Текст книги "Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия"
Автор книги: Виктор Тюрин
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 26 (всего у книги 79 страниц)
– С Центрального.
– Ну и как там?
– Воюем, – и я криво усмехнулся.
– Довоевались уже. Так довоевались, что дальше некуда, – зло буркнула стоящая за инвалидом старая женщина.
После ее крамольных слов разговоры в конце очереди сразу примолкли, зато дальше народ просто бурлил новостями, стараясь как можно быстрее поделиться со стоящими рядом с ним людьми. Кто-то из женщин хвалился, как ей удалось в этот месяц хорошо карточки отоварить, другая рассказывала о том, как они с мужем в деревню ездили без пропуска менять вещички на картошку, третья сетовала на горькую судьбу соседки. Та на днях сразу две похоронки получила – на мужа и на сына. Где-то впереди какая-то женщина громким визгливым голосом ругала колхозников за сумасшедшие цены на рынках…
За мной уже выстроилось человек двадцать, когда предатель посмотрел на часы, после чего развернулся и пошел по улице, в обратную сторону от ресторана. Мне только и оставалось, что следовать за ним следом, так как пока ничего другого в голову не приходило.
– Нет. Не буду стоять, – словно сожалея, протянул я. – С другом договорился встретиться. По времени не успеваю на нашу встречу.
– Так если вы быстро обернетесь, мы очередь подержим. Правда, бабоньки? – неожиданно предложил инвалид, стоявший за два человека после меня.
Я ничего не успел ответить, как из очереди торопливо вышел незаметный мужчина в черном мешковатом пальто и шапке-ушанке, до этого стоявший далеко впереди меня, и торопливо пошел по улице вслед уходившему капитану.
– Мужчина, вы вернетесь?! – раздался голос одной из женщин. Но тот даже не обернулся на крик. Народ с некоторым недоумением проводил его взглядами. Водка дешевая, а он не хочет стоять.
– Спасибо. Если получится – вернусь, – с этими словами я вышел из очереди и пошел по улице, держа в поле зрения черное пальто.
Кое-какие навыки слежки у меня были, вот только практики кот наплакал. Засаду устроить или часового снять – это мое, а незаметно кого-то преследовать, тем более по городским улицам – не мой профиль, особенно если это человек, натасканный для подобных дел. Когда преследователь в черном пальто неожиданно резко свернул за угол, я сразу последовал за ним. Народу было немного, только поэтому я отметил вышедшего из телефонной будки приземистого, плотного мужчину, одетого в телогрейку и треух, а его брюки были заправлены в кирзовые сапоги. Вроде ничего необычного, вот только переглянулись они с мужчиной в черном пальто. Не просто скользнули друг по другу рассеянным взглядом, а именно переглянулись так, словно передали друг другу невидимый пароль – опознание. Только теперь мне стало понятно, что я чуть было не вмешался в секретную операцию, которую проводили наши контрразведчики.
«Ловите, парни, ловите. Теперь это не мое дело», – с этой мыслью я резко поменял направление. Увидев впереди сквер, я вдруг неожиданно вспомнил это место. Здесь недалеко была пивная, в которую мы ходили, будучи студентами. В первый раз меня сюда привел Костик, а потом мы нередко приходили сюда уже компанией. Сашка Воровский, Костик и я. Как я помнил, раньше в этом заведении вкусно и дешево кормили. Да и пиво было тогда здесь не «балованное». С водочкой, да под бутерброды с колбасой и жирную селедочку, посыпанную лучком, шло оно просто замечательно.
«Водочки, грамм сто для снятия стресса сниму, а после этого к Светлане поеду».
