Текст книги "Оллвард. Разрушитель клинка"

– Я не стану приказывать вам сражаться, если вы не можете или не хотите этого, – крикнул он, поворачиваясь лицом к своему военному отряду. – Но сегодня этого волка ждет слава.

«В этом мире или в другом», – мрачно подумал Дом, когда солдаты взвыли. Боевой клич подхватили все, даже раненые, которые подняли вверх все, что могли, являя миру волну железа и стали. К своему удивлению, бессмертный почувствовал, как поднимающийся в его собственном горле крик просит об освобождении. Он стиснул зубы, ожидая, пока это ощущение пройдет.

И внезапно что-то ответило на волчий вой.

С моря донесся рев рога, низкий, гортанный звук, который отозвался в груди Дома. Древний повернулся к берегу и прищурился, вглядываясь в облака, но они стояли серой стеной, заслоняя горизонт даже от бессмертных глаз Дома. Другой рог подхватил мелодию, заголосив чуть выше и резче, и Осковко вздрогнул.

Глаза принца расширились.

– Что это такое? – спросила сидящая на лошади Корэйн, привставая в стременах.

Не задумываясь, Дом подошел к краю холма, чтобы получше рассмотреть. Песок зашевелился под его сапогами. Он прищурился и увидел смутные темные очертания, пробивающиеся сквозь дымку.

Стоявший позади него Осковко вскочил в седло.

– Джидийские налетчики, – выплюнул он. – Стервятники и падальщики, пришедшие попировать на все еще горящих развалинах. Дадим ли мы им такую возможность?

Солдаты принялись выкрикивать возражения, ударяя в щиты и нагрудные пластины. Их лошади гарцевали, улавливая нарастающее возбуждение своих всадников. Королевство Трекия не понаслышке знало о кланах Джида.

Дом раздраженно вздохнул. У него не было сил на эти распри смертных.

Видневшиеся среди облаков тени превратились в галеры, их носы высоко поднимались над водой, расправленные паруса ловили ледяной ветер, дующий с севера.

Затем первый корабль прорвался сквозь гряду облаков, и все разочарование исчезло, а тело бессмертного онемело. Ноги Дома подкосились, и он упал на колени, приземлившись на мягкий желтый песок.

Готовые к бою мужчины и женщины толпились на палубе, работая веслами. Их деревянные, раскрашенные во все цвета щиты висели на бортах корабля. Их железо и сталь вспыхивали красным, отражая пылающий город. Дом уставился не на них, а на женщину на носу корабля. Он едва ли верил своим глазам. «Не может быть», – подумал бессмертный, даже когда корабль приобрел более четкие очертания.

Все еще сидящий на лошади Осковко посмотрел вниз, его силуэт вырисовывался на фоне дыма.

– Что ты видишь, бессмертный? – крикнул он. Остальные Соратники толпились рядом, на лице каждого, даже Сорасы, читалось беспокойство.

– Победу, – ответил Дом.

Женщина была одета в бледно-зеленые доспехи, ее черные распущенные волосы рассыпались по плечам, но Дому она казалась лучше любого флага.

Все больше и больше кораблей прорывалось сквозь тяжелые облака, их пассажиры подняли щиты и копья, однако Дом видел только Рию. Принцесса Айоны вернулась.

Его кузина не была видением или посланием. Ее фигура была реальной и четкой, собственная накидка кузины развевался на ветру. Она увидела его, как и он ее, и подняла руку. Дом сделал то же самое, поворачивая ладонь в сторону волн.

Странная, незнакомая радость разлилась по телу бессмертного, усиливаясь с каждым новым кораблем, возникающим на горизонте.

Ему казалось, что мир вокруг засиял новыми красками. И, возможно, у него появилась надежда.

* * *

Корабль Рии первым достиг пляжа и остановился на песке, дюжина других следовала за ним, рассекая мелкие волны. Но для Дома имела значение лишь кузина, он побежал к ее кораблю, широко раскинув руки в стороны. Она спрыгнула с палубы, и, несмотря на все свои доспехи, грациозно приземлилась на землю. За ней последовали другие, большинство из них видэры, но одна из прибывших явно была смертной, со светлыми волосами и запутанными джидийскими татуировками. Рия так же быстро устремилась к Дому, стремительно сокращая между ними расстояние. Он рассмеялся, когда она поймала его за талию, почти оторвав от земли. На долю секунды он снова стал ребенком, перенесшимся в прошлое на несколько столетий назад.

