Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

Милс внимала каждому слову, бездвижно застыв возле стены и не сводя с Квентина пытливого взгляда.

– Но ты не переживай. На тридцать моих порталов я отвлекался лишь пару раз. С тобой такого не случится, – он пытался внушить уверенность подопечной. – В отличие от меня у тебя будет наставник-угорь. Закрой глаза, Элис. Представь место, в котором мало кто может оказаться. Это на всякий случай, чтобы кто-нибудь не перенесся сюда. Место безопасное, в котором ты часто бывала или уголок, где была один раз, но он навсегда впечатался в твоей памяти.

Милс напряглась, смутив лоб морщинками после трудного дня. Не сдержавшись и зевнув, девушка подумала о своей кровати.

– Место есть. Родное, так сказать. Мало кто может оказаться там.

– Что это? – сев спиной к камере, он мог говорить свободно.

– Моя кровать.

– Отлично. Представь, как ты лежишь в этой кровати. Видишь, что окружает тебя? Какой потолок? Люстра есть? Какая она? Посмотри налево. Может быть, там стеллаж с книгами?

– Рабочий стол, – поправила Милс, с закрытыми глазами рисуя картину в голове.

– Отлично. Продолжай. Заранее предупреждаю – не думай о людях. Да, своим советом я только подтолкнул тебя, чтобы ты думала о них в комнате, а своим оправданием я заставил тебя о них подумать, но лучше, чтобы ты на корню срезала эти мысли. Будет меньше трудностей с созданием порталов. Я этого не знал. Лучше не представлять то, что меняется в твоей комнате: температуру, ароматы и прочее. Представь комнату, которая тебе внедряется в мысли сразу же.

– Допустим.

Кэндалл и вправду своими поправками усложнял задачу Элис, но она сосредотачивалась лишь на кровати и внешнем облике вещей в комнате. Старшего угря можно понять – общение, тем более преподавательство дело трудное, особенно когда сидишь шесть лет в одиночной камере, так и не закончив одиннадцатый класс.

– Я бы показал тебе, как открывается портал, но при любой попытке сотворить магию мои оковы пробьют кожу на пару сантиметров. Закрыла глаза? – устремив боковое зрение, он с расстановкой объяснил. – Создай грозовой кнут, не выпуская изображения окружения вокруг твоей кровати. Если училась по моим стопам, в итоге у тебя должны оказаться приблизительно параллельные руки с соединенными большие и указательные пальцы. Вот так, молодец! Твой наставник неплохо изучил книги про угрей. Ты молодец. Не разъединяя руки и сохраняя кнут, одновременно приблизь к груди левую руку, затем правую руку. Хорошо. Чувствуешь под щепоткой большого и указательного на правой косточку у основания среднего пальца на левой? Это бугор над головчатой костью. Его можно увидеть, когда человек сжимает кулак – косточка и кожаный мешочек поверх неё выпирают. Ты должна ноготком подцепить его, возможно даже поцарапать. Разведи щепотки – пальцы правой не доходя до локтя левой, а пальцы левой не доходя до сгиба правой руки. Помни о комнате. Теперь резко оттолкни от себя грозовой кнут. Держи картину в голове. Пробуй, пока не получится.

Он каждую секунду краем глаза наблюдал за Элис. Его сердце билось чаще, а в голове крутилось тысячи мыслей. Одной из главных оказался факт, что теперь он не единственный угорь. Второй – Квентин возродил давно угасшую мечту об освобождении. Покорив себя за свою глупую наивность, он сжал кулаки и с тяжёлой улыбкой присматривал за ней.

– Не получается! Спустя грёбаных пятьдесят девять попыток! – выкрикнула Элис, всплеснув руками.

– Добей до ста. Мучиться да мучиться, что-нибудь получится, – пораженный тем, как быстро девушка потеряла терпение, он попытался успокоить гостью. – Не переживай. Скоро получится. Это не самое сложное в нашем арсенале. Думал, тебе привычно хладнокровие.

– Как для однополюсных магнитов притяжение.

