Текст книги "Завещание Петра Великого"

Глава двенадцатая

Начало в 1756 году Семилетней войны в Европе привело к возобновлению старого конфликта между французами и британцами в Индии. Так началась очередная, уже третья по счету, Карнатикская война, которая на этот раз распространилась уже за пределы Южной Индии и в Бенгалию.

Дело в том, что к 1756 году накалилась обстановка в Бенгалии – самой большой и богатой индийской провинции, находившейся все еще вне влияния англичан. Причем если ранее британская Ост-Индская компания могла там беспрепятственно торговать, то теперь новый правитель – набоб Сирадж уд-Даул решил внести некоторые поправки. Получив сведения об огромных прибылях англичан, которые демонстративно не платили ему никаких налогов, правитель Бенгалии решил положить этому конец. Еще больше Сирадж уд-Даул разгневался, когда узнал, что и англичане, и французы спешно укрепляют свои форты на его земле и строят новые. Набоб велел прекратить строительство фортов. Французы, поняв, что дело зашло лишком далеко, на требования Сирадж уд-Даула согласились, а англичане проигнорировали.

– Там, где уже развевается флаг Святого Георга, не место жалким претензиям туземных князьков! – заявили директора компании.

Видя упорство англичан, Сирадж уд-Даул решил действовать силой. Во главе большого отряда он подошел к Калькутте, окружил находившийся около города британский форт Уильям и потребовал капитуляции. Англичане заартачились, но через два дня сдались. Всех пленных набоб посадил в печально знаменитую тюрьму «Черная дыра». Увы, жаркое тропическое лето и большая теснота привели к тому, что за ночь несколько десятков пленников отдали богу душу. Узнав об этом, набоб был несказанно удивлен:

– Неужели белые люди столь нежны, что мрут, как мухи, едва за ними задвинулся засов? Ведь наши пленники сидят так месяцами и совершенно здоровы? И эти неженки хотя владеть Индией?

16 августа 1756 года известие о изгнании британцев из Калькутты достигло Мадраса. Инцидент с «Черной дырой» был, как нельзя, кстати. Руководство компании решило немедленно восстановить колониальный порядок и объяснить местным князьям, как опасно обижать настоящих джентльменов.

Началось формирование карательного отряда. В него вошли 600 вооруженных служителей компании, три роты солдат армейской пехоты и 900 сипаев. Руководить экспедицией был определен, только что вернувшийся из Англии Роберт Клайв.

Погрузившись на суда адмирала Чарльза Уотсона, англичане 2 января 1757 года подошли по реке Хугли (один из притоков Ганга) к Калькутте. Там была произведена высадка на берег, но боя не произошло, так как индийский гарнизон, увидев британцев, бежал.

– Передайте совету компании, что Калькутта снова наша! – приказал Клайв одному из капитанов судов. – А также скажите, что сейчас самое подходящее время вообще избавиться от Сирадж уд-Даула.

Вначале Клайв укрепился и привел в порядок укрепления Калькутты и форта Уильям. Вскоре Сирадж прислал к нему посланца, который сообщил, что набоб требует сменить английского губернатора Бенгалии, грозя в противном случае большой войной.

Находившийся в Мадрасе заместитель председателя компании Лоуренс Суливан хотел было уже уступить требованиям набоба, но Клайв категорически выступил против.

– Если мы уступим в малом, то будем и дальше уступать всегда и во всем! Восток не прощает слабости!

– Все это так! – удрученно ударил себя по толстым ляжкам Суливан. – Но у набоба огромное войско.

– Это еще ни о чем не говорит, – усмехнулся Клайв. – У Сираджа не войско, а сброд, а у нас английские солдаты и вымуштрованные сипаи!

– Что ж, – вздохнул Суливан. – Попробуем блефовать, а там посмотрим…

Когда стало ясно, что англичане на уступки не пойдут, Сирадж уд-Даул двинул к Калькуте 40‐тысячное войско.

Узнав от лазутчиков о приближении больших неприятельских сил. Клайв решил не отсиживаться за крепостными стенами, а атаковать первым.

