Текст книги "Громовик"

Я почувствовал, как на моей голове зашевелились волосы. Это выглядело как-то нереально. Нет, этого не может быть. Это все страшный и навязчивый сон. Тошнота подступила к моему горлу и я подумал, что сейчас меня вывернет наружу. Я отвернулся в сторону и почувствовал, как Унай поддерживает меня за локоть. Хедрик как-то по-детски закрыл лицо ладонями и так продолжал стоять. Как будто все происходящее вскоре исчезнет или его не было вовсе.

– Тише, тише, – сквозь зубы процедил Унай. – Вы привлекаете слишком много внимания. Нужно стоять и смотреть вверх на площадку. Иначе вас заметит стража.

Я на своем веку видел много смертей, но все они происходили или на поле боя, или немного позже из-за ран, полученных в сражении. Но ни разу в жизни я не видел, чтобы вот так просто казнили ни в чем не повинных и безоружных людей. Это было дико, противно и не по-человечески.

– Я не могу на это смотреть, – не поднимая взгляда, с презрением ответил я. – Это чудовищно. Чудовищно и подло.

– Мне не меньше вашего хочется прекратить все это, но мы сейчас бессильны. Ничего. Придет время и эта мразь получит свое, – угрожающе прорычал Унай и еле заметно погрозил кулаком жрецу, который тем временем продолжал свое черное дело.

Усилием воли я заставил себя поднять взгляд вверх. Там происходило нечто ужасное: уже семеро человек, среди которых были и женщины и мужчины, лишились жизни под лезвием кинжала жреца. Но одного убийства ему было мало. Убивая свою жертву сильным и точным ударом, Кечекель вырывал из ее груди еще горячее и бьющееся сердце и демонстрировал его всем внизу. Затем, идущий следом за ним стражник, мощным ударом меча отсекал уже мертвым пленникам головы и они катились вниз, подпрыгивая и раскалываясь на части прямо к подножию пирамиды. Тем временем, жрец бросал переставшие биться сердца в горящие костры и поднимал голову к небесам, выкрикивая какие-то слова. Кровь лилась ручьями по золотистым стенам исполинской постройки, а кинжал Кечекеля отнимал одну жизнь за другой.

Дикий ужас в моей голове сменился на тупое созерцание происходящего. Крики толпы при каждой новой смерти, вой труб где-то рядом, стук падающих вниз голов… Все это стало для меня почти незаметным и заторможенным. Я поймал себя на мысли, что не так страшна сама смерть как ее ожидание. Мне страшно было за жизнь очередного еще живого несчастного, но после его смерти я уже больше переживал за судьбу следующего и так далее. По равнодушным глазам окружающих меня людей я догадался, что сегодняшние события для них – это просто еще один очень грустный день и не более того. Здесь были дети, старики, женщины и никто из них не выказывал какого-либо испуга. Единственное, что я смог прочитать в их глазах – надежду на то, что все это скоро закончится и не коснется их лично.

– А теперь самое «интересное», – услышал я голос Уная, который с омерзением смотрел на все это безумие, судорожно сжав кулаки.

Наверху, привязанные к окровавленным столбам, висело тринадцать обезглавленных трупов. Лицо и тело Кечекеля было обрызгано кровью. Его глаза были широко раскрыты, а губы скривились в зловещей улыбке. Похоже, он упивался своим могуществом и торжествовал от вседозволенности и безнаказанности. Приняв подчеркнуто расслабленную позу он стоял, широко раскинув руки в стороны и кивал головой в такт ударам барабанов. Вдоволь насладившись собственным величием жрец внезапно подпрыгнул на месте и тут же указал пальцем куда-то влево от себя. Народ с той стороны пирамиды взволнованно зашевелился и через мгновение откуда-то оттуда послышался крик, исполненный нечеловеческого горя и отчаяния. Я встал на цыпочки и увидел женщину, из рук которой стражник яростно вырывал ребенка, мальчика лет пяти-шести. Женщина не сдавалась. Она уворачивалась, кричала, кусалась, но тут подбежало еще двое здоровенных верзил с оружием и с силой швырнули ее на землю. Женщина упала, потеряв сознание и выпустила при этом сына из рук. Мальчишка громко плакал, звал мать на помощь, но никто из окружающих даже пальцем не двинул, чтобы помочь несчастному. Я дернулся вперед и готов был разорвать этих негодяев на месте.

