Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

Также закреплен перечень дополнительных предметов. В тесте знания той или иной дисциплины проверялись чаще всего развернутыми ответами. В список дополнительных предметов входят: мировое искусство, естествознание, география.

В общей сложности к тесту готовились усердной работой на протяжении трёх-четырёх месяцев. Много зависело от возраста обучающегося.

Подготовка к такому объёмному тесту немного напугала Элис, потому что та давненько не сосредотачивалась на учёбе. Несмотря на обещания новых знакомых помочь Элис овладевала мелко колющая сердце тревога. В большинстве своём это связано с тем, что она не понимает назначение половины предметов, а от неизвестности каждому становится страшно.

Милс за прошедшие дни сблизилась с жильцами домика рифов. Одним из них был Ральф Блэйн, её потенциальный одноклассник, который жил в соседней комнате вместе с Уильямом Дэккером. Элис его больше ни разу не видела, хотя от их порога до двери парней было рукой подать.

Рифы проводили несколько вечеров в неделю за просмотром фильмов на первом этаже, но Милс ещё ни разу не спускалась туда, оставаясь в комнате и штудируя всё, что было в её доступе об истории, о Нэр-Маре, о Квентине Кэндалле.

Элис, проведя неделю на Верэбриуме, накрепко привязалась к магии. Дар угрей никак себя не проявлял, но девушке было достаточно того, что другие творили невообразимые вещи: выращивали пышный фиолетовый цветок с множеством листиков за минуту или создавали предмет лишь по его чертежу – всё, что было для граждан Верэбриума обычным делом, для Милс было чудесным сокровищем. Его она ни на что не променяет.

Десятиклассница зачастила в школьную библиотеку, неподалёку от которой размещён компьютерный класс. В эти два помещения она пристрастилась заглядывать в каждую свободную минуту, чтобы узнать как можно больше об угрях. Элис была осторожна: стирала историю браузера, брала по четыре-пять книг, из которых лишь одна об угрях. Она не привлекала внимание и никто не отвлекался на неё.

Новенькая в мире магии не ждала, что знания посыпаться на нее с небес. Она узнала, что угри – вымершие водные животные, которые зарядом тока могли поразить жертв. Название её дома, в отличие от других, никогда не менялось. Связано это с небольшим количеством магов и тем, что они никогда не встречались между собой. Существует множество мифов, как появилось это название, однако главный факт заключается в том, что слово «угри» впервые использовалось ещё в Писаниях о перводуховных, то есть в первом веке магической эры. Популярны две легенды. Первая гласит о том, как Адда отправилась на рыбалку и решила искупаться. Там её и настигло жуткое, быстрое животное. Когда оно попыталось атаковать, Мариэль с улыбкой взглянула на тварь и забрала его домой. Домашний питомец жил в корыте. По другой легенде Адда Мариэль, как и другие, почти без отдыха занималась развитием магии. Однажды очень уставшая она не удержала молнии и получила шрам, который формой и напоминал изворотливого угря.

В шелесте страниц Элис хрестоматийно прочла все Писания о прэмах, узнала, что её перводуховная якобы во имя добра бывала жестока. Среди клацаний по клавиатуре, девушка прочла сотни статей о Квентине Кэндалле, к которому вихрем развивался душещипательный интерес. Она ни разу не видела его вживую, но, узнав о его существовании, в то же мгновение почувствовала нерушимую внутреннюю связь. Знание о том, почему угорь сошёл с ума и напал на школу заставляло Элис не совершать тех же ошибок. Большинство статей об угрях твердило, что они – сосредоточие зла всей планеты. Меньшинство было уверено в обратном – угри выросли в среде, полной ненависти к этому дому, и ожидать других деяний от них – лицемерно и глупо.

Когда глаза устали от компьютера и книг, Милс решила размяться. Ей не терпелось приступить к развитию собственного дара. Расписание ещё не готово, отца в кабинете не было, потому девушка побрела домой. Глубоко задумавшись, почему её тренировки не начались, чего ожидать от папы и стоит ли бояться Комиссионного центра, а также сосредотачиваясь на том, что в людях Верэбриума воспитали ненависть к её дому, она не заметила, как столкнулась в пустом коридоре с учеником.

