Текст книги "Я не Байрон. Эссе"

И вот такие рассказы, как этот рассказ Мар. Еф. предназначен только для одного:

– Разорвать американского ребенка с его взрослой машиной.

К счастью этого не выйдет, так как бог уже давно смешал языки, и они в нашей вездесущей пропаганде ни бельмеса ни гугу, а вот русских достают и Оттель.

Можно спросить:

– Что такая пропаганда, идущая с русского запада может сделать здесь плохого?

Ну-у, вот, например, на мопедах уже ездят в шлемах, а ожидать следует, что и ходить будут скоро в железных шлемах. Зачем? Так для безопасности, от потустороннего подсознательного влияния. И такой шлем уже надет на русских кинозрителей:

– Смотреть Голливудские фильме в реальном переводе нельзя – их просто нет, а можно только в дезинформационном, в таком же, как Мар. Еф. переводит Америку.

Допускается ошибка, которая не видна, так как делается по правилу:

– Что вижу, то и пишу.

Спрашивается, зачем тогда Ван Гог каждое утро бегал писать подсолнухи, и других ворон с их пшеницей, если они всегда одни и те же? Только по одной причине:

– Пишет Новое. – Можно сказать то, что Следует из увиденного.

Пишется следующий шаг, будущее. А иначе будет только:

– Тавтология. – Мы и так знаем, что научиться ездить на машине не хуже самой машины нельзя, так как нельзя никогда.

Мы и машина – две вещи несовместные. Как и цивилизация. Древний человек не может стать цивилизованным, так как:

– Никогда не сможет поверить в Бога.

Показанное во множестве Голливудских фильмах, как дети по умолчанию лезут в машину даже в три года, и искренне не понимающие, почему она его не слушается – означает, что Человек – это существо априори Верующее.

А не наоборот.

О чём и написано в Библии:

– Не по справедливости, а по любви.

И эту крепость Любви так просто не взять, справедливость кажется точнее ее. Любовь воспринимается, как:

– Скидка, – как неточность. – Так получается потому, что Любовь и Справедливость расцениваются, как противостояние.

Как мы и Америка.

Не чувствуется Посылки:

– Мы на одной Земле. – Имеют в виду: если мы на одной Земле – то и поступайте, как мы хотим:

– Наблюдайте предмет со стороны, – и не лезьте внутрь него, как будто вы:

– Одно целое.

Почему здесь и запрещена живопись, например, Пикассо и Ван Гог, до тех пор, пока не привыкнут к ней за давностью времени, как к обычной мебели из ДСП, а – сразу-то, под впечатлением:

– Могут и в раж войти, – аки японцы какие-нибудь, и не щадя себя попросить в магазине на Калининском Проспекте:

– Мне бы Ван Гога во французской репродукции, сколько стоит?

– Сорок рублей.

– Да. Но всё равно не бывает.

– Почему?

– Потому что бывает редко.

Что и значит:

– На машине вы, конечно, ездить можете, только относитесь к ней соответственно её ценности, как к вещи:

– Не надо одушевлять неживое.

Тогда как Бог именно:

– Оживил Человека. – Ибо был он только:

– Из глины.

Как машина.

Иван Толстой – 20 лет назад, 25 июля 1996 года.

Говорят, что должна быть, или нет национальная идея. Говорят, что она возникает на протяжении веков. Но!

– Но это очень мало по сравнению с временем сотворения мира.

Национальная идея – это не что иное, как Вавилонская Башня. Больше ничего. Прямое противостояние не только здравому смыслу, но и Богу.

Татьяна Толстая говорит, что в демократических странах скушно и тошно. Но!

Но в России её скушно слушать. Школьный кружок литературы и больше ничего. Даже хуже. Хуже тем же, чем хуже член комсомольского бюро высшего учебного заведения любого студента этого заведения:

– Совершенно не интересуется реальной литературой, а только той, что в программе, да и то между домами отдыха, они главное:

– Иностранные путешествия, – где можно разводить разлюли – малину про будто бы существующую русскую словесность.

Владимир Солоухин говорит, что это плохо, когда Т. Толстая говорит, что ей бы, чтобы было хорошо, должно быть тепло и уютно. Но!

