Текст книги "Штука"

На волю.

Пронесся мимо группки специалистов в халатах – те едва успели отскочить. С трудом вписался в резкий поворот – цистерна со скрежетом сорвала штукатурку с небольшого отдельно стоящего здания. С уважением подумал о людях, которым приходится работать за рулем таких монстров.

Замелькали стройные ряды деревьев – здесь был настоящий парк, маскирующий комплекс от любопытных по ту сторону периметра.

А вот, собственно, и забор: весьма похожий на тот, что окружал Обитель. Из таких же бетонных плит, только повыше и с более продвинутой, спиралевидной «колючкой» поверху. Тут же показались раздвижные ворота и будка охраны. Из распахнутого окошка торчал пулеметный ствол, с обеих сторон дороги в меня целились из автоматов…

– Не снижай скорости! – взвизгнул Клоун. – Жми напролом!

Нога сама вдавила педаль «газа». С надсадным рычанием тягач стал медленно набирать скорость. Я невольно пригнулся, хоть и понимал: от пули так не спрячешься.

И вдруг обмер. Я же совсем забыл!

– Черт… – ахнул я. – А как же ребята? И Тома…

– Чем ты им поможешь, если тебя здесь пристрелят?! – заорал Клоун. – Жми!!!

Донесся отдаленный стрекот, и на голову посыпались обломки. В лобовом стекле образовалась пара зловещих дырок, окутанных сеткой трещин.

– Не стреляйте! – заорали на улице. – Не сметь!!!

Мимо меня пронеслись оскаленные лица с поднятыми наизготовку автоматами.

Последнее, что я увидел на этой гостеприимной территории, был Тихоня. Всклокоченный, он прыгал возле будки охраны и отчаянно размахивал руками.

Кабину тряхнуло от мощного удара – тяжелая плита ворот прогнулась и отлетела в сторону. Наверное, нам помогло извечное русское разгильдяйство – ворота не были задвинуты до конца и оттого тягач просто перелистнул их, как прочитанную страницу.

Я не смог сдержаться – расхохотался самым легкомысленным образом. Клоун визжал что-то непонятное, но тоже восторженное.

Свобода! Как это здорово – вновь обрести свободу! Ради это чувства стоит немного посидеть под замком!

И лишь мельком подумал о том, что не избежать погони.

Да еще о том, что несусь я верхом на огромной дымящейся бомбе…

Часть пятая
Правило ящерицы

1

Каждый, наверное, хотя бы раз в жизни мечтал о настоящих героических приключениях, лучше всего – с погонями и со стрельбой. У нормальных людей, это проходит в детстве. Слабаки же мучительно мечтают всю жизнь, и чем менее осуществима мечта – тем больше за нее цепляются.

Наверное, я воплощал в себе все эти нереализованные фантазии, когда несся на взрывоопасной цистерне, сшибая неудачно припаркованные легковушки. У меня не было вразумительного плана. Я просто сорвал с ладони протестующее пискнувшего Клоуна, затолкал за пазуху, и изо всех сил вцепился в «баранку».

Я даже не сомневался, что за мной мигом снарядят погоню. Глядя в зеркала заднего вида, убедился, что реакция охраны оказалась еще выше, чем я предполагал. За мной уже мчались как минимум два автомобиля с мигающими проблесковыми маячками. И я даже представил себе, как неспешно, спокойными, отработанными фразами Экзекутор отдает команды Контуру…

Через пару километров показался перекресток. И указатель на Москву. В голове зашевелились недобрые мысли и я неумело вывернул на трассу. С воем шарахнулись в сторону машины, но мне в моем громадном шумном танке было на них плевать.

Над головой, чуть не касаясь крыши, с ревом прошел вертолет. Без особого восторга я наблюдал, как он разворачивается прямо по курсу. Нет, ну не могут же меня расстрелять с «вертушки» прямо посреди оживленной трассы!

Или могут?!

Сжал зубы, вдавил «газ». С трудом удерживая контроль над длинномерной махиной, пошел на обгон. На меня с удивлением глянул водитель какого-то джипа.

«Сто сорок» для этого агрегата явно не предел…

Главное – добраться до оживленных улиц и соскочить. Там есть хоть какой-то шанс затеряться в толпе…

А это еще что такое?

