Текст книги "Оллвард. Разрушитель клинка"

– Приказываю я… – крикнул Ронин, беспомощно сжимая руки в кулаки.

Затем Вальтик прыгнула вперед, перегородив ему путь и встав стеной между драконом и красным магом.

Ее глаза вспыхнули.

– Приказываю я, – повторила она, переплетая пальцы.

Раздался оглушительный треск, и тут нога Ронина подкосилась, а сам он взвыл, заваливаясь на бок и хватаясь за сломанную кость.

– Ты, назойливая старая стерва! – закричал маг, чьи красные глаза горели живым огнем. Его крик пронесся между ними, сильный, как удар.

Но Вальтик не обращала на него внимания и продолжала сжимать свои кости. На тонких губах появилась озорная усмешка.

– Уж лучше стерва, чем сломленный маг, боги Варда говорили так.

Дракон по-прежнему кружил в воздухе, его черная и блестящая чешуя была усыпана бесчисленным количеством драгоценных камней. Гагат, рубин, оникс, гранат. Во всех мирах не существовало лучшего щита. Глаза монстра тоже были черными, а вот грозные зубы – белыми. Он уставился на Таристана, и Таристан испуганно смотрел на него в ответ.

– Здесь командую я, – сказал Таристан, поднимая Веретенный клинок. Но, в отличие от Ронина, он не обладал магией. Наследник Древнего Кора или нет, он не мог управлять драконом, как Ронин – нежитью или армией Пепельных земель.

Дракон был просто чудовищем, не знающим ни преданности, ни верности. Существо без хозяина.

Его длинная шея будто светилась, из брюха вырывался огненный шар. Дым валил из его пасти, когда он поднялся во весь свой угрожающий рост, став выше, чем когда-либо был шпиль храма.

Таристан поднял свой Веретенный клинок, и Корэйн сорвалась с места. Ее ноги бежали так быстро, как только могли, приближая девушку к цели – ее дяде.

И тут плеть амхара обвилась вокруг запястья Таристана, и кто-то сильно дернул его.

Корэйн услышала, как из глубины драки донесся резкий смех Сорасы.

Не ожидавший нападения Таристан пошатнулся, его хватка на мече ослабла. Клинок с грохотом упал на ступеньки, и Корэйн настигла его. Она сомкнула руки на рукояти и продолжила бежать.

Пламя вспыхнуло позади нее, когда она исчезла в битве у ступеней храма. Даже ни разу не оглянувшись, она почувствовала жар огненного шара, взорвавшегося над местом, где стоял Таристан.

Сначала рядом появилась Сораса, она наматывала свой кнут, пока они бежали дальше, находя бреши в прорвавшемся потоке своих союзников и нежити. Следом появился Эндри, он сдерживал мертвецов с ловкостью рыцаря. Дом бежал следом, поддерживая Сигиллу, в каком-то безжалостном дьявольском ритме они вдвоем крушили все вокруг с помощью двуручного меча и топора.

– Веретено! – закричала Корэйн, и тут дракон взревел, извергая еще один поток пламени. У нее на глазах загорелся сад, огонь начал поглощать его, но золото Веретена все еще мерцало внутри. Несмотря на опасность, Корэйн сделала шаг к нему, однако Сораса схватила ее за шею.

– Все кончено… оставь его, – услышала она голос убийцы, тащившей ее назад. Прочь от храма, прочь от сада.

Прочь от роз и Веретена.

– Тогда все это напрасно, – крикнула в ответ Корэйн, и мир снова закружился. Но не от удара, виной тому была неудача.

Эндри подбежал с другой стороны и тоже подтолкнул ее вперед.

– Нет, ведь ты жива!

* * *

Джидаштерн пылал.

Обратная дорога к главным воротам была разрушена, разбитые улицы поглотил огонь. Соратники спотыкались, держась друг за друга, они истекали кровью, огонь жалил их тела, кожа почернела от дыма.