В какой-то момент камеру осветило родное, но такое далёкое в воспоминаниях Квентина свечение. Беспроглядная тьма, окружённая поясом грозового кнута. Клякса с плавными краями в воздухе. Так выглядел угревой портал. Уголки губ и брови обоих одновременно поползли вверх.

– До встречи, дорогая Элис.

Претерпевая желанием помахать ей (в силу того, что резкое и игривое мановение пальчиков способно активировать кандалы, Квентин делал всё аккуратно, чтобы не столкнуться с тем, что он пережил в первые годы заключения под стражей жестокого человека, предыдущего директора КЦ), Кэндалл незаметным кивком проводил младшую сестрёнку.

Словно перехватив желание парня, Элис помахала пальчиками, после чего прикоснулась к порталу и исчезла из камеры Квентина Кэндалла. Бесчеловечного преступника, опаснейшего из убийц пятнадцатого века.

Глава четырнадцатая. Поведай мне секрет

Плюхнувшись на жалко простонавшую кровать, Элис до смерти испугала Лиз, которая чуть не свалилась со стула. Бросив оттирание макияжа перед сном, Шац, бубня себе под нос скороговоркой вереницу вопросов, бросилась к подруге с объятиями.

– Ты хочешь, чтобы у нас совсем нервов не осталось?

– Нет, не хочу. Это как-то само происходит…

– Нужно позвать твоего папу и Люси!

– Мне кажется, что я скоро все движущиеся объекты буду называть: «Люси? Мирьера Люси?! Люси!», – глупо пошутив, Милс создала для себя возможность не проболтаться о Кэндалле.

– Люси?

– Люси, Люси!

– Люси? Люси, – подхватив заразу от угря, девушка пересела на её кровать и положила голову на плечо. – Куда ты исчезла?..

– Не знаю, – прикусив язык и оборвав предложение, девушка попыталась искренне оглядеть вдумчивую подругу. – Казалось, что я в какой-то пустоте.

Отчасти верно, но укол вины пронзил сердце угря. Она незаметно сглотнула и погладила чуть лохматые волосы рифийки. Тайна почти всегда становится явью. Элис солгала, но знала, что рано или поздно расскажет об их встрече с Квентином – ей необходим лишь лучший момент. Когда-нибудь в будущем.

Поступки – малые повороты человеческих судеб, которые почти не меняют направления уже созданного истока. Человек, хранящий больше тайн, самый могущественный. Он способен изменять судьбу тех, кто слабее. И за счет жизней слабых могущественные меняют свою судьбу, но также и не имеют полной власти над ней.

Сильные испытывают фортуну, когда слабые о ней даже не разумеют. Эта фортуна – исключение из правила, опечатка в информационном коде, многоликая насмешка Вселенной. Она – частичка развития, приводящая к регрессу или прогрессу. Не везёт людям, которым не улыбается фортуна, но её не стоит принимать за злодейку, ведь так или иначе она пытается возместить ущерб удачей. Некоторые, получая подарки судьбы, попросту не замечают их и принимают за должное от реальности. Элис благодарила фортуну за встречу с Квентином и надеялась на неё ради того, чтобы не было серьёзных последствий.

Кэндалл не выходил из её головы весь оставшийся вечер. Джон навестил дочку и, удостоверившись, что она жива, цела, в порядке, пожелал ей и соседке спокойной ночи. Он пообещал, что после окончания семестра они семьёй отправятся к морю, как когда-то в детстве, ещё живя на Верэбриуме, мечтала Элис.

– Я не знаю, как оградить тебя от опасностей.

– От жизни не оградишься, папа. Я угорь, что ж поделать. Думаю, мы с Уиллом продолжим практические занятия, и я выйду на новый уровень.

– Дай себе отоспаться. О занятиях с Дэккером поговорите попозже.

– Как он? Сегодня он как-то слишком завёлся…

– Всё хорошо, Элис. Не переживай.

Мягко погладив дочку по щеке, он покинул домик рифов. Когда Джон отправился в общежитие, Лиззи, закрутив волосы в хвост, неуверенно заговорила об однокласснике, почти после каждой фразы кротко поджимая губы.

