Текст книги "Порок сердца"

Тео сжимал руку вокруг своего органа всё сильнее и всё плотнее смыкал кольцо губ вокруг члена Кофмана. Он уже откровенно стонал, громко причмокивал и ловил кайф от всего происходящего. Не прошло и пары минут, когда удовольствие стало нестерпимым, а разрядка стала неизбежной. Тео почувствовал, как напрягается его член, начиная пульсировать и выплёскивать сперму на кремовое покрывало и ноги брюнета.

Находясь немного не в этой реальности, продолжая двигать рукой по своему органу, Тео почувствовал, как ему в рот выплёскивается горячее семя Билла. Он начал брать в рот больше, заглатывая орган брюнета до основания, отчего головка упиралась ему в глотку.

– Хороший… – прошептал Кофман, поглаживая Тео по голове, перебирая светлые пряди волос.

Блондин последний раз опустился до основания члена и поднялся, чмокнул головку и, улыбнувшись одними губами, поднялся к лицу Кофмана, прикасаясь к его губам и сразу же проникая в рот парня языком, встречаясь с его языком, передавая ему его же сперму, которую Тео не проглотил, а намерено удерживал во рту.

– Сучёнок, – шикнул Билл, почувствовав вкус собственного семени и поняв, что Тео сделал это намерено.

Слегка улыбнувшись, блондин снова закрыл глаза и припал к губам брюнета. Кофман больше не сопротивлялся, перехватывая инициативу и уже самостоятельно вылизывая рот Тео, наполненный солоноватым, характерным вкусом.

Страстные, влажные поцелуи сменились ленивыми почмокиваниями, а потом и просто объятиями. Тео, как обычно, устроился у Билла на плече, ему так было удобно. Он водил пальцем по груди и животу брюнета, очерчивая контур огромной татуировки в виде чёрного змея.

Глава 52

И я знаю, они украдут твоё сердце, чтобы посмотреть, как моя любовь страдает.

Доверься, вдруг, что да выйдет,

Слухи манят, как огонь.

Poets of the fall, Rumors©

Наступил август, вот-вот должен был пойти третий месяц жизни Тео в доме Билла. Кофман так больше и не вспоминал о работе и об обещании блондина покинуть его дом и отправиться к дяде в Гамбург. Тео тоже не поднимал этой темы, всё больше показывая брюнету, что он рад здесь находиться не просто потому, что ему некуда идти, а потому, что здесь есть он – Билл. Он всё больше доказывал это своему бывшему мучителю. И Билл верил ему, по крайней мере, Тео казалось, что это было именно так.

После того вечера, когда блондин попросил Кофмана поменяться ролями, их отношения как-то незаметно изменились. Складывалось такое чувство, будто они сказали тогда друг другу что-то очень важное, разобрали по кирпичикам стену, стоящую между ними. И, пусть ничего подобного не было, факт был фактом – парни общались всё искреннее, становились всё ближе…

Тео мог гордиться собой. И именно потому, выждав время, убедившись в искренности намерений Кофмана, он приступил к предпоследнему пункту своего плана, под сладко-ядовитым названием «Месть».

Парню не составило труда узнать интересующую его информацию – в век интернета и великой мировой сети нет ни одного вопроса, который мог бы остаться без ответа. За исключением вопросов философии и морали…

Предварительно, осторожно разузнав у Билла, не работает ли Альберт в одной из клиник города, Тео узнал, что Штагельберт остался в Нью-Йорке, куда он и Билл уехали на следующий день после того, как Кофман выбросил Тео в лесу. Это радовало, это вселяло надежду в успех, потому что, работай доктор в Лондоне, он бы мог узнать о намерениях блондина, потому что они были непосредственно и неразрывно связаны с его профессией…

Так же у Тео был шанс. И пусть план казался рискованным и безрассудным, но он не хотел отступать от него. Не хотел. И именно поэтому он почти неделю бегал, улаживая все юридические вопросы, вздрагивая от каждого шороха за спиной, потому что, узнай Билл о его планах, его бы уже ничего не спасло. Ничего.