«И что теперь?» – хотелось закричать Корэйн. У нее не осталось сил, ей хотелось просто лечь в канаву. Вцепившиеся в клинок Таристана пальцы болели, кожа на ладони под рукоятью пылала жаром. Но она не осмеливалась отпустить меч.

Корэйн оглянулась назад, в сторону кладбища у храма. Армия людей разбегалась в стороны, в основном без лошадей, бо2льшая часть кавалерии Осковко исчезла или умерла. В щелях между зданиями виднелся дракон, он кричал и метался, отбиваясь от гончих Инфирны, монстр против чудовища. Зарычав, дракон взмыл в воздух, взмахнув черными крыльями. И Корэйн ужаснулась, поняв, что он преследует именно их.

Гончие продолжали нападать, прыгая по рушащимся крышам и устремившись по улицам вслед за драконом. Мертвецы двигалась за ними, пустившись в погоню словно дети, преследующие старшего брата или сестру.

Когда они приблизились, Эндри громко выругался, забыв о хороших манерах перед лицом смерти.

– Там еще одни ворота, – сказала Сораса, несмотря на темп продолжая ровно дышать. Она подняла руку и указала на них. – Рядом с восточными доками. Они выведут тебя на побережье и назад по дороге Древнего Кора.

– Домакриан! – послышался позади них женский голос, кто-то быстро приближался к ним.

Обернувшись, Корэйн увидела кузину Дома, принцесса Древних приближалась вместе с отрядом бессмертных воинов и несколькими джидийцами, среди которых была белокурая предводительница налетчиков.

Дом ухмыльнулся, что было для него редкостью, но не остановился, никто из них не сбавил темп. Потому что иначе их могла настигнуть смерть, и тогда мог погибнуть весь Вард.

Ноги Корэйн горели от напряжения, но она не отставала от Эндри, продолжая двигаться в окружении Соратников.

– Чарли поступил умно, решив переждать в стороне, – часто дыша, произнесла она.

«И почему я не последовала его примеру?»

Эндри только фыркнул. Его разорванная и окровавленная туника была испорчена почти до неузнаваемости. Стоило Корэйн заметить это, как ее желудок сжался, но не из-за крови, а из-за того, что это значило для Эндри Трелланда.

Они продолжали бежать, Сораса впереди, а Дом и принцесса Рия – позади. Сигилла хромала между ними, изо всех сил стараясь поспевать за их темпом. Город горел, гончие рычали, дракон кружил над головой, здания вокруг рушились. Но Сораса заставляла их двигаться, постоянно поворачивая и петляя по извилистой тропинке, ведущей к воротам дока. Они оставляли следы на падающем с неба пепле, метель все еще клубилась, разгоняемая драконьими крыльями.

Наконец они нашли полупустую улицу, ведущую прямо к городским стенам. Корэйн хотелось взобраться на них, но прыгающее по ним пламя не давало осуществить задуманное. Она поймала себя на том, что мечтает оказаться в порту и погрузиться в ледяную воду.

Внезапно из переулка выскочил всадник и на огромной скорости понесся к повороту. Корэйн прищурилась: он скакал не к морю, а прямо к ним. Его лошадь была угольно-черной, крупнее тех лохматых животных, на которых ездили военные отряды. Сам всадник с головы до ног был облачен в черные доспехи, металл блестел, слишком темный, чтобы быть сталью. Даже едва взглянув на него, Корэйн поняла, что это не один из людей Осковко или кого-то другого.

– Идите, – услышала она крик Рии, когда та практически толкнула Сорасу в ближайший переулок. То же самое принцесса Древних сделала с Корэйн и Эндри, благодаря своей бессмертной силе заставила их скользнуть дальше по пеплу и снегу.

Сораса резко обернулась.

– Что ты…

– У нас мало времени, – рявкнула Рия, вытаскивая свой меч. Зеленая сталь ее доспехов выглядела блеклой в свете костра. – Дом, уведи ее отсюда…

Черный конь врезался в Рию, заставив ее пролететь дальше по улице. Из-под скользящих по мощеным камням доспехов вылетали искры.