– Уилл хороший, весёлый парень, защитник, как и Аарон. Это их сблизило когда-то давно. Уилл, как и все мы здесь, обычные, – неопределенно пожав плечами, рифийка легла на спину и ностальгически провела кончиками пальцев по детской фотографии с одноклассниками. – Просто он переживает тяжелый период в жизни. Будь с ним помягче, пожалуйста. Знаю, что он может наговорить много чего обидного, но попробуй быть к нему снисходительнее.

– Мои с Уиллом отношения простые – он орёт и учит, учит и орёт. Довольно посредственный педагог, – вздохнув и опустив взгляд на угол, в котором сидела истерзанная собственной шаровой молнии, Милс выключила светильник.

Комната погрузилась в тихую тьму. Изредка колыхались шторы и с улицы доносились приглушенные голоса, которые спустя десять минут и вовсе затихли. Лиззи заснула быстро. Элис поняла это, когда рифийка обыденно засопела со звонким присвистом.

Угорь не могла уснуть. В голове мысли о Квентине боролись на ринге за звание самой неординарной, и спустя тысячу раундов Элис допереворачивалась на кровати до такой степени, что на пол свалилась подушка, оставив наволочку под головой. Расправив углы и вернув под голову мягкую подушку, Милс легла на спину и закрыла глаза, положив на них согнутую правую руку.

«Он не похож на убийцу. Хм, – мысленно хихикнув, она продолжила размышлять. – Как будто я убийц видела и знаю, какие люди на них похожи, а какие нет?.. Судя по тому, что у него в тюрьме есть книги, значит он послушный пленник и ему идут на уступки. Кэндалл заключён пожизненно. Мне его жаль. Он бледен, как мышь. На солнце, наверно, не бывает – не удивительно. Но почему все так ополчились против него? Аарон лишний раз взглянуть на меня боится, думает, что стошнит. Про Уильяма вообще молчу – сплошной стресс и психи. Впрочем, откуда я знаю, может они попали под сильнейшую антиугревую политику? Хотя Лиззи и Оливер со мной близки, помогают, не боятся и не оскорбляют. А вдруг мне кажется? Может, они играются со мной, а Аарон и Уильям, как лидеры гончих, хотят насолить мне? Будет грустно, но я бы такому исходу не удивилась, – перевернувшись с затёкшего бока, она сильнее зажмурила глаза, обняв уголок подушки. – Нет. Олив и Лиз не станут в этом участвовать. Я не верю, что они что-то замышляют против меня. Да и зачем Уиллу сначала обучать, а потом унижать? Он же мне рассказывал, как я могу расширить тот же грозовой кнут и держать его уверенно, а не в щепотке. И за Квентина мне больно. Всей душой больно. Ха, настолько раскисла?! Единожды видела, и уже плакать за его страдания в подушку готова? Видели б меня бывшие одноклассники… – снова перевернувшись, она взбила подушку и улеглась. – Не позволю Кэндаллу отбывать свой срок, если он не виновен. А он не виновен. Я чувствую это. Я в этом почти что уверена. КЦ обязан доказать его невиновность. Сколько статей изучила – везде «данные заблокированы, виновников, кроме Квентина, нет». Ложь это всё! В любом конфликте виноваты все стороны, участвовавшие и не решившие его мирно. Но кто сможет достучаться до КЦ? Люси говорила, что там сейчас дипломатия. Может быть, мне стоит самолично пойти туда? – тягостно вздохнув, она раскрыла глаза в полной темноте. Попривыкнув, различила на потолке незаметный отсвет в лампочках гирлянды от далёких уличных фонарей. – Нет, не пойду. Папа так старается, я не могу предать его доверие. Если он не доверяет КЦ и является ответственным за меня, я должна в этом его слушать. Но, – приподнявшись на скрипнувшей кровати вместе с родившимся озарением, она раскрыла шкаф и взяла ту чужую куртку, которую ей дала Хэллен на вечеринке. – Люси сможет точно разузнать, как обстоят дела с Квентином!. Я могу ей рассказать… А могу ли?.. Расскажу! Если Кэндалл сидит козлом отпущения уже шесть лет, я просто не имею права ждать! Моррисон не сделает плохого для меня – знает, что отец не простит ей этого. Я ей доверяю».

