Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

– Вы понимаете, что тем самым идёте против амнистии? – меръер Мёрфи организовал внеплановое собрание. – Вы должны прекрасно понимать, что все мои действия согласованы с Председателями партий. Конечно же, сначала они узнали о моём волеизлиянии, и лишь после я начал действовать, – лукавил он. Власть меръера Мёрфи не превышала разве что умозрительные мысли оппозиционеров. – Вы поддерживаете угнетение угрей? Верно я полагаю, профессор Робертсон?

– О чём может идти речь, если директор Милс скрыл факт обучения угря в школе? Не кажется ли вам ситуация с Элис Милс странной? Иначе её никак не назвать, ведь девочка была рождена на Верэбриуме. Дар не был обнаружен, потому её и Лиру Истом, мать угря, законно сослали в Нэр-Мар. И сейчас у Элис появляется магия. Это наводит на мысль, что служащие Комиссионного центра оплошали, так как отправили на Нэр-Мар мага.

Лицо Джона потемнело. Он отвернулся в сторону, чтобы совет не видел в глазах яростные огни презрения к профессору Робертсону. Люси, сидевшая по правую руку от Рикмуса и по левую от Милса, взглянула на портальщика и сжала кулаки до побеления в костяшках. Заметив решительный жест своей заместительницы, Мёрфи продолжил отстаивать амнистию.

– Вы предполагаете, что родители Элис могли заплатить за то, чтобы их дочь отправили на Нэр-Мар?

Джон Милс побледнел.

– Неужели вы подзабыли, мистер Робертсон, – седые брови педагога насупились, и некоторые из родителей не без удовольствия заулыбались, глядя на старика. Рита частенько рассказывала отцу про самых ярких людей в школе и то, как Робертсон злился при упущении титула «профессор». – Что в четырнадцатилетие девушки КЦ был занят прекращением войны в Тильене? На тот момент Семейное ведомство в министерстве Гражданских дел не было обновлено. Если хотите, обвиняйте меня и моих товарищей-соуправленцев, но не забывайте, что прекращение бессмысленной, жестокой и кровавой войны в разы важнее, чем коррупционная деятельность Семейного ведомства.

– Если бы мирьера Милс рассказала нэрмарцам о магии, мы бы вступили в не менее кровавую войну.

– Воспоминания мирьеры Милс были проверены. Она понятия не имела о существовании магии.

– Но как же вы не понимаете, что подвергаете опасности обучающихся?! – Рикмуса перебила темноволосая женщина с острым подбородком, блеснув карими глазами.

– Элис и Квентин под моим попечительством, контролем и защитой. Ни вам, ни вашим детям не из-за чего беспокоиться. От угрей опасности будет исходить не больше, чем от любого их сверстника.

Моррисон бездвижно наблюдала за сосредоточенными лицами родителей. Мысли бились друг от друга, словно волны, смешиваясь и молясь, чтобы никто из родителей не знал о ранении Оливера Коулмана. Она очень переживала, что вся угревая амнистия затеряется в водах Эрикола¹³.

– Я заявляю, что опасаться нечего. СПП и КЦ поддерживают развитие нашего государства, в том числе и избавление от излишних консервативных взглядов, от глупых стереотипов.

– У каждого стереотипа есть своя почва.

Меръер Накано отстранился от стола и оглядел всех присутствующих, затем суховато-шершавым голос ответил:

– Если вы думаете стереотипами об угрях, не находите ли вы, что это лицемерно? Давайте поговорим обо всех домах. Если все угри – убийцы, то все оборотни – предатели, эвфремы – деятели искусства, природники не выходят из леса, а целители общаются с деревьями. У всех магов есть почва – семья Мариэль. Если мы перейдём мифическую сторону и зайдём на историческую, то далеко не все первые волшебники были добродушными людьми – сами же об это прекрасно знаете. Иногда полезно знать историю, а не превращать её в легенды, верно? – укор этот был мастерски направлен в сторону Рикмуса Мёрфи и никто, кроме Джона, Люси, директора КЦ не заметили его. Черты лица Милса немного разгладились после обвинения лучшего друга. – Вы должны понимать, что осуждение угрей за счет их предыдущих духовных братьев и сестёр – глупость и жалкое подобие найти отщепенцев. Если судите по стереотипам, извольте осудить всех магов Исорропиуса.