Сорвавшийся с уст Дома рык был наполнен болью, бессмертный подбежал к своей кузине и опустился на колени.

Ее воины тут же отреагировали, прыгнув на черного всадника. Джидийцы тоже закричали, ведомые своим вождем. Женщина взревела громче всех и, издав пронзительный крик, вскочила на спину всадника. Он отшвырнул джидийку к стене, и ее голова с жутким треском ударилась о стену.

Издав гортанный звук, Рия поднялась на ноги, в ее руках по-прежнему был меч. Оскалившись, Дом поднялся вместе с ней, в его руках тоже сверкал клинок. С ее темными и его светлыми волосами они походили на солнце и луну. Древние вместе встретили всадника, даже когда он скакал сквозь налетчиков, перерезая им глотки ужасным черным клинком.

Оцепенение охватило Корэйн, когда она смотрела, как весь мир вокруг охватывает пламя.

– Дом, – прошептала она, пытаясь позвать его.

Но Сигилла подтолкнула ее дальше в переулок. Охотница за головами хромала, морщась с каждым шагом.

– Он присоединится к нам, – сказала она. – Следуй за Сорасой.

Наполовину скрытая тенью убийца наблюдала, как черный рыцарь обрушивается на бессмертных, уничтожая их одного за другим. Ее медные глаза следили за каждым движением его клинка.

– Не беспокойся о бессмертном грубияне, – пробормотала она напряженным голосом, затем жестом велела Эндри и Корэйн продолжать двигаться. – Мы уже близко.

Чем дальше Корэйн удалялась от него, тем сильнее ей хотелось кричать, но переулок неумолимо простирался все дальше и дальше. Потом улица исчезла совсем, звук копыт и звон стали поглотило пламя и хлопанье крыльев дракона. Неотрывно глядя вперед, Эндри продолжал бежать рядом, на его темной коже выступили капельки пота. Лицо оруженосца казалось маской, надетой для того, чтобы скрыть ужас, который они все чувствовали.

Внезапно ощутив непонятную тревогу, Корэйн обернулась.

– Где Сигилла? – почти вскрикнула она.

Идущая впереди Сораса замешкалась, но не остановилась.

– Продолжай двигаться, – прошипела она.

Корэйн проигнорировала ее, устремив взгляд назад в переулок.

– Сигилла!

За дальним углом сгорбилась знакомая фигура, ее тень дрожала в свете костра, когда она возвращалась на улицу. Последнее, что исчезло из виду – рука темурийки, сжимавшая топор.

– Продолжайте двигаться, – повторила Сораса, теперь уже громче, ее голос был напряжен от эмоций. Корэйн оставалось только молиться, чтобы железные кости Сигиллы выдержали гнев черного рыцаря. Следующая дорога представляла из себя очередные руины, заваленные обломками и волной нежити, карабкающейся по горящим развалинам. Они пробивали стены и дверные проемы, хватаясь за любую плоть, до которой могли дотянуться. Корэйн вскрикнула и ударила ножом одного, Эндри – другого. Но, как и на кладбище храма, их число только росло. Сораса подгоняла Соратников, ее собственные кинжалы сверкали, как змеиные клыки. Они пробивались вперед, но недостаточно быстро.

Ужас сковал сердце Корэйн, его хватка была крепче, чем хватка мертвецов. Она посмотрела вверх, ища хоть какой-то кусочек неба между клубами дыма. Даже снег закончился, метель утратила свою решимость. И она тоже.

Услышав стук лошадиных копыт, Корэйн едва не рухнула на колени. Она обернулась, ожидая увидеть смертоносного рыцаря или спасшегося от гнева дракона Таристана.

Но это оказалась Вальтик на своей странной серой лошади, от дыхания которой в воздух поднимался пар, будто она стояла в тундре, а не на горящей улице.

– Мальчишка останется со мной, – сказала она, спрыгивая вниз. Одной рукой она схватила Эндри, а другой бросила поводья. Сораса ловко поймала их, ее бронзовое лицо покраснело. – А ты, Корэйн, иди за змеей.

