Текст книги "Театры Тольятти. Том 1"

Между Сциллой и Харибдой

Долгожданное начало театрального сезона в «Колесе» пришлось тольяттинской публике не по зубам: билеты на спектакль с участием Игоря Костолевского «Комедианты, или Кин IV» стоили 500—600 рублей, к тому же первый день открытия сезона (22 сентября) ангажировал НТБ, на второй же день билеты раскупили за несколько недель до показа.

Относительно недавно Игорь Костолевский посещал наш город с антрепризой (дай Бог памяти, что же это был за спектакль…), билет на столичную постановку стоил лишь 300 рубликов. Что ж, воды утекло много. Предположительно, в «Кине IV» Костолевский будет задействован в этом сезоне около десяти раз (во всяком случае, такие переговоры ведутся). Фактически спектакль является премьерным, хотя в прошлом году зрители уже видели его три или четыре раза. Но… театр по разным причинам покинули несколько актеров, и проект был заморожен. В этом сезоне и в театр, и в «Кин IV» вернулся заслуженный артист Татарстана Николай Козак, около года пытавший счастья в Красноярском драмтеатре имени Пушкина. Слезы закоренелых театралок наконец-то будут утешены.

Уже в ближайшие пару месяцев «Колесо» преподнесет тольяттинцам новые интересные работы. Так, примерно на 25—26 ноября намечена премьера спектакля по пьесе Александра Островского «Лес» (режиссер – Сергей Морозов). Предполагается, что премьера этого спектакля станет бенефисом заслуженной артистки России Натальи Дроздовой, день рождения которой вся прогрессивная общественность отмечала 2 августа. Сама же Наталья Степановна хочет, чтобы ее бенефис был отмечен давним спектаклем по пьесе Александра Галина «Звезды на утреннем небе». Но пока это тоже писано вилами по воде: актеры, которые много лет назад играли в этом спектакле, разъехались по разным театрам страны, но с ними, в принципе, уже достигнута договоренность сыграть уже вышедшую из репертуарного плана постановку, быть может, в последний раз. Спектакль запланирован на 27 ноября – день рождения основателя «Колеса» Глеба Борисовича Дроздова.

До декабря отложена премьера спектакля «Наш городок» по пьесе Торнтона Уайдлера, в котором занята вся труппа театра. Главный режиссер «Колеса» Анатолий Морозов предварительно планирует премьеру на 7—9 декабря. Пока все упоминаемые сроки премьер предположительны, поскольку на конкретную дату могут оказать влияние различные субъективные факторы.

Также на первую половину декабря запланирован спектакль по пьесе Андрея Кутерницкого «Между чашей и губами» (режиссер-постановщик Анатолий Морозов), но существуют некоторые сложности финансового порядка. Есть смысл поторопиться с разрешением этой проблемы, поскольку в Самарском академическом театре драмы имени Горького режиссер Вячеслав Гвоздков также планирует премьеру этого спектакля в своей постановке на декабрь. У них, правда, с финансированием проекта дела обстоят еще хуже.

Вообще, театральный сезон в «Колесе» начинается немного нервно. Непривычно обновленное здание здесь не причем. На самую первую пресс-конференцию, которую дирекция театра совместно с представителями попечительского совета проводили перед началом сезона, почему-то не был приглашен главный режиссер Анатолий Морозов. В марте следующего года у него заканчивается контракт с театром, и уже сейчас от некоторых представителей тольяттинского истеблишмента приходится слышать фразы: «А зачем нам заезжие варяги? Давайте сделаем главрежем нашего человека!» – при этом недвусмысленно намекают на нынешнего замдиректора театра по маркетингу и развитию Владимира Коренного, который тоже, по сути, является человеком приезжим. Словно нарочно сталкивают всех лбами. Не все так просто и с попечительским советом. Уже сейчас начинают зарождаться сомнения: а не возжелают ли отдельные представители совета поактивнее вмешиваться в репертуарную политику «Колеса»? За здорово живешь деньги на реконструкцию не отваливают. Придворный театр – неплохая игрушка для местных воротил бизнеса.

Вот так наряду с перспективами всплывают и какие-то тревожные нотки. Один из городских чиновников изумленно посетовал: «А что ты хочешь? Это же творческие личности! Скандалы и противоречия будут сопутствовать им всегда!»

