Текст книги "Песочные часы арены"

Глава пятьдесят третья

Валентина остановилась в проеме между каютами. За углом притаился Пашка. Надо было преодолеть всего-то ничего. До выхода оставалось несколько метров. Потом каких-то десять мелких ступенек вниз к проему открытой кормы, где ждал их Витька и уже покачивалась на легких волнах моторная лодка. Дальше – всё, свобода!

…Он сложил руки на груди. Смотрел на нее с усмешкой, превосходством неоспоримого победителя. Сбоку из кобуры торчала привычная рукоятка «Беретты». Хозяин неплохо вооружил своих людей.

Валентина пленительно улыбнулась. Рванула на груди прозрачную рубашечку, только пуговки горохом посыпались на пол. И задрала бюстгальтер. Обнажилась роскошная грудь. Обалдевший от такого зрелища бандит остановился, соображая. Этого хватило, чтобы Валентина подобралась к нему на расстояние вытянутой… ноги. Батман профессиональной танцовщицы точно в подбородок бандиту снизу не хуже боксерского апперкота мгновенно вырубил того наповал.

Сзади раздались аплодисменты. Подошедший Витька оценил удар, а еще больше ему понравилась грудь.

– Мм-м!.. – Успел тот кивнуть и поставить сразу по двум номинациям высший бал большими пальцами вверх.

– Валя! – Пашка зашелся в ревности, стал прикрывать выдающиеся прелести своей избранницы от опытного оценивающего взгляда Роджера.

– Девочки! Не ссорьтесь! Некогда. Нам сюда. – И указал на проход за собой.

В коридоре сзади послышался топот ног…

Они выскочили на открытую корму. Не без заминок перебрались в прорезиненный неустойчивый прямоугольник лодки и судорожно заметались, готовясь к отплытию. Витька нажимал кнопки, включал зажигание. Пашка с Валентиной отвязывали фал. Кто-то туго завязал узел. Тот никак не хотел развязываться. Обрезать веревку тоже было нечем. Взревел мотор, и взметнувшиеся буруны обдали борт судна.

– Давайте быстрей! Что вы возитесь! Надо валить! – Витька уже сидел в готовности, газуя.

На корме появился первый преследователь. В руке он сжимал помповое ружье, кричал что-то угрожающее на арабском. Передернул затвор, выстрелил в воздух – товар уходил из-под носа. Надо задержать – приказ! Он секунду раздумывал и неуклюже прыгнул в лодку. Она под ним резко дала крен, он замахал руками, схватился одной рукой за веревочный леер борта лодки. Валентина выбила двумя руками ружье, оно упало куда-то под лавку. Пашка успел развязать узел. Ударом в челюсть отправил бандита купаться за борт. Заодно туда же отправился и добытый пистолет, который все это время торчал из-за пояса. Витька увидел, завопил, перекрикивая работающий двигатель:

– Паша-Растеряша! Сразу видно – жонглер! Ничего в руках не держится! Держись сам!

Витька дал по газам. Лодка, приподняв нос, рванула от яхты к берегу. До него еще нужно было плыть и плыть. Бандит в последний момент успел ухватиться за веревочные леера, хлебая несущуюся ему в лицо морскую воду, держался за веревки, как утопающий за соломинку.

Лодка неслась по океанской воде, подскакивая на кочках волн. Витька пытался перекричать рев мотора.

– Здесь где-то «лошадей» сорок! Обделаются догонять. Французы хорошие лодки делают. – У Витьки в азарте горели глаза, адреналин зашкаливал. – К тому же нас всего трое!

– Четверо! – Глотая встречный ветер, крикнул Пашка и кивнул за борт. Там по-прежнему, прикрывая глаза и рот, отчаянно хлебал и отплевывался от соленых вод Дьявольского моря забортный пассажир.

– Плевать!.. Ну что, мечтал погонять на этой лодочке? Мечтал! Точно, Паша, они сбываются – вот, гоняем! – Витька повизгивал от страха и куража. – Ружье не потеряйте! Если что, Пашка, бей этого по голове. Но лучше довезти его до берега. С этими еще нужно будет полиции разбираться!

