Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

– Запомни, Элис. Никогда не отталкивай тех, кому ты дорога, ведь они безвозмездно пришли тебе на помощь. Ну так, на будущее.

Она непонимающе взглянула на него. Парень давно привык чувствовать себя непонятым, потому беззаботно пожал плечами и вальяжно улыбнулся. Двинувшись к двери, он прислушался к мыслям снаружи – тишина. Для выпускника не было угрозы оказаться облитым, и он покинул домик под застланным раздражением и непониманием взглядом угря. Спустя пару минут Пэрр завершила работу.

– Готово! – Хэллен, облокотившись на подоконник, не сводила глаз и не отпускала руки с иллюзии.

Угорь ринулась прочь. Мысленно благодаря за гостеприимство Пэрр, Элис засеменила по газонам к домику рифов. Она оббежала Томаса. Ещё двадцать шагов. Быстрее. Десять. Шесть. Три. Оглушительно захлопнулась дверь, испугав учеников, сидевших в зале. Что-то пролепетав вроде «простите, случайно», она помчалась в комнату, перепрыгивая ступеньки, но почти каждый раз спотыкаясь о них негнущимися ногами.

Ворвавшись в комнату, она закрыла её на замок и обернулась к окну, кроватям и ковру. Она заметила сидевших на полу Лиззи и Уилла. Оба в высушенной одежде перебрасывали друг другу небольшой шар огня, чтобы согреться. Всполошившись от ворвавшейся в комнату, Лиззи, поймавшая мячик последней, потушила его и поднялась к подруге.

На лицах друзей ссадины, царапины и тонкие струйки крови. Аквилеги атаковали рифов мизерными колючими ледышками. Ответив на объятие, Элис безмолвно забегала глазам по ранам рифов.

Она струсила. Элис корила и била себя по голове за то, что Уилл и Лиззи были втянуты в эту историю, что она не смогла постоять ни за себя, ни за них. Остановившись на обеспокоенном лице подруги, Милс подняла её подбородок и осмотрела красную полосу раздражённой кожи на левой щеке, на которую приклеили пластырь. Злоба и ненависть клокотали в сердце угря. От скрежета зубов жадно задёргались желваки.

– Это Джим сделал? – угорь мгновенно приблизилась почти вплотную к лицу Уилла. Она села на колени, чтобы рассмотреть его раны. – У неё могли глаз задеть! Она могла ослепнуть!

Пальцы угря задрожали, когда она увидела пластырь, приклеенный к виску Уилла. Ещё ближе к глазу.

– Я убью их за это, – она вскочила с пола, но Дэккер впился в запястье горячими пальцами. Милс чуть не упала на пол рядом с ним.

– Нельзя!

Горячая кровь дрожью била по черепу. Грудь то и дело вздымалась, когда угорь пыталась нащупать самые оскорбительные слова, которые она только знала, чтобы направить их в адрес аквилегам.

На кончиках пальцев заискрился шуршащий ток. Элис крепко сжала кулаки, держа их на расстоянии от мокрой одежды. Буря чувств в её душе громила контроль над собой. Желание отомстить стучало в ушах вместе с потоком крови. Однажды она уже ушла, не ответив за издевательства. Больше такого она не хочет допускать.

За время тренировок Милс привыкла разделять тёплое щекотание от более колючего. В первом случае появлялась шаровая молния, во втором – грозовой кнут. Сейчас в ладонях зарождалось тепло.

Не сводя глаз со смятения десятиклассницы, Дэккер уверенно, не поддаваясь панике, каменным голосом приказал:

– Дыши.

Поняв по прекратившему дрожанию губ Элис, что она послушалась, он перевёл взгляд на её побелевшие кулаки. Казалось, если она ещё сильнее сдавит их – всё взлетит на воздух.

– Молния, – догадалась Лиз. – Потуши её.

– Они в обеих руках. Я создавала и тушила только на одной. Не могу…

– Можешь. Дай руку.

– С ума сошел? Выйди из комнаты. Выйдите оба, живо, живо!

