Текст книги "Громовик"

Глава 31. Хорошее место

У меня и моего маленького отряда было некоторое время, чтобы привести себя в порядок и как следует выспаться. Нам дали помыться, переодели, переобули, плотно накормили и разместили по палаткам. Все были так измотаны, что спали как убитые до тех пор, пока нас не разбудили.

Перед тем, как первое зарево рассвета бросило свой неяркий свет на окрестности, наша группа из десяти человек тихонько покинула лагерь.

Кроме меня, Уная, Хедрика и Ульхарна с нами было еще несколько верных принцессе Айяко тимукуа. Как сказал мне Унай, вход в подземный тоннель был так искусно замаскирован, что обнаружить его случайно было бы просто невозможно. И только Унай мог его отыскать по только одному ему известным приметам. Мы всецело доверились его опыту и просто молча шли след в след за ним, стараясь не шуметь.

– Вот, это здесь, – резко остановившись тихо сказал Унай. – Пару дней тому я был тут с парой своих людей. Но, это было посреди ночи и мы не рискнули залезать далеко внутрь. Так, просто осмотрели все, насколько успели и вернулись обратно.

Я решительно ничего не понимал: мы стояли на каменистом речном берегу. Повсюду были разбросаны камни, большие и маленькие, валялись сухие ветки, прибитые течением к суше, трухлявые пни и всякий обычный мусор. Но, никакого входа в тоннель видно не было.

– Или я ослеп, или не проснулся еще как следует, но где-же тут этот пресловутый подземный ход? – выражая мои мысли, растерянно воскликнул Хедрик, почесывая затылок. – Это что, шутка такая?

Унай хитровато ухмыльнулся ему в ответ и загадочно ответил:

– Неужели ты думаешь, что вход в потайной тоннель должен быть заметен? На то она и секретность, чтобы никто не догадался.

После этих слов он присел на корточки, пошарил ладонями по камушкам у своих ног, что-то сдвинул с места, что-то передвинул дальше и мы услышали достаточно противный для слуха металлический скрежет. Он доносился буквально из-под того места, где мы сейчас стояли.

– Отойдите на несколько шагов назад, – предупредительно заявил нам Унай и сам сделал пару шагов в сторону.

Мы стояли полукругом и завороженно смотрели вперед перед собой. Почва под нашими ногами начала медленно проседать и проваливаться в темную пустоту. Вниз посыпался песок, с грохотом полетели камни и тонкими ручейками начала сочиться вода из прибрежной лужи.

– Ну и чудеса! – удивленно произнес я, наблюдая за происходящим. – Никогда в жизни не подумал бы, что здесь что-то есть. Обычный берег реки.

– А ты как думал!? – довольно воскликнул Унай, стряхивая пыль с одежды. – Этому тоннелю уже несколько веков, а все работает, как и раньше. Я и сам сначала удивился. Думал, что придется вручную все раскапывать. А это, знаешь ли, дело непростое. Непростое и опасное.

– Почему? – с любопытством спросил Хедрик.

– Потому, что место здесь достаточно людное. Пастухи скот пригоняют на водопой, рыбаки часто здесь бывают и вообще..А нам сейчас нужна полная скрытность.

– Так чего же мы ждем!? – горячо заявил я. – Давайте уже полезем туда. Чем быстрей залезем, тем быстрей выберемся оттуда.

– И то верно, – деловито сказал Унай и первым начал погружаться в сумрак образовавшегося входа в подземелье. – Уже почти рассвело. Шевелитесь. Где-то тут я факелы припас заранее… Сейчас будет свет.

Постепенно, один за одним, мы начали спускаться вниз. Сначала мы двигались почти на ощупь. Я ногами чувствовал вырубленные в земле ступеньки, пару раз споткнулся о что-то твердое, но вскоре Унай раздал нам по добротно просмоленному факелу и мы их подожгли. В пляшущем факельном свете я разглядел грубо выдолбленный подземный коридор, почти ровный без поворотов и без резких спусков и подъемов. Местами корни деревьев преграждали наш путь, иногда нам приходилось идти по щиколотки в мутной воде, но самое мерзкое и неприятное, что нам докучало – это всевозможные подземные обитатели наподобие скользких и противных сороконожек или больших вездесущих черных жуков, норовящих забраться нам за шиворот.

