Текст книги "Оллвард. Разрушитель клинка"

Глава 27
Возродившаяся императрица

– Эрида —

Завоевание было поводом для праздника.

А роскошный коронационный бал прекрасным отвлекающим фактором для дворян Эриды, как галлийских, так и мадрентийских, которые теперь относились к одному и тому же двору. Как бы сильно они ни старались скрыть терзавшие их всех опасения, она все равно видела их. К этому времени информация о случившемся с Маргерит Мадрентийской расползлась по всему дворцу. Вероятно, вести достигли и Аскала, проскользнув обратно по дорогам Древнего Кора и дойдя даже до ушей немощного лорда Ардата.

Эрида знала, что лучше не игнорировать гнусные сплетни. Если позволить им множиться, они будут подтачивать верность придворных, подрывая все, что она пытается построить. И это лишь подтолкнет еще больше дворян на сторону Кониджина, заставив их метаться от одного правителя к другому. Он не собирался останавливаться на Маргерит. Эрида была уверена, что и члены ее собственного двора, и придворные других королевств получили наполненные добрыми пожеланиями письма о его замыслах.

Она свернулась калачиком в кресле в гостиной своих покоев, глядя на залив Вары и Партепалас на берегу. Прошло несколько недель с тех пор, как Таристан отправился в путь, погнавшись за очередным Веретеном, а странный красный оттенок в небе все не исчезал. Ее супруг вместе с Ронином отплыли под покровом темноты. Маг настоял на своей яркой красной мантии, но Таристан оставил имперское облачение, вернувшись к своей поношенной кожаной жилетке и старому, покрытому пятнами плащу. Королева беспокоилась о супруге, но не очень сильно. Ничто не угрожало ее мужу, ни сталь, ни пламя. К тому же, привыкнув к странствиям, он легко переносил дорогу. Она лишь надеялась, что он сорвет Веретено, выполнит свое задание и быстро вернется.

Фрейлины королевы перешептывались между собой, порхая по салону, пока готовили все к коронации во второй половине дня и последующему балу. Эриде хотелось, чтобы Таристан был рядом, но его звало Веретено, а ее – собственные обязанности. Ей нужно было официально провозгласить себя королевой Мадренции, закрепить свой титул и двигаться дальше навстречу своей великой судьбе.

А Веретено должно было лишь укрепить их могущество, обеспечив беспрепятственный путь к новой империи.

«Чем быстрее все будет сделано, тем в большей безопасности мы оба окажемся», – подумала она, откидывая голову назад.

Одна из служанок расчесывала длинные пепельно-каштановые волосы королевы, все еще волнистые после заплетенных на ночь косичек, до тех пор, пока они не засияли. Другая втирала масло в ее руки и ноги, смягчая кожу и прогоняя боль. Эрида вздохнула, позволяя себе сделать передышку и сидеть неподвижно, все вокруг затихло, кроме ее мыслей. Ее придворные дамы держались особняком, как и предпочитала Эрида. Она знала, что лучше не доверять окружавшим ее молодым дворянкам.

Странный свет в небе неустанно беспокоил ее, как и остальных придворных, хотя ни у кого не было объяснения, что это может быть. Даже у Ронина, он так насмехался над их вопросами и пренебрежительно качал головой, что Эрида поняла: жрец тоже понятия не имеет, в чем причина такого явления.

Повернувшись, королева посмотрела на Беллу Харрсинг. Походившая на стареющую птицу придворная дама расположилась у окна. Она прислонилась спиной к стеклу и держала в руке трость. Пожилая женщина вытянула шею, кампания по завоеванию отразилась на ее лице, там появились новые морщины, на руках – новые пятна. Казалось, бледно-зеленые глаза стали более блеклыми, когда она начала громко кашлять.

– Белла, вам следует присесть, – сказала Эрида, осторожно наблюдая за ней. У королевы не было иллюзий относительно смерти, но все же она надеялась, что Белла продержится рядом еще немного.

Леди Харрсинг отмахнулась от нее.

