Текст книги "Громовик"

Я не стал возражать ему и молча проследовал туда, куда он мне указал. Там, за дырявой и затертой от времени занавеской, находилась большая комната. Оттуда слышались приглушенные голоса и я сразу узнал среди них Уная и Хедрика.

– …и таким образом мы сможем это провернуть, – теперь уже довольно отчетливо расслышал я речь Уная. – А, Эллрик, дружище! Вот и ты. Наконец-то…

Я зашел в помещение и уселся на пустующее место на лавке. Всего кроме меня в комнате было пять человек: Унай, Хедрик, Ульхарн и еще двое наших.

– Приветствую всех! – заявил я, шумно выдохнув. – Видели, какая заварушка на улицах происходит!? Меня чуть насмерть там не затоптали. Еле ноги унес. Все как будто с ума посходили.

– Да, Эл, мы в курсе всех дел, – радостно воскликнул Хедрик, подсаживаясь ко мне поближе. – Пахнет жареным…

– Не то слово, – согласился с ним я. – Народ за Айяко. Кайя рвет и мечет. Большие дела здесь начинаются. Кстати, а где остальные?

Унай внимательно посмотрел на меня и растерянно пожал плечами:

– Неизвестно. Ждем и надеемся. Хотя, давно уже должны были явиться сюда.

– Неужели попались? – задал резонный вопрос я и увидел в глазах Уная почти полное согласие со мной.

– Все может быть. Будем надеяться на лучшее. Стража на улицах как будто озверела – хватают подряд всех мало мальски подозрительных. Видимо там, «наверху», чего-то опасаются. Как ты, вообще? Что видел-слышал?

– Я -то в порядке, а вот народ, похоже, не очень. Был на дворцовой площади: там Кайя себя Правительницей объявляет. Мол, похороним Фельокодля и усядусь я сразу на его место.

– Ну, это дело понятное. – заметил Унай. – Ничего удивительного. Она сама совсем недавно хотела сместить своего папашу. А тут такая возможность на ровном месте подвернулась.

– В нашу пользу еще одно, – продолжил я. – Кому-то в городе стало известно, что Айяко жива и хочет занять место на троне. Я своими ушами слышал, как на площади кто-то из толпы выкрикивал слова в ее поддержку.

– Ну, не все так просто, друг мой, – хитро прищурившись воскликнул Унай.– Мы тоже здесь не даром свой хлеб жуем и на кое-что способны. Не мечами и копьями едиными… На нашей стороне немалая часть армии Тиму-Куа. Работаем, так сказать, не покладая рук.

– И что, много наших в столице? – заинтересованно спросил я у него.

– Немало. Но, хотелось бы больше, конечно.

– А что Айяко? От нее есть вести?

– Пока нет, но вскоре должны быть. Ей сейчас нежелательно и опасно здесь находиться. Сначала нужно поднять восстание.

– И как это сделать?

– Это уже делается, дружище. Позволь я не буду раскрывать тебе всех подробностей, но в ближайшие дни ты сам все увидишь.

– А что жрецы? Кечекель и подобные ему. О них нам тоже забывать нельзя.

– А вот об этом мы сейчас и расспросим нашего глубокоуважаемого Ильстрема-знахаря. Эй, старик, где ты там подевался?

Из соседней комнаты не спеша вышел Ильстрем и недовольно плюхнулся в деревянное кресло, стоявшее у самого угла длинного стола. Всем своим видом он выражал глубокую досаду от того, что посреди ночи, в то самое время когда он привык сладко спать, его разбудили, заставили позаботиться об ужине для всех и еще при этом вынуждают что-то говорить. Даже в мерцающем пламени свечи было отчетливо видно, что его лицо заметно постарело и сам он весь как-то осунулся. Это был уже не тот юркий и жилистый старик, который еще недавно плыл с нами через бушующее море и делил с нами все тяготы похода. Сейчас у него уже наблюдалось немаленькое брюшко, голова почти облысела, кожа была в каких-то пятнах, движенья его стали медленными и нерасторопными. Но главное – в его глазах почти исчез тот самый неповторимый живой блеск, который присутствует только у смелых и отчаянных людей.