– Клянусь копьем Одина, я еще ни разу не встречал столько разных гадов в одном месте, – нервно дергаясь по сторонам и постоянно смахивая со своей головы целые ворохи назойливых насекомых, вопил Хедрик. – Когда уже это все закончится!?

Всем остальным было не лучше. Кроме того, из-за обильного дыма от наших факелов, нам было очень тяжело дышать. В тесном мраке подземелья сплошная сырость и сильная духота были почти невыносимы.

– Стоп! – внезапно скомандовал Унай. – Сейчас сохраняйте тишину. По моим расчетам мы уже где-то под городом.

Все замерли и напрягли слух. Поначалу я слышал какой-то неразборчивый отдаленный гул, затем приближающиеся мерные и глухие удары и вскоре прямо над нашими головами раздался сильный грохот чего-то большого и тяжелого.

– Отряды маршируют, – тихонько прошептал Унай. – Значит, мы где-то рядом с казармами. Пора отправлять новости в лагерь.

После этих слов, он повернулся к одному из наших бойцов, который нес небольшую клетку с двумя голубями, и серьезно ему сказал:

– Привяжи к птице тот лоскуток, который я дал тебе ранее и выпусти ее, когда вернешься ко входу в тоннель. Потом закрой ход, как я тебя учил. Понятно?

– Да, все понятно, – бодро ответил тот и побежал по коридору в обратную сторону.

– Так..С этим пока разобрались, – деловито заявил Унай, осторожно хлопнув в ладоши. – Теперь будем потихоньку вылезать из этой норы и надо бы отыскать Ильстрема. Пора бы и ему уже поработать немножко.

– А что в конце этого тоннеля? – с интересом спросил я у него.

– Вот с этим пока небольшой вопрос. Вообще-то, тоннель заканчивается в королевском винном погребе. Это пристройка к дворцу. Я бывал там несколько раз по службе, но с той стороны в тоннель не заходил. Надобности не было. Думаю, где-то вылезем…

– И что тогда? – встрял в наш разговор Хедрик. – Что делать будем?

– Нам нужно будет незаметно выбраться в город и рассредоточиться там по-одиночке. Это временно. Затеряться в толпе. Я опишу вам дом Ильстрема. Вот там и соберемся все вместе, когда стемнеет.

– Так, может нам оставаться прямо здесь до самой темноты, чтобы не рисковать? – не унимался Хедрик.

– Нет, это исключено, – твердо прервал его Унай. – Все королевские помещения, склады и тому подобное закрываются на закате дня и до самого утра. Это мера предосторожности. Даже если мы и окажемся внутри винного погреба, то не сможем выйти оттуда наружу.

– А… тогда понятно, – протянул Хедрик. – Если честно, мне и самому не очень хочется сидеть тут до вечера. Заели меня уже совсем эти слизняки и пиявки… Сил уже никаких терпеть нет.

– Тогда, вперед! – уверенно вымолвил Унай и первым пошел далее по тоннелю, – Нам осталось совсем немного.

В полном молчании мы пошли дальше. Через некоторое время наш путь преградила потрескавшаяся от влаги и времени массивная деревянная дверь. Толстый слой паутины на ней говорил о том, что этой дверью уже давно никто не пользовался. Сквозь узкие щели между досками пробивались тусклые полоски света и тянуло легким сквозняком. Я подошел вплотную к нашей преграде и украдкой заглянул в самую большую трещину в двери.

Моему взору открылось огромное помещение для хранения вина. Может, это было и погребом, но уж очень большим. Получается, что я смотрел сверху вниз. И там, на протяжении не менее пятисот шагов я увидел длинные ряды винных кувшинов самых различных размеров и форм, бочки и тому подобное. «Определенно, в царской семье все в порядке с этим делом…», – сказал я самому себе, поражаясь увиденному. – «Сколько-же здесь этого всего!? Тысячи, наверное…»

Повернувшись назад, я задал Унаю вопрос, который сам собой и напрашивался:

– А как так получилось, что никто до сих пор не заметил эту дверь? Она, ведь как на ладони оттуда, снизу.