Пашка всем телом прижимался к Валентине, прикрывал ее, боясь выстрелов сзади. Их догоняли на двух гидроциклах. На каждом сидело по двое бойцов. Те, с пистолетами в руках, пока не торопились стрелять, боясь поднять шум и надеясь тихо решить вопрос еще в море. Берег – вот он! Береговая охрана тоже не спит, если что. Надо будет успеть вернуться на яхту. Кому охота срок мотать за международный разбой…

– Ии-и-ха-а! – Витька орал, как ковбой на родео. Куражил себя и своих друзей.

…Лодка выскочила на берег, только искры полетели из-под винта. И камни. Берег встретил жестко. Они остановились мгновенно, воткнувшись в коралловый выступ. Лодка осталась на мелководье, продолжая реветь мощным мотором. Вокруг нее шли буруны. Пашка с Валентиной пролетели метров пять и рухнули на песок. Не почувствовав боли, ползком, ползком в прибрежные кусты. Витька падал, вращая боковые пируэты, но тоже отделался лишь ушибами. А вот пассажиру не повезло. Он сейчас лежал у кромки берега. Волна расчесывала его волосы. Вокруг расплывалось красное пятно. Встреча с кораллами оказалась роковой…

Витька вскочил, дохромал до лодки, нашел залетевшее под лавку ружье и, подтаскивая ушибленную ногу, побежал к кустам, где прятались Пашка с Валентиной. Со стороны моря послышалась пальба. Преследователи, наконец, тоже достигли берега, заранее притормозив. Один из них соскочил с пассажирского сиденья гидроцикла и впрыгнул в лодку, стал ее разворачивать к морю. Это ему удалось не сразу. Попытку высадиться на берег Витька прервал двумя выстрелами. Один достиг цели. Нападавший схватился за ногу и, пригибаясь, спешно похромал к своему гидроциклу. Другой плюхнулся на песок и продолжал беспорядочно стрелять из пистолета в кусты наугад. Одна из пуль слегка задела плечо Пашки. Обожгло, словно пчела укусила. Тот закрывал голову Валентины, готовый прикрыть ее всю. Валун защищал их надежно, кустарник не позволял выстрелить прицельно. К тому же Витька отвечал ружейными выстрелами, не пытаясь поразить цель, а скорее отпугнуть. Менее чем через минуту трескотня прекратилась и нападавшие рванули назад, прихватив свою лодку. Понимали – вот-вот здесь будет береговая охрана. С той шутки плохи. Военные церемониться не станут.

В это время офицеры береговой охраны сопровождали на мониторах движущиеся к необитаемому острову точки. Пожимали плечами – что там делать? Высадить никого не высадишь, потом не выберешься даже на лодке, там течения вокруг не дай бог и сплошные рифы! Да и, судя по отметкам, до берега они не дошли, повернули. Странно! Ладно, потом, как-нибудь, с оказией, можно будет проверить, что и как. И так голова кругом – на мониторе рябит в глазах от сотен парусников, тут еще эти «инопланетяне на своих НЛО»…

Рой парусников в двух километрах от места сражения даже не обратил внимания на выстрелы. Мало ли – паруса хлопают у кого-то, или еще что-то там. К тому же ветер уносил непривычные для Бермудов звуки в противоположную сторону.

Злополучная яхта вскоре растворилась в мареве раскаленного горизонта. Витька от греха подальше зарыл пистолет глубоко в песок, предварительно стерев свои отпечатки пальцев. Место приметное, не проблема быстро откопать, если что… Лучше, чтобы о нем вообще никто не знал. Не хватало еще с полицией объясняться. Поди расскажи на английском языке все свои переживания. Тут и русского не хватит. И так сегодня было приключений на три серии боевика. Угораздило же…

– Ты где так стрелять научился? – Пашка с любопытством смотрел на своего друга, который открылся для него еще с одной стороны, – Я даже не смог снять с предохранителя – задергался, так и заперся в каюту к этому, в белом.

– Паша! Таманская гвардейская мотострелковая дивизия рулит! А потом, где ты видел в Америке дом без оружия? Мой не исключение. Дикие люди…

Вечер постепенно укутал незаселенный остров тишиной и накрыл надежной чернотой ночи. Звезды высыпали на небо. Вокруг царил мир, покой, тишина. Словно ничего и не было того, что пережили эти трое всего несколько часов назад. Только легкие волны шептали что-то успокоительное, безмятежное. Вечное…

Глава пятьдесят четвертая

Согласно статистике ежегодно около двадцати пассажиров круизных лайнеров пропадают, не доплыв до места назначения. Бывало, что и с берега не возвращались к назначенному часу, опаздывали. Все было. Ничего нового под луной. Лайнер в положенный срок уходил в море. Шесть тысяч одного не ждут. Кто не успел, тот, как говорится, опоздал…

В этот раз не вернулись на борт сразу трое артистов, и каких – ведущих!