Уильям не отошёл бы ни на шаг, если бы Лиззи не потащила его за собой. Спиной упёршись в дверь, она провернула замочек и выскочила в коридор, дёрнув за рукав Дэккера. Элис тяжело и порывисто вздохнула. Почему-то заболел живот. Устремив на товарищей молящий и отталкивающий взгляд, угорь зажмурилась и сосредоточилась до морщин на лбу.

Риф взволнованно сглотнул и собственными руками, нехотя этого, затворил дверь.

– Стой здесь. Я за медсестрой, – риф всегда оставался рациональным в самых опасных ситуациях. Дэккер ринулся по коридору и скатился по перилам, без верхней одежды выскочил на улицу. Переступая с ноги на ногу, Лиззи смотрела под дверь, на проём, через который виднелся белоснежный свет в комнате.

Ком паники перекрыл всё дыхание Элис. Щёки и лоб покраснели – становилось жарче с каждой секундой сдерживания шаровых молний. В ушах загудело, а сердце, уставшее биться быстро, лишь с гулом гоняло распаренную кровь по телу. Поднявшись с коврика, претерпевая скованные и напряжённые ощущения в мышцах, угорь разомкнула пальцы, держа ладони параллельно друг другу, как её учили Уильям и Люси. Две шаровые молнии стягивались словно магниты. Слепящий свет. Милс зажмурилась.

Большая шаровая молния, размером чуть меньше коврика под ногами, пожелала в первое мгновение своего перерождения сбежать от хозяйки. Элис оступилась, но не потеряла равновесие, стояла на своём: на своём желании, цели и силе воли. Одну шаровую молнию она тушить научилась – а этой, огромной, пришлось стать самым тяжёлым рекордом.

Сворачивая шар ладонями, Элис прикусила губу. Через мгновение она мычала от боли, срываясь на крик. Ежесекундо каждый миллиметр, каждую полоску на шершавых ладонях словно прижигали клеймом. Страдания угря возрастали вместе с запахом запёкшейся крови, криком и искусанными сухими губами.

Ещё немного… Свет угасал, нужно постараться ещё немного! Зажмуривая глаза до белых пятен, она наконец закрыла ладони. Боязливо приоткрыв глаза, угорь удостоверилась, что колоссальная шаровая молния развеялась. Утонув в упоении, она дрогнула губами. Всё тело обмякло и превратилось в ком мокрой ваты, который оставили на скользком стекле. И вата эта, как угорь, теряла управление и скатывалась вниз. Элис не удержалась на ногах и сползла на пол.

Заметив, что в щели под дверью больше не мерцает свет, Лиззи ворвалась в комнату и ринулась к угрю. Её бледное лицо не двигалось. Элис, как тряпичная кукла, осела в углу между рабочим столом и кроватью с закрытыми глазами. В комнате стоял горький запах горелого.

Шац упала напротив подруги. Гласные слетали с её губ, пытаясь составить слова поддержки, но у рифийки получалось лишь приглушенное, испуганное мычание. Её руки забегали по лицу, приоткрывали глаза, шлёпали по щекам. В ответ – дрогнувшие губы.

Истеричный, звонкий смешок сорвался с улыбки рифийки. Она, схватившись за ладонь подруги, чтобы поддержать её, замерла. Лиззи побледнела даже больше, чем Элис. Ладони угря превратились в кровавую кашу. Ближе к пальцам выросли островки запёкшейся, тёмно-бордовой крови. На пересечении линий, в месте, где и были потушены шаровые молнии, при малейшем прикосновении ощущались торчащие кости. Почувствовав, как к горлу подступает тошнотворный ком, Лиззи зажмурила глаза и аккуратно положила ладонь Элис на пол.

– Сейчас придёт Уилл, он медсестра. И медсестра… Ты только не бойся, пожалуйста…

Шац была не в себе от страха, дрожа и мечась из стороны в сторону, как осенний лист на ветру. Впиваясь пальцами в испачканный кровью коврик, Лиз осматривала Элис, поднималась к двери, думая, что слышит шаги, вновь падала к сокрушённой подруге.

Наконец в комнате открылся проход. Хлоя Фрауз, медсестра, целительница, вместе с приставленной к ней портальщицей в миг оказались в домике рифов.