– Это статистика, – продолжали настаивать профессор Робертсон и его сторонники.

– Нэрмары, прогнившие и угри – вот кровавые уроки, которые мы никогда не должны забывать!

На губах Рикмуса вылетела усмешка.

– Вам смешно, директор Мёрфи?

Ему было смешно, ведь двум из перечисленных групп людей он как раз и решил помогать, отстаивать их права в своей политике. Директор понимал, что и прогнившие когда-нибудь присоединятся к миру и забудут старые конфликты, однако он не желал быть тем, кто поспособствует этому. Даже он не мог объективно и справедливо подойти к этим убийцам и террористам.

– Нет, что вы, я серьёзнее и дипломатичнее всех из присутствующих здесь отношусь к политике. Я и мои подчинённые перекроили страну. Я и мои союзники всегда делали всё во благо государства, потому мы получили должный авторитет и почёт. Собираетесь ли спорить с тем, что я не заслужил право амнистии за освобождение нашей с вами державы? – он подался вперед к Робертсону, сомкнув пальцы в треугольник. Старый куратор отрицательно покачал головой. – Приказ о возможности давать мною амнистию – предложение самого Союза Председателей партий. Неужто вы считаете, что там сидят глупцы и тунеядцы? – вновь последовал отрицательный кивок обозленного старика. – Вы не против приказов законодательного органа Верэбриумского союза, значит, не против о моем праве давать амнистию, и, следовательно, не можете быть против решения об угрях. Вы можете говорить о том, что не согласны, но препятствовать амнистии вы, увы, не имеете права. К тому же, желаю дополнить меръера Накано, если я правильно помню вашу фамилию. Упомяну я Мингрин Цап, угря, учёную, химика, создательницу многих лекарств и важного партнёра целителей. А что насчёт Натали-эни-Форд? Её картины – одни из ценнейших экспонатов в галерее Идова¹⁴! Благо, там не пишут, что она была угрём. Виктор Идов – коллекционер, филантроп, меценат и тоже угорь. Статистика бывает в разладе с магией. На этом я хочу завершить собрание. Если остались родители, не готовые идти в ход с прогрессом, то ваши дети могут найти другое, не менее прекрасное учебное заведение среди высших школ Верэбриума. Так как Мариэльская школа под предводительством министерства образования, то есть напрямую под управлением КЦ, все решения будут незамедлительны исполнены. До свидания.

Недовольный гул и ропот раздались с нескольких сторон. После собрания, как и предполагали директора, около двадцати учащихся покинули школу – немногим меньшим, чем одна пятая учеников. Среди них больше всего было пятиклассников, и Джон был крайне недоволен. Он недолюбливал Рикмуса за острый язык, но ничего не мог сказать против, потому что сам находился под управлением КЦ. Потому что Рикмус косвенно, но боролся за счастье его дочери.

Школа не понесла убытков – на местах ушедших учеников оказались новые. Мёрфи снизил стоимость обучения и выписал приказ на упрощение вступительных испытаний в высшую Мариэльскую школу, и почти в тот же день все места оказались вновь заняты детьми, чьи родители не страшатся присутствия угрей.

Элис и Квентин волновались перед возвращением в школу.

– Добро пожаловать домой, Квентин Кэндалл, – гордо всматриваясь в глаза юноши, Джон благодушно похлопал того по щеке и крепко, по-отцовски обнял. Начавший восстановление стан юноши нельзя было сравнить с широкоплечим директором. Обсудив одни и те же возможные опасности, Джон более не стал занимать время ребят и отпустил их.

Однако есть нечто, что совсем не радовало угрей. Их телохранители. После похищения Уильяма Люси предположила, что это могли устроить прогнившие или какая-нибудь анти-угревая банда, потому договорилась о постоянном надзоре за Квентином и Элис.

– Мы не дёргаемся, не обращаем внимание на конфликты, не создаём их, стараемся не использовать способности в общественных местах, не говорим о них, – перечислял Квентин, спускаясь по лестнице школы.

– Дышать и моргать можно?