Но вряд ли идея – идеология В. Солоухина сильно отличается от того же самого Т. Толстой. Ибо ему неуютно, когда взорвали 400 храмов, где было тепло и уютно, но была ли там Вера?

Ибо требование национальной идеи – это прямое противостояние Христианству.

Зачем Человеку Вавилонская Башня, если у Него и так всё есть?

Т. Толстой будет неуютно, если все будут считать её школьную литературу противостоящей мировой классике.

Идеологии Толстой и Солоухина прямо противостоят Человеку Читающему, ибо в книге он – Человек – главный, а не:

– Навязанные ему учителя, являющиеся ничем иным, как обычными пропагандистами и агитаторами рабства.

Не зря раньше никто не интересовался запрещенным Солженицыным – думали это и есть Солоухин какой-то. Через чур уж банальна пропаганда идеологии активной жизненной позиции. У него. А у нее, хотя и не прямо, но тоже самое:

– Тока социализм!

Человек закрепил себя на Зиккурате Вавилонской Башни, и не хочет оттуда слезать. Ибо тогда будет плохо:

– Он будет, как все.

А очен-но хочется быть:

– Гигантом мысли, и иё демократии.

Циклопу хорошо: голова всегда в облаках, откуда тошно смотреть на демократию, а ногам море по колено:

– Ходить-то можно по всему миру.

И действительно, были ли графы, пожелавшие добровольно быть, как все?

Набоков был графом? Он, как все ловил бабочек. Которые мимолетны, как правильные мысли, о которых сейчас говорит Борис Парамонов, что они, если и есть, то нельзя доказать, что они должны принадлежать одному хомо.

Единый дух – фетиш, – говорит Б. Парамонов.

Говорит – тогда, в 96 году:

– Пусть Гайдар так и противостоит Про – ву.

Тогда бы существование такого противостояния в реальности показалось смешным. Сейчас, наоборот:

– Оказалось правда. – Невероятно! Нелепость встает в один ряд со Здравым Смыслом.

А Гайдар вел свою атаку, как открытие, его, считалось, достаточно, чтобы всё получилось, и уж не нелепость же может ему помешать.

А вышло именно так. Поперек дороги встала нелепость. Нелепость только с одним достоинством:

– Она историческая.

Историческая, но не с самого дна взята. Точнее:

– Не с Самого Неба.

Почему люди так хотят иметь идеологию, прямо направленную против Человека?

К кому тогда они себя причисляют?

Татьяна Толстая, да, ездит по миру, но:

– В качестве козла отпущения.

Говорят, человек должен подчиняться власти. Но это ошибка, ибо это подчинение не ваше решение, а его. И оно будет выглядеть по-другому, не как ваше решение.

Говорят про Мандельштама, что его Шерри-Бренди – это миф Шаламова.

Значит миф – это и есть правда.

Одна фраза Шилова в конце последней серии 8-го сезона испортила впечатление от всего предыдущего. Он сказал, своему начальнику, полковнику, мужу, так сказать, его жены, или бывшей любовницы, который сказал:

– Я ошибся, – Шилов добавил:

– И заметь уже не в первый раз. – Такое замечание, о большей, чем у себя умственной моральности, никогда бы не сделал ни лейтенант Коломбо, ни Агата Кристи, ни Пуаро.

Не хотел больше смотреть, но посмотрим. Ради Ленд Ровера.

Ментовские Войны, 9-й сезон, 2-я серия, приводится цитата из Ницше:

– То, что нас не убивает – делает сильнее. – Что-то не похоже.

Радио Свобода – Лицом к Событию – Елена Рыковцева

Обсуждают перспективы Олимпиады в Рио-де-Жанейро. Гости, Ут – н и еще какой-то с образами одноглазых и обычных негров, больниц и т. п. Вопрос:

– Кому это надо? Это и так есть на всем телевидении, зачем еще запускать на Радио Свобода? Или Е. Рыковцевой не хватает заведомых сознательных ошибок над истиной?