Женщина предстала перед ними в белоснежных брюках и кофте с карманами по бокам. В её руках – деревянная плошка с водой, в карманах – лечебные травы, тёмно-зелёное пюре в пакете с молнией и нож.

Лиззи нехотя уступила место, припав спиной к своей кровати. Рвано дыша, девушка вновь подступилась к подруге, но рука, преградившая дорогу, заставила рифийку осесть. Она мельком рассмотрела кровь угря на своих дрожащих ладонях. Это Лиз испачкала ковёр, а не Элис. Фрауз вдумчиво осмотрела багровые и местами почерневшие ладони. Широко распахнутые глаза вкалывались в особо повреждённые места. Её смуглое лицо каменело, но подавать виду она не имела права. Целительница приказала портальщице привести директора или куратора, а после не возвращаться. Черноволосая и полноватая работница раскрыла портал и исчезла. Повисло молчание, прерываемое всхлипами Лиззи.

– Ожоги угревые.

Сердце Дэккера рухнуло в пятки. Кулаки сжались.

– Положи руки сюда.

Угорь приоткрыла глаза. Перед ней мельтешила незнакомая женщина, и Милс отпрянула в попытке подняться. Попытка эта потерпела незамедлительный крах, сопровождаемый мучительным воплем. На ладони, которой она схватила угол рабочего стола, лопнул волдырь, налитый межтканевой жидкостью и сгустками запёкшейся крови. Рука повисла на обагрённом уголке стола, и Фрауз, незамедлительно освободив девушку в агонии, окунула её руки в плошку с холодной водой. Она обволакивала израненные ткани, отталкивая боль и уступая место мелким мурашкам, поставившим на дыбы тёмные волосинки на руках угря. С её губ сорвался приглушённый стон. Тело бесконтрольно погружалось в истому. Мышцы шеи бессильно наклонились набок, голова упала на кровать.

Уильям не сводил глаз с медсестры, которая ни капли не испугалась, когда поняла, кто сидит перед ней. Угорь. Недоверчиво скрестив руки на груди, Дэккер высовывался из-за спины Хлои и, грызя ногти, волнительно следил за малейшими изменениями на лице угря. Он винил себя. Не смог выстоять против Джеймса и его компании. Не смог приучить её к контролю, самообладанию. С появлением Элис его жизнь словно повторяется, он наступает на те же грабли.

Медсестра нервно укусила губу. Стряхнув воду со своих пальцев, она положила нож на коврик рядом с коленом и достала концентрированный и спрессованный савеж.

– Зовут тебя как? – угорь ответила не сразу. – Жуй, Элис. Только попробуй выплюнуть, – женщина отломила кусок, раскрошила траву и засунула в рот угря. Она послушно сомкнула зубы и прожевала. Кислющий сок раскатился по горлу, и весь покой исчез. – Держи ей рот, – бросила она Лиз, и та закрыла окровавленной ладонью губы Элис. Угорь проглотила обезболивающее.

Фрауз вытащила оставшийся савеж и замочила в плошке, в которой изредка подрагивали пальцы на сожжённых участках кожи, оголённых мышцах и гусенице волдырей. В районе пястной кости большого пальца правой руки и основания запястья с мизинцем на левой рана покрылась некрозными тканями.

По истечению полуторы минуты, показавшейся для ребят изнурительным тысячелетием, ладоней угорь больше не чувствовала. Вернее сказать, она ощущала, что они словно замкнуты в льдине и уходят на дно океана. Кислятина во рту раздражала нёбо и внутренние стороны щёк. Обильно выделялась слюна. Отсчитав девяносто секунд после введения анестезии, Фрауз скомандовала:

– Держите её крепко.

Дэккер переступил через медсестру и сел ближе всех к Милс, прижав её плечо к ящикам рабочего стола.

Хлоя набрала в лёгкие воздуха и обернулась, вытащив из-под колена нож. Из возникших губ-трубочек от волнения со свистом подул холодный воздух. Перехватив складной нож, оказавшийся медицинским скальпелем с рукоятью, целительница окунула его в раствор с савежом и принялась вырезать омертвевшие участки кожи.