Пивная была открыта. Мазнул глазами по названию «Павильон-закусочная № 27», подошел, толкнул дверь. Не успел сделать и пары шагов, как понял, что война и здесь наложила свою лапу. Исчезла куда-то Зинаида Ивановна, пышная и румяная, приветливая хозяйка этого заведения, нередко отпускавшая студентам в долг, а вместо нее теперь стоял за стойкой мордатый мужик с вороватыми глазами. Подойдя к стойке, брезгливо огляделся. Раньше за спиной буфетчицы стояла пирамида из банок с крабами, которая теперь исчезла, а на витрине, некогда радовавшей глаз свежими и разнообразными закусками, теперь лежали кучками тощие бутерброды с серой, непонятно из чего сделанной колбасой, вареная картошка и нарезанная крупными кусками селедка. Посредине павильона, у стены, появилась железная печь. Раньше здесь было весело и шумно, правда, иногда и скандалили, но потом мирились, заливая мир водкой и пивом. Обежал глазами помещение. Сейчас, в дневные часы, людей здесь было немного. За длинными столами сидели три компании, и одна из них блатная. Гуляла компания молодой шпаны. Говорили по «фене», стараясь показать всем, что они – солидные уркаганы. Смятые папироски в зубах. Нож, воткнутый в стол. Если из других посетителей никто на меня не обратил особого внимания, то шпана проводила меня подозрительными взглядами. Откуда он, такой гладкий, здесь взялся? Взяв у буфетчика водку и тарелку с нарезанной селедкой и двумя тоненькими кусочками хлеба, я сел за стол, заваленный обрывками бумаги, рыбьих костей и свернутых кульков с окурками, которые служили пепельницами. Уселся напротив двух крепких мужичков рабочего вида. Обоим было лет за пятьдесят. На ногтях черная, несмываемая кайма въевшейся за десятки лет работы грязи. Один из них в этот самый момент разливал шкалик водки в пиво.
– Привет, мужики! – поздоровался я.
– Здорово! – вразнобой ответили они, с любопытством оглядывая меня. Не обращая больше на них внимания, опрокинул в себя водку, которую занюхал кусочком хлеба. Посидел пару минут, чувствуя, как разливается во мне тепло, и только затем стал прокручивать сложившуюся ситуацию в голове, пока не пришел к выводу, что все сделал правильно, кроме одного. Мне надо было сразу сообщить об этом своему начальству, так как дело этих предателей было в ведении отдела подполковника Быкова. Да и эти товарищи, интересно, из какого управления? Прокрутил их в голове. Нет. Точно никого из них я раньше никогда не видел.
«Мой выходной накрылся медным тазом, – эту грустную мысль я сопроводил быстрым взглядом в сторону буфетчика. – Раз так, может напоследок еще сто граммов принять? А смысл?»
Недовольный, я поднялся из-за стола и только направился к выходу, как один из работяг живо повернулся ко мне и спросил:
– Вы что, совсем уходите, товарищ офицер?
– Совсем.
– А это как? – задал он новый вопрос, при этом его приятель жестом показал на тарелку с кусочком хлеба и селедкой.
– Это все вам.
– О, как подвалило нам, Петрович, – тут же высказался мужичок, до этого разбавлявший пиво водкой.
Когда я уже выходил, за моей спиной кто-то пьяным голосом пропел:
Посмотрела на часы —
половина третьего.
Капитана проводила,
а майора встретила…
«Все-таки засекли! Мать вашу!» – эта мысль молнией проскочила в моем мозгу, стоило мне перешагнуть порог и увидеть стоящую у бордюра напротив входа черную машину. В следующую секунду дверцы автомобиля распахнулись, и из нее вылезли двое мужчин, которые направились ко мне быстрым шагом. Одного из них я сразу узнал – мужик в телогрейке, стоящий тогда на перекрестке. Это он меня выследил. Сейчас он шел следом за широким в кости мужчиной в кожаном пальто и бурках. Лицо у человека в кожанке было хмурое, а взгляд – внимательный и цепкий. Остановившись напротив меня, он достал и показал мне удостоверение «НКО. Главное управление контрразведки СМЕРШ. «Ватник» встал сбоку, при этом держа руку в кармане.
– Майор Сиротин, – представился «кожаное пальто». – Прошу предъявить ваши документы, товарищ лейтенант.
– Здравия желаю, товарищ майор. Лейтенант Звягинцев, – и я продемонстрировал ему свое удостоверение.