Тео понимал, что Кофману нежелательно знать о его отлучках, потому он старался подстраивать свои вылазки под прогулки Билла с Грифом. Каждый раз, подъезжая к дому на такси, блондин чувствовал, как в десятки раз убыстряется его больное сердце; каждый раз у него перехватывало дыхание, когда он брался за дверную ручку, ожидая того, что брюнет уже дома и ему придётся как-то оправдываться, выкручиваться. А врать тому, кто видит людей насквозь и никому не верит сложно, катастрофически сложно его обмануть. Особенно в тех случаях, когда план красивой лжи не готов, а бегающий взгляд выдаёт тебя с потрохами. Тео не надеялся, что, попавшись, Билл поверит в его жалкие отговорки, он надеялся лишь на то, что слабость Кофмана к нему смягчит гнев парня, прикроет ему глаза. Но Тео был не настолько безрассуден, чтобы верить в то, что недоказанная симпатия Билла к нему сможет спасти его, узнай Кофман о его плане.

Страсть страстью, любовь любовью, но Билл был человеком принципа со сломанной психикой и больной душой. Такие не жалеют, просто не умеют жалеть. С такими проще и безопаснее не связываться, потому что, как можно винить дьявола в том, что он забрал твою душу, если ты сам обратился к нему? Но Тео не обращался, Тео не просил пленить его и ломать, он не просил тогда, шесть лет назад, ни о чём. Кофман всё решил за них обоих, сплёл их судьбы и теперь должен был заплатить за это.

План, названый Тео про себя: «Охота на маньяка», близился к своему финалу, готовился взорваться неожиданной для Билла, да и всего мира кульминацией. И пусть мир никогда не узнает о том, что блондин сделает – если сможет – он навеки докажет ему, что невозможное возможно и что, если ты слабый, это вовсе не значит, что ты обязан быть на втором плане всю свою жизнь.

И Тео решился. Впрочем, иного выхода и не было. Что, оставаться навечно рядом с тем, кого ненавидишь, кто сломал тебя? Тео не знал, как уйти из дома Кофмана, да и не желал этого. Он пришёл сюда не просто так, он пришёл сюда за…

Блондин стоял в дверях, которые разделяли гостиную и обеденный зал, в котором сам Кофман, да и Тео никогда не обедали. Тео прислонился плечом к дверному косяку и сложил руки на груди, внимательно наблюдая за Биллом, который занимался работой, казалось бы, совсем не замечая присутствия парня.

В руках брюнета была очередная стопка документов, которые ожидали его подписи или отказа от оной. Парень разбирал бумаги уже больше часа, постепенно переворачивая страницы всё быстрее, всё меньше вчитываясь в то, что было на них написано.

Тео не знал, где именно лежал документ, подсунутый им Кофману, лишь примерно догадывался, в какой части стопки он должен находиться. Он должен был находиться ближе к концу, чтобы Билл, заработавшись, не стал вчитываться. Потому что, обнаружь брюнет эту бумажку, Тео потерял бы нечто намного более важное, чем невинность и психологическое здоровье, которых он лишился с лёгкой руки Кофмана в прошлом.

Билл уже настолько привык к Тео, что мог совершенно спокойно работать при парне и даже позволял ему заглядывать в его документацию, читать, задавать вопросы – Кофман даже отвечал на них, не всегда, но отвечал.

«А вот и она», – подумал Тео, напрягаясь. Непонятно, каким образом, но парень узнал документ, подсунутый Биллу на подпись. Он узнал и не ошибся.

– Билл? – обратился к парню блондин, отлипая от дверного косяка и делая несколько шагов к брюнету. – А ты долго ещё работать будешь?

– Осталось шесть документов, – не отрываясь от чтения бумажек, ответил Кофман.

Тео вздохнул и подошёл к нему, остановился около дивана, несколько секунд смотря на парня. Почувствовав взгляд, Кофман тоже посмотрел на блондина.

– В чём дело, Тео? – спросил брюнет.

Тео слегка улыбнулся и сел рядом с Биллом, коротко целуя в губы и укладывая голову парню на плечо.

– Ты не против? – спросил блондин, продолжая удобно лежать.

– Нет, сиди, – пожал плечами Кофман и вернулся к бумагам.