Грани Времени – Владимир Кара-Мурза

Марк Розовский говорит, что Высоцкого местные поэты не считали за поэта. Но здесь явное противоречие. Каки у нас поэты? Только официальные. А официальные поэты принципиально отличаются от тех, кто действительно любит поэзию:

– От слушателей Владимира Высоцкого. – Также, как Христианство отличается от предыдущей религии. Разный подход. Христиане примеривают истину на себя, а местные поэты на:

– Как это должно быть, что об их стихал подумают другие.

Настоящие поэты – это слушатели Высоцкого. Они считали его поэтом даже сквозь хрипы магнитофонной ленты.

Единственным поэтом России развитого социализма.

Один из союзных писателей даже сказал, считая Высоцкого другом:

– Если его запишут в союз писателей – я выпишусь. – И действительно, если бы Высоцкого туда записали – все остальные казались бы посмешищем. Каким и являются сейчас. Потому что каждый теперь меряет высоту по своему росту, а не по среднестатистическому. Цели у Высоцкого и у других поэтов были разные:

– Он писал для одного, а они для хора.

26.07.16

На следующий день Марк Розовский говорит тоже самое:

– Высоцкий не был кумиром, как Андрей Вознесенский. – Но!

Но и Вознесенский, и Роберт Рождественский, и Евгений Евтушенко – это кумиры никому неизвестной тусовки, созданной властью, уровень её не такой, как:

– Ты да я, – а только:

– Клуб веселых и находчивых.

Песни Высоцкого, разумеется не для них, не для Находчивых в официальной идеологии, и без поощрения сверху никого любить не будут. Они не увидят любви в своей душе без поощрения первосвященников. Как будто и нет её вообще.

Марк Розовский говорит:

– Никто не знал, что Высоцкий еврей. – Но!

Еврей – это фактический и есть русский. Ибо власть-то у нас советская, как аргументировали в кино. Недаром эти ребята сейчас заливаются Соло-вьём на радио и телевидении за власть, как:

– За свою, собственную.

Насчет наркомана, да, это и сейчас при повсеместно и почти на промышленном уровне развитии этого дела, кажется удивительным. Велика цена за право говорить и петь правду.

– Пусть впереди большие перемены – я это никогда не полюблю. – Видимо, Высоцкий подсознательно имел в виду, что никаких перемен здесь быть не может. Хватит одного раза, насладился и сполна. Даже Иисус Христос сказал:

– Приду, но когда неизвестно.

Сейчас начнется передача РС – 20 лет назад с академиком Панченко о неправильных взглядах в России. Но мысли самого Панченко – неправильные. В том смысле, что это мысли власти и только поэтому выдаваемые за правильные. Я – у Панченко – это навозный жук, желающий покинуть свою родную деревню для лучшей жизни. Но не только в материальном смысле, а:

– Человек хочет лучше жить умственно, а не по указке своих деревенских придурков. – Как, например, Ломоносов.

А Панченко отстаивает правоту идеологии помещика, который несмотря на многочисленные просьбы других умных людей, ни за что не хочет дать вольную крепостному художнику.

Сейчас посмотрим, что в этой передаче.

Перед ней идет рассказ Александра Гениса о Солженицыне, который является тем же самым Панченко. Впрочем, хуже, ибо Панченко искренен в своей государственной Неправильности, а Солженицын применяет откровенную фантазию, а не только глупость. У Панченко нет дребедени Солженицына.

Вот у Шаламова не хватило наглости убрать из зоновской правды главную составляющую, как это сделал Солженицын, а именно:

– Не ежедневная кладка стенки главное на Зоне, и не в подляк курение вчерашних окурков и пития позавчерашних чаев, а:

– Режим администрации, охранников и других одиозных личностей в виде Руси Сидящей, над простыми рабочими вместе с ними сидящими на Зоне.

Сокращено.

– Русская Левая культура, – сразу говорит Панченко. Говорит о Левше. Митрофанушка, Чацкий и даже Онегин, – причисляются сюда же.

А Молчалин с какой стати – непонятно.

– Левша выражает лучшие качества русского народа, – говорит Панченко, объясняя всеобщее такое мнение балетмейстеров и других театральных постановщиков.