– Все очень просто, – легко ответил мне Унай. – Таких дверей здесь великое множество. Если ты посмотришь не вниз, а попытаешься увидеть то, что находится по сторонам, то поймешь, о чем я говорю.

Пожав плечами, я снова отвернулся к дверной щели и краем глаза, все таки, смог разглядеть не менее десятка совершенно одинаковых дверей, расположенных в одном ряду по кругу в погребе.

– Теперь понятно? – спросил меня Унай. – Таких дверей здесь больше сотни и их почти никогда не открывают. Это кладовки. Для бочек там разных или пустых кувшинов. Хлам всевозможный, то да се… Тем более, что сюда довольно высоко подниматься, а местный народец, знаешь-ли, довольно ленивый и толстобрюхий. Ха-ха… Вино-то, дармовое получается. Кто ж его здесь считает-то?

– Ты о виночерпиях говоришь? – с интересом спросил я.

– О них самых. Самая лучшая работа во дворце, ха-ха-ха. Это тебе, брат, не псарня какая-нибудь и не мойка посуды. Здесь, как говорят, сплошной покой и беспорядок, ха-ха-ха..Вот увидишь: ближе к вечеру тут все перепьются и по домам разбредутся. Останется несколько дежурных виночерпиев, но и они, думаю нам помехой не будут.

– Странно, а почему подземный ход построили именно отсюда? – задал резонный вопрос Хедрик. – По моему, не самое лучшее место. Как по мне, то лучше где-нибудь из покоев царских или из тронного зала. Сразу раз и убежал.

– Не знаю, – пожав плечами ответил Унай. – Думаю, отсюда копать легче было или еще что-то. Нам уже без разницы. Ладно, давайте пока отдохнем немного, а ближе к вечеру попробуем открыть дверь.

Пока нечего было делать то я, то Хедрик, то Унай попеременно заглядывали через щель в двери, пытаясь оценить обстановку. Ульхарн в это время спал сном младенца и иногда даже слегка похрапывал, что было совсем нежелательным для нас и мы его постоянно будили. Остальные наши люди были заняты кто чем: кто-то, как Ульхарн, дремал, опершись о сырые стены нашего тоннеля, а кто-то просто сидел на полу безо всякого занятия, отдыхая.

Через какое-то время там, внизу за дверью, началось некоторое движение. Три человека появились в погребе, притащили высокую деревянную лестницу и один из них зачем-то достал с самой верхней полки почерневший от древности винный кувшин. Вскоре из-за металлических ворот в дальнем конце помещения появилась фигура осла, тянущего за собой легкую двухколесную повозку. Управлял этой повозкой еще один человек, который, одернув ослика спрыгнул на пол и подошел к тем троим. Между ними начался недолгий разговор, после чего на повозку было погружено несколько бочонков с вином и тот самый кувшин, который сняли с верхней полки. Повозка уехала туда, откуда появилась, а троица погребных работников расселась за столом в углу погреба и о чем-то начала говорить.

– Прямо странно как-то, – произнес Хедрик, обсуждая происходящее. – В стране траур, король умер, а вино как лилось через край, так и льется. Чудеса да и только.

– Ха, тут все по расписанию, – со знанием дела вставил Унай. – Если я не ошибаюсь, главный королевский виночерпий переживает уже третьего Правителя подряд и еще троих переживет. И его подчиненные тоже. Это очень хорошее место для работы: близко к вину и далеко от хозяев. Там, наверху, может происходить все что угодно: хоть войны, хоть засухи, хоть Громовики. Здесь засух никаких не бывает, ха-ха-ха-ха…

– Что-то не заметно, чтобы они напивались до потери сознания, – с сомнением заявил я, в очередной раз отрываясь от наблюдения через дверную щель. – Просто сидят и болтают.