– Ух, – тяжело выдохнул Ильстрем и сделал глоток воды из чаши, стоявшей на столе. – Чего рассказывать-то?.. Дела в городе пошли кое-как. Я теперь здесь, если кто не знает, «лекарь-травник» при жрецах. Ну, типа, у кого горло болит или спину ломит… То отварчик какой-никакой приготовлю, то мазь замешаю. На рынке местном приторговываю снадобьями разными. В общем, жить можно, но до чего все-таки скупы эти богомольцы… Как-то раз я одному повязку на бок накладывал, так он…

– Стоп! – резко прервал его Унай. – Давай по делу, все таки. Нас интересует главная пирамида, Кечекель и все с этим связанное. Что тебе известно?

– Ну вот, я и говорю: один раз я повязку делал одному из наших. Упал он там где-то, по моему… И после всего этого говорю ему: давай, мол, плати. А он ни в какую. Говорит, типа, ты ничего такого особенного не сделал, только мазью намазал и все. Ну а мне как!? Не обидно, что ли? А травки собрать, а высушить-нарезать, а снадобье приготовить? Это что, не работа?! А он опять за свое: не заплачу и все тут. Ух, жаба…

– И что при этом? – уже с плохо скрываемым раздражением воскликнул Унай. – Нам какое до этого дело!?

– Как «какое дело?» – изумленно уставился на него Ильстрем. – Ведь именно он меня туда и пропустил. Ну… в виде платы за лечение.

– Куда он тебя пропустил!? – еле сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, процедил сквозь зубы Унай. – Ты хоть и старый мой друг, но мое терпенье не безгранично: мы тут не в бирюльки играем. Могу и встряхнуть тебя, как следует.

Ильстрем непонимающе посмотрел на Уная и как мне показалось, слегка обидевшись, протянул:

– Ну в пирамиду-же, куда еще!?

– То есть, ты хочешь сказать, что побывал в одном из самых охраняемых мест в Тиму-Куа, в главной пирамиде? – смекнув, потихоньку начал успокаиваться Унай.

– Ну, конечно! Этот скупердяй служит там при ком-то… В общем, он имеет доступ во все залы главной пирамиды. Ну, за порядком следит, подливает масло, чтобы огонь внутри всегда был, двери открывает-закрывает… Я по чем знаю!? Но, монеты у него водятся. Как пить дать. Меня не проведешь.

– Так, давай без ненужных этих твоих подробностей, – снова нетерпеливо прервал его Унай. – Давай дальше, но только по делу.

– Ладно, – нехотя согласился Ильстрем, совершенно не понимая, почему его занимательная история нас не заинтересовала. – Там, в пирамиде, несколько залов: одни поменьше, другие побольше. Везде двери тяжеленные из камня. Ничем не прошибешь – уж очень они толстые. Замки везде. Без ключей там делать нечего. Тем более, если нужно попасть в Зал Вечности.

– Зал Вечности? – переспросил я. – Что там?

– Это тот самый зал, куда есть доступ только верховному жрецу и женщинам королевской крови. Именно там и происходят все таинства, связанные с Соком Жизни. Я туда, конечно, не заходил. Там закрыто.

На какое-то мгновение в доме Ильстрема воцарилось молчание. Мы обдумывали услышанное и пытались сообразить для себя, что нам дает это все.

– То есть, если я правильно понял, без ключа мы не сможем открыть двери в этот зал? – медленно подбирая слова сказал я. – А стражи много?

– В том то и дело, что внутри стражи совсем нет. – немало удивив нас, спокойно ответил старик. – Стража только при входе в пирамиду. Пару человек. Понимаете, как бы вам это доступней объяснить-то… Для тимукуа это место священное. Им и в голову не приходит являться сюда по собственной воле, чтобы украсть там что-то или просто поглазеть. Их сюда ни за какие коврижки не заманишь. Тут ведь, сами знаете, людей убивают по праздникам. Это все равно, что по кладбищу разгуливать. Невелика радость… Так, охраняют для порядку, конечно, но не особо. Да, и откровенно говоря, нет там внутри ничего такого, чтобы кто-то позарился на это. Непонятно чьи каменные статуи, чаши и все такое. Как по мне, бесполезное барахло. Огромные полупустые помещения. И жутковато там как-то… Я тоже не долго выдержал – сделал дело, походил там внутри для приличия вместе с этим скрягой и сразу ушел.

