Текст книги "Исорропиус: Добро пожаловать домой"

Элис, готовая вспыхнуть, но терпящая и вдавливающая ногти в кулак всей силой, напрягла плечи и повернула голову, заглядывая в небесные глаза портальщицы. Скрежет зубов засвистел в ушах десятиклассницы. Её лоб покрылся десятком складок, и, незаметно пересчитав их, Мёрфи не сдержалась и прыснула.

– Да шучу я, Милс. Расслабься. Я отношусь к тебе вполне в рамках нормального. Ты моё первое поручение, и останешься им навсегда. Я не Лиззи. Без обид, но я не прыгаю на шею с предложением дружбы первому встречному. Аарон недолюбливает тебя, потому что ревнует к Оливеру.

– Серьёзно? – все озлобленные рельефы на лице разгладились. После перенапряжения она почувствовала, как голова мало-помалу загудела.

– У Коулмана появился новый человек, и Кёрби, как пёс, обнюхивает тебя перед тем, как впустить в дом. Но пахнет от тебя конечно…

– Очень смешно. Аарон знает, что ты его с псом сравниваешь?

– Так мы все такие – гончие. Вот и живём – лаем на тех, кто приближается к слабым, оберегаем единство.

– Считаешь Лиззи и Оливера слабыми? Зря. Как ты хорошо за всех решила. Корона на голове не мешает?

– Померить хочешь, Милс? С короной приходит ответственность. Не думаю, что ты её потянешь. Пойдём, хулиганка, а то Люси подумает, что мы разодрались.

С каждым разом Элис чувствовала, что Рита относится к ней теплее, с пониманием. Однако Милс самой не очень хотелось сближаться, и потому обе общались лишь о навыках, знаниях, характере угря и общих друзьях.

***

Вся Мариэльская школа запомнила, как мальчишки устроили праздник на обрыве в прошлом учебном году. Мало кто знает, что неподалёку от опасного и отныне запрещенного для прогулок места расположена база гончих.

Старый, заброшенный, почти что обветшалый сарай с копнами сена в потолке первого этажа. Второй разрушен годами и природными стихиями. Накрест разбросанные доски стали держателем чёрного ламинированного нетканого материала для крыши. Его тщательно расстелили Аарон и Уилл на полу второго этажа, чтобы капли дождя скатывались и сливались по шершавому материалу на землю, а не на головы подростков.

Убранство базы гончих лишь мечтало об удобствах: несколько видавших многое кресел, относительно новый и целый стол, который принёс Уильям из старого дома, в котором когда-то жила его семья. Лиззи принесла лампы, которые заряжаются от солнечного света – весной, летом и осенью они стояли на крыше, а зимой – в глубине найденной неподалёку от сарая и принесённой туда тумбы. Рита поделилась теплом и оснастила сарай одеялами, пледами, ковром, местами прожжённый, исполосованный дырами и навсегда испачканный не отстиравшимся детским творчеством. Оливер принёс спальные мешки на каждого, тёплые, но не самого лучшего качества – достались от умершего от гора¹¹ в возрасте восьмидесяти трёх лет дедушки. Родители сказали, что они не нужны и сам дедушка выкинул бы, будь он жив. Юноша был только рад продлить жизнь тем вещам, с которыми связаны походы и рыбалка с дедом. Коулман внес лепту в общий дом, в их базу. Ральф, как самый молодой и новый член компании, приносил еду и напитки. Аарон был создателем этого логова и настаивал на том, что в открытом им королевстве он лидер, вожак. Ролью он этой пользовался редко и не кичливо, потому никого из друзей это не тревожило.

В день, когда Рита разъяснила своё отношение к Элис, Аарон и Уильям отправились на базу вдвоём, прихватив с собой пару баночек слабоалкогольных напитков и стащенных булочек в столовой. Кёрби с пакостливой ухмылкой выудил из кармана горсть табачных изделий, пока Дэккер разводил огонь на выложенной камнями яме в полу.

Вдвоём они выбирались очень редко. С появлением Милс среди их знакомых – впервые. И потому беседа не могла не зайти об угре.

