Текст книги "Штука"

Часть третья
Жажда силы

1

Это что-то новенькое: заявившийся с утра гонец не передал мне традиционного свитка с посланием. И не сказал ни слова. Просто достал из кармана блокнот и прямо у меня на глазах принялся выводить в нем какие-то каракули. Аж язык высунул от усердия.

Надо думать – еще более высокий уровень секретности. Даже смешно становится.

– Лешка, иди завтракать! – доносится с кухни.

– Ты бы побыстрее, родной… – нетерпеливо говорю гонцу.

Но он, конечно, не слышит. Снова прислали глухонемого. Даже конспирация в нашем Клане отдает какой-то беспросветной убогостью. Нет, не тягаться нам с тайными организациями анималов – ни с современными, ни с прошлыми. Какой-нибудь Орден иезуитов просто стер бы нас в порошок – несмотря на все наши ухищрения и тайные артефакты.

Удивительно, но факт: единственное, что мешает Клану развалиться, сгинуть, быть сожранным энергичными анималами – наша собственная немощность. Эта парадоксальная концепция мне встречалась и раньше: как создать эффективный механизм из никуда негодных деталей? Клан решил для себя эту проблему просто: негодных, бросовых деталей у него так много, что проблемы с запчастями просто не существует.

Слабаки приходят в Клан и исчезают, сожранные слабаками покрепче. Наша внутренняя эволюция не прекращается ни на минуту. Анималы могут позавидовать той энергичности, с которой братья и сестры дерутся за более теплое место в нашей системе.

Мне повезло. Не пошевелив и пальцем, я взлетел почти на самую вершину иерархии Клана. Только как бы не пришлось заплатить за это собственной шкурой.

Я уже немного успокоился. Привык. Первые же дни после визита в подземное Сердце Клана чувствовал себя мишенью, кроликом, вокруг которого шевелятся кубки удавов.

И каждую ночь мне снился тот, совершенно незнакомый мне человек, умерший от страха, только потому, что знал, где находится Сердце. Неспроста за его душой пришел таинственный и страшный в своей неизвестности чужак – тот, кто скрывается под личиной слабака, дышит нам в затылок. Хитрый, неуловимый, безжалостный, как хорек, надолго задержавшийся в курятнике.

Приманка.

Как славно! Как ловко меня подставили мои милые друзья-слабаки. Иногда мне кажется, что я готов посочувствовать анималам: они хотя бы не прикидываются бедными овечками.

Конечно, я неправ. Во мне просто бурлит коктейль из страха и эгоизма. Это нормальное состояние для слабака – думать только о себе, самом несчастном на Земле человеке. А может, во всем виновата та доза ядовитой жижи, что пришлось вдохнуть в себя в мерзком притоне? Не оттого ли меня тянет снова и снова жалеть себя, рыдать над своей несчастной судьбой?..

Посланник закончил писанину, вырвал листок, протянул мне. Я взял, всмотрелся в нагромождение трудночитаемых знаков. Перечитал еще пару раз. Прогнал в уме. Вернул листок гонцу.

Тот честно, с самым серьезным выражением лица, съел написанное. Если бы гонцом был я, то постарался бы писать компактнее – на меньшем клочке бумаги. И бумагу бы выбрал помягче…

– Леша! Ну, где ты там застрял?

– Иду, иду!

Депеша заставила меня переключиться с самокопания на рабочий лад.

Снова повестка на Круг. Вокруг моей персоны начинают, прямо-таки, водить хороводы. Повысили денежное содержание – теперь я могу не отвлекаться на посторонние заработки. Хиляк намекнул, что если я справлюсь с заданием – поймаю чужака – то вообще заживу припеваючи.

Но это – полнейшая ерунда по сравнению с тем, что теперь у меня есть Тома. Любимый человек, который понимает и принимает тебя целиком и полностью – это ли не подлинное чудо? То самое, которому, говоря начистоту, нет места в жизни слабака. «Победителю достается все!» – так, кажется, поет «АББА»? Но ведь это песня про сильных. И потому от своего счастья я испытываю больше неловкости – будто обокрал кого-то, более достойного…

– Как дела? – спрашивает Тома, сладко потягиваясь в углу дивана.

Она пришла с ночного дежурства – устроилась медсестрой. Это очень хорошо, что у нее снова появился интерес к работе. И никаких признаков депрессии. А ведь я вначале очень переживал за наши отношения: все-таки, познакомились мы при слишком уж критических обстоятельствах.

И теперь, дурень, переживаю оттого, что у нас все слишком хорошо!

– Нормально, – говорю. – Столько всего – сразу и не расскажешь!