– Ты похудел, – усмехаясь, проворчала Рия.

Дом взял ее за плечи и оглядел, улыбаясь так широко, что заныли шрамы.

Вместе они отправились вверх по склону, обратно к Соратникам и военному отряду.

– Ты выглядишь так же, как и несколько месяцев назад, когда умчалась прочь в поисках чуда, – рассмеялся Дом, когда они поднялись на вершину холма. Затем он отвел взгляд от кузины, когда остальные пассажиры ее корабля выгрузились на берег. – Похоже, ты нашла его.

Надежда зародилась в сердце бессмертного, когда видэры из Ковалинна спустились на берег. Они были одеты в меха и кольчуги, а еще вооружены мечами, похожими на его собственные. Возглавляла их колонну рыжеволосая женщина, ростом даже выше Дома, с железным венцом на лбу. Широкими шагами она поднялась к ним на холм и равнодушно оглядела Дома, приподняв свое белое лицо.

Хотя они стояли на какой-то засыпанной пеплом равнине, а не в залах анклава бессмертных, Домакриан низко поклонился матери монарха Ковалинна.

– Леди Эйда, – сказал он, приложив руку к груди. – Жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах. Но мы благодарны вам за помощь.

Двигаясь крайне грациозно, она подошла ближе, держа в руке свой меч.

– Приказ моего сына не обсуждается. Ковалинн не станет обрекать Вард на гибель, – сказала она и перевела взгляд с Дома на смертных позади него.

Соратники с интересом наблюдали за происходящим, все, не только Корэйн. Осковко, раскрыв рот от удивления, растерянно переводил взгляд с Эйды на Рию. Дому очень хотелось протянуть руку и закрыть ему рот.

Эйду это ни капли не беспокоило.

– У меня не так много воинов, но в этой войне они готовы сражаться на вашей стороне.

Дом кивнул и снова поклонился. На этот раз остальные последовали его примеру, побледнев перед лицом такого количества бессмертных воинов.

– Позвольте представить вам леди Эйду и армию Ковалинна, а также мою кузину Рию, принцессу Айоны и наследницу трона, – чрезвычайно гордо произнес он. «По крайней мере, хоть один член моей семьи приносит пользу миру».

– А налетчики? – спросила Сигилла, глядя на мелководье внизу.

Галеры одна за другой подходили к берегу, их корпуса со свистом заезжали на песок. Четыре уже причалили, и еще больше приближались. Из них высыпали джидийцы, менее изящные, чем их бессмертные собратья, но гораздо более многочисленные. Дом заметил вооруженных до зубов мужчин и женщин, как со светлой, так и с темной кожей. Стоило ему лишь взглянуть на них, как он понял, почему многие боялись народа из Джида.

Рия подвинулась, позволяя светловолосой налетчице шагнуть вперед. Та была невысокой и жилистой, половину ее головы покрывала татуировка волка. Женщина злобно улыбнулась, обнажив сделанные из золота острые резцы.

– Мы готовы, – сказала она, подняв кулак в сторону своих захватчиков. Они закричали в ответ, отвечая на ее призыв. Затем женщина хлопнула себя кулаком в грудь, ее глаза сверкнули. – Но Ирла пришли первыми.

Дом понятия не имел, о чем она говорит, а вот Рия явно понимала. Кузина едва не закатила глаза.

– Да, Ирла пришли первыми, мы знаем, – проворчала она, качая головой с доброй улыбкой.

Но стоило кузине увидеть Корэйн, как улыбка исчезла с ее лица, и у нее перехватило дыхание.

До того, как Дом успел бы вмешаться, Рия опустила голову и нежно коснулась лица девушки.

– Прошу прощения, но… – пробормотала она, ее бледные щеки покраснели. – Вы так похожи на него.

Для Дома эти слова были равносильны удару ножом в грудь. Судя по лицу Корэйн, она почувствовала то же самое.