– Не спеши, друг мой, не спеши. Сейчас придет стража, будет вечерний обход, а уж потом,..– намекая на будущие события ответил Унай.

– Ладно, – кивнул я в ответ ему и уселся спиной к двери. – Иначе, придется прорываться с боем. А это – ненужный шум.

Прошло достаточно долгое время прежде, чем внизу за дверью начали происходить новые события. А именно: через те же ворота, через которые удалилась повозка, груженая вином, громко вломилось двое вооруженных стражников и подойдя к виночерпиям начали с ними беседовать. Было понятно, что эта процедура и для первых, и для вторых являлась обычным делом. Стражники, с серьезным видом деловито походили по погребу, зачем-то заглянули в пару-тройку пустующих бочек возле выхода из помещения и, прихватив небольшой кувшинчик, стоящий за одной из этих бочек, удалились.

– Вот, что и требовалось доказать, – осуждающе кивая головой произнес Унай. – Все, как всегда: пришли, взяли, ушли. Ну, теперь у наших работничков руки и развязаны… Ждем.

И в самом деле: как только затихли звуки шагов стражи, погребная троица как-то оживилась и забегала по помещению. Неизвестно из какого темного угла был выкачен к столу немаленький бочонок с вином, была вскрыта его крышка, перелита в большой кувшин добрая половина содержимого этого бочонка, а недостающее количество вина было благополучно замещено обычной водой из ведра. Началась самая обычная пьянка, которая, вне зависимости от страны, всегда происходит примерно в одном и том же виде.

– И что, так каждый день!? – недоумевающе протянул Хедрик. – Это же какое здоровье нужно иметь…

– Каждый день, – утвердительно ответил Унай. – И совсем неважно, что происходит снаружи.

– Да,..– растерянным голосом добавил Хедрик. – Действительно, место хорошее.

– И что, их тут трое всего, что ли? – поинтересовался я.

– Нет, конечно, – знающе ответил Унай. – Эти самые терпеливые, ха-ха-ха..Местные работяги – люди ушлые. Знают то, что далеко не все в самом дворце знают. Вино, знаешь ли, помогает добывать полезные новости. А их, хоть отбавляй. Эти лоботрясы уже поняли, наверное, что сейчас дворцовому люду будет не до них. И поэтому благополучно понапивались еще до нашего прихода. Если, конечно, они вообще сегодня на работе были. Я для себя усвоил одно: когда власть меняется – простому человеку раздолье… Делай, что хочешь. Пока новая власть не образуется. Поэтому, друзья мои, ждем еще немножко и продолжим.

Ничего другого нам не оставалось: как ждать и наблюдать за тем, как по ту сторону двери три королевских виночерпия постепенно хмелели и один за другим валились спать прямо на лавку. Наконец, последний из них громко захрапел и теперь мы могли действовать дальше.

– Это были дежурные? – дивясь увиденному выпалил Хедрик.

– Именно они, – серьезно ответил ему Унай. – Теперь туда больше никто не войдет. Тихо выходим по-одному. Не вздумайте их разбудить. Дом Ильстрема находится возле городского рынка. Там рядом еще есть колодец. Не заметить невозможно. Возле входа в его дом растет высокое дерево, белые стены, крыша из пальмовых листьев. Стучать в дверь так: три раза быстро, один раз через промежуток. Запомнили все?

В ответ все закивали головами, а Унай продолжал:

– Ильстрем спросит у вас: « Кто это на ночь глядя?», а вы должны ему ответить следующее: «Какая ночь!? Еще куры несутся».

Хедрик хихикнул себе тихо в кулак, но Унай осуждающе его прервал:

– Ничего в этом смешного не вижу. Если уж так Ильстрему захотелось, то и будем так говорить.

– Так это он придумал такой пароль? – не унимался Хедрик, еле сдерживая смех. – Тогда все понятно.

– Нам сейчас не до веселья, – добавил Унай. – Куры, значит куры. И на этом точка.

Я осуждающе одернул Хедрика за рукав и тот, наконец, угомонился.

