Текст книги "Я не Байрон. Эссе"

– Евреи – это образ черта – псевдоним, по словам Синявского, которого имеет в виду Б.П., что так думает народ. А он сам? Неизвестно.

Интересная идея.

Очевидно, что народ боится евреев. А тот, кто не боится бывает раздет ими.

Сейчас Б. П. иронизирует над восторгом Л. В. Шапориной – идет повтор передачи – что Жуков вместо Хрущева дал бы людям Жить. – Но.

Но есть разница между Прямым Эфиром Жизни и ее последующей интерпретацией. Человек испытывает не совсем Те чувства, и даже наоборот:

– Совсем не те.

21.09.16

Комсомольцы в лице А. Г., едущие на разные Олимпиады, и другие любимые соревнования молодежи и студентов в качестве сопровождающих – проверяющих обвиняют нас в:

– Злобной серьёзности.

– Можно сказать, обвиняют тех, кого не оставили даже в городе на время олимпиады.

РС – Лицом к Событию – Михаил Соколов

Обсуждается, кто и почему набрал больше или меньше голосов. – Но!

– Но это не более, чем игра – загадка Уга-дай-Ка.

Ибо всё осталось по-прежнему:

– Кто УНАС из группы Обновления – пусть он таперь ляпнет чё-нить.

Всех этих г – х, р – х, н – х, я – х – даже не тошно, а:

– Смешно слушать. – Какие тут – на три буквы – выборы.

Это уже не балаган, а нарочитый, очевидный:

– Игрательно – развлекательный комплекс, – Комплекс искусственно созданной неполноценности.

Как говорится:

– За мат иво и непреклонную сурьёзность:

– Туды – твою.

Козам хвосты крутить. – Пока мы будем сочинять весело – грустноватые песни про Монреаль Канадиэнс и следующие за ним Берлины и Австралии, где много-много:

– Совершенно диких Незнаю.

Полюбуемся ими, друзья мои.

И кстати:

– Не надо буянить там, на 101 километре, ибо я и так не сплю:

– А в окна мои ломится ветер северный – умеренный до самого смешного, честно.

Действительно жаль, что не всем доступны эти смех:

– у, ё, ч, к, и.

22.09.16

Единственный в России писатель работал в посудомоечной в писательской столовой, да и то на конкурсной основе. Возникает дополнительный вопрос:

– Что же это всё-таки за место, где мы живем – находимся?

Будем ругаться матом – если запрещено вслух – то хотя бы:

– Про себя.

Не копать глубоко – это прием дезинформации. Как говорится:

– Смех:

– у, ё, ч, к, а, м, и – не отделаетесь.

Я не могу включить Гениса, как Бонди и Аникста в число искренне ошибающихся.

Я пишу не по решению молодежного кружка, а по завету Капицы:

 
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух,
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений – парадоксов друг,
И случай – бог изобретатель.
 

А. С. Пушкин

22.09.16 – РС – Иван Толстой – На этой неделе 20 лет назад

Критиковать Марину Ефимову – это всё равно, что критиковать зайцев, которых мы едим:

– А больше-то есть и нечего.

Вот сейчас Марина Ефимова говорит:

– Ковбой всех перестрелял, и даже ни разу не перезарядил пистолет – наган. – Но!

Но априори – что значит: ВСЕГДА – идет Посылка:

– Мы видим не всё, – и именно поэтому показывается НЕ ВСЁ, а не по каким-то техническим неспособностям, и тем более, не потому, что режиссер забыл показать перезарядку пистолета.

Часть информации, как доказал Эйнштейн теорией относительности, находится уже:

– У зрителя. – И значит действие кино – домино всегда происходит не само по себе плюс какой-нибудь обозреватель кино, а:

– В присутствии зрителя. – И это правило – закон Эйнштейна – Шекспира есть фундаментальный принцип Художественности.

Многие периодически считают, что Искусство и Жизнь разные вещи, а Некоторые наоборот:

– Они должны быть одинаковыми, – но!

Но реально, они только – но всегда – Связаны друг с другом, как Одно на Фоне Другого. Поэтому, чего нет у вас – у нас-то уж будет:

– Обязательно.