– А не надо сразу! – смеется Тома. – Ты постепенно, медленно, медленно – как в стриптизе!

– А, может, настоящий стриптиз устроим? – я играю в «мачо». Эта игра у меня здорово получается. По крайней мере, так утверждает Тома.

– А не опоздаешь на свою встречу? – ее руки скользят по моей шее, под футболку, и по телу пробегает сладкая теплая волна.

– А ну ее… Вот она – моя встреча…

Еду в маршрутке, и ловлю себя на мысли, что улыбаюсь. Так, сейчас это совершенно ни к чему. Что может настроить на серьезный лад?

Достаю из сумки видавшую виды «общую» тетрадь. Открываю, вглядываюсь в каллиграфически выведенные буквы – настоящими чернилами, возможно даже – обыкновенным пером, которое то и дело нужно макать в старинную чернильницу…

Я читаю Тайную Книгу Клана. Ее копию вручил мне завхоз, под клятвенное обещание не копировать и вернуть в целости и сохранности. В просторечье этот серьезный труд именуют у нас «Памяткой неудачника».

Эдакий свод мудрости для убогих, весь смысл которой сводится к одному простому принципу: «Не высовывайся!» Единственная фраза, которая заставила меня задуматься – это тот неказистый девиз, придуманный, как говорят, еще самим Послушником:

СЛАБОСТЬ – СУТЬ ОБОРОТНАЯ СТОРОНА СИЛЫ

Странная реальность вокруг меня, да и сам мой неожиданный взлет подтверждают верность этого постулата. Но понять его до конца не получается. Наверное, это надо просто прочувствовать…

Сегодня у меня нет транспорта – нашего чудесного автобуса, бессовестного гибрида школьного автобуса и катафалка. Я предоставлен сам себе. Точнее, создаю такую видимость. Поскольку я – наживка для чужака. Предполагается, что энергичный враг каким-то образом пронюхает, что неопытный новичок владеет самыми сокровенными тайнам Клана. Очень хотелось бы думать, что наши стратеги переоценивают его возможности. Конечно, Хиляк обещал денно и нощно прикрывать меня. Только я слабо представляю себе, как это возможно. С другой стороны, мои ценные знания, как минимум, гарантируют мне жизнь.

Как говорится, и на том спасибо.

…На вокзале, как всегда, много наших. Взгляд стал острее, профессиональнее и теперь четко выхватывает из пестрой толпы неприкаянных слабаков и истинных членов Клана.

Вот эти двое, рассевшиеся на ступеньках, что смолят какие-то немыслимые по отвратительности сигареты, – несомненно из многочисленного братства лиц без определенного места жительства. Многие думают, будто они всеми брошены на произвол судьбы. Это не совсем так. Многие из этих густо пахнущих оборванцев – иерархи довольно высокого уровня. Честно говоря, я не понимаю, в чем заключается их польза для Клана. Но Хиляк уверяет, что таковая есть и она довольно значительна. Ему, конечно, виднее.

Бомжи смотрят на меня, переглядываются, хихикают. Ведут столь же шумную, сколь и бессмысленную беседу, но я чувствую: они не выпускают меня из внимания. Похоже, что они знают обо мне гораздо больше, чем я о них. Уж не Хиляк ли расстарался, расставив своих людей у меня на дороге? Или все это – моя привычная мнительность?

Так же и в электричке, почитывая Книгу, не могу отделаться от ощущения заботливого, но навязчивого внимания. Если дело обстоит именно так, то не представляю, как именно хотят защитить меня от возможной угрозы? Неужто вон тот бодрый старичок с охапкой тяпок, грабель и лопат – это мой тайный телохранитель? Что он в состоянии предпринять? Огреть чужака тяпкой? Или заставить его пару раз наступить на грабли? Смешно, ей-богу!

Хотя, если допустить, что меня просто ведут, отслеживают – дело другое. Прямо мне не говорили о таком варианте, но возможно, Блюстители просто ждут моего физического похищения, с тем, чтобы посредством Контура подключить реальные силы – милицию или что покрепче.

Вообще, я прихожу к мысли, что слабаки, собравшись вместе, уже далеко не так слабы, как хотелось бы многим. И чем дальше, тем больше я чувствую собственную потерянность в этой запутанной системе, будто выпавшая из улья пчела. Подозреваю, что подобное ощущение посещает не меня одного. А может, вообще, Кланом руководит совсем не Владыка, не Держатели – а та чертова Штука из подземелья?