Кривые, косые и левши, – объединяются.

– Юродивый предсказывает – и это не есть хорошо, – говорит Панченко, – это Левша.

Идя в лес, надо обмануть Лешего, а он левый человек.

Левша перекрестился в Англии левой рукой.

Пустить в расход налево – расстрелять.

Академик Панченко говорит, что Тульские Умельцы сделали Левое Дело, подковав блоку:

– Она перестала танцевать кадриль после того, как они ее подковали.

– Какой рукой Левша перекрестился на Этом Свете, правой или левой? – спрашивает Александр Михайлович Панченко, после того, как сообщил государю важную весть: англичане кирпичом ружья не чистят – надеюсь все-таки правой. – Чуть не описался, что Левой. Надеюсь, что все-таки левой.

Не чистить кирпичом – значит, не заниматься тавтологией, – Я. – Подковать пляшущую блоху – это и есть:

– ТО ЕСТЬ. – Или:

– Чистка ружей кирпичом.

Сразу вот так и не скажешь, что надо было сделать русским с английской блохой, чтобы показать:

– И мы не лыком шиты. – Где-то я уже это сделал, кажется в Маргарите и Мастере, но там было непросто, надо было преодолеть вот это самое: то есть.

Надо придумать заново. Это должен быть новый, качественный шаг вперед. Такой же шаг вперед, как открытие Галилея:

– Земля – не центр мира.

Знал об этом и Коперник, и что удивительно почти за две тысячи лет Аристарх Самосский.

Почему забываются эти Левые открытия, и почему-то всё равно открываются заново. Какой мысленный эксперимент надо провести, чтобы понять это затмение истины, и ее:

– Опять появление, как кометы Галлея? – С помощью размышления о бесконечности и идеальности Галилей открыл Первый закон механики – закон инерции.

Кирпич Левши, которым он говорит не надо пользоваться – это, собственно, и есть конечная реальность Земли. Бесконечная реальность, которую можно помыслить, но нельзя представить, только и может привести к улучшению танцующей блохи. Ибо главный инструмент находится не в руках, а в голове. Никто не смотрит на бордюр или на забор, когда едет на машине или на велосипеде, чтобы ехать Точно прямо, а наоборот:

– Едет точно прямо, делая это примерно, глядя вперед, в бесконечность.

Радио Свобода представляет Иоланту Чен, как олимпийскую чемпиону, а она в первую очередь является одиозной комментаторшей.

Всё-таки начинать счет надо не с прошлого, а наоборот:

– С настоящего, это прошлое содержащее.

Авось, как говорится, и там чё-то не то было.

27.07.16

Мифы и Репутации – 20 лет назад

М. Еф. рассказывает о России и о Америке с позиции учительницы начальных классов, рассказывает не только России об Америке, но и Америке о России, что здесь и по-прежнему живут, и живут:

– Много, много диких обезьян. – Причем в России Сибирские – как академики, а в Америке тоже, в том смысле, что:

– Тоже работают и работают русские так сказать экономисты, и тоже русские, так сказать, политологи.

Получается, актуальным остается и остается вопрос Василия Ивановича Чапаева, или, что тоже самое к Василию Ивановичу Чапаеву:

– А куды, так скать, крестьянину-то подать-ся, ась? – Ибо везде электрификация так до сих пор начинается и начинается.

И что тоже интересно:

– Всё теми всегда веселыми и всегда находчивыми.

Грани Времени – Кара-Мура – Как завещал Ельцин

Ф – ов, кажется, который раньше выдавал себя за приличного человека, говорит, что:

– Тогда была вседозволенность, так как было ишшо мало законов. – Но!

Но это сейчас вседозволенность законов.

Как раньше все старались казаться приличными, честными и людьми с независимым мнением, как сейчас все не стесняясь повторяют одну и ту же ересь. Несмотря на то, что сейчас Ф – ов констатировал важную вещь:

– При Ельцине люди начали – начинали улыбаться.

И не только друг другу, но и Прибалтике и Америке.

– Сейчас нет, – сожалеет Ф – ов. – Но!

