Текст книги "Оллвард. Разрушитель клинка"

Глава 15
Лицо честного человека

– Эндри —

Каждый вечер Сораса смотрела на огонь, перекатывая в ладонях нефритовую печать. Эндри не знал, что значила эта вещь и кому она принадлежала, но даже Корэйн понимала, что не стоит спрашивать об этом. Однако она смотрела на печать так, словно могла запомнить ее. А Чарли именно так и делал, когда был уверен, что Сораса не обращает на него внимания, он тренировался, пытаясь воспроизвести оттиск на клочках пергамента.

Они двигались на север по Волчьей тропе, через Ледор, затем Даланд и Аскору – маленькие королевства, скрытые в тени больших гор на юге и Темуриджена на севере. Дни проносились мимо, пока убийца продолжала свой путь в тягостном молчании. Ей слишком легко удавалось хранить безмолвие, что тревожило Соратников.

Но сквернее настроения Сорасы были тучи, висевшие над их головой, постоянный страх встречи с амхара. Эндри следил за каждой тенью, заглядывал за каждый поворот, вертя головой всякий раз, когда ветер колыхал ветви. И не он единственный. Сораса и Дом дежурили, как и Сигилла, трое великих воинов были измучены необходимостью постоянно сохранять бдительность. Тогда как Сораса перестала говорить, Дом перестал спать. И оба больше походили на призраков.

Эндри как мог пытался облегчить им всем жизнь. Он заваривал чай, вместе с Сигиллой присматривал за лошадьми или добывал еду вместе с Чарли. Корэйн тоже делала все, что могла: училась чистить лошадиную упряжь и ухаживать за клинками.

Так далеко на севере было намного холоднее, беспощадный ветер дул круглые сутки. Холод шел от гор и из степей. Земля покрылась инеем, трава стала жестче и сверкала в утреннем свете. Леса встречались все реже, а значит, меньше мест для укрытий, мало дичи и плохие, влажные дрова, от которых было больше дыма, чем тепла. Эндри дрожал от холода. На горизонте маячила зима, горные вершины с каждым днем становились все белее, а снега с каждой ночью становилось все больше. Эндри видел зиму в Галланде, но этот край был более суровым и бесплодным. Золотистые холмы превратились в серые, опавшие листья засохли.

Находясь в тени своей родины, Сигилла испытывала беспокойство, ее взгляд был устремлен на северо-запад, в сторону степей. Облаченная в свои кожаные одежды, она не возражала против холода, но Корэйн, Чарли и Эндри родились в более теплых странах. Они держались ближе, используя друг друга для тепла.

Лишь тогда Эндри отдыхал от постоянно опускающейся температуры.

Тем временем Вальтик наслаждалась погодой. Джидийская ведьма хорошо знала, что такое ледяной ветер. И с ним чувствовала себя лучше: ее бледные щеки порозовели, а голубые глаза сверкали в холодных лучах солнца. Каждое утро она пела, пока иней, словно алмазы, сверкал под копытами лошадей. Все время на джидийском, непонятном никому, кроме Корэйн, и даже та могла перевести лишь небольшие, странные фрагменты.

Но однажды утром, недалеко от Трекийской границы, Вальтик запела, и Эндри обнаружил, что понимает слова. Он подпрыгнул в седле, гадая, неужели ему наконец стал понятен джидийский. Но нет, в тот день она пела на верховном, языке, который знали все они.

– Падает снег, холода настают, налетчики на галерах в барабаны бьют.

Ее голос был тонким, как замерзшая трава. Как один, Спутники повернулись к ведьме, наблюдая, как она скачет вперед.

Даже Сораса выглянула из-под своего капюшона. Ее голос не вернулся, но, по крайней мере, хотя бы привычный для нее хмурый взгляд снова был на месте.

– Храбры и смелы те, кто стоит на дозоре, иначе не переплыть им Зоркое море, – пела Вальтик. Ее песчаная лошадь плелась вперед, неуверенно ступая по каменистой почве. А может, животное сомневалось во всаднице, сидящей на ее спине. – Разбиты щиты, нет целых мечей, от ледяных фьордов до галлийских полей.