– Стой, где стоишь, – прошипел Унай, больно сдавив мое запястье.– Стой ради всего, что тебе дорого, если не хочешь присоединиться к ребенку. Ты его не спасешь. А свою жизнь точно погубишь.

Закусив до крови губу, я выл от собственной бессильной злобы. Что же это такое?! Где же ваша хваленая и счастливая страна Турнсваар? Зачем я сюда приплыл?!

В считанные мгновения мальчишку по рукам передали вверх на площадку. На его маленьком, безвинном лице не было слез. Он уже не кричал и совсем не сопротивлялся. Его глаза застыли и, как мне показалось, обреченно потухли. За свою короткую жизнь ребенок видел столько плохого, что надеяться на хорошее у него просто не было сил. Будущую жертву подвели к одному из пустующих столбов, завели ей руки за спину и привязали крепкими веревками. Наблюдавший за всем этим жрец, довольно кивнул головой и указал пальцем вправо. Его выбор пал на миловидную девушку, скромно стоявшую в первых рядах у подножия пирамиды. Видимо, она сразу не поверила в то, что случилось и лишь как-то странно улыбнулась в ответ. Пара стражников взяла ее под руки и без каких-либо особых усилий стали вести ее по ступенькам вверх. И только на последних ступенях до площадки девушка пришла в себя и начала пробовать вырываться и громко рыдать. Ее так же ловко привязали к столбу, а жрец стал торжественно ходить по кругу и требовать от толпы все большей поддержки и благоговения. Свободным оставался один единственный столб.

Я догадался, что сейчас должна наступить кульминация всего Праздника Приношения. Из недр пирамиды начало доноситься сначала еле слышное, но постепенно усиливающееся женское пение. И через некоторое время из открывшейся каменной двери на краю площадки вывели последнюю жертву.

– Ульхарн! – хором выкрикнули мы с Хедриком, – Ульхарн!

Десятки любопытных глаз обратились в нашу сторону, но наш истошный крик поглотился усиливающимся барабанным боем и, возможно, именно это и спасло нам жизнь.

Наш бедный друг имел вид не лучше тех, кто до этого принял смерть. Такие же стеклянные глаза, невидящий взор и полное отсутствие. Его огромный рост и могучая фигура сыграли с ним жестокую шутку: его оставили «на закуску» как самую внушительную жертву.

– Он ничего не чувствует и плохо понимает происходящее, – удрученно произнес Унай. – Его опоили каким-то зельем.

– Я не буду просто стоять и смотреть, как убивают моего друга, – вне себя от ярости заявил я. – Пусть лучше меня убьют рядом с ним, чем я буду всю свою оставшуюся жизнь проклинать себя за трусость.

– Не вздумай,..– попытался было остановить меня силой Унай, но я уже выхватил нож из-за пазухи и рванул через толпу, бесцеремонно расталкивая всех у себя на пути. Затылком ощущая, что и Хедрик следует за мной, я прекрасно понимал, что этот бой будет последним в нашей жизни. Сейчас мне хотелось только одного: схватить за горло этого убийцу в перьях и сбросить его вниз.

– Глупцы, одумайтесь! – слышал я позади оклики Уная, но уже было поздно: мы находились у подножия пирамиды и собирались сделать первые шаги по ее ступенькам.

Странно, но нас никто не останавливал. По всей видимости, такая дерзость была здесь просто немыслимой. Вооруженная стража была или сзади нас в толпе или на самом верху жертвенной постройки.

– Эл, – кричал мне что-то Хедрик. – Подожди!..

Но я неумолимо бежал вверх, не обращая внимания на его призывы.

