Текст книги "Последний леший"

– Ты, вроде, говорил, что надо еще и скалу на место поставить? – напомнил он своему новому знакомому богу.

– А, потом поставлю, – лениво протянул Дурий, – только подремлю маленько!

– Слушай, Дурень, есть у меня один вопрос, для меня важный!

– Валяй… – Дурень и не думал открывать глаз.

– Не укажешь ли ты, где ход-проход в Мир мертвых? Очень мне это нужно!

– А зачем?

– Хочу туда попасть, там мой друг и побратим…

– Ну ты и дурак! – молвил Дурий, но все-таки открыл глаза – посмотреть на еще одного дурня…

– Пусть дурак, но скажи-покажи!

– Да полно этих проходов, – веснушатый бог привстал, – и тут, и там, да хоть вот за той скалой!

– Которую ты передвинуть должен был?

– Вот настырный! – вздохнул Дурень, – Ладно, поставлю скалу, как надо. А вход в Мир мертвых совсем за другой глыбой, вот за этой, смотри, это – Алатырь-камень… – Дурий встал, почесался, прошел десяток шагов, повздыхал и легко, как пушинку, сдвинул огромную – в три человеческих роста – каменную глыбу в сторону.

И, действительно, из открывшегося прохода на Сухмата дохнуло ледяной сыростью мертвого мира. Хотя скала и сдвинулась легко, Дурень, кажется, самую малость не рассчитал сил, и каменная глыба упала на него самого, придавив самым нелепым образом. Из под глыбы торчали голые пятки Дурьего бога, которые смешно дрыгались. Похоже, не смотря ни на силу, ни на бессмертие, этот бог пока что не мог понять, как ему, собственно, выбраться из такого глупого положения…

– Сюда, скорее, вот выход! – услышал Нойдак доносившийся из разверзшегося отверстия знакомый голос Духа. И как-то, неизвестно каким чувством ощутил, что его невидимый дружок уже здесь.

Ну, а дальше… Дальше произошло то, чего Сухмат не мог представить даже в самых радужных мечтах. Из темноты вылез – довольно резво при этом – живой и невредимый Рахта, мало того, что вылез, он протянул руку в темноту, и – о чудо! – из темноты показалась сначала женская рука, а потом – и вся Полинушка, причем живая, да при этом именно такая, какой была когда-то, без единой царапинки. Оба были в длинных рубахах.

Кажется, кто-то из читателей уже иронизирует? Да автор и сам могет! Действительно, этот момент живо напоминает окончание детской сказки о злом волке, съевшем и бабушку, и внученьку… А потом волка охотнички убили , живот разрезали, и вышли оттудова бабушка с внученькой, живые и невредимые… Вот и сейчас Рахта с Полиной – ну точь-в-точь! Впрочем, погодь смеяться – впереди еще и почти что сказка про репку!

– Рахта! Братишка! – Сухмат бросился к побратиму.

– Быстрей отсюда! За нами погоня! – вскричал Рахта, но было поздно.

– Ага, вот они! – донеслось из зияющей черной дыры, и земля задрожала от этого низкого, мрачного голоса, – Попались, голубчики!

Черные тени вырвались из прорехи в Светлом мире, эти же тени метнулись веером, и сразу стало ясно, как только встали они, эти чудища, по краям поляны, всю ее окружив. Теперь и до Сухмата с Нойдаком дошло, что попали они в новую историю. Ибо стояли вокруг чуда-юда страшенные, все видом разные, один другого уродливее да страшнее. Были и псы окаянные с мордами оскаленными, да злые велеты, от которых мраком могильным тянуло… И круг чудищ вокруг наших героев начал сужаться. Сухмат выхватил свой меч, а Рахта – перехватил меч Нойдака – понятное дело, богатырю он был сподручнее! Но черная толпа навалилась вся разом, и напрасно били мечи мертвые тени, вреда не нанося…

– Поймали, поймали! – закричали чудища наперебой, – они в наших руках, государь.

Тяжелые шаги, содрогается земля, меркнет Солнце ясное… Вот он, Владыка мира мертвого, вот он судья беспощадный! Сухмат впервые видел Вия, но сразу догадался, кто перед ним. Как не узнать? Будто весь из земли, плечи шире, чем сам высотой, в одежде из иссохшей коры, да с железным лицом… Даже Нойдак догадался, ведь он слышал не раз про страшного владыку с веками, которые поднимают его слуги – велеты. «Лучше ему в глаза не смотреть! – подумал Нойдак, когда веки Владыки были подняты услужливыми слугами – чудищами».