Искусство и Жизнь объединяет не Зеркало, как кто-то придумал, чтобы создать соцреализм, во время сотворения Вавилонской Башни, – а:

– А фотография. – Когда одно фотобумага, а другое:

– Изображение на ней. – Часть, которую мы сразу видим, и находим недостатки в ней, но можем забыть, что недостающие детали у Изображения:

– За спиной.

Поэтому, когда профессор Брэдфорд на Viasat History требовал:

– Дайте мне фотографию, и я переверну мир! – в том смысле, что:

– Увижу Иисуса Христа. – Но не увидел, что эта фотография прямо перед ним, и это то, о чем он, собственно битых часа два рассказывал в этом фильме, а именно:

– Библия.

23.09.16 – Радио Свобода – Дмитрий Волчек – Культурный Дневник

Борис Парамонов говорит:

– Эдвард Олби докатился до козы, но по крайней мере, ему удалось рассказать об этом всем. Но всё равно он остался несчастен. – И самое главное:

– Как все мы. – Но!

Но здесь выдают козу не всем, а только тем, кто ходил на амбразуру. Так что:

– Даже о несчастье мы можем только мечтать.

А потому никогда и не рассказываем. А только:

– Смеёмся, смеёмся и смеёмся.

Над чем?

– Вот именно на тем, что обещались дать козу, но так и не дали, и тем более, вдобавок отобрали ласапед.

И знаете зачем всё это сделали? Вот именно за тем, чтобы меньше потешались над чёрным юмором. Ибо так недолго докатиться и до не него самого не только на деле, но и:

– В мысля-ях-х-х!

Мысленный черный юмор тем не менее есть, ибо деньги за козу на самом деле были в сундуке, а мы их не отдали:

– Подсказала соседка-контролерша:

– А вы, мол, не говорите, что козы нет, но деньги за нее есть, и более того, они здесь в сундуке, под полушубком, оставшимся еще со времен Гражданской Войны.

И вышло! Ели мы эти деньги по маленькому кусочку всю зиму, что и никакой козы не надо, которую все видят, и завидуют по большому. По-маленькому, видимо, разрешается питаться и в общественном месте.

Попробовал посмотреть Вирджинию Вульф, но интонация русской мысли не допускает сделать этот просмотр:

– Абсолютно. – Актеры, как будто с Луны свалились:

– Стопроцентное позиционирование себя В Стороне от происходящих на сцене событий.

И значит в пьесе вообще не участвуют, что её можно наблюдать из Зрительного Зала, всецело находясь на сцене.

Вот это и есть соцреализм:

– Рассказывать о шедеврах, и о шедеврах – фильмах Голливуда, как будто их поставили и играют девочки и мальчики в детском саду, даже еще в яслях, а взрослые дяди и тети, потом наставительно, хотя с мягким сожалением, комментируют:

– Сколько раз надо было зарядить пистолет при этом.

Тут не просто соцреализм, а актеры как будто оглушены ужасом, происходящего:

– За Сценой, – как будто там во время этого спектакля пытают Эйзенштейна наперегонки с Мейерхольдом.

Вот в этом случае можно вот так запеть – заговорить, как вот эти русские актеры в Вирджинии Вульф:

– Лишившись абсолютно разума в этой пьесе Эдварда Олби:

– На самом деле.

Наверное, он всё-таки думал, что это будет и на сцене, но происходить:

– Понарошку.

Нет, достал, по крайней мере Россию в полной мере, все насладились, как Онегин Татьяной:

– Даже не попробовав ни разу.

РС – И. Толстой – 20 лет назад на этой неделе – Передача Анатолия Стреляного

Специалист по переводу русских художественных книг на немецкий говорит, что в романе Пелевина написано:

– Поезд вынырнул из тоннеля метро и сразу стала видна:

– Слава советскому человеку!

Она говорит, самое интересное, что нет кавычек у этого лозунга. Как в реальности.

Но!

Но их, этих кавычек, именно потому и нет, что Роман – это и есть Реальность, в отличие от Учебных Правил, и, следовательно:

– В художественной литературе кавычек не может быть вообще, никогда, по определению, так как смысл, значение слов определяется не:

– Правилами языка, а:

– КОНТЕКСТОМ.