5 февраля 1757 года, имея 500 пехотинцев и артиллеристов, 600 вооруженных матросов и почти 900 сипаев, британский командующий неожиданно атаковал осадный лагерь индусов. Попытка индийской конницы отбросить англичан не увенчалась успехом. Всадники были встречена точными ружейными залпами и, оставив несколько сотен трупов, ускакали. В рядах бенгальского войска началась паника, но наступивший густой туман, помешал Клайву победно завершить столь блестяще начатое дело. Боясь потерять управление отрядом, Клайв велел всем возвращаться в Калькуту и столкновение фактически завершилось ничем.

Однако активность англичан озадачила набоба, и он заявил, что готов начать переговоры о возможном сохранении Ост-Индской компании ряда торговых привилегий. Демонстрируя миролюбие, Сирадж уд-Даул даже приказал своей армии немного отойти от Калькутты. После этого Сирадж уд-Даул и Клайв начали долгие переговоры, стремясь обмануть друг друга и заполучить, как можно больше выгод.

Тем временем в Европе уже полным ходом шла Семилетняя война, в которой англичане и французы оказались в противоборствующих лагерях. Разумеется, вскоре отголоски войны докатились и до далекого Индостана.

Теперь уже французы вмешались в конфликт между англичанами и бенгальским набобом, приняв, разумеется, сторону последнего. Французские агенты зачастили к местным князькам, стращая их коварными и злыми англичанами и обещая бескорыстную помощь и дружбу Версаля.

Стремясь перехватить инициативу, Клайв захватил расположенный в 30 милях северней Калькутты важный французский форпост – город Чандернагор. В это время руководство компании прислало командующему отрядом патент на чин полковника. Клайв снисходительно повертел его в руках:

– Я решаю вопросы уже никак не ниже генеральской компетенции! Передайте, что я выступаю в поход против французов, а когда разделаюсь с ними, займусь и бенгальским набобом.

Что касается Сираджа, то тот, обрадованный междоусобной сварой англичан с французами, решил не поддерживать никого из них, а посмотреть, кто возьмет верх.

Между тем английские лазутчики уже докладывали Клайву, что положение Сирадж уд-Даула на самом деле весьма шаткое. Среди ближайших родственников набоба зрел заговор вельмож, считавших себя обойденными в званиях и в землях. Родственники считали, что Сирадж стал набобом в обход нескольких более старших и достойных дядьев и братьев. Главой заговора являлся дядя набоба Мир Джафар, занимавший должность казначея армии.

– Что ж, – потер руки Клайв, – нет таких запоров, которые бы не открыло золото. Именно с дяди-казначея мы и начнем.

Отправляемым в индийский лагерь лазутчикам, он сказал так:

– Обещайте все, что только вспомните! Обещайте неисчислимые богатства и трон набоба, обещайте хоть всю Вселенную, главное, чтобы дядя согласился избавить нас от своего племянника!

Для ускорения процесса Клайв написал Сираджу провокационное оскорбительное письмо, угрожая войной. Расчет делался на то, что набоб вынужден будет дать сражение, во время которого заговорщики отстранят Сирадж уд-Даула от власти.

* * *

12 июня Клайв, находившийся в отбитом у французов Чандернагоре, дождался наконец подкрепления из Калькутты и смог выступить на север. Теперь в его распоряжении находилось более 600 английских солдат, десять полевых пушек с полутора сотней артиллеристов и более две тысячи вооруженных сипаев. Вскоре после того, как Клайв начал кампанию против Сираджа, в его штабе появился маленький шустрый бенгальский торговец по имени Умичанд. Торговец намекнул, что в ближайшем окружении набоба есть очень влиятельный и очень обиженный человек, его хороший друг Мир Джафар, который считает, что правитель Бенгалии не совсем легитимен. Так может Клайву объединить силы с Джафаром? Клайв, разумеется, дал согласие, тем более что переговоры с Мир Джафаром уже шли.

Умичанд исчез, а спустя некоторое время снова появился в расположении английского отряда.

– Какие новости, хорошие или плохие? – первым делом спросил Клайв.