– Что, добегались? – зарокотал Вий, – И придется вам не сладко, ужо позабочусь! Чего ждете? – прикрикнул он на слуг, – Волоките их…

– Но мы живые, нас то за что? – удивился Нойдак.

– За компанию!

– Но ты должен нам загадки задать… – Сухмат знал все поверья, да Вию разве укажешь?

– Были уже загадки, задавал, хватит с вас!

– Нет такого закона! – возразил Сухмат.

– Я – закон! – донеслось изо рта Вия и Владыка устремил страшный взор на богатыря, – Уж не будешь ли ты противиться моей воле, смертный?

– Солнце ясное, помоги! – взмолился богатырь.

– Как же, поможет оно тебе… – кажется, Вий смеялся, хотя это и трудно было назвать смехом, – а тучи, по твоему, на что?

– Отпусти меня и моих друзей! – крикнул Сухмат

– Отпусти нас, чудище, – попросил Нойдак, но кругом только захохотали, тогда северянин вдруг озверев, крикнул на Вия, – ты, урод, отпусти нас сейчас же!

– А то старшего братца позовешь? – Вий, как оказалось, умел и потешаться. Но в этот раз – мимо!

– Слышь, чего тебе сказали, пень трухлявый? – донеслось со стороны дырки в Светлом мире. Это был голос Дурня, выбравшегося, наконец, из-под упавшей на него скалы, – Ты моего молодца не замай! Отпусти сейчас же моего парня, пока я тебе твои тяжелые не оторвал!

И Дурий, не на шутку рассерженный, бросился вперед. Путь ему попытался преградить какой-то молодой и потому глупый велет, который был отброшен пинком – походя – в сторону, улетемши с жалобным визгом, как кутенок… Мгновение, и Дурень стоял уже рядом с Вием да держал его за грудки.

Богатыри почувствовали, что ситуация как-то изменилась. Чуда-юда как-то бочком, бочком начали отходить поближе к той дырке, той, откуда повылазили. Хватка велетов, державших богатырей за руки, заметно ослабла. Да и сам Вий чувствовал себя несколько неуверенно, особенно после того, как Дурень приподнял его, оторвав от земли, да начал трясти.

– Если это твой молодец, то и забирай его, – массивные веки глупо болтались, закрывая Владыке Мира мертвых глаза, а на землю осыпалась то ли кора, то ли прелая листва – ведь было непонятно с самого начала – была ли то одежда Вия, или его кожа…

Велеты, державшие до этого момента Нойдака, сразу, и как показалось, с явным облегчением выпустили Нойдака и поспешили удрать подальше. Нойдак дурак не дурак, а сразу смекнул!

– Пусть отпустит моих друзей! – заявил северянин.

– Ну-ка, скажи, чтоб отпустили друзей моего добра молодца! – Дурень поставил уже Вия на ноги, но продолжал крепко держать его.

– Будь он неладен, этот Род, нашел, кому силу давать, – выругался Владыка, – сам дурак видать, раз дурака приветил!

– Ха, был бы умен, не стал бы и людей творить, да богов, вроде тебя, сотворил бы себе речку, лесок, да сладкий пирожок, да и жил бы припеваючи! – засмеялся Дурень, – И не тебе судить, ты своими мертвыми занимайся, а этих – отпусти!

– Ладно, твоя взяла, придурок… Забирай того молодца, который живой был, – и Сухмата тут же отпустили, – но мертвые – мои, это по закону!

– А сам только что говорил, что закон – это ты? – сказал свое слово теперь уже Сухмат, – Раз сам не по закону, то чего от других хочешь?

– Если я закон Рода нарушаю, то моя вина, а нарушишь ты, – Вий обращался к Дурню, – то твоя вина будет!

Дурашка, кажется, призадумался. Вия из рук выпустил, но что делать – решить не мог. Не хотел он, видно, чтобы Вий парня с девушкой к себе уволок, но и поперек Родова уложенья становиться не желал. Богатыри поняли, что пора действовать самим. Рахта, сделав мощное движение плечами, отряхнул насевших на него чуд-юд, которые, кажется, особенно и не стремились его удержать. Сухмат в этот момент помогал освободиться Полинушке.

