Текст книги "Отличники от других… Вторая четверть"

Ближе к десяти вечера мы снова собрались на веранде, где Николай включил пластинку с концертом группы «Secret Service». Под звуки «A Flash in the Night» мы с Машей танцевали, стараясь не отставать от других одноклассников, гулко топающих по деревянному полу. А под занавес вечера исполнили с ней нечто похожее на танго под новую песню ABBA «The day, before You came». Позже подруга мне рассказала про неё, а тогда я впервые слышал эту мелодию и не знал, как под неё танцевать, по большей части выполняя движения по подсказкам девушки. Получилось очень чувственно и смело, как мне позже рассказал кое-кто из одноклассников.

Фёдор Тимофеевич на самом деле совершал поступок, героизм которого стал доходить до меня гораздо позже. Он ждал в машине всё это время, пока мы с его дочерью веселились и культурно отдыхали на вечеринке. Когда мы с Машей вышли со двора, уютный салон тёплой «Волги» оказался спасением от ледяных дождевых капель, срывавшихся с неба и сделавших некоторые участки дороги скользкими, как стекло. Через окно машины, в которую юркнула Оксана, я при вспыхнувшем свете в салоне ВАЗовской «тройки» морковного цвета, успел разглядеть эффектную с ярким макияжем женщину за рулём. Я помахал одноклассникам, оставшимся помочь Нине прибрать дом после нашего сабантуя. Пока мы выбирались тёмными переулками на улицу Портовую, папе Маши пришлось применить всё своё водительское мастерство, чтобы не засадить машину в грязь или скользкий кювет. На расчищенном и посыпанном песком асфальте, при свете уличных фонарей мы поехали быстрее. Даже, пожалуй, слишком быстро, потому что, когда остановились у моего дома, я ещё совсем не хотел прощаться с подругой, подарившей мне такой чудесный день вместе с ней. Обещал на следующий день в десять явиться как штык для продолжения тренировок, за что получил возможность ещё раз почувствовать клубничный вкус её губ и свежий запах её волос…, и взгляд её зелёных пронзительных глаз, казалось, проникающие в самую глубину моего естества.

Зимние каникулы

Начались зимние каникулы! Чувство свободы от повседневных уроков не омрачалось даже предстоящими в начале января зачётами в рамках тренировочной сессии на подготовительных курсах в институте. Каждая из наших ежедневных встреч с Машей приносила помимо пользы моему зрению, огромный заряд информации и энергии нам обоим. Я не знаю, как девушка придумывала столько увлекательных игр и занятий на территории своего дома. Сам старался увлечь её рассказами на прогулках по городу. Мы и вправду посетили с ней Краеведческий музей, где она в гулкой тишине безлюдных залов читала мне на ухо описания экспонатов, написанные мелким текстом, который я не мог прочесть в «прогулочных» очках. Гигантский, хорошо сохранившийся скелет мамонта в центральном зале музея, оказывается, был найден в недрах Донских степей, под Азовом. «А значит, слоноводство в наших краях не вдруг стало темой для политических анекдотов, а имеет древние традиции». Услышав этот мой комментарий, Машка не смогла сдержать звонкий смех, не очень уместно прозвучавший в музейной тиши. На втором этаже она долго не могла оттащить меня от коллекции огнестрельного оружия. Я рассматривал пистолеты, револьверы и винтовки, пулемёты-автоматы так долго, что спутница за это время успела осмотреть другие залы музея, а когда вернулась, застала меня за изучением лишь середины экспозиции.

Другой день мы посвятили художественной галерее и фотовыставке на набережной Дона, о которой мне как-то рассказывала Оксана. Рассматривать работы художников и фотографии мастеров своего дела оказалось увлекательным занятием и стало отличной тренировкой для моего зрения. Ведь мне так интересно было увидеть подробности на фото, запечатлевших мгновения времени. Мы с Машей обсуждали экспонаты, и я с интересом слушал её профессиональные комментарии по поводу особенностей съёмки той или иной фотографии. Раньше я не представлял себе, как много нюансов содержится в искусстве фотографа. А девушка просто и доступно объясняла, что и как влияет на те, или иные эффекты, наглядно застывшие в рамках, своими словами описывая законы физики, которую она вроде как плохо понимает.