Тео коротко, осторожно взглянул на документы. Его лист был через два других. Бегло пробежавшись глазами по написанному на бумаге, Кофман поставил свою подпись и перешёл к следующему документу. После него идёт бумажка, которая решит судьбу Тео – потому что, обрати Кофман внимание на её содержание, судьба блондина оборвётся быстро и трагично…

Пытаясь отвлечь парня, перетянуть его внимание на себя, Тео взял его за руку, переплёл их пальцы, поиграл ими. Он приподнялся и чмокнул брюнета в щеку, в шею, слегка засасывая кожу. Кофман перевернул страницу, и у Тео внутри всё оборвалось, сжалось, замерло. Вот и он, вот сейчас и решится его судьба…

Поняв, что, если он будет просто ждать, то просто умрёт от сердечного приступа, Тео прикрыл глаза и поцеловал Кофмана, требовательно раздвигая его губы и проникая языком в рот. Билл с удовольствием ответил на поцелуй, едва не роняя ручку и всю кипу бумаг на пол.

– Подожди, – сбившимся голосом произнёс брюнет, разрывая поцелуй.

Он повернул съехавшие бумаги и быстро, не смотря толком, чиркнул свою размашистую, витиеватую подпись на четырёх оставшихся документах, среди которых была и бумага, подсунутая Тео. Билл уже просматривал их вчера, потому не особо боялся того, что может подписать нечто не то. А о том, что в стопке стало на один листик больше, брюнет не знал…

Когда последняя подпись была поставлена, Тео вновь припал к губам брюнета и улыбнулся сквозь поцелуй.

«Когда-то я так просил тебя о любви, Кофман, – думал блондин, отвечая на влажные, слегка грубые и слишком горячие поцелуи парня, делая это не менее жарко и требовательно. – Я так умолял небеса о том, чтобы ты отдал мне своё сердце… Но тогда я был молод и глуп, я был ребёнком. Сейчас мои желания стали более приземленными и материальными, пусть контекст и смысл и не изменился…».

Кофман начал медленно заваливать Тео назад и вскоре опрокинул его на спину, ложась на парня всем телом, прижимая его к дивану. Блондин с готовностью развёл ноги и согнул их в коленях, чтобы Биллу было удобнее, чтобы сильнее чувствовать его близость.

«Ты отдашь мне своё сердце, Кофман, – думал Тео, извиваясь под ласками брюнета, руки которого уже вовсю блуждали под его майкой. – Отдашь…».

Блондин прикусил губу и запрокинул голову назад, когда рука Билла сжала его член через ткань серых джинсов. Увидев реакцию парня, Кофман ухмыльнулся и, быстро расправившись с молнией и ремнём Тео, стянул его штаны, а следом и трусы, отбросил на пол.

«Я плохо на тебя влияю, – чуть ухмыльнувшись, смотря на ненавистного парня из-под опущенных ресниц, думал Тео. Он сел и поднял руки, позволяя стянуть с себя футболку. – Ты же так ненавидишь бардак, а со мной всё чаще его разводишь…».

Он снова лёг, шире разводя ноги и сгибая их в коленях, погладил себя по животу, груди, продолжая томно смотреть на брюнета. Кофман облизнулся и стянул с себя футболку. Со штанными Тео решил ему помочь, после чего, несильным толчком в грудь, его вернули на место.

Томно вздохнув, блондин прикрыл глаза и поднял ноги, подтягивая их к животу, раскрываясь перед Кофманом. Брюнет прекрасно видел готовность своего сожителя, потому он не стал тянуть время и тратить его на лишние ласки, и сразу же приступил к растяжке.

Почувствовав, как в него проникают сразу два пальца, Тео вздохнул и едва слышно простонал, сильнее разводя ноги.

– Подожди, – попросил Тео, хватаясь за плечи Кофмана, когда уже три пальца брюнета вовсю двигались в нём. – Смазка… принеси её пожалуйста.