Воздух вырывался из легких Корэйн, даже когда нежить окружила их, наседая со всех сторон. Она посмотрела на Эндри и увидела, что он пристально смотрит на нее, маска исчезла, различные эмоции отражались на лице оруженосца. Корэйн тоже чувствовала все это, и каждая жалила, словно острый нож. Стыд, сожаление, печаль. И гнев, очень много гнева.

Она открыла рот, чтобы возразить, но Эндри схватил ее под мышки и подбросил в седло. Губами он коснулся ее обнаженной кожи, обжигая ладонь, а затем резко отстранился. Это был единственный способ, которым он попрощался, и сердце Корэйн заныло: слишком много слов клокотало у нее в горле.

Ни одно из них не казалось правильным. Что бы она ни сказала, этого было недостаточно.

– Встретимся на дороге, – гаркнула Сораса, запрыгивая на лошадь и устраиваясь позади Корэйн. Прижавшись к спине девушки, она натянула поводья.

Лошадь отреагировала даже без команды и помчалась вниз по улице, прочь от Эндри Трелланда и старой ведьмы, которые пошли обратно, чтобы встретиться лицом к лицу с противником. Спустя несколько секунд дым поглотил их.

Корэйн ощущала себя такой опустошенной, словно из ее груди вырезали сердце. Хоть Сораса и не была прирожденной наездницей, как Сигилла, она скакала как одержимая. Пламя Инфирны свирепствовало вокруг, и Сораса бушевала вместе с ним, уговаривая лошадь пробираться через все более узкие лазейки в огне. Даже Корэйн потерялась в пространстве, не в силах отличить север от юга, но только не Сораса, она скакала все дальше и дальше, пока Корэйн не смогла наконец сделать глоток свежего соленого воздуха. Неподалеку располагались доки, а рядом с ними и морские ворота.

Позади на них наступала волна нежити. Ахнув, Корэйн узнала среди них налетчиков, а также трекийских воинов. Скачущие по крышам домов гончие продолжали свое преследование, а вот дракон исчез, растворившись в затянутом клубами дыма небе. Корэйн надеялась, что в животе у него сидел Таристан.

Она наклонилась ближе к шее лошади, пытаясь побудить животное двигаться быстрее. Но даже лошади Вальтик было трудно скакать галопом с двумя всадниками на спине.

– Там, – крикнула Сораса, Корэйн подняла голову и увидела их: боковые ворота Джидаштерна.

К счастью, они были распахнуты настежь, решетка поднята, дерево уже обуглилось до неузнаваемости. «По крайней мере, сегодня боги хоть в чем-то улыбнулись нам».

Гончие залаяли, их резкие, наполненные безумством крики эхом разносились по округе, но Корэйн не обращала на них внимания. Она продолжала смотреть вперед, на ворота, видневшуюся за ними дорогу и бушующее море. Пустую землю, свободную от творящегося позади ада. Остальные должны будут встретить их, целые и невредимые. Дом, Эндри, Сигилла, Чарли, Вальтик. Она будто снова увидела отражение их лиц в осколках клинка, разбитая сталь мерцала, как мираж в песчаных дюнах.

Внезапно поводья оказались у Корэйн в руках, а поддержка, которую она ощущала за спиной, исчезла. Удивившись, она повернулась и увидела, как Сораса спрыгнула с седла и, свернувшись в клубок, коснулась земли.

Корэйн почувствовала, как ее рот открылся, из горла вырвался крик, но она его не услышала. Она с силой натянула поводья, но тщетно, лошадь понеслась быстрее, ее копыта высекали искры на камне. Гончие ускорили темп, приближаясь к ним.

Сораса вскочила на ноги и помчалась вперед, но не навстречу волне нежити или приближающимся гончим, а к воротам, вслед за лошадью.

Вскрикнув, Корэйн откинулась назад и протянула убийце руку, когда арка ворот пронеслась над ее головой, но Сораса проигнорировала ее, вместо этого направившись к зубчатым колесам опускной решетки. Ударом ноги она ослабила механизм, и, пролетев в нескольких дюймах от хвоста лошади, железные прутья упали на место.