– Мне говорили, – выдохнула она, ее взгляд стал отрешенным. – Похоже, моего отца знали все, кроме меня.

Рия склонилась ниже, ее доспехи звякнули.

– Еще раз приношу свои извинения.

– Итак, я определенно вижу сходство между вами двумя, – проворчала Корэйн, глядя на Дома. – Как вам удалось найти нас?

Вместо Рии ответила джидийка, она ткнула большим пальцем через плечо, указывая на фигуру внизу на пляже.

– Так говорят кости, – ответила налетчица. Дом вздрогнул, а Соратники ахнули. Они обменялись озадаченными взглядами, все думая об одном и том же.

Он посмотрел туда, куда указывала налетчица, и увидел поднимающуюся им навстречу фигуру. Ее голубые глаза ярко сияли, седые волосы были заплетены во множество косичек, перевязанных костью. На глаза и переносицу она нанесла черную краску, что придавало ей устрашающий вид, заставляя казаться такой же воинственной, как и все остальные. Старое шерстяное платье исчезло, его заменил длинный черный балахон. Шевеля костлявыми пальцами, пожилая женщина хихикала и напевала песню, которую они все знали, но никогда не могли повторить. На ее талии звенел мешочек с костями.

Какой бы раздражающей она ни была, Дом вздохнул с облегчением. Он никогда не переживал за ведьму, но все равно был рад ее возвращению, даже если она постоянно говорила стихами.

Вальтик не подвела.

– Истерзана до кости и крови орда, – хихикнула она, подходя к ним. – В одном Веретене – пламя, в другом – вода.

Он узнал рифму. Она уже произносила эти слова раньше, много месяцев назад, в таверне на перекрестке. Веретено с водой исчезло, но Веретено с пламенем осталось, теперь оно горело так близко, что можно было почувствовать исходящий от него запах.

Рия растерянно оглядела их всех и нахмурилась.

– Мы нашли старую ведьму, когда она плыла по морю, цепляясь за какую-то корягу. Джидийцы сказали, что она одна из них, и она провела нас сквозь облака. Прямо к вам, – сказала она. – Вы ее знаете?

Смех Вальтик навевал мысли о трескающихся костях.

– Веретено рядом с нами пылает, – пела она, медленно двигаясь вперед. – Дерево мертвое расцветает.

Корэйн взяла ее за руку, как будто джидийке нужна была какая-то помощь.

– Она права… нет времени объяснять.

Рия раздраженно вскинула руки.

– Крылья Балера! – вскрикнула она. – Вы понимаете старую ведьму?

– Не стоит об этом беспокоиться, – проворчал Дом. – Впереди нас ждет кое-что похуже.

Город вдали все еще горел, его ворота по-прежнему были наглухо закрыты. Страх Дома снова ожил.

Бессмертный старался дышать ровно и замедлить учащенное сердцебиение.

Остальные смотрели вдаль, наблюдая за пламенем.

– Мы идем в пасть смерти, – прошептала Рия.

Сораса первой забралась в седло и щелкнула поводьями.

– К этому легко привыкнуть, – бросила она через плечо.

* * *

Они быстро построились: военный отряд на лошадях, джидийцы и видэры – пешком. Вожди налетчиков выделялись своей боевой раскраской: нанесенные на глаза белые, синие и зеленые цвета обозначали их кланы. Лишь Вальтик была одета в черное. Она вернулась к Соратникам верхом на лошади, которую никто из них никогда не видел. Дом давно привык к странностям ведьмы и теперь не обращал внимания на ее таинственность. Его мысли занимал Джидаштерн, город за воротами вдали. Они были сделаны из простого дуба и обиты железом, но по дереву уже пошли трещины. Пламя лизало стены изнутри, обжигая другую сторону ворот.

«Ворота легко разрушить», – подумал Дом, хотя у них не было ни осадных машин, ни таранов. Даже стоя на расстоянии в несколько сотен ярдов, он уже видел, что они рушатся. Нескольким видэрам не составит труда сломать их.

