Текст книги "Сергей Круглов. Два десятилетия в руководстве органов госбезопасности и внутренних дел СССР"

Вот, приблизительно, в таком духе на подобных «междусобойчиках» решались в высшем партийном органе важнейшие вопросы жизни страны Советов. Хрущёв Н.С., несмотря на имевшиеся возражения, конечно же, «продавил» кандидатуру своего «любимчика» Серова И.А. на пост председателя Комитета государственной безопасности. Благодаря этому Никита Сергеевич получил теперь «крепкий тыл» в борьбе с прежними соратниками за единоличную власть, а потому мог не слишком стесняться в своих неординарных действиях. Ясно, что отныне как МВД, так и КГБ плотно сидели «под колпаком» Президиума ЦК КПСС и не имели возможности принимать какие-либо важные самостоятельные решения без партийного «добро». Знающие люди говорили, что Комитет государственной безопасности только числился при Совете Министров СССР, а фактически работал под эгидой ЦК КПСС.

Подтверждением того, что руководство партии и правительства решило оказать полное доверие министру внутренних дел Круглову С.Н., явилось выдвижение его кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. В газете «Туркменская Искра» от 13 февраля 1954 года в большом разделе на первой странице «Регистрация кандидатов в депутаты Верховного Совета СССР» было помещено сообщение, в котором говорилось, что Сергей Никифорович Круглов зарегистрирован кандидатом в депутаты Совета Союза по Ашхабадскому избирательному округу № 690. Выдвинут он был «общими собраниями рабочих, инженерно-технических работников и служащих Ашхабадского ремонтного завода «ХХ лет ТССР», тепловозоремонтных мастерских имени И.В. Сталина, 1‑й Тедженской машинно-тракторной станции, колхозников и колхозниц сельхозартелей имени И.В. Сталина Ашхабадского района и имени А.А. Жданова Каахкинского района» [13]. Выдвижение Круглова С.Н. кандидатом в депутаты в этом далёком крае было связано с тем, что после страшного землетрясения в Ашхабаде в 1948 году именно он возглавил здесь спасательные работы, а потом силами МВД вёл жилищное строительство. В начале марта состоялись встречи избирателей со своими кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР. На собрании трудящихся Ашхабадского сельского района доверенное лицо – рабочий Безмеинского завода стройматериалов тов. Пожидаев рассказал биографию кандидата в депутаты и призвал всех в день выборов 14 марта «отдать свои голоса за верного сына советского народа, воспитанника Коммунистической партии тов. Круглова». В своих выступлениях сельские избиратели рассказали о больших успехах в развитии виноградарства, полеводства, животноводства, о росте культуры колхозного села за последнее время. Директор завода стройматериалов сообщил, что, став на трудовую вахту, коллектив рабочих, инженерно-технических работников и служащих обязался дать сверх квартального плана много продукции и слово своё сдержал. На другой встрече с избирателями президент Академии наук ТССР тов. Бердыев сказал: «Ашхабадцы помнят 1948 год, когда наш город постигло стихийное бедствие, в эти тяжёлые дни братскую руку помощи протянул нам весь советский народ. Партия и правительство приняли срочные и эффективные меры по ликвидации последствий землетрясения. По поручению Центрального Комитета партии и Советского правительства тогда прибыл в Ашхабад и товарищ Круглов, который принял деятельное участие в организации работ по оказанию помощи пострадавшим, доставке продуктов». В заключение выступавший выразил глубокую уверенность в том, что Сергей Никифорович Круглов оправдает оказанное избирателями доверие. В своём ответном слове на собраниях кандидат в депутаты Круглов С.Н. «принёс свою глубокую благодарность избирателям за оказанное ему доверие и заверил, что оправдает его». Далее рассказал «об успехах в коммунистическом строительстве в нашей стране, достигнутых после предыдущих выборов, о поставленных ныне партией задачах по дальнейшему подъёму сельского хозяйства, значительному увеличению производства товаров широкого потребления». В заключение выразил уверенность в том, что на предстоящих выборах «советский народ продемонстрирует свою преданность Родине, партии, великому делу коммунизма» [14, 15]. Теперь в Центральном музее МВД России хранится Депутатский билет № 690 Круглова С.Н. – депутата Верховного Совета СССР от Ашхабадского избирательного округа [28].

