Текст книги "Оллвард. Разрушитель клинка"

– Этот… он никогда не говорил тебе? – недоуменно спросила она.

Ее супруг растянулся рядом, его обнаженный торс был укрыт бордовыми шелковыми одеялами, обернутыми вокруг его талии. Он лежал на спине, закинув одну руку за голову. Вены выделялись и на его руке, обвивая поджарые мышцы. Хотя при дворе мадрентийского короля Таристан чувствовал себя не в своей тарелке, королевская постель, безусловно, устраивала его.

– Тот, Кто Ждет не общается так, как общаются смертные, – сказал он, становясь серьезным. – Никаких слов. Лишь видения. И чувства.

Эрида попыталась представить, как это происходит, но не смогла. Она провела пальцами по шее супруга в том месте, где выделялась самая толстая вена.

– Что думает Ронин?

– Ронин называет это даром. Сила Того, Кто Ждет проходит сквозь меня.

– Она ощущается как сила? – прошептала Эрида, прижав ладонь к его горлу.

Обжигающая, как и всегда, кожа Таристана пылала под ее рукой. Теперь она знала, что в этом нет ничего необычного. Ее супруг горел, словно у него был жар. Стоило ему лишь коснуться ее, как ее тело становилось влажным, и не только от пота.

– Что еще это может быть? – возразил он, повернувшись к ней лицом.

Красноватый огонек был на месте, едва заметное мерцание, но Эрида увидела его. И хотя он был ей знаком и она знала, что он присутствует там, ей все равно стало не по себе. «Тот, Кто Ждет не управляет им, но Он в его глазах и в его голове. Не в том смысле, в котором когда-либо могу оказаться я». И теперь настал ее черед ревновать, но не к волшебнику, а к королю демонов.

Медленно поднявшись с огромной кровати, она повернулась спиной к своему мужу. Без своих дам она оделась просто, без особого труда облачившись в нижнее белье и зеленое платье. С волосами пришлось повозиться – они были все еще спутаны после сна, и Эрида заплела их в косу. Все это время она смотрела не на Таристана на кровати, а на Веретенный клинок у окна. Он мерцал в красном свете заката, как зеркало, наполненное свежей кровью.

Таристан быстро последовал ее примеру и надел свою собственную одежду. Он не выносил шелк и бархат, поэтому скривился, когда зашнуровывал воротник, скрывая последние белые вены.

– По крайней мере, твоя леди Харрсинг перестанет беспокоить нас по поводу наследника, – пробормотал он, натягивая сапоги.

Эрида невольно усмехнулась.

– Наоборот, она лишь будет мучать меня еще усерднее. Наверняка станет проверять мое меню, а также следить за моим аппетитом, – проворчала она, теряя надежду на шанс избавиться от вмешательства Беллы. – При дворе уже начали делать ставки.

Таристан с отвращением поморщился.

– Мы завоевываем мир, а твои дворяне занимаются такой ерундой?

– Мои дворяне – не солдаты. Полю боя они предпочитают банкеты. – Эрида накинула на плечи длинный жилет, золотистый мех касался ее подбородка. – Если ставки на твое семя и мой живот отвлекают их, пусть будет так. Пусть сплетничают, пока наша сила растет.

Внезапно Таристан оказался у Эриды за спиной и обнял ее одной рукой. Он действовал медленно, осторожно, как и всегда. Как будто она могла в любой момент отстраниться.

– Скоро надобность в них исчезнет, – прорычал он ей на ухо.

Она прильнула к нему, прижимаясь спиной к его крепкой фигуре. Даже сквозь мех она чувствовала его тепло.

– Сомневаюсь, что даже Тот, Кто Ждет способен на это, мой принц.

– Мой принц, – повторил он, пробуя слова на вкус.

– Вот кто ты, – прошептала она, пальцами касаясь его руки, а после обводя запястье. – Мой.

Его покрытая щетиной щека коснулась ее лица, царапая кожу.