Переодевшись, Милс покинула домик фаеров.

Беззвёздное небо раскинулось над её головой. Тихо перешёптывались деревья. Хруст снега под ногами. Бредя по каменным дорожкам, закрывая горло воротом, она оказалась перед дверьми в общежитие работников. Высокие, плотные, с позолоченными узорами они тяжело раскрывались и не сталкивались со стеной. Внизу, на косяке деревяшки прибит мягкий ограничитель.

В первую неделю пребывания дочки в школе Джон провёл экскурсию по своей комнате – холостяцкая, прибранная к приходу гостьи хатка с сейфом под кроватью, в котором он прятал крепкий алкоголь и деньги.

Мягко ступая по половицам, девушка заворачивала по плавным коридорам цилиндрического общежития. Дорогу освещали энергосберегающие лампочки.

Наткнувшись на дверь с именем Люси, совершенно в другом от отца крыле, Элис набралась храбрости, дыхания и, уверившись в своих намерениях, тихо постучала.

Женщина не спала, потому открыла почти мгновенно. Рифийка встретила на пороге угря в домашней серой футболке и шортах. Моррисон, узнавшая о её возвращении через отца, но не проведавшая перед отбоем, мановением кисти пригласила войти внутрь. С запястья сбился и слетел к локтю разноцветный браслет, по рисункам на котором можно сразу сказать – сделал его ребёнок, точнее, пятиклассник, который наконец-то сдать курс начальной магии в этом году. Улыбающееся солнце, цветочки, кошачьи нос и усы, заячьи уши долго изготавливались учеником в благодарность за поход в парк аттракционов.

– Я рада, что ты цела. Жду от тебя более откровенных подробностей, чем «пустота», – властность добившейся успеха женщины ещё в первую их встречу понравилась подростку, и сейчас Люси никак не скрывала вид человека, который владеет ситуацией. Заметив в её глазах огоньки, Милс чуть наклонила голову набок, всматриваясь всё пристальнее и пристальнее, будто желая проникнуть в каждую мысль мирьеры.

– Вы всё знаете, верно?

Элис заняла белоснежный пуфик неподалёку от кроватного подлокотника, на котором хозяйку комнаты ожидал недоеденный кусок торта. Рефлекторно сглотнув, угорь мгновенно убежала глазами от вкусности к сосредоточенному лицу Люси.

Улыбка заиграла на губах Моррисон, и, раскрыв мини-холодильник, высотой под подоконник, она вытащила контейнер с тортом, отложила кусочек для Элис. Постаравшись скрыть удовольствие от предлагаемого лакомства, девушка принялась уплетать его, словно только ради этого и побеспокоила заслуженный отдых куратора.

Тепло, по-матерински улыбнувшись, Люси вернулась на кровать и доела торт, чтобы не смущать подростка, опередившего в пустоте тарелки рифийку.

– Знаю, – произнесла женщина после лёгкого ночного перекуса, складывая тарелки в ёмкую посудомоечную машину. – Камеры КЦ не видели тебя, но захватили две вспышки. Первая – портал грозовой молнии. Вторая не яркая, буквально в краешке экрана, на границе со слепой зоной в камере Квентина. Грозовой кнут, если не ошибаюсь? – Моррисон поправила прикроватную лампу и уменьшила яркость, сев на вытянутой руке от угря.

– Всё верно. Ни я, ни он не вызывали эту грозу.

– Кэндалл не может физически, я знаю. Ты не можешь, потому что ни разу не видела его тюремной камеры. А ты молодец! Научилась открывать порталы в такой срок – просто умница! Но мне любопытно, о чём же вы с ним говорили.

– А мне любопытно, – девушка приблизилась к Моррисон, не сводя с неё зорких глаз, – откуда же вы так много знаете? Ваш вопрос – мой ответ и далее.

Люси не удивлена, что дочь его друга обладала его креативностью и остроумием.