– Дело!? – переспросил его Унай. – Это ты о чем?

– Вот ты чудак, дружище! – раздосадованно хлопнул себя по коленям Ильстрем. – Ты же сам мне говорил тогда, помнишь? Мол умри, но обеспечь мне доступ в пирамиду. Забыл, что-ли?

– Ну… что-то такое припоминаю, – закатив глаза в потолок, сомневающимся голосом протянул Унай. – Но, это было сказано как бы вообще… Чтобы ты что-то придумал.

– А я тебе о чем!? – не разделяя нашего непонимания, продолжал Ильстрем. – Я и сделал, слепочки– то со всех ключей, что у него были.

– У кого? – как и все мы все более запутываясь в несвязной старческой болтовне, воскликнул Хедрик.

– Вот я уже и не знаю: то ли я окончательно отупел, то ли у вас не все дома, – с по-настоящему откровенной укоризной обвел нас взглядом Ильстрем. – Я ведь вам уже триста раз говорил: лечил я жреца из пирамиды, повязку ему накладывал. Он лицом вниз лежал, не видел ничего. А вещички свои в стороне сложил. Мне что, разжевывать вам это нужно для каждого в отдельности!? Я ему тогда и сказал: не двигайся, мол, и головой по сторонам не крути, пока лекарство не подействует. Ну, он и лежал, конечно, пока я ему встать не разрешил. А я в это время незаметно собрал со свечек теплый воск и наделал отпечатков с ключей. Теперь дошло?

Сейчас мы не знали: ругать нам старика за столь путанный и неказистый доклад или на руках носить. Действительно, план Ильстрема был до смехотворного прост. Старый пройдоха и здесь остался верен самому себе: хитрость и до сих пор по-настоящему молодецкая дерзость и теперь не подвели его.

– Ну, старый ты лис, удивил! – схватив его за плечи, восторженно воскликнул Унай. – Прости, что слегка погорячился. Ты же простишь своего друга?

– А куда же тебя девать-то? – оттаивая, расплылся в блаженной улыбке Ильстрем. – Я же тебя тысячу лет знаю, не меньше. Прямо насквозь вижу.

– Теперь у нас будут ключи, – деловито заявил Хедрик. – Есть люди, которые могут сделать их?

– Это вообще запросто, – довольный самим собой, ответил Ильстрем. – Я тут лечил одну местную, у нее муж на кузнице работает. Все думали – помрет бедняшка, но я ей отварчиков наделал своих, попоил, выходил. Сейчас живет припеваючи. Они мне на радостях тогда сказали, что если что по кузне нужно – милости просим, хоть до скончания моих дней. Так что, за это не переживайте. Сделаем.

– Отлично! – потирая руки заявил Унай. – Теперь давай о положении дел в дворце и около него. Что там сейчас происходит?

– О..об этом и не говори, – загадочно начал Ильстрем. – Кайя теперь с Кечекелем как кошка с собакой. Они ведь терпеть друг друга не могут. Но, и не могут, как ни странно, один без другого… Это пока Кайя Правительницей не станет, конечно. Тогда она этого мерзавца быстренько со света белого изживет. Короче говоря, как две змеи в кувшине. Пока покусывают друг друга, но не смертельно. Кечекелю кровь из носу нужно место за собой сохранить и богатство, по возможности, приумножить пока безвластие в стране наблюдается. А этой самовлюбленной девчонке спится и видится себя на троне. Безо всяких противников вокруг. Она уже, думаю, и должности всем своим подхалимам понаобещала. А Кечекелю там, определенно, ничего не обломится. Плетут заговоры и интриги друг против друга. Кто хитрей окажется тот и победит, наверное.

– А откуда тебе все это известно? – недоумевающим голосом спросил Хедрик. – Такое на улице не услышишь.