– Значит ли это, что ты моя? – На это у королевы Галланда Эриды не нашлось ответа. «Да, – поднялось вверх по горлу, но не смогло пройти сквозь губы. Казалось, так она предала бы себя, свою корону, отца и все мечтания ее предков. «Я – правительница Галланда, королева двух королевств, завоевательница. Я не принадлежу никому, лишь себе». И Таристан не исключение, как сильно ни опьянял бы, каким бы могущественным ни был, какой могущественной ни заставлял бы ее чувствовать себя. В мире не существовало мужчины, ради которого она стала бы заковывать себя в цепи, даже если то был принц Древнего Кора.

По крайней мере, именно это она и говорила себе, продолжая хранить молчание.

Услышав покашливание Ронина, Эрида едва не подпрыгнула.

Она испуганно отшатнулась от Таристана, ее коса перелетела через плечо. Сердце королевы бешено заколотилось, и она зло посмотрела на волшебника.

– Вы обладаете поразительной способностью появляться невовремя, – проворчала Эрида, усаживаясь на подоконник.

Таристан повернулся, на его лице было написано холодное равнодушие, но обычно бледное лицо покраснело. Он бросил сердитый взгляд на своего жреца, надменно скривив губы.

– Ронин, – выдавил он сквозь стиснутые зубы.

Маг едва взглянул на него. Он посмотрел на забытую на полу миску с окрашенной кровью водой, затем на руки королевы. Она сжала пальцы, снова почувствовав стыд. Но было слишком поздно прятать улики.

Ронин цокнул языком, его крысиная улыбка вернулась на место.

– Ага, это объясняет беспорядок в тронном зале.

– Как долго ты стоишь там? – возмутилась Эрида.

– Это к делу не относится, – пожав плечами, ответил он.

Вихрем алых одеяний он пронесся к окнам и принялся рассматривать город и залив. Странный свет очерчивал его тело золотом, он казался божеством, изображенном на картине или гобелене.

– Я узнал очень многое, – сказал он. – Остров Познаний намного содержательнее, чем архивы в вашем собственном дворце.

Слова походили на критику, и Эрида прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержаться и не отреагировать.

Терпение Таристана лопнуло.

– Так что, маг? – прорычал он. – Выкладывай.

Когда Ронин повернулся, на его лице появилась улыбка, которую Эрида никогда не хотела бы увидеть снова. Она была слишком широкой, морщины на лице мужчины стали глубже, превращая его глаза с красными кругами в пару жутких полумесяцев. Она изо всех сил старалась сдержать ужас и не отшатнуться, когда вены на его шее вздулись, такие же белые, как у Таристана, но почему-то более четкие. Они слегка вздрагивали, пульсируя в ритме с черствым сердцем Ронина.

Жрец сложил вместе ладони, делая вид, будто произносит молитву.

– Что вы знаете о мире… Инфирна?

Глава 23
Лестница в преисподнюю

– Корэйн —

Этот сон был хуже всех предыдущих. Слишком реальный, слишком подробный. Корэйн повсюду ощущала присутствие Асандера, адский мир обжигал одновременно и холодом, и жаром, ослепительно яркая и вместе с тем черная бездна. Все и ничего. Корэйн тянулась к нему, пробираясь сквозь воздух и грязь. Она пыталась дышать, пыталась кричать. Но ничего не получалось.

Однако она чувствовала, как двигаются ее ноги, ощущала собственные ступни. Слышала стук сапог по камню.

Там была лестница. Ее пальцы наткнулись на шершавую и теплую на ощупь стену.

Она спускалась по спирали все ниже и ниже, чернота давила на открытые глаза.

Корэйн снова хотела закричать, но изо рта не вылетело ни звука.

«Это кошмар, – говорила она себе. – Ты спишь, и здесь ничто не может причинить тебе вред. Сейчас ты проснешься, живая и невредимая».

Даже мысли казались ложью, хотя она знала, вокруг нет ничего реального.

И, тем не менее, это было так.

Лестница закончилась.

Асандер. Ад.

Царство Расколотого Короля, Дьявола из Бездны, Бога среди Звезд, Красной Тьмы.

Того, Кто Ждет.

– Корэйн ан-Амарат, – прошипел голос из ниоткуда, эхом отдавшийся где-то внутри нее. – Я жду тебя.

Ночной воздух холодил лицо и обжигал легкие, Корэйн не могла дышать. Она резко села, ее лоб был влажным от пота, а тело запуталось в накидке. Рядом с ней крепко спал Эндри, а с другой стороны от него – Чарли. Пытаясь отдышаться и успокоиться, она посмотрела на спящих рядом Соратников.

