Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

– Он был на дискотеке, в зале, – ответил Аарон.

– А что вы здесь делаете? – спросила Адамс, зная, что никто из этих учащихся не риф и находится не в своем домике. Портальщица перевела взгляд на тумбочку Лиззи, достала оттуда косметичку и демонстративно потрясла небольшой сумочкой перед телепаткой. – А. Мирьеры Шац?.. Украшение души украшает внешность, но и ресницы тоже подкрасить можно.

Последовало предложение Риты переместить женщину в зал, но та отказалась, оправив платье. Элиза сдержанно улыбнулась.

– Раз я Уильяма в первый раз не заметила, значит, не судьба. Хорошего праздника, ребята.

– Спасибо, мирьера Адамс, – Элиза, благосклонно кивнув головой, отправилась на выход из дома рифов. Аарон спустился вниз и проверил её отсутствие, затем ринулся на второй этаж.

Рита сидела на кровати, осознавая свою ошибку и волнительно кусая указательный палец сжатого кулака. Она испуганно дёрнулась, когда раскрылся шкаф. Элис вышла первой, неловко ступив каблуком на пол и оступившись. Напряжённая портальщица подскочила к ней, хотя угорь и без её помощи устояла на напряженных ногах.

По коридору донесся бег. В комнату ворвался эвфрем. Заметив чуть ли не выползающего из шкафа друга, он задумчиво взъерошил и без этого лохматые рыжие волосы. Кёрби помог ему выбраться из заточения, сняв вешалки и бросив одежду Элис на кровать. Пожав ладонь друга, парень навалил на его плечи руку и благодушно обернулся к дамам. На щеке красовался след от тёмно-бордовой помады Мёрфи.

Элиза не была готова увидеть в комнате двух одиннадцатиклассников в подобном виде, в котором они были выдернуты с вечеринки. У Кёрби к тому же был явно потрепанный вид – мятый костюм, раздольно танцующий галстук на груди, пара расстёгнутых пуговиц, торчащая из брюк рубашка навели любого на одну мысль. Любого, но не телепата. Её не сбили столку. Она услышала необходимые ей мысли.

Исполнив цель, предписанную ей нравственным долгом, Элиза Адамс провела лекцию об опасности угрей. Но на сей раз она покидала Мариэльскую школу с небывалым торжеством, который вызван исполнением воли свыше. Она всегда на стороне сильнейших, потому считает, что её цель грандиозна и значима. Адамс исполнила приказ, узнав о присутствии в школе угря, и всё благодаря одному-единственному предложению в голове мирьеры Мёрфи. Портальщицы, которая от стыда готова срывать волосы с безрассудной головы.

– Что она тут делала?

Рита, одетая в бежевое длинное платье, покрытое редкими, разношерстыми тонкими черными полосами, поднялась с кровати. Опущенная голова привлекла внимание Элис. Прикрывая стыдливо нахмуренные брови и виноватый взгляд, она отправилась к выходу.

– Рит, ты как? – Кёрби перехватил её и слегка сжал в своих объятиях. – Всё хорошо? Ревнуешь меня к Элис? – добившись скатившегося с губ смеха, Аарон приобнял её сильнее и поглядел на ребят. Угорь закатила глаза и сложила руки на груди.

– Ты такой очаровательный, когда молчишь. Что этой тётке нужно было от Уилла?

– У них старые тёрки. Нам повезло, что Уилл заметил, как она шла в дом, – Кёрби с усмешкой взглянул на небольшую сумочку, которую Мёрфи до сих пор сжимала в мелко трясущейся левой руке, сама того не замечая. – Косметичка?

– Сымпровизировала, – девушка почти безучастно приблизилась к губам молодого человека и аккуратно прикоснулась. Двое слились в привычном, недолгом, но сладком поцелуе, который приуменьшил волнение портальщицы.

Вновь закатив глаза, Элис взяла в охапку валявшуюся на кровати одежду, развесила в шкаф и сняла туфли.

– Но вечер ещё не закончен.

– Если эта женщина искала меня, то не уйдёт. Кто-то слил информацию центру.

– КЦ здесь не причём, – Рита отстранилась от Аарона и виновато обвела взглядом непонимающее лицо угря. – Адамс не любят в КЦ. Она работала при старом правительстве. Только в один день её считают желанным гостем – сегодня. А где и с кем она проводит остальное время – неизвестно.