В одно из воскресений подруга продемонстрировала мне свой новый протез. Фёдор Тимофеевич вернулся из короткой зарубежной командировки, забрав посылку «до востребования» на почте в Италии. Тот самый, который девушке так и не удалось получить из-за сорвавшейся осенью поездки в израильскую клинику. Освобождённый от хрустящей пенопластовой упаковки он с жутковатой реалистичностью напоминал настоящую человеческую ногу. Причём цвет покрытия и фактура кожи вплоть до мелких складочек оказались настолько точно воспроизведены, что Маша сама удивилась, когда надела его и посмотрела в зеркало на свои ноги. Крепления на бедре были закрыты эластичным чехлом-оболочкой, плотно охватывающим ногу выше колена и делающим практически незаметной границу с живой кожей. Надев спортивные шорты, она поразилась сходству своих ног. С восторгом девушка несколько раз пробежалась по дому, испытывая «подарок» доктора Дезамеля. Шарнир стопы исправно повторял естественные движения ноги при шаге и даже в приседании.

– Я забыла, как это – уверенно стоять на своих ногах, как все люди! – с восторгом повторяла она, взбегая по лестнице на второй этаж. – Так устойчиво я не чувствовала себя давно. Помнишь, как училась ходить на протезе в Харькове?

– Да, конечно помню, Маш, – отозвался я, наслаждаясь трогательным восторгом девушки.

– А на этом стою и хожу, как на своих ногах. Мягко и устойчиво. Могу побежать или подпрыгнуть. Здорово!

Она снова пробежалась по залу, заскочила на гимнастическую скамью и спрыгнула, слегка покачнувшись, восстанавливая равновесие.

– Нет, всё-таки чувствуется, когда прыгаешь, – прокомментировала она, чуть сморщив лицо от боли. – А когда ходишь, абсолютно легко.

Мы с ней пробежали несколько кругов по периметру зала, причём подруга высоко поднимала ноги, стараясь прочувствовать пластику нового протеза. Я тоже повторял за ней упражнение для футболистов, но быстро устал с непривычки.

На следующее утро мы с ней специально пошли гулять по городу пешком, чтобы провести ходовые испытания её новой ноги. Благо, гололёда на тротуарах уже не было, и лишь мороз минус семь бодрил, пощипывая кожу на руках и румяных щеках. На Театральной площади через щели в заборе мы наблюдали, как строители заканчивают возведение монумента богине Победы. На вершине высоченной стелы, забранная в деревянные леса, угадывалась статуя Ники. Судя по эскизам проекта, металлическая женщина шагает на Юг, расправив руки, как крылья. Говорили, что фигура будет покрыта слоем золота, и тогда этот монумент станет самым заметным и красивым архитектурным сооружением в городе. Будет нашей новой достопримечательностью. Находившись пешком в тот день, Маша с трудом дошла до дома. Нога под протезом ныла от непривычной нагрузки, а нежная кожа культи оказалась растёрта чуть ли не до крови. Девушка одной рукой растирала бальзам на повреждённой коже, а другой листала инструкцию на иврите и английском языке, которую мы вчера из упаковки так и не достали. Как оказалось – зря. Переводя вслух текст, Маша с удивлением узнала, что при использовании этого протеза нужно обязательно применять антисептические материалы для дезинфекции гильзы внутри и надевать чехол из специального скользящего материала – «силикона». Шерстяной же носок, который обычно она надевала под протез, как следовало из этой инструкции, применять было категорически запрещено, во избежание механической ирритации кожи. Сам перечитал: «…to avoid a mechanical irritation skin of stump». К сожалению, добрый доктор, видимо, забыл положить такие чудесные чехлы вместе с протезом, или посчитал, что в СССР, само собой разумеется, их можно купить в любой галантерее, ну, или в крайнем случае, в аптеке.

– Ладно, попрошу папу привезти мне запас таких силиконов, когда он в следующий раз окажется за границей, – с лёгкостью решила Маша, аккуратно укладывая новый протез обратно в коробку.

– Постой, Маш! Мы же с тобой уже делали нечто похожее для Ани, твоей подруги. – Вспомнил я наши недавние эксперименты в гараже.

Девушка остановилась и долго смотрела на меня. Потом бросилась в свою комнату и вернулась с тетрадкой, той самой, в которой мы с ней ночь напролёт записывали идеи, вычитанные из стопки книг в Харьковском институте протезирования.