В связи с выделением из МВД органов государственной безопасности, решение о котором де-юре, но без объявления в печати состоялось 13 марта 1954 года, и переходом в это новое ведомство помимо «чекистских подразделений» ещё и первых замов Серова И.А. и Лунёва К.Ф. в Министерстве внутренних дел произошли новые назначения. Теперь у министра внутренних дел Круглова С.Н. первых заместителей не стало, зато появились шесть равноправных замов. Постановлениями Совета Министров СССР на должности заместителей министра внутренних дел получили назначения: начальник Управления кадров МВД полковник Петушков В.П., начальник Главного управления милиции (ГУМ) генерал-лейтенант Стаханов Н.П. (с сохранением своей прежней должности), начальник управления строительства № 508 Министерства строительства СССР генерал‑майор Егоров С.Е., заместитель начальника 5‑го (экономического) управления МВД полковник Никифоров А.В. и заведующий сектором Отдела административных и торгово-финансовых органов ЦК КПСС Комиссаров И.С. Из прежних заместителей министра остался генерал-лейтенант Перевёрткин С.Н., а генерал армии Масленников И.И. как раз в период распределения должностей застрелился. Поскольку МВД вновь превращалось в строительное ведомство, постановлением Совета Министров СССР от 16 марта 1954 года в его состав опять вернулись из Министерства среднего машиностроения Главпромстрой и Главспецстрой [4].

Постановлением Президиума ЦК КПСС от 12 марта 1954 года основные задачи Министерства внутренних дел СССР были определены следующим образом: «Коренное улучшение работы органов МВД по охране общественного порядка в стране и усилению борьбы с уголовной преступностью и хищениями социалистической собственности; улучшение деятельности исправительно-трудовых лагерей по перевоспитанию заключённых; осуществление государственного пожарного надзора; организация местной противовоздушной охраны и обеспечение надёжной охраны границ СССР». Этим же постановлением министра внутренних дел СССР тов. Круглова обязали «навести надлежащий порядок в работе исправительно-трудовых лагерей и колоний, обратив особое внимание на правильное трудовое использование заключённых, обучение их определённым профессиям и улучшение политико-воспитательной работы с ними с тем, чтобы обеспечить возвращение лиц, освобождаемых из лагерей, к честной трудовой жизни. Укрепить ГУЛАГ и администрацию исправительно-трудовых лагерей проверенными и квалифицированными кадрами» [44].

После того как новая структура МВД СССР «утряслась», обязанности между министром внутренних дел и его заместителями по наблюдению за работой управлений и отделов были распределены следующим образом. Из производственных Главков министр внутренних дел Круглов С.Н. взял под свою опеку «атомный» Главпромстрой (начальник генерал‑майор инженерно-технической службы Комаровский А.Н.) и основные административные подразделения: Секретариат (начальник Воронков С.П.), Контрольную инспекцию, Плановый и Финансовый отделы, Главную бухгалтерию, Юридическую часть и Арбитраж. «Основной рабочей силой» теперь стал заместитель министра Егоров С.Е., который вёл лагерные подразделения: Главное управление лагерей (ГУЛАГ), Главное управление лагерей лесной промышленности (ГУЛЛП), Тюремное управление, Отдел детских трудовых и воспитательных колоний и Отдел перевозок. В том же ключе работал и прибывший «с производства» заместитель министра Никифоров А.В., в сферу деятельности которого попали Главспецстрой, Главное управление геодезии и картографии (ГУГК), Военно-строительное управление (ВСУ) и 3‑й спецотдел (Гохран). Заместитель министра Комиссаров И.С. специально был направлен из ЦК, чтобы взять под свой контроль Управление кадров и Управление учебных заведений (УУЗ). Заместитель министра Перевёрткин С.Н. по-прежнему командовал войсками: Главным управлением пограничных войск (ГУПВ), Главным управлением внутренней и конвойной охраны (ГУВКО), Главным управлением пожарной охраны (ГУПО), Главным управлением службы местной противовоздушной обороны (ГУС МПВО), Отделом по контролю и инспектированию военизированной охраны (ВОХР) и мобилизационным Отделом «М». Заместитель министра Петушков В.П. с кадров переместился больше на хозяйственные дела и курировал: Главное управление военного снабжения (ГУВС), Главное архивное управление (ГАУ), Управление материально-технического снабжения (УМТС), Хозяйственное управление (ХОЗУ), 1‑й спецотдел (учётно-архивный), Отдел «П» (специальных поселений) и Отдел фельдсвязи (ОФС). Стаханов Н.П. в ранге заместителя министра командовал Главным управлением милиции (ГУМ) [4].