Как в жизни:

– Пишут Хромая Лошадь, – но никто не идет сюда за лошадью, а только попеть – поплясать, несмотря на то, что это Кафе уже давно сгорело.

Идут в мыслях, ибо и все-то слова находятся:

– В мыслях.

Если в художественной литературе ставятся кавычки – значит эта литература определяется, как лишь:

– Пояснение в диалогах и росписи облаков Кодекса строителя коммунизма. – А сама по себе:

– Не сусе-ствует-т.

Выборы. Про все нарушения Элла Памфилова говорит, что они не стоят:

– Выеденного яйца.

Вывод:

– Скоро должен выйти словарь Посыланий Подальше с помощью народной мудрости, как-то:

– Вот это выеденное яйцо, Курам на смех, Не смешите людей, как сказал один информационной генерал перед тем, как его сняли.

РС – Петербург Свободы

Глава издательства Амфора Олег Седов говорит, что раньше, в конце 90-х, начале и далее 2000-х книги были хорошие – переводы Борхеса и других нобелевских лауреатов, покупаемые заранее, и поэтому хорошо продавались.

Потом перестали. И приводятся разные экономические причины, тогда как главная причина только одна:

– Продавалась Липа. – Ибо ни Борхес, ни кто-либо еще не значит абсолютно ничего без Перевода, а откуда он возьмется, если здесь переводчиков не только нет, но вообще Перевод Запрещен!

Люди читатели – покупатели просто не смогли сразу додуматься, что знаменитых авторов можно элементарно, ничего не делая, превратить в опилки.

Читатель заказывает мебель из карельской березы, а ему везут опилки. Он думает, как же это:

– Кусать? – и не может взять в толк, что делается не по неумению, или большой любви только к одному виду творческой деятельности, а именно к:

– Кидалову читателей – покупателей, – а просто из-за отсутствия существования здесь литературы.

Раньше литература не продавалась, и поэтому люди думали, что она здесь есть – теперь, когда она появилась, узнали – но вот именно что не сразу, а хватило ума их дурить до 2008 года, или даже сегодняшних дней – ИВО:

– У нас нэту.

Иво – имеется в виду, что литературного бизнеса, и все реально могут надеяться только на благотворительность. В том числе и из государственного бюджета.

И хуже всего иностранная литература, ибо до Перевода здесь, как:

– Спуск с Вавилонской Башни, – равно почти бесконечности.

Литературный бизнес можно назвать:

– Кидаловом на наследственном уровне:

– В советской России не было литературы, но люди почему думали, что где-то там, тамтамтам:

– Она обязательно есть! – Только генетическая информация, заложенная в Номо Сапиенса с детства, имеется в виду, подсунули какую-то Махабхарату Адаме и Еве, как только они здесь приземлились, и они подумали:

– И дальше так будет!

Упоминается высоко – там что-то – издательство Северо-Запад, но когда туда пришел один знакомый – ему ответили для начала:

– Неправильно называть книгу Пейзажист, если он убийца, так и надо писать на обложке:

– Убийца-Пейзажист, – или:

– Убийство в Пейзаже, – что-то такое, сейчас точно не помню.

И издателям, или редакторам, оказывается, неизвестна простая, известная во всех Голливудских фильмах логика:

– Если книга выходит в Серии Детектив или Боевик – зачем разводить тавтологию в названии книги. – Это все равно, что писать на каждой могиле:

– Имейте в виду: здесь лежит мертвый, – как будто человек не видит, что пришел не на ВДНХ, а на:

– Кладбище-е.

Получается, что редактора издательств пришли в Это Дело буквально:

– От Сохи, – в том смысле, что только вчера преподавали в школах буквари. Как будто Россия только вчера родилась и решила тоже, как все заняться литературой.

В принципе так оно и есть:

– Мало того, что поэта Цветаеву отправили сочинять свои изыскания посудомойщицей, но именно туда, где обедают писатели, но и вообще:

– Даже оттуда уволили.

Это не просто запрет литературы, а целая реакция – комбинация, направленная на литературу, как:

– Контр-Удар. – Глубокоэшелонированная оборона против возникновения здесь литературы.

И издатели, решили:

– Будем издавать Борхеса, Хайдеггера, Сартра и т. п.

