Текст книги "Штука"

3

Черт бы побрал этого Хиляка с его сумасшедшими фантазиями.

Мне еще только идти «на ковер» к этим вампирам-Держателям, а меня уже трясет, и ноги подгибаются от страха.

Это ж надо такое придумать: я – суперанимал! То есть, человеческое существо, движимое инстинктами власти, жажды наживы и прочими атрибутами наших абсолютных антагонистов. Нет, это уже слишком. Можете считать меня последним трусом, размазней – кем угодно, но на эту роль я никак не гожусь. Временная имитация простого сильного – пожалуйста. Но опытный психолог расколет меня в два счета, несмотря на мою выигрышную внешность.

Сказано же в «Памятке неудачника»: «Смирись со своей слабостью. Растворись в ней. Откажись от всех притязаний на силу. Познай всю глубину собственной немощности – и ты узришь оборотную сторону. И слабость твоя обратится в силу…» Примерно так. Сила через слабость – это я понимаю, эту идею я принял целиком и полностью. Но Хиляк, похоже, задумал пойти против всех канонов. Может, он знает гораздо больше меня, может даже четко представляет, что и как. Но, елки-палки – я не желаю, чтобы экспериментировали именно на мне!

– А, Близнец! – раздался приветливый возглас.

Я вздрогнул, с трудом выбираясь из поглотивших меня мыслей. Остановился перед большой клумбой неподалеку от площадки для построений, той самой, над которой вился флаг с альбатросом. Передо мной, щелкая секатором, стоял на коленях человек в пыльном комбинезоне, с седоватой бородкой. Он улыбался, и я не сразу узнал в нем одного из Держателей.

– Куда торопишься? – поинтересовался Затейник.

– Ну… – пробормотал я. – Малый Круг же скоро…

– Полчаса еще, – махнул рукой Затейник и принялся щелкать секатором, прореживая кусты. – Ну, как, тебе есть, что сказать на Круге?

– Ну, не знаю, – проговорил я. – Смотря, что спросят…

– Что спросят… – хохотнул Затейник, разглядывая цветок. – А если спросят: «Где Сердце?»

Искоса поглядел на меня.

– Откуда вы знаете? – пробормотал я.

Надо же! Еще Круг не начался, а меня уже принялись окучивать. Причем, в буквальном смысле

– Можно догадаться, куда вы могли ездить с завхозом ночью, – туманно сказал Затейник, что-то раскапывая в рыхлой почве.

«Неужто Баян настучал? – тупо подумал я. – Или Матвеич намеренно распространяет слухи? Подманивает, гад, чужака…»

– Дело не в том, что тебе стала известна наша заветная тайна, – Затейник увлеченно копался в земле каким-то металлическим штырем на ручке и, говорил со мной нарочито небрежно. – Дело в том, сумеешь ли ты сохранить эту тайну. Я всегда был против того, чтобы завхоз единолично распоряжался таким ценным секретом. Вообще-то правильнее было бы, чтобы этой информацией владели Держатели. Или, хотя бы, первый из них…

«Вот это номер, – думаю, – Затейник решил раскрутить меня на информацию? Уж не он ли и есть тот самый засланный казачок? Это было бы слишком…»

– Думаю, в целях твоей же собственной информации, тебе стоит поделиться подробностями вашей поездки. Только со мной. Гарантирую: никто не узнает о нашей беседе…

Ну, как вести себя в подобной ситуации? Откуда мне знать, кто прав – завхоз или Держатель?

– Вообще-то, – говорю, – Это не моя тайна.

– Правильно, – кивает этот хитрец. – Это тайна Клана. А Клан – это я.

– Я думал, Клан – это Владыка, – я решил, что лучше будет прикинуться простачком. Ну их всех к лешему, вместе с Владыкой…

– А ты еще подумай! – посоветовал Затейник. – Как следует. Ну, иди, иди…

Я продолжил свой путь к спортивному корпусу. На всякий случай решил пойти более длинным путем – мимо медпункта. Но сделав несколько шагов, я в нерешительности замер.

На пороге, под табличкой с красным крестом и обвитым змеей бокалом стояла эффектная женщина в коротком белом халате. Курила.

Несколько подготовленный предыдущей встречей, я легко узнал Мегеру.

– Что-то беспокоит, молодой человек? – поинтересовалась она низким голосом с эдакой сексуальной хрипотцой. – Сердечко, нервы?

– С чего вы взяли? – продвигаясь неуверенно, бочком, спросил я.