– Мне больно сидеть, – проворчала она. Хотя тело подводило ее, характер по-прежнему оставался волевым, как и всегда. – Все эти поездки верхом и сон в походах окончательно подкосили мою старую больную спину. Мне легче стоять.

– Я сказала вам оставаться в передвижном доме вместе с остальными.

– С каких это пор я стала такой, как все, миледи? – сказала Харрсинг, и от улыбки на ее лице появились морщины.

– Верно, – согласилась Эрида. Служанка закончила расчесывать ей волосы и принялась укладывать их, разделив на четыре отдельные косы. Она работала быстро, но не причиняла боль. – Я рада, что вы здесь.

Харрсинг постукивала тростью по полу и изучала залив, хмуро глядя на красный огонек, плясавший на воде.

– Потому что ваш супруг не может присутствовать?

– Потому что я люблю вас, Белла, и ценю вашу мудрость, – быстро сказала Эрида, вставая со своего места. Ее сорочка упала белым облаком.

Служанки резко подскочили и принесли платье для вечерней церемонии. Эрида едва заметила, как они зашнуровали на ней киртл. Затем последовало платье. Когда-то оно принадлежало мадрентийской королеве, о чем свидетельствовал роскошный бордовый шелк и облегающий лиф с глубоким вырезом под ключицей. Рукава ниспадали до пола, на них недавно вышили розы Древнего Кора, золотого льва Галланда и серебряного жеребца Мадренции. Ослепительно красивый наряд, дополненный лишь поясом из плетеного золота на талии. И короной, которая ждала Эриду в тронном зале. Королева чувствовала на себе проницательный взгляд Харрсинг, пока фрейлины набрасывали ей на плечи золотую накидку, застегнув на каждом плече украшенные драгоценными камнями застежки.

– Если я обладательница двух корон, это не значит, что вы больше не нужны мне, – сказала Эрида, протягивая руку. Служанка надела на каждый палец по кольцу, рубины и сапфиры заблестели рядом с галлийским изумрудом.

Харрсинг встретилась с ней взглядом. Морщины между ее бровями стали глубже, напряжение отразилось на лице пожилой дамы.

– Это правда, Ваше Величество?

– Я не стану лгать, Белла, – ответила Эрида, чувствуя ложь на своих губах. «Королевы говорят то, что должны, и никто не должен судить их, кроме богов». – Не вам.

Взмахнув рукой, она приказала служанке подождать и коснулась хрупких пальцев Харрсинг. На ощупь кожа придворной дамы была мягкой и болезненно припухшей.

– Вы можете рассказать мне все, что угодно.

У Харрсинг перехватило дыхание.

– Я говорила только… о случившемся с Маргерит, – пробормотала она, притягивая Эриду ближе к окну. Благодаря странному свету Харрсинг выглядела больной, а вот драгоценные камни Эриды сверкали пуще прежнего. – Очень трудно поверить слухам. Ведь я знаю вас так, как никто другой.

Эрида прищурилась. Она чувствовала осуждение Харрсинг, даже когда та не выражала свои чувства в открытую.

– Я не мягкотелая девочка, Белла.

– Я знаю, – быстро, будто желая задобрить королеву произнесла пожилая дама. – Но я никогда не видела, чтобы вы были такой импульсивной. По крайней мере, до…

– До чего? – стиснув зубы, спросила Эрида.

Леди Харрсинг сделала глубокий вдох. Не из-за возраста, а потому что знала, что ступает на опасную почву.

– До вашего брака с принцем Таристаном.

Эрида поджала губы.

– Я думала, вы одобряете его.

– Мое одобрение ничего не значит, – вздохнула Харрсинг, покачав головой.

– Конечно же, это совсем не так.

– Он не безразличен вам, вы хотите, чтобы он был рядом, считаете его таким же ценным, как меня или Торнуолла. – Харрсинг крепче сжала руки Эриды, удивительно сильно для ее возраста. – И я поддерживаю вас в этом.

Выгнув бровь, Эрида наклонила голову. Она велела себе продолжать слушать, даже если ее советник говорила глупости. «Белле уже немало лет, но она заслуживает того, чтобы ее хотя бы выслушали».

– Но?