Раскрутив обёртку, Аарон подкинул и поймал ртом конфету, звонко ударившуюся о зубы. Потерев челюсть, юноша приглушённо замычал и положил напротив друга такую же. У эвфрема было два абсолютно разных, но лучших друга. Он уважал и ценил каждого. С Коулманом нельзя повеселиться и выпить для разнообразия, а с Дэккером невозможно обсуждать тайны, осевшие на сердце, делиться мыслями. Уилл и Олив, будь они в одном человеке, оказались бы лучшим, что было в жизни у Кёрби. Максимально к этому «идеалу» близка Рита Мёрфи. С ней Аарон мог поговорить и помолчать, что часто бывает важнее.

– Олив говорит, что она неплохая, обычная. Надоедливая, конечно, – его перебил риф:

– Неужели Оливер может вслух произнести такое оскорбительное слово?

– Это я от себя добавил. Он говорит, что Милс – сообразительная, с горьким опытом. Уж не знаю, какой у неё может быть горький опыт, – прекрасно помня прошлое лучшего друга, эвфрем усмехнулся и покрутил волчком на столе закрытую жестяную банку. – Он говорит, что Элис общительная. С юморком, так сказать.

– Я и не говорил, что она плохая. Просто не такая, как мы.

– Угорь она, а не «просто не такая как мы».

– Без тебя знаю, умник, – Дэккер подался вперед и схватил конфету со стола. – Почему она не аквилег? Всё было бы проще.

– Или хотя бы оборотнем. Да любым. Что нам-то с ней делать? – передвигая языком горьковатую конфету и с удовольствием причмокивая, Керби сложил пальцы на груди и откинулся в кресло.

– А что ты хочешь? Закопать её на заднем дворе? – Уильяму уже поднадоел этот постоянный вопрос со стороны Кёрби, потому голос зазвучал строже. – Делай что хочешь, но ничего противозаконного.

– А ты что?

– Я перестал вести у ней уроки.

– Всего-то?.. – в ответ риф всплеснул руками и сурово нахмурился.

– Что ты хочешь услышать? Аарон, у тебя обудка скоро с этим «что делать?» сотрётся. Отвали от неё. Пусть спокойно живёт. Уже два месяца, даже больше – все живы, здоровы. Ты не обязан ненавидеть угрей так же, как я. Как собачонка под ногами бегаешь «что делать?», «что делать?»… Сам-то, я уверен, не хочешь ничего плохого ей сделать. Признайся, Кёрби, ты просто думаешь, что сближение с ней испортит моё отношение к тебе? Ошибаешься. Я живу в соседней комнате от неё. Лиз стала её лучшей подругой. Элис нетерпеливая, заносчивая, но она человек, а потом уже угорь. Хотя вторую бы её часть я очень хотел бы истребить. Когда я не задумываюсь, что она угорь, понимаю, что Милс стала бы прекрасной частью нашей компанию. А когда вспоминаю, кто она…

Кёрби солидарно закивал головой, вызвав у Дэккера искристый смех.

– И вот опять ты со мной согласен… Послушай. Элис не Квентин, она мою жизнь не испортит. Сколько слежу за ней – она не злодейка. Просто живёт и наслаждается. Берёт всё от нового мира – знания, умения, навыки.

– Олив сказал, что она прочла уже около двенадцати толстенных книг за время пребывания в школе. Думаешь, после такого мы сможем подружиться с ней?

– А ты думаешь, что она вынашивает злобный план, как изничтожить Лиззи и Оливера? Не верю в этом. Не хочу. Она не Кэндалл. Всё-таки, может быть, нужно стараться не судить по дому.

Эвфрем ни на шутку задумался, потупив невидящий взгляд на ножку стола. Дэккер закатил глаза и незаметно взял баночку коктейля Кёрби, пару раз сильно встряхнул, чтобы друг не видел, и передал ему. За убежищем послышался шелест травы. Уилл, сидевший ближе к окну, вскочил и проверил территорию – никого нет. Вернувшись на скрипучее, пружинное кресло, риф прикоснулся к своей баночке, на которой остался отпечаток пальцев вокруг конденсатной плёнки.