Весь окружающий мир дрожал, повторяя ритм биения сердца Корэйн. Закрыв рот и широко раскрыв глаза, она смотрела, как ворота становятся все меньше и меньше.

Повернувшись спиной, Сораса подняла клинок и кнут. Ее бежавшая по дороге тень трепетала вместе с пламенем, извиваясь и демонстрируя всю свою смертоносную грацию. Гончие заскулили, нежить застонала, но решетка так и не поднялась. Ворота остались закрыты. Дорога находилась под защитой, королевство Инфирна под замком.

И Сораса вместе с ними.

Корэйн осталась одна, а бешеная лошадь под ней скакала со скоростью ветра.

Тянувшаяся вдоль побережья дорога Древнего Кора превращалась в утоптанную грязь, пока лошадь уносилась прочь от Джидаштерна. Слева бушевало холодное синее море, поднимая вверх ледяные брызги. Корэйн дрожала, ее лицо было мокрым от волн и слез. На этот раз соленая вода не принесла утешения. Продолжая плакать, она подняла глаза к небу и поняла, что дым исчез, а наверху осталось серое небо.

Последняя снежинка приземлилась на щеку девушки, вызвав дрожь в теле.

Горло Корэйн горело, саднящее как от дыма, так и от ее собственных страданий.

Внезапно лошадь замедлила ход, животное тяжело дышало, его бока были темными от пота. Вблизи она казалась обычной лошадью простого серого цвета, похожего на цвет зимних облаков. Корэйн потрогала поводья, пытаясь заставить животное развернуться, но та отказывалась, упрямо глядя в другую сторону. Корэйн сердито посмотрела на нее, проклиная Вальтик, которая сделала так, чтобы лошадь отказывалась выполнять приказы.

Ощутив дурноту, девушка посмотрела на безжизненный пейзаж. Лишь побережье и мертвые земли фермеров.

«Еще одно кладбище», – подумала она, оглядываясь через плечо.

На горизонте никого. Как и у ворот.

Не видно даже Чарли.

Тяжело вздохнув, Корэйн вытерла лицо, ее ладони почернели. Затем усилием воли отстегнула ножны на спине и потянула их вперед. Дрожа, она схватилась за черную кожаную рукоять Веретенного клинка и на дюйм вытащила лезвие. Сталь была чиста. В этот день Таристан обошелся без крови, тем не менее меч в ее руке ощущался чужим. Корэйн снова заплакала, думая об оставшемся позади сломанном клинке и всех павших там людях.

«Неудачница», – подумала она, сдерживая рыдание.

Голос Эндри прозвучал в ее голове:

«Нет, ведь ты жива».

По крайней мере, она справилась хотя бы с этим.

Глава 32
Пламя Асандера

– Рия —

Дыхание Рии вырывалось влажными, тяжелыми хрипами. Кровь булькала у нее в горле и сочилась из раны в груди, жизнь медленно вытекала из ее тела на улицу. Черный рыцарь давно исчез, ускакав вслед за драконом, но оставил после себя очень много ужасов. Глаза Рии закатились, когда она попыталась пошевелиться, прижавшись спиной к земле. Остальные мертвые видэры лежали вокруг нее, их тела оставались неподвижными. Джидийцы тоже исчезли. Издав низкий горловой стон, Рия посмотрела на Ленну, съежившуюся у городской стены, ее глаза были открыты, но ничего не видели.

Темурийская женщина все еще дышала. Она прислонилась к стене, вытянув перед собой раненую ногу. Рядом лежал большой сломанный топор, грудь темурийки тяжело поднималась и опускалась. Рия не видела на ней других ран, из-за чего чуть не рассмеялась. Смертная выжила там, где погибло столько детей Глориана.

«По крайней мере, остался хотя бы Дом».

Он полз по руинам, оставленным черным рыцарем, его кровоточащее бедро было перевязано ремнем. Рия попыталась улыбнуться кузену, но только закашлялась, подавившись очередной волной крови.