Брюнет взглянул на Тео, смотря из-под слегка опущенных ресниц; из-за возбуждения его глаза казались чёрными, дикими. Блондин вздохнул, прикрывая глаза, он попросил:

– Пожалуйста…

Кофман так ничего и не сказал, но уже через мгновение Тео понял, что его услышали – тяжесть чужого тела исчезла, а диван прогнулся, извещая о смене положения чьего-то тела. Так и не открывая глаз, блондин скользнул рукой по своему животу вниз и прикоснулся к расслабленному сфинктеру. Помассировав его несколько секунд, парень ввёл в себя два пальца и почти сразу же добавил третий. Не сдержавшись, Тео охнул и откинул голову назад, крепко жмурясь при этом.

Не заметив возвращения Билла, блондин даже не покраснел от того, что его застукали за такими своеобразными ласками самого себя. Взяв Тео за запястье, Кофман оттолкнул мешающуюся руку и устроился между бёдер парня, быстро распределяя смазку по своему члену и приставляя головку к входу блондина, с готовностью берясь восполнить ему «потерю».

Тео прикусил губу, а в следующую секунду протяжно застонал, чувствуя, как член Кофмана медленно, но верно проникает в него, так идеально заполняя.

«Отдашь», – в который раз повторил про себя блондин, обнимая Билла за плечи и начиная подмахивать задом в такт его движениям.

Глава 53

Осторожных пронесет,

А наивные – не важно

Микросхемы терпят все,

А сломаться может каждый.

Мне хотелось быть как все,

Не соваться вне системы.

На нейтральной полосе

Молча, замыкаю клеммы.

Звери, Игра в себя©

– Привет, – произнёс Билл, открыв входную дверь.

На пороге стоял Альберт Штагельберт. Доктор, оставшийся жить в штатах, приехал в Лондон ради встречи с другом и, бросив вещи в гостинице, прямиком приехал к нему.

– Привет, рад тебя видеть, – ответил доктор и зашёл в дом.

К нему подошёл Гриф и, обнюхав парня, фыркнул, снова отходя к дивану и ложась там.

– Какие новости? – спросил Штагельберт. Он поставил на пол сумку с некоторыми вещами, которые могли ему пригодиться, реши он переночевать у товарища.

– Есть одна… – загадочно ответил Кофман и ухмыльнулся.

– Какая же? Говори, не темни, Билл.

– Сейчас сам всё увидишь, – чуть понизив голос, ответил брюнет и обернулся в сторону лестницы. Он достаточно громко позвал: – Иди сюда.

«Иди сюда», – эхом отозвалось в голове Тео, который сидел в своей комнате на втором этаже.

Парень вздрогнул и нахмурился, оборачиваясь в сторону двери. Очевидно, что никого, кроме него Билл не мог звать, но Тео сомневался, колебался. Кофман всегда обращался к нему по имени, порой, делая это слишком часто, словно специально подчёркивая нечто, непонятное блондину.

Вздохнув, Тео опустил голову и взял пульт, включил телевизор, надеясь отвлечься на него. Бывали такие моменты, когда парень не мог себя ничем занять, и сейчас был как раз такой момент – с самого утра, приняв душ и позавтракав, покончив с обязательными делами, Тео не мог найти себе ни места, ни нормальных мыслей, на которые можно было бы отвлечься. Он, как обычно, попытался приластиться к Кофману, надеясь, что близость, как это всегда бывало, поможет ему, спасёт от самого себя и от той отвратительной тени прошлого, что вдруг накрыла его со спины, отвратительно-зловонным дыханием щекоча затылок и ставя волосы дыбом. Но Билл, вопреки обыкновению, не откликнулся на недвусмысленные намёки блондина; он оставался с ним холоден в это утро и день, уходил в себя и постоянно носился со своими рабочими бумагами. Тео обижался, потом злился, а потом смирился и, понурив голову, ушёл к себе, чтобы попытаться развлечь себя самостоятельно, вот только этого парню не удавалось сделать уже шесть лет.

– Иди сюда, – громче позвал Билл.

Тео снова обернулся на дверь, хмурясь сильнее прежнего.

«Может быть, – думал парень, – он зовёт Грифа? Наверное… Чёрт, – он вскинул голову и напряжённо посмотрел на прямоугольник закрытой двери. – Лучше проверить…».