Корэйн подвела свою кобылу ближе к Вальтик, чтобы лучше слышать слова. Двигая губами, она повторяла слова за пожилой ведьмой, запоминая ее песню. Эндри держался поблизости, пытаясь понять эту загадочную женщину.

Ухмыляясь, Вальтик наклонилась и протянула руку, чтобы постучать Корэйн по носу. Ее косы раскачивались. Айбалийский жасмин давно исчез из волос, его заменили ярко-фиолетовые ирисы – последние цветы этого времени года.

– Рушится мир, ужас творится вокруг, а налетчиков все равно не берет испуг, – закончила она. Продолжал дуть пронизывающий ветер. В воздухе пахло хвоей, снегом и железом.

– Сораса, вот бы вместо тебя обет молчания дала ведьма, – пробормотала Сигилла себе под нос. Все уже знали, что ответа ждать не стоит, убийца продолжала молчать.

– А налетчиков не берет испуг, – эхом повторила Корэйн, прикусив губу.

– Мы на дороге в Трекию, а не в стране налетчиков. – Эндри облизал пересохшие губы и тут же пожалел об этом, ведь их снова обдало холодом. – Она хочет, чтобы мы отказались от идеи просить помощи у принца Осковко и искали союзников в другом месте?

Чарли усмехнулся.

– Как бы мне ни претила необходимость выполнять приказы таких категоричных верующих, как Айсадере, я бы не стал особо доверять песне ведьмы, – сказал он. – В ее словах не будет смысла, пока она сама того не захочет. Не трать свою энергию на песнопения джидийской сумасшедшей.

Корэйн пристально посмотрела на него.

– Эта безумная джидийская ведьма отправила кракена обратно в другой мир, – возразила она, и Чарли пожал плечами.

– Мы должны действовать согласно плану, – вмешалась Сигилла, ее властный голос доносился из начала процессии. – Трекийцы – хорошие бойцы и хорошие враги. Они станут еще лучшими союзниками, если мы сможем склонить принца Осковко на нашу сторону.

Эндри согласно кивнул.

– Даже если он любящий мародерствовать пьяница, – сказал оруженосец сквозь стиснутые зубы.

Корэйн лишь пожала плечами:

– Пусть пьет сколько хочет, если при этом продолжит помогать нам сражаться.

Смех Сигиллы разнесся по холодному воздуху.

– В этом нам скорее всего повезет, Осковко любит развязывать войны. Он проводит больше времени со своими наемниками, чем на троне.

– Одна из многих причин, по которым Эрида отказала ему, – добавил Эндри. – Он годами ухаживал за ней, посылал письма и все эти ужасные подарки. Однажды он прислал волков… настоящих волков. Они несколько недель терроризировали дворец. – Вспомнив это, оруженосец рассмеялся и покачал головой. – Встреча получилась не очень удачной, она произошла до того, как… – Он замолчал, слова застряли у него в горле. Его манера поведения изменилась, черты лица омрачились. – До всего этого.

Корэйн наклонилась ближе, вглядываясь в его лицо. Притворно удивляясь, она подняла брови, словно побуждая его снова улыбнуться.

– Не знала, что оруженосцы интересуются сплетнями, – поддразнила она, ткнув его пальцем в грудь.

Щеки Эндри порозовели.

– На самом деле от них не скрыться. – Он прочистил горло. – Большинству людей при дворе больше нечего было делать, кроме как пререкаться и плести интриги. В особенности рыцарям. Обычно сэру Гранделю…

Голос Эндри затих. Казалось, его воспоминания поблекли, они покрывались тленом и рассыпались. За ними скрывалось предательство Эриды и его собственная боль.

Теплая рука Корэйн коснулась его предплечья, пальцы вцепились в рукав.

– Все в порядке, – тихо, но твердо сказала она. – Расскажи мне больше.

Эндри проглотил комок в горле.

– Сэр Грандель часто жаловался на заседания совета Эриды. Говорил, что это просто бесконечные споры о ее помолвке. – Он вспомнил сэра Гранделя, рыцарь был одет в золотые доспехи, лицо раскраснелось от напряжения, седина в волосах серебрилась в свете свечей. – Он жаловался почти на все.

