Текст книги "50 знаменитых сект"

Молокане

Одна из сект духовных христиан, возникшая в России во второй половине XVIII века. Отвергают священников и церкви. Изначально ожидали скорого Второго Пришествия.

Большая просторная комната, длинные деревянные скамейки и столы. Бородатые мужчины в косоворотках и женщины в косынках и сарафанах, много детей. На столе самовар. Звучит плавная русская речь. Деревня графа Толстого? Жители российской глубинки на свадьбе? Ничего подобного. Калифорния. XXI век. Молоканское молитвенное собрание.

* * *

В 60-х – 70-х годах XVIII века из духоборческой[66]66
  См. статью «Духоборы».


[Закрыть] среды выделилось движение молокан. Основал секту некто Семен Матвеевич Уклеин – портной.

Некоторое время Уклеин жил в семье своего тестя, духобора Иллариона Побирохина, принял его веру, но через несколько лет поссорился с ним и ушел из дома, бросил семью и создал собственную секту. В окружении 70 приверженцев, «апостолов», Семен Уклеин помпезно вошел в Тамбов, где был арестован и содержался в тюрьме, пока не отказался от своего учения. Однако вскоре после освобождения основатель молоканства принялся снова активно пропагандировать свою веру в Саратовской, Астраханской, Самарской и других губерниях.

Семен Уклеин, в отличие от духоборов, противопоставил авторитету официальной Православной церкви не свободный дух, а авторитет Библии. Она для молокан ассоциируется с образом духовного молока, которым кормится человек. Самоназвание течения молокане объясняют словами из Первого соборного послания апостола Петра: «Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Пет. 2:2).

Есть и другие версии. Возможно, впервые слово «молокане» появилось в 1670 г. В одном из документов оно было применено по отношению к тем, кто игнорировал большинство из 200 постных дней в году. Некоторые связывают название «молокане» с рекой Молочной в Мелитопольском уезде, куда ссылали сектантов, другие – с непризнанием православных постов и употреблением молока в пост, третьи – с предпочтением есть молочную пищу в тюрьмах и армии, поскольку эта пища не могла быть приготовлена с использованием свинины, которую молокане не едят. И даже есть убеждение, что название «молокане» происходит от слова «мало»: «мало кануло», «мало по сравнению с православными».

Первые молоканские общины представляли собой коммуны наподобие раннехристианских групп. Это полностью соответствовало образу жизни рыболовов – первых последователей молоканства. Рыбаки на Волге и до возникновения нового учения работали артелями.

Молоканские общины управлялись и управляются выборными руководителями – наставниками и старцами. Духовное руководство находится в ведении старцев-провидцев, разъезжающих по общинам с изъяснениями планов Божьих. «Они не священники и не учителя, ибо не обладают никакими полномочиями от Бога». Все обряды наставники обязаны исполнять бесплатно.

Молокане признают Троицу, но считают, что Бог-Сын и Святой Дух, хотя и единосущны Богу-Отцу, но не равны ему в божественности. Интересно отношение сектантов к Христу. В XIX веке допускалось признание Иисуса простым смертным человеком. Заслуга же Христа видится только в том, что он духовно просветил людей своим примером служения истине. Душа человека существовала изначально как образ Божий еще до сотворения мира и пала еще до Адама. Таким образом, грех праотца не переходит на его потомков. Каждый грешит и искупается сам, следовательно, не нужны и искупители. Святых и иконы молокане отвергают.

Каждый же человек в принципе может общаться с Богом без посредников. Толковать Библию каждый сектант может по-своему, хотя, как правило, это прерогатива старца-пресвитера.

Пост соблюдается молоканами только в дни страданий Христа. Однако еще в начале своего существования, в Среднем Поволжье, у сектантов возникли некоторые религиозные ограничения в пище: они не едят свинину, рыбу, не имеющую чешуи. В настоящее время в молоканстве существуют, например, общины пресников, которые, кроме того, не едят ничего квасного, кислого, лука и сахара.

Сектанты отвергают воинскую службу и не дают клятв. Приверженцам секты не разрешается ходить в увеселительные и общественные заведения.

