Текст книги "100 знаменитых харьковчан"

Кульчицкий Михаил Валентинович

(род. в 1919 г. – ум. в 1943 г.)

Представитель «молодой» советской поэзии 30-х годов.

Погиб под Сталинградом в 1943 году в 23-летнем возрасте.

В 30-е годы в Москве училась и работала новая плеяда талантливых русских поэтов. Вслед за Блоком, Маяковским, Есениным они уже были не только русскими, но советскими и, пожалуй, коммунистическими стихотворцами. «Советскими» и «коммунистическими» в хорошем смысле этих слов – этот хороший смысл благодаря таким людям, как Кульчицкий, Коган, Ширман, Слуцкий, и появлялся. Они были искренни, романтичны, порывисты и безумно талантливы… Многие из них не вернулись с войны.

Мишу Кульчицкого считали преемником Маяковского, хотя многое отличало этого поэта от классика футуризма. Давид Самойлов писал: «Кульчицкий много перенимал от Маяковского в стихах и в манере поведения. Но талант он был другого типа, менее способный к насилию над собой, над стихом, над строкой». Так же, как Владимир Владимирович, Кульчицкий был резок, неожиданен, отчетлив. Но Михаил, в отличие от молодого Маяковского, меньше увлекался стилем, формой, не так стремился удивить и шокировать. Молодому поэту было важно донести именно содержание, передать свои надежды и мечты читателю, сказать все самое важное. Иногда создается впечатление, что Кульчицкий чувствовал, что его ждет короткий век, и он спешил высказаться. Того литературного наследия, которое он после себя оставил, уже хватает, чтобы говорить о нем как о явлении в русской, советской поэзии, как о зрелом, вдумчивом, состоявшемся мастере.

Михаил родился в Харькове в самый разгар Гражданской войны – в 1919 году. Отец его – Валентин Кульчицкий был в свое время офицером русской армии, затем юристом и, наконец, литератором. Так что будущего поэта с детства окружала профессиональная литература, книги, стихи, проза новой эпохи. Не говоря уже обо всем культурном облике страны в первые годы советской власти. Новаторство в театре и кино, в живописи и музыке, сумасшедшие идеи, футуризм в разных видах, смелые лозунги – вот обстановка, в которой развивался художественный талант Кульчицкого.

Поэзия увлекала его еще в самом юном возрасте – кумирами были Маяковский и Есенин. Среди харьковских друзей Кульчицкого был и Борис Слуцкий, с которым они часто наперегонки читали друг другу наизусть стихи, в том числе и первые свои произведения. Кульчицкий окончил десятилетнюю школу, затем некоторое время работал плотником, чертежником на Харьковском тракторном заводе. После этого Михаил поступил на филологический факультет Харьковского университета.

Проучился он там недолго – всего год. Борис Слуцкий, который уже переехал в Москву, учился там в юридическом институте, а затем одновременно и в литературном, буквально вытащил Кульчицкого в Москву, заставил поступить на второй курс Литинститута. Борис же познакомил Михаила со своими столичными друзьями, членами новой молодой литературной группы «Кружка друзей».

Кульчицкий не стал лидером кружка (не было в нем этой жилки), но среди них всегда почитался как один из наиболее талантливых поэтов, надежда советской литературы. В состав группы входили Павел Коган, Елена Ширман, Михаил Львовский, Сергей Наровчатов, Борис Слуцкий, Давид Самойлов. Часто они собирались на квартире у Елены Ржевской, читали и обсуждали стихи, говорили и на серьезные политические темы, причем не во всем и не всегда одобряя советскую власть, хотя и свято веря в светлое будущее – коммунизм.

 
И вот опять в туманах сизых
Составы тайные идут,
И коммунизм опять так близок,
Как в девятнадцатом году.
 

Эти стихи любили цитировать советские биографы Кульчицкого. А вот эти: «А это трудно – идти полузная, а это трудно – любить страну» из стихотворения «Разговор со Сталиным» – не любили.

Удивительно, но судя по всему, в «Кружке» не оказалось стукачей. А ведь шли самые страшные годы сталинских репрессий.