– Точно, Владька! Каучук или резиновый клей! Это может заменить силикон. – Маша быстро пролистала несколько страниц, открыв цитату, выписанную моим же почерком. (Наверное, поэтому я и запомнил.) – Да, вот здесь, именно резиновый клей используется для изготовления мягких оболочек гильз протезов. Тут и ссылка на запатентованное рацпредложение есть!

– Так, давай завтра, и сделаем тебе такой чехол. Чего откладывать? – завёлся я новой идеей. – Кстати, как Аня после того рекордного заплыва? Пользуется ещё плавником?

– Идея хорошая! Посмотрим, завтра, наверное, не получится. Нужно, чтобы ранка поджила на ноге. А Анка – молодец! Героем держалась. На каникулах её не видела. Тренировок же нет. Может, уехала куда-нибудь.

Вечером и весь следующий день Маша проходила на костылях. Я старался, чем мог, помогать ей по дому, изредка ловя одобрительные взгляды и ласковые прикосновения любимой девушки. Ничто в её движениях не указывало, что ей тяжело или непривычно даются какие-либо действия. Зачастую я любовался доведёнными до автоматизма ловкими движениями подруги, казалось, чувствующей себя в любой точке дома «в своей тарелке».

Один день мы посвятили изготовлению мягкого каучукового чехла для нового протеза Маши. Хотелось, чтобы наше изделие было удобным и не сильно отличалось от заводского. Поэтому мы тщательно изучили наши записи и соблюдали все тонкости технологии, включая добавление чёрного сажевого наполнителя в состав резинового клея, двухлитровую банку которого купили на развалах стихийного хозяйственного рынка в переулке Семашко. Благодаря терпению и усидчивости Маши, у нас теперь была полноразмерная гладкая сургучная модель её ноги, по которой можно было хоть каждый день отливать каучуковые чехлы, не занимая время хозяйки «оригинала». Испытав через несколько дней наше изобретение, девушка была в восторге, особенно радуясь, что ноге оно нисколько не повредило. Наоборот, чувство единения с искусственной конечностью оказалось настолько сильным, что однажды подруга только под утро обнаружила, что забыла снять на ночь протез. Так и заснула с ним, свернувшись калачиком под одеялом после насыщенного событиями дня.

Однажды, набравшись храбрости, я всё же задал Маше вопрос о том, почему всё-таки она появилась на вечеринке нашего класса в первый момент без протеза? Девушка внимательно посмотрела на меня, чуть улыбнувшись, и сказала:

– Ну, если тебя не устраивает версия о том, что я растёрла ногу, вот как сейчас…, – она приподняла колено, показав пальцем на культю. И продолжила после некоторой паузы. – Влад, ты, когда меня пригласил на ту вечеринку…, я поняла, что хочешь показать друзьям, похвастаться перед ними своей девушкой. Ведь, так?

Она вдруг пронзительно посмотрела мне в глаза, не давая соврать. Я, молча, кивнул, чувствуя, как внутри всё внезапно оборвалось.

– Так вот я не захотела быть экспонатом. Я не знала, что ты им обо мне рассказал. Поэтому явилась перед твоей кампанией такой, какая есть, без маскировки. Хотела посмотреть, как отреагируют. И они оказались лучше, внимательнее, умнее, чем я ожидала. Меня не стали жалеть, надо мной никто не посмеялся, меня приняли равной. И я постаралась оправдать их ожидания. У тебя хорошие друзья, Влад!

Я снова кивнул, начиная раздражаться от собственной тупости, потому что не понимал, куда она клонит. По мне, так эта ситуация один в один повторяла ту с Оксаной в Виннице, когда мне было по-настоящему стыдно за свои слова и поступки.

– Прости меня, Маш, – пробубнил я, опустив голову. – Я не хотел тебя обидеть, и не умею, не научился ещё отношениям с девушкой. Не знаю, как вести себя, чтобы защитить тебя в любой ситуации.

Чувствуя, что активно меняю цвет лица, я ничего не мог с этим поделать, и ещё ниже склонил голову. Маша вдруг замолчала, и я ощутил её ласковое прикосновение. Тёплая ладошка сжала мою руку.