«И все же он велел мне бежать, велел спасаться». Сэр Грандель пал на поле у храма, сражаясь вместе со своими товарищами рыцарями. Погиб за Вард. Умер героем. Эндри все еще слышал его последние слова. «За мной».

– Хотела бы я иметь возможность познакомиться с ним, – пробормотала Корэйн. Холодный ветер зашевелил ее волосы, и она подняла воротник, обнимая себя, чтобы согреться.

Эндри знал, что она оплакивает свой собственный призрак, лицо которого она пыталась увидеть в воспоминаниях. «Это несправедливо, – подумал Эндри. – Я знал ее отца, а она никогда не встречала его. Разве это честно?»

Корэйн адресовала ему вымученную улыбку.

Несмотря на холод, в груди Эндри вспыхнуло тепло. Теперь, после нескольких месяцев совместного пути, он знал лицо Корэйн как свое собственное. Но ее сверкающая, белозубая улыбка по-прежнему влияла на него, пронзая, словно клинок, и при виде ее он каждый раз ощущал бессилие, что казалось ему крайне утомительным.

– Осковко поможет нам, – сказал Эндри хотя бы для того, чтобы убедить самого себя. – Должен. Его военные отряды не отказываются от боя.

– Военные отряды попытались бы напасть и на Темуриджен, – крикнула Сигилла, поворачиваясь в седле. Ее громкий голос прорезал тишину. – Но даже они не посмеют нарушить покой императора. Уже двадцать лет на границе все спокойно.

Сегодня, облачившись в свои кожаные доспехи, она повесила топор на спину, а не прикрепила к седельным сумкам. Охотница за головами тоже выглядела так, словно в любую секунду готова была вступить в бой.

– А как насчет тебя, Трелланд? – спросила она, наклонившись к Эндри. – У Трекии тоже была своя доля проблем с Галландом.

– Я больше не знаю, галлиец ли я, – пробормотал он, чувствуя, как боль сдавила сердце.

Он спрашивал себя об этом с самой столицы, когда они двигались через пристанище преступников и полные опасностей моря, по бесконечной пустыне и сотни миль через горы. Со времени, когда был преданным оруженосцем своей королевы, и до того, как стал одним из ее самых ярых противников.

– Эрида предала королевство, – негромко сказала Корэйн. Она слегка толкнула его в плечо, наклоняясь ближе. – Она предала и тебя. А не наоборот.

Эндри попытался поверить ее словам, позволить им придать ему некоторой решимости. Стиснув зубы, он кивнул ей, выдавив фальшивую улыбку, потому что даже ради Корэйн не мог изобразить настоящую.

* * *

Будучи оруженосцем во дворце королевы, Эндри проводил бо2льшую часть времени на тренировочном дворе, обучаясь поединкам на мечах, верховой езде или драке с использованием лишь собственных рук. Но оруженосцы не были невежественны в других вопросах, касающихся происходящего в мире или при дворе. Занятия в классе были так же важны, как и тренировки, ведь большинство рыцарей полагались на свой ум не меньше, чем на меч. Соответственно, наряду с обучением чистке доспехов и уходу за лошадьми Эндри изучал историю и политику Варда, а также правила этикета. Большинство оруженосцев мало заботило собственное образование, их взгляды были прикованы к окнам, пока они мечтали о казармах или пивной. Но только не Эндри Трелланд. Он прилежно занимался, изучая книги с таким же усердием, как и фехтование.

Именно поэтому он почувствовал дрожь, когда они въехали в королевство Трекия.

Эндри опустил взгляд на свою тунику, синяя звезда торчала между полами накидки. Дернув, он потянул за ткань, скрывая герб своего отца, галлийского рыцаря.

Граница с Аскорой практически никак не обозначалась. О ней свидетельствовал лишь стоящий на обочине Волчьей тропы камень с парой скрещенных мечей, вырезанных на его лицевой стороне. Теперь они рискнули отправиться дальше по дороге, Дом охранял тыл, а Сораса скакала впереди, осматривая деревни и фермы, усеивающие холмистый ландшафт.