Вместо того чтобы расслабиться при виде коллеги, мужчина, наоборот, напрягся, а глаза стали злыми и колючими. Я догадывался, почему так насторожился майор. Абакумов и Берия к этому времени стали, если можно так выразиться, противниками, борясь за внимание Сталина. Абакумов стал заместителем Сталина как наркома обороны, что значительно повысило его статус. Теперь он стал независим от Берии и превратился из подчиненного в его соперника. В противовес военной контрразведке 15 мая 1943 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия инициировал создание своего отдела контрразведки (ОКР) СМЕРШ НКВД СССР. СМЕРШ Наркомата внутренних дел должен был обеспечить наведение общественного порядка по всей территории СССР, охрану тыла в непосредственной близости от фронта и на освобождаемых от оккупантов территориях, безопасность особо важных объектов и коммуникаций, охрану мест заключения, организацию спецсвязи… Не говоря уже о борьбе со шпионажем и диверсиями. Если посмотреть проще, то обе эти организации занимались одним и тем же делом, поэтому в глазах контрразведчиков Абакумова я выглядел не как их коллега в борьбе со шпионами, а как конкурент. И это еще было мягко сказано.
– Кто ваш начальник?! – резко спросил он.
– Звоните в управление, товарищ майор.
– Ладно. Тогда другой вопрос: что вы здесь делаете, лейтенант?!
– У меня выходной день. Наслаждаюсь отдыхом.
– Это тоже подтвердят в управлении? – усмехнулся майор, вот только усмешка у него была кривая. Он не верил мне.
– Так точно. Я могу идти?
– Нет. Вы поедете с нами.
– На каком основании?
– Мы проводим секретную операцию, и вы оказались в нее замешаны, а вот насколько серьезно, нам еще предстоит выяснить.
– Сначала вам придется переговорить с моим начальством, товарищ майор, – ответил я, одновременно прикидывая, сколько у меня есть шансов вырубить обоих контрразведчиков. Получалось, что немного. «Ватник», стоящий настороже, стоит мне только дернуться, в ту же секунду выхватит пистолет и выстрелит. Убивать у него, конечно, приказа нет, но прострелить предплечье или ногу вполне может.
– Вы поедете с нами, лейтенант, а там и позвоните, – заявил майор уже в тоне приказа.
– Подчиняюсь приказу старшего по званию, – ответил я недовольным тоном.
Машина несколько минут покрутила по переулкам, потом выехала на улицу и остановилась.
– Выходите, лейтенант, – скомандовал мне майор-контрразведчик.
Не успел я ступить на снег, как у меня за спиной встал «ватник». Даже не видя его, я знал, что тот сразу сунул руку в карман, где лежал пистолет. Быстро огляделся по сторонам, пытаясь понять, где мы находимся. Прохожих было мало. Несколько женщин, идущих по своим делам, да на противоположной стороне улицы неторопливо шел мужчина в бобровой шубе и шапке пирожком, держа объемистый портфель. Довольно далеко, в метрах пятидесяти, у телефонной будки стояла молодая пара. То ли ссорились, то ли спорили, но было видно по их резким жестам, что говорили они явно на повышенных тонах. Совершенно незнакомая улица…
«Да нет, знакомая, – сразу поменял я свое мнение, стоило мне мазнуть взглядом по табличке с названием улицы. – Интернациональная».
– Идемте! Нам сюда, лейтенант! – позвал меня майор, стоя у подъезда дома.
– Куда сюда? Я думал, что мы едем в управление!
– У меня есть более простой способ убедиться в правдивости ваших слов, – жестко заявил майор.
– Сказано иди, значит, иди, – раздраженно и зло буркнул у меня за спиной «ватник».
Я шагнул к подъезду. Сразу за входной дверью нас встретил еще один сотрудник. Мужчина в черном мешковатом пальто. При виде меня он ничего не сказал, только усмехнулся.
«Значит, это он меня еще там, в очереди, засек».
– Ничего нового? – спросил майор сотрудника, дежурившего в подъезде.
– Никак нет, товарищ майор.
– Идемте, лейтенант.
Не успели мы зайти в квартиру, расположенную на втором этаже, как в прихожую вбежал оперативник. Судя по его бледному лицу и растерянным глазам, можно было понять, что случилось нечто весьма неординарное.