Приподняв в знак тоста, друзья не отводили друг от друга взгляд. Кёрби открыл баночку, а одновременно с этим риф попался на свою же шутку – газированный напиток прыснул и зажурчал из обеих банок. Вскочив с кресла в непрерываемом смехе, Кёрби вылил свой пенящийся и брызжущий напиток на рифа. Дэккер сделал то же самое. Когда коктейлей осталось немного и они больше не буянили, парни стукнулись банками и допили терпкий сок брожённого винограда.

Риф не взаимодействовал с Элис, почти не видел её, даже избегал, и от этого ему становилось лучше, отношение к угрю становилось благосклоннее. Вернувшись в домик рифов, Уилл встретился с Люси, провожавшей Милс после практики до комнаты. Мгновенно учуяв запах алкоголя, да что там запах – заприметив мокрую одежду, она напрягла губы и строго нахмурилась, подбоченившись.

– Это что такое? Хотите, я сейчас возьму тряпку и надаю вам с Аароном по шее. Нужно?

– Не нужно, мирьера Люси, – подступая к своей комнате, он вжался в стену, но дорогу преградила кураторша. Выглянув за её спину, он помахал воображаемой Элис и поздоровался. Люси, обернувшаяся к двери угря, упустила мгновение, когда выпускник промчал мимо неё, ударившись в стену и чуть ли не став её частью – настолько сильно прижался. Раскрыв комнату, он заперся от педагога, не сдерживая смеха.

Моррисон несколько раз настойчиво постучала, но после не услышала ни одного шороха – Уилл прикоснулся пальцем к губам и подал знак Ральфу, чтобы он не двигался.

– Уборка тропинок от домов к школе. А ещё уборка газонов рядом со школой и вокруг каждого дома! Суббота. Шесть утра. Ты берёшь лопаты и Аарона. Не переживай, утром могу разбудить ещё пораньше. Теодора оповещу.

Уильям, раскрасневшись от клокотавшего волнения внизу живота, замер и остановил на соседе возбуждённый, трепетный и понимающий взгляд – таким дети смотрят на родителей, потому что прекрасно, за что их отчитывают.

Моррисон, услышав за дверью старшеклассника его тяжёлый вздох, постучала каблуками к выходу и отправилась в домик эвфремов, чтобы оповестить молодого куратора. Дэккеру и Кёрби предстояло много работы. Эвфрем не обрадовался такому занятию, но и перечить не стал. Как только он появился в комнате, сразу услышал голос Люси с первого этажа. Больше и понимать не надо – их секрет был рассекречен. В итоге – Аарон сгребал снег в одну кучу, а риф топил его.

– Они никогда не могли усидеть на месте, – Лиззи редактировала сочинение после того, как Моррисон распорядилась в коридоре об исправительной работе подростков. – Уборка это ещё не самое худшее. В начале восьмого класса им пришлось чистить туалет в школе на протяжении семестра еженедельно – тогда они шумно вернулись с тусовки. Люси только начинала работать в школе, а парни были пьяны до безобразия, – со вздохом отстранившись от тетради, она устало потёрла глаза. Увидев в руках Милс книгу, Лиззи прочла название и заинтересованно улыбнулась. – Готовишься к Накано? У него снова отпуск?

– Правильнее сказать – пропажа. Неделю его не было. Отец места не находил. Папа тоже решил развеяться позавчера, – показав пальцами, будто она пьёт из них напиток, Милс отложила в сторону учебник. – Хорошо, что вчера дядя Сэм появился в школе.

Телепат сам просил его так называть, потому что, если бы у Элис проявился дар, они бы до сих пор дружили семьями.

– Так что, готовлюсь к сегодняшнему уроку. Через месяц с небольшим базовый тест, а я ещё не готова.

– Мне кажется, он будет простым. Уверена, что ты справишься. Внутришкольные экзамены даются потом с большим трудом, так что не трать нервы сейчас – прибереги.

Стряхнув с переносицы неоткуда возникшую щекотку, угорь улыбнулась и поблагодарила подругу за поддержку.

«Тратить нервы будешь, но позже, а пока – не парься! – а потом скажет и во время подготовки к экзаменам не париться – в университете сложнее. Лиззи не унывает и держится. Надо будет спросить, как у неё родители. Хотя, если было б всё плохо, она бы рассказала. Не буду напоминать ей о плохом», – с этими мыслями она отправилась на урок. Отсчитав триста девяносто семь шагов от домика и, не дойдя до фонтана, середины пути, она сбилась со счёта.