Об этом узнали не сразу. Каждый был занят своими делами. Лайнер большой, мало ли кто где. Отношения за несколько месяцев сложились, все обрело форму и содержание. Никто друг к другу в личную жизнь не лез.

Сначала на их отсутствие обратили внимание члены экипажа, которые фиксируют возвращение на борт сошедших на берег. Магнитные карточки прибытия в положенное время компьютер не зафиксировал. Подождали. Что ж, и такое бывало, техника иногда дает сбой. Для этого существует громкая корабельная связь. Результат тот же. Людей нет…

Первым заволновался Даниэле. Его партнерша Валентина, обычно, минимум за полтора-два часа наносила сложный макияж на лицо и части тела. Специальной крем-пудрой равняла загар естественный с театральным – так принято у танцоров. Разминалась перед шоу минут сорок, неторопливо, с вдохновением, слушая музыку в наушниках. Сейчас Валентины не было. Она не появилась и за полчаса до начала. Встревоженный Даниэле помчался по коридору к соседям в «Джунгли». Ни Пчелы, ни Синей Птицы Счастья на месте тоже не было. Там у стейдж-менеджера Дженнифер, ответственной за цирковое шоу, в свою очередь, на душе скреблись отнюдь не дрессированные кошки. Она уже вовсю давала распоряжения, как отработать, если русских артистов не будет. А то, что их не будет, сомнений уже не оставалось.

Даниэле своим нежным сердцем понял – беда! Что-то случилось! Он тут же набрал своего приятеля помощника капитана и, поскуливая, обрисовал обстановку.

Новость мгновенно облетела все ответственные службы лайнера. Послали людей в каюты. Открыли – пусто. Вскрыли сейфы – документы, кредитки, драгоценные украшения у Валентины на месте. В сейфах Пашки с Витькой тоже ничего не тронуто. Значит, просто опоздали – подобное не редкость. Правила жесткие, общие для всех – опоздавшие остаются на берегу. Всё, круиз для них закончился, контракт тоже. Уволены!..

Тут же каюты опечатали до прибытия в Нью-Йорк. Там вещи опоздавших передадут в камеры хранения морского круизного терминала. А сейчас паспорта опоздавших отданы на берег портовому агенту. Карточки, на которых у опоздавших лежит некоторая сумма, чтобы далее распоряжаться своими судьбами, должны быть в наличии. На этом всё! Точка. Компания больше не несет никакой ответственности. С этой минуты артисты автоматически уволены. Приговор окончательный и крайне редкий случай, когда обжалованию подлежит…

Местный портовый агент принес документы в свои службы. Там отдали приказ и тут же пустили по следу двух своих разомлевших от жары сотрудников. Те, смахивая пот, неторопливым шагом прошлись по местам экскурсий, посидели в прохладе ресторанов и кафе, лениво поспрашивали. В свою очередь, послали босоногих гонцов по пляжам с описанием пропавших. Жизнь на Бермудах не проснулась, не открыла глаза, не помчалась в поисках. Она ждала, как ждут многие в своей жизни – само придет…

Само не приходило сутки, двое… Стало понятно – что-то не так…

Многие ошибочно полагают, что на Бермудах нет преступности. На самом деле она есть. Тут бывают не только кражи, но даже убийства с применением огнестрельного оружия. Редко, но тем не менее. Совсем недалеко от центра Гамильтона есть улица, где убийства случаются наиболее часто. Чернокожие банды Бермудов наведываются и на пляжи, что представляет наибольшую опасность, когда на пляжах мало народа. Обычно они сидят в кустарниках или прогуливаются вдоль берега, выжидая, когда тот или иной турист оставит свои вещи без присмотра.

Не являются исключением наркоторговля и преступления, связанные с этой сферой. Довольно часто местные новостные сайты пестрят заголовками о том, как был пойман тот или иной наркокурьер.

Прогуливаясь по улицам, мимо домов, можно отчетливо уловить запах марихуаны, которую курят местные жители, хотя это нелегально. По всей видимости, ее завозят с Ямайки.