– Это смотря как для кого, – философски ответил индус.

Из рассказа лазутчика выяснилось, что Сирадж пытается договорится с недовольными родственниками, но так как переговоры проходили без посторонних, об их результатах ничего не известно.

– Что ж, – почесал обросший щетиной подбородок Клайв, – мы продолжаем свой марш, а мне остается надеяться, что туземные вожди все же перегрызут друг другу глотки.

Через день к английскому отряду прискакал следующий лазутчик, сообщивший, что родственники с бенгальским набобом так и не договорились. А его дядя Мир Джафар решил свергнуть племянника во что бы то ни стало, а переговоры вел лишь для того, чтобы усыпить бдительность Сираджа. Кроме того, стало известно, что силы индусов значительно превышают те, кторые предполагались.

Узнав столь важные новости, Клайв собрал офицеров на военный совет, чтобы обдумать дальнейшие действия. Большинство высказалось за отступление в Калькутту.

– По имеюшимся сведениям, противник располагает от 40 до 50 тысяч человек и несколько десятков вполне современных пушек, – говорили они хмурому полковнику. – Против такой силы нам не выстоять, поэтому надо, пока не поздно, отходить.

Клайв поставил вопрос на голосование, и офицеры дружно проголосовали за прекращение похода.

– А теперь, джентльмены, слушайте меня! – со злостью заявил Клайв, и на глазах у всех порвал протокол совещания (совершив деяние, по тем временам неслыханное!). – Мы продолжаем поход!

– А как же ответственность?

– О, ответственность я полностью беру на себя! Вам же остается лишь исполнить свой долг!

До сих пор неуверенный, решится дядя или нет предать своего племянника, он послал с верным человеком письмо Мир Джафару с требованием встречи, в противном случае угрожая заключить мир с набобом. Но ответа так и не дождался.

22 июня 1757 года воинство Клайва подошло к деревне Плесси. Британцы оборудовали свои позиции среди манговой рощи, окруженной глинобитной стеной и рвом, уперев один фланг в реку, а второй изогнув под прямым углом. В центре находился охотничий домик, в котором Клайв оборудовал свою штаб-квартиру. Сирадж уже несколько дней располагался со всей армией в Плесси. Свои позиции возле реки Хугли он укрепил земляными насыпями, на которых поставил полсотни пушек. В распоряжении набоба имелось 20 тысяч пехоты и 15 тысяч конницы, вооруженных фитильными ружьями, мечами и луками. Кроме того, в расположении армии находился и небольшой французский отряд под командованием шевалье Сен-Фреза – полсотни артиллеристов с четырьмя полевыми пушками. Этим французам удалось спастись из взятого англичанами Чандернагора и теперь они жаждали мщения. Противоборствующие стороны разделяла небольшая равнина с несколькими искусственными прудами.

* * *

На рассвете 23 июня войска Сираджа начали наступать в сторону манговой рощи, где находились английские позиции. Взобравшись на крышу охотничьего домика, Клайв в подзорную трубу обозревал поле будущей битвы, и здесь его ждало неприятное открытие. Сирадж применил техническую новинку – индийцы поставили свои легкие пушки на большие деревянные платформы, которые тащили волы. Впоследствии Клайв признавался, что его очень впечатлили и количество войск противника, заполонивших всю долину, и необычная артиллерия на деревянных платформах.

Между тем колонна войск, возглавляемая Мир Джафаром, уже опасно охватила английский правый фланг. Клайв нервничал, не зная, решится Мир Джафар на измену или нет.

Битва при Плесси началась огнем французских орудий Сен-Фреза, к которым сразу присоединилась и вся индийская артиллерия. Стреляли индусы весьма неплохо, поэтому, понеся потери, англичане укрылись в роще.

Непонятно почему, но Сирадж решил, что противник начал отступление.

– Послать вдогонку бегущим пехоту! – распорядился он.

Подпустив индусов поближе, Клайв приказал стрелять по ним из всех пушек и ружей. Началась интенсивная перестрелка, которая продолжалась несколько часов без видимого перевеса какой-то из сторон. Над полем боя висели клубы едкого порохового дыма.