Мужчина сидел за рабочим столом и пролистывал файлы с материалами уроков. Его кабинет построен по принципу аудитории, задние парты ряда уходили вверх по лестнице. Подняв на скрипнувшую дверь голубые и радостные глаза, он поздоровался с Элис.

Девушка заняла уже привычное место – за первой партой напротив него; вытащила привычные предметы: пенал, текстовыделители, две тетради. Она из занятия в занятие ставила локти на стол и на запястья клала подбородок, ожидая темы и новой страницы мира, приоткрывавшего тайны. Вот так обыденность и безграничное познание с удивлением соединялись в кабинете меръера Накано.

– Дядя Сэм, что проходим сегодня? А ещё меня больше интересует, почему вы отсутствовали, – в глазах замелькали огоньки, и Милс попыталась снизить допрос улыбочкой, но на губах выскочила безобидная, но язвительная усмешка. – Месяц остался до теста, а занятий, насколько я помню, не больше пятнадцати. Где вы пропадали?

– По семейным обстоятельствам, дорогая Элис, – не ожидая такого любопытства, Накано понимающе улыбнулся и не обратил внимание на излишнюю колкость подростка. – Стыдно, что не предупредил Джона и подставил тебя с пропущенными занятиями, но ты не переживай – трёх упущенных занятий ты даже и не заметишь. Древнейшую мифологию ты уже изучила, историю прародителей тоже. Не против, если мы проведём ещё одну контрольную по ним?

– Зачем? Я же уже сдавала.

– С недавних пор во всех учебниках Эфимерской республики, государстве, которое так рьяно пытается отказаться от существования наследия семьи Мариэль, раздел «История Прэмов» стал называться просто – «Мифы и легенды Исорропиуса». Образование Эфимерии принято считать лучшим на планете, и люди там работают якобы гениальные. Крайне неприятно, когда труд твоей жизни пытаются перечеркнуть люди, решившие, что корни магии – вымысел. Ты же прекрасно знаешь моё отношение к перводуховным. В Министерстве образования Верэбриума хоть и есть глуповатые люди, но ценность нашей истории знают, и потому, вероятно, везде в тестах и экзаменах будут особое внимание уделять семье Мариэль.

– Хорошо, поняла. Тогда поспрашивайте меня устно, а то, когда пишу тесты или эссе, трачу лишние нервы. Мне было сказано – не беспокойся, базовый тест лишь первая ступень.

– Верно, не беспокойся, ты со всем справишься, – заметив лёгкое и прекрасное настроение угря, Сэмюэль задумался и, вытащив галстук из-под края парты, придвинулся ближе и заинтересованно спросил. – Кто же этот философ, давший тебе хороший совет?

– А кто ещё? – не понимая, почему телепат обратил именно на это внимание, Элис продолжила, набираясь уверенности в каждом слове. – Лиззи. Кому, как не ей знать обо всех деталях обучения. Она помогает мне с домашней работой часто, как и Оливер. Каюсь, что не делаю всё в одиночку. Наверное, вы из некоторых сочинений это уже поняли.

– Да, верно, – что-то смутило телепата, но он продолжил урок. – Тогда поспрашиваю устно. За чем пошли Адда и Келия, когда нашли в глуши Эрикол?

– Детский вопрос, дядя Сэм, – уверенно отклонившись на стуле, она гордо приподняла подбородок и скрестила руки на груди. – Во-первых, за ними шёл Тобиас. Во-вторых, они шли за аквилегами, любимыми цветами Келии. Хоть я сама не до конца верю в прародителей, изучила всё, что было под рукой.

– Значит, за тест тебе беспокоиться не стоит, – он проигнорировал слова подростка, потому что прекрасно понимал – вступать в спор по поводу историчности прародителей не имеет смысла – у Элис ещё недостаточно знаний, чтобы выстоять спор с кандидатом исторических наук. – Тебе нужно выучить отрывки из трактата о Человеке, – телепат вдумчиво проверяя, нужный ли это лист, вытащил из файла и передал подошедшей девушке. – Завтра или послезавтра проверю. Это тоже по прародителям могут спросить.