– Я заберу обратно тех, кто сбежал из моего мира! – Вий наседал на Дурня, а тот стоял, не понимая, что делать.

В самом деле, что делать? Дурень он и есть дурень… Сказали Дурашке, что он не прав, что не по закону, а он чувствует, что прав, но и как ответить – не знает, вдруг да действительно не так сделает? Да, заморочил ему голову Вий, заморочил!

По другому рассуждал Сухмат. Его не волновало, кто прав, и что по закону. Ему друзей бы спасти! Но как управиться с Вием? Сражаться? Бесполезно – Владыка непобедим, ну, почти непобедим… Сухмат оглядывался по сторонам, ища решения. Чудища временно им не мешали… Как быть? Взгляд богатыря остановился на Алатырь-камень, закрывавший до того проход. Вот оно! На место поставить – и все тут! Как с той дырой между мирами, в лесу мертвом – заткнулась, и – готово! А сейчас дыра от сдвинутого Алатырь-камня. Задвинуть обратно – и уберутся чудища потусторонние, им в Светлом мире делать нечего! Но скала, кто же может сдвинуть с места целую скалу? Лишь богу такое посильно, но от Дурня толку мало…

«Если не я, то кто?» – повторил Сухмат сам себе услышанные недавно слова. И побежал к скале.

В этот момент богатырь уже не думал, что передвинуть каменную громаду не то что простому человеку, а самому сильнейшему из богатырей уж точно не под силу! Но в Сухмате в самые решающие моменты жизни просыпалась великая сила, размешанная на ярости, и эта смесь делала молодого богатыря в бою равным самым что ни на есть прославленным героям. Было дело, однажды, после боя жаркого, где горстка русов сражалась с целым полчищем налетевших кочевников, да, вот после того боя, Рахта, краем глаза наблюдавший за побратимом – ну, понятное дело, в основном он занимался врагами, так вот, Рахта потом удивлялся… «Да у тебя такая сила! – сказал он побратиму, – и как только я когда-то тебя поборол? Не пойму…» На что Сухмат ответил просто: «Сила эта пробуждается, только когда я зол, когда против врага смертного в сече кровавой, а с тобой бился, боролся – смерти твоей не хотел, не враг ты мне был, хоть и могли мы с тобой друг дружку убить…».

И вот, не думая уже о невозможном, Сухмат схватил скалу руками за край и… приподнял ее. Кажется, он и сам отвердел в тот момент, как камень. И почувствовал, что это – все, больше нету сил…

– Рахта, помоги же, … – и Сухмат добавил слова, непроизносимые, которые никогда не употреблял по отношению к побратиму.

Рахта был уже рядом. Вместе уперлись и сдвинули скалу, перекрывая ею дыру в Мир мертвых. Чуть ли не наполовину.

– Я здесь, – услышали они голос Полины. Поляница упиралась из всех своих сил, вот и скала подвинулась еще немного, но, задрожав, замерла на месте…

– Еще бы чуть-чуть силенок!

– Чуть-чуть у меня есть! – и Нойдак решился, наконец, добавить свою малость в общее дело. И, о чудо! Огромная глыба, заколебавшись, почти загородила проклятую – но ведь совсем недавно и спасительную для Рахты и Полины – дыру.

Велеты уже давно поняли, что рискуют остаться в чужом для себя мире навсегда, а там и Солнце Ясное придет, да их мертвецкий мрак припечет да рассеет… Впрочем, первыми в дыру сбежали быстроногие псы Вия, за ними – чуда-юда всевозможные. Кажется, все – теперь и Вию пора убираться восвояси, но, вот незадача – сколько ни упирались други, глыба только вздрагивала и не двигалась дальше. Но помочь было больше некому…

– Эх, еще бы нам богатыря!

Но, увы, Дурень был занят спором с Вием, ему и в голову не приходило подмочь смертным, похоже он вообще не понимал, чем они занимаются… А кто же еще? Казалось, достаточно было силы малого мышонка, да не было того мышонка.

– И я с Вами! – услышали богатыри детский голос. И, о чудо, скала сдвинулась с места и пошла вперед, окончательно задвигая проход.

– Ну, вместе, ухнем! – воскликнул Рахта, – раз, два, взяли!