– Первым пойду я, – заявил Унай.– Когда я приоткрою ворота в конце помещения, начинайте потихоньку выходить за мной. Я сразу уйду отсюда. За воротами идите налево и прямо. Скоро выйдете на площадь. Оружие оставляем здесь, иначе нас разоблачат в три счета. Городской рынок находится по правую руку от площади. Держитесь в этом направлении и не ошибетесь.

– Как это «оружие оставляем?..» – недоуменно воскликнул Хедрик. – Что, даже кинжалы не берем? Без этого мы будем не опасней любого садовника.

– Это не обсуждается, – твердо ответил ему Унай.– Придется потерпеть. У Ильстрема, я надеюсь, мы обзаведемся тем, чем нужно. По крайней мере, я его об этом настойчиво просил.

Не только Хедрик, но и остальные члены нашего отряда заметно огорчились словам Уная, но никто больше ничего не сказал по этому поводу.

Настало время действовать. Воткнув между стеной и дверью лезвие топора, один из наших воинов поднатужился и, стараясь не создавать излишнего скрипа, немного приоткрыл дверь в винный погреб. Все напряглись. Трое спящих внизу даже не пошевелились.

– Тсссс,.. – приложив палец к своим губам, почти неслышно прошептал Унай и протиснулся в образовавшийся проход между дверью и стеной. – Дальше не откроется – разбухла от сырости. Теперь, как договорились…

Сейчас я явственно ощущал бешеное биение своего сердца. Мои виски запульсировали в такт венам на запястьях рук и холодный пот в одно мгновенье прошиб мое тело. Вот оно! Мы на территории врага. В самом его логове и нас всего девятеро. Это то самое, ради чего викинг и идет на войну! И это то самое, ради чего я и мои друзья и сели в один драккар с Рагвальдом: непонятный и шевелящийся комок в горле вперемешку с необъяснимо-восторженным ощущением скорого приближения смерти.

Мешкать было нельзя. Унай исчез из вида. Видимо, он сейчас спускался вниз. Теперь каждый из нас полагался на собственные чувства. Я пошел вторым. Проскользнув между дверью и стеной, я оказался внутри огромного погреба. Справа от меня находились шаткие, видавшие виды каменные ступеньки, внизу которых уже завершал свой спуск Унай. Внезапно он взглянул вверх и, заметив меня, кивнул головой. Я ответил ему тем же и пошел вниз. Каждый шаг давался мне нелегко: я постоянно думал о том, что сейчас один из этих спящих виночерпиев может случайно проснуться и поднять тревогу. Тогда нас, безоружных, возьмут без всяких вопросов и мы ничего с этим не поделаем.

Между тем, мне удалось незаметно пройти мимо этих троих и я благополучно оказался за воротами винного погреба.

– «Ух!», – мысленно выдохнул я. – «Слава Одину!»

Ощутив мимолетную слабость, я прижался лицом к полураскрытым воротам и закрыл глаза, приводя в порядок свою память. Главное сейчас – ничего не перепутать и помнить наставления Уная. Через миг выдохнув и посмотрев по сторонам, я размеренным шагом отправился в левую сторону. Где-то там была городская площадь, а направо от нее была улица, ведущая к рынку.

32. Бунт и ненависть

Мне казалось, что каждый прохожий на улице смотрит на меня и что-то подозревает. Нищие, снующие среди толпы или попрошайки, сидящие у порогов торговых лавок, криво улыбались мне своими беззубыми ртами и выкрикивали вслед злобные проклятия, как будто обозначая во мне чужака. Скрыв голову под капюшоном, я медленно шел к площади.

– «Ни оружия, ни надежных идей..», – ругая самого себя думал я, стараясь не оборачиваться и не смотреть по сторонам. «Как сонный суслик после спячки: хватай голыми руками и делай со мной что хочешь».