– Ха,..– деловито воскликнул Ильстрем. – Когда долгое время находишься возле знающих людей, то можно очень многое услышать. Главное – уметь слушать и казаться незаметным. Знали бы вы, какие иногда тайны при мне раскрывают местные красотки… Я ведь не только по травам и мазям, но и определенные «так сказать» услуги молодым девушкам оказываю. Когда ребенок нежелательный, например. Ну, и другое подобное. Они ведь все думают, что старый несчастный Ильстрем ничего не видит и не слышит. И при этом откровенничают друг перед другом в моем присутствии. А я хоть и старый, но слух у меня отменный.

– Ладно, хватит себя уже расхваливать, – улыбаясь вставил Унай. – Что еще можешь сказать?

– Там вроде какая-то история непонятная намечается… Кечекель якобы заговор затеял против Кайи. И может даже попробовать замахнуться на ее место. А что? Другого выхода у него нет: нужно рисковать.

– Значит, если все так и есть на самом деле, то Кечекель постарается свергнуть Кайю до окончания траура по Фельокодлю, – задумчиво произнес я. – Получается, у нас на все про все есть пару дней, не больше. Маловато…

– Да уж, не густо, – соглашаясь со мной, серьезно сказал Унай. – Надо действовать быстро.

– С чег-го нач-нем? – снова начав слегка заикаться, взволнованно спросил Хедрик.

– Там, в лагере, уже наверняка знают, что подземный ход в порядке и по нему можно пройти. Айяко и мои люди в курсе дела, что и как им делать. Об этом пока думать не будем. Чуть позже выпустим второго голубя с весточкой о том, что мы благополучно здесь устроились. Пусть двигаются в нашу сторону, а мы к тому времени, надеюсь, закрепим за собой винный погреб, чтобы остальные наши смогли выбраться в город.

– Хор-рошо, а м-мы то что д-делать будем?

– Мы будем поднимать всеобщий бунт. Пустим слухи по городу, что Айяко уже здесь и что она готова сразиться за трон. Я займусь военными – там тоже немало неравнодушных к нам людей. Будем на несколько шагов опережать и Кайю, и Кечекеля. Времени на раскачку нет. Начинаем действовать прямо сейчас.

Глава 33. Время действовать

Согласно нашему плану, мы должны были разделиться. Под покровом ночи Унай, взяв с собой других наших двоих, отправился в только одному ему известном направлении. Он хотел заручиться поддержкой военных. Для этого ему нужно было встретиться с Азумом и еще некоторыми другими командирами в секретном месте. Я не задавал ему лишних вопросов, так как понимал, что мне сейчас стоило сосредоточиться на собственном задании и постараться выполнить его как можно лучше.

Мне, Хедрику и Ульхарну было поручено дождаться раннего утра и, облачившись в одежду простых тимукуа, выйти в город. Там нам следовало слиться с толпой и внимательно слушать, какие настроения сейчас царят среди народа, а также по возможности распространять слухи о скором возвращении принцессы Айяко и о том, что она, в случае своего прихода к власти, сразу же отменит человеческие жертвоприношения и в целом начнет менять к лучшему жизнь в стране. Учитывая, что мы при этом постоянно рисковали нарваться на лазутчиков Кайи или просто городскую стражу, многократно увеличившуюся на улицах из-за последних событий, то еще неизвестно кому было трудней: нам или Унаю.

Ильстрем, при полном отсутствии в его доме дополнительных мест для нормального сна, разместил нас прямо на полу. Впрочем, особых удобств нам и не требовалось. Завтрашний день обещал был богатым на события и никто из нас не хотел быть к утру уставшим и неспособным к серьезным действиям. Главной задачей для моей маленькой группы было создание среди жителей Тимучтилана устойчивого мнения о том, что ни Кайя, ни Кечекель не являлись теми, кто достоин быть Правителем Тиму-Куа. И, наоборот, нам нужно было сподвигнуть местное население на восстание с требованиями о немедленном восхождении на престол принцессы Айяко.