Посмотрел в окно: пестрое, но однообразное мельтешение. Дома-деревья-станция. И снова – дома-деревья-станция. И в вагоне тоскливые, кислые лица. Открываю тетрадь, прячусь за пожелтевшими страницами…

«Муравей слаб, но муравейник – грозная сила. Множество слабых, собравшись воедино, становятся силой. Незримой силой – подземный муравейник бесполезно топтать ногами. Мы тихо точим собственные ходы, и все, что нам нужно – чтобы нас оставили в покое.

Но если понадобится – мы сточим дома, вещи, деньги наших врагов.

А того, кто решит разрушить наш безобидный муравейник, мы просто съедим заживо…»

2

Это уже начинало мне нравиться. Клоун болтал, а я получал дивиденды в виде любви и уважения со стороны ребят. Сидел, поддакивал в тему и не очень, наслаждаясь этим не вполне заслуженным вниманием. Пожалуй, меня начинала распирать гордость.

Зря улыбаетесь! Это вам, сильным, уверенным в себе людям, смешны мои чувства. Но знаете, что такое для слабака – почувствовать собственную значимость?! Пусть даже это будет значимость в глазах детей.

Вообще-то, анималы в этом не слишком отличаются от нас. Дело в масштабах. Им мало обожания со стороны одного пионерского отряда. Им нужно поклонение миллионов. Хорошо, если перед тобой будут лебезить академики, генералы и миллиардеры. И только на самый худой конец сойдет любовь и обожание подростков – но, опять же, в массовых масштабах, так чтобы стадион ревел, и можно было нырнуть в толпу со сцены, поплыть в ней, чувствуя, что ты один – настоящий, великий, а они – просто булькающая под тобой человеческая масса…

…Дети сидели вокруг нас плотной группкой, глядя на Клоуна, как зачарованные. А тряпичный мошенник вещал, как говорится, с выражением – с хорошо поставленными мхатовскими паузами, завываниями и пугающими взвизгиваниями в самых страшных местах своего рассказа:

– …И весь город погрузился во мрак. Люди боялись выпускать на улицу детей, а сами взрослые стали бояться собственной тени. Потому что всем казалось: Человек-Тень крадется за ними по пятам. А как отличить собственную тень от тени, живущей самой по себе?

– Легко! Ведь эта тень – она же без человека! – запальчиво крикнул смешной, наголо постриженный мальчишка. На него со всех сторон зашикали, даже локтем ткнули – было слышно, как он пискнул.

– Конечно! – подхватил Клоун, от возбуждения звеня бубенцами на колпаке. – Конечно, у Человека-Тени не было хозяина. Но в том-то и дело, что он умел здорово маскироваться: он просто прилеплялся к ногам прохожих, притворялся, будто он их собственная тень. И потому его очень трудно было найти. Однако же – можно! Но один мальчик понял, что именно к нему подбирается темный убийца. Интересно, как он догадался?

– Я знаю! – важно сказал какой-то белобрысый крепыш. – Он увидел, что отбрасывает сразу две тени!

– Близко, но не то! – покачал головой Клоун.

Я усмехнулся: надо же, он даже меня заинтриговал своей историей. Откуда он их только берет? Если верить Затворнику – из моего же собственного подсознания, пыльного чулана заброшенных и никчемных мыслей. А ведь если, как следует, покопаться в этом чулане, можно нарыть не один сюжет для романа!

Как, все-таки, мало мы знаем о самих себе. А еще пытаемся направлять на путь истинный других… Хотя, есть ведь народная мудрость, утверждающая: «Со стороны виднее…»

– А у меня тоже иногда бывает две тени! – заявил лысый мальчишка. – Что же, за мной тоже Человек-Тень охотится? Ха-ха!

– Чего ты врешь?! – насупился плотный, показывая лысому большой белый кулак. – Когда это ты отбрасываешь сразу две тени?!

– А когда под двумя фонарями стою! – чуть потише, но твердо ответил лысый храбрец и попятился.

– Ага, так бывает, – сказала темненькая девочка с парой косичек.

– Неужели не поняли? – воскликнул Клоун. – Это же так просто!

– Наверное, у этого мальчика тень появилась в пасмурный день, когда ни фонарей, ни солнца… – предположила другая девочка, в яркой бейсболке, и, почему-то, одним подкрашенным глазом.

– Точно! – торжествующе завопил Клоун, и даже я подпрыгнул от неожиданности: иногда просто забываешь, что кукла говорит твоими собственными губами. – Он увидел собственную тень в час, когда на город надвигалась страшная гроза. Он сразу все понял – тело его свело от ужаса, и волосы встали дыбом на голове! И в сверкании молний, под жуткие раскаты грома он увидел, как из черной тени на стене к нему потянулась черная рука. И в этот момент…

– Близнец, пора! – раздалось над ухом.