Но потому и нет, что запретили ту Вседозволенность, которая не очень нравилась тогда и сейчас Ф – ву. Ибо это вседозволенность – вседозволенность только с точки зрения советской власти. Если кто не помнит, то запрещено было ВСЁ.

И следовательно, любое Личное мнение – это вседозволенность. Тогда как на самом деле максимум, что разрешили – это продавать спортивные костюмы из самой Турции, купленные там по бешеной нарочито спекулятивной цене. Как говорить – нет! Ибо все редакции и издательства так и остались под эгидой Ленина, завещавшего никогда не выпускать их из своих рук.

С точки зрения О. П – ва Игорь Чубайс – историк демагог. Да, но только в том смысле, что слова И. Ч – са расходятся с делом, которое продолжает и продолжает делаться по Маяковскому, а правда И. Ч. ценна только тем, что её приятно послушать. Также, как неприятно слушать вздорную фантазию О. П – ва, что Гайдар развалил страну, а П – ов её спас. Хотя тоже правда, если иметь в виду, что Гайдар создавал новый мир, а П – ов тащил его к пропасти, и, наоборот, оттаскивал от пропасти Старый Мир Коммунизма, который можно расшифровать, как:

– Демагогия, возведенная в абсолют. – И что самое замечательное, не только на словах, но и на деле.

Гайдар был редактором журнала Коммунист, и понял, что при этом абсолюте есть только одна дорога, как у всех:

– К капитализму.

А О. П., как был пропагандистом и агитатором комсомола, а точнее:

– Комсомольского бюро, – так и продолжает присочинять с тем же комсомольским задором. – Хотя и ему удалось прикинуться лояльным тогда на телевидении. Хотя и тогда были подозрительны его безапелляционно-нелепые утверждения, что, например, программа К-2 – это гениальная программа, так как ее делают гениальные ребята. И можно было только догадываться:

– А что же там почем?

О. П. пытает унизить Ан. Чуб – са, утверждая, что это он его, практически и создал, как Тарас Бульба своего сына, но теперь вот решил, наконец, убить. Не получится, ибо:

– Сравни себя и его: вы тащите, как лебедь рак и щука:

– В разные стороны. – Сыновья, но даже не одной Большой Медведицы.

Канал Культура

Говорят про концерт, посвященный Риккардо Мути, что:

– Музыка, практически, честна.

Удивительное заявление, есть знать, что музыканты, едва закончив что-то уезжают из России. В Англию, или еще куда. Уезжают именно по причине:

– Здесь Не Та музыка. – И даже гимн до сих пор двудольный. Такой музыки нет уже нигде! Во как. Вот до чего довела честность:

– Нет, говорят, музыки, заняться даже нечем, уезжать в Англию надо, чтобы барабанить по клавишам.

Похоже здесь происходит то, ужаса чего мы даже не представляем.

Чего стоит одно то, что человеку запрещено даже называть себя рабом, при Спартаке это разрешалось. Будь, так сказать, но можешь не казаться. А сейчас здесь:

– Будь, но не смей никому, даже самому себе, рассказывать.

Смело считай себя хозяином тайги, хотя и добавляют, что там, в общем-то:

– Медведь хозяин.

А ми чито здесь делаем?

Как в кино Край: отбываем повинность. Как и написано:

– Без вины виноватые:

– Кто-то воевал, а мы теперь лес валим, ждем, когда сделает фальшивый паспорт в Тайшете знакомый. Чтобы жить, как свободный, но всё равно:

– В тайге.

Поэтому, когда в Америке говорят про Россию:

– Это в Сибири? – не ошибаются, Россия именно там.

Что же здесь тогда? Эмираты какие-нибудь Арабские?

28.07.16

Рассказывать надо правду. А именно, не так, как это намедни делала Марина Ефимова, а как сделал Варлам Шаламов, написав Шерри-Бренди, что он был там, где умер Осип Мандельштам, в тюрьме на нарах с оголенными пятками. Это именно правда, потому что надо:

– Быть в Америке, – а не смотреть на нее со стороны, чтобы рассказать правду.

Вымысел, как и мысленный эксперимент Галилея, понадобились, чтобы открыть правду, которой и сами они являются.