– Эл, да стой же ты! Посмотри туда…

Я взглянул туда, куда смотрел он и замер на месте: над пирамидой нависла бескрайняя тяжелая черная туча. Из ее глубины как предвестники бури промелькнуло несколько далеких молний. Упали первые крупные капли дождя, поднялся порывистый ветер. Но не это заставило меня на миг забыть о своем намерении. Сверкая серебром металла на фоне мрачного и сердитого неба, медленно приближался Громовик. Чем ближе становились его огромные очертания, тем сильнее становились удары молний и раскаты грома. Дождь превратился в ливень. Равнину заливало водой. Люди месили ногами грязь, пытаясь сбежать отсюда и укрыться где угодно, лишь бы не промокнуть до нитки. Началась всеобщая неразбериха и толкотня. Гроза разбушевалась так стремительно, что, как мне показалось, стало полной неожиданностью для жреца и его свиты. Костры мгновенно потухли, кровь жертв смешалась с водой и теперь лужи у подножия пирамиды были не ярко-красными, а рыжими. Барабанщики и трубадуры стремглав неслись кто куда, бросая на месте свои инструменты. Танцовщики, неуклюже скользя босыми ногами по воде, спускались по ступеням пирамиды, рискуя сорваться вниз. Стражники вверху бессмысленно крутили головами из стороны в сторону, ожидая какого-то внятного приказа, но его не поступало. Это был наш шанс.

– Хед! – кричал я что есть мочи, – давай за мной наверх. Я беру на себя охрану, а ты жреца.

Через несколько мгновений я был на площадке пирамиды. Отсюда сверху все происходящее внизу казалось каким-то ненастоящим и даже смешным. Тысячи беспомощных людей, копошащихся в грязи, ползающих друг у друга по головам, пытающихся вдесятером укрыться под маленьким тщедушным деревцем, где места и для одного недостаточно. Безмозглый стражник-вояка со щитом в одной руке и копьем в другой, упрямо стоящий посреди пустого пространства и не смеющий двинуться с места, но уже полностью промокший. Повсюду царил беспорядок и это был нам на руку.

Ни мгновенья не мешкая я налетел на одного из охранников, ловко увернулся от его копья и мощным отработанным ударом воткнул ему лезвие ножа прямо в шею. Оставалось еще двое. У меня был только нож, а оружие только что поверженного мной врага отлетело далеко в сторону. Быстро оценив положение, я резким движением рассек веревки, стягивающие грудь чьего-то уже безжизненного тела на столбе и на скорую руку соорудил себе, таким образом, неплохой аркан. Я отлично умел забрасывать петли на конские шеи и теперь была возможность проверить эти умения в настоящем бою. Двое моих врагов, обнажив свои мечи, бросились мне навстречу. Это были не какие-то там зеленые новобранцы, а хорошо обученные и сильные воины. Один из них выхватил из-за пояса острый железный дротик и уже замахнулся, было, чтобы бросить его в меня как я умудрился заарканить его ногу и сильно дернуть веревку в свою сторону. Воин упал, а уже через него споткнулся и завалился второй боец, предоставив мне, таким образом, драгоценное время для последней атаки. С диким воплем я оседлал спину ближайшего ко мне врага и начал без разбора наносить удары ножом по его туловищу. Этот стражник тоже был мертв, но тут произошло непоправимое: лезвие моего ножа сломалось у самого основания, а оружие мертвого врага было придавлено его собственным телом. Я поднял голову вверх и увидел, что последний уцелевший стражник успел подняться на ноги и уже готов пронзить меня своим копьем. Это был конец: я был на коленях, полностью обессилен и безоружен. Нас учили в детстве, как должен принимать смерть викинг и я этого не забыл. Гордо выпрямив спину и закрыв глаза, я готовился отправиться в Вальхаллу. Мысленно обращаясь к Одину и своим предкам, я надеялся занять достойное место в Зале Героев. И вот этот час пробил…

– Вставай, если не хочешь от молнии погибнуть, – сквозь шум бури услышал я знакомый голос. Это Унай кричал мне изо всех сил между раскатами грома. – У нас времени в обрез. Если сейчас не уйдем, то тут и останемся.

Не веря в происходящее я открыл глаза и понял, что спасен. В шаге от меня лежал убитый Унаем стражник. Его собственное копье торчало у него между ребер и тонкая струйка крови текла по каменным плитам площадки, смешиваясь с потоками воды.

– Вообще, это не дело бросаться на вооруженного солдата с голыми руками, – продолжал Унай. – Если бы не ты, я никогда не совершил бы такую глупость.