И, наши герои, взявшись вместе, напряглись последний раз и – задвинули заветную скалу на место. Теперь можно было и оглянуться. Ага, вот и нежданный помощник. У края скалы стоял незнакомый отрок лет тринадцати, совершенно голый, зато улыбающийся во весь рот.

– Дух? – удивился Нойдак.

– Да, я стал человеком, – сказал мальчик.

– Так вот ты какой, Дух! – удивился Сухмат, – Но как тебе удалось превратиться?

– Да мне Дурий бог сразу сказал, что надо просто очень захотеть, а я тогда не понял и просил объяснить, – ответил мальчик.

– А он заместо объяснений тебя отшлепал? – вспомнил Нойдак.

– Ага!

– И ты попробовать решил?

– Нет, я сразу стал пробовать, говорил себе: «Хочу стать настоящим, хочу стать настоящим», да ничего не получалось, – признался мальчик, – а тут такая кутерьма была, понял я, что скалу надо лишь немного подтолкнуть, совсем малость, вот и решился, и все как-то само собой получилось!

– Смотрите, а Вий-то сгинул! – воскликнул Рахта.

Действительно, Вия не было видно, а Дурень направлялся не спеша, к ним. Кажется, он продолжал размышлять о странностях законов жизни.

– Вий сгинул? – спросил Сухмат подошедшего бога.

– Да, убрался, но обещал еще вернуться и разобраться, – кивнул Дурий, провел взглядом по тяжело еще дышащим богатырям и богатырше, удовлетворенно кивнул, углядев поставленную на место скалу, похвалил, – Молодцы, на место поставили, а то я мог и позабыть… – потом его взгляд упал на Духа.

– Я теперь человек! – похвастался мальчик.

– Вижу, – улыбнулся Дурень, – но ты больше не будешь летать, не сможешь бывать в других мирах…

– Это мы еще посмотрим! Вот вырасту, стану богатырем…

– Вырастешь, если не умерзнешь, – перебил его Дурень, – ты уже весь дрожишь… На вот, оденься, согрейся!

И Дурень, скинув с себя рубаху, нахлобучил ее на Духа. Мальчишка забарахтался, просовывая рукава. Выглядело забавно. Рубаха оказалась слишком длинной, и Дурень, не раздумывая, оборвал ее подол, немного укоротив. Рахта и Полина были заняты друг другом, зато Нойдак и Сухмат с удовольствием наблюдали за действиями Дурня, справедливо полагая, что мешать сейчас влюбленным разговорами да посторонним вниманием просто ни к чему. Оно ведь тоже не каждый день бывает – чтобы можно было вот так, вблизи, рассматривать настоящего бога, причем, ну – совершенно голого. Подарил, что называется, последнюю рубашку!

– А как же ты теперь сам будешь, не холодно? – поинтересовался Сухмат участливо.

– Рубаха? – Дурень передернул плечами, – Мне новую подарят, чего там… Кстати, чего вы тут торчите, шли бы своей дорогой, у меня тут еще делов уйма. Давайте, давайте отсюда, пока пинков не надавал!

– А имя? – воскликнул Дух.

– Какое имя? – удивился Дурень.

– Раз я через твои советы человеком стал, да ты меня одел в первую рубаху, то и наречь меня должен именем человеческим, я ведь больше не Дух!

– Кто много хочет, тот мало получит! – заявил Дурень, – Ну ладно, иди сюды, на ушко шепну.

Дух не заставил повторять, подпрыгнул к веснушатому божеству, запутался в длинной рубахе и упал прямо в подставленные руки Дурня. Тот взял мальчика и шепнул ему что-то на ушко.

– И только-то? – чуть ли не обиделся Дух.

– Я же тебе сказал, кто много хочет, тот короткое имя получает! – засмеялся Дурень, – Никому своего подлинного имени не говори, его только ты знать должен! А для других мы тебе иное имя дадим. Хочешь Духариком зваться?

– Нет!

– А как хочешь?

– Во как он! – и Дух указал на Нойдака.

– Точно так же?

– Нет, но похоже, – ответил мальчуган довольно бойко.

– Ничего не приходит в голову, – признался Дурень.

– Тогда просто – Нойки, или Нёйки, – предложил Нойдак, – да хоть Лёкки…

– Как? Лёкки? Вот то да! – расхохотался Дурий, – Да хитрозадый северянин уписается и укакается, когда услышит такое!