– Думаешь, она работает на прогнивших? – предположил Коулман, задумчиво массируя висок и садясь на кровать Лиззи.

– Не удивлюсь.

– Откуда такие познания? – высоко поднятые чёрные брови Кёрби застыли на небесных глазах портальщицы.

– Тот же вопрос, – Элис почти воинственно приблизилась к Рите. – Откуда знаешь, что КЦ не жалует Адамс?

– Знакомые там работают.

– Говоришь как Люси.

– Думаю, нам стоит пойти в зал к ней и твоему отцу, – угорь раздраженно пробурчала недовольства и села на кровать. – Мы должны им рассказать.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Элис… – голос Риты жалобно дрогнул, но Милс, натянув на ноги кроссовки, прервала любую попытку к спокойному разговору своим криком.

– Теперь я тебе не доверяю! – обойдя свою девушку, Кёрби сел на корточки перед Элис и отчеканил:

– Обороты сбавь.

– Аарон, не надо. Нам нужно пойти к твоему отцу и Люси, чтобы рассказать, – Оливер хлопнул друга по плечу и приблизился к девушке. – Здесь никто не хочет навредить тебе. Ты мне доверяешь?

Нервное постукивание пяткой по полу разрушило тишину. Переведя обозлённый взгляд с Кёрби на Мёрфи, Милс поднялась с кровати, схватила куртку и отправилась в спортивный зал.

После долгой тишины громкая вечеринка била по ушам. Разноцветные плакаты на стенах с поверженными угрями, вывески с лозунгами, сверкающие подвески и блестящие украшения, свисающие с потолка, световые и дымовые эффекты плясали вокруг пришедшей Элис.

– Мы поищем Люси и Джонни, – бросил Кёрби вблизи ушей ребят, затем последовал за Ритой. Вдумчиво глядя вслед портальщице, Элис не заметила, как Оливер в который раз спросил:

– Хочешь попить?

Несколько столов, покрытые жёлтой скатертью, стояли близко к выходу, подальше от зоны танцев. Девушка последовала за Коулманом, обойдя несколько групп ребят помладше. Они стояли в кругах и озабоченно повторяли движения: то перешагивали друг другу ноги, то клали подбородки на плечи и далее и далее. Любой праздник дарил им счастье, так как отбой был гораздо позже.

На столе расставлен легкий перекус: бутербродики, фрукты, сладости, напитки. Выбрав шпажку с оливкой, кусочком сыра и зеленью на белом, пористом хлебушке, Элис запила горьковатый перекус газированным напитком. Оливер, по неудовлетворённому лицу угря, решил попробовать другое, а именно фрукты на шпажке с хрустящим печеньем.

Пара крошек повалились на галстук. Милс стряхнула их. Коулман передал ей такую же шпажку. Переведя взгляд на спину, эвфрем помахал нескольким знакомым и приветливо кивнул.

Каждый ученик не упустил возможность показать новый наряд и насладиться красотой других. Девушки были в самых разных платьях: пышные, яркие, элегантные, с открытыми плечами, закрытыми, в пол, мини – на любой вкус и цвет. Юноши в выутюженных костюмах казались галантными кавалерами и учтивыми партнёрами по танцам. На самом деле, мало кто из них желал выходить на медленный танец или приглашать кого-то из девушек, потому они стояли в кругу на улице и смеялись так громко, что, будь музыка чуть тише, их мог бы услышать каждый.

– Где же они?

– Рита и Аарон ищут их.

– Что-то мне подсказывает, что эти двое занимаются чем-то другим.

Коулман непонимающе нахмурил брови и обернулся к Элис, мелодично кивавшей головой. Когда она приподняла брови, Оливер издал несколько странных, нечленораздельных звуков и отвернулся от неё. Милс устало улыбнулась и вновь обвела зал взглядом. Зазвучала музыка для медленного танца. Как только Элис приметила Лиззи и Ральфа танцующими, сердце участило биение, и девушка расплылась в благодушной улыбке. Она думала, что Шац как раз не хватает чего-то нового, радостного, большей поддержки и ещё одного доброго и дорогого человека рядом.

Оливер, проследив за безмятежным взглядом, мягко взял её руку и повёл в толпу. Он поздоровался с подругой Риты, Катериной Гриффин, аквилегом и десятиклассницей. В ближайшем будущем её официально примут в гончие.

Спортивные кроссовки не очень сочетались с пышным звездным платьем, но Элис настолько была погружена в свои мысли, что её не волновал внешний вид.