Я вскочил на ноги и быстро оценил ситуацию. Хедрик возился с веревками на руках выживших чудесным образом жертв. Ульхарн тоже был в порядке, но по-прежнему мысленно находился где-то далеко отсюда, Унай бегал по площадке и собирал оружие, которое могло нам пригодиться. Но где же Кечекель?

– Хед, – окликнул я своего друга. – А где твоя добыча? Где этот старый кровожадный орел, место которому в Гинунгагапе.

– Не знаю, Эл, – не отрываясь от своего занятия, поспешно ответил Хедрик.– Сбежал, наверное. Я подумал, что спасти вот этого парнишку и эту красавицу намного важнее, чем гнаться неизвестно куда за мерзким убийцей. Думаю, он юркнул за эту дверь. Я попробовал толкнуть – она не открывается. Вот гад.

Я вздохнул от невеселых мыслей. Что дальше? Куда бежать?

– Унай, – обратился я к своему спасителю, – У тебя есть какое-нибудь надежное место, где можно укрыться?

Унай подошел ко мне вплотную и на его мокром и усталом лице я увидел обнадеживающую и вселяющую надежду улыбку:

– Теперь после всего, что случилось, я вам полностью верю. Конечно же, такое местечко есть. Но путь неблизкий. Гроза нам поможет, но нужно спешить. Держите Ульхарна покрепче и пойдем.

Постепенно мы спустились вниз. Спасенные нами мальчуган и девушка, пугливо косясь по сторонам, ушли каждый своей дорогой. А мы двинулись из города на север. Ливень не прекращался. Громовик продолжал нависать над пирамидой как ни в чем ни бывало. Мне показалось, только, что он стал еще немного ближе к вершине постройки и из нее сквозь струи дождя пробивается еле заметный свет. Проваливаясь по колено в грязи и поддерживая своего старого боевого друга за руки, мы шли с Хедриком в новую неизвестность. Несмотря на лишения, голод и дикую усталость у меня еще оставались силы, чтобы думать о том что же хранит в себе эта летающая громадина и чем это обернется для нас в будущем?

Глава 19. Бедолага Ульхарн

Из-за внезапно разбушевавшегося ненастья улицы города были пустыми. Был самый разгар дня, но хмурые тучи так низко нависали над землей, что было темно как поздним вечером. Громы и молнии сотрясали все вокруг, пронзительный холод терзал нас, но мы спешили как можно быстрее миновать городские стены. Наш маленький отряд, состоящий из четырех человек, не мог двигаться проворней, чем хотелось бы. Ульхарн послушно шел своими ногами вместе со всеми, но как мы не пытались докричаться до него, он оставался в своем прежнем затуманенном состоянии, упорно не желая шагать быстрей.

– Ничего страшного, – прокричал Унай. – Думаю, ближе к вечеру он очнется. Ваш друг сейчас видит то, чего мы не видим. Это какое-то хитрое пойло. У Кечекеля такого добра хватает.

– А зачем им поят будущих жертв? – любопытно поинтересовался Хедрик, пряча голову от очередного порыва ветра.

– Чтобы не кричали перед смертью. Это отпугивает народ. Правителям нужно, чтобы жертвы покорно принимали свою участь.

– И что, вот так всегда здесь казнят людей и никто не противится этому?

– Было дело, когда этот обычай отменили. Во время правления отца Фельокодля и принцессы Айяко в жертву приносили только коз и коров, а потом и их перестали убивать. Веселые были времена. Как раз тогда и появился в наших местах ваш Ильстрем. Урожаи были хорошие, народ не бедствовал, войны не велись.

– А Громовик?

– В том и вся штука: Громовика мы не видели больше двадцати лет.

– И где же он тогда был?

– Никто не знает. Но когда умер отец нашего нынешнего Правителя, вернее, его убили, Громовик вскоре снова объявился. А с ним заново ввели кровавые приношения.

– Убили? – переспросил я Уная.