Отвергаются сектой некоторые церковные таинства, многие ритуалы упрощаются. Богослужение у молокан состоит в чтении Библии (а у прыгунов и книги «Дух и Жизнь») и пении псалмов, а осуществляется в домах членов общины. Культ песни играет огромную роль в жизни молокан. Регулярно издаются так называемые «Сионские песенники». Многие музыкальные народные произведения дошли до нас именно благодаря молоканам и их консерватизму в песенной традиции.

Все действие происходит в больших комнатах, называемых молоканами «горнцами»; посередине комнаты ставится стол, по бокам – лавки, на которых справа садятся мужчины, слева – женщины.

Служба состоит из нескольких частей, действия всех присутствующих, их место на скамьях или за столом строго регламентируются. Чтение книг, приготовление пищи и обслуживание пришедших выполняют дежурные. Значительное место на «собраниях» занимают поцелуи – лобзания.

Традиционны блюда, подаваемые на службе, – чай, борщ, лапша, вареное мясо (ни в коем случае не свинина), компот. В некоторых общинах особенно внимательно следят за своеобразным молоканским кошером. Еда должна быть приготовлена членом секты. Можно увидеть в молельных домах молокан деревянные ложки и самовары. Одежда участников церемонии зачастую напоминает наряды русских крестьян сто-и двухсотлетней давности. Мужчины носят длинные бороды.

Дома членов общины обычно содержатся в абсолютной чистоте. Среди книг – Ветхий Завет, «Дух и жизнь» (настольная книга, сочинение четырех виднейших идеологов молоканства). Часто они дополнены сборниками песнопений, в том числе рукописными.

В начале XIX века в секту входили представители самых разных слоев населения: бедные и богатые, рыбаки, крестьяне, подрядчики, немцы и русские…

В 10-х – 30-х годах позапрошлого века молоканство приобретает новые черты, привнесенные из Западной Европы. Среди сектантов распространяется мистическое учение немца Юнга-Штиллинга, изложенное им в книге «Победная повесть, или Торжество христианской веры». Юнг-Штиллинг излагает идеи о конце мира, наступлении «тысячелетнего царства Христа»[67]67
  Учение о наступлении тысячелетнего царства Христа, которое должно произойти после Второго Его Пришествия, называются хилиастическими от греческого слова СМшято? – тысяча.


[Закрыть]. И то и другое должно было якобы произойти в 1836 г. В 1817 г. начинается массовое переселение молокан на Кавказ. По мере приближения великого события волнения усиливались; фанатики продавали и раздавали свое имущество и шли встречать Христа в то место, которое указал Юнг-Штиллинг – в край Закавказский, между Каспийским и Черным морями. Отсюда, из «Араратского царства», истинные последователи Христа, подобно пассажирам ковчега, должны были начать историю нового, праведного человечества. Молокане шли с пением гимнов, одетые в белые одежды. Шествие привлекало новых последователей.

Царский закон от 1830 г. о насильственном выселении молокан в Закавказье был истолкован наставниками секты в пользу «промысла Божьего». Среди молокан появлялись люди, провозглашающие себя спасителем – Христом (как, например, Лукиан Петров), пророком Илией (как мелитопольский молоканин Терентий Беловзоров – кстати, выданный полиции самими сектантами).

Конца света в 1836 г. не произошло. Этот факт вызвал глубокое разочарование среди молокан. Но и после 1836 г. хилиастические идеи не исчезли. Вскоре появились новые наставники, которые объявили, что Юнг-Штиллинг ошибся в сроках. Точного времени наступления тысячелетнего царства никто, мол, не знает, но «час близок».

Еще до «конца света» было положено начало расколу молоканства. В первую очередь возникли три молоканских течения: секта «Общего упования» (общие молокане), секта постоянных и секта Кавказских прыгунов (или просто прыгунов).

Общие молокане – течение, возникшее в 1830 г. Его возглавили самарские наставники Попов и Яковлев. Молокане, принадлежащие к этой ветви, стремились воплотить на практике идеал групповой собственности. Они жили домами по 30–50 человек. Хозяйством руководили 12 выборных «апостолов» во главе с «судьей». Вскоре после возникновения секта общих развалилась, руководство ее было арестовано. Многие верующие вернулись к своему частному хозяйству. Другая часть общих через некоторое время очутилась в Азербайджане, где объявили построенное село-коммуну Николаевку Новым Иерусалимом.