И я слышал это сам:

– Мы занимаемся только переводами выдающихся западных личностей, и приводятся эти и другие фамилии, а то, что абсолютно отсутствует Перевод – тишина, как будто это только:

– Дело техники. – Тогда как Иисуса Христа распяли именно за:

– Правильный Человеческий ПЕРЕВОД Бога.

Перевод – это первое, чего здесь нет. Ибо люди не только не хотят понимать логичности, точности, правдивости высказывания:

– Что за один талант надо отдать два или пять, а никак не один, – но и:

– Принципиально против, – и считают правдой математический принцип:

– Ты мне – я тебе. – Именно это – считается – будет по-честному.

И когда делают перевод так и поступают:

– Как вы написали – так мы и перевели. – А если будет неточность, как переводил, например, Пастернак – то это и:

– Не перевод вовсе, – а практически новое сочинение.

Но!

Но если не делать, как Пастернак, то иностранный текст в русском переводе хуже не будет, он будет просто:

– Не читабелен! – Как говорится:

– Был Борхес, – а наши луды:

– Не получают абсолютно НИЧЕГО.

И вот им понадобилось время от 1991 до 2008, чтобы на своем личном опыте понять:

– Мы не умеем не только читать, но и:

– Писать.

А говорили, как будто бы научили:

– Наши пальчики устали, так как много мы писали.

Но писали как раз обратную мантру:

– Мы можем всё понять, пользуясь одной только Вавилонской Башней, с которой видно далеко вперед, вплоть до пирожков:

– Какими вкусными они будут уже в недалеком будущем.

Но если с пирожками до сих пор проблема, то с возможностью литературы достичь уровня вкусности и полезности пирожных и мороженых – всё ясно:

– Она не состоялась.

Тем более, что реально все только к этому именно и стремились:

– Чтобы Иё и близко здесь, как на духу не было, вплоть до перевода Цветаевой посудомойщицей в столовую, и более того:

– В писательскую, – чтобы уж точно понял всяк сюда входящий:

– У нас, да, есть, но:

– Только партийная литература.

Но хомо сапиенсу хоть кол на голове теши – он до сих пор не верит, что это истинная правда, а не наоборот. Его завораживает слово ЛИТЕРАТУРА – не может такого быть, чтобы в ней и абсолютно ничего не было, несмотря на железный занавес партийности.

Но сейчас, кажется, поверили, – но!

Но только не писатели, им точно:

– Хоть кол на голове теши, – а всё продолжают развивать идею Ван Гога:

– Да лучше сдохну на поле, чем с него уйду живым.

Тем не менее, ушел живым, а намедни сразу же и застрелился.

Как майор писателя Шаламова, поняв, что ошибся, ибо:

– И воля не лучше, чем это было раньше в самом лагере.

Хотя возможно для того и ушел, чтобы в этом удостовериться:

– И за занавеской Папы Карло тоже, опять та же самая:

– Партийность-ь. – А хорошего:

– Ничего нет.

24.09.16

Почти сразу после прочтения Макферсона и Джонсона Пушкина было непонятно:

– Как это может быть, что двое людей пишут одно письмо. Половину каждого предложения пишет один, а половину другой.

Разве так в жизни бывает?

И вот только теперь понятно, что:

– Критик и Критикуемый – это один человек. В том смысле, что:

– Недостатки одного и достоинства другого:

– Общие!

Так-то бы, да, просто, но вообще-то:

– Фантастика, – которая соответствует Библии.

Так можно проснуться утром и ужаснуться:

– Кто же сегодня-то рядом?!

Олег Седов – Амфора:

– Падаешь, поднимаешься, бежишь дальше. – Это фундаментальная ошибка.

25.09.16

Радио Свобода – Леонид Велехов – Культ Личности

Лев Гудков – директор Левада-Центра – отвечает на вопрос Велехова:

– Откуда взялась сегодняшняя власть:

– Они были востребованы!

Фантастика! Ибо востребованы, да, но самими теми, кто сейчас у власти – сами собой. Но!

Но, как говорится:

– Не об том речь, – а о массах, о народе.

Очевидную правду, видимо, не так просто доказать научно, если Левада-Центр так долго мучается, но никак не поймет, что происходит. Наверно, на входе ничего не написано, чтобы читали и думали каждый день, нет, не:

– Оставь надежду на правду, всяк сюда входящий, – а более позитивно:

– Каков вопрос – такой будет ответ.