– Ну, с таким знанием, как у тебя, – я бы беспокоилась, – прищурилась Мегера, выпуская из расширившихся ноздрей две струйки дыма. – Точно все в порядке? Я ведь могу транквилизаторов дать. Такая голова не должна подвергаться лишним нагрузкам. Особенно теперь…

Я не вполне понимал – она говорит всерьез, издевается или действительно, хочет вывести меня из себя? Криво улыбнувшись, я проследовал дальше. И даже не удивился, наткнувшись за поворотом на Крошку.

Та смотрела на меня с подозрительностью и откровенной неприязнью. Спросила с угрозой:

– О чем ты говорил с Мегерой, Близнец?

– О здоровье, – ляпнул я. – Здоровье, мол, не раздует в последнее время. Голова чего-то болит. Давление, наверное…

– Ты кому лжешь, Близнец? – холодно сказала Крошка. – Вы говорили о Сердце?

– Да…

– Что?!

– И сердце, – говорю, – немного колит…

Крошка даже задохнулась от ярости. Уже собиралась вылить на меня какой-то ядовитый словесный поток, но вдруг запнулась, опустила голову и быстро ушла. Я обернулся.

За моей спиной, возле «уазика» с открытым капотом стоял Угрюм. Поманил меня пальцем и принялся вытирать руки куском ветоши. Я послушно приблизился.

– Вынюхивают? – не столько спросил, сколько констатировал Угрюм. Посмотрел по сторонам – очень характерный, острый такой взгляд, как у разведчика из кино.

– Так точно. То есть, да…

– Понятное дело – вынюхивают. А ты держись. Знаешь, что такое государственная тайна?

– Более-менее.

– Это, брат, такая тайна, за разглашение которой полагается высшая мера наказания. То есть расстрел.

– У нас мораторий на смертную казнь…

– У вас, может, и мораторий. Да только люди предпочитают умирать, но никому про Сердце ничего не сболтнуть. Понял?

– Понял… А почему – «люди»? Один же вроде знал, кроме Матвеича…

Угрюм глянул на меня как-то удивленно и жалостливо. По-отечески похлопал по плечу:

– Дурак ты, Близнец. Неужели не понимаешь? Ты вроде красной тряпки для быка. Взгляд отводишь, отвлекаешь внимание. По сути ты – расходный материал. Про хвост ящерицы слышал? Вот ты такой хвост и есть.

Мне стало нехорошо. Пробормотал:

– А зачем вы мне это говорите?

– Жаль мне тебя, – сказал Угрюм. – Вроде и толк из тебя выйти может… Так не дадут. Сожрут свои же…

Меня неприятно осенило:

– Вы что же, свое покровительство мне предлагаете?

– Зачем сразу «покровительство»? – скривился Угрюм, как бы невзначай повернулся вокруг себя, огляделся, смахнув попутно тряпкой какую-то несущественную пыль с двигателя. – Возможно ведь нормальное товарищество.

– Сотрудничество? – уточнил я.

– Называй, как хочешь, – охотно отозвался Угрюм. Он нахмурился, и теперь, как нельзя лучше, оправдывал прозвище.

– Хм… Угу… Я подумаю, – уклончиво проговорил я, чуть не бегом, продолжил свой путь.

– Подумай! – рыкнул вслед Угрюм. И теперь в его голосе послышалась угроза.

У входа в корпус наткнулся на Тихоню. Даже чуть притормозил, чтобы и тому дать возможность попробовать мою психику на крепость. Но Тихоня стоял неподвижно, засунув руки в карманы неряшливого серого пиджака. На меня он смотрел иронически, словно видел насквозь и давно уже сделать необходимые выводы…

Вжав голову в плечи, я зашел. Снова коридоры, лестницы. Завернул к завхозу. Подергал за ручку двери, постучал. Никакой реакции.

Вот ведь, какая досада! А мне так нужен совет! Рука сама потянулась к сумке, в которой покоился Клоун.

Нет, только не сейчас…

Ничего не оставалось, кроме как проследовать в зал заседаний.

Ловец был бледен и, похоже, ужасно напуган. А может, его просто подводит физиология – точно так же, как, напротив, спасает меня в подобных ситуациях. Он – потенциальная жертва, я уже вижу, как раздуваются ноздри Угрюма, как плотоядно ухмыляется Затейник, что за огоньки сверкают в хищных глазах Мегеры. Крошка просто отвернулась, закатив глаза. Тихоня же глядел на допрашиваемого странно, неотрывно, и даже у меня, при виде такого взгляда кололо глаза.