– С чего ты взял, что я обиделась, Владик. Расслабься. Я и сама ещё зачастую не умею учитывать всё, чтобы в разных ситуациях не причинить кому-то нечаянно боль, обидеть ненароком человека, которого люблю и уважаю. Это мудрость, которая приходит позже, с жизненным опытом.

* * *

За день до конца каникул мы с Машей поехали на работу к Анне Петровне, чтобы врач Ассур Фаттах мог лично проверить мои успехи в тренировках. Сириец внимательно разглядывал что-то в глубине моего глаза, пока подруга крепко держала меня за руку, видимо опасаясь, что я удеру. Мне же никуда не хотелось убегать от её ласковых прикосновений, несмотря даже на набор неприятных процедур после инстилляции атропина, когда даже неяркий свет лампы становился нестерпимым, не говоря уже о луче офтальмоскопа, засветившем изображение на моей сетчатке словно фотоплёнку. Выйдя на улицу, я мало что видел, отчаянно щурясь от дневного света, пока стёкла-«хамелеоны» в очках не потемнели настолько, чтобы можно было безболезненно открывать глаза и различать пусть расплывчатые очертания бордюров, автомобилей, деревьев и стен домов. Спасибо Маше, что не отпускала мою руку, красочно комментируя предстоящие препятствия заранее. Мы шли вдоль улицы Фридриха, наслаждаясь морозным воздухом и таинственными пейзажами засыпанного подтаявшим снегом неухоженного парка с разрушающейся от времени ротондой, запрятавшейся в мокрых кустах боярышника. Миновав давно требующее ремонта здание детской спортивной школы и несколько ветхих, наполовину ушедших под землю двухэтажных домов, мы подошли к стеклянной высотке гостиницы «Интурист». Обычно я с любопытством наблюдал из окна троллейбуса, как на просторной стоянке, возвышающейся над уровнем улицы, словно подиум, яркие иностранные автомобили и причудливо разукрашенные латиницей просторные автобусы смиренно ожидают своих интуристов. Бывало, я пробовал подойти ближе, чтобы рассмотреть и сфотографировать интересующие меня экземпляры зарубежной автомобильной техники. Но милиционер в парадной форме, всегда дежурящий у отеля, тут же направлялся ко мне, всем своим встревоженным видом намекая, что моё любопытство в этом конкретно ему вверенном районе политически неуместно и даже вредно.

Сейчас стоянка пустовала, если не считать пары блестящих чёрных «Волг» и большого двухэтажного автобуса Scania с витиеватой надписью «Da-Vinci Tours», который занял парковочные места сразу шести легковых автомобилей. Миниатюрный номерной знак Италии затерялся на просторах крышки моторного отсека.

– Пойдём, посмотрим? – неожиданно предложила Маша, потянув меня по ступеням к гостинице.

Мы миновали вход в вестибюль и зашли в стеклянный павильон кафе, соединённый с основным зданием.

– Я здесь никогда не был, – с тревогой шепнул я подруге.

– Ну и что? Я – тоже, – отозвалась она, уверенно таща меня к барной стойке. Потом она сделала то, чего я от неё никак не ожидал. Девушка мило улыбнулась официантке и, достав из сумочки помятую пятидолларовую банкноту, на чистом английском попросила приготовить две чашки кофе «американо». Женщина кивнула в ответ, изобразила любезную улыбку и запустила кофемашину, начавшую, судя по звуку, выполнять заказ с процедуры помола ароматных зёрен.

Я не мог ничего с собой поделать, буквально пялясь в витрины, заполненные невероятным разнообразием бутылок с винами, коньяками, ромом, виски…, пачками сигарет со всех концов света и прочими ярко раскрашенными артефактами существования другого капиталистического мира за «железным занавесом». Если бы не мои затемнённые очки, тётка за прилавком быстро «спалила» бы меня за не характерный для иностранных посетителей бегающий взгляд. А так я удостоился лишь мимолётного «please», когда передо мной материализовалась крошечная керамическая чашечка с ароматным дымящимся кофе.