– Угу, – не отрываясь от отрывков, девушка вернулась на место и внимательно вчиталась. – Миргольд Аннэрия? Часть про тело я уже где-то читала.

– Мне очень приятно, что ты самостоятельно что-то изучаешь.

– Да уж, – Элис вовремя прикусила язык, чтобы не проболтаться об изучении дела Квентина Кэндалла. – Я оказалась в новом мире. Нужно не отставать.

– Вот бы каждый ученик был таким же настойчивым.

– Тогда учителя не были бы нужны, – произнесла она вполне серьёзно, но, заметив, что мужчину как-то, но не обидно, задели слова, шутливо улыбнулась и от неловкости впилась глазами в трактат.

«Учение о Человеке». Миргольд Аннэрия. 713 год эры магии.

2. Сущность. Понятие сущности включает в себя мировоззрение и характер мага. Не стоит даже и рассуждать, что части сущности сами являются обширнейшими понятиями психологии и философии. Мысли, представления о морали, нравственности, черты характера читатели, известные как телепаты, и иллюзионисты наследуют от перводуховного Тобиаса, предметные маги – от Келии и так каждому своё.

Тело и сущность формируют Человека, обладающего магическим даром, а, возможно, даже и талантом, если он особенно близок к перводуховному.

Этот трактат не умаляет значения личности и индивидуальности каждого человека – ведь скрытые, они же невидимки, не обязаны любить себе подобных и могут вполне полюбить угрей несмотря на то, что исторически Малия и Адда не ладили.

Также сей трактат подтверждает влияние семьи Мариэль, и отныне никто не смеет сомневаться, что они существовали и передали нам, духовным детям, дар Эрикола, и две заповеди: развиваться и сохранять мир».

– Почему в трактате нет ни слова о немагах?

– Как бы это не звучало грубо, трактат о Человеке, а не о человеке. В те времена довольно попустительски относились к нэрмарам, старались просто не обращать внимания на них – ведь их было мало, меньше, чем нэрмарцев сейчас. Сегодня мы займёмся возникновением Нэр-Мара. Перечерти таблицу, – мужчина поднялся из-за стола и взял мел с доски, дребезжа заскрипел по ней, чертя линии.

На протяжении всего урока Милс хмурилась. Как бы она не относилась к людям с Нэр-Мара, признавала, что их предки боролись за свободу счастье, за возможность не умереть зимой от голода.

Элис запомнила один из самых удивительных моментов Нэрмарского восстания. Прогнившие земли когда-то был частью Верэбриума. Туда отправляли в ссылку обвинённых в измене родине. Аквилеги отделили штормом Прогнившие земли от континента. Никто из них не выжил, так как затраченные силы не восполнились. Многие считают, что смерть тех аквилегов стала наказанием за то, что магией люди стали творить зло. Аквилеги нарушили заповедь перводуховных и поплатились за это.

Глава шестнадцатая. Помощь ближнему

Несколько раз в месяц у старшеклассников высшей Мариэльской школы проводятся междомные тренировки. Гончие, как уже собравшаяся команда, большинством голосов решили пригласить Элис на общее занятие. Так как предложение прозвучало от Лиззи – угорь без раздумья согласилась и с трепетом ждала дня, когда она продемонстрирует свои навыки и докажет, что её принадлежность к угрям никак не сказывается на её характере. И вот этот день наступил.

Лиззи вышла из домика рифов. По пятам за ней, не скрывая улыбки, брела Элис.

Со стороны дома эвфремов гремела заводная музыка, специально подобранная для тренировки. Невидимки были самым громким и шабутным домом, и в этом есть весомая заслуга Аарона Кёрби, поднимавшего всех на любое веселье со словами: «Жизнь одна!».

Некоторые тренировались на уличном стадионе за спортивным залом, другие – на газоне за фонтаном. Никакой снег и холод их не брал – благодаря работникам из растопки, в том числе и папе Оливера, Кристиану Коулману. Работники создали тёплые купола вокруг каждой команды. Юноша был рад встретиться с папой и пообещал, что вечером они погуляют и зайдут в тренажерный зал к Аарону. Отец эвфрема до рождения Оливера почти каждый вечер проводил в досуговом спортивном комплексе растопки.