– Я чувствую запах дыма, – сказала Корэйн, поворачивая лицо к холодному ветру. Она посмотрела в сторону горизонта, черными глазами изучая холмы.

Трекийские врата вырисовывались на юге, широкий проход в горах был едва заметен в густой пелене тумана. Снежные вершины устремились ввысь, как шпили собора. Они напомнили Эндри об Аскале, Новом Дворце и доме, оставшемся далеко позади.

Эндри сделал вдох. В воздухе действительно пахло кострами и жареным мясом, а еще обугленным деревом и пеплом. Но в той и другой стороне не было ничего, только мрачные золотистые поля и скалы, выступающие из земли, как гигантские пальцы. Кучки снега прятались в тени возвышенностей, цепляясь за тень.

– Где-то поблизости должен быть военный лагерь, – ответил он, искоса взглянув на Корэйн. Она подняла бровь. – Они бродят вдоль границ, преимущественно сражаясь с джидийскими налетчиками.

– Преимущественно?

– Иногда военным отрядам не сидится на месте, и одержимый славой капитан или лорд приезжает в Галланд в поисках драки. – Эндри вздохнул. Многие рыцари отправлялись на север, к границе с Трекией, беря с собой своих оруженосцев. – Для них война это забава, своего рода соревнование.

За поворотом выше послышался стук копыт. Но Эндри не успел даже ощутить беспокойство, как показался силуэт Сорасы, она скакала верхом на своей песчаной лошади. Теперь волосы женщины свободно свисали вокруг шеи, концы все еще оставались рваными после того, как их коснулся клинок амхара.

– Впереди нас ждут проблемы? – крикнула Сигилла, привставая с лошади. Ее массивная фигура выглядела угрожающе. – Мой топор готов.

Скрытая капюшоном Сораса лишь сжала губы в тонкую линию. Она покачала головой, затем подняла руку, показав три пальца.

Сигилла кивнула.

– Три мили до Водина, – проворчала она объяснение остальным.

Эндри никогда не бывал так далеко на севере, но представлял, что здесь можно ожидать. Трекийские послы часто приезжали ко двору, обычно они носили отороченные мехом пальто длиной до колен и подходящие по стилю шапки. Даже на банкетах они не расставались с изогнутыми, не вложенными в ножны саблями, которые были прикреплены к ремням на их талиях. Эндри помнил, как послы потели в своих толстых одеждах, непривыкшие к теплу и огромным размерам галлийского двора. Эрида любила показывать их придворным – ее версия шутки. Они выглядели как белые вороны, выделяясь среди остальных, и никто не делал ничего, чтобы они почувствовали себя более желанными гостями. Оруженосцы, среди которых был и Лимон, дразнили юных трекийских пажей и слуг, которые приезжали на юг. Эндри же никогда не делал ничего подобного.

Теперь он сам был бельмом на глазу и дрожал под накидкой, когда по Волчьей тропе они ехали в сторону столицы Трекии. Он снова поправил накидку, стараясь скрыть любые признаки принадлежности к Галланду. «Трекийский волк не питает любви к галлийскому льву», – знал Эндри.

Путники миновали два длинных ряда стен, окружавших город таким образом, чтобы остановить кавалерийскую атаку. Пустынная местность исчезла: на холмистых полях и скалистых холмах теперь теснились фермы и деревни, каждая из которых была больше предыдущей. Крестьяне, фермеры и торговцы присоединялись к ним на дороге, образуя непрерывную вереницу, идущую по направлению к городу-крепости, до которого теперь оставалась всего миля. Эндри заметил, что все они были вооружены хотя бы длинным ножом. Большинство людей шли пешком, а несколько ослов, лошадей и телег ехали рядом с ними. Путешественники передвигались небольшими группами, вынуждая Соратников ехать ближе друг к другу, а Дома и Сорасу держаться позади и спереди.