ТО №178 (1083) 23.09.2004

Хрупкая мимолетная жизнь

Премьера спектакля Анатолия Морозова по пьесе питерского драматурга Андрея Кутерницкого «Между чашей и губами» оказалась довольно примечательной: в новой постановке в основном были заняты актеры, для которых работа в «Колесе» началась лишь в нынешнем сезоне.

«Ноздря в ноздрю»

Сама задумка разворачивалась в некой подспудной соревновательности: наш ближайший сосед, Самарский академический театр драмы им. Горького под руководством Вячеслава Гвоздкова, параллельно с Морозовым (но независимо от него) задумал осуществить постановку по той же самой пьесе. Правда, на этом соревновательность заканчивалась: и «Колесу», и Самарской «драме» денег на данные проекты катастрофически не хватало. В итоге версию Гвоздкова театралы увидят в лучшем случае в декабре этого года, премьера же тольяттинской постановки состоялась буквально на днях. Делали ее без традиционной допремьерной сдачи (генерального прогона), поскольку репертуарный график нынешнего сезона, если внимательно почитать афишу, довольно плотный.

Версии и трактовки

Драматург Андрей Кутерницкий – наш современник, впрочем, еще не перешедший в разряд классиков, а оттого, к счастью, живой и действующий автор. Как правило, нет смысла пересказывать сюжеты «Гамлета» или «Вишневого сада». В случае же со спектаклем «Между чашей и губами» можно обратить внимание и на сюжетную коллизию. Здесь едва ли получится, как в известном анекдоте: «Сенсация сезона! Захватывающий триллер! Зритель до последнего момента пребывает в напряжении и неизвестности, гадая, кто же истинный преступник! Итак, перед вами блокбастер „Почтальон-убийца“!» Зритель, ждущий от постановки исключительно сюжетности, в итоге останавливает свои культурные запросы на комиксах (интеллектуальный потребитель – на «мыльных операх»). Истинный же ценитель не то чтобы неразборчив, но готов, как правило, смотреть любой спектакль, лишь бы на афише были имена любимых актеров, режиссера, автора пьесы, в конце концов, композитора, художника-постановщика. Та же мировая классика в целом хороша уже не знакомыми-перезнакомыми сюжетами, а версиями, интерпретациями, трактовками, то есть индивидуальным видением тех мастеров, которым есть что сказать «по поводу».

Вся пьеса в двух абзацах

Итак, в Санкт-Петербурге, где разворачивается действо, живет себе поживает некий художник Ильин, непризнанный гений (заслуженный артист России Валерий Скорокосов). Он давно уже не любит свою жену, Тамару Николаевну (актриса Ольга Самарцева-старшая), хотя и прожил с ней ровно двадцать лет. Супруга, соответственно, какие-то чувства к нему все еще питает, не может мириться с нынешним положением, но от осознания неких непоправимых процессов ходит вся какая-то подавленная, «блаженненькая». Единственное, что их связывает – их сын Александр (Антон Комлев), подорвавшийся во время службы на Северном Кавказе на противопехотной мине и прикованный к инвалидной коляске. Художник Ильин безумно увлечен девушкой Татьяной (Анастасия Каменская), да и она отвечает ему не менее пылкой взаимностью. Но у художника основная головная боль, чуть ли не цель жизни, идефикс – помощь сыну: необходимы деньги на покупку Александру каких-то сложных протезов. Татьяна уезжает в командировку, надрывно расстается с Ильиным на пару недель, обещая достать деньги для его сына. Но Ильин не жиголо какой-нибудь, у него все-таки профессия в руках: хоть и неудачливый, но – художник! Дело в том, что владелец казино по фамилии Драгунский, баллотирующийся в городскую Думу (заслуженный артист Татарстана Николай Козак), заказал у Ильина портрет своей дочери Алены (Елена Пантюшина) аж за четыреста долларов! На портрете красавица Алена в старинном бальном платье. Но картина – не стилизация, а некое зеркало души прекрасной девушки. Тут-то все и начинается. Сын Саша влюбляется сначала в портрет, а затем, естественно, и в его прототип. Страдает, психует, никак не хочет понимать, что взаимность невозможна изначально. Алена в истерике отвергает его, просит папу-нувориша избавить девочку-одуванчика от назойливого поклонника. Телохранители Драгунского (их играют Андрей Чураев и Данила Колемасов) задают приличную трепку инвалиду. Несколько позже Драгунский приходит расплатиться за готовый портрет и, не из чувства вины и сострадания, а чтобы Александр оставил Алену в покое, вдвое увеличивает его отцу гонорар за работу. Александру же предлагает непыльное денежное занятие: в инвалидной коляске, в камуфляже, при орденах сидеть под его выборным портретом и агитировать за будущего кандидата. Драгунский умудряется даже всучить небольшой аванс Александру, чтобы тот не грезил о недоступных девушках, а, спустившись с небес на землю, отдавал предпочтение девушкам доступным, которым за деньги-то все равно, калека ты или нет. В тот же вечер и приходит недорогая девушка с нетривиальным именем Натали (актриса Екатерина Ливанова). Но для Александра она не рядовая шлюха. Мало того что, как выяснилось, они учились в соседних школах и в детстве ходили на один каток, Александр открыл для ночной гостьи вино, бутилированное в день его появления на свет, и осыпал глупую барышню такими восторженными комплиментами, которых она сроду не слышала. Финал плачевен: после ухода Натали Александр выбрасывается из окна, его мама, Тамара Николаевна, и так нетвердая рассудком, окончательно сходит с ума, старлетка Татьяна, любовница художника Ильина, наконец-то приезжает из командировки и привозит своему любимому обещанные деньги, Ильину уже не надо ни денег, ни Татьяны – все, пустота. Драгунский с его лапочкой Аленой жили долго и счастливо. Слишком долго и слишком счастливо. В общем, не стоит тут изыскивать какую-то мораль и изначально настраиваться на хеппи-энд.