Элис видела отца друга лишь на фотографиях. Мужчина с несколькими рифами был приставлен к домику телепатов и иллюзионистов. Томас Хук, взявший под свою опеку новенькую иллюзионистку, вёл её к своей группе.

Компания гончих одеты в бордовую форму, на вид гораздо более серьёзную, чем та, в которой тренировалась Элис. Защита с видимым уплотнением на коленях, локтях и прессе создана из почти что неразрушимого сплава металлов, потому это была самая безопасная и относительно тяжелейшая форма в арсенале Мариэльской школы.

– Мы ждём Люси? – спросила Элис, ступив на газон вместе с Лиз.

– Да, и Уилла, – Аарон затягивал потуже шнурки на кроссовках.

– Не порви, как в прошлый раз, – предостерегая, заметила Рита, держа между двух пальцев горлышко бутылки с водой.

Кёрби, улыбнувшись и завершив работу с непослушными нитями, прикоснулся к щеке Риты ласково, аккуратно, словно коллекционер, бережно берущий бесценную фарфоровую куклу. Внизу живота портальщицы приятно потеплело. Она потянулась к эвфрему, незамедлительно ответившего любимой алыми губами.

– А где наша форма? – рифийка растерянно оглядывала землю. Нехотя отстранившись от Мёрфи, Кёрби нетерпеливо обернулся и схватил лямки спортмешков. Сумка с грохотом полетела в ноги одноклассницы.

– Аарон!

– Элизабет?! – передразнил эвфрем, повторив её раскинутые в стороны руки. – Прости, гончая, я не специально.

Лиззи ненавидит, когда её называют Элизабет. Кёрби это прекрасно знает. Нахмурив сморщенный носик и отведя глаза от вредного одноклассника, Шац мельком заметила, как он скорчил ей рожицу.

Рифийка уже привыкла к такому поведению друзей, хоть оно её иногда и раздражало, даже злило. Шац прекрасно знала, что, если она обратится за помощью, двое из ларца не проигнорируют. Невзирая на это, отличница не просила их ни о чём, если это не касалось помощи в поднятии чего-то сверхтяжёлого или ещё чего-нибудь, где пригодится их грубая, почти безграничная юношеская сила. Поэтому окружающие, которые не знают о компании гончих, называли насмешки эвфрема обозлёнными или завистливыми, хотя Кёрби никому и никогда в жизни не завидовал.

Лиззи, вытащив форму для себя и подруги, позабыла о ехидстве одноклассника, когда встретилась с идущим по тропинкам Ральфом. Её щёки заметно порозовели. Она кивком поприветствовала его. Её девичье очарование и симпатия к рифу никак не могли побороть звенящий в ушах свист, громыхающие хлопки и крик Аарона:

– Блэйн, не сдавай позиции! Ты из гончих! Мы с тобой, дружище!

Десятиклассник хлопнул в ладони и победоносно потряс ими над головой. Из-за того, что ребята согласились провести тренировку с Элис, Ральфу пришлось присоединиться к другой группе, что его немного задело, но он же парень. И Уилл, и Аарон отвернутся от него, если он заговорит об обиде. Так думал сам Ральф.

Встретившись взглядом с Элис, он спрятал подбородок в ворот и стремительнее зашагал на тренировку. Лиззи огорчённо вздохнула, переведя взгляд на эвфрема. Он был против того, чтобы Милс участвовала в тренировке и тем более заменила Ральфа, но порывистый парень оказался в меньшинстве.

Со стороны школы шли недовольный Уилл и ободрённая Люси. От солнца форма на ключицах бросала яркий свет от плотной прошивки, защищавшей шею и грудь.

Когда рифы поравнялись с гончими, Дэккер ринулся в сторону друга и забурчал от недовольства, что угорь будет присутствовать на их тренировке.

– Долго ждать, пока ты оденешься? – сухой голос Моррисон раздался над ухом Милс, когда она запуталась в форме и тратила время впустую, чтобы разобраться с ремешками и насадками застёжек неизученной защиты. Коулман замедлил шаг, услышав грубый тон рифийки, неловко предложил подруге помощь. Элис, не менее удивлённая обращением женщины, сочла это за наглость и изумлённо выпрямилась, поставив руки в бока.