– Вы знали, что человек, которого вы собирались ввести в Клан – анимал? – жестко спросил Затейник.

– Н-нет… – бормотал Ловец. – Откуда? Мне поступило задание – и я отправился выполнять…

– Кто дал вам это задание? – лениво поинтересовался Угрюм.

– Н-не помню… – проговорили Ловец.

– Замечательно, – зло усмехнулась Крошка. – Не помнит, кто давал задание!

– Данные принес гонец, – оправдывался Ловец. – По-моему там не было подписи… Да, точно не было! Но ведь таких вопросов никогда не возникало! Я давно уже работаю, и ни одного прокола не было. Меня даже повысили до Мастера…

– Рано, значит, повысили, – задумчиво сказал Затейник и повернулся к Угрюму. – Надо бы этого гонца разыскать.

– Уже дал команду, – сказал Угрюм, наливая в стакан минеральной воды. – Только что-то мне подсказывает: не найдем мы гонца.

– Это почему еще? – нахмурилась Мегера.

– Чужак уж больно хваткий, – сказал Угрюм и сделал долгий глоток. – Ф-ф… Уверен – следы он заметать умеет. Не удивлюсь, если он связан с ФСБ или армейской разведкой.

– Этого еще не хватало… – Затейника передернуло. – С чего вы взяли?

– Интуиция… – пожал плечами Угрюм. – Скажи-ка, Ловец, что известно твоему клиенту? Ну, что ты успел ему выболтать?

Ловец страдальчески переминался с ноги на ногу. Наверное, его здорово прихватило по нужде. Но Держатели предпочитали не замечать этого. Похоже, их даже забавляли муки допрашиваемого.

Маленькие злобные слабаки. Я уже начинаю вас ненавидеть…

– Стандартный набор постулатов… – пробормотал Ловец. – «В твоей слабости – сила, вместе с нами становишься сильнее…» По-моему, он даже и не понял ничего…

– С чего ты взял? Считаешь, что среди депутатов дураки одни?

– Просто… Просто он был немного пьян. Ему только один постулат запомнился. Он его, как горячечный, все повторял и повторял…

– Что за постулат?

– «Мы правим миром». Его прямо, как зациклило: «Мы правим миром, мы правим…» Смеялся, как сумасшедший… По-моему, у него мания величия. Это часто среди слабаков встречается…

– Мы спрашиваем вашего мнения, Ловец! – прошипела Крошка.

– Отныне ваша свобода перемещения ограничивается стенами Обители, – сказал Угрюм. – До особого решения…

– Но это невозможно… У меня семья! – Ловец позволил себе чуть повысить голос.

– Ловец, держитесь в рамках! – заспанно пробубнил канцлер Зануда.

Ловец сник. Держатели склонились над столом и принялись яростно шептаться о чем-то. Я поднял глаза и вздрогнул: на краю бассейна неподвижно застыл знакомый силуэт.

Владыка.

Тоже еще – привидение. Мало тут психопатов собралось…

– Можешь пока сесть, Ловец! – объявил Зануда. – Блюститель Близнец, выйдите вперед!

Я подчинился.

Держатели смотрели на меня с откровенной неприязнью. Только у каждого к этому чувству примешивалось еще что-то. В основном – жадное любопытство и зависть. Эти пятеро умело выдержали паузу – словно умелый режиссер ставил эту немую сцену с намерением напустить на меня неуверенность и смятение. Надо сказать, это у них почти получилось.

– Что же это получается, Близнец, – вкрадчиво заговорила Мегера. – Теперь ты, новичок, будешь знать то, что неизвестно Держателям?

– Ты считаешь, это правильно, Близнец? – прищурился Угрюм.

– А как же, он у нас особенный! – язвительно заметила Крошка. – Смотрите, какой вымахал – крепыш, красавчик. А, может, он и не слабак вовсе, а? Может, он и есть этот?.. Вы понимаете, кто…

Я потерял дар речи и почувствовал, что краснею. Это что-то новенькое! Теперь меня еще и чужаком объявят! Нашли крайнего! А ведь знал, с самого начала знал, что вся эта история добром не кончится. Слишком легко, слишком быстро. Все – слишком. Так не бывает. Тем более – в моей постылой, скучной жизни…

– Ну, это уже перебор, Крошка, – мягко сказал Затейник, с интересом следя за моей реакцией. – Как же это он может быть чужаком?