– Но он не понимает, как все устроено при дворе, – ответила Харрсинг, в ее шепоте прозвучало отчаяние. – Политика. Обычное поведение людей. – Глаза пожилой дамы сияли, когда она попыталась посмотреть королеве в глаза. – А вы знаете.

Эрида не смогла сдержать ухмылку. Она мягко убрала руки придворной дамы.

– Полагаю, именно это и называется балансом, Белла.

– Да, Ваше Величество, – неохотно согласилась Харрсинг. – Я просто не хочу, чтобы вы сделали какой-то опрометчивый поступок и поставили под угрозу все, что построили с того дня, как корона коснулась вашей головы. Немногим другим удалось бы процветать так, как удалось вам. Вы – королева Галланда, самый могущественный человек во всем мире. У вас уже есть Мадренция, а Сискария близка к капитуляции. Но не хватайтесь за то, что не можете удержать. Не рискуйте своим замком ради очередной лачуги.

«Вы не знаете, на что я способна, Белла, и чего требует моя судьба», – устало подумала Эрида.

Она похлопала свою придворную даму по руке, одарив ее милой улыбкой.

– Приму ваши слова во внимание, – сказала она, обернувшись к своим служанкам.

Позади нее Харрсинг сделала лучший реверанс, на который еще была способна. Трость задрожала в ее руке.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

Служанки вернулись к своей работе. Одна из них добавила последние штрихи к прическе Эриды, собрав четыре косы в одну длинную и украсив ее золотыми и серебряными булавками. Другая нанесла румяна на щеки и губы.

Харрсинг некоторое время наблюдала за ней, как делала обычно. Словно бабушка, преисполненная гордости и удовлетворения. Но не так, как в дни, когда они жили в Аскале, когда Эрида была королевой с единственным троном. Теперь в глазах Харрсинг поселилась некая тьма. Эриде хотелось винить в этом боль или возраст. Леди Харрсинг была немолода еще до того, как они покинули столицу, до тяжелого похода через континент. Девушка, которой Эрида была раньше, не обратила бы внимания на странное выражение лица своей придворной дамы. Женщина, которой стала королева Эрида, не могла не заметить этого.

– Кстати, – сказала она, – есть ли новости от вашей дочери, Белла?

Харрсинг вздохнула, благодарная за смену темы. А затем искренне улыбнулась.

– Какой именно, Ваше Величество?

Губы Эриды дрогнули. У леди Беллы было три дочери, все занимали высокое положение в королевствах по всему континенту, у каждой было множество детей и влиятельный муж.

– От той, что замужем за айбалийским принцем, – резко сказала Эрида.

По лицу леди Харрсинг пробежала тень. Она опустила взгляд, разглядывая свою трость и обдумывая ответ.

– Нет, в последнее время нет. Конечно, она пишет мне, но мы давно покинули Аскал, и почта едва ли доходит до меня здесь, – сказала она слишком поспешно. – А что?

Эрида прекрасно умела скрывать свое разочарование. Она знала, когда Харрсинг лжет.

– У галлийского флота проблемы в Долгом море. По словам Торнуолла, виной тому пираты, – пожав плечами, сказала она, а затем приняла незаинтересованный вид, прекрасно понимая, что за их разговором следят многочисленные служанки и дамы. – Но я не помню, чтобы пираты доставляли такие неприятности. Подозреваю, что здесь замешано что-то еще.

Харрсинг встрепенулась, как испуганная птица, ее юбки взметнулись вокруг ног.

– Конечно, Айбал не стал бы переходить вам дорогу, даже если дело касается флота.

– Бесспорно, – согласилась Эрида.

Служанка предложила ей зеркало, и она едва взглянула в него, точно зная, как выглядит, вплоть до каждой складки своего платья. Уже не королева, а возродившаяся императрица. Теперь ей нужны были только короны, специально выкованные для этого случая.

Эрида хлопнула в ладоши, выражая свое одобрение. Служанки отступили назад и опустили глаза, радуясь окончанию работы.