Осковко поднял меч и прокричал боевой клич, воодушевляя своих солдат. Они ответили радостными криками на трекийском и ударили мечами по щитам. Джидийцы присоединились к шуму, распевая свои напевы. Их громкие голоса напоминали стук барабанов или сердец, язык, существовавший уже сотни веков. Дом чувствовал, как этот ритм отдается в его собственном теле, лошадь под ним била копытами замерзшую землю, желая скорее сорваться с места. Бессмертный разделял ее желание, в руке он держал готовый к атаке меч. Стальное лезвие сверкнуло в огненном свете. Из-за облаков и падающего снега он уже не знал, день сейчас или ночь. Казалось, весь остальной мир исчез, пока не остались только горящий город и их вооруженный отряд. Даже с кораблями Рии их было меньше тысячи.

«Хватит ли этого?»

Он был уверен, что в отличие от храма, здесь все будет по-другому. Корэйн не сможет оставаться в стороне и ждать, когда поблизости Таристан. А еще горящее Веретено. Ей будет безопаснее поехать с остальными и держать наготове Веретенный клинок.

Теперь она ждала между Эндри и Домом, безразлично и спокойно взирая на все вокруг. Но вот лошадь выдавала ее эмоции. Животное нервно заржало, чувствуя страх Корэйн.

Дому хотелось забрать у девушки это чувство, прогнать его прочь, но он мог лишь сражаться. Сейчас лучше было оставаться для нее оружием и щитом, а не другом.

Рия стояла с леди Эйдой и видэрами Ковалинна, вид которых являлся единственным утешением для Дома. Один бессмертный стоил многих хороших солдат, и по меньшей мере сотня таких вооруженных видэров стояла за спиной Эйды. Но он боялся и за них, прежде всего за Рию. Он даже представить не мог, каково было бы потерять кузину, ни сейчас, когда наконец увидел ее, ни тогда, когда она, живая и невредимая, дышала рядом.

За воротами что-то загремело, и все бессмертные обернулись, услышав то, что не могли услышать другие. Дом прищурился, пытаясь сквозь дерево разглядеть то, что ожидало их по ту сторону. Что-то царапало дерево, когти ломались об обугленные ворота.

«И их много», – с ужасом осознал Дом.

Резкий рев был похож на лай собаки, но более глубокий. Кровожадный. Он доносился из города, эхом разносясь по побережью и звуча даже громче, чем грохот волн. Крик нашел отражение в сердце Дома. Бессмертный сжал челюсти, когда твари снова рыкнули, и так сильно стиснул зубы, что рисковал сломать их. Многие всадники вздрогнули, пригнувшись в седле или испуганно глядя в небо. Другие смотрели на Соратников или бессмертных, ища хоть какое-то объяснение.

Но ни у кого из них его не было.

Только джидийцы не дрогнули, они подняли свои топоры, мечи и копья. Их песнопения становились все громче, вторя лающему реву пришедших из Веретена монстров, ждущих за воротами. Осковко последовал их примеру, издав волчий клич, и его солдаты ответили тем же, снова загрохотав щитами.

К какофонии звуков добавился голос Сигиллы, когда она прокричала боевой клич Темуриджена.

Затем Чарли посмотрел в небо и поцеловал ладони, вознося молитву. Его губы беззвучно двигались, и Дом надеялся, что хоть какой-нибудь из богов услышит его. Долгие минуты спустя Чарли окинул всех их взглядом, глазами отыскав лицо каждого. Он задержался на Корэйн и одарил ее мрачной улыбкой.

– Не умирай, – сказал Чарли, кивнув ей. – Я этого не допущу. – Она улыбнулась в ответ, улыбка получилась натянутой, но уверенной.

Кивнув остальным, Чарли выехал из колонны, чтобы дождаться конца битвы или конца света.

Речь Сорасы звучала так тихо, что лишь Дом мог услышать ее. Он не понимал айбалийский, но она поцеловала ладони, как недавно Чарли, вознося молитвы своей богине.

Стоявшие рядом Эндри и Корэйн взялись за руки, склонив головы друг к другу.

– За мной, – услышал Дом бормотание Эндри, и Корэйн повторила эти слова, поворачиваясь, чтобы достать Веретенный клинок.