Время шло. Клайв нервничал, так как Мир Джафар по-прежнему не выходил на связь. В конце концов Клайв решил продержаться на занимаемых позициях до наступления ночи, а потом отступать.

Однако в ход сражения неожиданно вмешалась погода – начался проливной тропический ливень. Перестрелка сразу же прекратилась, и все замерли под потоками воды. Неожиданный дождь внес серьезные коррективы в расстановку сил. Дело в том, что индусы по традиции держали запасы пороха в открытых коробах и он быстро промок. Англичане же предусмотрительно укрыли свои боеприпасы просмоленной парусиной, а поэтому, едва ливень утих, огневое преимущество полностью перешло к войскам Клайва.

Видя, что от пехоты теперь толку немного, Сирадж двинул вперед кавалерию. Преданный набобу военачальник Мир Мадан возглавил конную атаку, однако в самом начале был сражен картечью, после чего конница была рассеяна картечью и ружейными залпами. Вскоре набобу сообщили, что смертельно ранен лучший из его военачальников Багадур аль-хан.

Гибель двух военачальников привела к тому, что большая часть армии индусов остановилась. Между тем, заговорщики слали Сираджу донесения, что войска несут огромные потери и ему надо отступать. Особенно в этом настаивал сердобольный дядюшка Мир Джафар.

– Мой господин, пока не поздно вам следует спасать себя, оставьте армию и езжайте в столицу! – примчавшись на коне в ставку набоба, причитал он.

– А как же моя армия? – все еще сомневался набоб.

– О, вы не волнуйтесь! С армией останусь я и сумею спасти хотя бы ее часть.

В конце концов, набоб поддался уговорам и, в сопровождении двух тысяч гвардейцев, покинул место сражения, направившись в Муршидабад. С этого момента руководство армией полностью перешло к заговорщикам.

Внимательно наблюдавший с крыши дома за ходом сражения, Клайв быстро понял, что в неприятельском стане происходит что-то необычное. Вначале часть резервных войск двинулась прочь от поля боя, затем, без всякого давления со стороны англичан, начали отступать к лагерю и остальные войска.

Что касается колонны Мир Джафара, то она вообще стояла на месте и не принимала никакого участия в бою. Если кто англичанам и вредил, так это только французские артиллеристы, по-прежнему осыпавшие их ряды ядрами и картечью. К чести французов, они покинули поле боя самыми последними и, укрепившись на земляных укреплениях, продолжили сопротивление. Не понимая, что происходит у союзников, шевалье Сен-Фрез просил Мир Джафара поддержать его пехотой, но, разумеется, безрезультатно.

Тем временем Клайв, убедившись, что угрожавшая ранее его правому флангу колонна Мир Джафара больше драться не будет, приказал атаковать по всей линии. После этого индийский лагерь был подвергнут артиллерийскому обстрелу и там началась паника. И хотя отдельные стрелки еще продолжали вести огонь из ружей, а артиллеристы Сен-Фреза поддерживали их артиллерией, общее руководство индийскими войсками было уже утрачено, и воины начали разбегаться тысячами. Французы держались до последнего, пока под угрозой окружения вынуждены были бросить пушки и отступить. Разгром индийской армии был полным.

К пяти часам вечера англичане заняли лагерь противника, приступив к дележу огромной добычи. Победителям досталось множество вьючных животных, включая слонов, и вся артиллерия.

К Клайву наконец доставили послание Мир Джафара, в котором изменник выражал свою покорность и преданность британцам.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда! – холодно принял посланца Клайв.

Несмотря на достаточно долгое сражение, потери противоборствующих сторон были на редкость небольшими. Англо-индийские войска потеряли всего два десятка убитыми и около полсотни ранеными.

Бенгальские потери насчитывали более пяти сотен человек. Но дело было вовсе не в потерях. Победа Клайва при Плесси имела значение стратегическое! Отныне под полный контроль Англии переходила крупнейшая и богатейшая индийская провинция Бенгалия, кроме этого, практически непоправимый удар был нанесен по главным конкурентам – французам.