Из среды общих выделились прыгуны. Это течение возглавил крестьянин Соколов. Он объявил себя духовным прозорливцем, единым толкователем слова Божьего. Значительную роль в укреплении этого учения сыграл и Максим Гаврилович Рудометкин.

В своей Закавказской общине он ввел «хождение в духе» – пляски в молитвенном собрании, сопровождающиеся подпрыгиванием. Рудометкин называл себя «Христом», пророком над пророками. У подножья горы Арарат лидер прыгунов «венчался на царство». Его последователи до сих пор называют себя максимистами. Прыгуны практикуют мистические «радения» и признают пророков, которые в момент «сошествия Святого Духа» разражаются потоком неконтролируемой и непонятной окружающим речи. Кроме того, эти радикальные молокане отказываются от официального брака; как правило, не употребляют в пищу мясо. На собраниях скачут, хлопают в ладоши, кричат хором, сопят друг на друга (это делается на основании одного из псалмов: «Окропи меня иссопом, и я буду чист»).

Отмечают сапуны (так еще называют прыгунов) иудейские праздники. Прыгуны ждут всадника на белом коне, который поведет их в Новый Иерусалим, или Сион. С самого начала своего существования секта прыгунов подвергалась жестоким преследованиям. Соколов и Рудометкин были заключены в тюрьму, а после убиты.

Наиболее богатые молокане объединились в секту постоянных. В глазах правительства эта секта была не очень опасной. Среди постоянных были зажиточные крестьяне, купцы, фабриканты и т. д. В поисках компромисса с церковью и властью еще дальше постоянных пошли приверженцы так называемого молоканства донского толка. Эти сектанты признали ряд православных молитв, обряды водного крещения и причащения.

В начале XX века молокан в России было уже полмиллиона.

* * *

После революции духовные христиане пытаются создать единую молоканскую организацию. В 1920 г. проходит I всесоюзный съезд молокан. В 1921 г. молокане организовали Союз Духовных Христиан-молокан, который просуществовал до 30-х годов.

Интересно, что сектанты стремились сотрудничать с различными направлениями духовного христианства в стране и с многочисленными сектами во всем мире – Армией спасения, квакерами и т. д. Советская власть относилась изначально к сектантам достаточно терпимо. Вот, например, выдержка из Постановления XIII съезда РКП(б): «Особо внимательное отношение необходимо к сектантам, из которых многие подвергались жесточайшим преследованиям со стороны царизма и в среде которых замечается много активности. Умелым подходом надо добиться того, чтобы направить в русло советской работы имеющиеся среди сектантов значительные хозяйственные культурные элементы». При этом совершенно не подразумевались гонения на сектантов по религиозным соображениям.

В 1991 г. молокане создали Союз общин Духовных Христиан-молокан, в котором предполагалось объединить общины молокан всех направлений. В настоящее время в Союз входят в основном постоянные молокане. Единства среди сектантов нет. Так, в 1994 г. в с. Кочубеевском Ставропольского края был образован еще один самостоятельный Союз общин Духовных Христиан-молокан России. Молокане издают несколько печатных органов – журналы «Вестник Духовных Христиан-молокан», «Млечный путь», «Слово веры» и др.

Общая численность молокан в конце XX века составляла 300 тысяч человек, рассеянных по всему миру. В США около 20 тысяч человек «этнически идентифицируют себя как молокане», большинство из них живет в окрестностях Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. Общины молокан есть в Армении, Мексике и Австралии. В России около 150 молоканских общин: в основном на юге страны. В 1990-х годах много молокан переехало из Закавказья в Ставропольский и Краснодарский края, в Сальские степи (Ростовская область), на юг Тульской области.

Как и многие секты, сложившиеся еще в старой России, молоканские общины не занимаются активной миссионерской деятельностью. Свою веру духовные христиане (они же веденцы и сионцы) передают по наследству. На юге России, в Армении и Азербайджане есть ряд молоканских сел, все жители которых придерживаются дедовской веры. По свидетельству соседей, молокане «не похожи на обычных русских – любят работать и не любят грязи». Молокане крайне негативно относятся к пьянству, зачастую скептически – к светской литературе.