– Именно. Там, вообще, странная история. Каким-то образом калусы пробрались в дворец и зарезали его. Я в это не верю. Впрочем, как и все здесь. Это невозможно. Правителей охраняют так, что к ним и за тысячу шагов не подойдешь – сразу голову с плеч. Этих калусов поймали, бросили в яму к альгатрам и все: концы в воду. Никто и разбираться особо не стал. Нашим правителем по праву стал Фельокодль, коварный и злобный отпрыск своего славного отца. Его сестра, принцесса Айяко, наоборот, была очень доброй и справедливой. Она всегда заботилась о своих подданных и помогала им, чем могла. Народ ее любил, а Фельокодля боится и ненавидит. И когда Фельокодль объявил о возобновлении кровавого Праздника Приношения, Айяко воспротивилась этому, собрала людей на площади и потребовала запретить человеческие жертвоприношения. Фельокодль ужасно разозлился на нее, многих ее сподвижников бросили в темницу, а ее насильно сослал в леса без права на возвращение под страхом смерти. Моя мать, придворная целительница и знахарка Элейко, добровольно отправилась с ней в изгнание. С тех пор я ничего не знаю о ее судьбе. Наверное, уже умерла от старости.

– Нет, она жива! – громко выпалил Хедрик. – Она там, на болотах.

Унай резко остановился и недоверчивым голосом произнес:

– Жива!? Но, как? Откуда вы знаете? Как ее найти? Где это место?

– Это далеко, на болотах. Где мы потеряли нашего добряка Ульхарна.

– И что с ней? Как она? – горячо интересовался Унай, бешено тряся Хедрика за руку.

Хедрик почесал затылок и, мельком бросив на меня сомневающийся взгляд, медленно ответил:

– Ну, как тебе сказать. Жива и уже хорошо. А так… в общем, мне кажется, что она немного не в себе.

– Что ты имеешь в виду? – не унимался Унай.

– Как бы тебе это по мягче объяснить: она не похожа на обычных людей. Одевается «слегка» по-другому и ведет себя странно. Словом, твоя мать стала похожа на альгатру. И я не уверен, узнает ли она тебя.

Унай стоял, как пришибленый. Видимо, он не мог до конца себе представить всю глубину слов Хедрика.

– На альгатру? – почти по-детски наивно переспросил он. – Но, хоть что-то она помнит?

– Что-то помнит, – деловито ответил Хедрик. – Мы с ней какой-то травки пожевали, так я даже с ней на одном языке заговорил. Кое-что интересное смог разузнать.

– Я должен ее найти. Во что бы то ни стало, – твердо заявил Унай.– Когда все закончится, покажете мне то место. И я заберу ее домой.

– С большим удовольствием показали бы, но не уверен, что найдем. Хотя,.. – тут Хедрик с сомнением взглянул на плетущегося сзади Ульхарна, – Может наш чудом выживший друг что-то помнит.

– Надеюсь на это, – угрюмо буркнул Унай.

Мы подошли к городской стене. На ее зубчатых стенах горели факелы и где-то рядом в укрытии от непогоды должна была находиться стража.

– Через ворота нам не пройти, – тихо сказал Унай. – Но я знаю что делать.

Жестом указав следовать нам за ним, он побежал вдоль стены, временами останавливаясь и разглядывая что-то у ее подножия. Наконец, он поднял руку и указал нам на достаточно широкий остроугольный валун, торчащий из стены.

– Здесь! Толкаем все вместе.

Поднатужившись, мы смогли сдвинуть большой камень в сторону и в стене образовалась дыра, сквозь которую мы без препятствий вылезли наружу.

– Вот так, – тихим голосом сказал Унай, отряхивая ладони от грязи. – Всегда нужно иметь запасной выход. Так я и думал, что мне он когда-нибудь пригодится. Еще в детстве тут с друзьями бегал. Думал, уже давно здесь все землей засыпано и травой поросло. А нет, камешек на месте. Вперед!

Сгибаясь под нещадными струями ливня, мы побежали к лесу. Сейчас самым важным для нас было скрыться в его густой чаще и найти укромное место для отдыха. Молнии продолжали рассекать равнину, но уже не так яростно. Гром все реже сотрясал окрестности. Гроза уходила прочь. Уже вдали стали видны робкие проблески солнца, а это означало, что долго оставаться незаметными мы не сможем.