– С удовольствием. Я заместительница директора Комиссионного центра, на данный момент по совместительству. В тысяча четыреста сорок первом году мы плечом к плечу устроили государственный переворот в верхушках исполнительных властей. Педагог – далеко не первая моя специальность. Люсинда Моррисон – рядовая, а после и командующая антитеррористическим отрядом под ведомством правоохранительных органов при КЦ. Моя первая профессия, преимущественно физическая, – Элис и не предполагала, что сильные, даже мускулистые руки Моррисон появились не просто из-за генетики, а благодаря усердным тренировкам. – После небольшого… – женщина тяжело вздохнула, но продолжила, не заостряя внимание на печальных событиях прошлого. – Отдыха и разобщения отряда работала в ведомстве КЦ, где и познакомилась с будущим директором. Пресекая незаконную политику Ирмина Аздели, во время правления которого произошёл захват Квентина и утверждение антиугревой политики, повышение коррупционной деятельности по всей стране, неимоверно подтолкнувшую инфляцию, а также введение войск в Тильен не по мирному договору, мы захватили власть. Была бы тогда моя воля, устроили бы самосуд, но Рикмус, мужчина умный, расчётливый в рамках политики, дипломатичный и, что было необходимо нашей стране, законопослушный холоден на голову, в отличие от меня в те годы. Я была молода, горяча и глуповата. Он был мыслящей головой, я была руками. Когда мы поняли, что на нашей стороне много хороших людей, талантливых работников, от юристов до спецслужб, Рик создал десятилетний план политики после победы. Он был уверен в ней ещё до того, как мы прижали к стене Аздели. Среди первых пунктов была проверка образовательных, медицинских учреждений для вычисления коррупционных организаций. Вместе с этим Мёрфи следовал личной цели – исполнить мечту дочурки-восьмиклассницы и отправить её в лучшую школу страну – сюда.

– Быть не может.

– Может, Элис, может. Но, перед тем, как отправить Риту в школу, да и под крыло директора, с которым у них некоторые недомолвки, Мёрфи предложил мне новое задание. После распада одного из отрядов антитеррора у меня было несколько лет, и я решила попробовать себя в роли педагога-психолога. Получила квалификацию, потом скоротечно переучилась и вот я здесь. Я встретила Джона на педагогической конференции. Знакомство прошло прекрасно. Я поведала выдуманную историю о том, как ушла из предыдущей школы из-за отвратительных условий работы, плохого отношения к себе и прочее. Как раз должность куратора рифов освободилась – так я пришла работать в школу. Не без помощи Мёрфи, конечно же. На моё удивление, коррупцией тут и не пахло – твой отец бережёт своё место. Раньше я думала, что он успел подчистить хвосты после переворота в КЦ, но нет – тот же профессор Робертсон, который не очень любит твоего отца, кхм, который вообще мало кого любит, настаивал на том, что все сметы соответствовали реальности, так как занимал какое-то время должность завхоза и все чеки сохранены. Даже проверка воспоминаний оказалась излишней. Твой отец в самый смутный период полувека сохранил честь и достоинство, не воспользовавшись ослабленными поводьями министерств образования и внутреннего экономического разлада в государстве. Рита пришла в школу после того, как я завершила трёхмесячную проверку. Но что-то задержало меня здесь. Думаю, дети заставили меня остаться и продолжить работу. Знала бы ты как поначалу было непросто. Ни дисциплины, не гаркнуть, не испугать охранным патрулированием КЦ вне очереди. За полтора года перед переворотом я была главой охраны одного из комплексов КЦ, а потом моя жизнь перевернулась. Я стала работать с детишками. Знала бы ты, сколько мне нервов потрепали Аарон и Уильям в первые месяцы. Седьмой класс был, острейший перец, – ностальгически вздохнув, женщина потёрла лоб и улыбнулась. – Вот так вот. Я ушла из КЦ и возвращалась лишь по сущей необходимости. Дети изменили меня. Могу сказать, что они сделали меня мягче, добрее к миру. Рикмус был только рад тому, чтобы я приглядывала за его дочерью. Я привыкла ко всему, полюбила это место, людей, детей, но вот в моей жизни появилась ты. Джон показывал твои детские фотографии. В нашу встречу я подумала, что мне показалось, но когда пришёл Джон… Знала бы ты, в каком я была шоке. А потом оказалось, что ты ещё и угорь. Дело Квентина Кэндалла не входило в десять пунктов плана Мёрфи, но оно вытекало из другого – реформации судебной системы. Она завершилась только отчасти. Самое громкое дело – меръера Кэндалла – оставалось неясным для директора. Мёрфи – самый справедливый человек из всех, кого я знаю. Он объективно подошел к проблеме угрей. Он понял, что общество хает их из-за привычки. В деле Кэндалла он нашёл несколько несостыковок. По процессуальному кодексу следствия особо тяжких преступлений у потерпевших, обвиняемых и других, желательно как можно больше вовлечённых в процесс, обязаны проверять воспоминания. Ни у Квентина, ни у его семьи, ни у отряда мирьеры Адамс, который захватил цель, не была проверена память. Документально проверку до мельчайших подробностей прописывают, тем более у пожизненно осуждённого, а в папке Квентина везде над строчками были расставлены галочки и надпись «Телепатическая проверка подтвердила обвинения». Без доказательств.