Семьи сектантов многодетны. Браки с людьми, не принадлежащими к секте, не приветствуются. К таким смешанным парам старцы могут не пойти детей «кстить» (т. е. крестить). Сам этот обряд имеет очень мало общего с традиционным крещением. Так что брак «на сторону» возможен только ценой полного выпадения из общины. Случаи подобного отступничества, впрочем, не так уж редки. Не поощряется и развод.

Языком молитв, религиозных песнопений и священных текстов даже в тех местах, где молокане говорят по-английски (как в Австралии и США), остается только русский. Сектанты в речи не используют мата и канцеляризмов. Среди молокан до сих пор чрезвычайно распространены фамилии Уклеин и Рудометкин.

Молокане – это одни из «протестантов от православия». Они, как и протестанты, не признают авторитета господствующей Церкви, обходятся без церковной иерархии, выбирая старцев из своей среды. Как и протестанты, молокане уважают исключительно Священное Писание. С другой стороны – сектанты создают своеобразный заповедник русской старины – сохраняют утварь, одежду, говор и песни. В этом смысле они хранители народных традиций.

Монофизиты

Сторонники христианского учения, возникшего в Византии в V веке как реакция на несторианство, они утверждали, что у Христа одна природа, в которой божественное начало поглощает человеческое. Осуждены на Халкидонском соборе в 451 г.

Споры между церковными авторитетами в первые века после утверждения христианства в качестве государственной религии были плохо понятны массе верующих. Они только знали, что воюют епископ такого-то города с епископами таких-то мест, что император больше склоняется на сторону одного из них.

Но мощные еретические движения становились действительно мощными, когда их поддерживало население целых регионов. Правители регионов (мирские или духовные) стремились увеличить собственное влияние на весь христианский мир (в том числе, и на несведущих в тонкостях богословия).

Борьба за власть облекалась в форму религиозных диспутов. Так и получалось, что буква, значение слова, чистая философия становились причинами настоящих войн.

* * *

В споре с арианством (первая половина IV века н. э.) на Никейском соборе и в последовавшей за ним борьбе большинство теологов империи сумело утвердить тезис о том, что евангельский Христос не был «низшим божеством» и по своей природе был равен Отцу. Арианство[68]68
  См. об этом статью «Ариане».


[Закрыть] в дальнейшем распространялось лишь среди варварских народов.

Однако упомянутый тезис ставит вопрос: как могло произойти слияние двух субстанций? Сохранил ли при воплощении Христос свою божественную природу или же приобрел еще и другую, человеческую? Из нового конфликта по этому вопросу в христианстве в V веке возник глубокий разлад, который положил начало, с одной стороны, так называемой несторианской, а с другой – монофизитской (или монофиситской) церквям.

Массы верующих всегда понимали воплощение мифологически. Было ли тело Христа действительно реально, создано из плоти и крови или оно было только кажущимся – все это имело влияние на принятие ими догмы о спасении и искуплении. Искупитель и спаситель должен был страдать «по-настоящему», а не в аллегорическом или духовном смысле, а следовательно – без человеческой природы ему было не обойтись.

Один из осужденных на Константинопольском соборе 381 г. епископов – Апполинарий из Лаодикеи, пытался обойти эту трудную проблему, доказывая, что как у человека тело и душа нераздельны и образуют одну личность, так и в Христе следует видеть одну-единственную божественную индивидуальность. Это было учение, которое преобладало в александрийской церкви.

Отцы антиохийской школы (в Малой Азии) отрицали, что в Иисусе имело место полное слияние человеческого и божественного начал. Диодор из Тарса и Феодор из Мопсуестии пришли к утверждению о присутствии в Иисусе двух разных, завершенных в себе личностей. Но «личность» и «природа» для многих означало одно и то же.

Сирийский монах по имени Несторий, возвысившийся к 428 г. до высокого сана константинопольского епископа, сделал из этих споров вывод, что Мария не может быть почитаема как «матерь Божья», ибо она есть всего лишь «мать Христа», смертного, как и все другие. Только затем, по мнению Нестория[69]69
  См. статью «Несториане».


[Закрыть], Христос приобрел Божественную природу и соединял в себе две различные и разделяемые природы.

