Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

– И куда ты? Чересчур труслива для своего дома, – позади неё стоял Уильям. Он сверху вниз оглядывал угря, чувствуя собственное превосходство. – Не дрожи ты так. Я никому не говорил.

– А тебе кто сказал? – голос прозвучал громче, чем ей того хотелось. Уильям кивнул мимо проходившим знакомым, улыбнулся так естественно для друзей и так подло для Элис, что она незамедлительно шагнула к выходу.

– Будь тише. Люси мне рассказала. Я специалист по твоему дому.

– Ты? Неужели?!

– Не истери и иди в зал, иначе Лиззи убьёт нас. Меня за то, что, видите ли, смутил тебя, а тебя, Элис Милс, за то, что не поела.

Она замерла. Холодный взгляд парня заставил её тяжело вздохнуть. Оглядев пространство вокруг себя, она попыталась наладить дыхание. Он знает о ней. Уильям приблизился к девушке и, борясь с собой, положил руку ей на плечо.

– Я даю тебе возможность проявить себя как хороший человек, и твоя тайна останется тайной. Я буду наблюдать за тобой, когда Люси не будет поблизости.

Элис попыталась кивнуть, юноша вернулся в столовую. Сердца обоих бегло бились о грудную клетку. Милс со временем расправила плечи и успокоилась. Она сняла с себя куртку, повесила обратно. Страх за сохранение тайны передался ей от отца.

Она вернулась на пункт раздачи, взяла небольшую порцию омлета и вернулась к столику рифов. Взглянув на Лиззи, смущённую и готовую приносить извинения за их глупую шутку, соседка попыталась беззаботно, расслабленно улыбнуться.

После завтрака Элис перехватила Люси. Куратор оповестила, что расписание пришло и самый первый урок будет проходить у неё – урок начальной магии. Когда они шли в зал, девушка тихо говорила, идя по правую руку от заместительницы директора.

– Зачем вы сказали Дэккеру? – Люси не думала, что Уилл расскажет угрю об этом так быстро.

– Он был знаком с Квентином.

– Правда?

– Да. Я никогда не интересовалась твоим домом. Это не мой профиль. Я точно не знаю, смогу ли оказать тебе помощь в развитии магии на том уровне, который ты заслуживаешь, – помолчав, куратор продолжила. – Что Уилл сказал тебе?

– Ничего особенного, только немного побурчал.

Тренировочный зал, который был примерно таких же размеров, как и тот, куда попала девушка в ночь перемещения на Верэбриум. Он обустроен по нормам безопасности. В школе действует нерушимое правило – занятия, на которых необходима или возможна магия, проводятся в обустроенных для этого помещениях. Занятия начальной магии предназначались для того, чтобы задокументировать уровень способностей. Они проводились ежегодно для всех классов, даже для выпускников. В среднем эти занятия продолжаются до двух месяцев, пока несколько учащихся не достигнут базовой магии по нормативам их возраста.

Не знав этого, Элис удивилась, когда увидела юношу, с которым ей по несчастию пришлось столкнуться в коридоре и от нападок которого своим присутствием её освободил Аарон.

Джеймс стоял среди четырёх ребят возрастом куда младше двух старшеклассников. Робертсон и его двоюродный дедушка писали заявление о том, что в начале учебного года он пропустит два месяца учёбы, и потому ему пришлось демонстрировать навыки позже.

Элис и Джим не смотрели друг на друга даже боковым зрением. Делали вид, что не заметили. Ни он, ни она не отказались бы разругаться в пух и прах на ровном месте.

– Я буду первым, хорошо?

– Да, Джеймс, конечно, – Люси указала рукой на специальную зону, в которой будет происходить демонстрация.

Джим вышел вперед, собрался с мыслями. Он прекрасно знал, что от него требуется. Он провёл около двух недель, усердно тренируясь. Юноша согнул локти и выставил руки вперед так, что ладонь правой парила над тыльной стороной левой в паре сантиметров. Аквилег принялся водить их вокруг друг друга подобно мельнице. Когда объём воды увеличился, десятиклассник плавно придал ей форму, заворачивая ладони внутрь.