На его подбородке от рождения распласталась глубокая вмятина, лицо, покрытое то ли родимыми пятнами, то ли следами от неудачно выдавленных прыщей исказилось презрением. Как только юноша оглядел девушку и понял, что ни разу не видел её в школе, он враждебно распластал руки в стороны, готовый бросаться оскорблениями.

Они столкнулись, когда оба не уступили дорогу друг другу. Парень мгновенно произвел крайне неприятное впечатление для Элис, хотя в целом юноша выглядел неплохо: опрятно одет, голову украшали чёрные кудри, но угорь видела в его лице бывших одноклассников, и потому, приняв привычную защитную позу, она скрестила руки на груди, раздраженно закатив глаза.

– Слепошарая? – черство бросил он.

– Дебил, – коридор наполнился оскорблениями.

– Как ты меня назвала?

– Если, я слепошарая, ты – глухой!

Необычно длинные и приплюснутые губы парня скривились в улыбке, он и сам любит так съязвить. Его звали Джеймс Робертсон, аквилег, потенциальный одноклассник Элис, который станет им, если девушка успешно сдаст Базовый тест. Джим приблизился к её лицу, насколько ему позволяла его наглость, а позволяла она многое.

– Новенькая, завались. А то твой учебный год несладким окажется.

– Эй! – эхом до Элис долетел голос Аарона, вышедшего из другого коридора с кипой книг на руках. – Тебе чего от неё надо?

Аарон питал раздражение и, более того, страх к Элис, но никто в школе не был ему так противен, как завистливый и высокомерный выскочка Джим.

– Так у тебя есть защитнички? Что ж, веселее будет. Подарю тебе очки, зверёныш, – выцедив это сквозь зубы, он отошёл на шаг, с усмешкой оглядел подходившего Кёрби и скрылся с глаз.

Проворный эвфрем поравнялся с Элис, но не подошёл ближе, чем на полметра. Пробежавшись взглядом, он удостоверился, что та в порядке, и ушёл, не проронив ни слова. Пока дар угря никак не проявлялся, Аарон не мог сделать ничего плохого девушке, потому что знал, что обидит своим поступком Оливера, Риту и Лиззи, которые более оптимистично отнеслись к новенькой.

– Если она хоть капельку будет похожа на Квентина, мы с Уильямом разберёмся с ней, – сказал он Оливеру в ту ночь, когда они нашли Элис.

– И что вы собираетесь сделать?

– Посмотрим. Не обижайся, Олив, но, если твоя новая подружка будет угрозой для нас, тем более для школы или Верэбриума, я ни на секунду не замешкаюсь.

– Она не такая, как Квентин.

– Дай Уильяму поболтать с ней, пусть он скажет.

– Что? – Коулман ошарашенно оглядел спокойное лицо друга, освещенное тёплыми лучами настольной лампы рядом с кроватью соседа. – Ты рассказал ему?

Кёрби вздохнул и покачал головой.

– Я бы с удовольствием, но дал слово Люси. И Рита не расскажет. Но мы не собираемся общаться с угрём только потому, что ты нашёл с ней общий язык. Так я буду более объективен к ней, насколько это возможно в нашей ситуации. Это для твоей же безопасности,

– Спасибо, дружище, – Коулман пытался выдавить из себя подобие улыбки, но мало что вышло, потому он захотел поспешно завершить предсонную дискуссию. – Уверен, и ты найдёшь с ней общий язык. Кажется, вы с ней близки по неприязни друг к другу.

Кёрби ничего не ответил, выключил светильник и лёг спать. Оливер по-доброму усмехнулся и принялся доделывать несколько уроков на послезавтра, выставив яркость своей настольной лампы на минимум. В ту ночь ему не спалось, в отличие товарища, через десять минут сладко засопевшего.

***

В доме рифов, на первом этаже, в гостевой комнате, на светло-коричневом стеллаже и в кладовой лежали альбомы.

Ежегодно шуршали рельефные большие страницы с фотографиями.