Как только начало светать, мы уже были на ногах. И хотя у Ильстрема в подвале было припрятано кое-какое оружие, его мы решили пока не брать. Уж слишком был высок риск появляться в оживленных местах вооруженными. Нам предстояло играть роль обычных зевак, без всякой особой цели шатающихся по городу и вступающих в ненавязчивые беседы с кем попало. Больше всего, конечно, я переживал за Ульхарна, так как далеко не был уверен в его сообразительности и смекалке, если они вдруг понадобятся. Поэтому, мы решили, что он на время станет «глухонемым» и просто будет ходить и слушать то, что сможет услышать и понять. А вот иногда появляющееся у Хедрика заикание, наоборот, было нам на руку, так как за этим досадным неудобством он всегда мог скрыть свое не совсем точное произношение местных выражений и слов. Я же, при этом, более-менее хорошо говорил на языке тимукуа и вполне мог сойти за такого себе деревенского простака, редко бывающего в столице и не привыкшего к местным порядкам.

Четкого плана действий у нас не было. Поэтому, Ильстрем вызвался отвести нас на городской рынок, где у него была своя небольшая торговая лавка и где его все знали. Так как сегодня пошел первый день траурных мероприятий в память о Фельокодле, то основная масса горожан, воспользовавшись выходным, отправлялась за покупками и за свежими новостями именно сюда. Рыночная площадь, по сути, и была тем местом, где простой люд мог обмениваться всем тем, что знает или желает поскорей узнать. Для нас же здесь было полное раздолье: затерявшись среди толпы, мы могли свободно заниматься своим делом, не привлекая к себе особого внимания.

– Ну и ну!.. – изумленно воскликнул Хедрик, когда Ильстрем вывел нас к рынку.– Чего тут только нет!? Аж г-глаз-за разб-бегаются…

И действительно, рынок был огромен. Казалось, здесь было все, что нужно было для полноценной жизни: и горы еды, и одежда, и кухонная утварь. Продавались домашние животные и всякая мебель, цветы и украшения, статуэтки и ковры. В отдельных рядах можно было купить оружие и другое военное снаряжение. Между рядов бродили продавцы фруктов и сладостей. Местами фокусники показывали свои нехитрые трюки. Народу была тьма. Повсюду слышались окрики и мелкая ругань. Торгаши со знанием дела громко предлагали свои товары, навязчиво зазывая к своим лавкам покупателей. Над рынком стоял тот обычный гул и царила та же суматоха, которые и являются неотъемлемой частью любого людного места.

– Что-то совсем не похоже на траур по Правителю, – сказал я, немного понаблюдав за происходящим вокруг. – По-моему, все как в обычный базарный день. Как по мне, в таких случаях все должно быть закрыто. А тут людей – не протолкнешься.

– Это точно, – со знанием дела ответил Ильстрем. – По уму так оно и должно быть, но здесь все не так, как у нас дома. Здесь к смерти относятся как к самому простому событию. Пусть даже это смерть Правителя. Ну, умер себе и умер. Местный народец волей-неволей привык ценить каждый день своей жизни и не хочет тратить его попусту на молитвы и слезы. Это там, у жрецов, сейчас работенки прибавилось, а этим наплевать. Тем более, если это к Фельокодлю относится. Вы и сами знаете, что здесь его мало кто любил. Боялись – это да, а чтобы жалеть о нем – ни в коем случае. И власти в дворце это тоже прекрасно понимают. Поэтому, не мешают людям заниматься повседневными и привычными делами, чтобы еще больше их не злить. Бунт, знаете-ли, никому там «в верхах» не нужен.

– Это понятно, – кивнул я головой, соглашаясь. – Однако, нам он очень даже пригодится. Где твоя лавка? Начнем оттуда, что ли…

Ильстрем, проворно петляя между встречными прохожими, повел нас за собой. Мы дошли до ряда, где были расположены навесы, под которыми продавались всевозможные лекарства, снадобья и тому подобное. Место Ильстрема находилось в самом конце ряда.

– Местечко у тебя не из лучших, – с сомнением протянул я, когда мы, наконец, остановились. Торговля-то как? Идет?

– Не особо, – поморщившись ответил Ильстрем. – Но, у меня своя клиентура. Меня тут все знают. И если что, идут прямо домой ко мне. Я тут нечасто появляюсь.

– А зачем тогда все это?