Лес обступил нас со всех сторон. В его тени было намного уютней и спокойней, чем на открытой местности. Унай уверенно вел нас по только ему известному пути и мы старались не отставать за ним. Деревья и кусты замерли в ожидании. Казалось, они наблюдали за нашими действиями. Ни одного постороннего звука. Только топот наших ног да капли дождя, звонко падающие с листьев. Никто не жаловался на удары веток по лицу, колючки, больно царапающие наши тела, ямы и трещины, густые заросли, поваленные стволы и грязь под ногами. Мы прекрасно понимали, что этот лес – единственное место, где мы можем быть сейчас в безопасности.

– Все, привал, – громко выдохнул Унай и с облегчением уселся на широком пне. – Обсудим обстановку и пойдем дальше.

– И пожевать бы чего-нибудь, – с надеждой произнес Хедрик. – Эх, мне бы лук сейчас– подстрелил бы что-нибудь съестное.

– Посмотри вверх, – деловито сказал Унай и указал пальцем на соседнее дерево.

Я тоже повернул голову в ту сторону и увидел множество желтых продолговатых плодов, растущих в связке с друг с другом. Они находились на определенной высоте от земли.

– Банана, – со знанием дела заявил Унай. – Вкусно и доступно. Если не лень лезть наверх, то потом пальчики оближешь.

Хедрик уверенно кивнул головой, плюнул себе на ладони и начал карабкаться вверх. У него это плохо получалось, но вскоре все-таки он смог сбросить нам оттуда несколько больших охапок этого удивительного фрукта. Было очень интересно и вкусно. Наевшись вдоволь, мы почувствовали как к нам понемногу возвращаются силы и бодрость духа.

– Прекрасно! – удовлетворенно заявил Хедрик, довольный своей трапезой. – Тут у вас в лесу можно жить и горя не знать. Еда сама растет над головой.

– Что есть, то есть, – соглашаясь, заключил Унай. – Но только это все принадлежит Правителю. Если увидят, что кормишься с его дерева, то могут на этом же дереве и повесить.

– То есть? – удивленно спросил я.

– Простые люди должны работать на благо нашего любимого хозяина и только после этого получают еду.

– Кошмар какой-то, – передернув плечами, воскликнул Хедрик.– За бесплатную еду нужно платить…

– Принцесса Айяко хотела все разделить поровну. Так, чтобы люди могли собирать ягоды, фрукты, охотиться в лесу. Но Фельокодль другого мнения. Ему все мало. Ни с кем не хочет делиться. Разжирел дальше некуда. Лопнет скоро.

Внезапно наш разговор прервало кряхтенье Ульхарна. Мы обернулись в его сторону и увидели, что бедолага сидит, прислонившись спиной к стволу дерева и бестолково крутит головой туда-сюда.

– Эй, дружище, просыпайся поскорей, – весело воскликнул Хедрик и подскочил к нашему здоровяку. – Есть хочешь?

Ульхарн пока ничего не отвечал, но его взгляд стал намного осмысленней, чем до этого.

– Видимо, не слабо тебя обработали, – добавил я. – Ты кого-нибудь из нас узнаешь?

Ульхарн посмотрел на меня. Потом на Хедрика и Уная. И, наконец, коряво ответил:

– Тебя… тебя узнаю и тебя тоже знаю. Ты – Эллрик Сундин. А этого не знаю…

– Это Унай, наш новый друг, – сообщил ему Хедрик. – Как хорошо, что мы тебя нашли.

– Что произошло? Почему я здесь?

– Тебя хотели принести в жертву, – бодро продолжал Хедрик. – Хотели вырвать сердце из твоей груди. Но ты сильно не расстраивайся: все уже позади. Лучше расскажи как ты отбился от нас тогда, на болоте.

Унай пошевелил немного губами, видимо собираясь с мыслями, что-то пробормотал себе под нос и со всем присущим только ему красноречием, начал:

– Это… В общем, я сидел… Слышу, голоса какие-то неподалеку. Думаю, рано вас еще будить: пойду посмотрю. Везде болото, еле тропинку нащупал. И темень вокруг. Вообще ничего не видно. Шел, я шел и пришел.

– Куда, куда ты пришел? – нетерпеливо спросил я.