Водин раскинулся на двух высоких холмах, каждый из которых был окружен деревянной стеной, укрепленной каменными воротами и куполообразными башнями, крыши которых были выкрашены в бледно-оранжевый цвет. На одном из холмов стоял замок, где обосновались принц Осковко и члены королевской семьи. По мнению Эндри, он больше походил на крепость, чем на королевский дворец: толстые каменные стены, приземистые башни и немногочисленные окна. На другом холме возвышался великолепный двенадцатигранный храм с куполом на каждой из башен. Позолоченные шпили церкви украшали фигуры бога или богини. Выше всех поднялся Сайрек, его могучий меч был направлен высоко в серое небо.

Как и Галланд, Трекия почитала бога войны.

Большая часть города лежала во впадине между холмами, и дорога, проходящая через главные ворота, вела прямо к ней. Поднятая днем решетка напоминала открытую каменную пасть с металлическими остриями. Оранжевые флаги с вышитым на них черным волком Трекии развевались на пронизывающем ветру. Рва не было, но у основания стены была вырыта небольшая канава. Она тоже была усеяна острыми копьями со смертоносными наконечниками.

– Трекия помнит мощь Темуриджена, – пробормотал Сигилла, с гордостью оглядывая канаву. Как и окружавшие город остроконечные стены, она была явно выкопана для защиты от конной армии. – До сих пор, даже спустя двадцать лет после заключения мира с императором, они боятся нас.

«И не зря», – чуть не ответил Эндри. Даже в Галланде его лорды и наставники говорили о Темуриджене настороженно, если не с уважением. Император Бхар и его Бессчетное войско чуть не раскололи север надвое, создав в степях империю и вынудив такие народы, как трекийцы, осесть ближе к горам. Лишь странное изменение намерений императора спасло королевства от завоевания, оставив их довольствоваться новыми границами и старым соперничеством.

«А вот Эрида не станет отказываться от своей цели. Теперь ничто не сможет повлиять на ее задумку. При помощи Таристана она завоюет мир или умрет, пытаясь привести в действие свой план».

Дым снова поплыл по ветру, и не только со стороны города. На востоке Эндри заметил военный лагерь, размером едва ли больше грязного пятна, окружавшего еще одни городские ворота. Палатки стояли как попало, без какой-либо четкой системы – отвратное зрелище по сравнению с лагерями галлийских легионов.

Когда Соратники подъехали к воротам, Эндри окинул взглядом военных и прикусил губу, пересчитывая палатки.

– О чем ты думаешь? – прошептала Корэйн, тоже рассматривая лагерь.

Оруженосец крепче сжал поводья.

– Хаос и отсутствие организации. Полный бардак, – ответил он. – Но лучше пусть будут они, чем вообще никого.

Корэйн расплылась в улыбке. Продолжая ухмыляться, она подняла капюшон, готовая скрыть свое лицо.

– Так держать.

Ближе к воротам количество людей увеличилось, но Эндри не обращал внимания на толкотню. Он привык к такому в Аскале, самом большом городе Варда. Поток путешественников сужался перед седыми стражами у ворот, затем без труда двигаясь под решеткой. Мужчины бесстрастно махали руками в перчатках, побуждая всех проходить, и при этом продолжали расслабленно удерживать свои копья. Несмотря на то что казалось, будто Трекия готова отразить любое внезапное нападение, для стражей у ворот это был всего лишь еще один похожий на предыдущие день.

Соратники вместе подъехали к воротам и слезли с лошадей, чтобы пройти за городские стены. Они резко выделялись на фоне других путников, в основном фермеров с бледной кожей и светлыми волосами, которые везли тяжелые повозки, груженные осенним урожаем. Старики зло посмотрели на Сигиллу, их страх перед Темуридженом уступил место бессмысленному презрению. Они лучше всех помнили войны. Словно желая защитить Сигиллу, Эндри бросил на них ответный, полный ярости взгляд.

– Галлиец? – крикнул один из надзирателей на верховном, его длинная седая борода покачивалась туда-сюда.

Эндри подпрыгнул, осознав, что охранник у ворот смотрит на него.

Старик указал на тунику Эндри, скрытую накидкой, синяя звезда на грязно-белом – герб его отца. Эндри осторожно прикоснулся к нему, ощутив под пальцами грубую ткань. Отец получил звезду за службу короне, ради которой отдал жизнь и которая предала Вард.