Актеры и роли

Валерий Скорокосов, исполнивший роль художника, в недавнем прошлом – известный актер и драматург Омского драмтеатра. Персонаж Скорокосова – человек импульсивный, увлекающийся, но в то же время чуть придавленный и самой жизнью, и целой гаммой проблем, так и не разрешенных за долгие годы его жизни.

Его супруга Тамара Николаевна в исполнении Ольги Самарцевой-старшей – просто потерявший себя человек: несчастье с сыном, стена непонимания между ней и некогда любимым мужем ослабляют любые жизненные импульсы. Но иногда из-под этого бремени прорываются накипевшие страсти, и тогда разлетаются вдрызг столовые приборы и жизнь и без того несчастного мужа-художника превращается в кромешный кошмар. Финальная сцена сумасшествия Тамары Николаевны настолько жалкая и страшная, что хочется расплакаться от безысходности.

Для Антона Комлева, выпускника Казанской театральной академии, исполнившего роль Александра, нынешний театральный сезон – первый в его жизни и сразу первая роль в театре – одна из главных. Дебют приличный: для молодого актера большая удача поработать в столь эмоциональном материале, к тому же связанном с непривычной физической нагрузкой (попробуйте-ка сыграть калеку, неразлучного с инвалидной коляской). Лишь бы дальше не стали интенсивно эксплуатировать созданный образ впечатлительного импульсивного юноши, обиженного жизнью.

Наконец, Николай Козак, вновь вернувшийся в наш театр и возродивший жизнь прекрасного спектакля «Комедианты, или Кин IV», вновь сыграл роль жесткого, властного, не терпящего возражений и инакомыслия человека – владельца казино Драгунского. Быть может, глядя на этого персонажа, многие молодые люди хотели бы быть такими же ни в чем не сомневающимися хозяевами жизни, которым подвластно практически все. Словом, притягательный магнетизм актера выводит в лидеры зрительских симпатий отнюдь не тех, «делать жизнь с кого».

Его супруга, Елена Пантюшина, сыграла в спектакле дочь Драгунского, Алену. Фрейд отдыхает в конструкции «дочь-жена», поэтому мы не будем упоминать родоначальника психоанализа. Автора этих строк настолько потрясла восхитительная внешность актрисы, что он даже был не в силах отвлекаться на тонкости актерской работы. Хотя сыгранный образ весьма органичен: Елена просто создана для таких «воздушных» персонажей. Только не говорите Николаю Козаку, что у его жены появился тайный воздыхатель.

Кстати, другим составом эту же роль играет Ольга Самарцева-младшая – тоже очень интересная особа (конечно, столь же интересная и как актриса!). Можно бы упомянуть и о второстепенных ролях, но, пожалуй, такая возможность представится в следующий раз: объем газетной полосы невелик, даже крупную роль, увы, посильно рассмотреть лишь скороговоркой. Под финальные овации вместе с актерами на сцену вышли создатели постановки – композитор Алексей Пономарев, художник Роберт Акопов и, конечно же, сам Анатолий Морозов, который на пару с завсегдатаем премьер Николаем Уткиным общались чуть ли не афоризмами: «В наше тревожное время мы должны не только убаюкиваться, но и говорить о тех проблемах, с которыми мы живем». Уткин же добавил: «Спектакль не только понравился – его нужно пережить». Некоторые озадаченные зрители сетовали после спектакля: «Зачем же он (Морозов) поставил такую мрачную пьесу? Ведь жизнь и без того тяжелая». Глупые! На самом деле все гораздо страшнее…

ТО №212 (1117) 11.11.2004

Счастье – быть на сцене

В день рождения основателя театра «Колесо» Глеба Борисовича Дроздова состоится бенефис народной артистки России Натальи Дроздовой.