Одноклассники-активисты, везде участвовавшие, дорожили воспоминаниями и с удовольствием возвращались в прошлое, ностальгируя и смеясь, споря и мирясь.

Седьмой класс. Лиззи получила значок-медальку за третье место в конкурсе пения, посвящённого дню матери. Оливер, Аарон, Уильям и другие друзья набрали цветов, добавив в их композицию бумажные, рукодельные тюльпаны и розы.

– Люси, Люси! – раздался ещё не такой басистый голос Уильяма Дэккера, который протискивался через группу работников молодёжного центра, в котором и проходил конкурс. Женщина, обернувшись и увидев своего ученика, поправила прямое, бордовое платье и поспешила в его сторону. – Вот, – он опустил взгляд к готовому букету, который ему еле как удавалось охватить руками. – Куда его?

– Давай мне, Уилл.

Люси восторженно осмотрела творение учеников и, насколько позволял огромный букет, благодарно положила руку на его плечо, по-матерински тепло улыбнулась. Просиявший юноша передал цветы и ринулся обратно, в зал, где его ждали друзья.

На следующей странице субботник. Аарон держит на руках Риту. Они весело смеются, не отрывая взгляд друг от друга ни на секунду. Душевный и романтичный момент пары. Оливер с натугой тащит на загривке синий мешок с листвой, который шире носильщика и совсем чуть-чуть не достаёт до его роста. Все ребята из класса, многие пока неизвестны Элис, развалились на мешках и сделали фотографию с высоты.

«Неужели кто-то из ребят залез на дерево? Или из педагогов?». Представив, как Люси карабкается на дерево ради запечатления момента, Милс не сдержала тихого смеха, который словно оживил полупустой домик. Слушая забавные комментарии Лиззи Шац, угорь вновь перелистнула страницу.

Фотографии расположены в хронологическом порядке, а Рита появилась на них только в восьмом классе.

«Она была с ребятами не с самого начала и как-то же влилась в коллектив. Она смогла, и я смогу».

В альбоме прикреплена фотография Оливера, победившего в конкурсе живописи. Он смущенно улыбается, держа в руках небольшой кубок. Такие же альбомы есть у каждого одиннадцатиклассника, но всегда всё самое ценное, от некоторых декораций к театральным постановкам до больших настольных игр, хранилось в самом большом домике магов – у рифов.

***

Аккуратно проведя рукой по фундаменту школы, она удивленно ойкнула и отдёрнула пальцы – камушки оказались острые.

Элис нашла тихое место с раскинувшимся пейзажем, заняла одну из лавочек вокруг общежития работников школы. Скоро наступит изриэль – первый месяц зимы. Угрю пришлось выучить новые названия месяцев, чтобы как-то ориентироваться в сроках учёбы. Почти каждый из месяцев был так или иначе связан с магами, потому на территории Нэр-Мара они были совсем другими. Да и распорядок жизни в бывшей тюрьме немагов кардинально отличался. Связано это с климатом – так как на территории Верэбриума теплее, чем на Нэр-Маре, весна начиналась раньше и новый год справлялся тоже раньше.

Весенние месяцы: келиэль – назван в честь родившейся в этот месяц Келии Мариэль, прэмы аквилегов и общемагийцев. В этом же месяце прэмы открыли Эрикол и на Исорропиусе появилась магия. Далее аддэль – назван в честь Адды Мариэль и эль – месяц, когда родители прэмов, Гир и Менэ, заключили брак.

Летние месяцы: сарсэль – рождение Сарсы Мариэль, прэмы природников и целителей. Второй месяц называется марэль, потому что в этот период умер последний из перводуховных. Третий – файсэль – месяц рождения Файсала Мариэль, прэма рифов.

Осенние месяцы: тобисэль – рождение Тобиаса Мариэль, прэма телепатов и иллюзионистов, а также в этот месяц начинается учебный год, киллинэль – рождение Киллиана Мариэль, прэма оборотней, пауэль – рождение Пауля Мариэль, прэма портальщиков.