«Всего лишь сон. Обычный ночной кошмар».

Сердце грозило выпрыгнуть из груди, пульс стучал в ушах. Корэйн с трудом удавалось дышать, воздух прорывался сквозь зубы, ветер охлаждал лицо.

Дом стоял возле ближайшего костра, пламя обрамляло его силуэт. Он не двигался и крайне внимательно наблюдал за ней. Увидев, как он поднял одну бровь, Корэйн покачала головой.

– Всего лишь сон, – прошептала она.

Древний кивнул и не стал задавать вопросы.

Усилием воли она легла обратно на свою накидку, ее грудь поднималась и опускалась. Сквозь облака и деревья над головой мигали звезды. Корэйн попыталась сосчитать их и успокоить свое сердце.

Несмотря на все свои речи и планы, Корэйн ан-Амарат никогда не чувствовала настолько сильного страха. Она не стала больше спать, всю ночь не сводя глаз со звезд и наблюдая за тем, как дыхание вырывается изо рта ввысь в морозный воздух. Когда облака расходились, открывая небо, она вглядывалась в него, ища драконов, скелеты и что-нибудь необычное. Ей было тепло в мехах, даже когда в небе забрезжил рассвет, костер все еще отдавал тепло. Но независимо от того, насколько ей было удобно и как сильно бы она не устала, Корэйн больше не сомкнула глаз.

Как и всегда, Эндри встал первым. Он повесил чайник над огнем, собираясь вскипятить воду, и стал выбирать травы из своей банки. Прикрыв глаза, Корэйн смотрела на него, находя умиротворение в наблюдении за тихим, добропорядочным во всех отношениях оруженосцем. Он понюхал веточку розмарина и положил ее в чайник вместе с шалфеем и лавандой. Когда вода закипела, по лесу поплыл умиротворяющий аромат.

Корэйн жадно втянула воздух.

Не успела она опомниться, как Эндри оказался над ней с кружкой горячего напитка в руке.

– Вряд ли это заменит тебе пропущенный сон, но в любом случае придаст немного сил, – сказал он, приседая, чтобы посмотреть ей в глаза. Он говорил шепотом, чтобы не потревожить остальных.

Благодарно улыбнувшись, Корэйн села и взяла у него из рук кружку с чаем, а затем сделала глоток, позволяя обволакивающему теплу разлиться по телу. Ничего общего с жаром ее снов, ада Асандера и Того, Кто Ждет. Чай навевал воспоминания о камине в их коттедже, и чашке глинтвейна дома, в Лемарте, сером море зимой в гавани. Он ассоциировался с тенью Дома, усмешкой Сорасы, глазами Эндри и смехом матери Корэйн. Всем тем, что поддерживало ее, даже когда мир отчаянно старался уничтожить.

– Ты кажешься тише, чем вчера вечером, – мягко заметил Эндри.

Она сделала еще один бодрящий глоток.

– Разве можно винить меня в этом?

Отвар трав помогал телу немного расслабиться. По крайней мере, старые боли давно прошли, мышцы привыкли к многодневному нахождению в седле, а руки покрылись мозолями от длинного кинжала. Благодаря тренировкам Сорасы и Сигиллы последние дни дороги оказались не такими выматывающими.

– Спасибо, – пробормотала она, пар вырвался из ее рта. – Ты готов?

– Такому никогда не бывать, – задумчиво ответил Эндри. – А ты?

– А я? Ты же слышал Дома. Полагаю, он привяжет меня к дереву, лишь бы заставить остаться здесь.

– Я имею в виду сны. – Он опустил взгляд, румянец окрасил его щеки. – Я слышал тебя прошлой ночью. Мне показалось…

– Хуже, – глухо вымолвила Корэйн. Она посмотрела на костер, пытаясь обрести хоть немного спокойствия в созерцании пламени. – Чем ближе к Веретену, тем все хуже и хуже, и я знаю почему.

Эндри опустился на пятки, его карие глаза расширились. Нечто похожее на боль отразилось на лице оруженосца, и Корэйн пожалела, что не может стереть ее.

– Тот, Кто Ждет? – обеспокоенно спросил он.