Подозрительное скопление машин вдоль дороги. БТР, еще один. Грузовики с солдатами, милицейские иномарки с «мигалками»…

Меня не заставили долго мучаться предположениями. Крепко тряхнуло – я с трудом удержал управление. Но мой снаряд на колесах быстро сбавлял ход. Я отчаянно «газовал» – но без особого толку. Тягач, словно устав от долго бега, потерял силу.

«Колеса пробили» – догадался я. Выглянул в окошко. Со всех сторон на почтительном расстоянии торчат солдатские каски. Обложили

Самое время предаться отчаянию. Представьте себе – не захотелось! Я лишь усмехнулся, спрыгнул на асфальт и неторопливо отправился к корме цистерны. Колеса под ней действительно, расплющены – как раздавленные жабы. Ну, что ж, вы сами вынудили меня пойти на эти крайне нежелательные меры…

Ко мне осторожно приближались вооруженные люди. Я затылком чувствовал усиленный оптикой взгляд снайпера. Главное – не делать резких движений.

У цистерны сзади – что-то вроде шкафа управления. Я, конечно, не специалист, но вот это колесо с надписью «сброс» выглядит уж очень привлекательно…

А вот и ОМОН пожаловал. Очень серьезные ребята, и все в масках. Только свои спецсредства используют совершено неправильно. Глупо этим не воспользоваться…

– А ну, стоять! – приказал старший. – Руки за голову! Отойти от машины и лечь на землю!

– Вы же не будете стрелять по цистерне? – поинтересовался я, откручивая кран. – «Бум!» – и всем «крышка»!..

– Не стрелять! – быстро приказал старший. – Взять его!

Двое метнулись ко мне в момент, когда я, глубоко вздохнув, набрал воздуха.

И дернул за маленький красный рычажок.

Хорошо, что успел отскочить. Токая синяя струя ударила из раструба, на лету превращаясь в ледяной пар. Один из нападавших не успел увернуться и с воплем рухнул на землю: одежда и плоть на нем обратились в лед и теперь лопались с отвратительным треском.

Я же думал об одном: если хочешь долго продержаться без воздуха, надо оставаться спокойным.

А моя затея уже начала давать первые плоды: группа ОМОНовцев вместе со своим командиром безвольно опустилась на землю, еще не понимая, что происходит, но уже склоняясь к тому, чтобы как следует порыдать и задуматься о смысле бытия…

– Что там у вас происходит?! – орала чья-то рация. Но это ненадолго. Через минуту жижа расползется по округе, и всем вам станет не до меня.

В глазах уже начало темнеть от недостатка кислорода, когда я нашел то, что мне было нужно: противогаз на поясе одного из омоновцев. Я не был уверен, что это мне здорово поможет – и все-таки. Суетливо расстегнул подсумок, дрожащими руками напялил и зафиксировал маску, открыл клапан. И изо всех сил выдохнул, очищая легкие от углекислого газа, а маску – от остатков ядовитой атмосферы.

Отдышался, прислушался к ощущениям. Вроде, ничего. Может, маска тут и ни при чем – просто моя сила привила мне иммунитет против жалости к самому себе?

А вокруг началось тихое сумасшествие. Ревели все – милиционеры, врачи «Скорой», офицеры и вооруженные до зубов бойцы… Рядом съезжали на обочину машины, где-то, судя по звукам, бились…

Похоже, я вогнал в депрессию целый район.

Осторожно приблизился к цистерне. Обмотал руку какой-то тряпкой и завернул заиндевевший кран. Поток жижи иссяк.

Пока преследователи не пришли в себя, быстро прошел вдоль обочины в поисках подходящего транспорта.

О, этот внедорожник вполне подойдет! Вытащил из-за руля зареванного бойца, сел сам. Ключи на месте – за это вам отдельное спасибо! Машина легко завелась и просто выпорхнула на дорогу. Это вам, братцы, не тягачом управлять…

2

Машину бросил в придорожных кустах. Не без труда поймал попутку – какой-то несуразный, набитый металлоломом, ЗИЛ. Водила неторопливо вел трясущуюся колымагу, дымил тошнотворными сигаретами и трещал, как заведенный:

– Слыхал: там, на трассе авария – мама, не горюй! Говорят цистерна с водородом взорвалась! Куча народу отравилась, машин побилась – без счету!

– Цистерна с водородом – это сильно, – признал я. – Чего еще говорят?