– Как зачем?! Мне ведь Унай велел. Открой, говорит, лавку на рынке и держи уши пошире, чтобы знать, чем город «дышит». Я вот и высиживаю здесь по пару раз на неделе, чтобы быть, так сказать, в курсе.

Я понимающе кивнул ему и осмотрелся по сторонам. Справа на небольшом расстоянии от нас находилось местное питейное заведение, из которого раздавались нестройные звоны кубков, безобразное пение и чьи-то недовольные крики. Слева, наоборот, была более-менее приличная харчевня, откуда доносились соблазнительные запахи жареного мяса. И там, и там было достаточно людно.

– Ну что, Хед, Ульхарн, – вполголоса заявил я. – Пора и нам немного поработать. Ты, Хедрик, отправляйся, наверное, в харчевню. Что делать ты знаешь. Постарайся выбрать кого-то по-покладистей и заведи с ним разговор. Будь осторожен. Нужные слова говори только тогда, когда почувствуешь, что можно. Если что – уноси оттуда ноги. Там сам по ситуации разберешься. А мы вдвоем с Ульхарном пойдем, напьемся, что-ли… Шучу. Постараемся там сети забросить. Авось, кто-то и клюнет подходящий.

– Я п-пошел, – немного взволнованно протянул Хедрик и немного замешкавшись отправился в направлении харчевни.

– Удачи, друг! – пожелал я ему в след, в глубине души понимая, что и нам с Ульхарном эта самая удача нужна будет не меньше. – А ты, Ильстрем, оставайся здесь. И если увидишь что-то подозрительное: стражу например или соглядатаев каких-нибудь – сразу подавай сигнал. Смотри, не спи на посту.

– Обо мне не сомневайтесь, – слегка обиженно воскликнул старик. – Я свое дело знаю. Идите уже, не торчите здесь у меня перед самым носом. А то уже соседи коситься начинают. Один вам в помощь!

Я махнул ему рукой в ответ и мы с Ульхарном пошли в ближайшую забегаловку. У нас было несколько монет и на них мы смело могли себе позволить кувшин вина и чего-нибудь из закуски. Надираться вдрызг, конечно, не входило в мои планы. Но и завязывать откровенный разговор с местными завсегдатаями без всего перечисленного было бы сложновато.

За замусоленной от времени занавеской был вход внутрь. Когда мы вошли в помещение, в мои ноздри сразу же ворвался резкий и затхлый смрад дешевой «тошниловки». Вместо столов здесь стояли большие бочки, стульев не было вовсе, повсюду валялся мусор и было очень грязно. В воздухе летали мухи, на полу в немалом количестве сновали тараканы, в углу дремала большая тощая собака. Под потолком заведения были развешены связки лука и чеснока, в очаге горели поленья, внутри него висел большой котелок и в нем, по всей видимости, что-то варилось.

Осмотревшись по сторонам, я насчитал около пятнадцати-двадцати человек, многие из которых уже еле держались на ногах, но некоторые были пока в вполне вменяемом состоянии. Мое внимание привлекла одна группа людей, состоявшая из четверых человек. Сдвинув между собой две бочки и таким образом соорудив себе стол, эти люди пили дешевое вино и попутно о чем-то оживленно спорили. Один из них все время стучал кулаком и показывал куда-то в сторону улицы, а другие слушали его и попеременно что-то возражали.

– …так а я вам о чем говорю!? – теперь уже вполне отчетливо донеслось до меня, когда мы с Ульхарном разместились за соседней от них бочкой. – Оно нам надо!? Я десять лет там работаю, а толку никакого: ни монет, ни здоровья. Нет, я так больше не хочу…

– А мы что можем поделать? – задал ему вопрос другой из них. – С голыми руками, что-ли, на смерть идти? У меня семья, вообще-то, дети…

– И я тоже не против, но боязно как-то… вдруг, не получится, – вставил тут же третий из собеседников. – Ни оружия, ни предводителя. Пропадем ни за грош.