Многие молодые поэты посещали семинары выдающегося поэта Игоря Сельвинского. В свое время он в Политехническом институте выиграл конкурс на звание «короля поэтов» у самого Маяковского, а тот впоследствии писал, что ему «жаль Европу, ведь они не знают стихов Сельвинского». Семинары дали молодым людям очень многое, они были значительным явлением в московской, да и во всей советской культуре. (Семинары Сельвинского посещал даже будущий глава КГБ, а затем и СССР Юрий Андропов.)

Одновременно с учебой Кульчицкий преподавал язык и литературу в одной из московских школ. Он рано начал печататься. Первое стихотворение Кульчицкого было опубликовано в журнале «Пионер» в 1935 году. Педагоги института видели в своем студенте уже вполне самостоятельного поэта.

Особенно теплые отношения связывали Михаила и знаменитую Лилю Брик. Лиля Юрьевна тогда часто принимала у себя молодых поэтов, была первой читательницей и первым же критиком их произведений, поддерживала в них стремление к совершенствованию, к напряженной литературной деятельности. Она верно угадывала талант и перспективы. Кульчицкого же Лиля Брик видела наследником Маяковского (чье мнение по этому поводу могло быть более важным?) Мишу у Бриков подкармливали, подбрасывали одежду… Именно он привел сюда многих своих друзей – поэтов. Здесь он мог держать себя фаворитом. К своей покровительнице он обращался в стихах:

 
Л. Ю. Брик, которая
Меня открыла.
Долой кума Ча!
Да здр. крик
Опосля
зарождения
крылий!
 

В первый же день войны вернувшийся из дома отдыха Михаил Кульчицкий явился в военкомат с заявлением. Представить себя вне этой войны он не мог. Он даже заранее постригся наголо, но на фронт его не направили, пришлось вернуться в Литинститут. Вскоре в Москве был сформирован Истребительный батальон, Кульчицкий вошел в его состав, охранял Центральный телеграф. В начале октября батальон был распущен. Поэт снова приступил к занятиям, но ненадолго. С четвертого, последнего курса он уезжает во фронтовую газету, затем поступает в Московское пулеметно-минометное училище в Хлебникове.

26 декабря 1942 года Кульчицкий в последний раз побывал у Лили Юрьевны, принес ей стихи, которые многие считают лучшими в творчестве поэта.

 
Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: «лейтенант»
звучит вот так: «Налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.
Война – совсем не фейерверк,
а просто – трудная работа,
когда,
черна от пота,
вверх
скользит по пахоте пехота.
Марш!
И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промерзших ног
наворачивается на чeботы
весом хлеба в месячный паек.
На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжелых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
с ежедневными Бородино.
 

Кульчицкий блестяще владел звукописью. Так, приведенная строчка «скользит по пахоте пехота» долгое время вызывала зависть у отечественных стихотворцев. Поразительно, но редакторы сборников Михаила Валентиновича зачем-то переделали оригинальную строчку, которая еще сильнее, – «спешит по пахоте пехота»! И это не единственная редакторская вольность. Первая тоненькая книжка стихов Кульчицкого была издана в Харькове в 1966 году. Называлась она «Самое такое». Затем последовал сборник «Рубеж» (Москва, 1974). Потом стихотворение Кульчицкого «Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!» кочевало из хрестоматии в хрестоматию. Некоторые стихи поэта публиковали в антологиях, посвященных, в первую очередь, военной поэзии. В 1991 году в Харькове вышла книга «Вместо счастья. Стихотворения. Поэмы. Воспоминания о поэте». Практически в каждом советском сборнике вносились правки в оригинальные стихотворения. То убирали строфу о созвучии лейтенанта с «налейте нам», то такую строфу из стихотворения «Кресты»:

 
Рвать шнурок на шее, если понял,
Никогда не поздно. И верней.
Немец, издеваясь над погоном,
Скажет немцу: «Я – в душе еврей!»
 

Потом меняли слова в таких строках:

 
Как могильщики,
Шла в капюшонах застава.
Он ее повстречал, как велит устав.
Четырьмя гранатами,
На себя не оставив, —
На четыре стороны перекрестя.
 