Бесследная пропажа, как в Бермудском треугольнике, трех иностранных граждан потихоньку вывела из спячки острова. Об этом только и было разговоров. Событие не рядовое…

Местные бандиты, потомки африканцев, на допросах бледнели, клялись в невиновности.

Служба спасения долго раскачивалась. Вертолет с горючим – только на самый пожарный случай. А где горит? Кто видит? Кто платить будет? Но ситуация начинала выглядеть криминальной. Только на третий день закрутились лопасти винтокрылой машины вместе с колесом круизной истории…

Облететь предстояло порядка ста тридцати незаселенных островов и рифов из почти ста пятидесяти. Вроде всё рядом, друг за другом – острова, островки, островочки, островульки. Всё как на ладони. Но много скалистых холмов, покрытых зеленью. Никто на солнцепеке сидеть не будет. Под каждый куст с вертолета не заглянешь. А если там трупы – тьфу, тьфу, тьфу! Пойди разгляди. Глаза сломаешь! Надо увидеть. А главное, найти!..

Служба есть служба. Поиски с воздуха начались. По заселенным островам веером разошлись волонтеры. Обнаружившему пропавших пообещали несколько сот долларов.

Глава пятьдесят пятая

Витька на грани потери сознания от солнечного жара и обезвоживания едва передвигал ногами, но упорно продолжал искать и таскать темно-серые ноздреватые камни, выкладывая на песке слово, которое могли заметить с неба и спасти их. Пашка в тени пальм, как мог, поддерживал жизнь Валентине. Он смачивал ей лицо и грудь морской водой из пластиковой бутылки. Девушка с трудом дышала, посвистывая легкими. Сухим распухшим языком она проводила по таким же наждачным губам и едва слышно просила: «воды-ы…» Они не пили уже третий день. Опреснитель, который Пашка с Витькой соорудили из двух бутылок и целлофанового пакета, найденных на берегу, за все это время дал не более ста граммов воды, которую они влили в полуоткрытые губы Валентины. Она то и дело впадала в затяжное забытье. Пашка и сам был на последнем издыхании. Его губы потрескались, глаза почти ослепли от яростного солнца и белизны песка. Грязно-серые вулканические валуны острова притягивали палящие лучи, нагревались, как камни в сауне. Над ними джиннами курился раскаленный воздух. Маленький оазис из пальм и пыльных кустарников давал тень, но почти не приносил прохлады из-за отсутствия ветра.

Витька, пока были силы, сначала выкладывал на песке самые сложные буквы, где было много линий. На финал оставил букву, которая состояла всего из двух – длинной и короткой. Длинную он успел выложить, еще оставаясь в угасающем сознании. Короткую выкладывал в мутном тошнотном тумане, уже не понимая, что делает. Сознания не было. Двигалось тело. Воля. Он так и упал с камнем в руке. Пашка едва смог перетащить Роджера с солнцепека в тень. Эти двадцать метров, упираясь ногами в невесомую пудру мелкого песка, Пашка тащил своего друга, казалось, полжизни. Остатки морской воды из бутылки он вылил Витьке на лицо. Веки дернулись. «Жив…»

Обидно было умереть в двух шагах от людей. Но до них ни докричаться, ни подать сигнал. В каких-то двух километрах от них плавали белые треугольники парусников, виднелся соседний остров, откуда дважды взлетали воздушные лайнеры. Плыть туда не было сил. Течение или утаскивало в открытое море, где верная смерть, или кругами выталкивало на берег. Накатывающиеся волны сбивали с ног. Истерзанную плоть резали в кровь острые, как бритва, окаменевшие кораллы.

Мир продолжал жить, даже не замечая угасания какой-то его части. Совсем рядом. Под боком…

…Едва живые Пашка, Валентина и Витька Рогожин сидели на песке и жадно пили воду в тени вертолета. К ним подошел разозленный чем-то представитель службы спасения с зеленым чемоданом, на котором красовался ярко-красный крест в белом круге.

– Какая русская сволочь написала здесь слово «НЕГР»?

– Почему сразу сволочь? И где ты тут видишь негра? – Осипшим полушепотом поинтересовался Витька, еще толком не соображая, о чем идет речь. Он пытался понять это, глядя в упор на негодующего, ярко выраженного представителя африканского континента. Ясность сознания к нему еще полностью не вернулась.