Красные и желтые языки пламени плясали и потрескивали. Тлеющие угли устремились к деревьям. Корэйн наблюдала за ними, следя за вспышками света, когда они с шипением исчезали.

– Портал храма ведет в Пепельные земли, сожженный мир, расколотый Асандером. И контролирует его Он. Сам Он не может пройти через него, но, возможно, шепот или что-то еще может. – Ветви над головой будто царапали рассветное небо. Корэйн изучала деревья хотя бы для того, чтобы защититься от страха, сжимающего ее изнутри. – Он знает меня. И наблюдает. Пока не может коснуться меня, не тогда, когда Оллвард еще не повержен, но…

Ее голос затих. На секунду Корэйн показалось, что она снова оказалась во сне, не в силах издать ни звука.

Однако прохладный воздух овевал ее лицо, солнечный свет проникал сквозь деревья. И вес теплой руки Эндри на ее плече придавал сил.

«Ты проснулась», – сказала она себе.

– Он приходит, когда я сплю. – Корэйн проглотила внезапно появившийся в горле комок. – Ночь за ночью, с каждым дюймом приближения к Веретену и Пепельным землям я все отчетливее и отчетливее чувствую его. Там, в месте раскола мира, он сильнее, чем где-либо.

Даже не глядя на Эндри, Корэйн знала, что он чувствует ее страх и разделяет его. Он видел храм собственными глазами. Знал, что находится за дверями, в пепле другого царства.

– Обычно во сне я вижу одно и то же. Белые руки, красные глаза, черная бесконечная пустота. С каждым разом сны причиняют все больше боли. – Она все еще ощущала эту боль. – Прошлой ночью там была лестница, и он говорил со мной. Раньше после пробуждения я могла забыть кошмар, а теперь кажется, что они всегда будут со мной.

Эндри прищурился и нахмурил брови. Корэйн даже думала, оруженосец посмеется над ней, но вместо этого он крепче сжал ее плечо.

– Что он сказал тебе?

– Что ждет меня, – ответила она, стиснув зубы. Затем покачала головой. – Даже смешно. От бога демонов ожидаешь немного большего.

Эндри не улыбнулся, продолжая внимательно смотреть на нее.

– И что ты ответила?

– Я не могла говорить. – Даже сейчас она с трудом могла вымолвить хотя бы одно слово. – Я знаю. Кто бы мог подумать, что со мной может случиться такое, правда? Но я не могла издать ни звука, даже закричать. Я лишь стояла в этом странном месте и ждала, когда что-то разбудит меня.

Корэйн устремила взгляд на землю под своими ногами, на грязь и увядшую траву. Ее пальцы коснулись замерзшей земли.

– Теперь, находясь так близко к Веретену, я думала… я боялась, что не смогу вернуться. Что никто и ничто не сможет вытащить меня оттуда.

– Чушь собачья, – прорычал Эндри, и Корэйн чуть не подпрыгнула.

– Эндри Трелланд, – ахнула она, пораженная его резким тоном.

Подняв голову, она увидела его сердитый взгляд, нежность и доброта исчезли. Но его гнев был направлен не на нее. Он смотрел сквозь деревья, в сторону Веретена, храма и развалин мира. На его щеке заиграл мускул, и Корэйн увидела в нем тень рыцаря, воина. Не просто оруженосца, а мужчину, которым всегда было суждено стать Эндри Трелланду.

– Я буду рядом с тобой. Всегда, – выпалил он, не задумываясь. – Мы все будем рядом. Обещаю.

Эндри Трелланд был самым честным человеком из всех, кого знала Корэйн. Он не умел лгать. Его нерешительность, опасения, их невозможно было не заметить. «Он не может пообещать, что через несколько часов мы не умрем. Но он все равно пытается».

Она накрыла его руку своей.

– Ловлю тебя на слове.

– Надеюсь, ты так и сделаешь, – ответил он, не двигаясь с места.

Они отстранились друг от друга, когда Чарли зашмыгал носом и, проснувшись, встал с кровати, чтобы занять место у огня. Бросив взгляд на остальных спящих, он положил на колени кусок пергамента и начал писать.

Корэйн взглянула на пергамент, ожидая увидеть очередную имитацию.