Вечерний город, тем временем, бурлил. Даже я, не зная его правил и обычаев ощущал, что сейчас здесь происходит нечто необычное. Не смотря на то, что уже почти стемнело, на улицах толпились люди. Никто не отправлялся ко сну. Маленькие дети разрывались от собственных криков, лишившись привычного родительского внимания. Отовсюду слышался нарастающий гул. Народ шумел и сбивался в большие группы. Взволнованные люди разжигали факелы и постепенно тянулись к площади у королевского дворца. Все спрашивали у друг друга о причине этого всего и, поддавшись всеобщему потоку, вливались в общую людскую реку. В какой-то момент по толпе разбежалась слух о том, что Фельокодль то ли при смерти, то ли уже умер. Прирастая все новыми мыслимыми и немыслимыми подробностями, эта новость почти молниеносно превратила трепещущую толпу в волнующееся народное море. Теперь вся эта людская масса неистово и горячо обсуждала причины происходящего. Появились первые выкрики с требованиями услышать правду от властей. Откуда ни возьмись, как грибы после дождя, на площади начали появляться юродивые и кликуши. По настроению всех находящихся здесь людей я не мог понять, как они восприняли первые вести о том, что в королевской семье что-то происходит. Рады они были возможной кончине Правителя или, наоборот, находились в состоянии тревоги и горестного ожидания. Как поведет себя народ, когда получит подтверждение о смерти Фельокодля? Будет праздновать долгожданное избавление от тирана или погрузится в траур? От этого во многом зависел и исход нашего плана. Мне говорили неоднократно, что простые люди любили когда-то принцессу. Но, прошло много лет с тех пор как она была изгнана на болота и о ней просто напросто могли забыть как о исчезнувшей без вести или даже погибшей. Очень рискованно будет явить народу вновь «воскресшую» наследницу престола, если Айяко не сможет по каким-то причинам перенять от Элейко секрет Сока Жизни. В противном случае Кайя, как дочь Правителя, будет обладать всеми правами на трон. А это совсем не входило в наши планы. Именно, наличие этого загадочного эликсира молодости и силы и являлось залогом нашей победы. И только ту сторону конфликта поддержит Громовик, которая сможет обеспечить его этим самым Соком Жизни.

Я изо всех сил старался не сбиться с намеченного пути, но в какой-то момент бесконечная людская масса захватила меня и увлекла за собой. Я вырывался как мог, но меня постепенно затолкали в самый центр движущейся толпы и я стал невольным заложником этого многоликого и разношерстного шествия. Мне не оставалось ничего другого как подчиниться воле этой реки из человеческих тел, издававшей оглушительный рев и направляющейся к королевскому дворцу. Я был уже здесь однажды. В тот раз, когда мы с Ильстремом приходили сюда, чтобы выманить Кайю на болота. Но тогда ворота охраняло всего несколько стражников, а сейчас их было не менее двух сотен: несколько отдельных отрядов окружили дворец со всех сторон, чтобы людская толпа не могла ворваться внутрь. На высокой стене вокруг дворца я заметил лучников, готовых начать обстрел по команде, если таковая поступит. Постепенно дворцовая площадь заполнилась людьми и мне показалось, что сейчас здесь находилось не менее тридцати тысяч человек, не считая соседних прилегающих к площади улиц, тоже полностью забитых людьми.

Все стояли настолько плотно друг к другу, что иногда даже поднять руку или повернуться в сторону было невозможно. Я находился как раз напротив моста, ведущего к дворцовым воротам и с моего места было более-менее видно, что происходит наверху. А там, тем временем, началось какое-то движение. Сначала из темноты караульной башни появилось четверо воинов из королевской охраны. Один из них вынес и водрузил на обозрение толпы королевское знамя. Затем, откуда-то из-за стены послышались звуки труб и грохот барабанов. И вскоре на стене во всей своей надменности и величии появилась Кайя. Она сейчас выглядела отнюдь не под стать сложившейся ситуации: вышитое золотыми нитями длинное платье, дорогие украшения в виде колец и жемчужного ожерелья, ярко накрашенные губы и ресницы. Но, самое главное, у нее на голове красовалась изящная корона, усыпанная алмазами и сапфирами. Все это говорило о том, что дочь своего покойного отца ни на день не собиралась оттягивать свой звездный час.