* * *

Выкачивание богатств из поверженной Бенгалии началось буквально на следующий день после победного сражения при Плесси. Перво-наперво Клайв потребовал у Мир Джафара контрибуцию за помощь в возведении его на трон. И Джафар безропотно выплатил 200 тысяч фунтов (огромную по тем временам сумму!), отдав в придачу под полное управление англичан три богатейших региона Бенгалии.

В дальнейшем главные события войны происходили уже на юге, где британцы успешно защитили Мадрас, а генерал Эйре Кут в 1760 году разбил французов графа де Лалли в битве при Вандеваше. А в следующем году был взят штурмом главный оплот Золотых лилий в Индии – крепость и порт Пондишери. Эйре Кут осадил крепость с суши, а с моря ее блокировала британская эскадра. Уже в первые недели осады в крепости начался голод. Как всегда, крайними оказались ни в чем не повинные аборигены, которых граф де Лалли приказал переколоть штыками, чтобы уменьшить количество голодных ртов. Несмотря на это, в январе 1761 года Пондишери был сдан англичанам, после чего те сровняли крепость и порт с землей, пытаясь уничтожить даже следы французского владычества в Индии. Капитуляция города стала завершением индийской кампании Семилетней войны и одновременно заключительным аккордом Третьей Карнатикской войны.

Если победа при Плесси обеспечила Англии захват самой богатой провинции Индии – Бенгалии, то победа при Буксаре отряда британской Ост-Индской компании под командованием майора Гектора Манро над объединенными силами падишаха Могольской империи Шах Алама II и набобов Бенгалии и Ауда упрочила британское присутствие в Центральной Индии. А последовавшее затем поражение французской армии в битве при Вандеваше и капитуляция Пондишери положили конец попыткам создания французской колониальной империи.

После подписания в 1763 году Парижского договора Чандернагор и Пондишери были возвращены Франции, но они уже никогда не восстановили былого могущества. Кроме того, французам было разрешено иметь несколько разрозненных мелких торговые анклавов на индийском побережье, но все они должны были согласовывать свою деятельность с британской Ост-Индской компанией. Таким образом, с серьезными французскими притязаниями на Индию было покончено навсегда. Но и это не все! Согласно условиям Парижского мирного договора, Франция потеряла Канаду и ряд островов в Карибском море.

Любопытно, что, несмотря на одержанную победу, британская Ост-Индская компания буквально за несколько послевоенных лет увеличила свою армию до 25 тысяч человек. Это значило, что останавливаться на достигнутом в Индии англичане не собирались.

За победу при Плесси Роберт Клайв получил титул барона Плессийского, а также пожизненную благодарственную ренту от Джафара, разрешившую все его финансовые проблемы. Земли, которые Клайв завоевывал именем компании, в Индии считали его личной собственностью. Со всех сторон влиятельному «хозяину» несли баснословные дары. В тот период авторитет Роберта Клайва в компании был высок, как никогда ранее. Сам же Клайв, явно позируя, скромно утверждал, что только служит короне и финансовым интересам своего нанимателя… Вскоре после окончания войны Клайв публично подтвердил полномочия Мир Джафара как нового набоба Бенгалии, сдержав, таким образом, данное ему слово. Посадив Джафара на трон, Клайв продолжил руководство дальнейшими операциями в Бенгалии, укреплял Калькутту и обучал сипаев Ост-Индской компании европейской тактике.

Что касается Сираджа, то тот вначале бежал к своему родственнику – брату Мир Джафара. А затем свергнутого правителя просто зарезали, выставив на всеобщее обозрение изуродованный труп. Мир Джафар первое время попытался было проводить собственную политику и даже заигрывал с голландцами. Но англичане быстро поставили его на место. Джафара окружили многочисленные английские советники и консультанты, после чего он превратился в ничего не решавшую марионетку. Скончался Мир Джафар в 1765 году, после чего Бенгалия окончательно утратила даже видимость былой независимости.