– Может, сошьёте нормальную защиту для начала, м?

Люси надменно взглянула на Элис. Выхватила форму, распустила все ремешки и вернула ученице.

– Надевай.

– Мирьера Люси, – подступил Оливер. – С вами всё хорошо?

– Да, я в порядке. Лучше помоги ей.

Коулман проследил вслед уходящему куратору рифов. За ней поспешно двинулся Уильям. Никто не заметил удовлетворённой усмешки Риты.

– Что с ней?

– Вдруг, случилось что-то, – предположил юноша, взяв рукав формы.

Завершая процесс обмундирования, Милс понимала, что эта гораздо тяжелее и плотнее той, в какой она была на тренировке возле ручья. Обувь угорь переодела сама. С воодушевлением осмотрев защиту, Элис поднялась со скамьи, одарив благодарным взглядом эвфрема. Тот мечтательно улыбнулся, и карие глаза превратились в безобидные, осчастливленные чёрные бусинки.

За свою жизнь угорь впервые видела подобных людей, тихих и спокойных, добрых и щедрых, не жалеющих ни капли своего времени для других. Оливер из тех, кто готов терпеть, чтобы рано или поздно к нему вернулись люди, ушедшие прежде по своей глупости. Он примет их вновь с той же наивностью и любовью. Подобных ему мало.

Многие думают, что они слабые, но Оливер знал, что для него сила – люди, оставшиеся рядом или вернувшиеся, которые осознали свою ошибку. Во вторую группу входил лишь один человек – его лучший друг. Именно этих людей он готов беречь и защищать всеми силами, но их, увы, не всегда достаточно.

– Рита, открывай!

На берегу ручья учащихся ожидал купол, поддерживаемыми тремя работниками. Они из КЦ, пришли сюда по просьбе Люси. Они не выдадут тайну Элис. Люси развернулась к учащимися. Она стояла над ними, как орлица, держа руки за спиной. Учащиеся оказались возле привычного для угря бегущего ручья, но не в том месте, где раньше уже бывала Элис. Здесь не было ни единого камня, которые она раскалывала во время тренировок. Лишь песок, пара бревен, ракушки и камушки причудливой формы, сухие палки, которые надуло ветром. Люси пересчитала всех учащихся.

– Три пары. Шестеро: Рита, Элис, Уилл, Аарон, Лиззи и Оливер. Всё как всегда. Раунд до победы, то есть до падения соперника, – Люси оглядела всех учеников. – Так. Рита и Аарон, Лиззи и Оливер, Уилл и Элис. Согласны?

– Да, – почти единогласно и одновременно произнесли ребята. Только Элис, не привыкшая к таким тренировкам, молча кивнула.

Старшеклассники двинулись к соперникам. Рита, по-кошачьи улыбаясь, взяла за руку эвфрема и отвела его в сторону.

Между бойцами расстояние составило не более трёх метров. Элис, ощущая, как волнение перед неизвестным занятием обволокло сердце, бегала глазами и копировала всё, что видит. Сначала рукопожатие, затем кивок головой в сторону тренера и стойка, которая у угря оказалась не надёжнее колыхавшегося кроваво-оранжевого осеннего листика, который вот-вот сорвётся с ветки.

– Элис, будь добра, не бросайся молниями просто так. Раз, два, три. Начали!

Девушка, не успевшая даже мысленно съязвить на очередное проявление неприязни учительницы, свалилась наземь. Уильям, не теряя времени, согласно тактике борьбы против угрей, отправил в ноги девушки огненные шары.

– Оххо, – прокряхтела Милс, зажмуриваясь и потирая ушибленный затылок. Уильям не сразу, но подошёл и помог ей подняться.

– Первый раунд завершён! По одному очку получают Рита, Лиззи и Уилл.

Задача эвфремов в дуэлях немного отличалась. Они должны перемещаться крайне осторожно и незаметно, что на песке почти невозможно. Их главная цель – сделать противника невидимым, и тогда балл достанется им. Аарону попросту не удалось победить свою любовь, столь внимательную и талантливую. Оливер оплошал, потому что замешкался и не сошёл с прямолинейной траектории для Лиззи, когда на место, где стоял одноклассник, она замахнулась огненным хлестом, сбив юношу с ног.