– А что это за северянин такой? – спросил Нойдак почти ревниво – ведь последнее время северянином называли только его самого.

– Какая разница! – отмахнулся Дурень от Нойдакова любопытства, и заключил, обращаясь к бывшему Духу, – Будь по твоему, мальчишка, пусть будешь ты Лёкки зваться. А теперь – пора вам всем в путь дорожку!

Богатыри не стали ждать третьего напоминания. Чего это Дурень их прогонял – неизвестно. Может, не хотел, чтобы знали, где меч-кладенец закопан – коли не про них был. А, может, вдруг наготы своей, наконец, застыдился – да это навряд ли, конечно… Ну, раз прогоняет – надо идти! Не дожидаться же, пока под зад пинком – ведь этот могет!

Нойдак шел рядом с мальчишкой и о чем-то разговаривал, Полина и Рахта шли молча, взявшись за руки и сияя глазами. Сухмат несколько раз, как бы ненароком, прикасался к побратиму, все еще не веря, что тот снова стал живым человеком.

– Да живой я, и настоящий, и здоровый! – сказал Рахта побратиму, – Настолько живой и здоровый… Вы, добры молодцы, подождите нас маленько, мы скоро прийдем!

Сухмат остановился, задержал Нойдака с мальчишкой.

– Привал, будем костер разводить! – скомандовал он.

– А Рахта? Полина? – голос Нойдака был озабочен.

– У них есть одно… дело… – сказал Сухмат, – Они скоро придут. Или к утру…

– А я знаю, чем они будут заниматься! – хихикнул Лёкки и получил первую, в своей человеческой жизни, оплеуху…

Глава 18

Вот теперь и выяснилось, сколь хороши некие странности у людей, скажем, у Сухмата. Казалось бы, зачем ему было хранить и тащить с собой все вооружение погибшего Рахты? Ну, меч, ладно, но все остальное – булаву, ножи, кольчугу и брони. Тем не менее, Сухмат не бросил ничего. Вот и пригодилось – теперь Рахта был снова при всех своих доспехах. Хуже дело обстояло с Полиной. Железная одежда чужеземного крестолюбца была брошена, Сухмат даже и не думал прикасаться к ней, а не то что – сохранять. Нойдак предложил было свою кольчугу, девушка едва не начала говорить спасибо – да как примерять стала, так и расстроилась. Кольчужка то была как раз на худенького Нойдака, а Полина – даром что девица – просто в нее не влезала! Зато меч Нойдаков пришелся ей как раз по душе. А лук – чего тут мудрить, лук был изготовлен в момент. Хотя умелый северянин – а он, как мы знаем, был знатный резчик, – хотя Нойдак и порывался сделать ей лук, Рахта занялся этим делом сам, справедливо полагая, что у богатыря лук должен быть богатырский, а изготовить такой лук может – само собой – только богатырь! Тем более, что Нойдак, делая лук для Лёкки, особо не мудрил, вырезав его из одного куска упругого ракитника. Да и со стрелами особо не мучился, оставив наконечники деревянными, лишь хорошо их заострив. Ведь отроку предстояло еще многому учиться – будучи духом, он, само собой, никогда из лука не стрелял. Впрочем, Лёкки вообще ничего не умел, даже таких вещей, которые обычному человеку и в голову не приходят, ну да ладно, и так все сами поймете…

Лук, сделанный Рахтой, был прекрасен. Может, ему просто повезло с теми двумя ветвями, из которых он и сложил свое творение – ветви имели идеальный изгиб и именно ту толщину, что было нужно. Сочленение Рахта долго подбирал по руке Полины, не семь – десять раз примерял, перед тем, как отрезать лишнее. Ну, и еще, разумеется, Рахта изготовил для любимой отличные лапоточки, и на этот раз десяток раз примеряя. Впрочем, неизвестно, было ли эти примерки нужны, или просто он использовал предлог, чтобы лишний раз прикоснуться к любимой ножке…