Естественно, не понравилось слово «перекрестя». Изменили на «перехлестав». «Фантастов Грина, Верна, Маркса» изменили на «Фантаста и провидца Маркса» и т. д. и т. п.

Михаил Кульчицкий писал правдиво, как чувствовал, сильно, размашисто – оттого и появлялись среди его истинно коммунистических, «монументальных» стихов этакие занозы, которые мешали жить и издавать его стихи даже после его смерти. Вот пример правдивого, ясного описания окружавшей поэта в детстве действительности:

 
Но в бурой папахе,
Бурей
подбитой,
на углу
между пальцев
людей пропускал
милиционер, который бандита
уже почти что совсем не напоминал.
 

«Почти»! И ведь это была правда, и Кульчицкий ничего против милиционера этого не имел. Но разве мог пропустить советский редактор такое сравнение в печать?

Поэт в полной мере успел ощутить давление цензуры и при жизни. Для чтения стихотворения «Разговор со Сталиным» долгое время литературоведам нужен был спецдопуск, убирали имена Пятакова и Скрыпника. Но Кульчицкий, как и его друзья, был уверен, что прорвется к читателю. Это происходит только сейчас.

Итак, 26 декабря 1942 года Михаил в последний раз встречался с Лилей Брик. Стихи, которые он ей принес, тоже стали последними. Он договорился прийти встречать Новый год, но вскоре выпускников его училища сняли и отправили под Сталинград. Там последние дни доживала армия Паулюса. И там же оборвалась жизнь Михаила Кульчицкого. Он погиб 19 января 1943 года. Его имя высечено на братской могиле знаменитого Мамаева кургана. Его отец погиб в 1942 году в немецких застенках.

Многие поэты не вернулись с войны. В том числе автор популярной «Бригантины» Павел Коган, Елена Ширман и другие. Борис Слуцкий был ранен, всю жизнь страдал от головных болей и болей в спине. Для него гибель Кульчицкого, которого он едва не боготворил, стала личной драмой. Он добивался издания сборника погибшего друга, посвятил ему несколько стихов. Например, такие:

 
Писатели в писатели,
А ты ни во что не вышел.
Зато в могиле, в печати ли
Ты всех нас лучше и выше.
А ты ни во что не вышел,
Ты просто пророс травою.
И я, как собака, вою
Над бедной твоей головою.
 

Кульчицкий был настолько любим, что долгое время его друзья не хотели верить в его гибель. То говорили, что он взят в плен, то якобы слышали его фамилию из вагона с проезжающими к местам лишения свободы политическими заключенными. Слуцкий даже запрашивал прокуратуру о судьбе Михаила. Но информация лишь подтверждалась – младший лейтенант Михаил Валентинович Кульчицкий погиб. «Сколько великих стихов он мог бы еще написать!» – восклицает в предисловии к книге «Вместо счастья» Евгений Евтушенко. Но он и с тем, что сделал, останется в истории русской поэзии навсегда.

Курбас Лесь (Александр Степанович)

(род. в 1887 г. – ум. в 1937 г.)

Выдающийся украинский театральный деятель-новатор – режиссер, актер, теоретик театра.

Руководитель театра «Березиль», с 1926 по 1933 год работал в Харькове.

Лесь Курбас как-то сказал, что объем таланта определяется количеством ассоциаций, возникающих у художника в связи с тем или иным явлением. В конце перестройки у харьковчан стали снова возникать ассоциации с Лесем Курбасом в связи с местным украинским драматическим театром. Однако еще очень далеко до того, чтобы Курбас занял свое достойное место рядом со Станиславским и Брехтом в багаже отечественных эрудитов.