После включения системы исправительно-трудовых лагерей и колоний в состав Министерства внутренних дел в соответствии с приведенным постановлением Президиума ЦК КПСС от 12 марта 1954 года был проведён ряд мероприятий по анализу состояния «побывавших в чужих руках» этих пенитенциарных учреждений и приняты меры по наведению в них порядка, укреплению руководства, совершенствованию воспитательной работы и трудового использованию заключённых. 26 мая 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. представил в ЦК КПСС докладную записку по этому вопросу. Согласно данным МВД, в то время «для содержания осуждённых к лишению свободы преступников» имелось 65 исправительно-трудовых лагерей и 798 исправительно-трудовых колоний и лагерных подразделений, в которых содержалось 1360303 заключённых. В числе отбывавших наказание находилось 448344 осуждённых за контрреволюционные преступления, 190301 преступник, получивший срок за бандитизм, разбой и умышленные убийства, 490503 уголовника, посаженных за грабежи, кражи, хищения и другие особо опасные преступления, 95425 человек, наказанных за хулиганство, и 135730 работников, совершивших должностные, хозяйственные и прочие нарушения закона. Среди этих заключённых было 1182759 мужчин, 177544 женщины, в том числе молодежи в возрасте до 25 лет – 383243 человека, или 28,2 %. В течение 1953 года и первого квартала 1954 года в лагеря и колонии поступило 589366 заключённых. За это же время выбыло 1701310 человек, из которых 1201738 человек освободили по амнистии. В результате за указанный период «наполнение» лагерей и колоний сократилось на 45 %. Поступавшие в места заключения осуждённые преступники использовались на работах в различных отраслях народного хозяйства. Осуждённые за наиболее тяжкие преступления и на срок свыше 3 лет (897051 заключённый) находились в исправительно-трудовых лагерях, расположенных преимущественно в отдалённых и северных районах страны (на Дальнем Востоке, Крайнем Севере, на Урале, в Сибири и Казахстане). Остальные заключённые (463252 человека) отбывали наказание в местных исправительно-трудовых колониях и лагерных подразделениях МВД-УМВД. Осуждённые за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой и уголовники-рецидивисты содержались изолированно от остальных заключённых. Преступившие закон женщины размещались в отдельных лагерных подразделениях и колониях. В ИТЛ предусматривалось три режима содержания заключённых: строгий, усиленный и общий. На строгом режиме под усиленной охраной, без права расконвоирования и с использованием преимущественно на тяжёлых работах содержались осуждённые за бандитизм, вооружённый разбой, умышленные убийства, побеги из мест заключения и неисправимые уголовники-рецидивисты. Усиленный режим без права расконвоирования использовался в отношении осуждённых за грабежи и другие опасные преступления. Все остальные заключённые содержались на общем режиме, который предусматривал возможность расконвоирования, использование на низовой административно-хозяйственной работе и привлечение к постовой и конвойной службе. Заключённые содержались в бараках, оборудованных в основном двухъярусными нарами, при норме жилой площади два квадратных метра на человека. В северных районах из-за недостатка помещений допускалось снижение жилой нормы до 1–1,5 квадратного метра. Одеждой, обувью и питанием заключённые обеспечивались по утверждённым правительством нормам. Горячая пища выдавалась три раза в день, кроме этого, в колониях и лагерных подразделениях имелись платные столовые и ларьки с продуктами питания и предметами санитарии и гигиены. Для медицинского обслуживания заключённых использовались 196 амбулаторий, 1167 больниц и стационаров на 71641 койку. Восстановление физического состояния для нуждавшихся в этом осуществлялось в оздоровительных пунктах. Основой исправительно-трудовой политики в лагерях и колониях являлось перевоспитание заключённых путём приобщения их к общественно-полезному труду и проведения в этой среде политико-воспитательной работы. Согласно учётным данным, из общего числа заключённых 55,6 % являлись годными к физическому труду, 32,7 % считались ограниченно‑годными и 11,7 % составляли инвалиды и престарелые, которые работать не могли. Все трудоспособные заключённые работали на предприятиях и стройках МВД СССР и на объектах других министерств и ведомств. Ограниченно годные к труду использовались на лёгких и подсобно-вспомогательных работах. Распределение по отраслям народного хозяйства было такое: в цветной металлургии работало 182 тысячи человек, в нефтяной промышленности – 96 тысяч человек, в угольной промышленности – 95 тысяч человек, на строительстве электростанций – 60 тысяч человек, на строительстве железных дорог – 51 тысяча человек, в лесозаготовительных лагерях – 229 тысяч человек, на специальных «атомных» строительствах Главпромстроя и Главспецстроя – 93 тысячи человек, в сельскохозяйственных лагерях – 45 тысяч человек и на других объектах промышленности и строительства – 46 тысяч человек. Остальные заключённые работали в промышленных и сельскохозяйственных колониях и лагерях МВД по месту их содержания и, выполняя установленный для них государственный план, находились на полном хозрасчёте. В перечень выпускавшейся ими продукции входили: конные бороны, тракторные сцепки, точильные аппараты, ветродвигатели, ручные пожарные насосы, швейные изделия, мебель, посуда и даже баяны. Все подразделения планы успешно выполняли, за исключением лесных лагерей ГУЛЛП, недавно переданных из Минюста. Процент выхода заключённых на работу в ряде случаев был ниже установленного, что часто обуславливалось не предоставлением необходимого фронта работ на предприятиях и стройках некоторых министерств. В связи с амнистией из лагерей и колоний было освобождено большинство заключённых, имевших высокую квалификацию, что отразилось на производстве. В связи с этим проводились мероприятия по массовому обучению заключённых различным специальностям, а также организовывалось повышение квалификации кадров по ряду важных профессий. Заключённые за свой труд получали заработную плату, исчислявшуюся из пониженных на 30 % тарифных ставок, но с применением сдельно-прогрессивной и премиальной системы оплаты труда. В целях повышения заинтересованности заключённых, использовавшихся на работах оборонного значения, на добыче золота и в других важных отраслях, применялась система зачётов рабочих дней. Среди заключённых проводилась политико-воспитательная и культурно‑массовая работа, направленная на развитие в них духа советского патриотизма и социалистического отношения к труду, разъяснялась внутренняя и внешняя политика партии и правительства, а также велись беседы на естественно-научные, правовые и другие темы. Для проведения этой работы в лагерях и колониях имелись 1807 библиотек, 338 клубов, 928 клубов-столовых, 1665 комнат кульпросветработы и 1396 киноустановок, выписывались центральные и местные газеты, журналы. Силами заключённых устраивалась самодеятельные спектакли и концерты. Вместе с тем в последний год в лагерях и колониях произошли значительные изменения, связанные с передачей их в Министерство юстиции и проведенной амнистией. После освобождения большого контингента по амнистии, подавляющую часть заключённых стали составлять лица, осуждённые за особо опасные уголовные, а также за контрреволюционные преступления. В связи с этим произошла активизация оставшейся части заключённых против мероприятий лагерной администрации, разраставшаяся на фоне неспособности периферийных аппаратов Министерства юстиции к руководству лагерями и колониями, к обеспечению в них режима содержания и поддержанию должного порядка. В результате резко возросло число бандитских проявлений и групповых неповиновений заключённых, сопровождавшихся в ряде случаев человеческими жертвами. Хотя в последние месяцы преступность среди заключённых уменьшилась, за этот же период произошло 129 убийств на почве бандитских побуждений, личных счетов, мести, вражды между группировками. Из лагерей бежало 155 заключённых, из которых ещё не задержано 38 человек. Все это являлось следствием серьёзных недостатков в режиме содержания заключённых и в политико-воспитательной работе, проводимой среди них. Администрация мест заключения основное внимание уделяла хозяйственной деятельности в ущерб выполнению главной задачи по перевоспитанию и исправлению осуждённых. В лагерях и колониях не обеспечивалась надлежащая изоляция рецидивистов от основной массы заключённых, в том числе молодёжи. При возникновении беспорядков начальники лагерей проявляли нерешительность, а в ряде случаев и трусость, несвоевременно пресекая уголовные проявления с изъятием зачинщиков. В нарушение установленных правил, многие хозяйственные органы министерств и ведомств не обеспечивали трудового использования заключённых отдельно от вольнонаёмных рабочих и служащих. В результате свободного общения заключённые устанавливали с ними близкие связи, осуществляли нелегальную переписку, приобретали запрещённые предметы и спиртные напитки. Политико-воспитательная и культурно‑массовая работа с заключёнными во многих лагерях находилась в неудовлетворительном состоянии и порой подменялась применением мер дисциплинарного воздействия. Крупные ошибки допускались в подборе, расстановке и воспитании кадров администрации, когда на многих должностях находились провалившиеся на прежних местах службы и неподготовленные работники. При рассмотрении уголовных дел о бандитских проявлениях в лагерях, сопровождавшихся убийствами, суды редко применяли высшую меру наказания. В результате бандиты, осуждённые на срок до 25 лет, чувствуя свою дальнейшую безнаказанность, вновь совершали тяжкие преступления, продолжали терроризировать других заключённых и дезорганизовывать деятельность лагерных подразделений. Во исполнение постановления ЦК КПСС от 12 марта 1954 года МВД СССР разработало и стало проводить в жизнь ряд практических мероприятий по устранению серьёзных недостатков в работе министерства, ГУЛАГа, местных органов МВД и наведению надлежащего порядка в работе исправительно-трудовых лагерей и колоний [44].