Так что вскоре все молодцы и девицы были экипированы и вооружены. Луки были опробованы в тот же день. Первая же стрела, пущенная Полиной, сбила на лету утку. Почин был неплох, при том количестве живности, что водилась в окружающих лесах и болотах, умереть с голоду было просто невозможно! Несколько хуже дела обстояли у Лёкки, который так ни во что и не попал. Впрочем, учитель из Нойдака был никудышный, в том стойбище, откуда родом был Нойдак, луками на охоте не пользовались, там был мир дротиков да гарпунов, ну, и копий, разумеется. Поэтому сам северянин мог скорее сбить лебедушку умело брошенной дубинкой, чем стрелой из лука. Так что в результате этой охоты Нойдак был отстранен от обучения Лёкки, и отроком вплотную занялся Сухмат, пообещав, что научит его через недельку – другую не попадать тетивой по пальцам. Это была шутка, разумеется, уже на второй день обучения отрок попадал с десяти шагов в дерево и больше не калечил пальцев.

В тот вечер компания собралась у костра, и Рахта с Полиной не спешили, как в предыдущие вечера, «пойти спать – поздно уже». Да и пора уже было Сухмату с Нойдаком услышать о тех удивительных событиях, которые произошли с влюбленными после того, как они попали в Мир мертвых. Сухмат не торопил побратима с этим рассказом, мало ли – может, вспоминать неприятно, а может – и нельзя чего говорить? Но Рахта сам пообещал рассказать – вот только немного успокоится. Прошли дни – успокоился… Пришло время рассказывать!

– Как я там оказался – не помню, помню лишь огонь и сильную боль во всем теле, – начал свой рассказ Рахта, – а потом боль прошла и остался лишь огонь повсюду. Я не видел Полинушки, но чувствовал ее руку…

– Мы держались за руки, – подтвердила поляница, – а боли я не чувствовала с самого начала, я вообще ее не ощущала с того момента, как умерла…

Итак, вокруг влюбленных клубился лишь белый туман. Ничего дальше собственного носа видно не было. Через некоторое время туман начал рассеиваться. То, что увидели Рахта и Полина перед собой их мало вдохновило.

– Тебе, добрый молодец, направо, а тебе, девица – налево! – рявкнул огромный, в рост человека, страшный пес, из пасти которого капала слюна, а глаза горели красным пламенем, – ну, чего сцепились, как клещи? Сказано – тебе направо, а тебе – налево!

Но молодые люди продолжали стоять, сжавшись за руки.

– Плохо же вы начинаете новую жизнь в Кощном мире, – заметил насмешливо огромный велет, – коли слушать не изволите, так хуже будет!

– Мы – в Мире мертвых? – спросила Полина. Странно, в ее голосе не было страха. Может – уже притерпелась.

– Ну да, в Мире мертвых, в Кощном царстве, и будет вам суд скоро, – подтвердил велет, – только тебе, парень, свой суд, а тебе, дева – свой.

– Мы не расстанемся! – заявил Рахта, и добавил, увидев, что слуга Виев направляется к нему, – Даже и не думай!

– Где ж твой меч, богатырь? – засмеялся велет, – Ты ж теперь бестелесный, пока Сварог тебе новое тело не подарит, так что нечего руками махать, не поможет…

И чудовище протянуло длинную костистую лапу, намереваясь разорвать руки влюбленных. Рахта держал руку Полины в своей левой ладони, правая рука была свободна – так почему бы и нет? Удар вроде у него всегда был поставлен…

Велет не удержался на ногах, получив удар в уродливую челюсть, мелко засеменил назад и грохнулся о камень. Видимо, его давненько не били, то-то же он посидел некоторое время, крутя головой и ничего не говоря. Пес тоже промолчал, вроде это его и не касалось, вот только богатырь заметил, что хвост у чудовища переместился из стоячего положения ближе к ногам!

– Ты чего, живой что ли? – догадался, наконец, велет.

– Стало быть, живым я в Навье царство попал, – тут и Рахта понял, что не все так уж просто.

– Ну, это легко исправить, – прорычал пес.

– А разве было такое в обычае, чтобы в Мире мертвых кого убивать? – вступилась за любимого Полинушка.

– Молчи, женщина! – окончательно озверел велет.

– И не подумаю молчать, – заявила девушка, – и Судье нажалуюсь.

– Ничего, у нас Вий – судья, – засмеялось чудовище.

– Вот Вию тогда перед Родом и отвечать…

– За что? – удивился велет, – Ведь Вий здесь всех выше!

– Выше всех обычай, – заявила девушка.