– Был им, – ответил Эндри, тяжело сглотнув. Пульс стучал у него в ушах.

Старый страж усмехнулся, показав отсутствующие зубы, и Эндри вздохнул с облегчением. Но оно длилось недолго.

Охранники махнули Соратникам рукой, но не для того, чтобы пропустить их. Они недоуменно смотрели на их странную компанию, отмечая все – от размеров Дома до клинка на спине Корэйн, от татуировок Сорасы до Сигиллы с ее начищенным топором. Только Чарли и Вальтик не удостоились пристального внимания, на первый взгляд оба совсем неприметные.

Эндри прикусил губу, его желудок сжался от неведомого ныне ужаса. Он знал, какое странное зрелище они собой представляют и насколько они все разные.

– С какой целью вы прибыли в Водин, путешественники? Странная у вас компания, – отозвался стражник, поглаживая бороду. Свободной рукой он крепко сжимал копье.

Как будто от него была какая-то польза. Дом или Сигилла могли с легкостью сломать старца пополам.

Бессмертный открыл рот, намереваясь дать ответ.

Но не успел он произнести и слово, как Чарли ловко прошмыгнул вперед, держа в вытянутой руке идеально свернутый свиток пергамента. Он одарил двух стражей обаятельной улыбкой, его щеки раскраснелись от холода, а карие глаза сверкали в лучах полуденного солнца.

– Нас вызвал сюда сам принц Осковко, – абсолютно серьезно, без малейшего намека на ложь сообщил Чарли.

Эндри опустил голову, пытаясь скрыть румянец, ползущий по его коже от такой откровенной лжи. А заодно спрятал и улыбку.

Охранники медлили, глядя то друг на друга, то на свиток, то на собравшихся перед ними Соратников.

– Если позволите, – сказал Чарли, прочищая горло. Он небрежно развернул свиток и показал всем его содержимое.

– Я, Осковко Великолепный, кровный принц Трекии, вызываю носителей этого свитка в Водин, где они встретятся со мной в моей резиденции в замке Воласка. Пусть ни человек, ни зверь не помешает моим друзьям в их путешествии, ибо оно крайне важно для безопасности Трекии и сохранения всего мира. Подпись: Осковко Великолепный, кровный принц Трекии, и так далее, и тому подобное, – добавил Чарли, его голос затих, а одна рука чертила в воздухе круги.

Эндри едва сдерживал веселье, когда беглый жрец снова помахал свитком, показав подпись и печать внизу страницы. Оранжевая сургучная печать с отпечатавшимся на ней очертанием воющего волка. Чарли настолько был уверен в своей работе, что даже протянул свиток двум стражам, предлагая изучить его.

Оба старика отпрянули, качая головами. Эндри сомневался, что они вообще умеют читать, не говоря уже о том, чтобы распознать искусную подделку.

– Что нашему принцу нужно от таких, как вы? – усмехнулся один из них, снова дергая себя за бороду. Не раздумывая, Эндри придвинулся к Чарли и встал во весь рост. Он вспомнил рыцарей Аскала и придворных. Они не только сплетничали, а также умели держаться горделиво и важно, даже не прилагая для этого особых усилий. Он изо всех сил старался почувствовать себя так же, выкапывая эти чувства откуда-то из глубины души. Поджав губы, он взял у Чарли свиток.

– Увы, но это дела принца, – сказал Эндри, устало вздохнув. Как будто встреча с наследником престола – тяжкий труд. – Мы должны встретиться с ним, и поскорее.

Все больше и больше людей собиралось у ворот, и некоторые из них кричали, причитая о задержке и требуя позволить им войти в город.

Эндри сделал вид, что разглядывает буйную толпу, предоставив разочарованию собравшихся сделать за него всю нужную работу.

– Ну что, господа, мы можем пройти или нам вызвать принца Трекии к его собственным городским воротам?

Стражи мрачно посмотрели друг на друга. Как бы они ни сомневались в правдивости слов Соратников, явно сильнее они боялись своего принца. Один из стариков бросил последний взгляд на Сигиллу, оценивая ее, после чего смилостивился и отошел от ворот. Другой последовал за ним, отступив назад, чтобы пропустить их в Водин.