Где отец? Что имела ввиду Рита? Неужели она соврала, и Люси всё же рассказала Комиссионному центру? Что скажет по этом поводу папа? Кому нужна информация о том, что в Мариэльской школе появился угорь? Всё это кипело в голове, превращавшейся в огромный котёл размышлений. Оливер пытался её отвлечь шутками, короткими историями об окружившей их толпе, но в ответ угорь лишь молчаливо кивала. Подумав, что она устала, Коулман предложил ей прогуляться и подышать свежим воздухом. Возражений не последовало, и двое направились к выходу.

Оглядывая учащихся в надежде увидеть Риту, Аарона, отца или Люси, Элис никак не ожидала, что заметит налитые кровью глаза Уильяма. Он отвернулся и ушёл. Приподнимая юбку платья, Милс протискивалась через толпу за Дэккером, не упуская его из виду. Эвфрем беспокойно взглянул на её цель. Уильям обернулся. Рассмотрев выпирающую вену на шее и лбу рифа, он преградил Элис дорогу.

– Ты посмотри, Оливер. Он же явно хочет мне что-то сказать!

Коулман не отходил ни на шаг. Немая ненависть падала на угря от рифа. Уилл сам подошёл к ним.

– Нужно поговорить, но лучше не здесь. Пойдём в дом.

– С чего это? У тебя опять приступ ярости и злобы?

– Не думаю, что было хорошей идеей привести её сюда, – бросил он Оливеру, но тот из-за музыки ничего не расслышал.

Шея рифа окаменела. Уилл набрал воздуха и схватил знакомых за плечи. Спеша за ним, Оливер то и дело ловил на себе встревоженный взгляд Элис, в котором смешались непонимание, беспокойство и желание оказаться в безопасном месте. Бегая по множеству лиц вокруг, Милс застопорилась на Хэллен, одиноко стоявшей почти что рядом с самым выходом. Иллюзионистка заметила, как её новообретенную знакомую дёргал и тащил смазливый амбал. Отойдя подальше от входа, на место утренней драки, Уильям опустил ребят. Трое оказались зимой без курток на улице, но ни один даже не подумал о холоде.

– Я понял, что ты змея, – он стеной наступал на угря и не сводил с неё тычущий указательный палец. Риф плевался оскорблениями. – Медленно впрыскиваешь яд, а потом удушаешь жертв. Люди рядом с тобой страдают!

– Да, Джим напал на нас, но я не…

– Я пресеку это сразу же, потому что знаю, что будет дальше!

– Тебя в детстве не роняли?

– Не надо, Элис, – Коулман попытался вытащить девушку из-под волны обвинений, потянув на себя, но та отдёрнула руку и в ответ сделала шаг к Дэккеру.

– Ты опять психуешь как в дни наших тренировок? Думала, мы прошли этот этап.

– Твоя глупая и очаровательная наивность, которую ты скрываешь беззаботностью и обучением, меня больше не проведёт. Я просто забыл, какая ты по своей сущности зверюга. Ты и все тебе подобные! – заорал, ткнув её в грудь. Элис отступила.

– Уилл, прекрати, пожалуйста, – Оливер положил руку на плечо друга, чтобы хоть как-то оградить Милс от желчи рифа. – Тебе лучше уйти. Пожалуйста, Уилл, прошу тебя, уйди.

– У вас всё нормально?

Фиолетовое платье с шёлковой юбкой, покачивающейся шлейфом, блеснуло в свете вечерних фонарей и светомузыке. Серебристое колье, пришитое к вороту платья, опоясало лямкой левое плечо и незаметно скатилось к локтю, когда Пэрр поставила руки на талию, поправив не застёгнутую куртку. Выпытывающе глядя на незнакомых юношей, она уверенно подошла к Элис, оказавшись лицом к лицу с Дэккером. Иллюзионистка передала двоим чужие куртки, которые нашла на скамье. Оливер и Милс натянули одежду, не сводя глаз с Дэккера, который злобно, чуть ли не с пеной у рта отдёрнул костюм-тройку. Подняв бесстрашные и холодные глаза, Хэллен смело процедила:

– Тебе сказали уйти.

Он словно ненавидел весь мир, себя, воспоминания, возможное будущее – он ненавидел всё. По-зверски рыкнув, он мотнул головой в сторону и ударил себя по лбу.

– Ведёшь себя как псих.