– Глупость глаголешь! – заявил велет, но на пса взглянул строго – мол, потерпи, а то еще отвечать придется…

– Если на Суд, то веди, – сказал Рахта, – но пойдем вместе, взявшись за руки!

Путь до Суда был не долог. Правда, дорога вихляла между огромных глыб, похожих как две капли воды на Алатырь-камень, но стоявших на каждом шагу. Рахта несколько раз посмотрел вверх. Ни Солнца ясного, ни неба голубого… Просто светло и темно – одновременно. Слепящая мгла…

– А вот и Полина долгожданная пожаловала, – сказал Вий, не открывая рта. Кстати, и глаза у него были прикрыты длинными веками, спускавшимися аж до самой земли. Столь же длинны были и его крючковатые руки и волосы, больше похожие на гнилое сено, и седая борода – все это спускалось до самой земли, – И сам виновник беспорядка тут же. Что же, каждый когда-нибудь получает по заслугам, таков закон. А тот, кто не слушается доброго совета – получает вдвойне! Говорил я тебе, отпусти руку…

– Я с любимой моей не расстанусь! – сказал Рахта.

– Что же, твое право, только без обид тогда – обоим воздастся по худшему… – Вий помолчал, – И глуп ты, человек, борешься с силами божескими, а они ведь не только силой могут… Думаешь, мучать тебя станут? Можно и пошутить ведь. Станешь ты в новой жизни сам женщиной…

– Я все равно ее любить буду!

– Это как? – насмешливо осведомился Вий. Рахте было ответить явно нечего…

– Тебе судить нас по обычаю надо, а не пугать, – напомнила Полина.

– Вот так раз, явилась баба на суд, да судье указывает! – осведомился Владыка, – А потом и палачу указывать станешь? Знаем мы вас, бабское отродье. Многое тебе бы простил, и то, что мертвая среди живых ходила, и то, что живого любила – все бы простил! Но вот то, что ты мне тещу мою сердечную обратно сюда спровадила – этого вовек не прощу! Только чуть передохнул без нее… – в этот момент Вий даже смутился немного – ведь негоже такое перед смертными говорить, да слабость свою показывать!

– Так что же за суд? – осведомился Рахта, – В чем суд-то?

– Я тебе поначалу все твои делишки расскажу, да Полины твоей – что не по обычаю людскому было! Ведь было?

– Было, – согласился Рахта и даже опустил голову, но потом поднял и взглянул на Вия, туда, где за прикрытыми веками должны были располагаться ясновидящие глаза божества, – но я любил и люблю ее!

– Любовь всего выше? – насмешливо осведомился Вий, – Только оказался ты в результате в царстве Навьем, Кощном! А сжег бы любимую по обычаю, поднялась бы она легким дымом в самую Сваргу, в Вирий, да ждала бы там тебя, пришел бы твой черед в бою голову сложить, справили бы и по тебе тризну, и отправился бы к ней на небеса…

Рахта молчал. Все было верно – сам он первым обычай и нарушил. Себе будущность испортил, и любимую погубил… А теперь – неизвестно, чему быть!

Между тем Вий начал рассказывать все, что Рахта и так знал. И как принес он труп любимой, не позволив обряд совершить, как обнимал да молил Леля. И как ласкался-миловался с ожившей мертвлячкой, все законы человеческие порушив. Потом и Полине досталось – как смела она, мертвой будучи, за живым ухлестывать, свою любовь показывать? Да в дела живых вмешиваться? Раз послали Лихо к людям живым, так и должно оно было там оставаться, пока не найдется герой какой, али бог еще какой-нибудь не утихомирит бабу злющую, бессмертную…

– За все эти ваши шалости быть вам в Кощном царстве, да готовиться к новой жизни наверху! – заключил Вий, – А вот на каких полях, да сколько вам отрабатывать, это мы сейчас по обычаю решим. Сколько ответов на мои загадки будет – столько и шагов сделать сможете. Но о Золотом поле и не мечтайте, разве что все загадки отгадаете… Да и до Серебряного вам не добраться, разве что до Медного поля, где вам Велеса не видать, как своих ушей, будете бездну времени новой жизни ждать…

– Ты не пугай, ты загадки говори! – Полина уже давно ничего больше не боялась!