В целях уточнения правовой базы работы лагерного сектора в июле 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. подписал, а Совет Министров СССР утвердил новое «Положение об исправительно-трудовых лагерях и колониях МВД СССР». Этим документом определялись все стороны деятельности мест заключения совершеннолетних преступников, осуждённых к лишению свободы. В качестве главной цели содержания в лагерях и колониях указывались создание условий, исключавших возможность совершать преступления осуждёнными, а также исправление и перевоспитание их на основе приобщения к общественно полезному труду. В соответствии с новым Положением несколько менялись режимы содержания заключённых: помимо общего и строгого вводился облегчённый. На этот режим могли быть переведены заключённые, отбывшие треть своего срока, неукоснительно соблюдавшие требования режима и добросовестно относившиеся к труду. Облегчённый режим предусматривал проживание в жилой зоне без внешней охраны, возможность самостоятельного следования на работу и обратно, проведение дней отдыха за пределами колонии. Положение чётко и всесторонне определяло организацию труда заключённых, их обязанности и права, материальную ответственность за ущерб, меры поощрения и взыскания, проведение политико-воспитательной работы, обеспечение жилищно-бытового и медицинского обслуживания. Оговаривались условия освобождения, меры материального довольствия при выходе на свободу и трудового устройства «для получения возможности сразу же по отбытии наказания включиться в честную трудовую жизнь» [44].