Мы присели за свободный столик под раскидистой пальмой в кадке, откуда было видно весь зал и автобус на улице в придачу. Теперь Маша стала крутить головой, внимательно осматривая посетителей за другими столиками, а я смиренно ждал объяснений и, когда вожделенный напиток станет хоть немного менее обжигающим. Второе наступило быстрее. Кофе оказался крепче того, что я пробовал в шоколаднице, и напоминал сорт, которым меня угощала Оксана у себя дома. Прислушавшись к, казалось бы, равномерному гулу в зале кафе, я начал различать отдельные голоса посетителей за соседним столиком, узнавая в плавном потоке речи английские слова и фразы и стараясь уловить в целом смысл беседы. Через столик от нас седой мужчина в очках с тонкой оправой что-то громко разъяснял импозантно одетой женщине и двум белобрысым одинаковым пацанам лет семи на рубленом отрывисто звучащем языке, напоминающем немецкий. Я раньше слышал, как звучит немецкий язык в исполнении сестры, зубрившей вслух тексты из учебника, но этот интурист говорил с выражением, ставя неожиданные ударения на отдельные тщательно произносимые слова, изобилующие шипящими и звуками «Ц» перед гласными «А» и «Е». Хотел поделиться своим наблюдением с Машей, но она вдруг резко встала, оставив чашечку с нетронутым кофе на столике, и пошла через зал к группе шумных черноволосых туристов. Из быстрого потока слов, которые они громко на весь зал успевали произносить в единицу времени, я с трудом мог различить некоторые созвучия, которые слышал в песнях Адриано Челентано. Смысла их не понимал, так что просто сопровождал взглядом подругу, которая подошла к столику, из-за которого выскочил молодой радостно заулыбавшийся человек в солнцезащитных очках и стал азартно жестикулировать левой рукой, пододвигая Маше стул и всем свои видом показывая, как он счастлив её увидеть. Забыв о кофе, я начал ревностно следить за развивающимися событиями, готовый в любую минуту броситься ей на помощь. Итальянец тем временем, наклонился, чтобы поцеловать Машу в щёку, а затем начал суетливо перемещаться вокруг неё, заботясь о том, чтобы перед ней появился бокал, наполненный красным вином, тарелка с чем-то, издали напоминающим салат, блестящие столовые приборы и салфетка на коленях. Я с неудовольствием отметил, что подруга нисколько не сопротивляется такому вниманию, а наоборот, любезно заглядывает ему в лицо и что-то говорит. Её собеседник явно практиковался в скорости произнесения потока слов в минуту и легко её опережал, а она то и дело жестом останавливала поток его речи. Что-то спрашивала, получая в ответ новые звучные тирады. Иногда молодой человек останавливался, секунду думал, забавно касаясь указательным пальцем лба, а затем снова обрушивал на неё поток слов. Я заметил, что правая ладонь его, обтянутая чёрной кожаной перчаткой, безвольно лежала на коленях, а когда он вставал, мог лишь немного приподнимать негнущийся протез без помощи другой руки. Мой кофе давно остыл, а я продолжал напряжённо наблюдать за происходящим и вздрогнул от неожиданности, увидев, что Маша манит меня рукой. На нетвёрдых ногах я подошёл к их столику, лихорадочно конструируя из скудного набора пришедших на память подходящих английских слов приветственную фразу.

– Good afternoon! – кивнул я, выдавив вежливую улыбку.

– Buon pomeriggio, giovanotto! – приветливо улыбнулся итальянец и радостно протянул мне руку. – Mi chiamo Giacomo.5555
  Добрый день, молодой человек!…Меня зовут Джакомо. (ит.)


[Закрыть]

– I am Vlad. Very Pleasure!5656
  Я Влад. Очень приятно. (иск. Анг.)


[Закрыть] – пробормотал я, неуклюже пожимая правой рукой его левую ладонь, оказавшуюся неожиданно сильной и жилистой.

– Влад, познакомься, Джакомо – мой хороший товарищ из итальянского города Турин. Мы с ним были в клинике в Израиле, и теперь он меня нашёл, – запоздало включилась Маша, скоростью произношения русских слов тщетно стараясь потягаться с профессиональным итальянцем.

– Очень приятно, – отозвался я, ещё раз вежливо улыбнувшись. – And? How are you can to find out my girlfriend?5757
  – И как Вы смогли найти мою подругу? (англ.)


[Закрыть] – Сходу озадачил вопросом приветливого иностранца, внимательно посмотрев в его стильные непроницаемые очки.