– Мы должны контролировать себя и оправдать амнистию директора Мёрфи.

– Я всегда стараюсь контролировать себя. Просто ты не знаешь одного дурачка, который выводит меня из себя, – Квентин остановился и развернулся.

– Не жди меня, я забыл кое-что сделать.

Угорь побежал вверх по лестнице. За Квентином последовал Рид Киров, риф, его телохранитель. Мелисса МакКриари, рифийка, телохранительница Элис, привидением шагала за ней по пятам. Угорь старалась всеми силами игнорировать её существование. Ступив за порог домика, она утонула в тишине утреннего спокойствия. Сняв обувь, девушка поднялась на второй этаж и прислушалась – справа, где душевые кабинки, журчала вода. Зайдя в пустую комнату, Элис подтвердила свои догадки о том, что в душе сейчас её милая соседка, драгоценная подруга.

Дверь в комнату осталась открыта. В коридоре тенью стояла Мелисса. Элис звонко рассмеялась, когда оглядела родной уголок, по которому очень соскучилась: кровать, половину рабочего стола, шкаф и коврик под ногами. В отличии от дня заселения половина её стола сейчас не пустовала – на нём лежал конверт. Немного размашистый, но элегантный почерк и подпись «От Риты».

«Элис. Скажу сразу, кратко и чётко, потому что на красивые слова у меня не хватает воображения. Ты мне не очень симпатична. О причинах знаешь – мы уже говорили об этом, но отношение к тебе никак не двигало мной, когда я открыла портал на тренировке. Я говорю честно – не хотела тебя ранить, и за произошедшее мне стыдно не меньше, чем отцу. Помимо амнистии я настояла на подарке более личном, чем свобода твоего дома. С уважением, Рита».

Письмо лежало на бордовом футляре. Внутри него, на махровой подложке– серебряный браслет с сердечками и кристалликами, отбрасывающими яркие солнечные зайчики на стены. Осмотрев прелестный подарок, Элис еле как защёлкнула тугую застёжку, покрутила звенящее украшение на запястье, зевнула и плюхнулась в кровать.

Тишина… Угорь долго не могла раствориться в тишине, не прерываемой ранним подъемом, тренировками, репортажами и проверкой воспоминаний. Всего лишь секунда тишины, и девушка была готова провалиться в сон. Глаза слипались. Тело медленно слабело, глаза прикрывались.

Чужой резкий вздох заставил подростка содрогнуться. В проёме стояла одетая в домашний халатик Лиззи, на голове скручено нежно-розовое полотенце. Почти незаметная, но всё та же прелестная улыбка выступила на красноватые губы. Угорь засмеялась и двинулась первой к ней с распростёртыми объятиями. Рифийка вошла в комнату, не успела сказать даже простого «привет». Уткнувшись носом в растрепанные волосы и ухо девушки, мирьера Шац сдавленно прошептала:

– С тобой в порядке?..

– Да, я же говорила, со мной всё хорошо.

– Не люблю телефонные звонки.

– Я тоже. Надеюсь, место твоей соседки не занято.

– Даже если место соседки окажется занятым, – Лиззи отстранилась, и Элис разглядела покрасневшие щёки и потёкшие слезинки на её осунувшемся лице, – место моей подруги навечно твоё. Навсегда. Прости мою трусость, Элис, я умоляю…

Если бы Шац не напомнила о злополучной тренировке, Элис бы и не вспомнила. Она не злилась, не желала ссор – она почти забыла о случившемся в постоянных заботах в КЦ. Слыша жалкие всхлипы рифийки, Милс гладила её затылок, шепча успокаивающие слова, комплименты, клятвы.

– Люди на то и люди, потому что боятся. Скажи мне, как Оливер? Я боялась поговорить с ним по телефону, дурочка, правда?.. Спрашивала у Люси, она говорила, что он в порядке.

– Пальцы целы. Целительницы КЦ создали новые косточки вместо ампутированных, мышцы, ногтевые пластины, всё, что пострадало, на месте. Оливер молчит. Я не слышала от него больше десяти слов после случившегося. Аарон после пропажи Уилла тоже не особо разговорчив. Кажется, что гончие запрятались по своим норам.