Утверждению Льва Гудкова, что мы пришли к тому, о чем так долго мечтали противоречат два, можно сказать:

– Неубиенных пункта. – Как-то:

– Пламенное обращение Николая Сванидзе, сделанное после долгих раздумий, и холодных наблюдений, так сказать:

– Сердца горестных замет, – а именно:

– Очень надо, чтобы власть была близка народу, а не как сейчас, когда они бродят по совершенно разным улицам.

Второе, главное, из чего видимо, также исходил Николай Сванидзе, какие за это время с 2000-х годов были приняты законы:

– И все они направлены именно против человека.

Человека, который будто бы их и ждал, по словам Льва Гудкова. – Но!

Но Садо-Мазо здесь если не запрещено, то по крайней мере, точно:

– Народом не культивируется.

И значит, опять подтверждается посылка Владимира Высоцкого, что, мол, на картохвель поезжайте, после того, как с сольцой иё намнете будет абсолютно ясно, что:

– Дважды Два – Четыре, – как было, так и осталось. – Ибо:

– Хорошо-то хорошо, но науки как здесь не было, так и не появилось.

И уже тем более гуманитарной.

Все эти исследования можно назвать, как:

– Добросовестный Плюшкинизм.

Ибо такой логики не удастся встретить даже у колодца, если только в виде единичных истерических выкриков.

Почему, спрашивается, тогда закрывают? Хотя еще не закрыли, думают, авось поймут без слов, и одумаются.

И значит, вина Левады только одна:

– Говорят, да, правильные, про-властные вещи и просто слова, – но!

Но слишком уж без шума и пыли. Можно подумать, что вообще находятся на кладбище, и бояться разбудить покойников. – А это противоречие, ибо сказано, что:

– Если уж восстали, то, чтобы:

– Все!

И покойники, значится, в том их числе.

И пока Левада не поймет этого своего противоречия вещать для всех, а не только для некоторых – будет закрыта.

– Будет сидеть, – как сказал Высоцкий, – на голодном пайке, пока не поймет, почему мы впереди Планеты Всей. А именно:

– Говорить-вещать-исследовать надо не настоящее, а будущее! Бежать впереди паровоза, а не констатировать иму вслед:

– Мы только вас и ждали – требовали.

Поэтому надо обязательно что-то изобретать, и не паровоз опять, а:

– Бежать впереди паровоза. – Не можете?

Платите за себя сами, а то побираться-то все горазды. Или, как сказал Владимир Высоцкий Маньке Аблигации:

– Рабо-о-отать-ь надо! – а ты черт знает чем занимаешься.

p.s. – Наверно устроят всех ткачихами и сновальщицами на фабрику, а Льва Гудкова поммастером, ремонтировать их часто ломающиеся станки. Примерно, как Любовь Орлову и её Григория Александрова, в том смысле, что:

– Понарошку, как в кино – ибо:

– А турки-то одумались и опять шлют, и шлют нам и так отличную материю. До такой степени, что можно подумать, что им шлют её с Марса, или они делают её из воздуха по патенту Пастернака:

– В чем-то белом без причуд, – и хорошо, если не напросятся дать в нагрузку косу.

И как грится:

– Только бы не испугаться, как покойника, присланного нам из Левады-Центра для опроса.

А у нас надо всё своими руками, как и раньше:

– Извиняюсь, у вас мигрени не бывают?

– Нет-т, – печально ответила Зоя Фёдорова Михаилу Пуговкину, – у нас никто не бывает:

– Даже с опросом общественного мнения ни разу не приезжали, а!

– А ведь пишут, пишут, что были, и мы им чё-то говорили, но с другой стороны и правильно, ибо:

– Даже соседям правду мы и то не говорим, ибо если начну не я, а Трандычиха, то только будет и ясно:

– Никто ничего не поймет, но радоваться всё равно будут.

– Спрашивается: чему ты радуешься, дурья башка?

– Так-к, а знал бы чему – печалился.

И знаете-шь почему?

Хорошее-то здесь, если и есть, то услышать о нём нам грешным всё равно:

– Не удастся.