Мар. Еф. – классический пример советского, застрявшего на древнем уровне сознания, а может быть даже это вообще инопланетяне, которые, да, достигли Земли, но внедриться в нее, как свои им пока не удается.

Доказательство, которое привел я, они не принимают, как доказательство, почти искренне, считая, что:

– Быть – это всё-таки не казаться. – Но вот пока Леонид Велехов не брякнул, что Шаламова На Самом Деле там, на пересылке, не было, я думал в таком великолепно-развернутом виде:

– Невероятно, что Шаламов там был. – Я поверил, и поверил в правду. – Сама конструкция мира принимается иной, чем противостояние человека ему.

Вымысел – это не только единственный продукт, который производит литература, но и, похоже, единственный продукт, производимый людьми на Земле вообще.

Ибо, действительно, только он, вымысел, и может остаться после конца света.

Пользуясь этим некоторые смело фантазируют:

– Транспондеры были включены, – несмотря на то, что были нарочно выключены. – Любую истину переворачивают в отрицательный смысл.

Происходит сознательная ошибка не только над моралью, но и над фактами научных открытий и научного мышления. И делается это не просто так:

– От души, – но и сознательно.

Странно, почему раньше боялись, например, объявить Землю круглой, вращающейся, вокруг Солнца, боялись возможности пересечения параллельных прямых где-то там там-там-там там-там-там, хотя считается, что люди тогда были религиозны, а все эти открытия подтверждают, что Земля была создана Богом, а не наоборот.

Получается, что и в этих открытиях человека религиозные руководители улавливали, что уже очевидно было в открытиях Эйнштейна и Ферма:

– Человек участник не только всех событий на Земле, но и:

– Участник создания мира. – Что не только Бог создал человека, но и как посоветовал всем думать Спиноза:

– Человек создал Бога. – Ибо, действительно, как можно создать что-то, а тем более, кого-то по образу и подобию Своему, если не сделать из человека:

– Создателя.

И что это будет за плод творения бога, если его плод, человек, сможет только, как Папа Карла, делать кукол.

Если Бог вверху, а человек внизу, то что это будет за творец? А Творец – это главный псевдоним Бога.

Теория Относительности Эйнштейна и доказывает, что Человек и Бог – этеньшен – меняются местами в процессе совершения События Жизни.

Как меняются местами Герой и Автор романа, разделенные – с первого взгляда – непреодолимой стеной – Полями. Точнее, чертой, отделяющий Поля от Текста. И именно это доказал Пьер Ферма, доказав, что квадрат всегда делится раньше любой другой степени, поэтому они не делятся, так как:

– Не успевают разделиться.

И показал это на наглядном примере Связи Времен, что он:

– Доказал то, уже две тысячи лет назад доказал Диофант, а Диофант доказал то, что доказал Ферма, только зайдя в его, Ферма, время, в будущее, для чего и надо сделать только одну вещь:

– Перейти границу у реки, – черту, отделяющую Текст и Поля.

И просто так, напрямую, перейти ее нельзя, а только так, как это сделал Одиссей:

– Хитростью.

И хитрость эта велика, ибо князь Вяземский даже очень сильно возмутился ей:

– Назвав пройдохою пророка, предсказывающего назад. – А именно это самое великое достижение умственного человеческого эксперимента, фразу Баруха Спинозы:

– Человек придумал Бога.

Именно Этим и объясняется противодействие церкви и других ее подручных организаций Науке, научным Открытиям, что:

– Человек не только участник всех событий на Земле, но и участник в Создании Мира.

Возникает явное противоречие:

– Гаусс боялся принять Римана на работу, потому что боялся не только, что Риман обойдет его в этом важном открытии, решении Пятого Постулата, но и боялся, что церковь будет против открытий такого представления о мире, – а:

– Почему?! – Если то, что сделали Риман, Лобачевский, Эйнштейн, Ферма доказывает только одно:

– Реальность Христианства.

Люди эти жили триста, четыреста, пятьсот лет назад, когда Христианству уже было полторы тысячи лет. Почему же:

– Все против?