Тео встал и, поправив сползшие с худых бёдер светлые джинсы, вышел из комнаты. Быстро преодолев расстояние до лестницы, он спустился и, ступив на пол большой гостиной в форме кривого овала, поднял взгляд, тут же замирая, застывая на месте. Даже дыхание в груди замерло, затихло. Глаза против воли парня расширились, в них отразилась смесь боли, отвращения и страха, а губы непроизвольно скривились от этих эмоций и состояний. Он напряжённо, не моргая, смотрел на ухмыляющегося Билла и Альберта, который стоял чуть позади друга.

Доктор несколько секунд стоял молча, ничего не говоря, не двигаясь, лишь глаза его блуждали по телу и лицу Тео, словно не веря, словно пытаясь понять и убедиться в том, что парень не привидение и не кажется ему. Штагельберт, как и сам Билл, был уверен в том, что Тео нет в живых уже шесть лет. Только в отличие от Кофмана, который умел мастерски контролировать свои эмоции, доктор не мог скрыть удивления и некоторого замешательства.

– Вот это да… – произнёс Альберт. – Это…

– Да, – перебил друга Билл, не дав ему говорить. Он обратился к Тео: – Что же ты, Тео, не скажешь даже «привет»?

«Сука…», – мысленно прошипел парень, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рявкнуть, не выплюнуть это слово в лицо доктору Штагельберту, который бесстыдно рассматривал его, словно и не было этих шести лет, и Биллу, который слегка ухмылялся, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Привет, – выдавил из себя Тео.

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Перед глазами всплыли, так и вспыхнули картины прошлого, страшного прошлого и того самого дня, когда его, будто куклу, вещь отдали на потеху по первому требованию Штагельберта. Он словно вживую видел свои тонкие ноги, обтянутые белым шёлком чулок, этот белый цвет – цвет невинности и чистоты, в который его тогда облачили, был чем-то вроде издёвки, гимна его поруганному телу, которое заляпали грязью чужие руки, не спросив разрешения и, тем более, согласия.

Тео почувствовал, как его лицо вновь, против воли перекашивает от этих воспоминаний.

«Если он посмеет ко мне снова прикоснуться, – думал парень, тяжёлым взглядом смотря на доктора, – я убью себя. Хотя… Нет, я лучше убью его. Тварь…».

– Приятно увидеть себя вновь, Тео, – сказал Штагельберт и подошёл к парню, протягивая ему руку. – Честно, не ожидал…

«Конечно, – подумал Тео, делая над собой усилие и подавая руку в ответ. – Ты же, как и сам Змей, думал, что меня нет в живых, что я сдох в том грёбанном лесу».

– Не хочешь ответить? – поинтересовался Альберт, подаваясь чуть вперёд, заглядывая Тео в глаза. Пальцы доктора коснулись запястья парня, раздражая тонкую кожу, пробивая тело разрядом тока.

Тео с трудом удержался от того, чтобы не вырвать свою руку из ладони Альберта, но рука его, тем не менее, дрогнула, выдавая внутреннюю бурю с потрохами. Доктор Штагельбарт не обратил на это внимание, он, как отличный медик, прекрасно отдавал себе отчёт в том, что, после всего пережитого, Тео может и не так дёргаться. Билл же подметил эту реакцию парня, заострил на ней внимание, но этого, в свою очередь, не заметил сам Тео.

– Как же ты здесь оказался, Тео? – спросил Альберт. Голос его звучал приятно, дружелюбно, точно так же, как и тогда, шесть лет назад.

– Это долгая история… – загадочно произнёс Кофман, продолжая с лёгким прищуром смотреть на Тео, словно пытаясь увидеть нечто, что позволит ему подловить парня, раскрыть и вернуться к их старой модели отношений «маньяк-жертва».

– И, можно, я расскажу её позже? – добавил Тео.

– Говори сейчас, всё равно же, разговариваем, – ответил Билл. – Или, если хочешь, я могу рассказать сам.

– Если хочешь, рассказывай, – пожал плечами Тео, пытаясь сделать непринужденный вид. – А я пойду пока, Грифа выгуляю.