– Молодец, оруженосец Трелланд, – усмехнулся Чарли, когда они прошли за ворота.

– Отлично сработано, жрец, – прошептал в ответ Эндри.

* * *

Они двигались по дороге прямо между двумя похожими друг на друга холмами Водина, с замком слева и величественным храмом справа. Все наблюдали за городом, как король, так и боги.

После нескольких недель, проведенных в дикой местности, столица Трекии шокировала, но напомнила Эндри о доме. Водин сильно отличался от Аскала, однако все равно был людным городом, с городскими улицами, заполненными лавками, магазинами и людьми, неторопливо идущими во всех направлениях. Стук копыт, крики торговцев, звон молотков в кузнице, ругань толпы, высыпавшей на улицу из рюмочной – все это казалось до боли знакомым. И в то же время совсем другим.

Какими спокойными не казались бы улицы, в них тоже таилась опасность. По-прежнему молчаливая Сораса походила на свернувшуюся в седле змею. Она наблюдала за улицами и зданиями, внимательно изучая каждое лицо и повозку. «Ищет убийц», – понял Эндри.

Вернувшись на лошадь, Корэйн порылась в седельных сумках. Через секунду она вытащила уголок сушеного мяса и разорвала его на две части, а потом молча протянула кусок Эндри. Поежившись, она прижалась к боку своей лошади, желая согреться. Румянец Эндри угас, когда он откусил кусок вяленого мяса, наслаждаясь пикантным соленым вкусом.

– Что-нибудь заметил? – спросила Корэйн после долгой паузы, окидывая взглядом всю компанию. Эндри проследил за ее взглядом. Что-то похожее на ужас заставило его желудок сжаться. – Вальтик снова исчезла?

Действительно, старой джидийки и след простыл. Эндри понятия не имел, когда и как она исчезла.

Шедший впереди них Дом покачал головой.

– Ведьма заблудится, – сухо сказал он.

– А вот я беспокоюсь не о ней, – глядя прямо на Чарли, ответила Сигилла. – Если другой охотник украдет мою награду…

– Не волнуйся, Сигилла, я не стану пытаться сбежать. Даже я не настолько глуп, – ответил Чарли, закатывая глаза.

Корэйн возмутилась.

– Силы богов, Сигилла, ты и правда по-прежнему собираешься выручить деньги, сдав его?

Темурийская женщина пожала широкими плечами. А затем забрала вяленое мясо из рук Корэйн.

– Мне нравится оставлять себе возможность для маневра.

Корэйн выхватила мясо из ее рук.

– Сарн, а не становится быстрее, – сказала Сигилла поверх спины своей лошади. Ехавшая по другую сторону Сораса бесстрастно посмотрела на них, не слишком впечатленная.

Но Корэйн усмехнулась, откусив еще кусочек.

– Становится быстрее, – пробормотала она так, чтобы слышал только Эндри.

– Со временем, – сказал он, наклонив голову, чтобы улыбнуться, глядя на нее сверху вниз.

Она ответила на его улыбку, и исходящее от нее тепло согрело Эндри, вызывая покалывание в его замерзших конечностях.

Вершину городского холма венчал замок Осковко с одними воротами. С других сторон холма был обрыв, слишком высокий для любой из армий. Свирепые и жестокие волки щерились с крепостных валов, высеченные из черного гранита, они резко контрастировали с преобладающим вокруг серым цветом. Только один из них, вырезанный из чистого известняка, был белым. Он сидел на воротах, зловеще взирая на всех подходящих, на его голове красовалась корона.

На этот раз ворота охраняли не старые стражи, которых можно было обмануть, а гарнизон смелых молодых солдат во главе с бдительным капитаном. Эндри сомневался, что им удастся претворить план в жизнь, хотя спешился с лошади и подошел к Чарли, держащему в руках раскрытый пергамент.

– Принц не стал бы вызывать вас в замок Воласка, – насмешливо сказал капитан, указывая на внушительную крепость за воротами. Он окинул свиток и Соратников пристальным взглядом. – Он живет в лагере за городом, а не в замке.