– Хорошо, вот тебе загадка первая, простенькая, – усмехнулся Владыка, – Кто утром ходят на четырех, днем – на двух…

– … А вечером на трех? – перебил Вия Рахта, – Известно кто…

– Так, начитался, стало быть историй древних…

– Скорее наслушался, – поправила Полина, и добавила – нежно, – он у меня сказки слушать любит!

– Тогда получай вторую загадку! – Вий был явно в предвкушении удовольствия, видно было, что загадки он для Рахты заготовил загодя, а теперь – наслаждался с ним, как кот с мышем, – На свете что иль кто всего прекраснее?

Рахта хотел было ответить, имя любимой так и вертелось у него на языке, он бросил взгляд на Полину, как бы убеждаясь в своей правоте. Девушка едва заметно качнула головой – поняла, верно, о чем подумал богатырь. Надо было подумать…

– Я нашел! – услышал вдруг какой-то тихий писк у себя под ухом Рахта, – Я нашел Живую воду и Мертвую… Третья дверь не заперта!

"Живую и мертвую воду… – повторил про себя Рахта, – Да это же Дух Нойдаков! Теперь и я его слышу. Значит, есть тут Живая вода, надо только удрать… Третья дверь… Какая дверь, где? Живая вода! Живая!!! Всего сейчас дороже… Всего прекраснее!

– Так что же всего прекраснее? – переспросил Вий насмешливо, – Долго думать будем?

– Жизнь! – воскликнул Рахта, – Жизнь всего прекраснее!

– Догадался, а ведь чуть не обшибся, – зарокотал Вий, – видно, подсказала тебе твоя зазнобы, да я не углядел. Ну, да ладно – не пойман – не вор! Слушай мою третью загадку! Что у меня в кулаке сейчас зажато? – и Вий поднял длиннющую руку-лапу со сжатым кулаком.

«Вот так загадка… – растерялся Рахта, – здесь умом не возьмешь. Разве угадать… Да что угодно там может быть, что угодно…»

– Это не честно! – заявила Полина, – Такая загадка не по правилам!

– Отчего ж? – притворно удивился Вий, – Кто ж такое спросить запрещает? Я же не виноват, что ответить трудновато…

«Корова у него там, корова! – услышал Рахта писк над самым ухом».

«Корова? Что за глупость?! – Рахта даже рассердился, – Да как корова может быть в кулаке? Но зачем Духу морочить мне голову? Я все рано не догадаюсь, что там у него в кулаке… А – была не была! Корова так корова!»

– Ну, молодец ты мой ясновидящий, – молвил Вий, – Так что у меня в кулаке?

– Корова! – брякнул Рахта.

– Что?! – Полина вздрогнула, как будто ее ударили, ей показалось, что Рахта упускает последний шанс, просто дерзит…

– Корова? – переспросил Вий насмешливо, но потом спохватился, – Откуда ты об этом прознать мог? Ты об этот никак знать не мог! – божество раскрыло ладонь – там действительно лежала небольшая костяная корова с дырочкой для ношении на шее – амулет бога Велеса, неизвестно кем здесь оброненный… – Что-то здесь не так! – вскричал Вий, – Эй, слуги, поднимите мне веки, я должен видеть!

– Сейчас вперед между камней направо, мимо озера с кровицей, там двери дубовые, третья справа… – повторил Дух, и вовремя повторил, потому как дальше началась такая кутерьма!

– Вот он! – воскликнул Вий, указывая куда-то повыше Рахты, – Вот он, чужак, да ловите же его, улетит! Эй, вороны заветные, хватайте этот дух дикий, хватайте, псы – не пускайте его, бросайтесь!

Узловатая ладонь с длинным пальцем показывала то в одну, то в другую сторону, видимо, Дух быстро летал из стороны в сторону. Слуги Виевы бросались туда, куда указывал им их вещий хозяин, но было ясно, что сами они Духа не видят…

О подсудимых явно забыли. Рахта тихими, крадущимися шагами двинулся вправо в тот момент, когда вся груда чудищ бросилась влево. Дух явно играл с ними, заманивая в сторону и помогая своим друзьям незаметно смыться. Чем Рахта и воспользовался, увлекая за собой Полину. Вперед, между Алатырь-камней направо, теперь – бегом, все равно уже не видят… Вий со своей камарильей слишком увлекся ловлей Духа, и наши влюбленные выиграли несколько важных мгновений.