Зимние месяцы Верэбриума: изриэль связан с древним праздником тишины в знак уважения засыпавшей природе. Второй месяц – малиэль – рождение Малии Мариэль, прэмы эвфремов, и адриэль – последний месяц зимы, на протяжении которого происходили разные древние празднества и гуляния по проводам зимы.

Сидя на прохладной лавочке, Элис с удовольствием закрыла глаза и погрузилась в беспечное пение птичек. Колкий, но не болезненно холодный воздух обуял её щечки. Она вздыхала, безмятежно расслабляясь. Незаметно на потрескавшиеся губы вытекла нежная, умиротворённая улыбка. Перед ней неограниченные возможности, будущее счастье, зависящее только от её поступков, и именно этот поток мыслей, никуда не рвущейся и не пытающийся выбить девушку из колеи, следовал вместе с её умиротворением, грея угря в прохладу Верэбриума.

Чёрное пальто на мгновение взмыло в воздух. Мужчина оправил его, чтобы не помять. Он сел на лавку, обратив на себя внимания чуть ли не засыпавшей Элис, которая испуганно вздрогнула.

Полноватое лицо со смольной щетиной расплылось в радушной улыбке. В его узеньких глазах мелькал голубой цвет. Мужчина протянул рельефный, вторсырьевой держатель с разрисованными чёрными стаканчиками, прикрытыми пластмассовыми крышками с трубочками.

– Не замёрзла? Держи, – низкий, благородный тембр голоса был спокойным, как и всё вокруг.

– Спасибо, – она взяла стаканчик в ладони, отчего их обдало колючим жаром, и девушка мгновенно поставила стаканчик на дощечку скамьи. – Что там?

– Горячий шоколад.

– Никогда не пробовала.

Она приоткрыла крышку, может быть потому, что хотела удостовериться, что там горячий шоколад, а может быть и потому, что ей не терпелось попробовать напиток. Пахло какао. В небольшом проёме между крышкой и стаканчиком виднелась белоснежная бархатистая пенка взбитых сливок.

– Меня зовут Сэмюэль Накано. Я старый друг твоего папы и преподаватель, который подготовит тебя к Базовому тесту. Прости, не мог увидеться раньше, только сейчас вышел из незапланированного отпуска, потому расписание немного задержалось. Не бойся, можешь выпить горячий шоколад, у меня нет цели отравить тебя, – девушка неуверенно усмехнулась и подняла глаза на собеседника. Тот не без улыбки наблюдал колкий взгляд одноклассников Накано: Лиры и Джона. – Ты подзабыла, что рифийки не обжигаются?

– Вы подзабыли, что у нэрмарцев магия бывает бесконтрольна? – она скрестила руки на груди, прислонившись к спинке скамьи. Сэмюэль замолчал, а после вдумчиво закивал головой.

– Джон говорил, что ты повзрослела и изменилась, но недоверчивость и остроумие были всегда тебе присущи, – Элис нахмурила брови. Руки немного обмякли, но она продолжила держать их навесу. – Я знал тебя, но ты этого, конечно же, не помнишь. КЦ принял решение удалить все воспоминания обо мне, потому что я не являлся твоим родственником и большинство воспоминаний были связаны с магией. Например, когда моя дочка построила тебе домик в саду. Так что, поверь, если хотел бы отравить, сделал бы это тогда, когда ты под столом ещё бегала.

Он поднял взгляд с нетронутого напитка на девушку. Педагог вздохнул, отпил из своего стаканчика. Сэм смотрел вдаль. Он печально вспоминал, какой была дружба его дочки и Элис, но тоску эту смывала радость от того, что у него недавно родился сын, заставивший отца выйти в месячный незапланированный отпуск. У Накано было трое детей.

– Я могу показать тебе кое-что.

Он хотел вернуть ей воспоминания, однако только ту часть, которую помнил сам, потому что среднестатистический по способностям телепат не может инсценировать чужое воспоминание с нуля.

***

– Куда вы меня ведёте? – звонкий голосок девчушки дошел до ушей взрослых, которые шли вокруг неё. Джон закрыл её глаза большими ладонями и вывел на улицу.

– Скоро увидишь, – Лира шла вблизи, снимая всё на видеокамеру.