Освобожденный из ножен древний меч запел, присоединяясь к поднимающейся вместе с дымом мелодии.

Теперь Дом лучше многих остальных знал, что такое смерть. Он не мог молиться. Его боги были в другом царстве и не могли услышать его. Он не мог петь, у него не было собственного клича, который можно было бы добавить к уже имеющимся. В ожидании предстоящей битвы видэры оставались молчаливыми и неподвижными. Даже сейчас они казались отстраненными и холодными, стоящие особняком от всех остальных.

«Но все мы умираем одинаково».

Как и перед храмом, Дом думал о Кортаэле и о многих павших. Столько людей погибло из-за глупой жадности Таристана. Бессмертный взращивал в себе эту ярость, позволяя ей заполнить его. Гнев был лучше страха.

– Боги Инфирны заговорили, монстров своих огнем пробудили.

Дом вздрогнул, когда голос Вальтик разнесся над головами всех, словно она говорила это на ухо каждому. Ее лошадь взбрыкнула, встав на дыбы. Старуха держалась в седле и не моргала, ее внимание было приковано к воротам и ни к чему другому.

– Снег и буря грядет, с ними горе придет, – напевала она, запустив руку в складки своего длинного одеяния. Дом почувствовал отвращение, когда она вытащила берцовую кость, гораздо большую, чем другие в ее мешке. Та была старой, желтой и явно человеческой. Костлявыми пальцами ведьма вцепилась в оба конца.

Другие джидийцы последовали ее примеру. Как и Вальтик, они были одеты в длинные мантии, их волосы заплетены в косы. «Тоже ведьмы», – понял Дом. Почти дюжина берцовых костей поднялась вверх, разрезая воздух, словно копья.

Они повторяли движения Вальтик, каждая ведьма держала кость и смотрела на кружащий вокруг снег. Их губы шевелились в унисон, распевая джидийские песни.

Безжалостный ветер завывал у них за спиной, несясь над армией в сторону Джидаштерна.

Лошадь Вальтик снова взбрыкнула, пытаясь сбросить старуху, но та удержалась, сжав бока животного коленями. Старая ведьма помрачнела, безумный смех исчез. Она крепче вцепилась в кость, костяшки пальцев побелели под бледной кожей. Ее глаза выделялись на фоне черной краски, синие, словно лед или само сердце бушующего пламени.

По-прежнему слышался вой и скрежет когтей, почти заглушаемый сплотившейся армией. Куски ворот отваливались, полосы из железа отходили от дерева, когда оно раскалывалось. Между досками виднелся огонь, а затем появилась пара длинных когтистых лап. Они снова и снова ударяли по воротам, как узник, бьющийся о прутья своей клетки.

– Пусть земля содрогнется, – прошипела Вальтик. – Скорей буря начнется.

Кость хрустнула в ее руках, расколовшись точно посередине. Треск разнесся по воздуху, заглушая любой звук, даже вой волков. Треск повторился еще двенадцать раз – ведьмы переломили пополам дюжину бедренных костей.

После началась сильная метель, снег образовывал ослепляющую все вокруг завесу, пока не остались видны лишь стены и пылающий внутри огонь.

Ворота подпрыгивали на петлях, вибрируя с каждым ударом.

Осковко в последний раз ударил по своему щиту и поднял меч. Следом ввысь взметнулись другие клинки, включая двуручный меч Дома. Снег упал на стальной клинок.

– Вперед! – закричал принц, и Дом взревел вместе с ним, гортанный звук вырвался из его горла.

Лошадь бессмертного вздрогнула и поскакала галопом, поравнявшись с остальными воинами. Их колонна выскочила перед пешими солдатами, первой волной атакующих. Вьюга дула в спины, словно подталкивая их всех вперед.

Бессмертный сосредоточился на цели, инстинкт и память взяли верх и, как и было во время долгих лет на тренировочном дворе, начали управлять его телом. Мышцы на его спине напряглись, и он поудобнее перехватил меч, вытягивая клинок так, чтобы поразить то, что пройдет через ворота.

Он ожидал увидеть армию мертвецов. Галлийских солдат. Самого Таристана.

Когда разбитые вдребезги ворота распахнулись, бессмертное сердце Дома практически перестало биться.