– Всё исправим. Кто сказал вам, что Уилл пропал?

– Люси. Никто больше не знает.

– Надеюсь, Рикмус найдёт его, и репортёры не доберутся до вас.

– Я видела тебя в выпусках. Ты была очень бледной и уставшей. Ты, наверно, голодна и спать хочешь? Я могу сходить до столовой и принести две порции завтрака, сама не голодна, могу отдать свою.

– Успокойся, Лиззи, тише, – угорь заботливо посадила подругу на свою кровать, сама стела на стул с колёсиками. – Я не голодна, в КЦ вкусно кормят. Твой прелестный вид полностью смёл усталость! – рифийка засияла и рассмеялась.

Люси, продолжая исполнять обязанности куратора рифов, но на время отстранившись от поста заместительницы директора школы, систематично ожидала детей на первом этаже, чтобы отвести домик в столовую. К тому же, она исполняла задание КЦ – охраняла угрей, которые проживали в домике рифов.

Обида на Джона так и не оставила её. В душе портальщика теплилась надежда, что он сможет вернуть утерянное доверие, потому не отчаивался с приносимыми извинениями и одаривал женщину тем, что не дарил даже своей бывшей жене: дорогие украшения, огромное количество книг, но все подарки возвращались к двери холостяцкой комнаты.

Вереницы учащихся скользили по паутинным тропинкам, то объединяясь в два дома, до в гордом одиночестве шагая до школы.

– Подожди-ка, – Элис пригляделась к ученикам, среди которых разглядела Джеймса Робертсона. – Мне кажется, или аквилеги специально обходят дом рифов?..

– Повелись на исторические предрассудки. Адда Мариэль не очень хорошо ладила с Келией, их праматерью.

– То есть наша неприязнь с Джимом послана свыше, из прошлого?

– Смеёшься? Нет, конечно. Вы просто терпеть друг друга не можете, потому что он – идиот, а ты – немного заносчивая.

Удивленно хлопнув ресницами, Элис прошептала на ухо рифийке:

– С кем поведёшься, от того и наберёшься!..

– Сейчас Джим гораздо чаще начнет устраивать козни – игнорируй, убегай.

Наконец с домом рифов поравнялись их соседи. Рыжая макушка под бежевой шапкой промелькнула среди голов. Худоватый русый мальчишка с осенними глазами просиял, когда разглядел угря в толпе. Чуть ли не растолкав учеников, он побежал по газону и спрятал девушку в крепких объятиях. Совсем немного оставалось до того, как Оливер сбил бы её с ног. Благотворно выдохнув, она расслабилась и положила подбородок на спину, напряжение которое ощущалось даже под слоем тёплой куртки.

– Жаль. Я надеялся, что тебя разорвали репортёры, – Аарон Кёрби навис над ребятами.

– Было бы неплохо. В таком случае, я бы не слышала тебя, – после того, как Коулман неохотно отстранился, девушка почти незаметно погладила его плечо. Полные счастья солнечные глаза Элис улыбалась, глядя на Оливера. – Думала, кости переломаешь.

– Прости, я не хотел, – приглушенно прошептал эвфрем, словно до этого не имел возможности разговаривать в присутствии кого-то, кроме Аарона.

– Как ты?

– Лучше всех. Ты не больна? Я видел последние новости, ты была такая…

– Запуганная, изнеможённая… – пролепетал с улыбкой Кёрби, мельком поздоровавшись с проходившими мимо оборотнями. Взгляд его наткнулся на Мелиссу и неловко упал на вымощенную камнями дорожку.

– Я не очень хорошо спала. Уверена, здесь я вернусь к привычному режиму. Пойдёмте, нехорошо задерживать оба дома.

– Задерживать? Да мы никому не нужны, – Аарон указал рукой на отсутствующих рифов и эвфремов. – До школы тридцать шагов. Думаю, тебе не украдут.

Милс закатила глаза и обошла Кёрби, щёлкнув того по носу.

– Что насчет Уилла? – радостная, светлая атмосфера между друзьями раскололась. Милс остановилась на полпути к школе. Напряженные плечи дрогнули, когда та обернулась и впервые увидела лицо Аарона. Суровое, но бездвижное.