– Говорят – теракт! Диверсант какой-то: сам взорвался и солдат поубивал кучу! И когда ж на них управу найдут, а?

– И не говорите…

– Вот бы придумать такой газ: пустил его – и все, никому больше убивать не хочется. И все бандюги от него чтоб сидели тихонько и в грехах своих каялись…

Я с подозрением покосился на водилу. Уж не читает ли он мысли? Но тот быстро переключился на тему тяжелой шоферской жизни, крепко приложил политиков с их кризисом – так его, раз так! Ну, и далее, в том же духе.

Я расспросил, как быстрее всего добраться до Москвы. Оказалось – электричкой. И когда за мутным окошком показались дома, был рад побыстрее покинуть слишком уж гостеприимную кабину.

Первая встреченная мной женщина подсказала, как дойти до железнодорожной станции. топать предстояло порядочно, но я с удовольствием прогулялся пешком. Было, правда не жарко: только сейчас я понял, что одет слишком легко для поздней осени. А потому то и дело срывался на бег…

Станции, как таковой не было. Была платформа с парой лавочек и стендом, на котором изображена схема пути. С удивлением понял, что это направление мне знакомо, и нахожусь я всего в паре остановок от Обители.

– Вот и не верь после этого в удачу! – весело сказал самому себе.

Сильные умеют радоваться таким случайностям: им кажется, что случай работает на них, а фортуна любит сильных. Что ж, такая игра мне по нраву!

Темнело, становилось все прохладней. Но электричку долго ждать не пришлось – удача, как и беда, не приходит одна. Состав, скрипнув тормозами остановился, с шипением раззявил двери. Я зашел, улыбаясь, в теплую пасть тамбура, отыскал себе свободное место в уголке, устроился поудобнее…

Все получилось даже лучше, чем можно было представить. Я жив, я на свободе, и у меня есть информация.

Главное теперь – отыскать завхоза…

…К Обители я приближался крайне осторожно. Не исключено, что здесь уже ждет засада. Не хотелось дважды наступать на одни и те же грабли. Потому не стал заходить «в лоб», со стороны ворот. Вместо этого прокрался по зарослям с противоположной стороны. Минут двадцать лежал шагах в десяти от забора – вглядываясь во мрак и прислушиваясь к тишине. Пока, наконец, не решился.

Удивив самого себя, с легкостью перемахнул через забор, как тень прошмыгнул по знакомым уже местам. Нужно было затаиться до утра. И в голову пришел только один вариант.

Этот подвал достаточно темен и мрачен, чтобы меня не беспокоили до рассвета. Устраиваясь на неудобных, но теплых трубах, начал осознавать, насколько устал за этот безумный день. Но не успел припомнить подробностей, как отключился.

Мы, анималы, легко засыпаем.

Проснулся мгновенно. С некоторых пор у меня появилась такая странная, но довольно удобная особенность: вот я сплю – и вот я открыл глаза, совершенно выспавшийся, бодрый, готовый к новым свершениям.

Только на этот раз я не сразу поверил, что проснулся. Мне мерещились тихие голоса, какой-то призрачный свет… Осторожно повернул голову. Точно – свет. И голоса отнюдь не мерещатся.

Осторожно соскользнул с труб на пыльный пол. Тихонько приподнялся, сделал несколько шагов. Голоса и свет усилились. Там, за углом, кто-то был. Медленно выглянул.

Дети! И не просто дети – ребята из третьего отряда, сидят в кружок вокруг трех свечных огарков, беседуют… Да нет, не просто беседуют! Они же показывают друг другу какое-то представление! С помощью грубо, наивно сделанных тряпичных кукол, одна из которых гротескно напоминает моего Клоуна…

– …А ты не боишься темноты? – зловещим мальчишеским голосом вещал Лже-Клоун.

– Нет, я боюсь только своего призрака… – тоненьким голоском отвечала бледная кукла с нарисованными глазами.

– Как же можно бояться своего собственного призрака?! – недоумевал Лже-Клоун. – Призраки бывают только у мертвых!

– Когда призраки у мертвых – это совсем не страшно, – печально сказала девочка. – Мертвым нечего бояться. Гораздо хуже, когда к тебе придет твой собственный призрак…

– Ха-ха-ха! – издевательски воскликнул Лже-Клоун. – Уж ко мне-то он точно не придет! А если придет – я ему покажу…

– А, ну – попробуй! – высунувшись за угол предложил Клоун. – Ты осмелился смеяться надо мной, и за это жестоко поплатишься!