Видимо, именно поэтому Левада и не может никак высказать всю правду, которая у нее на душе:

– Не запомнят.

Вот это пропущенное стихотворение Пастернака помещено в конец, чтобы было уже совсем ясно, какова она, Правда без причуд, как Промельк маховой:

 
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
 

Стихи Б. Пастернака

p.s. – 2

Все опросы общественного мнения здесь проводятся с дефектом, примерно, таким же дефектом, как опросы – продажи в магазинах, всегда к товару добавляют Поджопник:

– Мол, не думай, что если ты купил у нас кровать, то стал таким белым и пушистым, на вот те:

– Наценку за то, что эта кровать была уже собрана, несмотря на то, что стояла на витрине, где логичнее бы сделать скидку.

Не получается здесь Правды Один к Двум, или Один к Пяти, как только и рекомендуется делать в Библии, всегда только:

– Один на Один, или:

– Зуб за Зуб.

Т.е.:

– Всегда не точно.

А в результате получается:

– Всё наоборот.

25.09.16

Радио Свобода – АЧ – Ремарк и Хемингуэй – Фиеста Хемингуэя

– Вся Европа, – говорит Борис Парамонов, – оплакивает гибель Осмысленного Мира.

Александр Генис:

– Война уничтожила элементарные смыслы.

– Игра со смертью, – говорит Б. Парамонов.

– Это картина Рая, – говорит Б. Парамонов, когда Билл и Джейк идут – находятся на рыбалке, едят малину, пьют вино.

Приводятся слова из Екклесиаста:

– Всё проходит, но и возвращается, – на которые Борис Парамонов отвечает:

– То и значит, что войны были, есть и будут. – Но!

Но это через чур элементарно, как ответ пропедевтики, что ничего хорошего в мире не бывает, кроме первого места по добыче – запасам каменного угля в отдельной взятой стране, которой всегда априори является – будет Россия.

Здесь смысл – если иметь в виду Библию – гораздо глубже, а именно:

– Дается ответ на сомнительное, как Пятый Постулат, утверждение, что:

– В одну реку нельзя войти дважды. – Здесь заложен тот же смысл, что и разговоры о Бесплодном Поколении.

Гертруда Стайн, может и имела в виду, что:

– Все вы потерянное поколение, – в том смысле, что не имеете никакого позитива в жизни, так сказать:

– Цели нет передо мною,

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

Если это разочарование жизнью, то это тоже разочарование, что и разочарование Иисуса Христа в:

– Старой Вере.

Роман Хемингуэя Острова в Океане потому так и шокировал меня – после выполнения твердого намерения:

– Прочесть обязательно его первые тридцать страниц, – что это была совсем другая литература, чем Джен Лондон, Теодор Драйзер и даже Бальзак. – Это была Новая Вера, где читатель:

– Главный Герой. – Это тот же разворот мира Лицом к Лицу, который сделал Иисус Христос. И он был именно:

– Игрой со смертью.

Хемингуэй, потому Потерянное Поколение, потому Бесплодное, что при всем желании не сможет – в данном случае:

– Писать так, как писали раньше, – как и Ван Гог и другие импрессионисты. – Но жизнь не только продолжается, но, можно сказать:

– Она только начинается, – что и значит по Екклесиасту:

– Можно второй раз войти в одну и ту же реку, ибо она:

– Возвращается! – Как и Иисус Христос сказал:

– Вот, Я делаю Всё Новое.

И в этом новом Адам уже никогда не отравится Золотым Яблочком Евы, ибо именно за тем и пришел Иисус Христос, чтобы сделать первобытную ошибку:

– Победой.

Поэтому:

– Не войны возвращаются, а приходит на смену новый мир, где нет войн.

Он возвращается, потому что таким и был создан с самого начала.

Хемингуэй в Фиесте и в Островах в Океане именно и возвращает нам Потерянный Рай, где пьют вино, едет малину по утрам, ходят на рыбалку, пьют кофе в ночном лесу, и главное:

– Разговаривают друг с другом, как в Раю, когда нет никаких проблем, или их настолько много, что:

– Бежать уже больше некуда:

– За нами только Вечность.