– Молчи, – сказал он, подползая к ней. Зашипев от боли, кузен поднялся и притянул ее голову к себе. – Я здесь.

– Она тоже.

Слева от Рии засиял белый свет, идущий от послания ее матери. Рия не знала, магия это или галлюцинация, но в любом случае она обрадовалась. Фигура Изибель колебалась, а затем приобрела четкие черты, теперь окантованная серебристым сиянием, когда она склонилась над своим единственным ребенком. Льющиеся из ее глаз слезы мерцали и исчезали, не успев попасть на лицо Рии.

– Как жаль, что меня нет рядом, – сказала ее мать, проводя руками по лицу дочери. Как бы она ни старалась, Рия не могла почувствовать эти прикосновения. – Спи, любовь моя.

Она хотела сделать так, как велела ей мать, но даже угасая, Рия из Айоны цеплялась за жизнь. Ее серые глаза метались между Изибель и Домакрианом, она пыталась смотреть на них обоих. Кузен взирал на нее сверху вниз, слезы текли по его грязным щекам.

Вдруг послышался стук сапог, кто-то шагал по камню.

– Хотите увидеть, что это Веретено дало мне?

Поморщившись, Дом повернулся и попытался встать, но рухнул на раненую ногу и снова опустился на землю, собственным телом закрывая Рию. Защищая ее от последнего удара.

Плащ и одежда Таристана обгорели и почернели, но лицо оставалось чистым, волосы зачесаны назад. Маг прихрамывал рядом, тяжело опираясь на импровизированный костыль. Несмотря на победу, ни один из них не выглядел особо довольным результатом.

Веретено было все еще открыто, в любую минуту мир по-прежнему мог погибнуть.

До того, как Дом успел попытаться нанести новый удар, Ронин щелкнул пальцами, и полдюжины нежити бросились вперед, в руках они держали кандалы и цепи. Другие приблизились к Сигилле, связали ее запястья и лодыжки, а затем подняли охотницу за головами в воздух. Оба Соратника пытались бороться, но слабо, совершенно обессиленные битвой.

Звук то появлялся, то затихал, совпадая с замедляющимся биением сердца Рии. Не сводя глаз с кузена, пока его связывали мертвецы, она боролась за еще секунду, еще один вдох.

Затем между ними встал Таристан, и она видела лишь его злобную ухмылку.

– Еще один подарок Того, Кто Ждет, – сказал он, возвышаясь над ней, как башня, его красные глаза напоминала горящий в маяке огонь.

Рия выругалась по-видэрийски. Лицо Изибель рядом с ней покраснело от ярости. Правительница посмотрела на Таристана, и Рия очень надеялась, что это действительно ее мать, а не какая-то порожденная смертью иллюзия.

– Увидь, что он собой представляет, посмотри, с чем нужно бороться, – мысленно рыдала она.

Таристан только покачал головой.

– Вы, бессмертные, очень долго умираете, – прорычал он и достал кинжал.

Изибель тоже рыдала.

– Спи, любовь моя, – молила она.

Это было последнее, что услышала Рия, когда клинок пронзил ее доспехи и вошел в сердце. Но последним, кого она увидела, был Таристан, сын Древнего Кора, склонившийся над ее телом, его глаза горели кроваво-красным, а радужка была желтой, как сердце пламени. Глаза пожирали мир, пока принцесса Айоны не двинулась вперед, падая в огонь, который он теперь нес в своей испорченной душе. Пламя поглотило ее, каждый дюйм тела горел, никогда раньше она не испытывала подобной боли, и никогда не почувствует нечто подобное впредь. Ее кожа буквально горела, будто то была кислота или кипящая вода. Медленно умирая, Рия из Айоны ощутила внутри пустоту.

Конечности бессмертной принцессы зашевелились, сначала дернулась одна рука, затем другая, и потом она перестала цепляться за жизнь.

Душа Рии вырвалась и, оставив ее тело, исчезла. А после все погрузилось во тьму.