– А где ты тут не видишь негра? – В свою очередь стал напирать на Витьку чернокожий медбрат. Он продолжал тыкать рукой в надпись. Оба вслушались в сказанное, почти синхронно определились: «Ну, да…»

Роджер с великим трудом поднялся и, наконец, удосужился взглянуть на то, что он с таким трудом, из последних сил, выкладывал камнями, пока не вырубился. Там и в самом деле огромными буквами было написано «НЕГР». Какое-то время думал, как такое могло произойти. Кажется, понял.

– Сейчас переключим раскладку на латиницу.

Роджер перенес верхнюю линию в букве «Г» вниз. Тут же получилось то, что он и задумывал: «HELP».

– Готово! Люди помощи просили, а ты «сволочь, сволочь»!.. Кстати, откуда так хорошо знаешь русский? Шпаришь почти без акцента.

– Первый мед имени Сеченова заканчивал в Москве.

– Сюда-то каким боком занесло?

– Женился на местной. Кстати, если бы не твоя ошибка, хм, в «раскладке», то пролетели бы мимо – мало ли тут придурков шарится по островам. Мы конкретно искали русских, тут уж мимо не пролетишь, увидев такое! У нас даже в Москве за такое слово морду били.

– Правильно делали. В нашем случае нельзя – ты давал клятву Гиппократа. А там, если помнишь – «Не навреди!»

– Нет там такого, не придумывай. К тому же давно никто не присягает Гиппократу. Я давал «Клятву врача Российской Федерации» вместе с вашими.

– Ух, ты! И чего там?

– Помню только главное: «Получая высокое звание врача и приступая к профессиональной деятельности, я торжественно клянусь: быть всегда готовым оказать медицинскую помощь, хранить врачебную тайну, внимательно и заботливо относиться к пациенту, действовать исключительно в его интересах независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств».

– Ну вот, а ты «русская сволочь, русская сволочь!» Сам-то кто, если с нашими принимал, клятвоотступник?

– Я из Намибии. Ладно, давай глюкозу вколю, пора тебя на ноги ставить. Не дай бог, как это… дуба дашь. Премиальных лишишь. За живых обещали дать больше. Хм, земеля… А это кто? Там в кустах разлагается?

– Жив? – В Витькином вопросе сейчас было мало интереса, так, для поддержания жизненных сил и разговора.

– Скорее мертв, чем жив. С такой дыркой в башке если и жил, то не более получасу. Так кто он?

– Злодей! А кто уж он там – вам решать. То, что это сволочь – определенно. Как и то, что нерусская.

– Злопамятный ты! Обидчивый!

– Справедливый…

– Ладно, кому надо разберутся. Что он в кустах делает?

– Убрали с глаз долой, Валентина у нас барышня впечатлительная.

– Из помпового ружья кто палил?

– Все по очереди. Мы финальные, иначе бы не отстали. Они поэтому и свалили.

– Мы береговой службе сообщили, те уже прочесывают воду в пределах границы. Дали вы тут шороху! Жили без вас, забот не знали…

– Ага, мы! Как же!

– Там, где русские, всегда «покой нам только снится».

– Надо же, и классику знает!

– Девочка в Москве была – филолог… Мой совет – к ружью вы не прикасались. Знать ничего не знаете. Только отобрали его у этого, – врач кивнул на кусты, – И всё. Пусть разбираются со злодеями. Вы – жертвы!

– Нет, блин, мы заезжие работорговцы-любители! На гастролях тут у вас!..

– Ожил! О, как руками размахался. Раз так, залезайте в вертолет. Если сможете…

Прочесывание службой береговой охраны морской акватории вокруг Бермудов ничего не дало. Скоростная фешенебельная океанская яхта, которая была зафиксирована радарами у кромки трехмильной зоны, сначала ушла в глубокие нейтральные воды, оттуда в неизвестном направлении. На этом полномочия морских пограничников Бермудов, к их радости, закончились. Далее пусть разбирается и вкалывает Интерпол…

Первый же осмотр трупа показал, что отпечатки пальцев этого «угомонившегося» давно находятся в базе Интерпола. Это был матерый наемник. На нем висело участие в ограблениях, в наркоторговле, в торговле оружием и даже в разбойных нападениях на торговые суда. Татуировка на плече сообщала, что он принадлежал и к известной международной группировке, торгующей людьми. Возраст матерого бандита был на излете, он промышлял всем, что попадалось под его состарившуюся руку…