– Что мешает проверить воспоминания и освободить Квентина сейчас?

– Внезапно участники отряда разъехались по миру и их так никто и не нашёл. Совпадение? Мне так не кажется. Что-то подсказывает, что они либо мертвы, либо очень тщательно скрываются. Они исчезли. Все, кроме, конечно же, мирьеры Адамс. Здесь и проблема. Память других не проверена, а воспоминания телепатки доказали виновность Квентина. Он своими руками злостно убил работников КЦ.

– Нет! Всё это ложь, враньё. Ей же могли изменить воспоминания, верно?

– Рикмус подумал также. Он никогда не уважал Адамс. Эта женщина служит любой власти, если чувствует, что она на стороне победителей. Я тоже не очень хорошо к ней отношусь, однако она всё еще играет значимую роль в глазах верэбриумцев. Память Квентина ясно показывает, что это жёлтая молния убила работников КЦ, которые подходили со спины через ручей.

– А семья Кви?.. Вы же сказали…

– Сказала, верно. По законодательству очевидцы, свидетели, понятые и родственники имеют право отказаться в повторной проверке воспоминаний по истечению четырёх лет вынесения приговора. Если бы Рик обратился к делу раньше, то мог бы государственными и узаконенными методами настаивать на телепатической перепроверке, а так…

– Они отказали? Родители Квентина отказались проверять воспоминания ради освобождения сына?! – возмущенно вскрикнула Милс, вскочив с кровати и принявшись мерить комнату шагами. Люси сочувственно кивнула.

– Мёрфи не станет обходить закон. Не ради освобождения одного человека. Мне жаль, Элис. Квентин живёт в вполне приличных условиях.

– Его камеру освещают факелы!

– Лишь вечером. Днём светят лампы.

– Он худой и бледный!

– Многие из людей худые и бледные – таковы люди. Все разные. Квентин питается хорошо. Выпускать его на прогулку по улице мы не можем – если кто-нибудь увидит…

– Рисковать не хотите, значит?!

– Мы слишком долго стремились к справедливости в государстве. Но ты не думай, что мы бездействуем. У нас припасён туз в кармане, милая моя Элис.

Она взволнованно прощёлкала пальцами, подняв глаза, полные надежды, на наставницу.

– Есть у Рикмуса особое право – выдача амнистии раз в четыре года. Лишь это он попросил после того, как освободил страну. Формально, сюда входит не только помилование, но и продвижение любого законопроекта, которого он пожелает, вето и далее. Люди чуть ли не молились на Мёрфи и были готовы пойти на любые его условия. Во время принесения присяги говорилось «имею право под свою ответственность ради развития государства принимать решения, которые могут быть не одобрены парламентариями». Он ни разу не пользовался амнистией, и на данный момент у него есть одна на счету.

– Он потратит её на Кви?

– Не просто так. Освобождение Квентина будет держаться на его честном слове. Он не может рисковать. И тут появилась ты. Рита, можно сказать, маленькая копия своего отца. Я уговорила её не рассказывать о тебе Мёрфи, чтобы самой удостовериться в тебе и не ранить твоего отца в случае, если…

– Если я окажусь безбашенной убийцей… Мне правда приятно, что вы позаботились о нас.