Дамы быстро наполняли зал, уже одетые в свои лучшие наряды. Но ни одна из них не затмила королеву. Они знали, что не стоит совершать такую глупую ошибку.

Эрида окинула их взглядом, желая увидеть тому подтверждение. Даже похожая на куклу графиня Герцер выглядела скромно и скучно в своем простом сером шелковом платье.

Удовлетворившись увиденным, Эрида обернулась к Белле и пристально посмотрела на нее.

– Айбал мог бы бросить вызов Эриде Галландской, но теперь я обладаю двумя коронами и управляю двумя королевствами. Хорошо бы напомнить им об этом, – многозначительно сказала она. – Дочери слушают своих матерей, особенно таких мудрых, как вы.

Харрсинг снова задрожала и присела, сделав реверанс. Эрида старалась не замечать дискомфорт на лице своей придворной дамы.

* * *

Так как Таристан уехал, Эрида в одиночестве вошла в тронный зал, Жемчужный дворец встречал королеву розовыми стенами и красивыми картинами. Когда она разглядывала украшенные позолоченной лепниной потолки и окна с хрустальными стеклами, ей все еще казалось, будто она прогуливается по переливающимся после дождя облакам. Свет в небе сгущался с заходом солнца, и создавалось впечатление, будто весь мир находился под щитом из золота.

Сияние отражалось от мраморного пола, отбрасывая на стены неровную тень Эриды. Не слишком быстро и не слишком медленно она шагала по длинному залу, вдоль которого собрались придворные. Львиная гвардия двигалась по бокам от королевы, их золотые доспехи сверкали в угасающем свете дня. Эрида с удовлетворением отметила, что звук их стали и сапог был единственным слышимым в зале.

Дворяне больше не шептались вокруг нее.

«На это у них не хватит смелости».

После многих недель, проведенных здесь, трон Мадренции был хорошо знаком Эриде. Она уже являлась их королевой, но все эти зрелища служили определенной цели. А вынужденный стоять впереди толпы и смотреть на происходящее Робарт был частью этого представления. Проходя мимо, она поймала его взгляд, отметив золотые кандалы на его запястьях и лодыжках. Поверженный король смотрел на нее невидящим взглядом, безжизненный, как армия трупов, разбившая лагерь на холмах за городом. Потеря дочери и сына тянула его вниз, как два якоря, заставляя выглядеть жалко.

Но было очень важно привести его сюда. Эрида не собиралась дарить дворянам Мадренции надежду на возрождение старых порядков, не с так идеально побежденным королем.

В Мадренции превыше других богов чтили Прайана. Очаровательный бог искусства, музыки, праздников и сказок едва ли занимал мысли Эриды, но было легко почитать эту традицию. Его верховная жрица, известная как Услада Прайана, стояла перед ступенями трона. Высокая, красивая женщина с белыми волосами и золотисто-коричневой кожей, она была одета в те же лавандовые одежды, что и жрецы ее круга, отличаясь от них лишь тонкой, как нить, серебряной диадемой на лбу.

В руках она держала бархатную подушку, на которой лежали короны.

Проходя мимо и поднимаясь по ступеням мадрентийского трона, Эрида смотрела на них.

Услада запела, начиная на одном, а продолжая на других языках. Галлийском, мадрентийском, сискарийском, тирийском, айбалийском. Все языки Долгого моря сплелись вместе, пока не превратились в известный всем верховный. Каким прекрасным не был бы голос Услады, Эрида не слышала его. Она могла сосредоточиться только на коронах, троне и горящем закатном солнце.

Вокруг было слишком много лиц, слишком много глаз. Эрида устремила взгляд поверх голов толпы, не видя никого по-настоящему. Этому старому приему она научилась давным-давно, еще при дворе в Аскале. Так она выглядела несгибаемой и решительной, даже если внутри дрожала.

Один из жрецов вложил ей в руку скипетр – распустившийся цветок, сделанный из серебра и драгоценного рубина. Другой намазал лоб священным маслом, пахнущим розами. Они пели вместе с Усладой, соблюдая церемониал коронации королевства Мадренция. Где-то заиграла арфа, воздух наполнился приятной музыкой.