– Oh! Thank You! Good English! – мигом отреагировал он, видимо посчитав мой вопрос комплиментом. И продолжил, жизнерадостно улыбаясь. – We wrote letters with Mariah, like pen pals. I sent her estimated time of my arrival, and she was so kind, to find me in your wonderful city.5858
  – О! Спасибо! Хороший английский!…Мы с Машей писали письма друг другу, как друзья по переписке. Я послал ей ожидаемое время моего прибытия, а она была столь любезна, что смогла найти меня в вашем замечательном городе.


[Закрыть]

Я вопросительно посмотрел на подругу, хотя до меня и так дошел общий смысл его незатейливого ответа.

– Да, Владик, я знала, что Джакомо будет сегодня здесь. Прости, что не сказала сразу, – вмешалась Маша, не удосужившись добавить своему голосу извиняющиеся нотки.

– Ладно. Я понял. – Подбодрил я снисходительной улыбкой девушку, хоть пока ещё ничего не понял, включая и ответ собеседника.

– You’re happy boy! To meet so beautiful girl! … It is so… perfectly! – Продолжил итальянец, забавно почесав пальцем наморщенный лоб. – She’s so strong and confident!… I couldn’t decide to write her for a long time. It was so pleasant and unexpected for me to receive a response from her.5959
  Ты – счастливый парень! Познакомиться с такой замечательной девушкой!…Это так превосходно!… Она такая сильная и уверенная в себе! Я долго не мог решиться написать ей письмо. Это было так приятно и неожиданно для меня получить от неё ответ. (англ.)


[Закрыть]

– O.K. Jackomo! It’s enough to compliment me, please.6060
  Окей, Джакомо. Хватит засыпать меня комплиментами. (англ.)


[Закрыть] – попыталась остановить поток его слов Маша, и, повернувшись ко мне, с усмешкой добавила, – он сказал, что рад за тебя, за то, что ты сумел подружиться со мной.

Я не знал, как отвечать, и вежливо кивнул. Сев на предложенный стул, я наполнил чистый бокал ледяной минеральной водой, вежливо отказавшись попробовать вино. Я отчаялся понимать дальнейший смысл беседы Маши с Джакомо, которые продолжали общаться на беглом английском, подчас прерываемом паузами, если в какой-то фразе собеседника проскакивало звучное итальянское слово или выражение. Видел по счастливому лицу подруги, что ей приятно, и не хотел вмешиваться в их разговор. Видел я также и то, с каким вниманием и заботой Джакомо ухаживал за Машей, стараясь наполнять её бокал и советуя попробовать те или иные закуски, в изобилии стоявшие на столе. Его рассказ то и дело прерывался повторением отдельных слов ясно и медленно, чтобы девушка поняла его беглую речь. Какое-то неприятное предчувствие царапало меня изнутри, наверное, ревность, хоть я и запрещал себе думать об этом.

Когда одетая в яркий полушубок женщина-экскурсовод громко на весь зал разразилась длинной тирадой на итальянском языке, мы встали вслед за Джакомо, и тот кинулся к выходу и через минуту вернулся, держа в руке небольшой свёрток, перехваченный кокетливой бело-зелёно-красной ленточкой с бантиком. Каким-то образом он умудрялся удерживать ещё и горлышко длинной узкой бутылки из зелёного стекла, запечатанной сургучом.

– Mariah! Mia bella ragazza! Take it small present, please, to remember our date!6161
  Мария! Красавица моя! Прими, пожалуйста, этот подарок на память о нашем знакомстве. (англ.-ит.)


[Закрыть]

С этими словами он опустился на одно колено и вручил свёрток Маше.

Растерянно улыбаясь, девушка взяла подарок и помогла итальянцу встать на ноги. Он тут же повернулся ко мне и протянул бутылку, показывая на этикетку цвета упаковочной бумаги, на которой красивым каллиграфическим почерком было выведено «Veritatisvitae-1968».

– It is present for you, Vlad! – Произнёс он. – The Wine from grapes harvested in the valley of Tuscany at 1968 year, by hands of my grandpa. He named it by that Latin. (Он указал пальцем на пожелтевшую этикетку.) It would be great if you open this wine at your wedding with Mariah.6262
  Это подарок тебе, Влад. Это вино из винограда, собранного в 1968 году в долине Тосканы руками моего деда. Он дал ему имя – вот это латинское слово. Будет здорово, если откроете это вино на вашей с Марией свадьбе. (англ.)