– Недолго. После тренировки с Уиллом на берегу ручья он рассказал всё Рите. Она пришла ко мне и заявила, что доложит отцу. Слишком уж она ответственна и непреступна. Как и её папа, впрочем.

– Директор ругал вас за то, что вы молчали?

– Нет. Рите пришлось солгать, ведь молния была зафиксирована на Нэр-Маре именно с помощью технологий КЦ. А куда отправляются все маги оттуда?

– Сюда…

– Мёрфи солгала отцу, чтобы сдержать слово передо мной. Как я потом поняла, Рикмус сам нашёл ответы благодаря кому-то внутри школы. Я так и не поняла, кто бы это мог быть. Как видишь, КЦ не связал тебя и не посадил в тюрьму по соседству с Квентином, – поймав на себе досадный, перешедший в злость взгляд угря, она понимающе извинилась и заговорила более серьёзно. – Была б моя воля – я бы спустя неделю общения с тобой доложила Рикмусу, что на тебя можно положиться, и он бы создал амнистию. Подготовиться к ней – более кропотливое дело, чем тебе может показаться. Нужно быть стопроцентно уверенным…

– Со мной это невозможно. Там конфликт, тут ссора…

– Это лишь малая доля сложности. Наблюдение за тобой продолжается сторонними глазами. Если бы Рикмус удостоверился в тебе, он бы уже пришёл. Мне пришлось поговорить с ним о тебе. Он никогда мне так уклончиво не отвечал! Ох уж эти дипломаты! Их так сложно вывести на чистую воду… Я дам тебе совет, который ты уже слышала много раз, например, от отца. Не ввязывайся в драки и не исчезай в порталах. Пока я не вычислю этого объективного наблюдателя, амнистии не будет. Ей поспособствовать может только чудо или твоё отличное поведение. В лучшем случае – и то, и другое. А ещё тебе лучше подружиться с Ритой, сама же понимаешь. Я благодарна за то, что ты пришла ко мне в этот тяжёлый день, что ты доверилась. Для меня это важно и не как для агента КЦ – как для учительницы, твоего друга. Спасибо, Элис.

– Вам спасибо, Люси. Кажется, я задолжала вам свой ответ? Он будет не таким интересным. Квентин рассказал о жёлтой молнии, что она приходит нашим личным психологом в моменты одиночества, страха и прочее. Я сказала, что из неё возник портал в его тюрьму, когда я была рада видеть вас с папой. Да и всё, на самом деле, – Элис зевнула так широко и шумно, что её глаза покрылись влажной пеленой. – Квентин знает откуда я, спросил, как с магией дела, научил открывать портал, поделился, какого быть отщепенцем общества. А вы что-то конкретное хотели узнать?

– Нет, Элис, просто полюбопытствовала, – женщина размяла шею. – Я скажу тебе, что никто не имеет морального права раскрывать доверенные секреты. Я доверилась твоему отцу, потому он молчал о моем, так сказать, предыдущем профессиональном опыте. Никто, кроме Риты, не знает обо мне. Надеюсь, мы поняли друг друга.

– Поняли. Спасибо за торт и беседу, мирьера Люси. Буду перевоспитываться, чтобы не участвовать в конфликтах. Спокойной вам ночи.

– И тебе тоже.

Рифийка проводила её до двери. Элис, прикоснувшись к круглой ручке, замялась и, вспомнив кое-что, робко взглянула на учительницу.

– Вам очень шло то платье, Люси, – «даже несмотря на то, что вам его непривычно носить или вы просто стесняетесь» – подумала она, но не стала портить рассудительностью комплимент.

– Спасибо. Твой наряд Джон выбирал вместе со мной. Я знала, что тебе к лицу синий цвет, угрёныш, – последнее, вроде бы обидное слово женщина произнесла с несоизмеримой лаской. Элис расплылась в тёплой улыбке, благодарно кивнула и с утомленной за сутки душой поплелась домой.