Сначала ему показалось, что это гигантские красные волки, ростом выше человека. Их ноги были слишком длинными и черными, будто их измазали древесным углем. Пламя лизало существ, но не обжигало, потому что исходило от них самих, спускаясь по их позвоночникам, как гребень поднявшегося меха. Снег кружил вокруг них, тая на пылающей шерсти. Существа выли и лаяли, бросаясь на наступающую армию, в их пастях тоже пылал огонь. Сухая трава искрилась под их лапами и хвостами, вспыхивая огнем.

Зрение Дома помутнело, но он боролся с этим чувством. Его лошадь вставала на дыбы и визжала в знак протеста, пытаясь развернуться и ускакать прочь от гончих Инфирны. Но бессмертный крепко держал поводья, заставляя ее держаться выбранного курса вместе с другими лошадьми. Боевой отряд рванул вперед, Соратники следом, их глаза наполнились пылающим светом.

Теперь пути назад не было.

Залп джидийских стрел пронесся над воинами, с шипением вонзаясь в гончих. Большинство не попали в цель или сгорели, но несколько существ завизжали, лапами касаясь железных наконечников, глубоко вонзившихся в их плоть. От боли пламя на их спинах вспыхнуло белым огнем. Одна псина даже зарычала и, умирая, превратилась в пепел.

Дом наклонился к шее лошади, готовый к бою.

Возможно, впереди их ждали ранения.

Быть может, смерть.

И этого Домакриану было достаточно.

Глава 30
Расцвели мертвые розы

– Сораса —

Меч с легким щелчком вернулся в ножны, и Сораса натянула лук, ее лошадь все еще продолжала двигаться. Она наложила стрелу на тетиву, прицелившись между всадниками впереди и глядя на невероятных монстров, охраняющих ворота. Стрела сорвалась с тетивы и пролетела мимо уха Сигиллы, так близко, что взъерошила черные волосы охотницы за головами, но та даже не вздрогнула. Сораса наложила на тетиву еще одну стрелу и снова выстрелила. Ей удалось отправить в цель четыре стрелы, прежде чем перед ней появились широко раскрытые главные ворота. И теперь ей казалось, будто она попала в самый центр раскаленной печи.

Гончие Инфирны выли, скрытые мехом мышцы бугрились. Двигаясь как единое целое, они бросились в атаку на армию. Сораса старалась не представлять, каково это – быть разорванной горящим огнем монстром.

Такому способу убийцу много лет назад научили в Гильдии. Мысленно отстранившись от всего, она сосредоточилась лишь на самом важном. Сораса заглушала каждую бесполезную эмоцию еще в тот момент, когда мозг только пытался породить ее, и отбрасывала все мысли о боли или страхе, сожалении или слабости. Все они лишь замедляли ее.

Осковко высоко держал меч, завывая вместе со своими людьми, он возглавлял атаку. Сигилла скакала следом вместе с его лейтенантами. А потом, окружив Корэйн, двигались Соратники. Сораса чувствовала, что она едет рядом, низко склонившись над шеей своей кобылы.

– Прорывайтесь сквозь них, не позволяйте лошадям останавливаться, – крикнул откуда-то Дом, его голос звучал будто издалека, хотя он ехал всего в нескольких футах от них.

Снежная буря бушевала за спиной Сорасы, попадая в приближающуюся стену меха и пламени. Хищники разинули пасти, воздух перед ними задрожал от жара.

Сораса вытащила свой верный меч и поцеловала плоское лезвие.

Атака походила на катание на гребне огромной волны, в то время как берег поднимался им навстречу.

Пылающие огнем гончие надвигались на них стеной, их глаза сверкали угрозой.

Сжав поводья одной рукой, а меч другой, Сораса приготовилась.

Самая быстрая из гончих стремительно прыгнула вперед, пролетев над первой линией трекийского отряда. Она жестко приземлилась на землю, повалив двух всадников и их кричащих лошадей. Чудовище разрывало их на части, плоть животных шипела, сжигаемая пламенем явившихся из Веретена существ.

Рот Сорасы наполнился желчью, но она проглотила ее.