[Закрыть]

Тут моя подруга смутилась и, как показалось, перевела мне не все слова итальянца. Я искренне поблагодарил его за такое внимание к нам и пожелал счастливого пути и грандиозных впечатлений о России.

– Good luck to you, friends, and may Jesus bless you!6363
  Счастья вам, друзья, и да благословит вас Иисус! (англ.)


[Закрыть] – крикнул он нам уже со ступеней автобуса и перекрестил нас здоровой рукой.

Мы стояли и махали вслед громоздкому автобусу, еле вывернувшему со стоянки на улицу Фридриха. Высокой крышей он задел крону дерева, и на дорогу посыпались сухие листья, ветки и кусочки коры.

Некоторое время мы с Машей шли молча. Она с задумчивой улыбкой смотрела вдаль, забыв предупреждать меня о препятствиях. А я думал о чувствах, какие она могла испытывать к этому красивому парню, с которым, как и с ней, однажды в жизни случилась беда. Я хорошо помнил из книги, как Маша тепло описывала первое знакомство с Джакомо. Несмотря на расстояние и политические препятствия, они продолжили общаться, и молодой человек даже нашёл возможность проникнуть за «железный занавес» и встретиться с девушкой, что вообще можно считать фантастикой. Думал и о том, что не имею права никак вмешиваться в их дружбу, потому что уважаю и люблю мою Машеньку и не хочу её обижать своей глупой ревностью. Но всё равно, в тайне надеялся, что она мне всё расскажет, когда найдёт нужным.

Дома у Маши после обеда и ставшей неотъемлемой частью моих визитов к ней тренировки на аппаратах, мы сидели в гараже на потёртых сиденьях «Виллиса», по случаю зимней непогоды, запрятанного в помещение, и разговаривали. Джек тоже решил, что он – не менее ценное животное, чем старая машина, и присоединился к нам, свернувшись у двери.

– Владик, хотела тебе сказать спасибо! – вдруг сказала подруга.

– За что, Машенька?

– Встреча с Джакомо сегодня…. Я её ждала и в то же время боялась. Не знала, как с ним себя вести. Не думаю, что он приехал сюда из Италии для того, чтобы посмотреть с Горельефа6464
  – Горельеф в Ростове-на-Дону – это расположенный на возвышающемся над городом холме памятник рабочим паровозоремонтного депо, участвовавшим в первой организованной социалистами забастовке, известной как Стачка 1902 года и жестоко подавленной полицией царской России.


[Закрыть] на панораму Ростова и замёрзший Дон.

– Да, понимаю, он приезжал к тебе. Кстати он сегодня уже уехал к себе домой? – не смог сдержать я вопрос, мучавший меня.

Девушка быстро взглянула на меня, как показалось, с укором.

– Нет, они ещё поедут по «Золотому кольцу», в Суздаль, Владимир, Новгород и всё такое. Но суть не в этом. Он действительно ко мне приезжал. Готовился, подарки привёз…. По идее, я должна быть ему благодарна.

– Да – поступок, достойный мужчины. – Констатировал я, не очень понимая, к чему это Маша ведёт разговор.

– Вот! Верно, ты сейчас нашёл ключевое слово – «мужчина». Но я ещё не готова воспринимать себя взрослой женщиной. Я не хочу из-за него взращивать в себе чувство долга. Жизнь – это не роман Александра Дюма, понимаешь? И, самое главное, я думаю, ещё не пришло время выбора. Не обижайся, Влад. Это касается и наших с тобой отношений.

– Машенька, я ведь…, – растерянно пробормотал я, попытавшись принять участие в её монологе, и вдруг почувствовав, как внутри у меня всё сжимается в точку, образуя пустоту.

– Помолчи, пожалуйста! Мне не просто сейчас говорить. Джакомо упоминал о свадьбе, желал нам счастья. Я об этом не хотела говорить, не хотела переводить, посчитала вторжением в мою личную жизнь. Но ты, наверное, и сам всё понял. Так вот, забудь, Влад! Нам нужна пауза…. – Увидев, должно быть, как округляются мои глаза, поправилась, – ну, хорошо… Мне нужна пауза. Нет уверенности, что я случайно не зайду дальше черты, из-за которой не будет пути назад. Боюсь ненароком дать надежду, и потом не оправдать её. Такое для меня абсолютно невозможно! Понимаешь?