Нет, братцы, я просто не мог отказать себе в удовольствии немного пошутить! Тем более, когда представился такой изумительный повод, а публика столь благодарна!

Благодарная публика разразилась визгом и воплями. Я, конечно, стразу же вынырнул из-за угла, пытаясь сгладить произведенный эффект лучезарной улыбкой. Но крики ужаса мгновенно сменились криками восторга. Мне с трудом удалось убедить почтеннейшую публику вести себя потише: сюда могли нагрянуть взрослые.

– Это вряд ли… – сказала моя старая знакомая – Катя.

– Это еще почему? Вам теперь все позволено? По ночам гулять, в подвалы прятаться…

– Просто лагерь закрывают, – невесело пояснил белобрысый мальчишка, и я даже вспомнил, что его зовут Артем.

– Как – закрывают? – не понял я.

В голове вертелись варианты: то ли детей отправляют на зиму по домам, то Обитель вообще решила сменить прикрытие…

– Какие-то важные дядьки приезжали, – сказал Артем. – Вроде бы продали лагерь…

– Как это – продали?

– Ну… Земля здесь, оказывается, очень дорогая, а они даже не знали. А как прознали – сразу примчались. Говорят, гипермаркет строить будут. С гостиницей и развлекательным центром…

– Но… Как же вожатые, директор?

– А что они могут? Вот, если бы завхоз был живой…

Это прозвучало, как намек. Хотя, конечно же, ничего такого про Матвеича дети знать не могли. Как, однако, поворачивается дело…

– И что же вы собираетесь делать? – спросил я.

– А ничего, – сказал за всех Артем. – Отправят нас по домам – и все…

– А у кого нет дома? – насуплено поинтересовался худощавый длинноволосый парень.

Ребята загалдели, выясняя отношения. Я почувствовал, что меня настойчиво тянут за рукав. Оглянулся – Катя. Совсем не по-детски смотрит в глаза, делает пальцем знак: «тихо!»

Послушался. Мы отошли в сторону, туда, где было совсем темно, и лиц уже не видно.

– Он знал, что вы сюда придете, – сказала Катя таким тоном, что волосы готовы были стать дыбом, и мне пришлось вспоминать, что я давно уже не слабак.

– Кто? – пробормотал я.

– Вы тоже знаете. Вот!

Маленькая рука вложила мне в ладонь клочок бумаги.

– Идите туда. И уходите прямо сейчас, а то ребята вас не выпустят. Они вас так ждали…

От последних слов в груди что-то екнуло. Так ждали… Да, братцы – это дорогого стоит, поверьте! Слабаков редко кто ждет. Дети всегда тянутся к сильным. С ними интереснее, они веселее, у них есть то, что заряжает детскую душу энергией и желанием как можно скорее стать такими же сильными и свободными…

Ну, хватит философии.

– Спасибо… – тихонько сказал я Кате, но та уже растворилась в темноте.

Взглянул напоследок в сторону ночной компании. Другой мир, свои тайны, и нет им никакого дела до опасностей, грозящих миру взрослых.

Ну и правильно.

Вздохнул и тихонько направился к выходу. Желательно выбраться из лагеря до рассвета…

3

Матвеич имел все основания тщательно заметать следы. Охота на нас вряд ли прекратилась, а теперь, когда Тихоня, наконец, дорвался до вожделенной власти, наши шкуры вообще ничего не стоят.

Вышел из здания вокзала. Хорошо бы умудриться не привлечь к себе внимания милиции. Только ведь по закону подлости, когда специально стараешься быть незаметным, начинает казаться, будто все вокруг с подозрением пялятся на твою персону.

Глубоко вздохнул – и загнал дурацкие мысли подальше. Мне – к левому крылу.

Медленно иду, любуясь утренним небом и дрожа от холода. По идее должен заболеть – хотя есть мнение, что люди в экстремальных ситуациях не болеют. Так – тихо умирают некоторое время спустя…

А вот и те, кто мне нужен. Двое бродяг расселись на ступенях, задумчиво курят какую-то дрянь. За несколько метров уже доносится характерный, крепкий запах. Но, будете смеяться – я с завистью смотрю на их грязные, сплошь драные куртки и вязаные шапочки.