– Там дядя Сэм? Там Мия!? – Элис всё же смогла увернуться от ладоней отца и сбежала из-под его размеренной ходьбы, чуть не споткнувшись о керамического гнома. В дворике семьи Милс, откуда не возьмись, появился каменный дом полтора метра в высоту, но ни меръера Накано, ни его дочки поблизости не было. – Где они? Они приехали? Они где-то здесь?!

Девочке очень понравился домик, но внимание её нацелено совсем на другое. Хотя он и был украшен цветами и рисунками, больше всего ей хотелось найти семилетнюю сверстницу и её отца.

– Посмотри в домике. Их нет? И что мы будем делать? Отменяем праздник? – женский голос обратился к Джону.

– Точно отменяем, – подтвердил Милс, выпрямившись и приобняв жену за плечи.

Девчушка оглядела родителей и, навострив уши, обернулась и двинулась на поиски гостей, оставивших сюрприз. Дверь каменного домика, как и ставни, были деревянными, и именинница вошла в наполненное домашним уютом помещение: детские столы и стулья, кукольный домик, плюшевые медведи.

Конечно же, большинство игрушек уже принадлежало Элис, но были и новые, например, небольшая четырёхъярусная гоночная площадка с разноцветными машинками, которую в магазине игрушек выбрала Мия.

Но даже эта вещь осталась незамеченной ребёнком, потому что она стремительно зашагала к дверце внутри домика. Дверь растворилась, с громкой хлопушкой выпрыгнула Мия. На ней были голубые очки, чуть не сбившиеся на макушку после того, как девочка взмыла руки к потолку и прокричала:

– С днём рождения!

У Мии дар появилась в четыре годика. Это довольно редкое явление. Она увидела в детском саду у мальчика кроссовки с блестящими радужными шнурками и очень захотела такие себе. Настолько сильно было желание ребёнка, чей характер только начинал формироваться, что она сумела создать один шнурок по своему воображению. Сначала тряпочка, потом нечто напоминавшее резину. Она незаметно стянула у мальчика шнурок и прощупала его. Сначала у Мии получилось создать шнур красного цвета. Она потратила целый день на это, прячась в углах и не играя ни с кем, продолжая держать при себе украденный шнурок. Мальчишка не нашёл его и расплакался. Раскрыв дело о пропаже шнурка, воспитательница радостно взмыла руки к небу и оповестила родителей, что их дочке уже достался дар, дар Келии Мариэль. Точную копию шнурка она смогла создать лишь через полгода. Мия до сих пор носит шнурок того мальчика на запястье, сохранив его как память о первом творении.

За Мией из второй комнатки на корточках вылез Сэмюэль, изрядно крехтя и упираясь в стены, чтобы не свалиться. Именно с его воспоминаний Элис и начала видеть историю. Заметив гостей, девочка радостно захлопала в ладоши, но вдруг Накано расставил руки в сторону и побежал ловить девчонок. Визг, смех детей, радость родителей овеяли двор семьи Милс счастьем и весельем.

Накано не удалось поймать Элис и Мию. Они, взявшись за руки, решили не сдаваться и ответно ринулись в бой – Мия подпрыгнула и обхватила его живот, повиснув на нём, а Элис хватала его за штанины и щекотала бока. Девочки одержали победу, ведь щекотка была слабым местом дяди Сэма! Когда пришли другие гости, все вместе славно провели праздник.

Накано открыл глаза. Его руки опустились от висков девушки. Желтоватые глаза, в которых словно застыла роса, замерли на его пальцах. Вспомнив, как они одержали победу, Элис рассмеялась. Более того, она видела, как за столом мама и папа сидели вместе, счастливые. Смех плавно перетёк в уныние.

«Если бы не я, мама и папа были бы счастливы. Почему у меня не появился этот дрянной дар вовремя?..» – заметив смущение и неприкрытую жалость Сэма, она незамедлительно вытерла кофтой глаза, оставив небольшие пятнышки на рукавах.

– А почему я должна верить этим воспоминаниям? Вдруг, вы их сами создали?

– Нет. Во-первых, это жестоко, во-вторых, я на это не способен. Буквально, Элис. Твоя жизнь не заканчивается прошлым, иначе зачем тебе дали будущее?