– Товарищ майор, разрешите доложить! Задержанный…
– Молчать! В комнате все расскажешь. Трефьев! – он полуобернулся к стоящему за моей спиной «ватнику». – Проследи!
Тот понятливо кинул, после чего майор вышел за испуганным сотрудником в комнату, плотно закрыв за сбой дверь. Дом был старой постройки, а значит, звукоизоляция стен и дверей была на уровне, поэтому, несмотря на разговор на повышенных тонах, разобрать, о чем там говорили было нельзя. Прошло немало времени, пока снова не появился майор с перекошенным от злости лицом. Брошенный на меня взгляд предвещал мне ничего хорошего. Что у них там случилось?
– Трефьев, остаешься здесь за старшего! – резко и зло бросил своему сотруднику Сиротин. – Я – в управление! Лейтенант, ты идешь со мной!
Судя по тому, что меня перестали охранять, стало понятно, что выстроенное против меня обвинение каким-то образом сорвалось. Я не знал, что немецкий шпион имел двойную страховку: кроме ампулы с ядом в воротнике, который при его захвате опытные контрразведчики сразу оторвали, у того имелась вторая порция отравы под зубной коронкой. Шпион все тянул, не решаясь ее использовать, но за него все решили контрразведчики, начав его обрабатывать. Один из ударов в челюсть привел яд в действие.
По приезде майор, оставив меня сидеть в комнате дежурного, ушел докладываться начальству. Когда он снова появился, то его бледное лицо было покрыто испариной, которую тот непрерывно вытирал несвежим носовым платком.
– Идемте.
Приведя меня в кабинет, Сиротин несколько минут сидел, глядя отсутствующим взглядом куда-то в пространство, потом словно очнулся, бросил на меня раздраженный взгляд и только тогда снял трубку. Дозвонившись до моего начальства и коротко переговорив, он передал мне трубку. Недовольным голосом Быков дал мне разрешение на дачу показаний, после чего я около полутора часов просидел у следователя, затем покинул Управление «коллег» и поехал докладываться Быкову. Тот сначала выжал из меня все, до последней подробности, и только после этого отпустил домой, правда, уже в восьмом часу вечера. Выходной день безвозвратно пропал, и единственной компенсацией стало разрешение подполковника выйти на работу на пару часов позже.
Выйдя из управления, я поехал домой, но из головы не выходило название улицы. Интернациональная. И «Мошкин». Шпион привел людей Абакумова в квартиру по улице Интернациональная и был схвачен. Вроде все логично, вот только эта квартира располагалась на… втором этаже, а «Мошкин» в бреду утверждал, что это был третий этаж. Может, бредил? А если нет? Тогда можно предположить, что квартира, расположенная на втором этаже, является всего-навсего ловушкой, и тогда… тайник немецкого шпиона находится в квартире на третьем этаже. Почему именно этого дома? Не знаю, но интуиция говорила мне, что я на верном пути.
«Вот только стоит ли мне во все это лезть?»
Несмотря на подобные мысли, в глубине души я уже знал, что доведу дело до конца, тем более что у меня была такая возможность. Вернувшись, я переоделся в гражданскую одежду, после чего отправился в гости к одному человеку.
Еще в мою бытность студентом мне случилось познакомиться с вором-домушником Тимохой. Тот сразу пришел мне на ум, как только я подумал о квартире-двойнике. Вот только найду ли я его сейчас? Именно этот пункт в моем плане был самый слабый. Не сразу я нашел воровскую хазу, адрес которой мне в свое время дал вор. Теперь все зависело от того, на месте ли Тимоха, а главное, в каком состоянии он находится. Полтора часа мне пришлось потратить на поиски, пока я нашел нужный мне дом. Электричества в нем не было, зато в окнах мелькал колеблющийся свет – горели свечи. Толкнул калитку, затем прошел через двор и постучал в дверь. Спустя минуту дверь со скрипом отворилась, и на пороге обрисовался в тусклом неровном свете женский силуэт. Какое-то время женщина всматривалась в меня, потом подвыпившим голосом спросила:
– Тебе чего, красавчик?