– Пришел на полянку. Сижу за кустами, а там люди какие-то чудные. Все полуголые, костяшки на шеях висят, размалеванные с ног до головы. Костер у них там. Сидят что-то жуют. По-моему, мясо жарили. Разговаривают громко и меня не замечают.

– Калусы, – со знанием дела вставил Хедрик.

– Так вот …Я уже решил уходить оттуда потихоньку. Как вдруг слышу: другие голоса где-то в стороне приближаются. Думаю: плохи мои дела. Если одни не засекут, так другие меня найдут. А тут, как на зло, какая-то муха мне прямо в нос залетела. Я держался как мог, но все же пришлось чихнуть. Да так громко получилось, что эти, что возле костра были, сразу вскочили и навалились на меня всей гурьбой. Я, конечно, начал отбиваться палицей. Штук семь-восемь точно уложил. Бил почти впотьмах. А то и больше укокошил бы. Но тут подлетели те, чьи голоса я сбоку слышал. Началась такая славная заварушка… Те, которые только что прибыли, начали лупить этих, которые били меня. А я раскидывал в стороны и тех, и других. В общем, драка отличная получилась. Сколько всего людей было я и не понял. Много, наверное. Только вдруг кто-то меня как огреет по башке сзади. У меня и искры из глаз полетели. Чувствую, падаю без сил. Однако..

– Что? Что «однако»? – с жаром продолжал любопытствовать Хедрик.

– …однако, странная штука произошла. Там были двое: женщина и мужчина. Они вроде и сражались против тех, размалеванных у костра, но как-то слабо, не по– настоящему. А те, которые размалеванные, сто раз могли их убить, но не трогали. В общем, на моих глазах погибло много и одних, и других. А потом я уже ничего и не помню. Вырубился.

– Ну, теперь понятно, – уверенно заявил Унай. – Все было подстроено.

– Что именно, – спросили мы хором у него.

– Все было продумано от начала до конца. Вижу лапу нашего дорогого дядюшки Омедиля. Все за чужими спинами козни плетет. И Кайя с ним заодно. Каким-то образом они «снюхались» с калусами. Пообещали им чего-то, наверное. Дикари ждали их в условленном месте. По плану Кайи и Омедиля отряд тимукуа должен был вступить в бой с отрядом людоедов и в итоге всего этого, принцесса со своим дядей должны были попасть в плен к калусам. А остатки отряда тимукуа должны были вернуться домой и обо всем доложить Правителю. Ловко сработано, нечего сказать. А затем эта парочка заговорщиков планировала, якобы успешно, сбежать из плена дикарей. Свидетели их пленения были, а тут еще и вы как с неба свалились. Два добровольных свидетеля-спасителя. Только вот, зря они с собой Ульхарна в Тимучтитлан потащили. Наверное, солдатня впопыхах не разобралась, что к чему. Побоялся их командир с пустыми руками домой возвращаться и взял с собой пленника по-увесистей. Они никак не могли предвидеть, что участником этого «похищения» станет кто-то третий. Подумали, что это калус.

– Но, зачем все это?! – поражаясь умозаключениям Уная, удивился я. – Какой в этом смысл?

– А смысл тут самый что ни на есть простой: борьба за трон. Давно уже ходят слухи, что наша распрекрасная Кайя подсиживает своего папашу. Скорее всего, ей нужно было под любым предлогом попасть к калусам в деревню и там уже подробно обо всем с ними договориться. Налицо заговор: Кайя и Омедиль с одной стороны и Фельокодль с Кечекелем с другой. Типичная родовая склока. Я всегда считал, что нашего прошлого Правителя отправил на тот свет именно его сынок, наш нынешний хозяин. Вот и дочурка его, вся копия отца, идет тем же путем: не хочет ждать пока папаша умрет своей смертью, а с помощью дядюшки метит в царицы. Народ ее просто так не поддержит: шило на мыло никто менять не будет. Неизвестно, чего от нее ожидать. А вот калусы за щедрое вознаграждение, вполне, могут объединиться и выступить на стороне принцессы. Им, конечно, не одолеть войско тимукуа, но шума наделать могут. И тут наша Кайя явится миру как спасительница. Например, сможет «остановить» кровопролитную войну или что-то в этом роде. Подробностей ее замысла я, конечно, не знаю, но действовать она будет где-то таким образом. Будет много крови, семьи останутся без кормильцев, наступят трудные времена и только Кайя, благодаря ее незаурядным способностям, сможет вернуть долгожданный мир. Рискуя собственной жизнью, она добровольно отправится на переговоры с дикарями и договорится с вождями диких племен о прекращении войны. Вызволит пленников из неволи, вернет семьям отцов, мужей и братьев и так далее. Люди за таким лидером пойдут на край света. Тут и придет конец правлению Фельокодля. Армия перейдет на сторону Кайи и она станет полноправной Правительницей. Омедиль, естественно, займет место Кечекеля. Он спит и видит, как бы прибрать к своим рукам все сокровища жрецов. И я не удивлюсь, если новая царица очень быстро отправит своего царственного папашу на тот свет. Семейка у них такая.