– Второй раунд: Элис и Рита, Уилл и Оливер, Аарон и Лиззи, – ученики поспешно перестроились. – Начали!

Одиннадцатиклассница, наконец столкнувшаяся с портальной соперницей, не без удовольствия улыбнулась ей, прожигая пламенным, но не угрожающим взглядом. Пока Мёрфи решила немножко отыграться за совместные портальные тренировки и зависть к угрю, Элис не растерялась. Она предполагала, что такое желание захватит сердце гончей и не прогадала. Угорь резкими, но плавными и контролируемыми движениями создала тонкий грозовой кнут. Он со свистом рассёк воздух. Кнут нацелен в грудь портальщицы, ещё секунда, и он окрутит стан мирьеры Мёрфи. Всё, что она успела сделать – отскочить и свалиться в песок.

– Не больно? – вальяжно подойдя к портальной наставнице, Милс покровительственно взглянула на неё.

– Мало приятного, – девушка поднялась с песка. В тугом хвосте запуталась сорняковая трава, и угорь незаметно для Риты вытащила её, пока одиннадцатиклассница обернулась на место падения, потирая ушибленное запястье. – Ушиблась о камень, наверно. Ничего страшного.

Не принимая поражения, Мёрфи подняла отчасти гордящийся взгляд и прикоснулась к плечу девушки, высокопарно произнеся:

– Ты молодец, Элис. Думала, порталами меня победишь, было бы эффектней.

– Не забывай, что мы с тобой из разных домов и способности к перемещению у нас разные. Уверена, если б я использовала порталы, проиграла бы этот бой, – обменявшись актёрскими комплиментами и признаниями, которые отчасти всё же являли собой истинное отношение девушек к друг другу, каждая осталась при своём мнении; Рита была слишком близка Элис по духу, потому она не могла подружиться с ней, а Милс не устраивало, что портальщица имеет над ней власть и влияние отца-директора КЦ. – Кстати о моих способностях. Разве бой честен? Я ведь не овладела всей угревой магией, да, Дэккер? – бросив на него укоризненный взгляд, девушка скрестила руки на груди.

– Не отлынивай. Для этого и нужны тренировки, – резко отчеканила Моррисон, даже не посмотрев в сторону ученицы.

– Но не с людьми же. А если я кого-нибудь случайно раню?

– Давай-ка без своеволия! – Люсинда встала над Элис. – Тренировки для того и нужны, чтобы ты училась контролировать свой дар, чтобы никого не ранить. Тебе скучно что ли, я понять не могу?

– Да что с вами сегодня? Вы мыслите неадекватно! Причём тут «скука»?! Может, я вообще не хочу участвовать в бою с Лиззи и Оливером?

– Могла и не соглашаться – никто бы не заплакал, – бросил Аарон, приблизившись к своей девушке.

– Заткнись, Аарон! Я вообще боюсь подцепить от вас с Дэккером какое-нибудь пограничное расстройство личности! – отвернувшись от эвфрема, Милс не обращала внимание ни на кого, кроме насупившейся рифийки. – Вот это броня, – лямки формы натянулись и резко вернулись на прежнее место, со шлепком ударившись. – Выдержит прямого удара угря? Что-то мне кажется, что нет. Всё! Не хочу я больше тренироваться с вами не на равных условиях! Херня эта ваша практическая магия, понятно?!

Люси держалась стойко, молча, сдерживая смех и неловкость от происходящего. Её нахмуренные брови острее лезвия, а поджатые губы казались твёрже кирпича.

– Снимай тогда защиту.

– Чего? С ума сошли?! Вы почему так со мной обращаетесь? Мы же на одной стороне!

– Только не плачь, хорошо? Выбери двух противников, не считая Аарона и Оливера, конечно.

Тень озлобленности упала на угря, откинувшей голову назад и вымученно замычавшей.

– Я жду.

– Уилл и Рита.

– Отлично. Остальные – покиньте площадку, – когда одноклассники встали плечом к плечу, значительно, с немыми переговорами глядя друг на друга, повернулись к растерянной и злой девушке. – Двое на одного. Отлично. Как раз для скучающих. Неужели ты чем-то недовольна?