Другие монстры из Инфирны решительно ринулись в атаку, их горящие тела были так же опасны, как когти и зубы. Лошади и люди кричали, их кожа покрывалась волдырями от ожогов, даже когда они проезжали мимо. Дом действовал как таран, его меч летал взад-вперед, прокладывая путь сквозь хищников. Прижавшись друг к другу, Соратники двигались следом, Корэйн оставалась между ними. Жар коснулся щеки Сорасы, когда она пронеслась мимо гончей и ее меч прорезал плоть на плече твари. Лезвие зашипело, словно разрезало вареное мясо. Тварь завизжала, но Сораса продолжала двигаться, зная, что лучше не оглядываться. Черная кровь стекала с ее клинка и с шипением расплавляла снег своим жаром. Другая гончая бросилась на убийцу, и она отпрянула, резко дернув поводьями. Тварь промахнулась на несколько дюймов, столкнувшись с наемником из Трекии.

Две атакующие группы сплелись воедино, каждая пыталась подавить другую. Обе стороны были сделаны из плоти, которая сдавалась на милость огня и стали. В воздухе раздавались крики, как человеческие, так и принадлежавшие монстрам. Пламя, дым, снег и кровь закружились перед глазами Сорасы, окрашивая все вокруг в красно-черно-белые цвета, мир превратился в кровавое месиво тьмы и льда. Ужас, который сдерживала амхара, поднял голову, угрожая вырваться наружу.

– Продолжайте двигаться! – раздавшийся голос заглушал шум сражения.

За рядом гончих внутри расколотых ворот Сораса заметила голову Сигиллы. Широко расставив обутые в сапоги ноги, темурийка приготовилась к битве, держа в руке массивный топор, горячая кровь с которого падала на землю. Ее лошадь исчезла, а по телу струилась черная кровь.

Именно в таком толчке и нуждалась Сораса.

– Сюда, – прорычала она, направляя лошадь в сторону Сигиллы Корэйн и Эндри последовали за ней. Она чувствовала себя наседкой, ведущей птенцов сквозь торнадо.

Краем глаза Сораса заметила светлую голову движущегося позади них Дома. Одним взмахом своего меча Древний снес голову гончей, и ее тело рассыпалось в прах под копытами его коня.

А затем другие Древние достигли вереницы гончих – бессмертные воины пробирались сквозь кавалерию, словно смертоносные танцоры. Их вела кузина Дома, ее темные волосы струились, развеваясь за спиной, словно черная как смоль накидка. Мечи Древних сверкали, проливая горячую кровь. Следом за ними двигались одетые в меха и кожу джидийцы, они рвались в бой, свирепые, как стая волков. Их топоры и стрелы поражали цели, оставляя после себя пепел.

Когда Сораса въехала в ворота, выжженная земля под копытами ее лошади превратилась в камень. Сигилла схватила ее за локоть и подпрыгнула, легко вскочив в седло позади убийцы. Конь замедлился, но не остановился, пытаясь приспособиться к новому весу.

– Мне кажется, ты где-то потеряла одну бровь, – крикнула Сигилла на ухо Сорасе.

Убийца поморщилась, коснувшись места над левым глазом. Там, где должна была быть бровь, она нащупала глубокую кровоточащую рану.

– По крайней мере, в этот раз я не лишилась волос, – фыркнула она в ответ.

Оглянувшись через плечо, она увидела, как приближаются Корэйн и остальные, Соратники почти настигли их двоих, когда они галопом пронеслись через двор ворот и оказались на широких улицах Джидаштерна. Вокруг горел огонь, еще больше гончих перепрыгивали с крыши на крышу. Они лаяли и рычали, крадучись по зданиям словно стая охотников, окружавших добычу. Некоторые из них, громко тявкая, спрыгнули на улицу, огонь подпрыгивал на их спинах. Повсюду раскалывалось дерево и рушились камни, со всех сторон слышался шум, пока пламя поглощало город. Жара казалась невыносимой, и пот струился по лицу Сорасы, наполняя ее рот привкусом соли.