– Откуда-же у тебя такие подробности о царской семье? – удивившись, задал вопрос Хедрик. – Такое может знать только близкий Правителям человек.

– Я ведь не всегда был таким как сейчас, – устремив взгляд куда-то вдаль, задумчиво сообщил нам Унай. – Половину своей жизни я занимал пост начальника охраны принцессы Айяко. Я и до сих пор помню все закоулки царского дворца. Когда она восстала против своего брата Фельокодля, я находился на другом конце Тиму-Куа. Уже потом я догадался, что меня специально отослали куда подальше под каким-то незначительным предлогом. Фельокодль уже тогда планировал ссылку своей сестры и избавлялся от верных ей людей. Кто-то исчез бесследно, кого-то обвинили в предательстве и казнили, а меня отправили совершенно одного с надуманным посланием на границу. Думали, что по дороге со мной что-нибудь случится и я, возможно, не вернусь. Я ведь не привык обсуждать приказы. Нужно значит нужно. Но я вернулся и понял, что опоздал. Верные мне люди рассказали, что принцессу Айяко с завязанными глазами и в крытой повозке увезли куда-то на восток, в глухие болота. Там ее и бросили на произвол судьбы. Единственной, кто отправился вместе с ней, была моя мать Элейко. Всех солдат, которые были заняты в этой ссылке, после не стало. Кто-то умер во сне от неизвестной болезни, кто-то при странных обстоятельствах погиб на охоте или в бою, а кто-то пропал без вести. В общем, найти то место уже никто не мог. Я пытался какое-то время выйти на след исчезнувшей принцессы, но все было тщетно. Это территория калусов и там непроходимые болота. В конце концов я решил, что Айяко и моя мать погибли. Но я ошибался..

– О чем ты говоришь? – немало удивившись его словам, спросил Хедрик.

– Принцесса Айяко выжила! Она почти два года жила на болотах с моей мамой, но однажды произошло невероятное. Она заснула в своей кровати, а проснулась совсем в другом месте. Это было около семи лет назад. Принцесса ничего не помнит. И дороги на болота тоже не знает. Их ведь привезли туда с повязками на лице.

– Но, Унай, откуда ты все это знаешь? – с трудом сдерживая нарастающее беспокойство, воскликнул я.

– Откуда? Мне сама принцесса и рассказала. Неужели не понятно?

Я замер на месте, как оглушенный громом:

– Что-то я совсем уже ничего не понимаю: ты говоришь, что встречался с Айяко?!

– Конечно. И вы ее скоро увидите. Тут дороги на один день быстрым шагом.

После этих слов Уная я окончательно запутался и внутренне решил больше не задавать никаких лишних вопросов. Нужно просто идти туда, куда мы идем. Хедрику, похоже, тоже не особо думалось на эту тему. Он как-то странно посмотрел на меня, повел плечами и отвернулся. Ну, а что до Ульхарна, то здесь все было предельно просто: наш великан не заморачивался по поводу всех этих вопросов. Его в данный момент интересовало совсем другое: где можно выломать подходящую ветку, чтобы выстрогать себе тяжелую дубину. Сейчас я по-доброму чуть-чуть завидовал ему. Несмотря на все свои невзгоды и лишения, Ульхарн совершенно не думал о прошлом и будущем. Его интересовало только то, что происходит в данный момент. Он всецело полагался на меня и Хедрика. А там будь, что будет.