– А Мия? Я могу с ней увидеться? – Накано отрицательно покачал головой.

– Мия так скучала по тебе после твоего перемещения в Нэр-Мар, что нами всеми, – он говорил про себя, маму девочки и её саму, – было принято решение об очистке воспоминаний с помощью КЦ.

– Это так… жестоко.

– Жестокими были полгода, которые Мия провела чуть ли не в слезах. Не обессудь, но я и Нуми не могли смотреть за тем, как наша дочь не находит себе место без тебя. Мы предложили ей очистить воспоминания. Через несколько недель Мия согласилась. Мне жаль, Элис, но, если ты встретишься с ней, она уже не вспомнит тебя.

– Это жестоко, – Милс обрела дружбу и в ту же минуту потеряла её, но Сэмюэль чувствовал необходимость дать Элис всё, чего она лишилась. Он понимал, что во время занятий он так или иначе расскажет ей о Мие.

– Мне жаль, но эта правда поможет тебе не потерять того, чего тебя лишила судьба, – мужчина говорил о дружбе. Сэмюэль считал её бесценной, ведь он с Джоном знаком ещё со школьной скамьи и за почти тридцать лет они ни разу не поссорились, потому что всегда были открыты.

Сэмюэль Накано постарался оставить о себе хорошее впечатление, потому попрощался дружелюбно. Элис запомнила, что он сделал. От части она была благодарна за воспоминание, но в равной степени он был ей неприятен потому, что такие как он и лишили её памяти. Телепат думал о том же, и Милс прекрасно видела это по его неловкости. Она осталась не в обиде на мужчину и пожелала ему хорошего дня. Глядя ему вслед, девушка ощутила подкрадывающееся неприятное покалывание от холода на шее и спине. Она забрала нетронутый педагогом стакан с горячим шоколадом и покинула место отдыха, отправившись в школу.

Со второго этажа доносился увеличивавшийся гул. Прозвенел звонок и по коридору поплыли толпы учеников. Их было не так много, как казалось прорывавшейся новенькой, но всё же ребята шли на полдник и старались не задерживаться. Идя против толпы, Милс пришлось перетерпеть несколько толчков в бока и грудь, пока она не нашла раскрытый кабинет и не дождалась, пока учащиеся покинут коридор. Когда большинство ребят спустились в обеденные залы, угорь смогла вздохнуть полной грудью и спокойно дойти до кабинета Люси.

За приоткрытой дверью Элис разглядела Моррисон. Она сидела за столом и листала папку, одновременно разговаривая с кем-то по телефону. Люси совсем не обратила внимание на вошедшую. Чтобы не подслушивать, Милс костяшками постучала в дверь. Рифийка перевела взгляд и незамедлительно попрощалась с собеседником.

– Чем могу помочь? – спросила она, приветливо улыбнувшись. В её нежных серых глазах читалось, что она рада видеть девушку, но также они не стесняясь показывали, что угорь пришла не вовремя.

– Я хотела попытать удачу и узнать у вас, когда моё расписание наконец будет готово. Познакомилась с меръером Накано, но забыла спросить о расписании. Папа говорил, что не знает, когда Министерство просвещения сможет выделить сроки для нэрмарки.

– Да-да, я только общалась о тебе. К счастью, завтра должны прислать расписание, – рифийка поднялась и вышла вперед, оперевшись к боковой стороне стола и загородив вещи на нём. – Даже если оно задержится, я могу провести с тобой занятие завтра. Не против?

– Вы ещё спрашиваете! Конечно хочу, Люси! – взбудоражено затрепетала она, чуть не подпрыгнув на месте, но в ту же секунду осеклась. – Спасибо, мирьера Люси. Люси – это сокращено от Люсинды? Люсинда Моррисон? – полное имя не единожды встречалось в альбоме одиннадцатиклассников. Она была для них мамой, учительницей, другом и воспитателем. Ребята ценили в ней то, что она всегда выслушает, даст совет, когда это действительно необходимо.