Внутри Эриды все сжалось. Ей нужен был галлийский меч, гнев льва, сила и мощь самого Сайрека под светом могучего собора, а не эта пустая чепуха. Но, прислонившись спиной к трону, она оставалась неподвижной, складки ее золотой накидки были отброшены в сторону и ниспадали вниз по ступеням. «По крайней мере, я выгляжу как завоевательница, а не как какой-то поэт на сцене».

Первая корона легла на ее лоб, коса из золота и изумруда. Она согрела кожу, даря спокойствие. Когда Услада подняла вторую корону, Эрида выдохнула, вместе с воздухом выпуская всю терзавшую ее нервозность.

Серебряный круг, усыпанный рубинами, соединился с золотой тесьмой, образуя двойную корону, охватывающую голову Эриды. Двойная корона двух королевств казалась легче, чем следовало, но она все равно нравилась Эриде. Ее будет легче носить, и вскоре к ней должны были присоединиться другие.

Услада закончила свою песню, на ее лице появилась нежная улыбка, но в глазах не было никаких эмоций. Она низко поклонилась, и Эрида встала, бережно сжимая в руках украшенный драгоценными камнями цветок.

– Возродись Эрида, обладательница корон Галланда и Мадренции, – произнесла верховная жрица, все еще продолжая смотреть в пол. Стоявшие позади нее придворные повторили ее слова и опустились на колени. – Возродись слава Древнего Кора.

Эрида приказала себе не улыбаться, понимая, что улыбка здесь неуместна. Вместо этого она окинула взглядом свою знать, свет заката почти ослеплял их. Они не могли выдержать пристальный взгляд королевы, когда она стояла в такой позе, ее силуэт вырисовывался на фоне горящего ярким пламенем неба. Но она видела их всех, каждого склонившего голову и поклявшегося в верности придворного. Никто не дрогнул.

Даже продолжавший стоять Робарт, закованные в кандалы руки которого свисали по бокам.

– Ты встанешь на колени, – сказала Эрида высоким голосом. Ее первый приказ в качестве дважды коронованной королевы.

Он не сделал как велено, лишь широко раскрыл рот, в его пустых глазах не было ни единой эмоции. От Робарта осталась лишь пустая оболочка, но даже оболочки обладали силой. Кулак Эриды сомкнулся на серебряном цветке. Она вздрогнула, когда на острых лепестках выступила кровь.

Лорд Торнуолл отреагировал первым и двинулся в сторону Робарта.

– Преклоните колени перед обладательницей двух корон, возродившейся императрицей, – резко сказал он, и Эрида ощутила прилив восторга.

Но до того, как Торнуолл успел добраться до Робарта, тот бросился вперед. Его цепи гремели и звенели, как колокольчики. Стоявшая позади толпа придворных ахнула, испуганно следя за его действиями.

Львиная гвардия вытянулась по стойке «смирно» и сомкнула ряды, загораживая Эриду, когда она пригнулась, ожидая худшего от убитого горем отца. Робарт пробежал мимо них, двигаясь быстро, несмотря на закованные в кандалы ноги и руки, которые издавали резкий шум. Торнуолл бросился вслед, но ему не хватало скорости, пока он ковылял за бывшим королем.

Стоявшая среди знати леди Харрсинг закрыла глаза.

Эрида не стала следовать ее примеру и наблюдала за происходящим сквозь расстояние между своими охранниками. Казалось, время замедлило ход, пока Робарт бежал к окнам позади трона. Стекло треснуло под весом его тела, осколки посыпались в залив.

Старый король отправился следом, стремительно падая в плещущие внизу волны.

На мгновение Эрида забыла о себе и своей короне. Она стремительно подбежала к окнам и выглянула наружу, ожидая увидеть внизу корабль или лодку. Какого-нибудь предателя, посланного спасти поверженного короля. Может быть, даже самого Кониджина. Но в воде не было ничего, лишь белая рябь в том месте, где Робарт ушел под воду.

Его цепи были сделаны из золота, а золото тяжелый металл.

Пораженный случившимся Торнуолл тоже высунулся из окна. Его лицо побелело, став одного цвета с его волосами.