Молча сажусь рядом. Один из бомжей, похожий на спившегося актера, с благородной трехдневной небритостью, небрежно передает мне сигарету без фильтра. Наплевав на природную брезгливость, беру, делаю затяжку. Таковы правила игры, так идет опознавание «свой-чужой». Мне очень надо быть своим.

– Чего дрожишь? – сипло интересуется бродяга. – Ишь, нарядился – чай, не май-месяц… На-ка, надень…

Мне бросают какую-то невообразимую тряпку, которая с трудом превращается в изуродованное временем клетчатое пальто. Я надеваю его и вонь окутывает все мое существо. Но становится теплее и даже в сон клонит.

– Выпьешь? – предлагает бродяга. Рядом мгновенно оживает его сосед – щуплый старик в треснувших очках с перемотанными изолентой дужками.

Небритый сует мне початую «чекушку». Надо же – их еще выпускают! Отхлебываю – холодная, и пьется, как вода. Благородный напиток. А вполне могли бы предложить тормозной жидкости… Мне быстро делается теплее, а на душе – спокойнее.

– М-да… – говорит небритый. – Наворотили делов… Теперь начнется кутерьма…

– Вы это о чем? – чуть пьяно спрашиваю я.

– Я об исходе, – задумчиво отзывается небритый. – Обитель будет сметена напрочь, надо искать новую. И весь Контур, похоже, сначала охватывать… А ты говоришь – «кризис»…

– Я вообще ничего не говорю… – бормочу я. – Но откуда вы знаете?..

– Нам ли не знать, Близнец? – усмехается бомж. – Мы Дозорные. Мы видим ой как далеко… Когда день и ночь среди людей – сердце и разум совсем по-другому чувствовать начинают…

– Я думал – вы просто связные…

– Мы – Дозорные, – хрипло, но гордо возражает старик, отхлебывая из «чекушки». – Аналитики, как модно говорить. Наше дело – сидеть, смотреть… И делать выводы.

– И что же вы видите?

– Видим – беда идет. Слабых обижать начинают – это плохо. Их, конечно, всегда обижали. Но теперь на всех углах кричат, что быть слабым и бедным – это зло. А слабаки им верят – и падают духом. Анималы никак в толк не возьмут, что все в этом мире связано. Если у тебя «ягуар» и фотомодель на соседнем сиденье – это еще не значит, что ты будешь жить вечно. Еще и удивляются, отчего у них кризис…

– А что, это как-то связано? – спрашиваю недоверчиво.

– А ты посидел бы с нами вот так, годик-другой – и сам бы все понял, – сказал небритый. – Анималы не понимают, что все их благополучие на слабаках строится. Мы просто не даем им все силы бросить на уничтожение друг дружки. Вот… Ну, а как только в Клане начался разлад – все, конец спокойствию… Я телевизор не смотрю, но готов поспорить: там все за головы хватаются, думают – конец света близко…

Я молча забрал у старика бутылку. Сделал хороший, обжигающий глоток. В голове воцарился приятный туман.

Бомжи меня впечатлили. Я, конечно, всегда знал, что они непростые ребята. Но вот, на тебе – Дозорные… Хиляк как-то обмолвился, что Дозорные повыше Владыки стоят…

– Это правда, что Владыку вы из числа своих избираете? – осторожно поинтересовался я.

Старик тихо хихикнул.

– А нет никакого Владыки, – улыбнулся небритый. – Время от времени кто-нибудь из нас приходит в Обитель и делится своими выводами. У нас ведь много времени, чтобы наблюдать, думать и делать выводы. Мы не тратим его на драки за власть, на добывание денег, на быт. Может, мы неважно выглядим – так нам просто это не важно. Главное – истина…

– Вы приходите в Клан – и вас слушают?

– Конечно. Мы – идеальные слабаки. Мы не за что не боремся, власть нам не нужна, терять нам тоже нечего – потому к нам и претензий быть не может. Ваш Круг принимает наши доводы к сведенью – и решает, как считает нужным. Ведь для нас жизнь не меняется ни при каком раскладе – ни при расцвете, ни при упадке. Мы всегда – самые слабые. Но при том выше всех, и… сильнее.