Александрийский епископ счел момент подходящим, чтобы унизить константинопольское епископство. Несторий подвергся ожесточенным нападкам. Император Феодосий II созвал в 431 г. в Эфесе новый вселенский собор, третий по счету. Не дожидаясь прибытия антиохийской делегации и представителей Рима, Кирилл Александрийский спешно настоял на осуждении Нестория, который вынужден был в следующем году оставить епископские функции.

Александрийский епископ проводил четкую связь между несторианством и арианством. Он писал, что позиция Нестория лишь подчеркивает, что Христос не обладает единой с Богом-Отцом природой, а это очевидно противоречило Никейскому символу веры – «Един в трех лицах».

Один из преданных Кириллу людей, игумен большого монастыря в Константинополе Евтихий[70]70
  Евтихий был, между прочим, не только сторонником Кирилла, но и прямым подчиненным Нестория. Так что его учение – это бунт против начальства, в то время как учение Кирилла – это, скорее, бунт против столицы – Константинополя.


[Закрыть] (ок. 379–454) разработал новое истолкование христологической доктрины, радикально противоположное взглядам Нестория. В новой доктрине после союза Сына с Отцом в Иисусе могла существовать только одна природа, а не две, как считали сторонники опального сирийца.

* * *

Сторонники Евтихиевой теологии были прозваны по-гречески монофизитами[71]71
  q_t греческого monos — один и physis — природа, естество.


[Закрыть], то есть «приверженцами одной природы». Сами монофизиты не признают такого термина, предпочитая называть себя православными или последователями «апостольской церкви».

Евтихий учил, что вначале раздельно существовали две природы Христа – Бога и человека, однако после соединения их при боговоплощении стала существовать лишь одна. В дальнейшем защитники монофизитства или вовсе отрицали наличие какого-либо человеческого элемента в природе Христа, или утверждали, что человеческая природа в Христе была полностью поглощена божественной природой, или полагали, что человеческая и божественная природа в Христе соединились в нечто отличное от каждой из них. Так или иначе, монофизиты подчеркивали божественное в Христе.

Впрочем, существует мнение, что основные противоречия между монофизитством и православием носили скорее не доктринальный, а культурный, этнический, а может быть, и политический характер: в монофизитстве объединились силы, недовольные усилением византийского влияния.

Из вселенских соборов монофизиты признают только три: Никейский (325), Константинопольский (381) и Эфесский (431). Культ в монофизитских церквах очень близок к культу, характерному для православия, отличаясь от него лишь в некоторых деталях.

В первые века существования нового течения среди его последователей было много монахов. То ли они пытались подражать Иисусу, в котором «человеческое начало было пассивно и поглощалось божественным», то ли бежали от преследований со стороны ортодоксов. А может быть, Евтихию удалось распространить учение прежде всего между, так сказать, коллегами – ведь он и сам руководил монастырем.

Однако хоть Кирилл и выиграл борьбу против Нестория и тот, в конце концов, был официально осужден, его сторонник Евтихий «качнул маятник в другую сторону». Положение еще больше запуталось.

Многие восточные патриархи были недовольны явным стремлением александрийцев и их соратников к возвышению в христианском мире. Пренебрежение мнением влиятельных лиц и агрессивная пропаганда антинесторианского течения была, вероятно, им также не по вкусу. Константинополь начинает активную борьбу за, если можно так сказать, эксклюзивность своей власти в христианском мире. Для этого необходимо было осудить возникшее монофизитство.

В 448 г. новый константинопольский епископ Флавиан добился осуждения Евтихия местным синодом. Однако преемник Кирилла, Диоскор Александрийский, пользовавшийся влиянием при дворе, сумел в 449 г. созвать другой всеобщий собор в Эфесе, где был один из крупнейших центров культа Марии (недаром именно там был осужден Несторий).

Применив нажим и нарушив соборную процедуру, Диоскор реабилитировал при помощи императорской гвардии Евтихия и низложил Флавиана. Римский епископ, с которым даже не посоветовались на этот счет, назвал соборное собрание «бандой разбойников». И, пожалуй, для этого были кое-какие основания – сторонники монофизитства проявили себя не с лучшей стороны, применив силу по отношению к нескольким довольно известным священникам. «Надвое рассеките признающих два естества!», «Режь пополам нераздельных, неслиянных!» – кричали на улицах города самые горячие головы под предводительством некоего монаха Варсумы.