Милс приглушённо замычала. Нечленораздельные стоны превратились в абсолютную тишину. Элис потеряла сознание в течение сорока секунд от начала операции – Фрауз на это и рассчитывала, когда дала ей большую дозу концентрированного савежа. Девушку ввели в анестезии. Куски почерневшего мяса сбрасывались под кровать Элис.

Хлоя, не занимавшаяся лечением угрей уже шесть лет, подзабыла, каково это – удалять некроз от электрических разрядов, однако руки всё помнят.

На живых участках кожи, оставшихся после срезанных омертвевших, с помощью магии целительства были возвращены утерянные ткани, сосуды, вены, мышцы и кожа. Сложнее всего было восстановить центр ладони – место, истерзанное до костей. Благо, они остались целыми. Лиззи, удушаемая запахом сожжённого мяса, растворила на распашку окно.

Ладони Элис будут долго неметь после выздоровления – целительницы, как и другие маги, далеко не всесильны, как бы им этого не хотелось. Волдыри были заживлены, оголение мышц исчезло. Лиззи вытерла сок савежа с лица подруги. Уильям уложил её на кровать.

Ребята прибрали все принадлежности целительницы с пола. Шац оттёрла окровавленный угол стола, затем почистила местами испачканный ковёр. Уильям затирал пол после собранных медсестрой вырезанных тканей. Лиззи не смогла бы сделать это – рифийку бы точно вырвало, и потому на помощь пришёл Дэккер. Фрауз убрала в вакуумный пакет для утилизации некрозные ткани и, осмотрев комнату на наличие чистоты, взглянула на ребят.

Без особых трудностей исцелив их ранки на лицах, шее и ладонях после нападения аквилегов, она выросла над головами учеников и внушительно заявила:

– Она цела и невредима. Проснётся максимум через пять часов. Директор знает о ней?

Лиззи хотела ответить, что Элис – его дочка, но Дэккер выставил руку вперёд и позаботился о тайне угря.

– Да. Знает. Куратор тоже знает, что она – угорь. Всё под контролем.

– Я вижу, – переведя сдержанный на эмоции взгляд, женщина обтёрла руки о брюки, оставив розоватые подтёки. Мысленно упрекнув себя за это, она обернулась к пациентке и невнятно зашевелила губами, в конце концов произнеся ясные слова после сжатого напряжением горла. – Ей нужно следить за способностями. Не знаю, что собираются делать Джон и Люси, но, если она не научится контролю, закончит хуже, чем Квентин. Он всегда был спокоен и лишь пару раз получал такие серьёзные травмы.

Встретившись с озлобленными глазами и выступившей веной на лбу Дэккера, медсестра осуждающе закачала головой.

– Тебе меня не переспорить, как других, Уильям. Я удивлена и даже очарована тем, что ты помогаешь ей. Только ради чего? Чувствуешь вину?

– Не ваше дело, – процедил он сквозь зубы, и на сей раз Лиззи преградила его путь рукой.

– Не моё. Как и дело Кэндалла, верно? Не волнуйся, если во второй раз меня вызовут по ходатайству, я приду. А ты?

Фрауз покинула комнату под испепеляющим взглядом Дэккера.

Глава одиннадцатая. Грозовое сражение. Часть вторая.

Ежегодно собирались «шишки», чтобы послушать речь директора КЦ, посвященную победе в Грозовом сражении. Сам же директор относился к упоминанию Грозового сражения лишь как способу наладить контакт с обществом, сойтись на чем-то едином. Тот, кто занимает такую высокую должность, должен знать, что за ним наблюдают все, кому не лень. Его слова запоминаются, его движения и мимика трактуются психологами, а его приверженность к тем или иным позициям являет собой лицо государства, лицо народа. Потому даже в вещах, в которых он не согласен с народом, Рикмусу приходилось подчиняться мнению большинства, но далеко не бездумно. Используя традицию сбора высокопоставленных лиц в день Грозового сражения, он перенаправлял злобу и ненависть к Квентину Кэндаллу и угрям в мирное русло.