– Ты вообще кто такая?! – исподлобья вонзив взгляд в иллюзионистку, Уильям, казалось, мог в любую секунду вспылить огнём как спичка от охватившего свирепства.

– Идём, – прошептал эвфрем, прикоснувшись к локтю Элис и потянув в сторону спортивного зала.

– Куда?! – прошипела Хэллен, когда Уилл хотел подойти к Милс.

Спеша за взволнованным эвфремом, который вновь и вновь оборачивался на взбешённого одноклассника, Элис еле как успевала переставлять ноги. Пэрр, наклонив голову и выискивающее цепляясь за яростные огоньки в глазах рифа, утробно засмеялась.

– Мальчик, не очень-то ты обходителен с дамами!

– Не твоё дело, – сплюнув в сторону и напряженной челюстью думая припугнуть Хэллен, он вновь направился в зал.

– Не моё, – лёгким прикосновением пальцев по галстуку она остановила рифа. – Но пока ты не разорвал её горло зубами, мне интересно, что она тебе сделала? На девчонку нападают второй раз за день. Любопытная она особа.

– Значит, не просто так нападают.

Пэрр не собиралась его отпускать. Она отвлекала внимание, чтобы помочь кроличьей лапке. Парень ощутил холод, подкрадывающийся по спине. Расправив плечи, он сумел согреть себя почти незаметным теплом, исходившим от тела.

– Что тебе сделала эта девчонка?

Припухшие от выпячивания глаза тускнели в накатывающей стыдливости, борющейся с ненавистью. Уильям простоял около десяти секунд безмолвно и вдруг оступился, потирая щёки и глаза. Он думал. Пэрр наклонила голову набок, будто могла найти ответы в потухающем взгляде одиннадцатиклассника.

– Парнишка увёл у тебя из-под носа Элис, потому ты распсиховался? Ну тише, тише, – видя, как глаза Дэккера покрылись пеленой слёз и путанности сознания, которое пыталось схватиться хотя бы за одну уверенную мысль, Хэллен немного встревожилась. Волнение это было похоже на то, что чувствует герой, который видит, как его враг может быть повержен другим соперником. Хэллен, не чураясь будущим в школе, хотела заступиться за единственного человека, с которым ей пришлось общаться, но столкнулась с парнем, который спустя минуту из агрессора стал самой жалкой жертвой. – Может, тебе в медпункт?

– Я устал. Я запутался… – прошептал он и на негнущихся ногах отправился в спортивный зал. Он понимал, что нужно извиниться перед Элис, но одновременно с этим хотел убить угря – такими были помысли рифа. Застопорившись перед входом, он оглядел куст, в который утром толкнул напавшего со спины аквилега. За рифом бесшумно наблюдала иллюзионистка.

– Что случилось с Дэккером? Чего он накинулся опять? – Милс напряженно потерла шею и оглянулась ко входу. Двое встали напротив стола с закусками, рядом с дверью в комнату со спортивным инвентарём, где минутами ранее стояла Хэллен.

– Он просто нехорошо себя чувствует.

– Не увиливай, Олив. Не терплю, когда не договаривают.

– Может лучше домой?

– Раз уж эти двое голубков так и не нашли ни Люси, ни папу – сама займусь.

Милс заглянула в их кабинеты – там их не оказалось. Спустя полчаса она решила вернуться в зал, где её обеспокоенно ожидал Оливер, который перед этим получил почти что приказ Элис не идти за ней.

На подступах к тропинке, ведущей на дискотеку, не торопясь шли Люси и Джон.

Рифийка в строгом чёрном платье с белым градиентом по оборке выглядела зажато и грузно без привычной одежды. Куртка скрывала стан непривычно сгорбленный под эгидой нового платья.

Директор шёл в раскрытой куртке. Бежевый костюм-тройка, укрытый клеткой, выглядел привычно и мало отличался от ежедневной формы директора.

Элис радостно улыбнулась, заметив их. В глазах мужчины мелькнуло нечто знакомое – сверкающий наряд дочки. Прикоснувшись к юбочке, угорь покрутилась вокруг себя и приветливо засияла. Джон скорым шагом отправился к дочке, которая в два раза опережала его в сокращении расстояния.

Подняв взгляд на ясное звёздное небо в поздний вечер, девушка оступилась и столкнулась с Оливером, который шёл позади. Директор оказался всего в нескольких шагах от дочери. Его путь преградил портал, который возник из ослепляющего удара жёлтой молнии. Мужчина свалился наземь, болезненно зажмуривая глаза.