Но это был не официальный документ, исполненный с присущим ему мастерством. Никаких фальшивых печатей или поддельных подписей, никакой аккуратности. Падший жрец все писал и писал, сосредоточенно нахмурив брови, пока перо скользило по странице. Когда его глаза остекленели, засияв от каких-то эмоций, Корэйн отвела взгляд.

Вскоре проснулись и остальные. Покопавшись в запасах еды, Корэйн с Эндри принялись готовить на всех завтрак.

В какой-то момент Дом наконец заснул, но теперь открыл глаза и резко сел, его внезапное движение испугало остальных. Корэйн не заметила, как исчезла Сораса, но потом амхара вернулась с заплетенными в косу волосами и подведенными черным глазами, полностью готовая к битве. Меховая накидка исчезла, кожаные одежды были туго застегнуты и зашнурованы, все кинжалы наготове. Даже мешочек с драгоценными порошками висел у нее на поясе, рядом со свернутым кнутом и вложенным в ножны мечом.

Последней, зевая, словно лев, проснулась Сигилла.

Судя по ее виду, она радовалась наступлению утра и била себя в грудь, приветствуя наемников, когда они поднимались после сна. Какая бы враждебность ни была между ними в Воласка, теперь от нее не осталось и следа. Осковко отвел ее в сторону, чтобы обсудить тактику, лошадей и предстоящую атаку.

Корэйн отряхнула накидку, обула сапоги и туго зашнуровала их. Казалось, она действовала быстро, но вместе с тем и мучительно медленно. Ей хотелось, чтобы утро поскорее закончилось. Она мечтала увидеть закат, костер, оставшееся позади Веретено и все знакомые лица, которые окружали ее сейчас. Они могли сколько угодно язвить и спорить, пока жили и видели звезды.

Эндри серьезно посмотрел на нее. Его гнев исчез, но страх остался.

– Дом прав. Держись подальше от битвы.

Корэйн стиснула зубы, ее лицо пылало.

– Я не могу просто стоять в стороне и смотреть.

Эндри отвел взгляд, задумавшись о чем-то.

– Я именно так и делал.

– И сожаления об этом преследуют тебя до сих пор, – ответила она, слишком крепко сжимая глиняную кружку. – Ты каждый день вспоминаешь об этом.

Он продолжил ровным голосом, который слышали лишь они двое:

– И благодаря этому я выжил, Корэйн, – сказал он, в его словах сквозило разочарование.

Когда она не ответила, он потянулся к ней и коснулся ее руки, смуглые пальцы скользнули по ее костяшкам. От этого жеста по руке и спине Корэйн побежали мурашки. Она уверяла себя, что причиной тому стал холод, ужас и довлеющая над ними безысходность.

Карие глаза согревали своим теплом, манили, как потрескивающий в очаге огонь. Он впился в нее взглядом, который невозможно было игнорировать. Корэйн хотела отвернуться, но почувствовала себя прикованной к месту. Глядя на Эндри Трелланда, она вспоминала рассвет весенним утром, когда золотистый свет падает на блестящую от росы траву. Наполненный обещаниями и возможностями момент, но такой быстротечный. Ей захотелось обнять его, да и себя тоже.

– Пожалуйста, – прошептал он.

Момент был упущен.

– Хорошо, – опуская голову, ответила Корэйн. Она не смогла бы вынести вида его довольной улыбки, и причина крылась в ее собственной трусости.

Вместо этого она сосредоточилась на своих наручах, которые достала из седельных сумок, подарок Наследника Айбала.

«Dirynsima, – знала она. – Драконьи когти».

Кожаные наручи блестели, как и отполированные золотые детали, кожу хорошо смазали маслом. Застегнув их на руках, девушка почувствовала прижимающуюся к предплечью сталь. От вида узора в виде чешуи и встроенных шипов у нее свело живот. Она задумалась, неужели Драконьи когти оправдывают свое название и была ли у вырвавшегося на свободу в Варде дракона такая же шкура.

– Дай бог, чтобы они тебе не понадобились, – прорычала Сораса, проходя мимо с перекинутыми через плечо сумками. Ее лошадь тащилась позади, выискивая редкую траву на промерзшей земле.

Корэйн сжала кулак и повернула запястье, зацепив шипы по краю. Наруч плотно прилегал к ее руке, узкий, но смертоносный ряд стальных треугольников выступил на поверхности.