Последствия победы при Плесси и измены Мир Джафара оказались историческими. Англичане не просто добились торговых преимуществ на территории Бенгалии, они еще получили право собирать ренту с огромных территорий, а также использовать земли по своему усмотрению, в частности для культивации хлопка и опиума, который впоследствии помог Великобритании сокрушить Китай. Более того, отныне британская Ост-Индская компания больше не нуждалась в инвестициях извне. Теперь она могла использовать огромные ресурсы Бенгалии для дальнейшего покорения Индии, чем активно и занялась. Бенгалию же впереди ждали огромные беды и один из самый массовых голодоморов в истории человечества… Осталось сказать лишь то, что Мир Джафар остался в памяти индусов как символ самого гнусного предательства.

…Наступила пора безраздельного хозяйничания англичан в Южной Индии. В многочисленных работах, посвященных истории Индии, можно встретить высказывания о роковом стечении обстоятельств, помешавшем французам утвердиться в Индии. Мол, если бы генерал Лабурдонне и губернатор Дюпле действовали согласованно, то судьба Французской Индии сложилась бы иначе и т. д. Но эти предположения выглядят неубедительно. Английские завоеватели тоже совершали десятки ошибок и терпели поражения. Внутри правления английской Ост-Индской компании и между отдельными ее представителями так же кипела ожесточенная борьба. Но в Лондоне к завоеванию Индии и борьбе с конкурентами относились намного серьезнее, чем в Версале. Именно это и предопределило итог противостояния.

Помимо захвата огромных индийских территорий британская Ост-Индская компания установила фактическую монополию на морской путь из Европы в Индию. Дело в том, что на плавание из Англии в Калькутту через Кейптаун уходило около полугода.

Так как в Индийском океане с апреля по сентябрь дуют устойчивые юго-западные ветры, а с октября по март – северо-восточные, в Индию следовало отправляться весной, возвращаться же только осенью. Оборудовав военно-морские станции по маршруту плавания (главной из которых был Кейптаун) и расположив по маршруту крейсерские эскадры, Ост-Индская компания отныне надежно прикрыла подступы к Индии со стороны Индийского океана.

Впрочем, огромная Индия жила тогда не только противостоянием англичан и французов. Так, в 1761 году в 60 милях к северу от Дели, при селении Панипате, состоялось грандиозное сражение между воинством империи маратхов и коалицией правителя Афганистана Ахмад-шаха Дуррани и его индийских мусульманских союзников. Союзниками Ахмад-шаха выступили рохилльские афганцы из Доаба, белуджи и наместник Ауда Шуджа уд-Доула. В ходе битвы созданная французами артиллерия и кавалерия маратхов сражались против тяжелой кавалерии (джизаил) и конной артиллерии (замбарук) афганцев и рохиллов. Всего в сражении участвовало около 150 тысяч воинов, и длилось оно несколько дней. В итоге победу одержала союзная коалиция во главе с Ахмад-Шахом Дуррани. На поле брани осталось более 70 тысяч павших, а 40 тысяч пленных маратхов были зверски зарезаны на следующий день после битвы. Результатом битвы при Панипате стало прекращение дальнейшего продвижения конфедерации маратхов на север Индии.

Впрочем, спустя десять лет пешва (правитель конфедерации маратхов) Мадхаврао все же послал большую армию в Северную Индию, и та опустошила государство рохиллов. Придет время, и англичане доберутся и до маратхов, и до афганцев, пока же они еще только утверждались на южноиндийском побережье.

* * *

Что касается Клайва, то спустя некоторое время он вернулся в Англию. В 35 лет он был одним из первых британских олигархов. Состояние его теперь составляло более 250 тысяч фунтов стерлингов. Когда нищие просили у него милостыню, Клайв извинялся:

– Друзья мои, у меня сейчас нет с собой мелких бриллиантов!

При этом Клайв не врал. У него действительно не было мелких бриллиантов, а только крупные…

– Счастливчик Клайв! – так говорили тогда в Англии о герое Аркота и Плесси.