Впрочем, свидетельства о разбое повторяют в основном соперники монофизитов. Они же утверждают, что агрессивно настроенные монофизиты убили патриарха Протерия, покушались на жизнь Иерусалимского патриарха Ювеналия.

Целый период отмечен напряженными противоречиями между римским и константинопольским, александрийским и антиохийским епископствами. А массами бедняков манипулировали во имя религиозных принципов, которых они даже не могли понять.

Со смертью Феодосия II в 450 г. благосклонная к Евтихию партия потерпела поражение. Сестра покойного самодержца Пульхерия и ее муж Марциан, провозглашенный императором Востока (450–457), принадлежали к партии противников монофизитства.

В Халкидонии в 451 г. состоялся IV Вселенский собор, на который съехались более 500 епископов, но только с Востока. На соборе было подтверждено осуждение как Нестория, так и Евтихия. Собор утвердил, что Господь Иисус Христос есть истинный Бог и истинный человек. Однако формула нового компромисса была не более чем игрой слов: «Две разные и нераздельные природы в одном лице». Несториане и монофизиты отвергли ее, и обе фракции организовали собственные церкви.

Одним из оплотов монофизитской церкви, конечно, остался Египет. В нее вошли, главным образом, местные жители из бедняков, говорящие на коптском языке, порвавшие с эллинизированными группами в больших северных городах. Примечательно, что из ненависти к константинопольским властям они называли своих противников мельхитами (от сирийского слова, перешедшего в коптский язык, которое означает «приверженцы царя», «имперцы»). На некоторое время престолы метрополитов Антиохии и Иерусалима, а не только Александрии, оказывались в руках епископов-монофизитов.

* * *

Преемник Марциана, император Лев I (457–474), попытался добиться примирения церкви с монофизитами, чтобы расположить к себе египетские провинции, которые еще были житницей Востока. Когда новый правитель Василиск (475–476) решил осудить решения Халкидонского собора, более 500 епископов поставили свои подписи под соответствующим документом. Но разногласия продолжались.

В борьбе активное участие принимал и Римский епископ, и находившиеся под его влиянием многие западные епископы. С одной стороны они выступали против монофизитов, с другой – опасались излишнего усиления константинопольской кафедры.

Религиозное примирение между Римом и Константинополем состоялось только при императоре Юстине I (518–527). Отделение же Египта от империи (вместе с церковным отделением) было уже неизбежно. В момент его оккупации арабами, спустя чуть больше сотни лет, монофизиты встретили захватчиков как освободителей.

Византийский император Юстиниан, мечтавший о возрождении и единстве Римской империи, в отношении к моно-физитам уже в начале своего правления вступил на путь примирения. Изгнанные при Юстине и в первые годы правления Юстиниана монофизитские епископы получили право вернуться из ссылки. Многие монофизиты были приглашены в столицу на религиозное примирительное совещание, на котором император, по словам очевидца, убеждал их «с кротостью Давида, терпением Моисея и снисходительностью апостольской».

Пятьсот поселенных в одном из столичных дворцов моно-физитских монахов, по выражению современника, превратили дворец в «великую и дивную пустыню отшельников». В 535 г. Север, на тот момент духовный лидер монофизитов, прибыл в Константинополь и оставался там год. На константинопольскую патриаршую кафедру был возведен епископ Трапезундский Анфим, известный своей примирительной политикой в отношении к монофизитам.

Ситуация, однако, очень скоро изменилась. Приехавший в Константинополь папа Агапит резко осудил религиозную терпимость Анфима, и Юстиниан вынужден был сместить патриарха. Очень вероятно, что уступка императора папе была вызвана отчасти тем, что в это время началась остготская война в Италии, и Юстиниану было необходимо сочувствие Запада.

Но сделав вышеуказанную уступку, Юстиниан не отказался от дальнейших попыток примерения относительно монофизитов. На этот раз император поднял известный вопрос о трех главах. Дело шло о трех церковных писателях V века, Феодоре Мопсуестийском, Феодорите Киррском и Иве

Эдесском, относительно которых монофизиты ставили в упрек Халкидонскому собору то, что вышеназванные писатели, несмотря на свой несторианский образ мыслей, не были на нем осуждены. Юстиниан признал, что в данном случае монофизиты правы и что православные должны им сделать уступку.