Александр Степанович Курбас родился 12 сентября (по другим данным – 25 февраля) 1887 года в селе Старый Скалат в семье известного галицкого актера Степана Яновича. Украина в те годы испытывала острый недостаток в национальной интеллигенции. Тонкая прослойка украинских интеллигентов существовала лишь в Западной Украине, где выходили немногочисленные национальные периодические и литературные издания, действовали отдельные гимназии и факультеты в вузах для украинцев. Курбас стал образцом нового украинского интеллигента. С детства он был влюблен в украинский театр и литературу, но имел возможность знакомиться и с достижениями мировой культуры. Александр закончил Тернопольскую гимназию, затем получал историко-филологическое образование во Львовском и Венском университетах. Свободное время Курбас посвящал театру, философии, музыке, языкам. К последним у будущего гениального режиссера были потрясающие способности. Он знал восемь языков и многие пьесы зарубежных авторов перевел сам. Добавим сюда умение играть на рояле, широкие познания в теории мирового и отечественного искусства, хорошее знакомство с творчеством самых разных литераторов всего мира – от Софокла до Рабиндраната Тагора, – и мы получим человека многогранного, подлинного интеллектуала. Очевидцы вспоминают, например, совершенно удивительную библиотеку Курбаса – стены его комнаты были доверху заставлены стеллажами с книгами, книги лежали стопками на столе и стульях, на подоконнике и на полу.

Александр Степанович не ограничивался теорией. К 30 годам он уже имел опыт актерской и режиссерской работы во львовском театре «Руська бесіда», в Гуцульском театре Гната Хоткевича; Курбас основал общество украинских актеров «Тернопольские театральные вечера».

В начале 1916 года сторонники создания нового украинского театра в Киеве узнали, что знаменитый Н. К. Садовский пригласил в свою труппу молодого актера из Галичины. Александр Курбас должен был заменить не менее знаменитого И. А. Марьяненко, который собирался оставить театр. Исполнение новым актером ролей Збигнева в «Мазепе» и Хлестакова в «Ревизоре» было признано экспертами безукоризненным. Прошел слух и о необычайной театральной эрудиции Курбаса. Вскоре он был приглашен на заседание так называемой «двенадцатки», в которую входили студенты и выпускники музыкально-драматической школы Н. В. Лысенко, жаждавшие нового театра. Первая встреча состоялась 16 мая 1916 года, и Курбас очень скоро стал признанным лидером движения.

Нового товарища студийцы называли Лесь. Под этим именем он и вошел в историю украинской и мировой культуры. Молодые режиссеры и актеры создавали свой новый театр. Шла работа над пьесой Софокла «Царь Эдип» в переводе И. Франко, студийцы посещали музеи и выставки, съездили они и в Канев на могилу Кобзаря. В 1917 году членам кружка пришлось задуматься о заработках. Так появился «Молодой театр». Удалось снять в аренду здание театра «Бергонье» и начать представления. Одной из первых пьес, поставленных в «Молодом театре», стало произведение видного общественно-политического деятеля того времени В. К. Винниченко «Черная пантера и Белый медведь». Спектакль этот имел значительный финансовый успех. Последовали и другие пьесы, режиссером некоторых был Курбас, других – Гнат Юра. Актеры учились выстраивать пластические черты образа, настойчиво работать над ритмом стиха, музыкальностью речи.

Начало 1918 года выдалось для театра таким же неясным, как и для всей Украины. Лишь с приходом к власти гетмана Скоропадского появилась определенная стабильность. 21 мая 1918 года был принят устав Общества на доверии «Молодой театр в Киеве». (До того времени такого устава не имел ни один из украинских театров.) Через газету труппа обратилась за поддержкой к общественности и на собранные средства сумела арендовать трехэтажное здание на улице Прорезной. В здании был затеян ремонт, а труппа отправилась в Одессу готовить репертуар.

Следующий период «Молодого театра» можно назвать «одесской коммуной». Жили под одной крышей, питались из одного котла. Готовили одновременно несколько пьес: «В пуще» Леси Украинки, «Затонувший колокол» Г. Гауптмана, «Горе лжецу» Ф. Грильпарцера и др. В Киев труппа вернулась в конце августа 1918 года. Немцы, хозяйничавшие в городе при Скоропадском, попытались было отобрать отремонтированное здание под главную комендатуру, но тут у них на родине случилась революция, и здание осталось за «Молодым театром».