– По крайней мере, теперь я знаю, как ими пользоваться.

В ответ на это Сораса фыркнула.

– Продолжай повторять себе это, – сказала она, забрасывая свои седельные сумки на место. – Готов, Древний? – добавила она, глядя на Дома, уже сидевшего на лошади.

Он угрюмо уставился в лес наполовину расфокусированным взглядом.

– Не думаю, что можно быть готовым к такому, – медленно произнес он.

Чарли отошел от костра, засовывая пергамент в жилет под меховой накидкой. Он переводил взгляд с Дома на Сорасу, оценивая их обоих.

– Ты ведь встречалась с этими тварями? Убивала их раньше?

– Только с их тенями, Чарли, – ответила Сораса. Одним изящным движением она вскочила в седло и поправила поводья. – Но да, их можно убить. Именно так мы и сделаем.

Корэйн знала, что услышанное едва ли утешило Чарли. Его лицо слегка позеленело, но он все равно собрал волю в кулак и принялся отвязывать лошадь. Корэйн последовала за ним, снова желая, чтобы время одновременно ускорилось и замедлилось. Ей хотелось, чтобы это утро продлилось дольше. И чтобы скорее наступила ночь. Она желала закрыть глаза и перенестись на несколько часов в будущее, где все будет хорошо, а ее выжившие друзья окажутся в безопасности и выйдут из битвы победителями.

Но этой мечте не суждено было сбыться. Ни одна магия в мире не могла повлиять ни на время, ни на Веретена. Даже Тот, Кто Ждет. Они должны были взобраться на гору, и не существовало способа обойти ее. Соратники могли двигаться лишь вперед и только вперед.

Корэйн без раздумий залезла в седло, это действие давно стало для нее привычным. Холодный воздух овевал ее лицо, но кровь пылала, горячая от смешанного со страхом предвкушения. Девушка сглотнула и осмотрелась, глядя на деревья и каменистый подлесок. Военный отряд, одетый в проверенные в боях кожаные одежды и испачканные грязью плащи двигался между ветвями и деревьями, их лица были серыми, как засохшие ветви. Кто-то сжимал щиты и мечи, другие несли топоры. Сам Осковко ухмылялся, держа в руках длинный меч, по размеру похожий на меч Дома. Все триста воинов поднялись, и казалось, что сама земля поднимается вместе с ними.

Их лошади топали и фыркали, выпуская в воздух клубы пара. Послышались песнопения, сначала негромкие, но постепенно набирающие силу, как набегающая на берег волна.

Сначала на трекийском, затем на верховном, чтобы слышали все.

– Волки Трекии, волки Трекии, – кричали они, поднимая сталь и железо. Несколько человек завыли. – Сегодня мы отпразднуем триумф!

Двигающаяся среди них Сигилла улыбалась безумной улыбкой и размахивала своим топором.

– Железные кости бойцов Бессчетного войска никогда не будут сломлены! – прокричала она свой боевой клич вместе с их собственным.

Сердце Корэйн грохотало в груди, подгоняемое шумными возгласами, зовом Веретена и мира за пределами Варда. Она чувствовала, что текущая в ее жилах кровь Древнего Кора стремится туда, откуда пришли ее предки, будто следуя за зовом сладкой песни сирены. Прикрепленный к седлу Веретенный клинок тоже взывал к тому миру, заключенная в стали сила нарастала, как гул какого-то мистического хора. Как и сама Корэйн, меч ощущал близость Веретена, охваченного пламенем сердца, в котором он был выкован. На мгновение Корэйн забыла, что они едут навстречу гибели, и позволила магии течь сквозь нее, наполняя. Так, как и должно было быть, так, как она должна была чувствовать. Она попыталась зацепиться за это ощущение, повернуться к свету Веретена, а не прочь. И стиснула зубы, крепко сжимая поводья.

Она собиралась рассечь этот портал на две части, как тот, что был в пустыне. И позволить Таристану ощутить это. А еще заставить Того, Кто Ждет пожалеть о каждом сне, в котором Он являлся ей.

Сердце девушки неистово колотилось, а земля сотрясалась от мощи трехсот лошадей, несущихся навстречу самой смерти.