Такого, пожалуй, еще не было на подмостках нашего города: бенефис продлится целых три дня! 25 ноября состоится премьера спектакля «Лес» по Александру Островскому (режиссер-постановщик Сергей Морозов; Наталья Степановна исполнит роль Гурмыжской), 26 ноября – комедия «Сирена и Виктория», поставленная еще Глебом Дроздовым, и 27 ноября – специально восстановленный к бенефису спектакль «Звезды на утреннем небе», премьера которого состоялась в 1988 году. В нем будут заняты актеры, которые в разное время в разных составах участвовали в этой постановке. Почти все они живут сейчас в разных городах, играют в разных театрах. Роль Анны, которую исполняет Наталья Дроздова, игралась только одним составом – вплоть до того момента, когда спектакль завершил свою репертуарную жизнь. И если кто-то увидит эту давнюю постановку впервые, то зритель, который посещал «Колесо» с самых первых премьер, возможно, увидит «Звезды» в последний раз.

Как ни странно, ажиотажа вокруг бенефиса не наблюдается. Да ему уже и неоткуда взяться: все билеты, даже стоимостью в 700 рублей, раскуплены давным-давно. Пожалуй, для простого зрителя мероприятие будет недоступно. С другой стороны – не устраивать же гастроли из бенефисной программы? Кстати, насчет гастролей: свой график подкорректировали «новые русские бабки» Матрена и Цветочек (Игорь Касилов и Сергей Чванов). Свой концерт в Тольятти они подгадали таким образом, чтобы попасть на бенефис своего Учителя – Натальи Степановны. Ну, Матрена с Цветочком сейчас люди известные, публичные, но на бенефис съедутся и те, кого тольяттинская публика уже немного подзабыла, но кого, тем не менее, будет рада видеть, может быть, ничуть не меньше, чем сама виновница торжества.

Мы не станем описывать жизненный и творческий путь Натальи Дроздовой – не некролог же пишем, прости Господи. Наталья Степановна – человек настолько известный и популярный, что ее биография не нуждается в каких-то дополнительных напоминаниях. В перерыве между интенсивными предпремьерными репетициями мы просто задали ей несколько вопросов. Буквально в каждом ответе Натальи Степановны звучало имя ее супруга, Глеба Борисовича Дроздова.

Актриса, артисточка, актрисулька

Корр.: Почему на свой бенефис вы выбрали именно спектакль «Звезды на утреннем небе»?

Дроздова: Когда я только-только поступила в Воронежский театр после окончания института, Глеб Борисович говорил: «Ты еще не актриса, ты даже не артисточка. Ты – актрисулька». А вот после «Звезд» он сказал: «Ты уже большая актриса, которая многое может на сцене». Эти его слова у меня на всю жизнь, до смерти будут в голове, и в чувствах, и в мыслях. За этот спектакль, за эту роль Анны в 1989 году я получила приз как лучшая актриса – премьеру отсматривало московское жюри. И потом, это моя самая любимая роль, мне захотелось, чтобы в бенефисе стояло имя Глеба Дроздова. «Звезды» были одним из самых первых спектаклей театра «Колесо». И еще одна причина: я хочу собрать всех-всех его учеников, своих учеников, которые уже не работают в театре, но они все приедут.

Корр.: Вы помните свою самую первую театральную роль, после которой вы поняли, что теперь вы действительно актриса – не по образованию, а именно по призванию?