В тот момент, когда в Украине происходит очередная болезненная смена власти (гетманат, Директория, Советы, Деникин…), театр Курбаса развивает самую активную деятельность. В октябре 1918 года был объявлен набор молодежи в «Независимую студию при «Молодом театре». Сезон начался постановкой «Царя Эдипа», где главным героем, по замыслу Леся Курбаса, стал коллективный персонаж – Хор, поражавший зрителя богатством пластично-пространственных и ритмично-декламационных форм. С восторгом публика приняла и «Горе лжецу». Курбас-режиссер вел в этой комедии диалог со зрителем на языке неприкрытой театральности, карнавала, использовал и романтику, и гротеск, и буффонаду. Даже те из актеров, кто не был занят в спектакле, не пропускали ни одной репетиции, участвуя в рождении нового театра.

Спектакль «Рождественский вертеп» продолжал и развивал традиции «Горя лжецу». Для постановки, как видно и из названия, были использованы принципы старинного украинского народного кукольного театра – вертепа. Художник Петрицкий создал для спектакля настоящую «вертепную хоромину», костюмы актеров были изготовлены из марли и бумаги, они разговаривали механически-монотонно, как куклы, за исключением персонажей-людей, окружавших вертеп.

В театре создалась совершенно особая приподнятая атмосфера радостного коллективного творчества. Вместе члены труппы выезжали на танцы и спортивные состязания, отмечали дни рождения, устраивали бенефис Курбаса. При встрече желали друг другу «доброй работы». Появился клуб «Молодого театра» под названием «Мистецький льох».

В апреле 1919 года «Молодой театр» был объединен с первым театром Украинской Советской республики им. Т. Г. Шевченко. Главным режиссером нового театра стал Лесь Курбас. Полного слияния тогда не получилось – слишком разных принципов придерживались труппы двух театров – каждый коллектив продолжал работать со своим репертуаром. В то время Курбас пробует себя и в оперном искусстве – для создаваемого театра музыкальной драмы он ставит оперы «Тарас Бульба» Н. В. Лысенко и «Галька» С. Монюшко. 30 августа – в день, когда на город одновременно с двух сторон наступали деникинцы и петлюровцы, – зажигательный снаряд уничтожил помещение объединенного театра.

В конце года, когда Киев стал опять советским, театралы снова берутся за работу на Прорезной улице. Теперь уже труппы двух театров работают слаженно. Курбас берется за постановку одного из своих лучших спектаклей – «Гайдамаки». Мечта поставить спектакль по мотивам произведений Шевченко не оставляла режиссера с момента создания «Молодого театра». «Гайдамаки» же подходили к создавшейся исторической обстановке.

Для постановки Курбас использовал элементы античной трагедии. В ней важное место играет Хор, а в «Гайдамаков» режиссер ввел «Десять слов поэта». В одном месте хор выражал боль народа, в другом – надежду того же народа и т. д. Курбас использовал синтез света, музыки, скульптурных композиций и слова. В спектакле визуальные национальные признаки практически отсутствуют. Главная декорация – серое полотно, лишь на заднем плане отблески огня. Курбас создал контрастный спектакль. Так, в сцене оплакивания Гонтой своих детей фоном является веселая музыка гайдамацкого разгула. Саксаганский считал эту сцену грубой. Другие же зрители нашли в этой сцене страшный образ Украины 20-х годов. Впервые пьеса была сыграна 10 марта 1920 года. Марьяненко назвал «Гайдамаков» лучшим произведением нового украинского советского театра.

Летом 1920 года Лесь Курбас с рядом ведущих актеров создал «Киевский драматический театр» – «Кийдрамте», труппа начала турне по городам Киевщины. Сначала довольно долго театр находился в Белой Церкви, затем в Умани. «Кийдрамте», чтобы выжить, вынужден был давать спектакли каждую неделю.

В 1922 году Курбас осуществляет новый проект. Создается МОБ – Мистецьке об’єднання «Березіль»[49]49
  Березіль – старорусское название марта.