– Тимоха нужен. Скажи, Студент пришел.
– Жди, Студент.
Спустя пару минут на пороге показался Тимоха. На его плечи было наброшено пальто. Зябко передернув плечами, он несколько секунд вглядывался в меня и только потом воскликнул:
– Здорово, Студент! Какими судьбами?
Быстро оглядел его. Определив, что тот не пьяный, достал руку из кармана и раскрыл ладонь. На ней лежало золотое женское украшение. Тот бросил взгляд на драгоценность, потом снова посмотрел на меня.
– И чего?
– У меня рыжье есть. Получишь его, если сговоримся по делу.
Вор оглянулся на дверь, закрыта ли она, и только потом спросил:
– Что за дело?
– Отойдем в сторону, там и объясню.
Когда я замолчал, он пару минут молчал, соображал, потом спросил:
– Адрес скажи.
Стоило мне назвать адрес, как он радостно оскалился:
– Так это барский дом. Чего уставился? Из старых домов, при царе построенных. Один кореш мне… А! Ладно, знаю я такие дома. Тебе что там надо?
– Пока сам не знаю.
– Ты, паря, даешь!
– Так пойдешь или нет?
– Отвечаешь, что хавира пустая?
– Отвечаю!
Собрался Тимоха, к моему удивлению, быстро, и спустя час мы уже подходили к дому. После короткого обсуждения было решено проникнуть в дом через второй подъезд. В квартире наверняка оставили засаду, но при этом могли оставить пост на улице или в подъезде. Если за домом наблюдали, то нас вполне могли посчитать за жителей, поздно возвращавшихся домой. Пройдя через чердак, мы спустились на третий этаж. Я ему еще по дороге объяснил, что не знаю номера квартиры, на что вор буркнул:
– Там разберемся.
– Стой на месте, – тихо скомандовал он мне, когда мы ступили на лестничную площадку, а сам, осторожно передвигаясь по площадке, стал щупать коврики у двери. Что он делал, угадать было нетрудно. На улице снег и жильцы квартир вытирают о половики ноги. Отсюда вывод: если в квартире живут люди – половик мокрый или влажный. У одной из квартир Тимоха остановился и кивнул головой в сторону двери. Испытующим взглядом посмотрел на меня, как бы оценивая, нет ли у меня мандража, после чего тихо спросил:
– Ну, что, идем?
Я кивнул. Тимоха оказался виртуозом своего дела, затратив менее пятнадцати минут на вскрытие двух сложных дверных замков. Осмотревшись, я вошел вслед за ним в квартиру, а затем аккуратно прикрыл за собой дверь. Натянув на руки перчатки, я сунул вторую пару Тимохе в руку. Тот удивленно посмотрел на меня, потом на перчатки, но говорить ничего не стал, а просто натянул их на руки. Некоторое время мы вслушивались, заодно привыкая к темноте, и только потом прошли в комнату. Вокруг меня сомкнулась тяжелая, вязкая тишина, но вору она, видно, такой не казалась, потому что он быстро, ловко, почти бесшумно обошел всю квартиру, при этом задергивая тяжелые шторы на окнах, и только после этого включил фонарик. Следом за ним я щелкнул выключателем фонарика. Домушник навел луч на стол, потом провел по нему пальцем и тихо сказал:
– Месяца три, а то и больше здесь никого не было. Так что ищем?
– Осмотрись сам. Нужны места, где можно спрятать ценные вещи. И еще раз повторяю. Ничего не брать. Ничего. Ты меня понял?
– Да говорил ты уже. Чего повторяешь? – недовольно буркнул вор.
Он сначала заглянул на кухню, потом обшарил взглядом гостиную, подсвечивая себе фонариком, после чего исчез в спальне. Дожидаясь его, я остался сидеть на стуле в гостиной. Когда он вернулся, бросил на него вопросительный взгляд, но тот, проигнорировав его, сразу направился в ванную, а спустя пять минут вышел из нее с довольным видом, неся портфель в руке.
– Не это ищешь?
Я только пожал плечами.
– Что там?
– Сам сказал никуда не лезть, а я свое слово привык держать.