Дроздова: Я была очень зажата в институте, я покрывалась пятнами, краснела, бледнела, а Глеб Борисович у нас ставил спектакль «Трехгрошовая опера» по Брехту, и там была роль Люси, всего лишь два эпизода – но ярких, интересных. И я очень плохо репетировала, я стеснялась, у меня была вторая исполнительница этой роли. И вдруг Глеб Борисович, он умел это делать, мне что-то такое приоткрыл, что объяснить невозможно. Он меня разжал, освободил, и у меня все пошло. У меня от природы хороший сильный голос – а тут я даже говорить не могла нормально. Вообще главное для актера – это свобода на сцене, тогда ты можешь все что угодно делать. И вот это произошло со мной, и я это почувствовала. И когда пришли мои педагоги (у меня были старенькие педагоги), они сказали: «Глеб Борисыч, что вы с этой паршивой студенткой сделали?» Это был мой дипломный спектакль.

Я хотела быть охотоведом

Корр.: Вы никогда не разочаровывались в актерской профессии, не было желания заняться чем-то другим?

Дроздова: Такие моменты, конечно, были. Я, например, очень плохо сыграла в Воронежском театре, где в «Женитьбе Фигаро» я играла Сюзанну. И поначалу мне казалось, что это провал, что я неправильно выбрала профессию. Я всегда очень трудно начинаю репетировать, и мне кажется, что я ничего не умею, ничего не могу. Мне даже Глеб Борисович говорил: «Ну почему ты всегда начинаешь как студентка первого курса?». Я всегда очень волнуюсь, и у меня постоянно такие мысли были: «Зачем я выбрала эту профессию, которая все время трогает душу, сердце. Чего я не пошла в охотоведы?» – я хотела быть охотоведом.

Корр.: Есть какие-то роли, которые вы по разным причинам не сыграли, но которые бы хотелось сыграть?

Дроздова: На мой бенефис Глеб Борисович хотел сделать спектакль по Горькому «Васса Железнова», но не случилось. Я очень хотела сыграть эту роль.

Главное – удовольствие

Корр.: Молодые актрисы болезненно относятся к такой вещи, когда в рецензии на спектакль или в интервью с ними больше внимания обращается на какие-то внешние данные, на привлекательность. «А как же мастерство, профессионализм?» Как вы думаете, куда они спешат? Только ли в заслугах дело?

Дроздова: Нет. Вы знаете, это такая удивительная профессия, что даже о заслугах с годами перестаешь думать, о званиях. Я не кокетничаю, но не было бы у меня звания – может быть, я не так бы говорила, наверное. С годами понимаешь, какое это счастье – быть на сцене. Это особая энергия на сцене, когда ощущаешь себя каким-то другим человеком и получаешь такое удовольствие! И вот Глеб Борисович тоже говорил: «Как только ты начнешь получать удовольствие – не работать, не выполнять задачи – а получать удовольствие от того, что ты делаешь, – тогда это будет нравиться зрителям, когда они не будут видеть твою работу». Я считаю, что самое главное в нашей профессии – это удовольствие, которое ты испытываешь, и оно моментально переносится в зрительный зал, и тогда зритель тоже испытывает то, что испытываешь ты.

Живите надеждой

Корр.: Еще совсем недавно была идея сделать в кабинете Глеба Борисовича его музей. Что происходит с этим проектом сейчас?

Дроздова: Музей будет, идеи есть, просто сейчас руки до всего не доходят, слишком много навалилось: ремонт, премьеры… Нужно немножко успокоиться, чтобы все «устаканилось», и тогда, я думаю, эта идея найдет свое воплощение. Она все равно живет, и она будет, и об этом все время говорят.

Корр.: Когда задумывался бенефис, вы хоть представляли себе, какое количество народу соберется на спектакль: ваши ученики, коллеги по работе… Что бы вы хотели пожелать тем вашим поклонникам, которые не попадут на бенефис?

Дроздова: Если человеку трудно, а нам часто бывает трудно, не оставляйте надежду, что завтра у вас все образуется и будет лучше, чем сегодня. Не впадайте в депрессию, в грусть, живите надеждой, что все будет хорошо.

Корр.: Сегодня я не задавал каких-то интересных, сложных вопросов – я устроен элементарно. Думаю, за эти дни вам будут задавать, может быть, те же самые вопросы. А есть ли какой-то вопрос, на который бы вам хотелось ответить, но что-то этот вопрос не задают?

Дроздова: Я раньше очень много играла, много-много, у меня было аж по 27 спектаклей в месяц. Уставал голос, я хрипела. И вот если бы меня сейчас спросили: «А вы бы хотели столько же играть?» – я бы сказала: «Нет». Я сейчас не так много играю. Есть о чем подумать, у меня стал голос свободный, спокойный, связки хорошие. Я хочу играть немного. Хочу, наверно, больше думать, что я буду играть.

ТО №217 (1122) 18.11.2004