В мгновение ока метнувшись в небо, гроза оставила после себя отметину на земле, словно клякса сажи распласталась колючим ежом. Вместе с бесшумной грозой исчезла и Элис, не успев даже пискнуть.

Директор вскочил. В глазах мельтешили белые пятна. Он пытался нащупать дочку, идя на множественные источники звука. Ощупывая воздух, Джон шептал, постепенно повышая голос, одно и то же имя. Элис.

– Она пропала, – перехватив мужчину, Люси растерянно оглядела вход в зал и стоявших там групп детей. Те, как ни в чём не бывало, продолжали веселье.

«Неужели не заметили?..» – с надеждой подумала она, склонив голову на кричавшего коллегу.

– Элис… – жалобно мычал Милс, неровно дыша и продолжая осязать пространство вокруг. – Где она? Где она?!..

Кончики его пальцев столкнулись с кармашком на костюме нахмуренного Дэккера. Он оправил пиджак.

– Где она?..

– Знала бы я… – сжав его руку, Моррисон одним уверенным толчком заставила директора выпрямиться и прекратить дрожащими руками хвататься за воздух. – Почему никто не отреагировал на случившееся?

– Не благодарите, – элегантно расправив фиолетовую оборку платья, иллюзионистка выпрямилась и приняла из рук Уильяма очередную салфетку. За короткое время рождались и не такие альянсы.

***

– Ты употребляешь наркотики? – Хэллен не упускала из виду рифа, чтобы при необходимости снова заступиться за Элис. Она была одной из немногих, от кого иллюзионистку не воротило. Возможно, это из-за прямолинейности «рифийки», а может быть и потому, что она просто понравилась Пэрр. – Если да, то пора бы бросить.

– Нет. Чего ты хотела? – Уилл упирался лбом в стену. Под ногами валялась разбитая плитка. Рыкнув на девушку, он отвёл кулак за спину. С костяшек капало немного крови. Рассудок Дэккера помешан. Он до безумия запутался в себе и происходящем. Его мозг кипел от давления, повышая с каждым мыслительным процессом температуру, потому он часто краснел и быстрее уставал. Риф не двигался.

Пэрр решила передохнуть от галдящих подростков, шумных компании и громкой музыки. Она посчитала мужскую раздевалку, избранной рифом для выброса пара, вполне неплохим вариантом. Сев на скамью, она выжидающе подняла на него глаза.

– Ты чё припёрлась? Вот чё тебе надо?!

– Знакомых новых приобретаю.

– В другом месте приобретай.

– У тебя умер кто-то?

Дэккер застыл. Не изменившись никак в лице, оставаясь хладнокровной и любопытной, Хэллен видела смятение рифа. Он ей доставлял какое-то странное удовольствие своим несуразным поведением.

– Лучше бы я умер.

– Но ты жив.

– И должен двигаться вперёд?

– Ну, попробуй назад, не оборачивайся только. Свалишься в окно, разобьёшь голову, свернёшь шею – столько вариантов!

– Ты больная.

– А ты нет? Ты ревнуешь Элис?

– Че-го? – со смехотворной расстановкой раздался истеричный голос рифа. Парень, подпрыгнув, сел на стол и упёр в иллюзионистку сверкающие от смеха глаза. – Детский лепет, честное слово!

– Тогда чем же она тебе так насолила?

– Она? Она – угорь, представляешь? Всё ещё будешь с ней общаться? – удивленно прыснув, Пэрр беззаботно пожала плечами.

– Ну да, а что? Меня это никак не тревожит. Думал, шок увидеть? Не угадал. Дома телепатов и иллюзионистов следующие в пробах на роль козлов отпущения.

– Вы-то тут причём?

– Нас меньше, мы сильнее.

– Ты не сильнее меня.

– Проверить хочешь? А к мамочке Люси не побежишь?

– И что же мне может сделать иллюзионистка вроде тебя?

– Создам мощную звуковую иллюзию. Настолько сильную, что ты закричишь. Ты бы всем телом ощутил, каково это – взрыв мозга.

– А потом всё окажется неправдой и боль мигом пройдёт.