Крот, наверное, хочет, чтобы я заявился на Круг в мокрых штанах.

– Елки-палки, ну зачем так подкрадываться? – говорю, стаскивая с руки куклу. Клоун вякнул что-то и замолчал на полуслове.

Дети возмущенно загалдели. Еще бы: история обрывалась на самом интересном месте!

– Продолжение следует! – улыбаясь, кричу ребятам. Прячу Клоуна в сумку. – Будут и другие истории, даже интереснее!

– Но, дядь Леш!

– Ну, вот, опять!

– Вы и так редко приходите! А тут такая история!

– А чем все закончилось, дядь Леш, а? Чем закончилось? Человек-Тень утащил мальчика? Или тот убежал? Скажите, а?

– Да, скажите, а то мы с пацанами поспорили…

Я только глупо улыбался в ответ. Пытаться что-то сочинять за Клоуна? Куда мне! Собственная репутация дороже…

Крот снова тащил меня к пруду. Намечалась «летучка» в традиционном составе – я, Крот и Хиляк. Нужно подготовиться к очередному «внеочередному» Малому Кругу. Я начинал нервничать: не нравилась мне эта возня. Печенкой чувствовал: что-то серьезное происходит в руководстве Клана, да только не как не мог ухватить суть. Как там сказал завхоз? «Слабаки созданы, чтобы прятать свои маленькие тайны». Или что-то вроде этого. Что ж, очень даже похоже.

Хиляк сидел на кособокой скамеечке, надвинув шляпу на брови, словно хотел казаться неузнанным. Задумчиво кидал камушки в воду, наблюдал за кругами. Плоские запускал «лягушками».

– Здорово, Хиляк! – сказал я.

– Да-да… – промямлил Хиляк, не отрывая взгляда от расходящихся кругов. Встрепенулся, глянул на меня. – То есть… Хотел сказать – здравствуй, Близнец! Извини, задумался…

Я пожал холодную руку в лоснящейся перчатке.

– Какие-то вы нервные сегодня, – говорю.

– Еще бы не нервничать, – Хиляк сплюнул. – Тут айсберг всплывать начал. Аккурат под нашей задницей…

– Загадками говорить изволите? – я непонимающе посмотрел на Крота.

– Коллега имеет ввиду, что до сегодняшнего дня нам была известна только часть вводной. Так сказать, верхушка айсберга. А сегодня птичка на хвосте принесла такое… В общем, подводная часть айсберга – куда больше той, что торчит на поверхности.

– А-а… – промычал я.

Тоже мне, объяснили! Виртуозы казуистики.

– Короче, с чужаком все оказалось еще сложнее, – сказал Хиляк. – Он не с Луны к нам упал, и не случайно забрел. Как оказалось, мы сами приложили руку…

– Что значит – «мы»?! – возмутился Крот. – Лично я тут совершенно ни при чем!

– Как и я, и, тем более, Близнец, – успокаивающе сказал Хиляк. – Это наши политики замутили. Мания величия им покоя не дает, чтоб их…

– В смысле? – говорю. – Они что, сами все выболтали анималам?

– Не совсем, – Хиляк криво улыбнулся. – Помнишь, как в сказке? «Пусти одну лапку погреться, пусти другую…» В общем, кто-то из руководства решил, что было бы неплохо подтащить Контур поближе к власти. Подтянуть его, так сказать, повыше. У нас, конечно, есть свои контурные метки в аппарате правительства, Думы, даже в администрации президента. Но, так, на уровне секретарей, делопроизводителей и тому подобного. Но каком-то умнику взбрело в голову заполучить в Контур настоящего депутата…

– Но ведь там – сплошь анималы! – поразился я.

– Причем, самые махровые, – мрачно подтвердил Крот.

– Вот именно! – Хиляк засунул руки в карманы пальто, насупился. – Я просто понять не могу – к чему было совершать такую очевидную глупость? Якобы кому-то показалось, что депутат этот – натуральный слабак. И Ловец бормочет, мол, «тот на метроном смотрел, как кролик на удава. Самая, что ни на есть жертва, наш типичный клиент»…

– Но ведь все это идет против Книги! – воскликнул я. – Чего вы на меня так смотрите? Я ее как раз читаю! Вот, смотрите…

Я полез было в сумку, но Крот остановил меня:

– Мы все отлично знаем, что говорит Книга. Но, сам понимаешь, жизнь – это не Книга…

– Зачем же она тогда нужна? – я был удручен, словно меня обманули, как маленького ребенка.