Я разглядывал эти болезненные лица и вдруг ощутил – как мало знаю об устройстве этого мира. В нем все имеет свою оборотную сторону, двойное дно и искажающий действительность подтекст. И никогда я не узнаю правды во всей ее полноте.

Хотя бы потому, что стал сильным.

– И что же мне делать? – тихо спросил я.

– То, что ты и собирался, – небритый пожал плечами. – К чему тебя призывает совесть. Мы просто Дозорные, мы всего лишь наблюдаем. Действовать – не наша роль…

– Но я могу еще что-то исправить?

Бомжи многозначительно переглянулись. Словно я коснулся темы какого-то старого разговора.

– Исправить? – сказал старик. – А зачем? Может, есть смысл начать все с чистого листа?

Не знаю отчего – но рука сама нашарила в кармане джинсов изрядно помятую открытку.

С чистого листа…

– То, что люди называют кризисом, уже началось, – сказал небритый. – Процесс не остановить. Просто жертв может быть или больше или несколько меньше…

– Пусть будет меньше! – быстро сказал я.

– Тогда действуй, – кивнул небритый.

Я был готов вскочить и умчаться… Но куда?!

– Как мне найти… – начал было я, но небритый приложил к губам грязный палец. И жестом подозвал кого-то. Подбежал какой-то малолетний заморыш с совершенно бандитскими глазами.

– Гонец отведет тебя, – сказал Старик.

– Спасибо… – пробормотал я. – Удачи вам…

– Нам удача ни к чему, – отозвался небритый. – Это тебе – удачи! И еще… Больше смотри на людей. Они этого заслуживают…

Я судорожно кивнул.

Гонец посмотрел на меня пронзительными цыганскими глазами и шустро засеменил прочь. Я едва поспевал за ним, пытаясь на ходу застегнуть пальто. Пуговиц, конечно, не было. Зато обнаружился болтающийся в петлях пояс, который я завязал узлом на уровне пупка. Пальто было мало и при резких движениях потрескивало, особенно на плечах. Думаю, теперь даже Хиляк позавидует моей импозантности.

Правда, для этого его надо вытащить из плена…

…Маленький гонец тащил меня совершенно невообразимым маршрутом, пройти которым мне самому просто не пришло бы в голову. Не сразу я догадался, что так мы избегаем возможных встреч с милицией. Наша парочка подействовала бы на патруль, как красная тряпка на быка. Не самое удачное время попасть в «обезьянник»…

Мы двигались дикими, промышленными кварталами, очевидно вдоль железной дороги. Пока, наконец, не свернули в какой-то старый дворик. Ничем не примечательный двор, если б не небольшая кубическая постройка в центре. Высотою метра в полтора с квадратным окошком и металлическими жалюзи. Я не сразу вспомнил – что это. Раньше такие были в каждом дворе, теперь же их большей частью снесли, как никому ненужный анахронизм.

Это – отдушина бомбоубежища. Запасной выход из надежного подвала под домом, на случай, если здание сметет ядерным взрывом.

Мальчишка воровато оглянулся – и ловко выдернул из окна ржавые жалюзи. И сделал мне знак: «полезай».

Я полез. Неловко протиснулся в окошко, нащупал ногами лестничные скобы. И стал медленно спускаться по жутковатому бетонному колодцу. Свет над головой мгновенно погас: жалюзи встали на место. Что ж – снова привыкать к темноте…

Добрался до дна. Под ногами куча мусора, и не только – судя по характерному запаху. Утешало только то, сам я источал не менее тонкие ароматы.

Здесь был кромешный мрак, а в карманах у меня не было даже мобильника – хоть чем-то подсветить. Потому доверился природе и принялся шарить руками – где-то должна быть дверь. Ладони быстро обнаружили то, что нужно: ржавые рычаги тяжелого люка. Это мы уже проходили! Потянул на себя – и дно колодца осветилось мягким светом.

Я обрадовался, как Алладин, обнаруживший пещеру с сокровищами. Оттянул дверь по максимуму – насколько позволял толстый слой мусора. Протиснулся в образовавшийся проем. Здесь был даже не коридор – низкий лаз, который позволял двигаться, разве что, на четвереньках. Я так и поступил.

Лаз привел к хорошо освещенному коридору, где я смог, наконец, встать в полный рост. Дальше так и пошел – на свет. И оказался в просторном помещении, сплошь обвешанном плакатами, с полками вдоль стен и парой столов по центру.