Люси, закрывая дверь, почувствовала, как от перенапряжения подкосились ноги. Осев на пол, к пуфику она устало вздохнула, до покраснения растирая насупившийся лоб. Ох, как бы ей хотелось не быть обременённой чужими секретами… Благо, на один из них стало меньше, плохо, что несколько прибавилось. Она понимала, что нужно ещё более усердно заняться делом угрей, ведь Рикмус Мёрфи тоже знает о том, что Элис навестила Квентина Кэндалла.

Если человек не будет бороться с препятствиями, они накроют его с головой. За свою жизнь Люси уже прекрасно выучила этот урок.

Глава пятнадцатая. По разные стороны

Первая неделя второго месяца зимы. В малиэле повалили снегопады.

Всё это время Элис стоило больших усилий, чтобы тайком не навестить Квентина. Она понимала, что её задача – держать себя в руках ради свободы угрей. Быть свободным казалось несбыточной мечтой, к которой она всё равно шла, ведь рядом были люди, поддерживающие в этом начинании – Люси, отец и друзья.

Рифийка наблюдала за подопечной во время практик. После дня Грозового сражения Уилл пообещал себе, что не станет больше помогать угрю. Он отказался преподавать, и потому Элис оставалось более качественно освоить кнут, шар и портал, так как Моррисон требовалось время, чтобы изучить литературу об угрях и сформировать план тренировок.

Создание грозового кнута ускорилось в разы – он стал шире и при возникновении выглядел так, будто Элис создала меч, упавший канатом к земле. Увеличился заряд – во время удара угорь раскалывала камень пополам, источавший вонючую гарь и едкий дым.

К использованию шаровой молнии она подходила боязливо после того, как её руки чуть не сгорели дотла. Потому она сразу определила нелюбимца в даре и почти не обращала внимание на шар – лишь научилась метать его в цель. Каждая такая тренировка сопровождалась неприятной тяжестью в животе и испариной у лба – Милс было страшно до жути, когда она создавала шар. Ощущение онемевших ладоней словно возвращалось и назло пугало угря. Люси ничего не смогла сделать, чтобы успокоить Элис, потому дальше метания в цель развитие шаровой молнии не двинулось.

С порталами дела обходили интереснее. Элис сумела по описанию помещения Моррисон оказаться там, хотя прежде ни разу не бывала – в школьном подвале, где хранятся декорации. Рита, узревшая навык десятиклассницы, пораженно, даже ревниво критиковала расположение её кистей, неустойчивое положение ног. Портальщика прекрасно знала, что пространственные переходы их домов разные. Она завидовала, но не с желчью у рта и кровавым, испепеляющим взглядом. Где-то в глубине души Мёрфи скрывала радость за девушку, но память о том, как она днями и ночами изучала карты, путешествовала, методами проб и ошибок научилась открывать порталы мгновенно, безопасно; не давали даже похвалить Элис. Рита была словно хорошистка, которая собственными знаниями написала контрольную на удовлетворительно, а списавшие с чистой душой получили отлично. Упрёки – вот что слышала угорь, когда выпускница оказывалась на совместных с мирьерой Люси практиках.

– Я бы на тебя в жизни не взглянула, не будь ты моим первым заданием. Ты просто моя миссия, Милс. Я отвяжусь от тебя, как только папа выполнит планируемое. И то, если сам захочет, – язвительно усмехнувшись, Рита с удовольствием наблюдала на лбу Элис вырезавшуюся вену. Портальщица знала власть отца и то, что решение зависит лишь от него, как бы угорь не старалась проявлять себя, как бы Рита не ставила ей палки в колёса, испытывая терпение угря, и как бы Люси не помогала новенькой развивать способности. Решение будет за директором Мёрфи. – Не злись, деточка. Амнистия, – звонкое эхо разнесло нараспев это слово, и Рита обрела менее раздражающее выражение лица. – Одно моё слово и ни ты, ни Квентин больше не только не увидите друг друга, на эру не выйдете. Вы есть – мне всё равно, вас не будет – у меня только время свободное прибавится. А вот насчёт обвинений в сторону Аарона и Уилла… Если ты хоть пальцем их тронешь, я брошу тебя над заливом Королей. Плавать умеешь?