– Ради тебя могу подержать иллюзию подольше, если ты любишь причинять себе боль, – девушка мельком бросила взгляд на кафель и наклонила голову набок, вглядываясь в утомленного Уилла. Тот со временем снова погрузился в раздумья. Хэллен всегда любила наблюдать за людьми. Ей это было необходимо для раскрытия дара. Эмоции, действия, мимика – всё это превращалось в удивительные и реалистичные иллюзии.

Со временем, когда злобная краснота полностью сплыла с лица Уилла, он словно переродился, спрыгнул со стола и хлопнул девушку по колену, позвав её следовать за собой. Он хотел искупить вину перед Милс. Да, она угорь, но невозможно вырезать из человека какую-то часть, которая тебе не нравится. Двое нашли угря.

– Нужно сделать так, чтобы Элис не увидели, если она что-то сделает, поняла?

– Ты и в правду самый странный человек, с которым я когда-либо общалась.

– Бывают и хуже, поверь. Будь начеку. Давай немного подождём.

– Только зачем тебе это? Ты же кричал на неё!

– Хочу разобраться в происходящем. Хочу разобраться в ней, в себе. Я хочу добраться до правды. Вообще, какая тебе разница? Я попросил тебя об одолжении. Если слабо, можешь идти.

Через какое-то время Элис вышла на улицу. Уильям дернул на себя Хэллен, та поспешно кралась за рифом, чтобы ясно видеть происходящее.

– Накрой пространство иллюзией.

– Зачем?

– Накрой!

Пэрр сосредоточенно размяла пальцы и перед входом в зал застыла картинка, словно Джон и Люси остановились, а Элис вышла к ним. Дэккер ощутил что-то, словно сердце кольнуло – предчувствие, подкрепившееся серьёзным доводом. Ему казалось, что Милс была в бешенстве на него из-за ссоры, потому он подумал, что мог спровоцировать молнию, которая пожелает защитить угря. Риф запереживал, что у иллюзионистки ничего не получится. Как только она начала рисовать картину, он легко разглядел на лице Хэллен потуги. Однако всё оказалось лишь немногим хуже, чем мог мечтать Уильям. Молния лишь слабо блеснула, чуть прорвавшись светом через иллюзию, но никто не заметил этого, а если кто-то и различил малейший блеск, подумал, что это дело светомузыки.

Когда иллюзия исчезла, Элис уже не было.

Пэрр приняла из рук рифа пачку салфеток, взятых со стола, принялась останавливать кровь, которая, бывало, шла из носа от серьёзного перенапряжения. Вытерев каплю крови, проплывшую ярко-красной полосой до самого подбородка, она прикрыла уставшие глаза. Уильям повёл её к директору и Люси.

***

– Мы с Хэллен позаботились, – продолжил Дэккер, высматривая малейшие изменения вокруг. – Немного повздорив, я подумал, что у Элис опять могли зашалить нервишки. Хорошо иметь неподалёку иллюзионистку, если нужно быстренько что-то исправить, например, сверхъестественную молнию. Нужно было лишь понаблюдать за Элис и…

– Я сделала всю вашу кутерьму невидимой. Не бойтесь, никому не расскажу, что она угорь. Кажется, один дом обязан выплатить мне компенсацию за то, что я исполняю их обязанности, – если бы Пэрр знала, что Оливер эвфрем, то одарила бы его язвительной усмешкой.

– Но, – голос Коулмана захрипел и пришлось прокашляться, чтобы подавить панический ком в горле. – Куда перенеслась Элис? И кому под силу создать портал из молнии?..

Глава тринадцатая. Брат

Элис упала. Ударившись лбом о собственный кулак, девушка жалобно прокрехтела и приподнялась на локти, чтобы осмотреть пространство вокруг. Она оказалась в довольно большом помещение с каменными колоннами, словно влитыми на половину в стену. На них – тлеющие факелы. Не успела девушка протереть глаза, чтобы внимательнее осмотреться, кто-то оттолкнул её в сторону. Прокатившись по полу и врезавшись в стену, угорь болезненно замычала и прикоснулась к ноющему затылку.

– Кто здесь? – бросила она, забившись в угол как раненный зверёк.

На другой стороне комнаты чиркнула спичка. Играющий пламень развеселился на новом факеле и осветил оковы ртутного цвета на запястьях, выпирающий кадык на жилистой шее. Оттуда до мочки уха раскинулся широкий розоватый шрам. Вздёрнутый подбородок владельца, осматривавшего Элис, порос угольной щетиной.