Герой Индии был немедленно возведен в пэры и стал именоваться бароном Клайвом из Плесси. Теперь его избрание в парламент произошло автоматически. Правда, родовитые лорды из большой политики попытались подвергнуть сомнению происхождение богатства Роберта. Состоялось парламентское расследование, в ходе которого Клайв блеснул своими дипломатическими навыками и произнес речь, которую назвали шедевром ораторского искусства. Он легко снял все обвинения в коррупции, раскрыв истинные масштабы отклоненных им подношений.

– Я сам удивляюсь собственной скромности! – заявил Клайв, заканчивая выступление.

Казалось бы, Клайв получило все, о чем только можно было мечтать, – богатство, известность, власть. Даже в газетах его называли теперь не иначе как «архитектором Британской империи в Индии». В парламенте Клайв работал над реформированием Ост-Индской компании и пикировался с советом директоров.

В 1765 году Клайва попросили вернуться в Бенгалию в качестве губернатора и главнокомандующего, чтобы подавить тамошний мятеж. Прибыв в Калькутту, Клайв стабилизировал политическую ситуацию и подавил мятеж. Кроме того, он заставил императора Великих Моголов шаха Алама II признать британские владения в Индии, а также получил имперский фирман, дававший Ост-Индской компании монопольное право собирать доходы в Бенгалии. Этот документ фактически сделал Клайва правителем Южной Индии. Спустя два года он навсегда вернулся в Англию.

Казалось, что жизнь удалась и теперь осталось только пожинать ее щедрые дары. Но ничего не дается даром. Потребовала плату за исполнение юношеских мечтаний и Индия.

Еще во времена тяжелых военных кампаний Клайв привык снимать нервное напряжение трубочкой с опиумом. Какой-то индийский лекарь настоятельно рекомендовал это средство. Опиум прекрасно помогал от болей в спине, от недосыпаний и психологических нагрузок, а также от необъяснимых припадков «черной меланхолии», которым с давних пор был подвержен Клайв. В Англии нервного напряжения от Клайва не требовалось, но непрерывной дождь, туман и слякоть навевали на него постоянную хандру, единственным спасением от которой был опиум.

В 1774 году барон Плессийский, лорд-лейтенант Шропширский и член британского парламента Роберт Клайв покончил жизнь самоубийством в своем доме на Беркли-стрит в Лондоне. Находясь под воздействием опиума, он перерезал себе горло ножом.

Безутешной вдове осталась семейная усадьба в Клермонте, огромное состояние и девять детей. Щадя память о герое, газеты написали об апоплексическом ударе и застарелых индийских болезнях…

Роберт Клайв оставил о себе память как об отважном и дерзком военачальнике, предприимчивом и толковом администраторе, как о выдающемся авантюристе и баловне судьбы. Для нескольких поколений англичан он стал примером того, как можно стремительно подняться из самых низов к вершинам власти и богатства. И такой шанс могла дать только Индия! А потому ежегодно в трюмах ост-индских судов к далеким берегам устремлялись сотни и тысячи искателей приключений в надежде повторить путь «счастливчика Клайва». Увы, большинство из них умрет от лихорадок и погибнет в сражениях, часть вернется калеками, и только некоторые обретут то, ради чего приплыли в Индию, – власть, почет и деньги, деньги, деньги…

Вместе со смертью Роберта Клайва закончилась первый период агрессивной английской экспансии в Индии. Итогом ее стали победа над французскими конкурентами и закрепление в портах Южной Индии и подчинение Бенгалии. Теперь перед англичанами открывались необозримые просторы всего огромного Индийского субконтинента. От таких перспектив, наверное, ни у одного чиновника британской Ост-Индской компании тогда захватывало дух. Еще бы, ведь там, в многочисленных дворцах и храмах, лежат груды сокровищ. и, в конце концов, почему судьба улыбнулась только выскочке Клайву? Неужели остальные чиновники компании менее отважны, предприимчивы и хитры? А значит, надо смело идти вперед, не утруждая себя моральными принципами, не боясь чужой крови, и забирать себе неисчислимые индийские богатства по праву сильного.

Начиналась новая эпоха завоевания Индии британской Ост-Индской компанией.