– И я с этим согласен, – заплетающимся голосом добавил четвертый из них. – Мне моя жизнь еще не над-доела. Я еще пож-жить хочу. Пусть вон, эта бесстыжая Кайя папашкина, на троне лучше сидит. Мне до этого дела н-нет. Ик… ик…

Теперь для меня была примерно понятна суть разговора этой полупьяной компании. По всей видимости, они обсуждали как будут разворачиваться события в стране и каждый высказывал свое мнение по поводу ее будущего. Однозначно, самый шумный из говоривших, был за то, чтобы существующий режим в Тиму-Куа поменялся, но его нетрезвые друзья сильно сомневались в необходимости этого.

– А я еще раз вам повторяю: вы как хотите, а я не собираюсь больше строить эти бесконечные дурацкие пирамиды! – не унимался первый из них.

– Тссс… тише ты, – испуганно цыкнул на него другой. – Прикуси язык, а то не сдобровать нам всем.

– А мне плевать! – повышая свой и без того громкий голос, продолжал тот. – Мой дед их строил, мой отец их строил, я их строю!!! А зачем?! Кому это все нужно? Фельокодлям разным? Нет уж, с меня довольно. У меня уже спина не разгибается от этих камней. Я не хочу никакую Кайю, плевать я хотел на всех жрецов, пусть сами строят свои пирамиды…

– Ты не прав. Пирамиды мы в честь Громовика строим. Нельзя так говорить, грех это, – резко перебил его один из захмелевших друзей. – Тебя за это казнят. И нас вместе с тобой тоже.

– А мне плевать на Громовика!!! – уже позабыв об осторожности вопил первый. – Что он мне хорошего сделал!? Нет… вы ответьте мне, что он нам всем хорошего сделал? А-а..Нечего ответить? Так вот это потому, что мы ничто. Пыль дорожная: тьфу и растереть. Вот если бы принцесса Айяко стала Правительницей, тогда бы все изменилось. Она добрая.

На время за столом этой четверки повисла тишина. Они продолжили заниматься распитием горячительного. Видимо, пока исчерпав для себя запас всех своих слов и мыслей.

Я сохранял осторожность и старался не смотреть в их сторону. На нашей с Ульхарном бочке стоял кувшин с вином и мы неторопливо потягивали его из кубков, стараясь особо не налегать. Также, мы с плохо скрываемым отвращением жевали запеченную на углях полутухлую рыбешку. Она была ужасного вида и вкуса, но выбирать было больше не из чего.

Проходило время, но мы со своим планом пока не продвинулись ни на шаг. Наконец, я набрался смелости и решил вступить в разговор с этими работягами. Взяв свой кувшин, я направился к ним.

– Эй, ребята, – начал я с глупой ухмылкой на губах.– У вас тут не найдется, случайно свободного местечка?

Они все как-то внутренне напряглись и с недоверием начали на меня смотреть.

– У меня тут винцо имеется. А выпить не с кем. Вон там мой друг, но он молчит постоянно. Глухонемой. С ним, сами понимаете, не очень-то весело. А я так соскучился по веселой компании…

– А ты кто такой? – подозрительно спросил меня самый громкий из них крикун.

– Я то? Я Элай, лодочник из самых далеких деревень отсюда. Аж из-за калусовых земель. Недели полторы пути, не меньше. Не был здесь уже лет пять. А это помощник мой, Ульхай, лесоруб.

– А что вы здесь делаете?

– Что мы здесь делаем? Мы,.. – тут я заговорщицки наклонился к своим собеседникам и тихо прошептал, – Мы здесь из-за принцессы Айяко. Только это секрет. Никому ни слова.

По округлившимся глазам не верящих мне моих новых знакомых, я понял, что эти слова достигли своей цели.

– Кого-кого?! – не веря своим собственным ушам протянул один из них. – Айяко? Э, брат, ты кажется перебрал лишнего… Завязывай с этим.

– Хотите верьте, а хотите нет, – таинственно продолжал я. – В ближайшие дни вы сами все узнаете. Тут такие дела намечаются!

– Это ты о чем? – постепенно приходя в себя, спросил у меня их главный заводила. – Какие еще дела?

Я почувствовал, что эти четверо постепенно оказываются у меня на крючке.

– А я могу вам доверить страшную тайну? Это вопрос жизни и смерти, не меньше.

Мои собеседники туповато закивали головами в ответ.