Прищурившись, угорь различила благородный остроконечный нос, тёмные мешки под глазами, оттопыренные уши и массивный хвост с петухами тёмных каштановых волос, которые в полутьме казались чёрными.

Элис видела это лицо не в первый раз, но в газетах, интернет-статьях оно было здоровее и моложе.

– Квентин, – скованно прошептала девушка. В душном и затхлом помещении не хватало воздуха, напряженная грудь окаменела.

Ощупав пространство вокруг, так как глаза не до конца привыкли к полутьме, Элис поняла, что сидит в углу между унитазом и выпячивающей колонной. Безмолвно идя к угрю, парень двадцати четырёх-двадцать шести лет сжимал в руке факел. Сев на стульчак, он поставил древко в металлический держатель и опустил на Милс огромные глаза.

– Прости, что толкнул, мне пришлось. Это слепое пятно моей камеры. Тебя не видят. Надеюсь, что охранники прошляпили портал. Ты угорь? – Милс почти ничего не слышала. Она не могла взяться за бразды рассудка. Кэндалл положил скованные руки на колени и поднял блёклые зелёные глаза, которые в полутьме казались серыми.

Сидя в нескольких сантиметрах от него, упираясь в угол и боясь попасться на камеру, Элис задержала дыхание. Она не сводила глаз с нар, не желая даже боковым зрением взглянуть на собеседника, на того, чью историю она так кропотливо изучала. Поправив пепельно-хлопчатую рубаху, он понимающе закивал.

– Если сюда не явилась охрана, значит, портал не заметили. Мы можем спокойно поговорить. Жаль, что недолго. Вижу по твоему запуганному взгляду, что ты обо мне наслышана. Неужели пришла поздравить меня в этот злосчастный день? Как мило с твоей стороны, – под носом во время слабой усмешки дрогнул глубоко высеченный щетинистый желоб. – Как сейчас меня называют? Придумали более остроумные оскорбления, чем урод и мразь?

Угорь ни секунду не отвлекался, изучая принцессу в пышном, синем платье и куртке.

– Зовут тебя как?

– Элис, – отрезала та, медленно подняв взгляд на Кэндалла. Страх отступал на второй план. Не давало покоя лишь одно – она не знала, как вернуться домой, потому что доброжелательный и благодетельный портал исчез сразу же, как появился. – Жёлтая молния открыла портал, и я оказалась здесь.

– Торопишься? – выискивающее впившись в её большие глаза, он плодотворно усмехнулся. – Угревая. Точно угревая. Жёлтая молния появляется только тогда, когда мы в опасности.

– Ложь, – выдавив одно слово, она нервно сглотнула. Худоба, но не чрезмерная, большие мешки под глазами делали его в глазах Милс несчастным.

– Знаю. Я не договорил, Элис, – угорь будто попробовал прелестное имя на вкус и спокойно объяснился. – Мало с кем имею возможность поболтать о своём доме. О нашем, извини, пожалуйста. Непривычно, – говорил он медленно, с расстановкой, смакуя, наслаждаясь каждым словом, сказанным не директору КЦ или кому-то из его подчинённых, а своей духовной сестрёнке. Он ощущал, что перед ним – угорь, но объяснений этому найти не мог. Ему не нужно было никаких доказательств: портал открылся угревой. Квентин ценил сам факт существования Элис, – Жёлтая гроза появляется, когда мы чувствуем особое беспокойство: страх, одиночество, боль, печаль. Что чувствовала ты?

– Радость, – не изменяя себе и отвечая также односложно, подчёркивая нарочитое недоверие к Квентину (которого сама была готова защищать, но, встретившись с ним на его территории без возможности отступления, на время потеряла всю храбрость). – Я испытывала радость.

– Странно. К тому же, ни разу не сталкивался, чтобы эта молния открывала портал. Прекрати брезгливо или боязливо жмурится, когда смотришь на меня, Элис. Я тебе не угроза. Я твой друг, брат.

Слово это для Кэндалла было его счастьем, его погибелью. Печально закивав своим воспоминания, он опустил голову к коленям. Просидев так несколько секунд, парень выпрямился и продолжил разговор – заняться самобичеванием и воспоминаниями он может заниматься в любое другое время, но сейчас у него – особая гостья.

– Что ты умеешь?

– Всё по базе. Грозовой кнут, шаровая молния. Один раз сцепилась с жёлтой молнией.

– Это меньше базы. Я в твоём возрасте умел больше. Не в обиду. Подожди, сколько тебе вообще лет?