Именно тогда, когда одни – как Гертруда Стайн – оплакивают гибель осмысленного мира – творится новая литература, которая:

– Очевидно – хотя и раньше всё было также, например, у Бальзака, но замылилось, увяло, как тот неведомый цветок, который Пушкин нашел в Безымянной Книге, – характеризуется тем, что человек из подопытного кролика, становится:

– Полноправным участником соревнований. – Не только боги, но и я, Одиссей:

– Здеся.

И тем не менее, Хемингуэй, как и Ван Гог – застрелились. Возможно в последнюю минуту почувствовали – поняли:

– Один хрен в это Человеческое Счастье – и никто не верит.

А скорее всего, в эту литературу и живопись нельзя верить или не верить, ибо как известно:

– Они просто есть, – как Пилат на веранде дворца Ирода Великого.

p.s. – Опять забыл посмотреть с чем там Борис Парамонов связал:

– Поэтому и Крым наш.

Ладно, посмотрим ишшо раз.

Да-а, в этом есть смысл, что:

– Хочешь без врагов жить – иди в другое место, или точнее: пшёл вон в другое место, – как ответили казаки, говорит, Б. П. Бабелю.

Но по уровню Хемингуэя так не будет. Ибо, как сказал Иисус Христос:

– Другой путь есть, – и позволил распять Себя.

Впрочем, пусть Борис Парамонов на этот раз останется прав. Я не могу пока придумать оправдания. Сознательная атака на конце копья – это, конечно, не жизненная необходимость, а:

– Состав души, – когда доказывается, что:

– Мы подставлять Вторую Щеку ради победы не будем, – и не понимают – а может и понимают:

– Да кто ж вам подарит такое счастье?!

Вся суть в том, что люди заражены вирусом под названием:

– Нам не нужна победа.

Не зря в Библии написано:

– Победитель получает ВСЁ. – Ибо в посылке имеется в виду:

– Люди смотрят в другую, в обратную от мира и победы сторону.

Главное не победа – главное война – вот, чего им хочется.

И слова Иисуса Христа:

– Я принес вам не мир, а войну, – означают:

– Войну с войной.

Фильм Игра в Имитацию

Меня колотит от одного только упоминания этих имен:

– Алан Тьюринг, Ферма, Танияма и Симура, Галуа, как будто я потусторонней памятью вспоминаю ту задачу, которую они решали. Какая-то великая тайна.

Вот и предложение Подставить Вторую Щеку – это такая же задача, задача, находящаяся в:

– Потусторонней памяти.

Повторяемость и возвращение событий, о которых сказал Александр Генис, означает:

– Возвращение события на фоне предыдущего возвращения.

Как в пьесе Шекспира Два Веронца, где возвращение Итальянского леса происходит, как Шервудского, но:

– На фоне Итальянского.

А Шекспира критикуют за замену реального итальянского леса на свой лес родных осин – или что у них есть еще там – на шервудский лес, – но!

– Но итальянский лес у Шекспира есть, но:

– На предыдущей орбите.

Как малина на столе у Хемингуэя вместо клубники. Или наоборот, клубника вместо бывшей там малины.

Далее, придется посмотреть к чему Борис Парамонов прикрутил Бабеля, если известно, что к Бабелю логично привинчен Крым.

Продолжается фильм про Алана Тьюринга: Игра в имитацию, такое впечатление, что они ведут войну не с немцами, а с самим небом. Взламывают код вселенной, недолюбливающей человека.

Бабеля Борис Парамонов привернул к войне Хемингуэя. Но у Хемингуэя возращение – это возвращение литературы, которая для других умерла, а если войны, то и войны другой, войны Иисуса Христа против войны, значит:

– За мир. – Следовательно, войны продолжаться не будут, на что, скорее всего, надеялся и Бабель, так как воевать пошел, собственно, только для того, чтобы:

– Стать писателем в мирное время.

Которое, впрочем, внутри себя оказалось войной, убивающей в мирное время. Как убили и Бабеля, чтобы он умер в мире, которого жаждал, судя по тому, что воинственные казаки видели в нем, хотя и близкого человека, но:

– Чужого.

То, что здесь происходит, похоже: ни в сказке сказать, ни пером описать. Скорее всего, Бабеля и расстреляли за то, что он:

– Ужаснулся миру.