Еще больше воинов разношерстной армии устремились за ворота, находя бреши в сворах гончих Инфирны. Древние прорубали себе путь с потрясающей точностью, так плавно и грациозно, что Сораса едва не остановилась, чтобы насладиться этим зрелищем. Вместо этого она устремила свой взор вперед, вглубь горящего города.

Гончих становилось все больше, они собирались на крепостных стенах и крышах.

Остальные Соратники выстроились рядом, даже Вальтик. Она держала в руке половину сломанной берцовой кости, которая служила ей не хуже любого ножа. С острого конца капала черная кровь. Старая ведьма посмотрела на гончих над ними и оскалилась, ее зубы напоминали клыки окружавших их тварей.

Казалось, будто лицо Корэйн светилось, отражая мерцающий свет тысячи языков пламени. Как и у всех остальных, ее кожа блестела от пота, а черные глаза поглощали красно-оранжевый свет.

Сораса стиснула зубы, натягивая поводья.

– Давайте поохотимся.

* * *

Соратники были первыми предвестниками разразившейся бури, ураган несся за ними по улицам Джидаштерна. Они увернулись от дюжины гончих из Инфирны, позволив тварям встретиться лицом к лицу с военным отрядом, джидийцами и Древними. Деревянные стены и соломенные крыши рушились на каждом шагу, и сам город превращался в монстра. Дым стелился по улицам, собираясь в тяжелые темные облака и затрудняя дыхание, даже когда лошади мчались галопом.

Сораса щурилась, прикрывая глаза от града искр. Джидаштерн был торговым портом, построенным на побережье Зоркого моря, его стены и башни должны были защищать жителей от нападения налетчиков. Рядом с доками находился рынок, а возле крепости – храм, но воспоминания о том, что дальше, были какими-то запутанными. Убийца пыталась вспомнить город таким, каким он был недавно, несколько лет назад, прошедших с тех пор, как она в последний раз ходила по этим улицам. Этому мешало пламя, как и преследующие их гончие. Карта в памяти амхара померкла, и она позволила инстинкту взять верх.

Люди жили согласно определенным закономерностям, их жизнь повторяла один и тот же сценарий. Так было с каждой деревней и городом, не важно, большим или маленьким. Их жилища множились, разрастаясь вдоль перекрестков и гаваней, как наполняющая чашу вода. Сораса вела свою группу по самой широкой улице, зная, что так они окажутся в центре города. Ее ноздри раздувались, и она задыхалась от дыма, глаза щипало, когда в огне она искала шпиль храма.

«Там».

Огонь охватил высокий шпиль, красные языки пламени ползли по резному камню, создавая адское зрелище. Золотая фигура Сайрека стояла на самой высокой точке, поднятый меч бога был направлен в сторону дыма, как бы отгоняя его. На глазах у Сорасы фигура растаяла, а шпиль рассыпался на части.

Стоило ей повернуть за угол, как крыша храма рухнула, обломки разлетелись в разные стороны вместе с облаком пыли. Она хлынула на двор церкви, окрашивая территорию и кладбище в различные оттенки серого. Соратники хрипели и кашляли, даже Сораса тяжело дышала, сплевывая собравшуюся во рту горечь на землю. С трудом дыша, они въехали на огороженную территорию кладбища, некогда островок зелени в городе. Теперь он был таким же серым, лишенным всяких красок, как и все остальное, траву и надгробия покрывал тонкий слой пепла. Десятки статуй выстроились вдоль стен храма и стояли на страже среди могил, все они были покрыты сажей, но в остальном здесь было пусто. За кладбищем возвышался замок Джидаштерна, камни которого настойчиво сопротивлялись огню. На его стенах и башнях не было гончих, хотя их визги и крики доносились со стороны ворот.

Хватая ртом воздух, Сораса велела своей лошади замедлиться, и остальные последовали за ней, озираясь по сторонам. Они слышали звуки сражения и бушующего огня, но между храмом и замком царила тишина. Создавалось впечатление, будто стоишь в эпицентре бури.

Сораса вздрогнула, вспомнив трех девочек, сбежавших из Джидаштерна. Она засунула руку в карман кожаных штанов и сомкнула пальцы вокруг нефритовой змеи лорда Меркьюри. Камень был прохладным на ощупь и защищал ее от невыносимого жара.