Каждый год собрание начиналось с исторический справки, и под конец Рикмус утверждал необходимость уважения к каждому дому, необходимость поддержания мира во всем мире. Ему также приходилось прославлять Союз Председателей партий, являвшийся законодательным органом Верэбриума, хотя все прекрасно понимали, что настоящая власть, уважение и любовь почти всего народа принадлежат именно директору Комиссионного центра.

На съезд в КЦ отправился Джон, директор высшей Мариэльской школы, государственного учреждения с углублённой программой. Лишь в этой школе проходят социализацию и учатся дети с Нэр-Мара – директор КЦ избрал именно эту школу, так как своим существованием она символизирует магию на Исорропиусе.

Люди, ни разу не бывавшие в школе и не общавшиеся с учениками, не знают, какое отношения к перводуховным хранит в себе Мариэльская школа. В новостях всегда говорилось, что эта школа – оплот культуры и магии, что ученики хранят традиции, а учителя передают их из поколения в поколение. На самом же деле отношение учащихся, учителей и работников школы к первым магам было таким же, как и у граждан Верэбриума. Большинство – верили, меньшая часть – могла привести доказательства существования, другие – не верили, и самая малая часть, из которых, например, были меръер Накано и Оливер, могли убедить почти любого в существовании семьи Мариэль. Так или иначе, школа представляла полноценное отношение к истории магии, что поначалу вызывало путаницу у нэрмарцев. Те ждали меж нескольких огней, пока какой-нибудь из них не бросит искру и не зажжёт мышление новоиспеченного мага.

Рикмус не желал видеть меръера Милса директором школы, однако тот занимал эту должность давно, еще до государственного переворота в КЦ. Должность была заслуженной, полученной, конечно, не кровью, но пот и упорство были явными спутниками к успеху Джона. Он всегда был желанным гостем в светском обществе. Человек умный, ловкий и принципиальный всегда найдёт место в мире.

Отправившись на светский вечер, директор Милс оставил школу на попечение Люси. После мероприятия Милс вместе с приглашёнными гостями, включая мирьеру Адамс, телепатку, участвовавшую в захвате Квентина, перенёсся в Мариэльскую школу, но это произошло лишь за несколько часов до того, как Элис пришла в сознание. Так получилось, что директору пришлось покинуть школу почти сразу после речи в столовой, и он никак не мог узнать о том, что его дочка пострадала. По крайней мере, это могла рассказать ему лишь Люси.

В комнату Моррисон настойчиво стучала Донна, портальщица, которая привела целительницу к пострадавшей. Она надеялась, что девушка не при смерти, потому не посмела заходить в комнату заместительницы директора.

Шумела вода. Капли разбивались о кафель, размножая эхо, троекратно увеличивавшего гул в душевой кабинке. Мокрыми, холодными пальцами женщина усиленно протерла глаза, чтобы как можно быстрее вернуться к своим обязанностям, которые не оставляют её даже на час, чтобы спокойно принять душ. Так как Люси оставалась в школе, ей необходимо было проконтролировать украшение зала, встретить гостей, занять их чем-нибудь, для этого на мероприятие нужно приходить за несколько часов до начала уже при параде.

Раздраженно повернув кран и выключив воду, Люси впала в тишину. Утомленно оперевшись на раковину, она тяжело вздохнула. Настойчивый стук в дверь нарастал. Вынырнув из ванной комнаты, накинув домашний халат и не споткнувшись о порожек, она побрела ко входной двери.

Портальщица выпрямилась, наконец-то увидев заместительницу. Отуманенный и утомленный взгляд упал на серо-зелёную полоску на манжете пыльно-серой охранной формы – знак, что Донна приставлена к целительнице.

– Что случилось? – Люси заволновалась, осознав, что портальщица могла явиться только по делу.

Оборвав её на первом предложении после слов «Дэккер, нэрмарка, домик рифов», Люсинда затворила дверь, переоделась и через пятнадцать секунд приказала открыть портал. Боясь получить выговор от заместительницы, Донна открыла портал на лужайке перед домом рифов.