– Я забыл о канистрах. Устроить можно? – в ответ Люси отрицательно кивнула, и потому подростку пришлось выкручиваться. Юноша вздохнул, но не опечалился.

Шарообразная клякса росла и росла. Заметив кивок Люси, он понял, что выполнил первый пункт для аквилегов – объём жидкости при изделии достаточен. Маг опустил руки вместе с водой к полу и неспешно, кропотливо, от поверхности к поверхности, принялся замораживать слой за слоем.

Элис наблюдала, замерев на месте. Люси подошла ближе, чтобы разглядеть процесс сотворения макета. Сначала – ледяная Мариэльская школа. Джеймс не забыл и про вечное дерево неподалёку от главного входа в школу и медпункта. Затем общежитие, спортивный зал, пункт охраны, домик аквилегов. Главное, на что у него в предыдущие попытки не хватало воды и терпения, потому что и то, и другое он расходовал нерационально, – сотворение ледяного лес. Только сейчас обширным кольцом он опоясал территорию школы. Широкие ветви и огромные корни раскинулись вокруг территории школы, которые на макете, бесспорно, выглядели не так внушительно, как в реальной жизни.

Ни Элис, ни Люси, никто другой не мог спорить с тем, что работа выполнена мастерски. Джеймс, довольный плодами своего труда, обернулся к зрителям и махнул руками, встряхнув их от напряжения и трудоёмкого процесса. Он не мог не сделать дом аквилегов на макете, потому что был очень горд принадлежностью к этим магам, и несколько раз из-за этого терпел неудачу из-за нехватки воды. Но в те минуты он был победителем. Лёд под влиянием мага растаял, оставив после себя разлитую воду. Последним пунктом осталось превращение жидкости в пар, что без затруднений исполнил Джеймс.

Аквилеги управляют водой и всеми её агрегатными состояниями, а также жидкостями, в которых присутствует источник жизни Исорропиуса. Аквилеги редко тонут, потому что у них есть время принять меры: они могут создать купол, сквозь который будут поступать атомы кислорода. Это особый талант, который преподаётся только в высших, как Мариэльская, а не общеобразовательных школах.

Мирьера Люси одобрительно кивнула, внесла его показатели в перечень и выписала молодому человеку документ о наличии способностей по возрасту. Он благодушно, даже игриво попрощался и ушёл.

Милс не сдержалась и закатила глаза, усмехнувшись и повернув голову в сторону. Моррисон продолжила урок.

Семиклассница Джо Винч вышла вперёд. Рифийка грустно вздохнула и нехотя последовала за ней, доставая из кармана брюк дощечку, из которой секундой позже блеснул складной нож. Люси каждый раз подавляла неприязнь к себе, когда приходилось резать ладонь целительницы. Зажмурив глаза уже в пятый раз, она нанесла поверхностную ранку девочке на левую ладонь. Она заранее прикусила губу, но всё же не смогла сдержать испуганный писк.

Мирьера жутко побледнела, увидев порез, хоть и не глубокий. Потекла кровь. Женщина пыталась скрыть, как дрожали её руки, потому поскорее обтёрла нож о салфетку и убрала его в брюки.

Вид у семиклассницы был весьма спокойный, в отличие от учительницы, потому что девочка знала – сегодня всё получится. Целительница взяла со стола небольшую деревянную плошку, села в зону использования магии. Она скрестила ноги и положила на них чашку. Рукой Джо захватила в ладонь немного воды, смешанной с целебными травами, и плеснула её на ранку. Ноготок указательного, выдвинутый сжатием подушечки большого пальца, прижался к месту нанесения ранки. Медленно, но верно, не смыкая глаз ни на секунду, она начала заживление ранки. Ноготь щекотно упирался ей в кожу. Целительство немного кололо место заживления.

Люси, заметив уверенность на лице девочки, тихо, почти боязливо подошла к ней, чтобы случайно не отвлечь ребёнка. Ещё несколько секунд – и Джо справилась! Она заживила ранку полностью, так ещё и уложилась во время норматива!