При виде наследницы престола, людская толпа заметно притихла и, затаив дыхание, принялась жадно внимать словам своей принцессы.

– Мой народ! – торжественно и с плохо скрываемым удовлетворением торжественно произнесла Кайя. – Сегодня я выступаю перед вами как законная наследница трона Тиму-Куа! С глубоким сожалением и скорбью я вынуждена сообщить всем вам, что ваш благородный правитель и мой горячо любимый отец Фелькодль Четвертый скончался. Он пал смертью героя, храбро сражаясь за всех нас на поле боя и ценой своей жизни добыл победу для Тиму-Куа!

Огромная людская масса загудела как улей. Задние ряды, плохо слышавшие, что говорилось со стены, начали тиснуть на передние. Новость со скоростью мысли разлеталась по улицам и закоулкам большого города. Люди во что бы то ни стало стремились стать свидетелями всех изменений, который в одночасье происходили в их жизни и старались подобраться как можно ближе к дворцу, чтобы ненароком не пропустить ни единого сказанного слова. Началась невообразимая давка и толкотня. Я еле устоял на ногах, когда кто-то сильно ударил меня в спину. Кое-как мне удалось переместиться на место, где толчея была не такой отчаянной и уже отсюда продолжать наблюдать за Кайей. А она, с почти незаметной зловещей улыбкой стояла на вершине стены и молча наблюдала за реакцией народа на сказанные ею слова. Было заметно, что ей по нраву происходящее внизу и она получает от этого большое удовольствие. Выдержав длительную паузу, Кайя внезапно подняла руку вверх. Народ, как по команде, начал успокаиваться и вскоре на площади все-таки восстановились относительная тишина и порядок.

– В связи с этим печальным для всего нашего народа событием, я объявляю трехдневный траур по нашему славному Правителю. Эти дни мы все вместе будем скорбеть по нему и вспоминать его великие деяния. Также, я отменяю все трудовые повинности на это время и в память о Правителе всем нуждающимся будет раздаваться еда и питье. Как и положено нашими обычаями, Правитель будет похоронен в погребальной пирамиде ровно через три дня. И после этого… На следующий день после того, как мы отправим моего несчастного отца в последний путь, состоится моя коронация. И, конечно же, после этого мы все вместе, как и всегда до этого, принесем богатые жертвы Громовику. И у вас появится новая Правительница – Кайя Первая!

Толпа внизу снова загудела и зашевелилась, но я не увидел в глазах и лицах людей какой-то особой радости или ликования от услышанного. Наоборот, многие начали переглядываться друг с другом, некоторые зашептались о чем-то своем, начали раздаваться негромкие и трудно различимые выкрики сзади. Похоже, основная масса тимукуа была не в восторге от таких новостей. Однако, никто и не выражал открыто свое возмущение, если таковое было. Десятилетиями угнетаемый народ, видимо, напрочь забыл о собственном достоинстве и праве на голос. Простые жители этой страны всегда поступали так, как им велели и почти каждый, если не все из них, прекрасно понимал, что со сменой Правителей в их жизни мало что изменится.

Кайя, видимо ожидавшая другой реакции своих подданных, недовольно поморщилась и стала обводить взволнованным взглядом толпу. Не увидев никакой поддержки или, хотя бы, намека на одобрение со стороны людей, она нервно передернула плечами уже хотела, было, скрыться за дверями сторожевой башни, как из глубины толпы послышался чей-то пронзительный возглас:

– Да здравствует Айяко, новая Правительница Тиму-Куа! Кайя не нужна!

Меня как молнией поразило… Я резко повернулся в сторону, откуда донесся отчаянный голос смельчака, но решительно ничего не увидел. Кто это был?

Тем временем в толпе постепенно начал нарастать и шириться непонятный ропот. Как будто по рядам пронесся непонятно откуда взявшийся порыв сильного ветра.

– Айяко наша Правительница! – теперь уже кричали совсем с другой стороны.

– Кайя нам не нужна! – кричали третьи.

– Не хотим Кайю! – подхватывали следующие.

– Вернуть Айяко во дворец! – донеслось уже откуда-то из-за моей спины.