Портфель оказался довольно тяжелым. Открыв замки, заглянул. Тот наполовину был заполнен холщовыми мешочками. Самому стало интересно. Достал один, под любопытным взглядом вора, а потом ссыпал содержимое в ладонь.
– Тьфу, – не скрывая своего разочарования, буркнул Тимоха. – Старинные монеты. И даром не нужны, пусть даже золотые. Спалиться на них – раз плюнуть. У меня кореш на таком товаре враз спалился. Четыре года потом лес валил.
Я закрыл портфель.
«Это совсем не то. Вот только что коллекция монет здесь делает? Может, от настоящего хозяина квартиры осталась? Или… заначка “Мошкина”. Точно! Отложил сукин сын на черный день».
– Я его заберу, но это не то. М-м-м… Знаешь, я вот что сейчас подумал. Это, вполне возможно, может быть чемодан или большая коробка.
Тот бросил на меня взгляд, в котором явственно читалось: с каким придурком меня судьба связала, после чего резко развернулся и пошел в прихожую, а спустя несколько минут, разворошив в кладовой хлам, состоящий из старой обуви, узлов и баулов, достал потертый, старый чемодан. Положил его на пол, без слов ковырнул каким-то крючком замки и откинул крышку. Там лежали плотно упакованные два ряда папок. Стоило мне бросить на них взгляд, как моя интуиция сразу напряглась в предчувствии грядущих неприятностей.
– Тимоха, выйди пока в комнату.
Вор, скользнув взглядом по коричневому картону, потом по мне и уже хотел что-то сказать, но стоило ему наткнуться на мой взгляд, он только негромко матюгнулся и ушел в гостиную. Открыв верхнюю папку, я перебрал несколько листов, потом закрыл и положил на место. Так же быстро просмотрел вторую и третью папки. Остальные смотреть не имело смысла, после чего я с минуту тихо, но зло матерился. Отведя душу, закрыл чемодан и позвал вора.
– Закрой замки, и давай поставим его на место.
Мы поставили чемодан к дальней стенке, завалили его хламом. Я повернулся к Тимохе.
– Об этом ни слова, а еще лучше будет, если ты на пару недель уедешь куда-нибудь подальше.
Тот на мои слова зло ощерился:
– Ты, Студент, меня на что подписал, а?! Что-то политическое?!
– Успокойся. Держи. Это за работу и за молчание, – я вытащил руку из кармана и протянул ему замшевый мешочек.
Тот настороженно взял, развязал тесемки, высыпал содержимое на ладонь и, не удержавшись, ахнул от восторга.
– Вот это да! Рыжье! И каменья настоящие?
– Отвечаю!
– Кучеряво живешь, Студент!
– Так уедешь?
Тот только кивнул головой, не отрывая взгляда от золотых украшений. Потом поднял голову и уже довольным голосом сказал:
– Студент, как такое дело подвернется – дай знать!
Спустя полчаса мы с ним расстались. Особой опасности с его стороны я не видел. Он только знал меня в лицо. И больше ничего. Привезя домой портфель, я первым делом поинтересовался его содержимым. Коллекция оказалась не только большой, но и разнообразной. Помимо коллекции я нашел три мешочка, которые были наполнены золотыми монетами царской чеканки, лежавшими вперемешку со старинными серебряными и золотыми медалями. Увидев их, решил, что это определенно заначка фрица, но окончательно утвердился в этой мысли только тогда, когда нашел на самом дне портфеля небольшой замшевый мешочек. Не успел взять его в руки, как сразу понял, что тот хранит бриллианты. Высыпал немного на руку. Немного полюбовался игрой граней, после чего ссыпал их обратно в мешочек. Спрятав портфель, стоял некоторое время посредине комнаты, не зная на что решиться. Мне прекрасно было понятно, что влезая в это дело, я становлюсь на скользкий путь, но если все получится удачно, то я заслужу почет и уважение Быкова, а значит, прочно застолблю себе место в управлении.
«И при этом останусь в стороне. Или… нет».