[Закрыть]. Театр продолжает экспериментировать. Лесь Курбас реформирует театральный язык. В 1923 году он первым среди советских режиссеров получает золотую театральную медаль в Париже. В 1925 году становится самым молодым народным артистом республики. В тот же период Курбас пробует себя и в роли кинорежиссера, работает над фильмами «Вендетта» и «Арсенальцы». Александр Степанович разрабатывает свою режиссерскую методологию, основанную на понятии «образных пересозданий».

В 1926 году театр Курбаса был переведен в Харьков – получил статус столичного. «Березиль» занял помещение бывшего театра Синельникова. Здание было отремонтировано и усовершенствовано. В труппу вошли прекрасные актеры, и слава некоторых из них (после дальнейших трагических событий) даже превзошла славу самого создателя нового театра: Н. Ужвий, А. Бучма, М. Крушельницкий, И. Гирняк, Л. Гаккебуш и др. Ведущей актрисой театра стала и Валентина Чистякова – жена мастера. Курбас был старше ее на 13 лет, а познакомился с ней еще в Киеве. Чистякова занималась в его студии на Прорезной. Сама Валентина так рассказывала о встрече с будущим мужем:

«Я подошла к главному событию всей моей жизни – встрече с Александром Степановичем Курбасом в Киеве 1918 года. Эта встреча решила мою судьбу – и личную жизнь, и творческую. Могло ли быть иначе?.. Личность Александра Степановича – гениального режиссера-новатора, его образованность, исключительное трудолюбие, удивительный талант и в то же время его принципиальность, целеустремленность, не говоря уже о его неотразимом обаянии, не могли не покорить меня, недавнюю московскую гимназистку, с детства мечтавшую о жизни в искусстве».

Самое непосредственное отношение к работе театра в Харькове имели представители столичной культурной элиты: П. Тычина, М. Бажан, О. Вишня, М. Кулиш, Ю. Яновский. Своим учителем называл Леся Курбаса знаменитый Александр Довженко.

Одним из главных принципов «Березиля» было отрицание украинского бытового театра. Ему противопоставлялась метафоричность, философская направленность. Курбас любил некую карнавальную условность, но настаивал на психологической достоверности актерского исполнения. Спектакли «Березиля» были ярки и изобретательны. От условно-психологических «Гайдамаков» Курбас движется к созданию пьес философских. Руководитель «Березиля» утверждал, что творчество актера и режиссера должно строиться не на голой интуиции, а на сознательном отношении к изображаемым событиям, на глубокомпонимании их внутреннего смысла. Курбас предлагал актеру прежде всего сосредоточиться на содержании своей роли и спектакля в целом, осмыслить и вчувствоваться во внутренний мир изображаемого героя, вжиться в ту систему отношений и обстоятельств, в которойгерою предстоит действовать. Вместе с тем он считал необходимым развить у актера способность расслабиться, снять мышечную напряженность, избавиться от власти штампов, традиционных «орудийных средств актера» – все для того, чтобы актер действовал не как актер, а как сама изображавшая личность.

Постоянным автором театра стал М. П. Кулиш. Его пьесы «Мина Мазайло», «Маклена Граса», «Народный Малахий» стали визитной карточкой «Березиля».

На сцене театра шли пьесы и зарубежных авторов. Многие постановки Курбаса в связи с их новаторским обликом вызывали бурные споры как среди культурной элиты, так и в высоких кабинетах. Долгое время Курбас находился под покровительством наркома просвещения Украины Н. Скрыпника. Но в начале 30-х годов общественно-политическая обстановка в стране накаляется. Нарастает вал репрессий, начинается борьба с «национальным уклоном». Сгущаются тучи и надхарьковской богемой. Скрыпник покончил с собой. Дошла очередь и до Курбаса. 5 октября 1933 года после очередного показа спектакля «Маклена Граса» состоялось заседание коллегии Народного комиссариата просвещения УССР по делу Леся Курбаса. Бухгалтер «Березиля» Сахаров вел стенограмму заседания. Благодаря этому, а также воспоминаниям И. Гирняка[50]50
  Гирняк эмигрировал в Америку, где создал свой театр и издал свои «Воспоминания».