– Мне жаль, что Уилла похитили. Я уверена, что его найдут целым и невредимым.

– Думаешь, его выкрали те же люди, что испортили память Дэккерам?

– Мне некогда было об этом думать – слишком занята была тренировками, учёбой, написанием собственной биографии и прочее, – лгала она. Ради безопасности гончих и родителей Квентина им приходилось говорить, что пропажа Уильяма никак не заботила их. Иначе, если угрей когда-нибудь похитят, то, возможно, они ненароком подставят дорогих людей. – Мне кажется, с Уиллом ничего не сделают – он же не угорь.

– Кстати про угрей, – на лице Кёрби заиграла поддельная ухмылка. – Буду рад познакомиться с новым одноклассником, – эвфрем слегка поклонился угрю. Заметив в его тёмных глазах огонёк, Элис дёрнула Кёрби за рукав и предупреждающе подняла указательный палец недалеко от его подбородка.

– Если ты хоть слово скажешь ему, если хоть как-то обидишь его…

– Тщ, Элис. Не забывай, что Рита тоже следит за исполнением амнистии. Не нарушай договорённостей, не угрожай и веди себя хорошо, милая моя.

– Не волнуйся, я придумаю что-нибудь креативное. Я не угрожаю тебе, Аарон. Просто хочу, чтобы Квентин впервые за долгие годы не ощущал себя козлом отпущения.

– Если он будет молчать и сидеть в углу кабинета – я ни слова ему не скажу.

– А немного ли ты захотел? Может быть, ему ходить в туалет по твоему разрешению? Не наглей, Кёрби. Мне жаль Уилла, но не будь мудаком.

– Не волнуйся, Элис. Мы проследим за его поведением, – Лиззи, не сводившая до этого момента взгляда с отрешённого Оливера, ловившего каждое движение, каждое слово угря, повела Милс к школе. – Если Аарон как-нибудь обидит Квентина, я подпалю его причёску. Ему как раз нужно постричься.

– Мозги ему не спали. Ах да, – надменно приподняв подбородок, Элис слегка повернула голову в сторону позади идущего Аарона, – их же нет.

В столовой Джон сел рядом с Люси. Женщина без особых разглагольствований, сухо спросила о старшем угре. Ответ оказался наипростейшим – Квентин пока что не готов оказаться в гуще обучающихся. Он не хочет производить шокирующий эффект, потому позавтракает после. Сначала угрём представится Элис, к которой школа уже привыкла, потом он. Заметив во взгляде мамы всех рифов понимание, а затем и лёгкий кивок, девушка продолжила завтракать.

– Это так странно…

– Ты о чём? – подождав немного, Аарон продолжил. – А! Наверное, о том, что воспоминания нашего с тобой лучшего друга были изменены, и на самом деле убийца, которого мы ненавидели много лет, монстр, которым родителей пугают детей в страшилках перед сном, чудовище, которое стало лицом всего преступного мира, учится сейчас в нашей школе, и на вид он как выпускник универа? – эвфрем повернулся и взглянул на рифов, затем наигранно улыбнулся Оливеру. – Да, это странно.

Парень молчаливо скрёб кусочком хлеба остатки каши.

– В неё не кидают помидорами, значит, она в безопасности. А ещё, – Кёрби ткнул в стену с часами и символами всех домов и вдумчиво добавил. – Придётся Джонни заняться реставрацией.

После завтрака Элис посетила меръера Накано. Мужчина никогда не опаздывал и потому уже ожидал ученицу. Как некий её благодетель, Сэмюэль по-отцовски обнял угря и предложил сесть за рабочее место.

– Через пару недель мы спокойно выдохнем!

– С искусствоведением есть проблемы. Я нарешивала варианты в КЦ, но там столько всяких строений и памятников…

– Согласен, запутаться легко. Хорошо, что в блоке искусства всего пара вопросов и за него не так уж много баллов. Не сосредотачивайся на сложных заданиях, делай сначала лёгкие. Волнуешься?

– Немного.

– Ну ничего. Сначала пройдёшь тест, потом будет Пьедестал – некогда будет волноваться. В последние дни перед тестом лучше вообще его не решать – я знаю, что ты готова.