Билл вопросительно изогнул бровь, ожидающе смотря на блондина, ожидая объяснений его внезапной инициативы. Но, решив, что ждать бесполезно, он решил спросить:

– С каких это пор ты полюбил Грифа?

– А кто тебе сказал, что я его полюбил? – огрызнулся Тео, мысленно ликуя, потому что, несмотря на переживания, ему удалось вернуться к своей обычной манере разговора и поведения.

– Тогда, с чего такая инициатива? – поинтересовался Кофман.

– А с того, что ты его всегда выгуливаешь в это время, он уже на дверь смотрит, – ответил Тео, кивая в сторону лежащего на полу пса, который, в самом деле, грустно смотрел на дверь. – Я просто подумал, что ты захочешь посидеть с Альбертом, а не шататься по улицам, но, если хочешь, занимайся этим сам, – несколько истерично сказал парень и всплеснул руками, подтверждая свои слова и настрой.

Альберт едва слышно хмыкнул и покачал головой, ему было неожиданно видеть Тео, которого он помнил тихим и забитым мальчишкой, таким вздорным, стервозным и невыносимым.

– Тогда, – ответил Билл, – думаю, ты можешь этим заняться.

Обычно бы Тео огрызнулся на подобный ответ, потому что Билл выразился так, будто блондин был его прислугой, собственностью. Но сейчас был иной случай, сейчас Тео нужно было как можно быстрее смыться из дома под любым предлогом и предложение выгулять Грифа очень хорошо для этого подходило.

– Хорошо, – кивнул Тео, – сейчас сумку возьму и пойду.

Сбегав на второй этаж, собрав сумку, положив туда телефон и приличную сумму денег, парень вернулся в гостиную и, надев на Грифа поводов, потянул его к выходу. Гриф не слишком любил Тео, впрочем, как и любого другого человека, не являющегося Биллом. Тео же тихо ненавидел эту псину, потому что всё ещё помнил, как Кофман приказал этому чёрному монстру броситься на него и искусать едва ли не до кости. К тому же, как-то так пошло, что Тео, всю жизнь души не чаявший в собаках, разлюбил их, потеряв своего мохнатого любимца тогда, шесть лет назад. Парень так и не узнал, что же произошло с Балто, который вместе с ним пришёл в дом Кофмана. Брюнет не рассказывал ему, куда он дел его любимца, а Тео не спрашивал. Он надеялся лишь на то, что его верный четвероногий друг жив или, хотя бы, был жив тогда, потому что на тот момент псу было уже пять лет, а век собак, увы, намного короче людского.

Ничего не сказав, Тео вышел из дома и захлопнул дверь, натягивая поводок и увлекая крепкую псину за собой. Гриф упрямился, фыркал, но, всё-таки, шёл следом за парнем.

На самом деле, Тео было глубоко плевать на то, что Гриф хочет гулять – эта прогулка была лишь поводом, единственным, пришедшим ему в голову поводом уйти из дома. А уйти ему было необходимо…

Несмотря на то, что Билл всячески демонстрировал свою привязанность к нему, Тео опасался срыва своего плана и последующего возмездия со стороны Кофмана. К тому же, в последние дни парень и вовсе не мог найти себе места – ему всё время казалось, что Билл вот-вот придёт к нему и скажет, что всё знает или, что всё происходящее ничего не значит, и вновь решит сделать ему больно. А ведь он может…

Тео скривился, как от зубной боли и ускорил шаг, практически, переходя на бег, сворачивая за один угол, за другой, пытаясь уйти подальше от дома и затеряться. Ему нужна была защита, ему нужен был шанс выжить перед лицом смерти, которая имела в его случае вполне человеческое лицо и даже имя.