– Айяко! Айяко! – хором кричала толпа, размахивая факелами.

«Она жива…», «Айяко здесь…», «Она жива…», «Она вернулась…», – слышал я со всех сторон наполненные надеждой возгласы множества совершенно незнакомых мне людей. Эти возгласы начали звучать все отчетливей и громче. Теперь уже никто не боялся выражать свое мнение. Тысячи судеб сейчас сливались во всеобщем смелом порыве. Никто уже не боялся открыто высказывать свое мнение по поводу смены власти в стране. И глядя на все это, мне стало понятно, кого хочет народ тимукуа себе в Правители. И это, к счастью, была не Кайя.

А она сейчас в растерянности стояла над всем этим колыхающимся людским морем и не понимала, что происходит. Похоже, ее надежды никак не оправдывались. Хоть она и была «достойной» дочерью своего отца ей, как впрочем и любому из конунгов, царей или Правителей, была немаловажна поддержка народа. Между нами было довольно большое расстояние, но я пристально всматривался в ее лицо, стараясь понять, о чем же она сейчас думает. А лицо ее из возвышенно-одухотворенного постепенно превратилось в злобную гримасу с плохо скрываемым ненавистным взглядом, от которого веяло лютым холодом.

– Довольно! – в исступлении прокричала она и, резко развернувшись, скрылась за дверью сторожевой башни.

Я был ошеломлен. События разворачивались с удивительной скоростью. Теперь я был уверен, что при других благоприятных для нас обстоятельствах, поддержка народа тимукуа будет нам обеспечена. Кайю ненавидели здесь. Как ненавидели все, что было связано с Фельокодлем и стилем его правления. А Айяко, наоборот, не забыли и помнят ее с самой хорошей стороны. Это было добрым знамением. Но… как теперь поступит Кайя? Начнет повсеместное насилие в стране, попытавшись искоренить неугодное ей вольнодумие или откажется от своего притязания на трон? Что-то мне подсказывало, что второе маловероятно. Скорей всего, она «на штыках» осуществит свою заветную мечту на царство и ни за что не отступится от этой идеи. Не зря ведь она вошла в сговор со своим дядюшкой Омедилем и устроила эту всю историю с калусами, чтобы вот так, почти в полушаге от трона, все бросить. Не та у нее натура. С калусами тогда не вышло, значит теперь это ее последняя попытка добиться своего.

Когда у меня появилась возможность выбраться из толпы, я вернулся к своему ранее выбранному пути. Добравшись до описанного Унаем места, я сразу отыскал дом Ильстрема. Постучав условленным образом, я подождал немного и уже подумал, что в доме никого нет, когда изнутри послышался скрежет открываемого засова и я увидел знакомое мне морщинистое лицо старика Ильстрема Долговязого.

– О, Сундин… Эллрик Сундин, – своим привычным кряхтящим голосом равнодушно сказал он. – Тебе необязательно говорить мне ничего про кур-несушек, а мне необязательно ничего у тебя спрашивать – тебя я и так знаю как облупленного. Проходи в дом, чего замер?

Если честно, я ожидал не такого приема. Думал, мы как-то обнимемся что-ли или, на худой конец, мне хотя-бы для виду здесь обрадуются. Все-таки, мы проделали вместе длинный и опасный путь, чуть не утонули в море, перенесли столько лишений и невзгод. Но, нет: на это не было ни малейшего намека. Ильстрем вел себя так, как будто в последний раз видел меня еще вчера и его ни капли не волнует мое появление. Впрочем, думать обо всем этом сейчас было не обязательно. И на то были уважительные причины.

– Проходи, проходи, – повторил Ильстрем, держа в руке плошку со свечой. – Там, в соседней комнате тебя уже заждались. А я пока что-нибудь перекусить принесу. Лепешку с мясом будешь? Впрочем, больше ничего другого и нет. Будите меня по ночам, думаете, что старик Ильстрем здесь как сыр в масле катается, жирует. Нельзя было, что-ли днем собраться. Ох… как-же мне это все уже надоело…