В связи с тем, что в системе ГУЛАГа имелась серьёзная кадровая проблема, 10 июля 1954 года Президиум ЦК КПСС принял постановление «Об улучшении работы исправительно-трудовых лагерей и колоний МВД». Во исполнение этого постановления Секретариат ЦК обязал Министерство внутренних дел СССР совместно с обкомами, крайкомами КПСС, ЦК компартий союзных республик и ЦК ВЛКСМ отобрать и направить на руководящую политическую и административную работу в лагерный сектор коммунистов и комсомольцев в количестве 2500 человек. При этом обращалось внимание на тщательный отбор новых работников «из числа наиболее политически подготовленных, способных улучшить работу лагерей и колоний». Было одобрено предложение министра внутренних дел Круглова С.Н. об организации краткосрочных курсов для специальной подготовки всех отобранных на работу в ИТЛ и колониях. Одновременно тов. Круглову было предложено создать работникам, направлявшимся в лагерный сектор, необходимые материально-бытовые условия. Административному отделу ЦК КПСС поручили «установить систематический контроль» за решением этих вопросов [44].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н. был награждён орденом Красной Звезды за выслугу 15-ти лет в системе органов внутренних дел. Это была последняя «высокая правительственная награда», которой был удостоен Сергей Никифорович. Первый свой такой же орден он получил 12 лет назад, в грозные годы Великой Отечественной войны. Всего же за это время Круглова С.Н. наградили одиннадцатью советскими и двумя иностранными орденами, в числе которых были пять орденов Ленина, один Красного Знамени, два ордена Кутузова I и II степеней, орден Суворова I степени и два Красной Звезды. Впрочем, история Страны Советов показала, что высокие награды и звания отнюдь не защищали их владельца от крупных неприятностей.