[Закрыть] мы довольно хорошо знакомы с тем, что происходило на заседании. Впрочем, сцена травли художника мало чем отличается от уже известных нам многочисленных осуждений ученых, писателей, политиков. Курбас был обвинен в «украинском национализме» и отстранен от руководства театром. Было также отмечено, что «театр? Березиль?» не смог занять соответствующее место в создании украинского советского искусства». В защиту мастера выступили лишь трое молодых актеров: Б. Балабан, Р. Черкашин и И. Гирняк, а также опытный И. Марьяненко. Сам Лесь Курбас вел себя более чем дерзко. В своем выступлении он дал краткую и сочную характеристику всем высокопоставленным членам коллегии и высказал удивление, что таким людям поручено разбираться в делах культуры. По своему поводу режиссер сказал следующее: «Значит, завтра я должен прийти и начать работать по-новому? Я так не умею». Затем он демонстративно покинул заседание. Среди оставшихся воцарилось молчание. Гирняк вышел вслед за Курбасом. Тот обратился к нему: «Знаешь, с чем ты меня можешь поздравить? С тем, что я последний раз находился в этом крематории».

На следующий день в театре на художественном совете было зачитано постановление об отстранении Курбаса. Женщины плакали?

Главой театра стал Крушельницкий. Надо сказать, что он пытался сохранить некоторые традиции «Березиля». В 1935 году театр стал называться Харьковским украинским драматическим театром им. Т. Г. Шевченко.

Курбас уехал из Харькова в Москву, где его приютил С. Михоэлс. Он дал Курбасу возможность работать над постановкой «Короля Лира». Но уже 25 декабря 1933 года Курбас был арестован. В начале марта следующего года его привезли в Харьков и поместили в тюрьму на Екатеринославской улице (ныне ул. Полтавский шлях). Валентина Чистякова носила ему передачи, но пыталась скрыть это от березильцев. Затем он пропал из поля зрения.

Сейчас нам известно, что Курбас прошел через карельские лагеря, сидел в Соловецком лагере Особого назначения. Там Курбасу поручили работать в знаменитом Соловецком театре. Но режиссеру не хотелось развлекать палачей. Рассказывают, что его постановки были скучны – песни под балалайку да плохая декламация стихов. В конце концов украинского режиссера отстранили от такой работы и перевели на работу лесным сторожем. Впоследствии Курбас работал в другом театре, находившемся в столице Беломорско-Балтийского лагеря Медвежьей Горе. Здесь условия работы были получше, но Курбаса тоже сняли без объяснения причин. «Я все больше убеждаюсь в том, что нас решили медленно, но планово физически уничтожить», – говорил режиссер товарищам по несчастью.

В 1957 году актриса театра им. Шевченко Валентина Николаевна Чистякова получила извещение о том, что ее муж Александр Степанович Курбас признан невиновным. Через четыре года пришла похоронка, сообщавшая, что Курбас умер 15 ноября 1942 года в возрасте 55 лет от кровоизлияния в мозг. Эта дата вошла во многие справочники. Однако сейчас известно, что это неправда. Узник Соловецкого лагеря Лесь Курбас был расстрелян в карельском урочище Сандармох согласно постановлению Особой тройки 3 ноября 1937 года.

Только в конце 80-х годов украинской культуре стали возвращать Курбаса. В 1989 году на здании Харьковского театра им. Т. Г. Шевченко была установлена мемориальная доска. В том же году создан Международный центр Леся Курбаса. В 1994 году по распоряжению правительства Украины создан Государственный центр театрального искусства им. Леся Курбаса. В Киеве установлен памятник выдающемуся режиссеру. Регулярно проводится фестиваль «Березиля». Недавно была издана книга «Философия театра», в которой собраны лекции Курбаса, протоколы заседаний в «Кийдрамте» и «Березиле», приводится стенограмма заседания, на котором режиссер был отстранен от работы, ряд статей о жизни и творчестве художника.

В Харьковском драматическом театре им. Т. Г. Шевченко создана «Малая сцена», получившая название «Березиль». В репертуаре театра пьесы, шедшие еще при Курбасе. На одном из харьковских кладбищ создан Курбасовский мемориал.