Отношение к собору 451 г. довольно быстро стало краеугольным камнем в спорах с последователями Евтихия. Монофизиты использовали традиционный прием, знакомый еще по донатистам[72]72
  См. статью «Донатисты».


[Закрыть] – они напоминали, что на соборе присутствовали те восточные отцы, которые в свое время не сразу согласились с осуждением Нестория: «Халкидонский Собор принял в общение Феодорита, епископа Киррского, который хулил в свое время св. Кирилла Александрийского, значит, собор еретический», – с помощью таких аргументов монофизиты ставили под сомнение все решения IV собора.

Запад был против посягательств на авторитет Халкидонского собора. Говорили, что «если подвергаются укоризнам определения Халкидонского собора, то как бы не подвергся подобной опасности и собор Никейский». Затем поднимался вопрос, можно ли осуждать умерших, ведь все три писателя умерли еще в предыдущем столетии.

Тогда Юстиниан решил прибегнуть к созыву нового Вселенского собора, который и собрался в Константинополе в 553 г.

Задача V Собора была гораздо уже задач подобных предшествовавших мероприятий. На нем не шла речь о какой-либо новой ереси; надо было лишь урегулировать некоторые вопросы, связанные с деятельностью III и IV Соборов и касавшиеся несторианства и, главным образом, монофизитства. Император хотел, чтобы на соборе присутствовал папа, проживавший в то время в Константинополе. Но тот под разными предлогами уклонялся от этого, так что все заседания собора состоялись без него.

Собор, разобрав сочинения вышеназванных трех писателей и согласившись с мнением императора, осудил и предал анафеме «нечестивого Феодора, который был епископом Мопсуестийским, вместе с нечестивыми его сочинениями, и все, что нечестиво написал Феодорит, и нечестивое послание, приписываемое Иве, и тех, которые пишут или писали в защиту их». Такое решение было гораздо больше на руку монофизитам, чем, собственно, ортодоксам, с которыми боролся Несторий.

Постановление собора получило обязательную силу, и Юстиниан стал преследовать и подвергать ссылке епископов, не согласившихся на осуждение трех глав. Среди этих не согласившихся, как легко догадаться, монофизитов не было.

Запад до конца VI века не признавал решений собора 553 г., и только при папе Григории I Великом (590–604), объявившем, что «на соборе, на котором дело шло о трех главах, ничего не было нарушено в деле веры или каким-нибудь образом изменено», собор 553 г. был признан на всем Западе Вселенским собором, наравне с первыми четырьмя.

Напряженная религиозная борьба, которую вел Юстиниан и которая должна была, как он ожидал, примирить монофизитов с православными, не оправдала его надежд. Монофизиты не были удовлетворенны сделанными уступками, хотя в последние годы своей жизни Юстиниан все решительнее склонялся на их сторону. Монофизитство могло стать государственной религией, но со смертью императора религиозная политика изменилась.

* * *

Кроме Египта, где монофизитство сохранилось в виде Коптской православной церкви, ересь продолжала существовать в Сирии, Армении, Месопотамии, Нубии[73]73
  Нубия – территория в верхнем течении Нила. Сейчас Судан и часть Египта.


[Закрыть] и Эфиопии. Монофизиты Сирии и Месопотамии зовутся также «якобитами» по имени эдесского епископа Иакова, который был одним из виднейших организаторов движения монофизитов во второй половине VI века.

В Армении армяно-григорианская церковь является господствующей религией. Глава ее носит титул католикоса.

Среди монофизитов со временем появилось немало таких, которые заключили унию с католической церковью. Так появились сиро-католики, армяно-католики, копто-католики.

За сходство обрядов несторианство, монофизитство и православие зачастую объединяют в термине «восточные христианские церкви».

* * *

Во время ожесточенных дискуссий противники постоянно выдумывали новые термины, чтобы перевести спор в новое русло – личность, ипостась, сущность, природа. Их учения сейчас пытаются изложить в доступном и схематичном виде. Однако это не всегда получается, да и сочинения «спорщиков» для такого толкования, наверное, не предназначены.