– Правда? Как странно, – сказал Чарли, изображая шок.

Не привыкший врать Эндри почувствовал, как его лицо снова вспыхнуло, а ладони в перчатках вспотели. Он пытался придумать, что ответил бы рыцарь или хотя бы его благородная мать.

Но Корэйн оказалась быстрее, она спрыгнула с лошади и приземлилась на ноги. Дом следовал за ней, словно ее бессмертная тень.

Капитан сглотнул, вытягивая шею, чтобы посмотреть Дому в глаза, даже учитывая, что Корэйн стояла перед ним.

– Меня зовут Корэйн ан-Амарат, – резко сказала она.

Эндри затаил дыхание. «За тобой охотятся амхара, охотники за головами и целые королевства! – хотелось крикнуть ему. Он помнил каждый клинок, направленный в ее сторону. – А она сама?» – взревел его разум.

– Корэйн… – зашипел он себе под нос.

К счастью, капитан не знал об этом, а может, ему было все равно.

– Рад за вас, – смущенно ответил он.

Девушка продолжала стоять на своем.

– Передайте своему принцу, что я здесь, и посмотрим, что он скажет.

– Принц посадит вас всех в колодки, если услышит об этой чепухе, – огрызнулся капитан, его недовольство росло.

Корэйн лишь усмехнулась.

– Давайте узнаем, правы ли вы.

* * *

Прошел час, и только тогда Дом прервал свое дежурство, во время которого старался не подпускать к Корэйн капитана. Он повернул голову и посмотрел назад, на дорогу, ведущую в город. Каменные волки отбрасывали на стены длинные тени, изрезанные заходящим солнцем.

Прищурившись, Эндри проследил за его взглядом, но ничего не увидел.

– К воротам приближается свита, – сказал Дом, выпрямившись так, чтобы Корэйн стояла позади него. Он отодвинул мантию и освободил меч, желая на всякий случай быть наготове.

Эндри последовал его примеру, одним плавным движением откинув накидку на одну сторону. Холод пробирался сквозь одежду, но он не обращал на него внимания.

– Садись на лошадь, – шепнул он Корэйн.

Она не стала спорить и с помощью одного быстрого движения забралась в седло. Стоило ей вцепиться в поводья, как кобыла под ней ударила копытами по камням, готовая сорваться с места.

Кожа Эндри покрылась мурашками, когда из ворот замка вырвалось еще больше солдат в оранжевых плащах поверх кольчуг и кожаных доспехов. На них красовался черный волк – своего рода и предупреждение, и символ. Большинство из них седовласые опытные военные, с седыми бородами и суровым взглядом. Пусть они двигались не как вышколенные солдаты галлийских легионов или рыцари Львиной гвардии, но все равно с мечами и копьями в руках выглядели устрашающе.

Протрубил рог, низкий пульсирующий звук пронзил холодный воздух. Он доносился не из замка, а откуда-то из города, поднимаясь им навстречу. Совсем не похожий на бронзовые трубы Галланда, которые Эндри постоянно слышал в Аскале, и более глубокий, он разносился на многие мили вокруг, из-за чего оруженосец заскрежетал зубами. «Волчий вой».

К ним приближался принц Трекии.

Эндри знал, что Осковко старше Эриды почти на десять лет, ему было около тридцати, и он являлся наследником королевства Трекия. Он попытался вспомнить все, что знал о дворе и иностранных королевских особах, ожидая увидеть шелка и изысканную парчу, украшенную драгоценностями корону, навеки застывшую на губах усмешку. Что-то такое, что позволило бы заслужить титул Великолепный.

Но об Осковко нельзя было сказать ничего подобного.

Он приближался с полудюжиной всадников, все они извилистым путем двигались к замку Воласка. Принц сидел верхом на мускулистом рыжем жеребце, мотавшем головой из-за туго натянутых поводьев.

Принц подъехал к дороге и спешился. Осковко не носил корону, а коротко стриженные волосы были черными как смоль. Резко и спешно он замахал Соратникам, призывая их выйти вперед. Но не успели они пошевелиться, как он оказался поблизости, остановившись всего в ярде от Дома.