– Не называй меня так, пожалуйста, – она отмахнулась от полного имени лёгким мановением пальцев и мягкой улыбкой. – Хочу, чтобы мои дети называли меня по имени, но всё же в рамках школы, приличий и против фамильярности просто добавляй «мирьера» в присутствии других учителей. К тому же, Люсинда звучит слишком жёстко для моего характера.

Замолчав и как будто обдумав свои слова, женщина посмотрела в сторону и улыбнулась. Люси всех учеников домика называла своими детьми. Такова была её привычка. Но этого звания могли удостоиться и те, кто был близок Люси и её детям, например, Оливер и Аарон.

Моррисон стала работать за один учебный год до появления Риты в Мариэльской школе. Люси привыкла к проблемам подростков и им принадлежащим действиям. Женщина не в первый раз оказалась лидером коллектива, и потому легко нашла подход к своим подопечным.

Чтобы предстать перед ними в лучшем свете, ей понадобилась особенная дисциплина в классе, однако в доме рифов никогда не господствовала тоталитарная атмосфера. Люси всегда стремилась понимать учеников, потому жила с ними душа в душу.

В этом учебном году домик рифов покидали ребята, которых она приняла под своё крыло ещё семиклассниками. Лиззи и Уильям, их компания – класс выпускников. Люси старалась не задумываться, как пройдёт их выпускной и сможет ли она сдержаться от слёз, потому не теряла возможности наполнить последний год обучения лучшими воспоминаниями и занять уютное место в памяти детей. Человек живёт, пока живёт память о нём.

Глава седьмая. Начальная магия

Отрывок из трактата «Учение о Человеке». Миргольд Аннэрия. 713 год эры магии.

«Основан на предыдущих учениях собратьев моих и умнейших гениев планеты сей трактат. Человек рождён по воле Всевышних. Изучили мы их деяние и вывели три предмета:

1.Тело. Есть плоть и кровь, которым нужно питаться материальными благами. Тело – пристанище костей и мышц, органов и кожи в совокупности со способностями, которые так же нуждаются в питании, но не едой или водой, а усердием и временем…»

***

– Завтрак! – Дэккер хлопал по дверям комнат ладонью. На первом этаже детей ждала Люси.

– Не спим! Чего как сонные мухи? Доброго утра! Встаём-встаём, а то по пути уснёте, и обойдётесь без вкусненького на завтрак!

Ребята помладше радостно загудели, ведь самое вкусное блюдо, которое давали им на завтрак, они прекрасно знали и ждали, и именно с этого начинались самые удивительные дни в Мариэльской школе.

Рифы заняли свой стол, за ними пришли эвфремы под предводительством самого молодого педагога – куратора Теодена Рока. К раздаточному пункту шли Аарон и Оливер. Как только старший из них заметил угря, попытался отвлечь друга и на его счастье Коулман не заметил Элис.

Лиззи села напротив неё. По всему обеденному залу забрякали подносы, вилки, ложки, смех, перешёптывание, скрип от того, что учащиеся пододвигали общими усилиями большую скамью к столу.

– Лозус – одна из полезнейших круп, полная клетчатки. Выращивается в тёплых краях, то есть на юго-западе Верэбриума! У вас она растёт?.. – к девушкам подсел Уильям Дэккер. – Посоли – вкуснее будет.

– Можешь сахара добавить, получится неплохой десерт, – посоветовал он своим низким голосом. Заметив, что Лиззи была рада видеть одноклассника, Элис поняла, что это его обычный тембр и вполне привычная для всех манера говорить.

– Вообще, кашу нужно есть с хлебными крошками. Так малая горечь послевкусия вообще исчезнет.

Знали бы это кулинарные эксперты, что в Нэр-Маре эта трава используется для подкормки свиней. У Элис рука не поднялась испортить их завтрак, ведь для них лозус – вкуснейшее лакомство. У Милс, как у и любого нэрмарца, и мысли в голове не было, чтобы попробовать эту горькую траву. Она улыбнулась, держа язык за зубами и не давая брезгливости выйти красным румянцем на щёки.