– Шестнадцать. Я нэрмарка. Магия открылась около полутора месяца назад.

– Невообразимо. На Нэр-Маре такой малый шанс появиться магии, тем более угревой! Я поражён. Тогда твою базу вполне можно считать добросовестной. Не думаю, что портал вернётся. Долгая задержка, – оглядев унитаз, он брезгливо усмехнулся. – Обратит внимание охраны. Если они там, конечно же, не уснули, но рисковать не стоит.

– Стой, подожди. Я, я так много хотела спросить! Как ты? Какие границы есть у нашего потенциала?

– Года жизни – вот единственный ограничитель твоего потенциала. Я изучил, не постесняюсь своих слов, всю литературу об угрях и унаследовал все способности от Адды Мариэль. Порталы, исцеление, создание предметов, лишение магии, сцепка с природной грозой, кнут, шар – всё, о чём только нашёл информацию. Придумать своего я ничего не сумел. Надеюсь, что этот талант достанется тебе. Мы должны оправдать имя Адды Мариэль. Его желают стереть из истории, Элис, ты понимаешь? Испуганное общество желает стереть человека, благодаря которому мы являемся собой!

– Я являюсь самой собой не из-за какой-то женщины, жившей полторы тысячи лет назад.

– Девушки, Элис, девушки. Такой же, как ты. Она избрала нас, хотели мы того или нет, потому общество нас отвергает. Мы мечтатели, но они всё равно давят нас гребёнкой стереотипов, сцепляя с предыдущими убийцами-угрями. Не обижайся из-за отсутствия феминитивов, угорь. Нас было так мало, что некому было заняться реформацией названия. Как дали дому, так до сих пор и называют, – Кэндалл поднялся со стульчака и двинулся к нарам. Сев лицом к Милс, он мельком взглянул и предположил, как выглядел бы на камере. Угорь лёг головой к камере так, что движения его рта были незаметны для зрителей. – Я хотел бы говорить с тобой часами, но тебе нужно уходить. Охрана проверяет меня раз в несколько часов, и я не знаю, когда нагрянет проверка, – Квентин солгал. Он чувствовал жизненную необходимость увести второго угря из тюрьмы, в которую был заточён. Он понимал, что, если Элис не уйдёт, он ринется на неё с объятиями и никогда не отпустит. Рядом с ним, в паре шагах, другой угорь. Человек, который понимает его. Вера Кэндалла в прэмов и связь с его домом была так сильна, что давала ему сил держаться от Элис подальше. – Придётся создать портал. Для этого всегда нужно место, свобода для рук. Ни разу не пробовала?

– Бывало, но ничего не получалось.

– Портал это следующий навык после твоей базы. Я освоил за месяц неторопливого усердия.

– У меня нет столько времени.

– Судя по всему, ты довольно талантливая, – призадумавшись, он почесал переносицу и продолжил, – Особенность дома, так сказать. Нас мало. Мы резкие, нелицеприятные, жестокие, кровавые убийцы и пожиратели детей, – Милс не сдержалась и нервно прыснула, заставив улыбнуться Квентина, в уголках губ которого вяло задребезжали морщинки. – Директор КЦ рассказал мне пару месяцев назад, что кто-то написал сказку, где главный злодей – я. Мало приятного, – не менее опечаленно вздохнув, как человек, которого всю жизнь хаяли, ненавидели, унижали, а потом оставили в каком-то замшелом переулке в полном одиночестве, он потёр глаза и ободрительно улыбнулся Элис. – Наши порталы отличаются от переходов портальщиков. Они педантичны в изучении карт, адресов, географии. Для них главное – адрес. Ну, конечно, они не могут просто подумать об улице Келии Мариэль и оказаться там. Им необходимо узнать, в каком городе тот или иной адрес, иметь некоторые ориентиры: от фонаря до торгового центра. Им совсем необязательно видеть эти ориентиры, им нужно знать, что они есть. Нам, угрям, нужно в деталях представить место, где мы хотим очутиться. И там, и там есть плюсы и минусы. Портальщики могут посетить любую точку планеты, даже в которой не были ни разу. А нам желательно представлять только места, в которых мы уже были. Допустим, тёмная комната с кроватью и плюшевым медведем ведь не одна на Исорропиусе. Наши перемещения чреваты последствиями потеряться, заблудиться или вообще оказаться посреди моря или в лесу, когда случайно отвлечёшься от мысленной цели.