– Пьедестал? Что-то знакомое.

– Соревнования между высшими школами. Уверен, что Лиззи рассказывала тебе.

– Да, видела фотки ребят с прошлого года.

– Вот как раз с Пьедесталом и отвлечёшься немного. Знала бы ты, как я рад тебя видеть! Джон места без тебя не находил.

– Знаю я. А что у них с Люси произошло?

– Небольшая ссора. Тебе не нужно думать об этом, Элис. Жизнь твоя только начинается, и потому не трать время на конфликты, особенно чужие. Даю тебе денёк-другой на отдых от лекций. Решишь за пару дней вот эти задания, отдашь, я проверю, выполним работу над ошибками, пройдёт Пьедестал, а потом со спокойной душой на Базовый тест, – педагог протянул несколько листов с заданиями.

– Дядя Сэм, вы прекрасный педагог! Знаете, как я проведу освободившееся время сегодня? Я пойду спать.

– Да, Элис, вижу, что тебе необходим отдых.

Взяв скрепленные листы, девушка наскоро попрощалась и торопливо засобиралась в комнату. Там она стащила с ног обувь, бросила куртку, сняла кофту, завернулась в одеяло и почти мгновенно уснула. Её совсем никак не смущали неразобранные вещи и присутствие Мелиссы в комнате. Трёх часов утреннего сна оказалось достаточно. Элис вышла из комнаты. Дверь в соседнюю открыта – мужчина лет сорока, в строгом костюме охранной формы Комиссионного центра, Рид Киров, сидел на стуле. На месте, где раньше жил Уильям, лежал Квентин, почитывая учебник. Девушка постучала костяшками в дверь.

– Вы оба будете слушать наши разговоры? Пусть хотя бы один сходит, отдохнёт, погуляет, попьёт горячего шоколада, принесёт коллеге. Мы с Элис всё равно в одной комнате.

Взвесив «за» и «против», получив от Мелиссы небольшой заказ на перекус, Киров покинул домик рифов, Элис села на заправленную кровать Ральфа, которому удалось сдержать бурные эмоции по отношению к брату своего предыдущего соседа.

– Как бы я хотел вернуть своё давнее терпение. С теперешним моим характером я мог оказаться в тюрьме по собственной вине гораздо раньше. Мелисса, не хотите прогуляться вместе с нами? Хочу к ручью.

– Я думала, что ручей – последнее место, которое ты захочешь посетить.

– Ручей – это мой дом. Там я тренировался, там я радовался, там меня схватили. Возле ручья я всю территорию изучил – чуть ли не сутками в выходные там был. За тёмно-серым валуном, под травой, в вырытой мною яме раньше лежал рюкзак с едой, а в дупле дивы лежали склёнки.

– Дива это одно из вечных деревьев, да? А что такое склёнки?

– Плохие подростковые привычки, – хмыкнул старший угорь.

– Хулиган?

– Одиннадцатилетний. Меня застукал профессор Робертсон.

– А что за склёнки?

– Таблетки, которые создают мурашки по всему телу. Они вызывают привыкание. Сейчас, наверно, их уже запретили. Старшеклассники поделились ими со мной. Тогда как раз КЦ начало следить за каждым моим шагом, а склёнки оказали успокаивающий эффект. Ни в коем случае не ищи их.

– Не запрещай, а то сделаю в точности наоборот. Теперь мне захотелось попробовать их. Уверена, Аарон знает, где их можно достать.

Заметив дрогнувший в рваном глотке шрам, Милс рассмеялась.

– Ты не переживай, я же шучу.

– Отвык я от всего этого.

– От шуток? Людей? Поэтому ты пропустил завтрак?

– Достаточно того, что я пришёл на урок. Из одиннадцатиклассников я помню только двоих, ещё когда они были совсем карапузами. Коулман и Хук. И с Ритой уже познакомился.

– А рыжую бестию не заметил?

– Как такого не заметить? Думал, что он посреди урока нападёт на меня. Он решил подстегнуть меня, подтолкнуть к открытому конфликту. Я проигнорировал.

– Аарон Кёрби. Лучший друг Уилла, – Квентин вдумчиво закивал головой.