Лиззи ждала, пока Элис попробует кашу тем же взглядом, что смотрят на своих детей мамочки, ожидающие первого слова от чада. Уильям больше не обращал внимание на новую соседку по комнате и молча принялся завтракать, погруженный в свои мысли. Милс неохотно взяла ложку и подчерпнула из тарелки желтоватую консистенцию. Поднесла к носу – пахнет не так плохо, как она предполагала. Подняв глаза на соседку, Элис, к её сожалению, заметила взгляд, не собиравшийся отвлекаться. Угорь вздохнула и попробовала кашу, попыталась улыбнуться, проглотила.

– Не понравилось?

– Уже второму нэрмарцу не нравится наша каша, – усмехнулся Уильям, подперев запястьем подбородок. В глазах парня заблистали огоньки. – Неужто вы что-то скрываете от нас, Элис?

Девушка остолбенела. В глаза рифа читалось явно, угрожающе и жутко – он всё знал. Сердце угря заколотилось быстрее, и, чтобы сказать что-то в ответ, ей пришлось нервно сглотнуть, потому что горечь от каши не исчезала.

– Что скрывает? – спросила Лиззи, нахмурив брови и повернувшись к однокласснику.

Дэккер расправил плечи и усмехнулся, слегка дёрнувшись в сторону от девушек. Милс сжала кулак и отодвинулась от края стола, готовая подняться со скамьи в любое мгновение. Она избегала вопросов о семье, скрывая фамилию, придумывала тысячу и одно оправдание тому, почему она не пользуется способностями, сто раз отказывала добродушным соседям, предлагавшим помощь в освоении дара. И сейчас Уильям мог всё испортить всего лишь одним предложением.

Между тремя подростками нависло угрожающее напряжение. Элис не отводила от Дэккера прожигающий взгляд, решив не дожидаться его наступления и попробовать запугать его без слов. Правая рука от пережатия кулака мелко задрожала. Когда угорь была готова вскочить со скамьи и уйти, сбежать и забрать с собой Уильяма, угрозу, решившей помешать ей жить в мире и согласии, Лиззи засмеялась.

– Чего ты так разволновалась? – она аккуратно положила тонкие пальцы на руку соседки. – Мы прекрасно знаем, для чего нэрмарцы используют лозус! Предыдущего парнишку, ну помнишь, рассказывала, вообще чуть не стошнило, когда ребята из его дома предложили попробовать кашу!

Элис приоткрыла рот в удивлении, непонимающе переведя оледеневшие глаза на ехидное лицо Уильяма. Милс кольнула мысль, что он имел ввиду совсем не подкормку для свиней. Попытавшись объяснить своё поведение, угорь лишь приглушённо, нервно рассмеялась и, отодвинув от себя тарелку с лозусом, выпалила на одном дыхании:

– Я пойду возьму что-нибудь другое, спасибо.

Оставив поднос с полной тарелкой, она стремительно двинулась к пункту раздачи, схватила булочку и отправилась прочь из обеденного зала. Двери поддались ей очень легко – неудивительно. Снаружи стоял человек, который почти что одновременно с Элис открыл дверь. Это был пожилой профессор в белой рубашке, тёмно-синем пиджаке и с чёрным галстуком. Милс почти врезалась в него. Она спрятала булочку за спину и решительно протискивалась в коридор.

– С едой нельзя. В школе и домах мы не разводим тараканов, юная особа, – сверху раздался хриплый голос и Элис, никак не отреагировав, вышла из обеденного зала. Профессор пробурчал про себя. – Ну что за поколение?! – и отправился к директору.

Милс не видела никого вокруг, сосредотачиваясь на мысли, что Дэккер всё знает.

«Зачем я ушла?! Если он расскажет, то сделает это прямо сейчас, когда меня нет рядом с Лиззи! Я не должна потерять её, мы только начали нормально общаться!», – но в ответ прорывались другие мысли. – «Если бы хотел рассказать, сделал бы это давно. А вдруг он только сегодня узнал. От кого? Только Аарон мог растрепать. Но он поклялся не говорить!».

Негнущимися руками она нащупала на вешалке рифов свою куртку, засунула в карман булочку и просунула руки в рукава, после чего потянулась к застёжке.