Моррисон радовалась даже больше, чем ученица. С гордой похвалой она выписала тот же документ, внесла показатели и со спокойной душой отпустила с урока.

Осталось трое пятиклассников, только начавшие обучение в высшей Мариэльской школе. Уровень их способностей был низок, но ни они, ни Люси не сдавались.

– Мы никогда не сдаёмся, верно?! Густав?

– Я, – мальчик отошёл от группы сверстников.

– Повторяй за мной. Раздвинь руки вот так, – произнесла Люси, показывая горизонтально расположенные параллельно ладони. – Представь, как в твоих руках появляется кубик. Простой деревянный кубик. Какого цвета хочешь?

– Синего.

– Хорошо, пусть будет синий. Закрой глаза и не подглядывай! Представь синий деревянный кубик.

Люси знала, что моновец пришел в школу благодаря идеальным отметкам за начальные классы, поддерживала мальчика, видя, как тот расстраивался и как растерянно бегали его глазки в мгновения неудач.

– Ничего нельзя получить просто так. Когда у тебя получится, я возьму тебя и кого-нибудь из твоих друзей в парк аттракционов, – женщина создала стимул, указав на других пятиклассников. – Скажем, что отправились на экскурсию. Я куплю вам сахарную вату, – мальчик раскрыл глаза, но уже не опечаленные, а искристо-радостные. Преподаватель улыбнулась, чуть потрепав его волосы. – Только никому не говорите, – наигранно нахмурив брови, заместитель директора приложила указательный палец к губам и тихо шикнула. Элис, принимая приказ, деловито кивнула. Ребята продолжили трудиться.

Моррисон оказалась в стороне, скрестив руки на груди. Она с теплотой наблюдала за группой ребятишек, которые повзрослеют так же быстро, как когда-то Уильям и Лиззи. Милс подошла к ней.

– За сахарную вату я тоже сделаю всё, что угодно.

Женщина негромко засмеялась и по отзвукам голоса Элис поняла, что куратор опечалена.

– У меня в их возрасте был единственный стимул – избежать побоев отца, – она грустно хмыкнула, но её плечи остались такими же стойкими. – Сейчас я владею огненной магией наравне с профессиональными спортсменами, только направляю её в другое русло.

Женщина подняла правую руку и грациозными переливами махнула пальцами в воздухе. Меж них появился огонь, поднявшийся к синим ноготкам. Ярко всполохнули вальсирующие фигуры – девушка в бальном платье и мужчина в сюртуке.

– Был бы жив отец – продолжал бы слыть меня позорищем.

Элис смотрела на женщину не моргающим взглядом. Ей было страшно даже представить, что могла пережить такая сильная волшебница в детстве, будучи неспособной постоять за себя. Милс подумала, что ей нужно как-то поддержать учительницу. Не сразу, несколько раз отдёргивая руку, она всё же прикоснулась к плечу незаметно, так, что риф ощутила лишь помятость одежды.

В голове зазвучали мысли наперебой: «Семья даёт нам уроки, и жестокие методы усугубляют и без того сложный мир», «Родители, избивающие детей, показывают свою слабость и невоспитанность», «Родители думают, что таким образом учат детей, но нет, они их мучают», «Ни один ребёнок не заслуживает, чтобы его считали никчёмным или позорищем», но ни одна из них не подвигла к словам, и потому Милс стояла молча. Моррисон простого прикосновения было достаточно, чтобы сделать вывод о скрытом добродушии угря. Её цель – наблюдать за Элис и делать соответствующие выводы. Пришлось немного поиграть и вызвать жалость, но всё во благо подростка. Люси благодарно кивнула.

– У неё получилось! Получилось! – дети засмеялись. Тоску Люси как рукой сняло. Пятиклассница побежала к ней, держа перед собой распустившийся цветок в горшке. Состроив серьёзную мину, женщина взяла работу и, оглядев с разных сторон, показав Элис, ещё больше нахмурила брови и опустила взгляд на ученицу. Спустя секунду смущения и непонимания на лице природницы переросли в светлейшую улыбку рифийки.

– Умница!

Девочка решила остаться в компании друзей, и, выслушав, что ей нужно отнести документ её куратору, села вблизи зоны использования магии.