– А почему нет? – насуплено глядя в стакан, произнес Угрюм. – Посмотрите на него. Какой он слабак? У него же на физиономии спецназ нарисован. Смотрите, кулаки какие…

Сейчас я потеряю сознание. Это какой-то бред.

Поднял взгляд к небу. Там, высоко-высоко, сложив на груди руки, за моими мучениями молча наблюдал Владыка.

– М-да… – Затейник развел руками. – Это серьезное обвинение. Вам есть, что сказать, Близнец?

– А что мне говорить? – с трудом вымолвил я. – Это же просто… даже не знаю… Ну, ведь я не сам к вам в Клан пришел! Это Хиляк меня на краю крыши поймал, когда я полетать собрался…

– Очень тонкий ход! – поднял указательный Угрюм. – Что я вам говорил? А Хиляка этого давно под особый контроль взять надо было…

– Вы что, совсем мне не верите?! – почти закричал я.

– Ну, почему же, – задумчиво сказал Затейник. – Как Держатели, мы просто обязаны проявить осторожность, оградить Клан от любой возможной угрозы. А угроза, согласитесь, серьезная. Хранители секрета Сердца гибнут один за другим. А теперь это знание отчего-то перешло к вам…

– Все претензии к завхозу! – буркнул я. – Он сам затащил меня туда…

– Куда? – быстро спросил Угрюм.

Я прикусил язык. Еще не хватало проболтаться! А они только и ждут этого!

– Матвеич не имел права разглашать тайну Сердца! – Затейник резко изменился в лице и даже по столу стукнул сухой ладонью. – Он еще ответит за самоуправство!

– Тебе мы настоятельно советуем передать секрет одному из Держателей, – произнесла Мегера, сверля меня колючим ведьминым взглядом.

– Давай, не держи в себе такую опасную тайну, парень! – почти ласково сказал Угрюм. – Право же, мы лучше распорядимся этой информацией…

– Это не мой секрет… – промямлил я.

Держатели выдержали очередную зловещую паузу, тихо посовещались. Я снова посмотрел наверх. Владыки не было.

Тихоня, перегнувшись через стол перед Мегерой и Крошкой, что-то говорил Затейнику. А ведь я до сих пор не слышал его голоса…

Затейник похлопал по столу пальцами, бросил короткие взгляды на коллег и объявил:

– Предлагаю ограничить свободу перемещения Близнеца пределами Обители. Слишком важная информация, чтобы дать ей возможность уйти на сторону!

– Но весь смысл был в том, чтобы чужак вышел на меня! – воскликнул я. – Ради этого мне показали Сердце!

Эхо насмешливо бросило в ответ: «Це-це!».

Затейник собрался что-то ответить, но тут сверху донеслись крики:

– Все сюда! С Матвеичем беда…

Я ворвался в тесную каморку завхоза. На пути попался бледный, растерянный Крот, невольно отстранился, пропуская меня.

Я замер, остолбенев от ужаса и чувства нереальности увиденного.

Комнату не узнать. Полки, некогда уставленные моделями, делавшие этот чулан похожим на роскошный морской музей, были пусты. Изуродованные корабли грудами валялись на полу. Похоже, их давили, топтали, кидали в стены, отрывали паруса…

За этим пиршеством вандализма я не сразу заметил тело.

Матвеич лежал на полу в луже крови, обнимая недостроенный корабль – настолько судорожно, нежно, что сердце болезненно сжалось. Странно, но самым ужасным мне показались именно эти разбитые корабли…

– Наверное, так его и пытали, – пробормотал за спиной Крот. – Видишь – корабль, еще корабль. Знали, чем его взять, скоты…

Я уже понял это: неведомый убийца терзал жертву, уничтожая корабль за кораблем, как маленькие частички ее души. Наверное, палачи так мучают близких тех, из кого пытаются вырвать информацию.

– Он ничего не сказал… – прошептал Крот. – Потому его и убили…

– Кто-то из наших? – с трудом проговорил я.

– Похоже… – отозвался Крот.

Сзади послышалась возня, требовательные возгласы: «Пропустите! А ну, кому говорят!»

Держатели пожаловали…

Меня вытолкали из комнаты. Держателей, впрочем, тоже не пустили. Появился Хиляк с какими-то незнакомыми парнями. Дверь заперли, не впустив даже Держателей, несмотря на их возмущенные крики и угрозы. Хиляк прекрасно знал свое дело и собственные права.