Ещё в 1953 году и в особенности с весны 1954 года первым секретарём ЦК КПСС Хрущёвым Н.С. были предприняты определённые шаги по пути политической реабилитации жертв массовых репрессий. В феврале 1954 года Круглов С.Н. был включён в состав членов Центральной комиссии по пересмотру дел на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления. Однако эта милосердная акция коснулась сравнительно узкого круга политических деятелей, в основном тех, кто был арестован и расстрелян по «ленинградскому делу». Между оправданием Кузнецова А.А., Вознесенского Н.А., Родионова М.И. и других, осуждённых вместе с ними, и обвинениями в адрес Абакумова В.С. и ряда сотрудников бывшего МГБ имелась несомненная связь. Оправдание одних означало предъявление обвинений в адрес других участников массовых репрессий [83]. При этом в делах по реабилитации стал всё явственнее просматриваться ещё один аспект. Для людей посвящённых не являлось тайной, что все члены тогдашнего политического руководства сами являлись активными участниками репрессий. Раньше других это осознал Хрущёв Н.С., который решил дело реабилитации, получившее поддержку в самых широких слоях советского общества, взять в свои руки и повернуть его так, чтобы самому оказаться незапятнанным. Кроме того, предъявление обвинений ближайшим соратникам об участии их в репрессиях оказалось мощным оружием в борьбе за единоличную власть.

Параллельно с реабилитацией и восстановлением в правах осуждённых по политическим мотивам велась работа по выявлению тех, кто являлся непосредственным исполнителем репрессивных приказов. Естественно, что такие «добросовестные» нарушители «социалистической законности» находились, прежде всего, в среднем звене руководителей госбезопасности и внутренних дел. Партийные «заказчики» репрессий вообще оставались «вне подозрений». Поскольку расследование дел о нарушении социалистической законности поручалось именно тому органу, где и были допущены эти действия, все разборки спускались на тормозах.

4 мая 1954 года Президиум ЦК КПСС обсудил вопрос «О пересмотре дел на лиц, осуждённых за контрреволюционные преступления, содержащихся в лагерях, колониях и тюрьмах МВД СССР и находящихся в ссылке на поселении». Вновь была создана Центральная комиссия по реабилитации, в состав которой вошли: генеральный прокурор СССР Руденко Р.А. (председатель), министр внутренних дел Круглов С.Н., председатель Комитета государственной безопасности Серов И.А., министр юстиции Горшенин К.П., представители прокуратуры СССР, Главной военной прокуратуры СССР, КГБ и Министерства юстиции. Местные комиссии состояли из прокурора республики (края, области) в качестве председателя и членов: министра внутренних дел республики, начальника УМВД по краю или области, председателя КГБ республики, начальника УКГБ по краю или области, министра юстиции республики, начальника Управления Министерства юстиции края или области.