Я кивнул, с тревогой вглядываясь в лицо подруги.

– Завтра приезжает Мишка на каникулы, – чуть успокоившись, проговорила она. – Я с ним хочу поговорить, провести время. – Маша едва заметно улыбнулась, но продолжила напряжённым чуть звенящим голосом. – А потом, …потом мне нужно будет самόй заняться своими делами.

Подруга надолго замолчала, сосредоточенно рассматривая крепление сиденья у себя под ногами. Я обошёл машину, присел на проём дверцы, оказавшись вплотную к девушке, обнял её и прижал к себе, осторожно поглаживая по голове. Она не отстранилась, но я почувствовал напряжение во всех её мышцах, словно она с трудом терпела мои прикосновения. Потом резко выпрямилась и пристально посмотрела мне в глаза:

– Влад, пообещай мне сделать в точности так, как я попрошу. Сможешь? – Голос подруги снова зазвучал с напряжением.

– Да, Маш, я постараюсь…, сделаю, – растерянно проговорил я, уже отчаявшись что-либо понимать.

Девушка удовлетворённо кивнула и продолжила:

– С завтрашнего дня нам с тобой не надо встречаться. Так нужно.

– Хорошо, – согласно кивнул я, обжёгшись словом «не надо» и сосредоточившись на холодной пустоте внутри себя.

– Не звони пока. «Пока» – это значит, что я позвоню сама, когда будет можно.

Я нехотя кивнул, проглотив, словно каплю воды, это самое «пока», как призрачную надежду умирающего от жажды странника в пустыне.

– И ещё, обещай мне, Влад, если почувствуешь…, вдруг решишь, что наша с тобой дружба мешает твоим отношениям с другой девушкой, с Оксаной, например,…. – она сделала длинную паузу, настолько, что следующее предложение я воспринял, как совсем отдельную мысль. – Я всё пойму, если просто скажешь по телефону, договорились?

– Договорились, Машенька! Только я всё равно ничего не понял. Да, и никаких Оксан между нами нет.

Она протестующе выставила ладони, словно стараясь оградиться от чего-то, исходящего от меня. Может быть глупости?

– Я же просила, Влад! – снова пауза. – Я не утверждаю, но и скрывать свои мысли не хочу. Считай это проверкой.

– Проверкой меня?

– Ну, пойми, пожалуйста – так надо. Я чувствую, что спешу, обгоняю сама себя. Мне нужно вернуться в определённую точку и ещё раз всё взвесить, обдумать, прийти к возможности выбора. Понимаешь?

– Нет, – честно признался я, стараясь не дать обиде захлестнуть меня, помешать ясности мыслей. – Но, всё равно, спасибо тебе за всё, что с нами произошло! Я буду ждать твоего звонка каждый вечер, Машенька! А вино оставь у себя. Спрячь куда-нибудь. Вдруг представится случай найти ему применение, как пожелал твой друг.

Я поцеловал девушку и встал, намереваясь идти.

– Не обижайся, Владик, так будет лучше! – снова повторила она примирительно.

Она выбралась из «Виллиса», чтобы проводить меня до калитки.

Мы постояли с ней несколько минут, затем она легонько толкнула меня, лишь для того, чтобы напомнить мне, что мужчина должен быть решительнее женщины. Я наклонился к её уху, ещё раз вдохнув неповторимый аромат её шелковистых волос, и решительно пошёл прочь, насвистывая припев из задорной песенки молодого солдата: «Не плачь, девчонка…!»

Литературно-художественное издание.

Книга «Отличники… от других» написана от лица главного героя. Читателю не стоит искать в ней элементы, характерные для романа или повести. Скорее, это дневник, набор глав, описывающих события и впечатления, так или иначе повлиявшие на сознание взрослеющего молодого человека, формирование его характера, взглядов на окружающую действительность. Его ровесники, каждый по своему, отличаются друг от друга. Делая свои первые шаги в юность, они учатся преодолевать обстоятельства, возникающие в жизни, решать проблемы, кажущиеся неразрешимыми, стремятся к общению и пониманию своих сверстников, с которыми их сводит судьба.

Влад Бобровский. «Отличники… от других. 2-я четверть»