Раздраженно рыкнув в ответ на педантичное следование правилам из страха попасть под дисциплинарную ответственность, Моррисон растворила дверь и в секунду забежала на второй этаж. Люси застала Лиззи, не сводившую глаз со спящей подруги.

– Что с ней?

– Её исцелили. Проснётся под вечер, – сухо бросила рифийка, не отводя ни на секунду взгляд с Элис.

– Что у вас произошло?

– Аквилеги напали на нас. Робертсон решил за дедушку заступиться. Элис разнервничалась ну и… психанула, – ответила та, заметив подходившую к дверям портальщицу.

– Где Уилл?

– Не знаю. Мы тут на иголках все время были, пока Элис лечили. Когда всё закончилось, он рассмеялся и ушёл. Я понятия не имею, что с ним происходит, – Лиззи стушевала и опустила голову.

– Не волнуйся, огонёчек мой. Я разберусь с аквилегами и Уиллом.

***

На столе стоял стакан с прохладной водой. Об этом позаботилась Лиззи. Она неплохо разбирается в естествознании и знает, каковы последствия от употребления савежа: после долгого сна наступит прилив адреналина, сухой кашель, ощущение рвоты, головные боли и голод.

Рифийка отсчитывала часы после исцеления угря. Ей пришлось пропустить украшение спортивного зала к празднику, потому Уильям исполнил роль за двоих. Когда Лиззи на мгновение оставила девушку, чтобы постучаться к соседу, тот недовольно рявкнул вместо приветствия. Заметив уставшую и отрешённую одноклассницу, он взял себя в руки и выслушал её. Двойная работа оказалась как раз тем, чего не хватало терзаемому сомнениями рифу.

Он ненавидел угрей, но ничего не имел против Элис. Когда он мысленно пытался разъединить Милс и её дар, голова тут же разбаливалась. Уильям приходил в бешенство. Он уклончиво отвечал на расспросы о его поведении.

Примерно через час Элис должна очнуться. До начала мероприятия оставалось совсем немного. Лиззи долго разрабатывала дизайн украшения зала, но, видя соседку, обессиленную, беззащитную, просто не смогла оставить её.

В комнате раскрылся портал. Взгляд директора упал на дочку, которая, как могло показаться со стороны, мирно спала. Джон узнал о произошедшем от Люси. В произошедшем он никого не обвинил – лишь себя. Меръер Милс надеялся, что Элис сможет воспитать самоконтроль, которым обладал Квентин Кэндалл.

Джон сокрушенно опустился на колени. Его пальцы нежно убрали прядь волос с лица дочки. На его лице выступили морщины. Внешне он снова постарел. Лиззи видела широкую спину, напряженные плечи, которые мелко дрожали. Руки несчастного отца бродили по лицу Элис, искали пульс. Шершавые пальцы прикоснулись к исцеленной ладони. Милс, осмотрев её, бережно поцеловал и прикоснулся лбом, сдерживая слёзы.

– Этого больше не повторится, меръер Милс. Мы будем защищать её.

– Не вы должны её защищать, Лиззи, а я. Элис – моя ответственность. Это мне необходимо взять ситуацию под контроль, но я не могу. Я не привык к тому, что всё решается без меня. Знала бы ты, Лиззи, от скольких людей зависит благополучие и безопасность Элис. От меня – в меньшей мере.

– Вам сложно совмещать отцовство и пост директора. Вы ответственны за всех. Элис рассчитывает на вас как на отца, а не как на директора.

– Я стараюсь. Я так давно не был отцом, что и позабыл, какого это.

– Главное, чтобы вы не забывали её, – Лиззи сосредоточилась на лице Элис. Её обвинительный тон нанёс бы смертельный удар Джону, если бы обрёл форму оружия. Дрожащие плечи директора в миг замерли. Мужчина слегка повернул голову в сторону выпускницы. – Это не моё дело, меръер Милс, но рано или поздно она догадается.