Несмотря на все свои сомнения, я спустя час уже находился на Интернациональной улице. Посмотрел на часы. Стрелки показывали пятнадцати час. Войдя в телефонную будку, снял трубку и набрал номер оперативного дежурного. На мое счастье дежурил майор Васильченко, и поэтому долго не пришлось ничего объяснять. Выслушав, он приказал мне продолжать наблюдение за домом, но никоим образом не вмешиваться и ждать подъезда оперативной группы. Положил трубку, я довольно усмехнулся, но сразу передернул плечами. Бр-р-р! Холодно, однако. Спустя пятнадцать минут подъехали две машины. Из первой вылез капитан Быстров. Я подошел к нему. Судя по его сонному и хмурому лицу, его выдернули из кровати.
– Что, лейтенант, в Шерлока Холмса решил поиграть?! Мать… – и капитан витиевато выругался. – Тебе что, больше всех надо?!
– Никак нет, товарищ капитан, – официально ответил я, при этом делая вид, что обиделся.
– Извини. Погорячился. Сейчас Быков подъедет, а пока обрисуй обстановку в общих словах.
Я повторил ему все то, что уже рассказал Васильченко. Решил наблюдать за домом, так как мне все это довольно странным показалось, а спустя полтора часа наблюдения вдруг заметил, как в квартире на третьем этаже мелькнул луч фонарика.
– И все? Ты в своем уме, Звягинцев?! А если у хозяев квартиры пробки перегорели?! Тогда что?
– Так света там до этого вообще не было, а потом фонарик засветил. Луч мелькал там… – я посмотрел на часы, – минут двадцать, не меньше.
– Хм, – задумался капитан. – А из подъезда кто-нибудь выходил?
– Из первого подъезда точно никто не выходил, товарищ капитан. Из второго… – я сделал вид, что задумался, – вроде выходили.
– Что значит вроде, лейтенант?
– Так темно на улице. Много тут увидишь?
– Ладно, – недовольно буркнул Быстров. – Приедет подполковник – пусть сам с тобой разбирается.
Спустя десять минут подъехала вторая машина, которая привезла подполковника. После того как я изложил все Быкову, тот минуту смотрел на белевший в темноте фасад дома и коротко бросил:
– Окна покажи.
Я показал, после чего он внимательно осмотрел дом, затем, слегка повернув голову к стоящему за его спиной капитану, негромко приказал:
– Быстров, бери двух человек и эксперта. Попробуйте пройти чердаком. Если тот закрыт, возвращайтесь.
Спустя какое-то время от Быкова прибыл человек.
– Мы нашли следы на чердаке, товарищ подполковник, – отрапортовал оперативник. – Они привели нас к квартире номер 12, находящейся на третьем этаже.
После этих слов лицо подполковника приняло выражение гончего пса, взявшего след.
– Блокировать оба подъезда! Звягинцев, за мной!
Спустя пять минут мы с Быковым стояли на лестничной площадке третьего этажа. У двери квартиры стоял эксперт вместе с капитаном. Увидев подполковника, Быстров подошел к нам.
– Эксперт говорит, что дверь квартиры недавно вскрывали, товарищ подполковник.
Быков нахмурился. Его мысли нетрудно было прочитать. Неужели опоздали?!
– Вскрывайте дверь!
Если исходить по времени вскрытия замков, то вор-домушник превосходил эксперта как минимум в два раза. Стоило щелкнуть второму замку, как технический специалист быстро отошел в сторону, после чего последовал кивок Быкова в сторону двери, и в темный проем с оружием наготове быстро шагнул Быстров с сотрудником. Через несколько минут мы уже все стояли среди ярко освещенной гостиной, за исключением одного из оперативников, оставшегося дежурить на площадке. Не надо быть экспертом, чтобы не заметить на полу мокрые, смазанные отпечатки ног и вскоре из ванной раздался голос одного из сотрудников:
– Здесь что-то было!
На его голос сразу пошел эксперт. Подполковник заиграл желваками. Он явно нервничал, хотя старался не подавать вида. Я присел на тот же стул, на котором сидел, придя в эту квартиру в первый раз. Вдруг неожиданно из прихожей раздался взволнованный голос оперативника:
– Товарищ подполковник! Идите быстрее!