– Я подозревал что-то подобное. Была ещё одна девушка, симпатичная блондинка, но немного навязчивая. Она сидела рядом со мной, пыталась о чём-то поговорить, но я не любитель отвлекаться на занятиях.

– Это Лиззи, моя подруга, – теплая улыбка расплылась на губах. – Живём в одной комнате. Она не навязчивая, просто чересчур дружелюбная. Лиззи и Оливер стали светом моей души после того, как я попала сюда.

– Ты ни разу не рассказывала о том, как попала сюда.

– Ничего особенного – всего лишь неудачный побег от эвфремов. Что ты знаешь про конкурс «Пьедестал»?

– Да, знаю, участвовал один раз, участвовал бы по второй, если б не Грозовое сражение.

Это соревнование проходит уже многие годы. На социальной странице Уильяма Дэккера был пост, где риф и его лучший друг в спортивном зале после второго раунда, стоят спиной к проигравшей команде, сгибая руки, подобно качкам-силачам. Под фотографией подпись: «Никто не в силах догнать «Мариэльских гончих»!» Следующая фотография на прошлогодней дискотеке по случаю пятилетия победы в Грозовом сражении, под следующим фото с медалью второго места подпись: «Встретимся ровно через год. Посмотрим, кто кого».

***

Мужчина, проживший много лет, склонился над дневником. Он записывал самое важное, сокровенное. Шершавые пальцы прикоснулись к бордовой бархатной обложке. Перо, любимая пишущая принадлежность телепата, с приглушённом хрустом прикоснулась к шершавой бумаге.

«Сколько жизней я проживу?

Сколько мне придётся загубить?..

Моё сердце не переживёт

Ту боль, что не сможет искупить.

Гублю я души нелегко

И знаю, дальше будет хуже,

Но бросить брата не могу,

Я в эту бездну стужи.

Сестра вернётся скоро,

И жизнь я погублю одну,

Но знаю, дальше будет хуже,

И вижу долг свой наяву…

Она вернётся завтра. Смогу ли я смотреть в её глаза? Смогу ли я довести начатое до конца? Сколько жизней мне придётся погубить ради всеобщего блага? Я устал. О, Иргус и Аэй, знали бы вы, как я устал…»

Он отложил перо и перелистнул пару страниц, затем закрыл дневник. На бархатной обложке полосами струились следы от пальцев после того, как волшебник прикоснулся к металлической гравировке «Т.М.».

Глава шестая. Голосование

В коридоре, изучая новостной стенд, стояла Рита. Элис и Квентин с телохранителями приблизились к ней.

– Спасибо за браслет. Он очень красивый.

– Я выбрала, папа оплатил – удачный результат был предопределён. Никогда бы не подумала, что буду рада видеть тебя.

– Первая миссия вышла успешной. Я поздравляю тебя!

– Вас тоже, – Рита незаметно нахмурилась, даже лицо её немного посерело, но это ускользнуло от Элис, обернувшейся к стенду. Проследив взглядом за угрём, Мёрфи сверилась со временем и вздёрнула подбородок к новостным колонкам. – Только о вас и пишут.

– Мы же такие очаровательные – как можно о нас не писать?

Телефон Мёрфи звякнул. Пришло сообщение от Аарона. Она сначала с непониманием взглянула на экран, затем усмехнулась и перевела чуть уставший взгляд на угрей.

– Так. Вы – со мной.

– Разве у нас не естествознание? – Рита помахала пальчиками в воздухе, показывая полное равнодушие к предмету Робертсона, и уверенной походкой двинулась к лестнице.       – Зачем нам этот меръер, когда пришло положение о «Пьедестале»? Вы нам можете пригодиться!

– Я не думаю, что это, – не успел Квентин договорить «хорошая идея», как Рита его перебила.

– Уилл и Аарон ценят это мероприятие. Почему бы вам не помочь в его организации?

– Накано меня предупреждал, – прошептала Элис, чуть наклонив голову в сторону Кви. – Нас пришьют к подготовке.

– Радуйся, Элис, что от нас не бегут сломя голову, а приглашают, доверяют. Хотя я не очень готов к этому.