«Билл, – мысленно произнёс Тео. – Билл… Это имя слишком долго преследовало меня в кошмарах. Всё же, верно, не зря именно я смог выжить в твоих хладных объятиях, Змей. Всё не просто так… Теперь моя обязанность избавить мир от тебя. Хотя, впрочем, плевать я хотел на весь мир, об это никто не узнает, потому что я не собираюсь гордиться и хвастаться своим поступком. Я должен сделать это для себя, я должен вернуть себе украденную тобой жизнь. И просто убить тебя было бы слишком просто, слишком глупо… Но, тем не менее, я не могу сбрасывать со счетов тот факт, что мне придётся это сделать, напади ты на меня первым, начни ты мне угрожать. Я твоя слабость, Кофман, я это знаю, но ты – тварь, а, значит, далеко не факт, что твои извращённые чувства смогут тебя остановить от очередной жестокости. В этом весь ты – Змей, ублюдок, псих. А теперь, когда на моём горизонте вновь появился твой дружок с душою твари и без малейших соображений морали, я просто обязан обезопасить себя, как только могу. Может быть, глупо бороться с теми, кто сильнее тебя, кто умнее тебя и кто умеет убивать. Но вы не ожидается, что я могу дать вам бой, что я могу сказать „Нет“, а, значит, у меня будет шанс, ваша неготовность и удивление подарят мне те самые драгоценные секунды, что, зачастую, равняются по цене с жизнью, спасают её. Я обязан. Я больше никому не позволю причинить себе боль».

Свернув за очередной угол, Тео прижал к груди сумку, словно в ней таилась некая тайна, и махнул рукой, крича:

– Такси!

Проезжающий мимо автомобиль остановился, ожидая пассажира. Оглядевшись по сторонам, Тео хотел было привязать Грифа к столбу и оставить здесь, а потом, по возвращении, забрать, но передумал, решив, что на собаку точно обратят внимание сотрудники полиции и они же свяжутся с её владельцем, а этого парню было совершенно не нужно. Потому, вздохнув, блондин сжал в руке поводок и решительно направился к машине-такси.

– Я с собакой, – сказал Тео, склонившись к водителю. – Она дрессированная, машину не испортит. Но я могу заплатить двойную или тройную цену, если вы опасаетесь.

– Садитесь, – ответил упитанный мужчина с небритыми щеками и подбородком. – Если собака что-нибудь испортит, вы оплатите ущерб.

– Идёт, – согласился Тео и занял заднее сиденье. – Гриф, сидеть, – обратился парень к псу и похлопал по сиденью, показывая собаке её место.

Псина оскалилась, ощетинилась и негромко зарычала, но уже через несколько секунд сдалась и последовала приказу человека, который, пусть и не был её хозяином, но был к нему приближен. Сейчас Тео очень помогло то, что он часто ходил выгуливать Грифа вместе с Биллом и за это время пёс успел привыкнуть к нему и даже начал немного слушаться. Конечно, последнее слово всегда оставалось за Биллом, но его сейчас не было, а каким бы умным не был Гриф, он был много неразумнее парня хотя бы потому, что он – собака, а Тео – человек.

Когда Гриф забрался в машину и совсем, как человек устроился на заднем сиденье, Тео захлопнул дверцу и назвал адрес. Автомобиль тронулся и блондин, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Путь предстоял неблизкий и Тео вообще удивился тому, что мужчина согласился отвезти его в нужное ему место – далёкий, печально известный район Лондона, куда и полиция-то старалась не заезжать, а всем правил разбой и беспредел.

В любой бы другой день Тео выскочил из машины на полном ходу, скажи ему, что автомобиль направляется в это забытое богом и надеждой место, но сейчас он добровольно сел в машину и назвал адрес.

«Интересно, – думал Тео, – на что я ещё смогу решиться, живя радом с ним? Кем смогу стать? Я бы никогда не подумал, что способен на подобное, но, вот, сейчас я еду за оружием и совершенно не испытываю угрызений совести. Более того, я не испытаю их даже, если мне придётся спустить курок, направив дуло в лицо кого-нибудь из них».

Чем ближе они подъезжали к нужному месту, тем больше Тео погружался в собственные мысли, смотря в окно, но уже совершенно не видя, ни улицы, ни мусора, которого с каждым преодоленным десятком метров становилось всё больше, ни людей, которые недобро косились на их машину. Верно, в головах этих отморозков крутилось: «Этот таксист полный идиот, раз решил сунуться сюда». Может быть, так и было. Да, об этих местах ходила столь дурная слава, что и Тео, и водитель, взявшийся привезти его сюда, могли не вернуться отсюда живыми и здоровыми. Но парень даже не думал о том, что ставит под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь ни в чём неповинного человека.