Центральная комиссия получила право пересматривать дела на лиц, осуждённых коллегией ОГПУ, Особым совещанием при НКВД – МГБ – МВД СССР, Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами. Местные комиссии рассматривали дела на лиц, осуждённых тройками НКВД, судебными органами и специальными судами. В итоге изучения стародавних дел указанные комиссии могли выносить постановления об отмене прежнего решения и полной реабилитации осуждённого, о переквалификации состава преступления, о сокращении срока наказания, об амнистии и об отказе в пересмотре дела.

За период с мая 1954 года по март 1956 года всеми комиссиями были пересмотрены дела в отношении 337183 человек, содержавшихся в лагерях, колониях, тюрьмах и находившихся на поселении. Всего в то время (на 1 февраля 1954 года) находилось за решёткой 467946 осуждённых за контрреволюционные преступления. В отношении 153502 лиц были приняты решения о прекращении дел, применены указы об амнистии, о сокращении срока наказания, об освобождении из ссылки и другие. Реабилитировали всего 14338 человек или 4,2 %. В отношении 183681 осуждённого (54,5 %) оставлены ранее определённые меры наказания [104].

В число реабилитированных попали бывший первый секретарь Западно-Сибиркого крайкома ВКП(б) Эйхе Р.И. и другие партократы, инициировавшие (вместе с Хрущёвым Н.С.) массовые репрессии в 1937 году, все военачальники во главе с Тухачевским М.Н., готовившие планы поражения СССР в войне с Германией, бывший командующий Западным особым военным округом Павлов Д.Г., преступным образом не приведший подчинённые ему войска в полную боевую готовность и тем самым на начальном этапе войны способствовавшим разгрому Красной армии, а также и другие ранее обоснованно осуждённые. В общем, сняли обвинения со всех, кого «дорогой наш Никита Сергеевич» мог использовать для того, чтобы обливать Сталина грязью. Воистину в жизни часто всё меняется на 180 градусов: сегодня ты герой, а завтра – враг народа, нынче – предатель, а потом вдруг – демократ…