Толстая и тяжелая дверь в огромную аудиторию поддалась рукам Кирова. Элис сразу заметила отца и по-детски заулыбалась. Рядом с ним стояла Люси. Квентин зашёл следующим. По кабинету разнёсся недовольный ропот, прервавшийся хлопком куратора рифов. Рита заняла место рядом с Аароном, а угри и их телохранители двинулись на последний ряд. Когда двое учащихся уселись, все взгляды переметнулись на педагогов.

– Нам пришло положение конкурса «Пьедестал» из министерства образования Комиссионного центра. Долго мы его ждали, согласен, – Джон взял запакованный пакет с документами со стола. Показав его с разных сторон, уверив в целостности доставленного пакета, он чиркнул ножницами и дал одну часть документов бывшему заместителю, случайно прикоснувшись к её коже и неловко дрогнув ямочкой на щеке. – Так. В конкурсе «Пьедестал» принимают участие три высшие школы: Иллийская, Пинквинская и Мариэльская.

Никто из учащихся не был удивлён – конкуренты те же, что и раньше.

– Конкурс начинается с отбора команд каждой школы путём жеребьёвки, совета, собрания, соревнования и т. д. в зависимости от решения коллектива старшеклассников. В каждой команде не более и не менее десяти человек… – не поверив глазам, мужчина перечитал пункт в документе.

– Десять? – возмутился природник-десятиклассник Грегори Дук. – Раньше участников было около двадцати-тридцати!

– Десять это нереально! У нас только в спортивке минимум восемь человек, плюс запас! – Аарон поднялся со стула и, находя поддержку в глазах команды, раскинул руки в стороны, призвав возмущенные переговоры товарищей. – Какие же этапы будут?

– Соблюдайте тишину! – громко произнесла Люси. Аарон недовольно опустился на место. Джон безмолвным кивком поблагодарил женщину и вновь устремил взгляд на документ.

– В команде ровно десять человек, – немного помолчав, директор продолжил. – Пять юношей и пять девушек.

Недовольства разнеслись по кабинету с новой силой. Элис непонимающе вглядывалась в лицо Квентина, который мысленно поддерживал мнения других.

– Да как так-то!?.. – ещё громче вскрикнул Аарон, ударив руками о стол. – Никогда, никогда до этого года не было деления по половому признаку! Всегда большая часть в спортивке, а, значит, и во всей команде – это парни.

– Три тура, – Джон пробежался глазами вперёд, чтобы ознакомиться с текстом. – Интеллектуальная игра, – она была ежегодно. – Спортивная игра (на усмотрение команд. Требуется отдельное собрание капитанов для определения вида спорта), – раньше так тоже было. – Магические бои, – проще говоря, магические дуэли. Они проходили ежегодно. В этом году отменили Магическую игру, впрочем, теперь стало более понятно, почему так мало участников в команде. – Конкурс «Пьедестал» направлен на разностороннее развитие талантов и способностей учащихся. Во всех этапах участвует команда, состоящая из одних и тех же учащихся.

В кабинете вновь раздались недовольные вздохи и препирания, доходившие почти до ругательств. Для этих недовольств были основания: раньше все старшеклассники входили в одну команду, каждый вносил свою лепту в этот конкурс, а в этом году придётся выбирать команду, оставив многих без участия.

Джон Милс продолжил читать документ. Кэндалл не сводил с него глаз. Угорь хотел бы показать, что ему неинтересно участие в конкурсе, но на самом деле это было не так. В последний год перед заключением в тюрьму он прекрасно выступил со своей командой старшеклассников. Мариэльская школа выиграла все туры, набрала рекордное количество баллов и получила долгожданный кубок, фотография которого по сей день украшает информационный стенд о школе.

Аарон раздраженно раскраснелся. Раньше основные усилия участники направляли на спортивные соревнования, долго тренировались. Один год выигрывали, другой проигрывали, но добивались лучших результатов. Десятилетия «Пьедестала» не терпели таких серьёзных изменений. Будучи девятиклассником, Аарону и Уильяму предложили поучаствовать в «Пьедестале» из-за отличных физически развитых качеств, и они на год раньше своих одноклассников примкнули к замечательному событию, нёсшего и восторги, и печали.