– Он не всплывет, миледи.

Легкий ветерок играл с волнами, обрызгав лицо Эриды. Она задрожала, продолжая смотреть на окрашенные в золотой волны.

– Конечно, Робарт умеет плавать.

– Не плавание является его целью, – хрипло сказал Торнуолл.

Эриде хотелось плюнуть в море, но она сдержалась.

– Как своевременно. Подарок на мою коронацию, – прошипела она, отодвигаясь от разбитого окна. – Своей выходкой Робарт испортил мне весь день.

На лице Торнуолла промелькнуло отвращение, но он знал, что лучше не давать волю чувствам. Он встал рядом с Эридой и молча проводил ее обратно к трону.

Королеву ждали более серьезные проблемы, чем раздумья о поведении и чувствах старого командира. Она стиснула зубы, оценивая некогда молчаливых дворян, которые теперь оживленно переговаривались. Большинство интересовали только сплетни, они выгибали шеи, пытаясь разглядеть что-то кроме разбитого окна. Но некоторые, как мадрентийцы, так и галлийцы, выглядели обеспокоенными и даже несчастными. Это задело Эриду сильнее, чем утонувший под ее дворцом человек.

– Да здравствует обладательница двух корон! – крикнул Торнуолл, призывая придворных сплотиться так же, как призывал свои войска. Как всегда, леди Харрсинг первой откликнулась на зов, жестом поощряя остальных последовать ее примеру. Когда-то их преданность стала бы бальзамом для души Эриды. Теперь же смутное недовольство не оставляло ее. Нельзя было доверять Торнуоллу и Харрсинг, как и ни одному другому человеку при ее дворе. Они были опытными придворными, много лет служившими при королевском дворе, и, конечно, не хуже других умели ориентироваться в происходящем и выживать в любых условиях.

«У меня есть лишь я сама, – знала Эрида, позволяя аплодисментам и клятвам проноситься мимо. Ничто из этого не радовало так, как было несколько недель назад. – Я и Таристан, мы вдвоем объединились против всего мира».

Но Таристан находился далеко, он искал Веретено в Джидаштерне. Они не могли защитить друг друга, находясь в разлуке.

Понимание этого ужасало, задевая Эриду так сильно, что она не знала, как сопротивляться этим мыслям. Единственное, на что она была способна, это бороться с этим чувством, цепляясь за свою маску равнодушия и спокойствия. Лучшее из имевшихся у нее оружий и единственное доступное сегодня.

– Нет, – прозвучал голос в ее голове, тот, который принадлежал не ей.

Свист и звон, походивший на звук, издаваемый крошечным колокольчиком или молотом, стучащим по наковальне. Львиный рык, орлиный крик. Шепот любовника, крик ребенка. Все сразу и одновременно с тем ничего.

– Ты не одна, дорогая. Я здесь, с тобой, если ты позволишь остаться.

Руки Эриды дрожали, украшенный драгоценными камнями цветок подрагивал в ее руках. Ее сердцебиение участилось, кровь побежала быстрее. Кожей ощутив, как воздух сгустился, она почувствовала себя так, будто ее поймали в ловушку, и одновременно с тем на нее снизошло успокоение.

Она снова оглядела своих придворных, и опять вместо их лиц увидела лицо Кониджина и лицо Корэйн. Потом Маргерит. Робарта. Лица множества королев и королей, которые все еще стояли на пути к ее победе.

Эрида сделала глубокий вдох, воздух с шипением прорвался сквозь стиснутые зубы.

– Кто ты? – мысленно спросила она.

А затем не только услышала, но и почувствовала его смех.

– Ты уже знаешь, дорогая. Позволь мне остаться, – ответил Он.

Королева Эрида сжала украшенный драгоценностями цветок, из руки снова пошла кровь. Боль подарила ей спокойствие, прояснила мысли. Ее глаза наполнились слезами, казалось, они горели.

«Обладательница двух корон, будущая императрица».

Повернувшись лицом к комнате, Эрида улыбнулась, теперь чувствуя, что может завоевать весь мир.