«В конце концов, – подумал Тео, прищуриваясь и вглядываясь в обшарпанные дома, которые, отчего-то, в своём большинстве были выкрашены в бежевый цвет, который, в отсутствии ремонта, стал сероватым и убогим. – Я же выбрался живым из дома Билла. Более того, он, можно сказать, отпустил меня сам. А он, как бы я к нему не относился, самый опасный маньяк современности, неужели, смогши спастись от него, я не смогу уйти от парочки воров?».

– Здесь остановите! – немного запоздало крикнул Тео, когда они начали заезжать в слишком опасную глубину района потерянных душ и сломанных судеб.

Убедившись, что Гриф ничего не натворил, Тео расплатился и, покинув машину, огляделся. Водитель тронулся с места и уехал прочь, уносясь из этого паскудного места.

«Осталось найти торговца», – подумал Тео и, вздохнув, намотал поводок на руку и повёл Грифа в сторону ближайшей подворотни.

Удивительно, но парню повезло не нарваться ни на кого в этих закоулках, более того, целых двадцать минут он вообще никого не встречал, а те, кого он видел издалека, морщились и скрывались из виду, словно крысы, на которых направили луч прожектора.

«Чёрт, – подумал Тео, когда очередной паренёк, попавшийся ему на глаза, поспешил скрыться в тени. Его примеру последовал и мальчик лет девяти в безразмерной одежде, которая своим цветом сливалась с тоном зданий. – Нужно сменить тактику…» – блондин поджал губы и потянул Грифа влево, выходя на очередную грязную улочку, только на ней было несколько больше света, чем на предыдущих.

Метрах в двадцати от него нарисовалась девушка, вышедшая, казалось бы, из литого камня очередного убогого и косого здания. Тёмные, испорченные дешёвой краской или же просто укладкой, волосы, белая майка с огромным декольте, из которого торчали чашки бюстгальтера, джинсовые шорты – бывшие штаны – с разной длины штанинами и огромными дырками и потёртостями. В довершении прочего на глазах дамы красовались жирные чёрные стрелки, а на ногах бежевые кроссовки на платформе, благодаря которым и без того высокая девушка приближалась к метру девяносто и оказывалась выше самого Тео, который тоже никогда не был низкорослым.

Парень уверено двинулся в сторону девушки, которая, на вид, была не старше его, а, возможно, и младше. Только лицо её носило тень потрепанности жизнью и тяжёлой судьбой. Верно, иных в этом районе не было.

Решив, что с жителями этих мест нужно обращаться их же методами, Тео чуть отпустил поводок и скомандовал Грифу:

– Фас.

Пёс напряг свою развитую мускулатуру и залаял, направляя свой гнев в сторону брюнетки. Чувствуя, что его не отпускают с поводка, собака не дёргалась, но выполняла команду, пытаясь напугать чужака.

– Шавку свою успокой, – без лишних любезностей сказала девушка, полностью поворачиваясь к Тео.

– А я уже думал, что до вас невозможно достучаться, – в её же манере ответил девушке Тео, скривив губы в ухмылке. – Как видно, с животными у вас взаимоотношения лучше, чем с людьми.

– Ты по делу или на самоубийство духа не хватает, вот и решил чужими руками все сделать?

– Деловая, – кивнул Тео. – Это хорошо. Я по делу.

– Говори, пока можешь.

– А разве так принято говорить с клиентами?

Девушка закатила глаза и подошла к Тео, нагло вторгаясь в его личное пространство, вставая слишком близко.

– Ещё немного и я подумаю, что ты просто трепло, а не клиент, – ответила она, складывая руки на груди.

– Ты всех местных знаешь? – решив, что хватит любезностей, в лоб спросил Тео.

Парень и сам удивлялся своей смелости, но иначе было нельзя.

«Они, как животные, – думал он. – Покажи им свою слабость и тебя просто сожрут».

– Допустим… – уклончиво ответила брюнетка. – А кто тебе нужен? Или что?

– Что, – кивнул Тео. – Мне нужно оружие. Пистолет.