– Ты прав, прав, старик! – сказал Хиляк, закуривая. – Наши отцы совсем распустились. Это я давно уже чувствую. Знаешь, как это называется? Нюх они потеряли, вот как! Забыли, где истинное место слабаков. Возомнили себя неизвестно кем. А вот, вышиби кого из Клана – все, конец! Ничтожество быстро вспомнит, что оно есть на самом деле!

Хиляк говорил нервно, зло. Я сразу вспомнил, как тряслись его руки тогда, на допросе перед Кругом. Мне, отчего-то, Держатели не казались такими немощными, чтобы сгинуть, очутившись вне Клана. Однако теперь я знал точно: величие наших вождей – иллюзия, удивительное искривление пространства.

В котором, возможно, большую роль играет удивительная машина, надежно укрытая в тайных подземельях…

– И вот, я думаю, депутат наш сорвался с крючка. Не такой уж он оказался слабак. Или магия власти просто посильнее наших методов. Короче, сдается мне, этот живчик решил покопаться в нашем огороде. Своими методами, при помощи собственных связей. Надо думать, с его подачи и объявился у нас таинственный незнакомец…

– А что ему известно?

– Не знаю. На Круге, вроде бы, должны допросить Ловца. Вот ты нам и расскажешь.

– А вы сами?..

– Нас не пригласили. Мордами, видать, не вышли, – усмехнулся Крот.

– Я думаю, дело в другом, – покачал головой Хиляк. – После одной поездки с Матвеичем ты сразу очень стал интересным собеседником. Понимаешь меня?

– Смутно.

– Тебе известно, где находится Сердце! – сдавленным шепотом проговорил Крот. – Из тебя попытаются вытянуть информацию!

– Ты по-прежнему неопытный новичок, – кивнул Хиляк. – Без нас, по их мнению, ты будешь менее уверен в себе, и этим постараются воспользоваться…

Я почувствовал себя крайне неуютно. Будто теперь вместо одного хищного зверя – чужака – вокруг засуетились гиены.

– Но нет худа без добра, – Хиляк поднялся, подошел ко мне, положил на плечо руку. – Это хороший повод набить себе цену…

– Я не хочу набивать себе цену. Зачем мне это?

– Не спорь. Выше цена – больше возможностей. Чужака все равно надо разыскать и обезвредить, пока не поздно. Это просто-напросто необходимое условие нашего с тобой выживания…

– Это я, как раз, понимаю.

– Надо использовать все карты, которые тебе сдают. Я знаю, что тебе непросто.

– Слабакам всегда непросто…

– Твоя правда. Но мы – лучшие из слабаков. Ты ведь согласен?

– Это как-то… Нескромно, что ли…

– Забудь про скромность, Близнец! – Хиляк схватил меня за плечи, встряхнул. – Ты – супермен Клана, наш собственный Джейс Бонд! Разве ты забыл?!

– Э-э…

– Не мычи! – Хиляк, похоже, специально взвинчивал себя, стараясь передать мне часть своих эмоций.

Но я чувствовал лишь оторопь.

– Ты – суперагент могущественной организации, – раздельно, глядя мне в глаза, говорил Хиляк. – У тебя за спиной надежные друзья, и твоя цель – спасти человечество от падения в пучину жестокости и насилия!

– Бред какой-то… Что за шутки… – жалобно пробормотал я, косясь на Крота.

Я искал у него поддержки. Но Крот глядел на меня расширившимися глазами, словно на мне вдруг оказался костюм Бэтмена.

– Никаких шуток! – решительно сказал Хиляк и улыбнулся – будто только что нашел ответ на все мучавшие его вопросы. – Отныне считаем твою практику пройденной. Ты более не слабак.

– А кто же? – я растерянно тер виски.

В голове шумело от переизбытка эмоций. Я ничего не понимал. Крот тоже с интересом смотрел то на меня, то на Хиляка.

– Ты – свой среди чужих! – проговорил Хиляк, и в глазах его блеснул восторг.

– Среди кого?! – я был просто в отчаянии. Еще немного – расплачусь от страха.

– Среди анималов! – заявил Хиляк и победно хлопнул в ладоши. – Раз есть чужой среди своих, пусть будет свой среди чужих! Это же логично!

– Обалдеть… – Крот покачал головой. Он улыбался, но в глазах его читалось сомнение. На мой взгляд – вполне обоснованное.

Но Хиляка несло еще дальше.

– И ты не просто суперагент Клана! – воскликнул он, ткнув меня черным пальцем. – Ты самый настоящий анимал!

Подумал секунду, рассмеялся счастливым детским смехом и добавил:

– Нет, ты не просто анимал, парень. Ты – суперанимал!