Я сидел на полу, прижавшись спиной к холодной стене. В голове не было мыслей, в сердце тоже царила пустота. Вокруг суетились люди, что-то негромко обсуждали. Я слышал слова, но не в состоянии был уловить смысл.

Рядом тихонько присел Крот. Некоторое время молчал, уставившись в пол. А потом осторожно поднял взгляд на меня. И были в этом взгляде чувство вины и страх.

Я все понял.

Он увидел во мне следующую жертву.

4

Так-так-так-так…

– Ты отбрасываешь прошлое – комкаешь и кидаешь в огонь. Забываешь свои ошибки, промахи, неудачи – все в огонь. У тебя не было неудач. У сильных не бывает промахов. Тебе незнакомы чувства неловкости, стеснения, стыда. Ты легко справляешься со страхом. Это так просто – никого и ничего не бояться. Надо просто улыбнуться в лицо опасности – и та отступит сама. Ведь ты – сильный.

Так-так…

– Ты – сильнее всех!

Так-так…

– Ты – победитель!

Я чувствую себя идиотом. Зрачки дергаются вслед за маятником метронома. Наверное, от этого сеанса будет хоть какой-то толк – чудесная тренировка для глаз. Вряд ли что-то большее.

Хиляк с самым серьезным видом сидит напротив. Курам на смех – гипнотизер-самоучка, чудеса ловкости рук и волшебной проницательности! Забыл, наверное, что все эти алхимические штучки работают только в интересах слабаков. Давить на жалость – одно, а сделать из слабака сильного не смог в свое время и сам Послушник.

Если пытался, конечно. Сдается, он и не ставил себе такой цели: в его средневековом представлении слабость и непротивление злу были понятием равнозначным, а значит, роднили слабаков со Спасителем.

Из меня же настойчиво пытаются слепить анимала. Пусть даже липового. Но эффект что-то не слишком чувствуется.

– Ладно, Хиляк, – говорю, – хватит на сегодня. Все равно ничего не выходит.

Хиляк выглядит озабоченным, но отнюдь не разочарованным. Остановил метроном, аккуратно упрятал в футляр.

Наверное, с точки зрения морально-нравственных устоев Клана мы занимались полнейшей ересью, и за все за это нас полагается сжечь на пионерском костре. Или пропесочить как следует на партсобрании. Остается надеяться, что за автобусом не подглядывают, и прослушивающей аппаратуры под боком тоже нет. Все-таки, Клан и электроника не вполне совместимы.

– Ничего, – говорит. – Лиха беда – начало! Весь смысл в том, чтобы ты сам осознал то, что я тебе говорю!

– Было уже, – отвечаю. – Я груды книжек перечитал, вроде, «Как стать лидером», «Как добиться успеха»… Бормотал себе под нос всякие заклинания, вроде: «Я сильный, богатый, меня любят красивые женщины!». А мой тупица-одноклассник по кличке Кабан безо всяких усилий и уж, тем более, – образования разбогател, и красивые бабы на нем со школы висят гроздьями. Чушь все это! «Памятка неудачника» правильно говорит: ты или сильный, или слабак, другого не дано. Так заложено природой и…

Хиляк решительно хлопнул по столу ладонью:

– Да! Да! Но, как и в любом правиле, здесь есть исключения!

Я скептически ухмыльнулся:

– Да? Много ли ты знаешь слабаков, которые умудрились стать анималами?

Хиляк иронически покачал головой:

– Таких пока не встречал. Зато знаю анимала, который по собственной воле умудрился стать слабаком. И не просто слабаком, а слабаком экстра класса!

– С чего такие странные желания? Он головой повредился, что ли? Или это сдвиг такой, на почве стресса?

– Да нет же! Ты не понимаешь! Я не рассматриваю случаи, когда анимала постиг несчастный случай. Так можно стать немощным, но настоящим слабаком – никогда! Я имею ввиду сознательное низведение себя до нашего уровня. Полную замену силы слабостью…

Я изумленно развел руками:

– Но кому это может понадобится?! Это же просто безумие какое-то!

– Гордыня, друг мой! – усмехнулся Хиляк. – Анималов в собственных амбициях куда только не заносит. В любом случае, настоятельно рекомендую пообщаться с этим человеком, хуже не будет. Тем более, тебе все равно надо уносить ноги из Обители.

– Да я-то сам рад отсюда убраться. Страшно подумать, если со мной сделают то же самое, что с нашим Матвеичем…

Мы помолчали немного, каждый о своем. Не могу сказать, что Матвеич за недолго время знакомства стал мне, как родной. Но все-таки, успел войти в мою жизнь, стать частичкой новой картины мира.