Быков резко метнулся в коридор, а спустя несколько минут раздался его громкий и довольный голос:
– Быстров! Двух человек к подъезду! Еще двух оставить дежурить в квартире! Если что заметят, докладывать сразу! Сам едешь со мной!
Хлопнула входная дверь. Как я понял, про меня забыли. Встав, я сказал находящемуся в комнате оперативнику:
– Если что, я домой пошел.
– Счастливый, – недовольным голосом протянул тот. – Интересно, когда нас сменят, кто-нибудь знает?
Я пожал плечами и пошел к двери. Придя домой, вспомнил разрешение начальника опоздать на работу на два часа, поставил будильник на девять часов утра, затем с жадностью съел банку тушенки, запил водой и лег спать. Утром меня разбудил телефонный звонок. Мне очень не хотелось вставать, но он звонил и звонил, не переставая. У меня и сомнений не было, что это звонят с работы. Не успел поднести трубку к уху, как услышал злой и раздраженный голос майора Васильченко:
– Чтобы через час был на работе!
– Товарищ…
Услышав гудки, я положил трубку и посмотрел на часы. Семь часов и восемнадцать минут. Быстро умылся, оделся и приехал в управление. Прошел проходную, поднялся на свой этаж, но не успел дойти до своей комнаты, как в коридоре появился майор Васильченко, с темными кругами под глазами, которому о моем приходе, без всякого сомнения, позвонил дежурный. Ни слова не говоря, он потащил меня в кабинет подполковника. Я представлял, что сейчас происходит, но только приблизительно, поэтому не отказался бы от того, чтобы мне все разъяснили подробно и в деталях. Уже одно то, что меня не вытащили ночью из постели, говорило о том, что пока все идет вроде бы хорошо, правда, вид майора говорил об обратном. Сизый дым, стоявший облаком в кабинете Быкова, полная пепельница окурков и четыре недопитых стакана с чаем, стоящих на столе, говорили о том, что он всю ночь провел в своем кабинете. Лицо подполковника было бледным и не лучилось радостью.
– Здравия желаю, товарищ…
– Садись, лейтенант, – махнул рукой Быков. – Нет у нас сейчас на это времени!
Я сел. С минуту подполковник изучал меня, потом покачал головой и спросил:
– Ты хоть представляешь, что натворил?
Я сделал удивленно-недоумевающее лицо, после чего отрапортовал:
– Никак нет, товарищ подполковник!
Он устало усмехнулся:
– Взял и столкнул лбами два управления! Сейчас понимаешь?
– Никак нет! Но если так случилось, то я же не просто так, товарищ подполковник, а для пользы дела старался, – прикинулся я непонимающим «ванькой».
– Это и так понятно, – буркнул сбоку Васильченко, дымя папиросой. – Вот что теперь дальше будет?
Я прекрасно понимал, в чем заключался этот далеко не риторический вопрос. Если компромат действительно имеет большую ценность, то есть определенная вероятность зачистки всех участников операции, для того, чтобы не допустить даже намека на его существование, не говоря уже о том, чтобы кому-то знать о содержимом хотя бы одной из папок. Ведь по нынешнему времени это была самая настоящая сверхбомба, которая может капитально подорвать устои целого государства. Если положить на одну чашку весов компромат на ряд первых лиц государства, а на другую – жизнь десятка обычных сотрудников… Как вы думаете, что перевесит? Я не сомневался, что именно об этом как раз и думали оба офицера. Правда, я рассчитывал на более приемлемый вариант развития событий. Ведь если все сложится хорошо и Быков окажется в фаворе у наркома, то мне, если судить по справедливости, тоже причитается кусок сладкого пирога.
– Ты мне вот что скажи, лейтенант, как тебе в голову пришла мысль о засаде?
Это было самое слабое место в моем плане. В принципе, если бы они задались целью меня уличить, то им бы это наверняка удалось, вот только сейчас они не в состоянии были вникать и анализировать, так как на кону стояли их судьбы. И этот вопрос был задан чисто из проформы, потому что они привыкли докапываться до сути.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.