– Ладно. Вам я скажу. Вы ребята, вижу, надежные. Так вот, не позднее сегодняшней ночи власть Кайи и жрецов должна закончиться!

Мои слушатели аж рты пораскрывали от удивления:

– Это как!? Не будет ни тех, ни других, что ли? – растерянно выдавил из себя крикун. – А почему?

С видом посвященного в большие тайны человека, я еще плотней примкнул к лицам этих четверых и с расстановкой зловеще процедил:

– Айяко займет место Правительницы Тиму-Куа!

– А как же коронация через два дня?

– Никакой коронации Кайи не будет. Но, есть одно условие: все тимукуа должны этого хотеть. И должны без страха заявить о том, что хотят видеть на месте Правительницы принцессу Айяко. И только ее.

Мои собеседники начали растерянно переглядываться между собой, видимо не решаясь задать самый главный интересующий их вопрос. Наконец, один из них все-таки осмелился:

– Так что… получается Айяко и вправду жива?

– Жива и полна сил, – уверенно заявил я им в ответ. – Мало того, она уже сегодня прибудет в город.

– А ты не врешь? – с большим сомнением в глазах спросил меня их главный. – Что-то это все очень как-то странно…

– Провалиться мне на этом месте, если я вру, – убедительно ответил я. – Будет большое восстание и Айяко станет Правительницей.

– А что тогда делать нужно? – по видимому начиная верить моим словам спросил третий из них.

Я понизил голос до почти неслышного и, покосившись по сторонам, ответил:

– Ровно в полночь всем, кто может держать хоть какое-нибудь оружие в руках, нужно быть в своих домах и ждать сигнала к началу восстания. Когда протрубит большой рог – выходите с оружием на улицы, разжигайте костры, берите факелы и идите к королевскому дворцу.

– Так, какое там наше оружие: вилы, топоры да молотилки для зерна. Против копий, мечей и луков не попрешь.

– Я уверен, что до сражения не дойдет. Вам просто нужно показать, что вы– сила. Хватит уже бояться. Покажите, на что вы все вместе способны!

– А…а если больше никто не выйдет? – с сомнением воскликнул крикун. – Что тогда?

– Выйдут тысячи! Я уже так с многими переговорил и все согласны, – во благо нашего дела пришлось мне соврать. – Всем надоели уже эти кровавые убийства на пирамидах. Хватит терпеть это все!

Ошеломленная четверка стояла напротив меня и молчала. Сейчас я почувствовал, что они еще не полностью были уверены в своем выборе. Страх перед неизвестным пугал их. Мне следовало сделать последний шаг, чтобы направить их в нужное русло:

– Сейчас тихонько, по одному, начинайте расходиться по домам. Ждите сигнала ночью. Сохраняйте полную секретность.

Я был полностью уверен, что эти простаки обязательно проболтаются и почти сразу разнесут новость о возвращении Айяко и о будущем восстании. И именно этого я и добивался. Сейчас игра пошла в открытую. Уже не было ни смысла, ни возможности оставлять наши планы в тайне. Пока страна находилась в положении относительного безвластия, ни Кайе, ни Кечекелю не удастся успеть подготовиться к нашему наступлению. Наоборот, нам было выгодно сейчас поднять волну негодования и душевного подъема среди народа, измученного долголетним правлением Фельокодля. Кроме того, нам были на руку эти траурные дни в стране. Пока старый Правитель не был похоронен, никто другой не мог занять его место. Так здесь было принято. И никому другому не было под силу нарушить эту традицию. Кем бы он ни был.

– Ну, мы тогда пойдем, – вывел меня из недолгой задумчивости голос крикуна.

– Давайте! У нас обязательно все получится, – ободряюще улыбнулся я ему и эти четверо по-очереди начали выходить наружу.

– Вот так, Ульхарн, – довольно вымолвил я, вернувшись к своему другу. – Пойдем и мы, наверное. Нежелательно нам здесь дальше отсвечивать.

Мы вышли на улицу и пошли обратно к лавке Ильстрема. Там уже был Хедрик и они вдвоем что-то обсуждали.

– Что-т-то долго вы там, – то ли спрашивая, то ли таким образом здороваясь с нами, сказал Хедрик.