В результате работы, проведенной в своих ведомствах, 31 декабря 1954 года министр внутренних дел Круглов С.Н., председатель КГБ Серов И.А. и заведующий Административным отделом ЦК КПСС Дедов А.Л. представили в Центральный Комитет партии докладную записку о лишении генеральских званий бывших работников МГБ и МВД, допускавших нарушения социалистической законности и злоупотребления по службе, ряд из которых следовало привлечь к судебной ответственности. В число таких «не оправдавших доверия партии» и совершивших «проступки, порочащие высокое звание советского генерала», были включены шестнадцать уже уволенных из органов бывших «чекистов» со следующими реляциями. Генерал-лейтенант Сергиенко В.Т., который ещё в 1939 году был выдвинут Берия с рядовой работы на должность начальника следственной части и заместителя начальника Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Работал заместителем, затем наркомом внутренних дел Украинской ССР. Не совсем понятным оказалось его поведение в годы оккупации на территории Украины. После войны, занимая руководящие должности, «грубо относился к подчинённым, огульно охаивал работников и недостойно вёл себя в быту», «не считался с мнением политотдела и парторганизации», был освобождён от занимаемой должности и назначен с понижением. Генерал‑майор Ручкин А.Ф. с 1943‑го по 1953 год работал в органах МГБ на должностях наркома госбезопасности Татарской АССР, заместителя министра госбезопасности Белорусской ССР. В марте 1953 года назначен Берия начальником УМВД Ростовской области. Неоднократно совершал грубые нарушения законности, использовал служебное положение в личных целях, разбазаривал государственные средства и недостойно вел себя в быту. Генерал-лейтенант береговой службы Гладков П.А. с 1943‑го по 1950 год работал в органах МГБ. Будучи начальником Управления контрразведки Военно‑морского флота, злоупотреблял служебным положением, допускал незаконное расходование государственных средств. Когда в 1946 году эти дела вскрылись, «Абакумовым он не был привлечён к уголовной ответственности, а только понижен в должности». Исключался из членов партии, потом был переведён из членов в кандидаты КПСС. Комиссар милиции 3‑го ранга Семёнов Л.С., работая заместителем начальника отделения Главного управления госбезопасности НКВД СССР, «допускал фальсификацию следственных дел, грубо нарушал советскую законность, применял запрещённые методы ведения следствия». Генерал-лейтенант Врадий И.И., будучи заместителем начальника Главного управления разведки Смерш и заместителем начальника Управления кадров МГБ СССР, «пользовался особым доверием и покровительством Абакумова, который незаслуженно продвигал его по службе и представлял к боевым правительственным наградам». Выполняя указания Абакумова, назначал на ответственные посты лиц, не внушавших доверия. Генерал-лейтенант Обручников Б.П., работая с 1936 года в органах, был заместителем министра сначала внутренних дел, затем госбезопасности. «Не оправдал оказанного ему партией доверия, нарушал партийные принципы подбора и расстановки кадров, выполнял вражеские указания Берия о назначении на руководящие должности в органах МВД подозрительных и не внушавших политического доверия лиц». Исключён из КПСС «за грубое нарушение установленного партией принципа подбора кадров, не сообщение в ЦК КПСС об антипартийных действиях Берия». Генерал‑майор Григорян Х.И., работая в органах госбезопасности, имел тесные связи с Берия, Деканозовым, Багировым, пользовался их поддержкой. Являясь начальником отдела УГБ НКВД Азербайджанской ССР, «грубо нарушал советскую законность. По его указаниям проводились массовые аресты граждан по сфальсифицированным материалам, применялись незаконные методы ведения следствия. В 1938 году им без основания был арестован ряд директоров, инженеров и стахановцев нефтепромыслов. Подлежал привлечению к уголовной ответственности, но по ходатайству Багирова и указанию Берия был оставлен на руководящей оперативной работе». Генерал-лейтенант Быстров А.С., работая в 1946–1949 годах начальником Управления контрразведки МГБ Ленинградского военного округа, создал нездоровую обстановку в коллективе, не проявлял требовательности к подчинённым, что привело к разложению дисциплины среди сотрудников. К работникам, выступавшим с критическими замечаниями, относился неправильно. За указанные недостатки снят с работы и решением КПК при ЦК КПСС ему был объявлен строгий выговор с занесением в учётную карточку. После назначения с понижением продолжал «формально относиться к работе и неправильно реагировал на критику». После назначения начальником оперативного отдела Минерального лагеря систематически пьянствовал, порученную работу довёл до развала. Из органов уволен по служебному несоответствию. Генерал‑майор Иванов В.В., работая в Следственной части НКВД СССР, в 1939 году проводил следствие по делу наркома внутренних дел Армянской ССР майора госбезопасности Хворостяна В.В., «который обвинялся как заговорщик против Берия». Материалов, изобличавших Хворостяна, не было. Находясь в Бутырской тюрьме, подследственный умер. Тогда арестовали его жену Хворостян М.П., которую без оснований, просто «за выражение недоверия Берия», Особое совещание осудило на 8 лет ИТЛ. Осенью 1939 года Берия выдвинул Иванова на должность начальника Секретариата Особого совещания НКВД СССР. Работая на этой должности, «допустил преступные действия, направленные к осуждению и незаконному содержанию в тюремном заключении невинных советских граждан». В 1947 году «за допущенные ошибки в работе и злоупотребление служебным положением» решением ЦК ВКП(б) освобождён от должности и назначен во 2-е Главное управление при Совмине СССР. В марте 1953 года с приходом Берия в МВД вновь был назначен начальником секретариата Особого совещания. Уволен в запас «по фактам дискредитации высокого звания лица начальствующего состава». Кроме того, в докладной с подобными и другими обвинениями были указаны генерал‑майоры Атакишев А.И., Новиков В.М., Белолипецкий С.Е., Болотин (Балясный) Г.С., Овакимян Г.Б., Быков Д.Р. и Смирнов П.П. Воинских званий проштрафившихся генералов лишили, а к уголовной ответственности был привлечён один Григорян Х.И. [44]. Помимо этого, в порядке очищения органов внутренних дел от скомпрометировавших себя лиц только из числа руководящего состава было уволено свыше 4 тысяч человек [26].