И еще он стал для меня воплощением основательности, стабильности, которой никогда не было в моей жизни. Я смотрел, как он мастерит свои модели и немного завидовал тому, что в его жизни есть этот маленький, для кого-то не слишком серьезный, но очень живой и красивый стержень – его корабельное хобби. И снова перед глазами стояла жуткая, убивающая всякую надежду картина: разрушение, хаос, смерть…

– Так мне ж запрещено покидать Обитель… – неуверенно произнес я. – И если я ослушаюсь…

– Будут крупные неприятности, – серьезно сказал Хиляк. – Теперь ты – слишком лакомый кусок, и не только для чужака, но и для Держателей. Затейник наверняка задействует Контур.

Я легкомысленно пожал плечами. Трудно представить, как может действовать такое громадное, но слишком уж абстрактное образование – Контур. Куда больше я боялся конкретного врага – того, кто имел лицо и руки – те, которым крушил, ломал и убивал…

– Но тебе все равно нельзя здесь оставаться, – продолжил Хиляк. – Враг дышит прямо в затылок. И здесь, в Обители, им может оказаться, кто угодно…

– К примеру, Крот. Или ты…

Это я так пошутил. Но, поймав неприятно застывший взгляд Хиляка, ощутил холодную волну ужаса. Даже дыхание перехватило. Вот он, настоящий чужак, самым изощренным способом пытается выкрасть меня из этого более-менее защищенного места. Зачем, зачем я сказал ему это прямо в лицо? Он же не даст мне уйти живым! Господи, что же делать?! Я не знаю, что делать!!! Что это, что со мной происходит?!

– Воды дать? – Хиляк спокойно протянул мне пластиковую бутылку минералки. – Ход мыслей, конечно, правильный. Правда, немного отдает паранойей.

Я вцепился в бутылочное горлышко, как клещ в кожу лесного зеваки. Судорожно вгонял в себя пузырящуюся воду, давился. Это помогло отвлечься от хаоса навязчивых мыслей.

– Успокоился? – поинтересовался Хиляк. – Конечно, и такой вариант ты не должен исключать. Только самое страшное – потерять веру в товарищей. Можно сразу идти и сдаваться.

– Куда идти? – хрипло спросил я. Холодная вода струйками стекала из онемевшего рта, мерзко ползла за шиворот.

– Это я образно, – Хиляк пожал плечами, и в этом движение было нечто, что сразу успокоило меня.

Это все нервы. Постоянный страх за собственную шкуру, ощущение слежки и холодного расчетливого взгляда исподтишка.

– В общем, тебе нужно бежать, – решительно заявил Хиляк. – Если ты внезапно скроешься, чужой наверняка последует за тобой. Это лучшая возможность его вычислить.

– Снова «ловля на живца», – я попытался улыбнуться, но меня попросту перекосило.

В дверь автобуса постучали. Я вздрогнул. Опасливо отодвинул шторку.

У подножки «пазика» неуверенно топталась Катя – та самая девочка, что впервые привела меня в Обитель. Я облегченно вздохнул, глянул на Хиляка. Тот молча кивнул.

Не без труда раздвинул «гармошечные» двери, сказал:

– Привет, Катюш! Чего тебе?

– Близнец… – сказала Катя и запнулась, смешно хлопнув себя ладошкой по губам. – То есть, дядь Леш, ребята у нас спорят вовсю, чем та история закончилась? Скоро драться начнут, честное слово! Пожалуйста, приходите к нам со своим Клоуном.

– Э-э… – неопределенно пробормотал я.

Обернулся к Хиляку за поддержкой. Тот просто сложил на груди руки, неподвижно наблюдая за мной. Учит инициативности, подлец! Сам, мол, принимай решение! А мне ужасно, до рези в глазах не хочется в одиночку переть через Обитель, по просторам которой шастает таинственный убийца!

Но девочка смотрела такими ясными, без капельки сомнения глазами, что я решился.

– Ладно… – выдохнул я, машинально ощупывая сумку. – Пойдем. Только ненадолго, хорошо?

– Конечно-конечно! – радостно воскликнула девочка. Бесцеремонно схватила меня за рукав, потащила за собой. – Скажите, а где вы научились так здорово кукол показывать? В кукольном театре, да? А откуда вы знаете столько историй? А почему вас Близнецом называют?..

Я беспомощно оглянулся на Хиляка.

Тот улыбался.