26.09.16

Создан отрицательный образ старой России, до 20-го века. И не разрушается. Точнее:

– Никак не разрушается, – как этикетка, припечатанная к бутылке намертво, выжата на стекле.

Почему эта ошибка не уничтожается, если уже ясно, что это именно ошибка? И не разрушается она не потому, что этот образ Не-фабрично-заводской, каким он стал в советской России, когда только рабочих и крестьян и показывали на экранах, как людей, не только какими надо быть, но и:

– Каким только и стоит жить, – а:

– Потому, что это Образ.

По сути дела, Образ – это Стена, преграда, которую принимают за само Слово. Люди радуются явной ошибке:

– Василий Иванович без суда и следствия, вообще:

– Без слова, – застрелил оратора из нагана, даже не спрашивая, чего ему надо, ибо знал и без доклада, он говорит:

– Нет войне, будем сеять хлеб на Своих Землях!

И всё по-честному! Ибо.

Ибо мы-то Без земли.

Далее, все смеются от чистого сердца, узнав, что:

– Караул устал, – и поэтому разогнал Учредительное Собрание.

Ибо:

– Мы законов не знаем, не изучали, так сказать, поэтому спорить с оглоедами не способны, а значится:

– Правильно их выгнали с насиженных мест простые матросы с винтовками, ибо это единственный наш метод, способный принести счастье и новый мир.

Как говорит Мар. Еф.:

– Мы не будем обучаться гребле. А поплывем сразу стилем Высоких Домов.

Еще:

РС – Новости

Яшин и Владимир Кара-Мурза Младший говорят, что Касьянов, как минимум должен признаться, что включение в список Мальцева:

– Было Ошиб-б-ко-о-й-ой-й!

Смешно.

Ибо не в том дело, что Яшин ненамного лучше М – ва, а о Младшем Кара-Мурзе никто ничего не знает, а в том:

– Разве до выборов это было видно хуже? – риторический вопрос.

Да и судя по всему, никаких выборов и не было.

Так вот чего хочет Яшин, чтобы Пар-Нас смогла участвовать в:

– Не-Выборах?

А судя по всему, именно этого. Я – кий вон хотел, – но!

Но, как оказалось:

– Пока что не до такой степени.

Впрочем, у Яблока не только нет никакой степени, но никогда и не было, ибо это всегда был, и специально только для этого создавался:

– Кусочек сахара на ниточке перед всем демократическим человечеством, ожидающим чего-нить вкусненького, по-настоящему хорошего, но так как Иво нет и нет, то вот вам пока что:

– Смотрите на этот подвешенный на ниточке кусочек сахара, – всю оставшуюся жизнь.

И похоже, не все Яблочники искренне понимают, что у Яблока никогда ничего не было, некоторые так – по складу своего характера – и думают до сих пор, что ничего лучше и нет в мире вообще, а в России в частности, как продолжать петь:

– Сегодня мы не на параде, мы к коммунизму на пути-и! – В том смысле, что Вы будете Иво строить, а мы:

– Рукой водить. – Ну и:

– Говорить, конечно, в первую очередь. – Ибо, как и написано на Иво воротах:

– Каждому Своё – Моё.

И да:

– Похоже, именно из-за М – ва Пару-Насу и разрешили принять участие в несуществующих соревнованиях. – Так сказать:

– Такие были Иво условия. – Ибо:

– Да, – но только так, чтобы всем стало окончательно ясно, что вы собой представляете:

– На деле его самого.

p.s. – Один нормальный человек был, Касьянов – напополам с Зубовым – на этой ярмарке Несчастья, но и его:

– Закидали камнями.

Никто не боится Бога – абсолютно.

Опять идет передача Велехова про Леваду. И создается такое субъективно-объективное, но уже принятое кем-то наверху мнение, что в противовес сегодняшнему распространенному разумению надо создать какое-то логическое противостояние, и вот оно пробуется – найдено в лице Левады под названием:

– Плюшкинизм.

Чтобы было и солидно, и одновременно:

– Бессмысленно, – как вчерашняя – позавчерашняя ватрушка:

– Да уже с плесенью!

Как грится:

– Опять и Снова придумали Камамбер.

Но, очевидно, только для того, чтобы позлить народ, ибо он Иво есть всё равно не будет, как и пластмассовую икру будто бы из Яблок.