– Она вырастила цветок?

– Ускорила его цветение, – пока моновец и его одноклассница не покладая рук трудились, Люси не теряла шанса пообщаться со своей подопечной. – У природников один из самых колоссальнейших потенциалов. Он сопоставим только с твоим даром и магией телепатов. Чем выше был потенциал у прэма, если они, конечно же, существовали, чем больше они тренировались, тем выше потенциал у последующих магов. Адда и Тобиас Мариэль учились больше всех, Файсал – меньше всех. Потому телепатов, иллюзионистов и, конечно, угрей мало, а рифов много. Мы, рифы, так сказать, дораскрываем потенциал Файсала. Не буду разглагольствовать, что история прародителей – это вымысел, укоренившийся в сознании людей, которые не могут найти другого объяснения магии. Зацепились за мифологические образы и раздули тысячу философских, социологических и психологических течений. Так или иначе, люди, близкие к истории, утверждают, что Сарса Мариэль, прародительница природников и целителей, была одной из самых могущественных волшебниц за всю историю Исорропиуса. Она могла говорить с вечными деревьями, изучала язык природы, смогла разделить свой талант на два дома. Разделение на два дома считается пиком раскрытия потенциала. Тобиас Мариэль сумел разделить свой дар на два течения: телепаты и иллюзионисты; Келия – на моновцев и аквилегов; и Сарса. Эта троица считается самой сильной. Адда вместо разделения магии сумела всё сконцентрировать в одном доме.

– Потому я могу видеть эвфремов?

– Так или иначе, да.

– Оливер говорил мне, что в одном доме могут быть крайне разные люди. Честно говоря, классификация людей по какому-то признаку – это глупость. Псевдонаука какая-то.

– Статистика, приукрашенная сказками. Только не говори Джону, иначе мне не сбежать от нотаций.

– Не скажу, если вы взамен скажете, чего именно, кроме директора, боится папа в Комиссионном центре, – впав в задумчивость, Люси немного нахмурилась.

– Предвзятости он боится. Я считаю, что доклад о тебе в КЦ сделает твоё будущее более счастливым и простым.

– Почему же вы не доложили?

– Я подруга Джона. Я пообещала ему не говорить, и потому пока не буду делать этого. Ты вне опасности в любом случае. КЦ не несёт никакой угрозы, поверь мне.

– Откуда такая уверенность?

– Я там работала. Директор КЦ хочет удостовериться, что ты как личность и как угорь не несёшь угрозы. Он живет не в затвердевших древних поверьях, смотрит на человека отдельно от его дома. Так уж сложилось, что твой духовный прародитель, Адда Мариэль, оказалась козлом отпущения в мифологии. Вы – меньшинство, главные враги большинства. Как же в истории без злодея?

– Всё равно считаю это глупостями. Как чей-то характер давным-давно мог предопределить мой?

– По мнению твоего отца и многих ему подобных ты рождаешься, растёшь, и потом, как только начинает формироваться характер, получаешь дар от Эрикола – способности, которые помогут раскрыть твой потенциал. Я пережила многое и не желаю верить, что мои действия были скопированы по облику и подобию кого-то там ещё, – Моррисон взглянула на ребятишек, продолжавших усердно трудиться. – Мариэльская школа крепче всех связана с историей и мифологией Верэбриума, и потому понятно, что большинство учащихся и педагогов верят, а, конкретнее, «знают», что прэмы существовали. Иногда это раздражает, но за годы работы я привыкла.

Прозвенел звонок. Моновцы ушли без подтвержденных нормативов. В их случае предмет начальной магии будет существовать ещё максимум две недели, иначе поднимется вопрос исключении. Моррисон не смела давить этим на учеников, потому поддерживала и ободряла их всем, чем могла.

Как только Люси хотела заняться угрём, в дверь постучали. Её приоткрыла пухлая черноволосая девушка. Она не поднимала глаз с пола и не желала заходить внутрь. Ровесница угря, чуть ниже её, была одета почти во всё черное. За девушкой показался мужчина. Моррисон вышла из тренировочного зала для разговора.

Опоздавшая неохотно вошла в зал. В её носу продето кольцо, на губах темная помада. Она была уставшей, бледной, даже изнеможённой. Элис без труда догадалась, что девушка плакала. Она не умела поддерживать незнакомых, да и с близкими это выходило тяжеловато. Милс лишь со стороны наблюдала, как волшебнице было не комфортно находиться в кругу незнакомцев. В этом они с Элис немного похожи.

Люси сопереживала каждому человеку, о чьих несчастьях имела возможность знать. Особенно близко к сердцу Моррисон принимала боль детей, у которых были проблемы с родителями или же, как у пришедшей, родителей не было. Подойдя к ней, насколько позволяла внешняя колючесть подростка, учительница попыталась приветственно улыбнуться.

– Хэллен, ты готова?

– Да, – сухой и безразличный, но твёрдый голос обратился зеркалом, в отражении которого Элис вспомнила себя. Люси, проверив нормативы, указала на Милс.

– Её зовут Элис. Пожалуйста, сделай так, чтобы рядом с ней появилась её копия, – Хэллен резко подняла голубые глаза на пялившуюся десятиклассницу. – Пусть она будет в чём-то нарядном, – Моррисон, зацепившись за первую ассоциацию при взгляде на дочь директора, добавила. – Добавь к ней живого кизана.

Непонимание ненадолго взъерошило брови иллюзионистки, и та усердно оглядела пространство вокруг Милс. Первые секунды пронзили тяжеловесные складки сосредоточенности на лбу, но затем волшебница делала то, в чем была мастерицей.

Её ладони плавно и уверенно гладили воздух, и Элис мгновенно обернулась к появлявшемуся облику. Тень, набиравшая свою чёткость и объёмность всё больше и больше, становилась ярче, и угорь испуганно вздрогнула, когда чуть не столкнулась с иллюзионисткой, которая слишком близко разглядывала образец.

Магам этого дома необходимо видеть всё, что они делают. Плавные, сонливые движения ускорялись и становились резче. Хэллен была художницей, её пальцы -кистями.

Не зная, куда смотреть, Милс перебегала глазами с иллюзионистки на её работу. Ей казалось, что весь процесс был долгим, хотя уже через пять минут рядом с Элис стояла её копия в тёмно-бордовом платье в пол с большим белоснежным цветком из кружева на талии, который спускался к оборке переливами тёмных атласных подшивок.

Над дизайном Хэллен не раздумывала. Ни время, ни, тем более, желание не работали ей на руку, но она выполнила норматив, создав по левую руку от Милс высокое животное. Тревога окутала угря, когда та наблюдала за созданием непонятного животного. Элис отошла от него так далеко, насколько это позволила Хэллен Пэрр. Мельком заприметив шок девушки, Хэллен пронзила утопавшее в тишине помещение громогласным возгласом:

– Стой на месте! – затем последовало менее напряженное предупреждение. – Не прикасайся к иллюзии, а то повредишь.

Элис впервые ощутила страх и смятение перед девушкой, аж до дрожи в груди. Одноклассниц Милс всегда могла угомонить, но Хэллен совсем другая. Угорь прекрасно видела в ней сломленность, но оттого и огромную силу.

– Мирьера Пэрр, прошу вас продолжать.

Растерянность угря подпитала её интерес к иллюзионистке, и потому Милс, пережив секундное замешательство, стояла на своем месте спокойно, не задевая ни одну из работ волшебницы. Рядом с Элис вырос кизан, мифологический конь, устрашающий, высотой немногим больше, чем два с половиной метра. Нижняя его половина искрила, а выше брюха словно окружена тиной. По легендам, кизаны защищали Эрикол от злобных людей, которые хотели использовать источник магии во вред. Кровожадно разрывая неприглашенных гостей, кизаны словно и не помнили, что когда-то были друзьями, домашними питомцами людей в первую сотню лет от сотворения Исорропиуса.

Увидев свирепую клыкастую лошадиную морду и лютые кроваво-чёрные глаза, Элис остолбенела. Кизан шибанул копытом о пол и неистово заржал. Истошно вскрикнув, угорь беспомощно впечаталась в стену и сбилась с ног. Ошарашенно глядя на монстра, она не могла унять мандраж, бивший по всему телу, толкавший к горлу тошноту.

Хэллен испугалась от крика Элис, но, несмотря на это, не упустила контроля над иллюзиями. Кизан замер.

– Ты как? – Моррисон примчалась к угрю, растерянно осматривая её лицо. – Не сильно ударилась?

– Я… не ожидала.

– Разве фраза «живой кизан» не говорит сама за себя?

В ответ на колкость Пэрр, Милс прикрыла глаза, приняла помощь Люси и поднялась с пола. Моррисон мысленно корила себя за то, что попросила создать именно кизана. Это животное имеет огромную связь с перводуховной Аддой Мариэль. Согласно Писаниям, именно сражаясь с ним у неё впервые проявилась магия. Так как Люси не верила в прэмов, но немало знала о них, решила удостовериться в том, что Элис никак не связана с вымышленными магами. Итог эксперимента оказался не ясен.

– Это было… круто, хоть я чуть и не сдохла.

– Кроличья лапка⁶? – Пэрр за недолгое нахождение в Мариэльской школе наконец-то хотя бы усмехнулась. – Могу поделиться савежом⁷, если надо.

– Откуда у тебя? – рифийка выискивающе оглядела иллюзионистку и сделала несколько стремительных шагов к ней. – В медпункт сдай. Всё. Я не буду шариться в твоих вещах, не вынуждай ни меня, ни твоего куратора, меръера Накано. Хэллен, давай мы с тобой не будем ссориться.

Они знают друг друга. Вне школы. Элис поняла это, видя полное спокойствие на лице Хэллен.

– Жду документацию нормативов, заселюсь и сдам савеж. У меня всего лишь пачка.

– Учащиеся не могут хранить у себя лекарственные препараты, – женщина свысока, но без высокомерия, смотрела на подростка, обречённо-устало вздохнула и отправилась к кипе с документами. Заполнив поля, Люси передала документ о сдаче магической базы. – Можешь идти на заселение, но перед этим зайди в медпункт. Я позвоню целительнице и спрошу, выполнила ли ты просьбу.

– Ага, – её худые кисти шелохнулись вблизи иллюзий и те исчезли. С проницательной, но безобидной усмешкой пройдя мимо Элис, Пэрр забрала у педагога документ и покинула помещение, не попрощавшись.

Отдышавшись, угорь полюбопытствовала:

– Что с ней случилось? – в ответ Люси горестно вздохнула.

– Её мама и тётя погибли в пожаре, участвуя в спасательной операции научного центра Эфимерии. Ужасная трагедия. Мирьера Пэрр была вдовой. Она работала в Министерстве обороны КЦ, в ведомстве по борьбе с терроризмом. Им пришлось устранять угрозу на территории соседней страны. К сожалению, обе погибли, и девочка перешла сюда. Мариэльская школа буквально под крылом КЦ. Их работники платят меньше за обучение детей или…

– После смерти родителей во время исполнения обязанностей дети могут учиться здесь за счёт государства.

Элис почувствовала, как кожу заколола кофта, хотя та и не была колючей. Ей было неприятно, противно, а с сердца будто срывала обои совесть. Элис было жаль незнакомку. Через минуту они зашли в кабинет Моррисон, в котором не было камер.

Люси заранее подготовилась к сегодняшнему занятию, взяла у заведующего хозяйством, Питера Хэнрика, куратора оборотней и преподавателя искусствоведения, в подвале-кладовой две лампочки. Теперь же она просунула руку в ящик и, не отводя взгляд от угря, достала их.

– Дар вообще никак не проявлялся? И раньше, до жёлтой молнии, никогда ничего не чувствовала?

– Как и многие другие, я чувствовала уединение с непогодой, но в этом нет ничего необычного. Многие любят дождь и грозу. А откуда та жёлтая молния?

– Неизвестно. Она появлялась лишь несколько раз: перед тем, как у Квентина проявился дар, в день Грозового сражения, когда меръера Кэндалла захватили под стражу, и в день, когда ты встретилась с ребятами. Три раза. Насколько мне известно, перед тем, как Квентин получил свой дар, он был опечален ссорой родителей. Не происходило ли что-то такое, что заставило тебя впасть в отчаяние в ту ночь? – женщине было бы полезно знать, чувствовала ли Элис что-то перед появлением магии. – Когда Квентин получил дар, был опечален, сверкала жёлтая гроза. Затем, в день Грозового сражения он чувствовал себя в опасности, и снова та молния.

– Да, – ответила Милс, прекрасно осознавая, к чему клонит куратор. – Да, мне было, – ненадолго замолчав, Элис подбирала более нейтральное слово для описания тех чувств, что она переживала в тот день. – Мне было грустно и одиноко.

– Ты говорила папе?

– Нет. Давайте приступим к практике, пожалуйста.

Моррисон не стала настаивать, видя отрешённость в глазах подопечной, потому положила рядом с ней лампочки.

– Зажми так, чтобы они не выпали, – Люси, продемонстрировав сжатие рук в крепкий замок с двумя отверстиями: вокруг больших пальцев и мизинцев. – Представь молнию, ток, гром, всё, что связано с этим, конечно, желательно не в катастрофических масштабах. Урагана мне тут не надо, – она шутила, но сосредоточенному угрю было не до шуток. – Ты должна научиться контролировать магию для своей же безопасности. Почувствуй, как тебя вновь и вновь бьёт током, как раньше. Колется немного, верно? Что ты чувствовала? Немение в ногах, шее и руках? Затекание спины, а затем резкий удар электричеством? Ощути это снова.

Элис слабо усмехнулась, вспоминая совсем недавние события. Было приятно от тока – вот, что она помнила. Милс закрыла глаза, сосредоточилась только на ощущениях, а не воспоминаниях, хотя те так и норовились отвлечь её внимание.

Прошло десять минут. Пятнадцать. Прошло тридцать минут, и следующий урок уже начался, но у Моррисон не было занятий, потому что она прекрасно знала – Элис потребуется много времени.

Ничего не происходило. Со временем и нетерпением воспоминания становились сильнее сосредоточенности угря, отталкивая ощущения на второй план, а затем подросток и вовсе начала нервничать и злиться до красноты на щеках.

Моррисон, понимая, что затягивать с тренировками больше нельзя, так как проявление дара может застигнуть Элис в самый неподходящий момент, пошла на безжалостный шаг. Всё ради безопасности угря. Видя, как истекает время, теряется интерес и терпение подростка, она решила воспользоваться этим шагом.

– Вспомни, какого тебе было в ту ночь. Кёрби мог убить тебя. Он выше, сильнее, гораздо сильнее тебя, – Моррисон вкрадчиво, с расстановкой, словно смакуя слова, внушала Элис бессознательный страх, возвращая её в ту ночь. – Ты звала на помощь, молила, визжала, но всем было всё равно. Он сгрёб тебя в охапку как пух, сжал так сильно, что ты почувствовала хруст костей? Тебе было больно, страшно? Ты не могла вырваться? На Нэр-Маре часто случаются убийства?..

Элис судорожно раскрыла рот и оглядела женщину, не веря, что слова, произнесённые ею, принадлежали доброй учительнице. Милс с головой погрузилась в воспоминания того дня и на неё снова нахлынул леденящий кровь ужас, парализующий страх и безумно рвущееся сердце, которое вот-вот остановится.

– Ты была бессильна против него, плюсом, он эвфрем. Они мастера прятать предметы в самые потаённые уголки, чтобы их никто и никогда не нашёл.

– Что вы несёте? Замолчите!

Глаза девушки покрылись слоем слёз. Руки бессильно обмякли, оттого она не заметила, как безвольно расслабились онемевшие пальцы. Лампочки разбились. Осколки разлетелись под ногами угря.

Пальцы и ладони сплелись тончайшими синеватыми линиями тока, которых девушка не почувствовала, потому что ладони были слишком сильно прижаты друг к другу. Способ с лампочками, придуманный Люси, не сработал. Ей было стыдно за потраченное время, за ужасы, что ей пришлось сказать. Но, так или иначе, дар вновь проявился. Цель выполнена.

В полной тишине угорь услышала приглушённый шёпот электричества, напоминавший неслышимое трение краешков ржавых металлических пластин между собой. Приглушённое шершавое эхо. На лице Милс выскочила улыбка, она хохотнула и повернула голову набок, разглядывая своё творение.

– Сомкни руки, – чётко и ясно раздался голос Люси.

Элис выпала из безмятежности в панику, но лёгкая эйфория не покидала её. Она сжала руки и, услышав полную тишину, прерванный успокоенным вздохом рифийки, раскрыла ладони, расслабилась и уронила их по швам. Тело её было так напряжено, что в сгибе локтя правой руки запульсировала вена, будто нечто всесильное толкало поток остановившейся крови к кисти. Правая ладонь засветилась и засверкала. Люси, заметив это, остолбенела, но без паники отчеканила:

– У тебя на руке шаровая молния, – её края были тёмно-синего перелива, к центру шар сосредотачивал яркий белоснежный свет.

– И… И что мне делать?

– Дыши спокойно. Не расслабляй и не напрягай руку. Шар привязался к ладони. Не бойся, Элис, я с тобой.

Она не сводила глаз с Люси, боясь увидеть чудо, которое сотворила. Переполнявшее любопытство и восторг исчезли, когда ей пришлось сконцентрироваться и обездвижить ладонь, которую с каждой секундой всё больше и больше покалывал ток, а онемевшие мышцы предательски начинали подёргиваться. Моррисон, даже будучи в более опасном положении, чем Милс, незамедлительно двинулась к ней и встала напротив.

– Ты в безопасности, – Люси знала, что крайне не профессионально и просто не по-человечески запугивать подростка, мысленно возвращая её в жуткие воспоминания. С самого начала это было чревато последствиями, с которыми они и столкнулись. – Тебе ничего не угрожает. Прости меня, но нужно было испугать тебя. Ты здесь, со мной. Тебя никто не тронет. Ты управляешь даром, а не он тобой. Дыши ровнее, Элис. Постарайся подвигать пальцами, – угорь исполнила приказ, поочерёдно затрепетав пальцами. – Рука не затекла? – Милс неуверенно дёрнула головой. – Аккуратно сожми пальцы в кулак.

Угорь, стоявшая столбом, и не заметила, как красные щеки добела побледнели. На лбу выступил пот, капнувший с реснички на подбородок. Она исполняла всё, что с расстановкой твердила Люси, внушая уверенность, доверие. Ладонь медленно сжалась до побеления хрустяшек.

Элис сосредоточилась на том, что больше не ощущает грозовое резало, и потому раскрыла ладонь. Благо, она поплыла на одной волне с решимостью мирьеры Люси и потому была уверена, что справится. Иначе, как бы сильно угорь не сжимал ладонь, если он не сосредоточенный трус, это чревато возникновением более мощной шаровой молнией.

Милс разомкнула пальцы. Моррисон эйфорически улыбнулась, благоговейно вздохнула и перевела взгляд на восторженные глаза подопечной.

– Отлично справились!

Люси положила руку на её надплечье и искренне улыбалась, как это делают гордые учителя и родители. Тепло от такой поддержки разлилось по всему телу, и Элис засмеялась, не сводя ярких глаз с прекрасной рифийки. Вновь и вновь ученица смотрела то на руки, то на Люси.

Женщина вытащила из папки документ, заполнила его.

– Твоему куратору я сама передам, – в ответ на шутку угорь звонко рассмеялась и попрощалась.

Мирьера Люси глубоким, явно изучающим, но безмерно заботливым взглядом продолжала смотреть в душу девочки, даже когда та затворила дверь кабинета. Оставшись наедине с мыслями, женщина вышла из-за стола. Под каблуками захрустели осколки. Достав из ящика блокнот и телефон, она набрала номер, и, не дождавшись ответа, почти сразу положила трубку. Понурый вздох пухом оттолкнулся от стен кабинета и вернулся к женщине, которая отправилась за уборщиком.