Предположение, что и Христианство развивается – что-то поняли немногие тогда, когда еще ходил по Земле Иисус Христос, дальше больше, больше и людей стали понимать то, что сделал Иисус Христос, и глубже стало само понимание Христианства, – но!

Но по идее Христианство всё уже было тогда, сразу.

И выходит, остается только резюмировать – предположить, что сопротивление Научным Открытиям – это именно:

– Сопротивление Христианству.

Применен описанный в Библии способ:

– Кто-то другой встанет на место Бога.

И этот другой ставит на зиккурат пирамиды Учебник, но не Открытие. И наукой, собственно, называет:

– Чтение лекций другим – еще маленьким хомо сапиенсам.

Решились даже на критику Менделеева, что это не он открыл Периодическую Таблицу, как не Ньютон открыл яблоко, тянущееся к Земле, как не Шекспир написал свои пьесы. Смысл:

– Дискредитировать Науку перед Учебником, Христианство перед идеологией Золотого Литого Тельца.

Поэтому когда сегодня узнали, наконец, что науки здесь не только нет, но и:

– Не хоцца, – то для них и это новое открытие:

– Наука, в общем-то, это то, что уже сосредоточено в учебнике.

Не было, нет, но мы рады, что и не надо. И это не какое извращение, а:

– Прямое противостояние Христианству, – в этом цель.

Мол – втихаря – мы за Отца, но не за Сына. Втихаря в том смысле, что Вера-то называется по Сыну – Христианской. А на деле сознательно хотят верить по Отцу. Можно даже услышать, как одна бабушка говорит другому дедушке на рынке:

– Иегова – это наш бог.

– Как-как? – И она отвечает, что, увы, не Иисус Христос.

И действительно, сложно увидеть Иисуса Христа. Ибо Сам Он спросил апостолов:

– Видели ли вы Отца Моего?

– Нет, – ответили они.

– Как же, если вы видели Меня – то видели и Отца Моего.

Разница между Отцом и Сыном такая же, как между утверждениями:

– Бог создал мир, – и фразой Спинозы:

– Человек придумал Бога.

Разница невидимая невооруженным глазом, но возмутительная, так что:

– Додуматься трудно.

И приходят соответственно:

– Зачем верить в то, что нельзя пощупать – умом, имеется в виду? – Это бабушка, идущая с рынка так может быть думает, но не те, кто эту веру ручьями и реками тащит в телевизор.

Вера идет на подсознании, а хочется:

– Мы сам, мы новый мир построим.

Самое главное здесь не существование подсознания веры, а Вера, как:

– Связь, существующая связь сознания и подсознания.

Не может быть сознания – не будь подсознания. Что и означали слова Иисуса Христа, обращенные к апостолам:

– Видели ли вы Моё подсознание? – и:

– Как же не видели, если Моё сознание – плод Моего Подсознания.

И получается, что Вера – это не увидеть Сына, или наоборот, увидеть Отца, а Вера – это:

– Увидеть Связь между Отцом и Сыном.

Поверить в Сына можно только увидев Отца.

А так это будет просто Учитель, бродящий по городам и весям Палестины. Каких было много. И именно таким и хотят представить Иисуса Христа, например, герои Мастера и Маргариты, Берлиоз и его бездомный поэт.

Думали-думали, чем бы таким могла быть вера в рациональном мире, и додумались:

– Партийность:

– Вот давайте будем думать Наоборот – не как все.

И вот будто бы также думал и Иисус Христос. Все и так верят в бога, а Он решил тоже, но только наоборот. Но в том-то и дело, что Иисус Христос сказал, нет:

– И также!

Разницу между этим Также и тем, что Было и не могут понять – принять.

Её и не примут никогда без вымысла. Ибо Вымысел, Роман – это то место, где Герой и Автор меняются местами, место, где появилась эта возможность.

Как на Земле.

Пушкин написал про великий план Божественной Комедии Данте, а где он, этот план, из чего он состоит?

Именно из Этого и состоит:

– Из существования связи между Автором и Героем, – что сам Пушкин продемонстрировал в Повестях Белкина.