Плакаты мгновенно напомнили счастливое школьное детство и занятия по начальной военной подготовке: радиус поражения ядерным взрывом, что делать при воздушной тревоге, как обращаться с противогазом и респиратором, устройство автомата… Полки также были заполнены чем-то околовоенным, по крайней мере, старую солдатскую каску и противогазный шланг я заметил.

Но мое внимание больше привлекло то, что было на столе. Там, в пенопластовой мисочке, излучая умопомрачительные запахи, дымилась самая обыкновенная лапша быстрого приготовления. Очевидно, внешний облик подгоняет под себя и психику: эта растворимая отрава казалась мне теперь просто верхом кулинарного искусства. А может, дело в том, что я не ел со вчерашнего утра.

По крайней мере, я даже не задумывался, когда уселся за стол и принялся быстро, «пока не отобрали», уплетать приготовленное кем-то кушанье…

– Смотри, не обожгись, – раздался насмешливый голос.

Воровато прикрыл жратву рукой, поднял глаза. Что и требовалось доказать – майор Хорь, собственной персоной.

– У вас здесь что – учебный класс какой-то? – наматывая лапшу на пластиковую вилку, спросил я.

– Что-то в этом роде, – кивнул майор. – Здесь инструктаж по ГО проводится.

– До сих пор? – удивился я.

– Ну, да. Масштабы, конечно, не те, что при Союзе, но нас никто не отменял. У меня таких точек по городу несколько. Очень удобно.

– Для чего?

– Прятаться. И прятать. Я ведь эту систему, как свои пять пальцев, знаю. А учитывая то, что начальству далеко не все известно – в руках Клана большие козыри…

– В этом я уже убедился… – пробормотал я и спохватился. – Я тут, похоже, ваш обед уничтожил…

– Я тебя умоляю, – усмехнулся Хорь. – Ну-ка подожди…

Он отошел к дальней стене, где высились огромные железные шкафы. Отпер один из них и вытянул большой картонный ящик. По полу подтащил к столу и принялся выставлять безликие железные банки, густо измазанные машинным маслом.

– Здесь у меня всего полно – нас случай атомной войны, – пояснил Хорь. – Тушенка говяжья, свиная, икра кабачковая, баклажанная, горошек, каша с мясом… Сгущенка, разумеется, галеты… Макароны есть – на вид страшные, но еще ни один матрос на подлодке от них не помер. Да, много чего! И это – в каждой точке…

– Обалдеть… – признал я, подтаскивая поближе пузатую банку тушенки. Майор заботливо положил рядом со мной вызывающий ностальгию, похожий на «серп и молот» консервный нож. Я принялся лихорадочно вскрывать банку, а добравшись до содержимого – уплетать за обе щеки упругое, волокнистое и ароматное мясо. Даже не сплевывая жир и лавровые листья.

– Да, хороши были продукты для армии, – заметил Хорь. – Даже после списания еще лет двадцать годятся в пищу…

– М-м?! – я замер с набитым ртом. Такие сроки хранения вступали в противоречие даже с чувством голода.

– Не беспокойся, это качественное – еще советское, – заверил майор, открывая банку со сгущенкой. – Эти консервы еще нас с тобой переживут…

И вылил себе в рот густую белую струю, целую банку – залпом.

Мне однако, есть расхотелось. Наверное, уже просто насытился. Осоловело откинулся на спинке стула, пытаясь вспомнить, что же мне было нужно…

– А где Матвеич? – спросил я.

– Это я у тебя спросить хотел, – ответил майор. В глазах его мелькнуло удивление.

– Так это вы меня к бомжам направили? То есть, к этим, к Дозорным?

– Н-нет… Мне просто депешу передали: быть здесь, ждать гостей…

Вот это новости! Выходит, Матвеич просто свел нас, а сам то ли прячется, то замышляет что-то непонятное. Но ведь у нас совсем нет времени!

– Майор, – говорю. – А гражданская оборона обладает хоть какой-то реальной силой?

– Формально – нет, – уклончиво ответил Хорь. – А тебе зачем нать?

– Ребят надо вытаскивать. И Штуку.

– Ты знаешь, где они?!

– Е-мое… – выдохнул я. – Да я же только оттуда! Неужели не ясно?! Но если ГО так слаба…

– Погоди, курсант, не гони лошадей. Я же сказал – формально…