– Ты права, Лиззи, это не твоё дело. Ты слишком мало знаешь о жизни – любительнице подбрасывать людям испытания, – слова прозвучали дипломатично, даже хладнокровно. – Я благодарен тебе за то, что ты поддерживаешь её и дружишь с ней, но…

– Так или иначе, она хочет видеть в вас папу, а не директора, педагога и наставника, – Шац не желала слышать обвинения или дипломатичные угрозы портальщика, потому перебила. Милс обернулся к рифийке и оглядел её сосредоточенные черты. Удивление на его лице медленно перетекло в печаль.

– Все, что я способен делать как отец – дарить подарки и успокаивать. Во всём остальном я, к сожалению, остаюсь директором.

Джон занялся тем, что умеет. Он принес в комнату обещанные подарки, с надеждой, сожалением и тоской заботливо и боязливо бросая взгляд на дочку. После он отправился исполнять обязанности директора.

После того, как портальщик окончательно покинул комнату, Лиззи тяжело выдохнула и напряженно потерла глаза. Черные пятна распрыгались под закрытыми веками. Её догадки оправдались. Сдерживая слёзы, она печально подняла глаза на подругу. Губы рифийки невнятно прошептали слова укора и сожаления. Лиззи думала о том, что ей не следовало заводить разговор с Джоном. Теперь она не знает, что делать – рассказать правду или наблюдать за тем, как Элис радуется любому вниманию со стороны отца.

Не в силах больше размышлять, Шац отправилась в столовую, где сумела благодаря очарованию уговорить повариху забрать еду в домик для болеющей соседки. Неся поднос с тёплым супом, хлебом, салатом и сладким питьём, Лиз услышала кашель из комнаты.

Громко шуршал плед. Элис выпрямилась, жадно глотнула воздуха и закашлялась – послевкусие савежа разлилось по всему телу горьким удушьем. На глаза выступили слёзы. Стуча себя в грудь, угорь в панике оглядела комнату.

Суматошно растворив дверь и чуть не уронив обеда, Лиззи встретилась с широко распахнутыми глазами подруги, жадно глотавшей воду из стакана. Питьё текло по подбородку и шее, капало на ноги угря и плед. Шац со звоном оставила поднос на столе. Почти незаметный пар, аромат пряностей и мяса не доходили до угря, потому что та всё ещё не могла избавиться от горечи савежа. Элис, осушив стакан и отдышавшись, упала на подушку.

– Я тебе покушать принесла. Ты как?

Угорь молча зажмурила глаза и потерла нахмуренный лоб. Она вспомнила, что произошло. Подняв над головой невредимые ладони, она безмолвно взглянула на соседку и за её спиной заметила подарочные коробки.

– Тебя исцелили, но нужно время, чтобы руки привыкли к новым тканям. Они будут сильно неметь, но ты не переживай, – после слов Лиззи Элис как по щелчку почувствовала, что ладони словно прокалывало миллион игл одновременно. Она приглушенно ойкнула. – Потом ты снова сможешь заниматься магией. Кушай, Элис, кушай, тебе нужны силы. Я пока что пойду к Люси или твоему папе, хорошо? Это от него, – она мельком бросила взгляд на две коробки позади, высота одной из которых была чуть меньше, чем рост Элис. Лиззи за минуту подогрела суп. – Попробуй. Скажи, если нужно ещё погорячее.

Милс свесила ноги с кровати. Шац выставила руки вперед, если Элис понадобится поддержка, но угорь спокойно села за стол и попробовала обед.

– Нет, спасибо, – низкий и сухой голос девушки перебил кашель. Придя в норму, она благодарна улыбнулась и почти что набросилась на обед.

– Как тебе инициатива подождать меня и вместе раскрыть подарки? Ты не против?

– Если успеешь вернуться за время, пока я ем.

Лиззи нервно посмеялась, похлопала угря по плечу и покинула комнату.

Поднос опустел быстрее, чем за десять минут. Ощущение внутренней, голодной пустоты пропало, и Элис с удовольствием развалилась на своей кровати.

Она прокрутила в голове случившееся за сегодня. Ей нужно прекращать злиться. Нужно учиться контролировать себя. Но только Адда-прародительница и Квентин могли бы понять, как это тяжело – ставить себе рамки и жить взаперти общественной нормы и хладнокровия.

Полежав немного, угорь ощутила прилив сил, необычайное желание действовать. После предложения Лиз распаковать подарки вместе делать это одной теперь казалось для угря самым скучным занятием на планете.

Недолго думая, она раскрыла тихо скрипнувший ящичек и выудила сверху первый попавшийся учебник. География Исорропиуса. Накано задал выучить страны и их основные отрасли промышленности, политики и инфраструктуры. Пришлось несколько раз сменить позу для чтения, чтобы как-то уменьшить немение ладоней. Сев за стол и перелистнув страницы, она нашла ту, к которой была приклеена закладка. Милс пробежалась глазами по тексту, вспоминая изученный материал.

×Лереанское королевство×

Монархическое федеративное государство на восточном континенте с тремя округами: Дэрдэн, Швэнц и Лереанс (со столицей – Креодол).

В процентном соотношении магов к их возможному потенциалу и численности населения выделяются: целительницы, природники, оборотни, рифы.

Здесь царствует природа. Страна на первом месте в мире по количеству озёр. Государством управляет королева Октавия.

В стране доминирует натуральная экономика, потому она является крупнейшим экспортёром мясных, овощных продуктов, а также изделий из природных материалов.

Природа в Лереанском королевстве превосходна, а пейзажи неописуемы. Равнины раскинуты до горизонтов, холмы опоясывают границы административных округов.

×Эфимерская республика×

Центр развития всей планеты. Туда приезжают умнейшие люди с различными способностями, изучающие абсолютно все отрасли культуры и науки.

Президент республики – Лоренцо Фендерелл, столица – город Доцреф.

В процентном соотношении магов к их возможному потенциалу и численности населения выделяются: моновцы, портальщики, рифы, аквилеги.

В государстве множество научных и экспериментальных строений, где проходят исследования, например, по поиску других миров, развитие медицины, наблюдения, опыты и эксперименты.

Большую роль в развитии играют химики, люди, занимающиеся созданием веществ, снадобий вместе с целительницами, но являются обладателями другой магии, нежели целительства. Также важное значение играют хранители знаний – люди, на первый план избравшие потенциал духовный и любознательный, а не магический.

Принято считать, что в Эфимерии лучшее образование на планете. Эфимерия стала центром глобализации. Именно эта странна оснащает мир техникой, лексикой и преподносит массовую культуру.

×Верэбриумский союз (Верэбриум)×

Наше государство. Столица – город Цэриздэль, расположенный в южно-западной части центра страны.

В процентном соотношении магов к их возможному потенциалу и численности населения выделяются: рифы, моновцы, портальщики и эвфремы.

Мариэльская школа и Мариэльский университет, а также Эрикол находятся в западной половине южной части государства.

Политическая структура: законодательная ветвь власти – группа политиков, представляющих Союз Представителей партий (или же Парламент Председателей советов – позже), желающих лучшего для страны и объединяющие ради этого свои усилия.

Исполнительную власть несёт Комиссионный центр, подразделенный на министерства и ведомства: Министерство образования, Ведомство правоохранительных органов и антитеррористических организаций и проч.

Директор КЦ в настоящее время – Рикмус Мёрфи.

Одна из безмерных задач КЦ – обеспечение бесплатного образования в высших школах для способных детей и для нэрмарцев.

В высшие школы попадают те, кто/кому:

~За учёбу платят родители.

~За хорошую учёбу в младших школах(1– 4 класс).

~За спортивные успехи.

~Отлично развитые способности.

~Победу в конкурсах.

~Обучение нэрмарцэв происходит только в высшей Мариэльской школе.

Преимуществом окончания школьного образования именно в этом учреждении является крупный внутренний конкурс с привилегированными местами в Мариэльский университет посредством сдачи специализированных экзаменов, практических проверок и прочее (в зависимости от желаемого института).

Государство далеко не всегда имело суверенитет. Страна формировалась из небольших территорий многие годы.

В последнее воскресенье лета Верэбриумский союз отмечает праздник – основание государства в девятьсот восемьдесят седьмом году.