Так продемонстрировал, что до сих пор никто поверить – проверить – понять не может, что Бурмин и Владимир – это один и тот же любовник – муж Марьи Гавриловны.

И действительно трудно – несмотря на то, что логически по фактам повести всё понятно, но эту логику надо связать с подсознанием – критерием истины, а это значит с Христианством. С перестановкой – распятием по кресту.

Почему никто не понимает? Простой вопрос, и есть на него такой же простой ответ:

– Дак, зап-ре-ще-но! – И это Запрещено действует, как мантра Партийности литературы, привитая с 17-го года, который наступил здесь со времен Вавилонской Башни.

А то некоторые думают, что партийность литературы – это шутка такая злая, сыгранная новыми правителями с местным населением.

Нет, игра началась намного раньше. И практически на подсознательном уровне, заняв его так, чтобы никого туда больше не пускать. Даже над Маркизом де Садом и доктором Зигмундом Фрейдом и то:

– Смеюцца.

Что уж говорить про Канта и Юнга, дэзинфицируют, как от заразной болезни. Правда естественным путем:

– Бросают в реку или.

Впрочем, есть и третий эффективный путь, да, были, да, соображали, но недостаточно для нашей новой формации развития. Чё-то ошибались слишком часто. Да и вообще:

– Мы всегда летаем с транспондерами. Что? Включать надо? Ми нэ знали. Скажите как.

И многие думают:

– Да, врут много сейчас, но ведь надо же чё-то делать за деньги.

Нет, нет и нет, измышляют именно от души. Имея в виду:

– Должна же ж быть хоть какая-то борьба и единство её противоположностей:

– У вас Вымысел, у нас тоже Присочинение.

28.07.16 – Иван Толстой – 20 лет назад на этой неделе, Контакты с Инной Светловой о пенсионерах. Удивляет тональность передачи 96-го года, а как будто из 80-х, или даже 50-х, которые тоже шли, как передачи из прошлого. Через чур по-советски:

– По письмам А. Белкина из Москвы и Стрелкина из Усть-Каменогорска.

Ведущая каждый раз после слов гостя повторяет, кто это только что говорил. Хорошо, в общем-то, чтобы не мучиться потом разбирая, кто что сказал.

Столько формальности на пике Перестройки. Выходит, несмотря ни на что, сейчас ушли далеко в демократии, если иметь в виду похожие передачи:

– Лицом к Событию и Грани Времени, – они уже ведутся сейчас в виде совсем непринужденной беседы, можно даже сказать:

– Рассказа.

Получается, как в сказке:

– Кто куда, а я в сберкассу, – в том смысле, что несмотря на возвращение и возвращение к формализму – тоталитаризму – социализму – коммунизму, – Радио Свобода эволюционирует в лучшую, более близкую человеку сторону.

Можно сказать:

– Демократия развивается. – Значит, еще есть порох, в смысле: деньги, чтобы был смысл всё еще нести их в сберкассу. Будущее не за горами, как постоянно твердит Игорь Чубайс.

Или это ситуация уже близкая к агонии? Как говорится:

– Хорошо, но уже в последний раз.

Культурный Дневник – Дмитрий Волчек

Иван Толстой говорит, что романы Яна Флеминга развивались в оценке России, от жесткого противостояния до любопытности. Или, как говорит Иван Толстой:?

– Мне кажется, это не так, ибо в первом случае просто закрывались глаза на врага, как на то, что очень не нравится, но находится под замком, или за непреодолимым кордоном, а второй, творческий подход говорит:

– Достукались, ребята, мы объявляем вам войну.

Далее:

Борис Парамонов говорит о Дмитрии Быкове, – и, как и ожидалось:

– Чем дальше – тем фантастики больше.

– Читать его приятно, – говорит Б. Парамонов. – Вопрос:

– Как участвовать в революции 17-го года? – Если да, то и описывать ее надо, как Пастернак:

– Правдиво, – хотя и как можете, пусть это описание и не подходит ни под какую уже известную теорию.

– Невыносимая мерзость революции, – говорит Б. П.

Но и Д. Б. – это невыносимая мерзость сознательной лжи, хотя Борис Парамонов настаивает на обратном: