Текст книги "Дураки, дороги и другие особенности национального вождения"

КАСКАДЕРЫ

В начале девяностых на некоторых элитных тусовках Лос-Анджелеса можно было увидеть стройного голубоглазого блондина в смокинге. Он прекрасно держался, и, хотя говорил по-английски с небольшим акцентом и заикаясь, оттуда, где он находился, часто доносились взрывы смеха – так рассказывать анекдоты дано немногим. Блондин был худощав, любезен, но перед голливудскими звездами не заискивал и казался каким-то независимым, сильным. Внимательный же наблюдатель замечал его узловатые ладони и необычайно сильные пальцы. Тех, кто обменивался с блондином рукопожатием, долго не оставляло ощущение, что стиснули они вместо ладони подошву. Дамы сразу обращали на него внимание, а мужчины начинали выяснять у знакомых, кто он такой и каким бизнесом занимается.

Когда выяснялось, что он русский, интерес к блондину резко усиливался. И тогда его спрашивали о бизнесе. «Н-нефтяным бизнесом занимаюсь, н-нефтяным», – с достоинством отвечал незнакомец.

Он не врал – в сводное от обязательных голливудских тусовок время Виктор Иванов, известный российский каскадер, на одной из местных заправок обслуживал автомобили: совал пистолет в баки, протирал стекла. А вообще-то он приехал сюда всерьез и надолго – работать в Голливуде.

Где-то раз в год я обязательно слышу в телефонной трубке его заикающийся голос:

– П-п-ривет!.. Искренне ваш – Petrovich!

– Здорово, Вить, ты где, в России или в Штатах?

– Н-надоело мне подрывать американскую эк-кономику – вчера прилетел.

В 1980 году я познакомился с Витей Ивановым на съемках картины «Похищение века», проходивших в Ялте. Да как познакомился!.. С тех пор я писал о нем трижды, и всякий раз было о чем писать – почти ни один факт в моих статьях о нем не повторился: действительно уникальная биография!

Надо же такому случиться – на съемках, в ялтинском кемпинге «Поляна сказок», нас с Ивановым поселили в одном бунгало. Он не переставал меня удивлять. Сначала тем, что курил исключительно американские сигареты «Кэмел» – это в восьмидесятом-то году! – и пользовался французским кремом для бритья, станком и парфюмом.

Потом Иванов поразил меня своим бесстрашием в самых крутых разборках, если они возникали, – он один расшвыривал и троих, и четверых. Когда же я, в те годы перворазрядник по автоспорту, увидел, как он ездит, то готов был простить ему все: о наших ялтинских приключениях вы читали в одной из предыдущих глав.

На съемках той же картины Иванов на моих глазах семь минут болтался под вертолетом без страховки на двухсотметровой высоте!.. Пилот взмыл слишком быстро – не успел Витя пристегнуть страховочный карабин. Пока на земле да в воздухе соображали, координировали, сажали – семь минут прошло!! Семь минут ему пришлось не просто висеть на перекладине, а испытывать при взлете перегрузки, болтаться в потоке воздуха на огромной высоте – попробуйте! Когда вертолет сел, Иванов был без сознания. Кулаки его отекли, сделались огромными, и на все попытки окружающих разжать их он только мотал головой и мычал: «Не-а... не-а...»

Как-то я сидел за рулем, а Иванов рядом. Пару раз он из машины исчезал: вылезал из окошка на хорошем ходу на крышу, отдыхал на капоте, а потом опять забирался на крышу и через окно залезал на заднее сиденье – тренировался. Помню, как в Западном Берлине Витя, решив немчиков удивить, заработал огромную скидку в каком-то магазине – еще на улице он сделал стойку на руках, на руках же дочапал до дверей магазина, открыл их ногами и так вот непринужденно подошел к прилавку.

Кстати, еще тогда он поведал мне под большим секретом, что мечтает жить и работать в США. В те годы такое заявление меня, признаюсь, покоробило, но спустя девять лет я с нечистой совестью, но все же внес его фамилию в список «Комсомольской правды» для получения в МВД и ЦК КПСС загранпаспортов и виз теми, кто отправлялся в автомобильное кругосветное путешествие. Витька тогда не подвел: хотя СССР он проигнорировал, но всю Европу и США ехал с нами и в стране «желтого дьявола» не остался.

Второй раз он приехал туда по приглашению американских каскадеров, с которыми познакомился на каскадерском чемпионате мира в Тулузе. Его показали по американскому ТВ. И что значили мизерные сто пятьдесят долларов в его кармане, когда первый же американец – таможенник в аэропорту – сказал ему с восторгом: «А я тебя по телевизору видел!»

Америка уже казалась покоренной, но вот авиабилета до Лос-Анджелеса, который обещали заказать и оплатить американские коллеги-друзья, в кассах на его фамилию не оказалось. Пару звонков им, и... оказывается, билет был заказан на имя: « Petrovich» – так его звали в Тулузе все.

Американские разочарования Иванова были жестокими. Первое разочарование – туземные каскадеры умели делать все то же самое, что и он. А то, чего они не умели, – не требовалось, потому что без страховки и соблюдения техники безопасности не разрешалось ступить и полшага. Целая индустрия по обеспечению трюков этой самой безопасностью стоит за каждым американским каскадером. А не ватники да самодельные карабины со страховочными поясами, переделанные из пожарных, как у нас. Да и как иначе, если жизнь каждого застрахована на миллион-полтора долларов? Зато трюком здесь считается даже падение с табуретки на поролоновый матрац. И когда дублер героя делает перед камерой головокружительный трюк, то все остальные в кадре – прохожие, водители в машинах – это тоже все каскадеры.

Второе разочарование – за трюки миллионы не заработаешь: гонорары очень умеренные. Трюки первой категории сложности – проезды, развороты, заносы – от пятисот до двух тысяч долларов. Вторая категория – гонка со столкновениями, переворот машины, прыжок – от трех до пяти тысяч. Третья категория – падения с большой высоты – до десяти тысяч долларов. Лишь легендарному Гэри Хаймсу заплатили шестьдесят тысяч (не считая страховки) за таран машины, когда он сломал позвоночник. Скорость его машины тогда была двести пятьдесят километров в час, а перегрузка – как потом посчитали – стодвадцатикратная.

И третье, самое большое, разочарование – делать трюки в Голливуде имеют право исключительно члены американской гильдии актеров кино. А чтобы таким членом стать, надо иметь всего три съемочных дня в американском кино. (У Иванова их были многие тысячи в сотне картин, но – в советских.) А чтобы эти три дня иметь, надо получить сначала разрешение на работу в США. А чтобы его получить, твой «лоэр» – адвокат – должен доказать серьезной комиссии, что кроме тебя, русского каскадера Иванова, во всех Соединенных Штатах что-то не сможет выполнить никто другой. Ну-ка докажи!

Иванов доказал. Собрал кипу бумаг – статей о себе, фотографий, кино– и видеопленок своих трюков, – килограммов на пять доказательства потянули. Года три случайными заработками перебивался: «нефтяным бизнесом», например.

Теперь на его счету с десяток американских и наших, совместных с Америкой, картин, где он был постановщиком и исполнителем трюков, и десятка полтора, где он каскадерил. «Солдат», «Искусственный интеллект» Спилберга, «Итальянская работа», «Единственный» с Джетом Ли, «Превосходство Борна», «Личный номер», «Теневой партнер», «Зеркальные войны. Су-ХХХ», многие другие фильмы, наши и американские, переплелись в его жизни, в его времени и в его пространстве. Вплелся в них и «чисто» его фильм «Белое золото», который Иванов снял в России как сценарист, режиссер и постановщик трюков. А вот исполнял их, наряду с другими каскадерами, его сын – Мартин Иванов, чемпион Литвы сразу по трем видам гонок: зимнему ипподрому, кольцу и ралли – Витькина копия и внешне, и характером.

Самая запомнившаяся американская картина Иванова из полутора десятков – «Солдат» с Куртом Расселом. Работы было навалом. А однажды их, каскадеров, попросили взять со склада оружие и построиться перед режиссером. Все брали, что дадут, – автоматы Калашникова, с наворотами типа лазерных прицелов, поскольку фильм был о космических пришельцах. Весили они килограммов под десять. Иванов, зная, что три дня с этой экипировкой бегать перед камерой, решил схитрить и спросил реквизиторов:

– А что-нибудь по-по-м-миниатюрнее у вас есть?

– Есть. – И ему дали короткоствольно-двуствольную штучку, с которой он и встал в строй перед режиссером.

– Что это? – спросил тот.

– Да вот, смертельное оружие п-против коммунистов, – отвечал Иванов. – Уб-б-ивает взводами.

– Нет, не годится, возьмите что-нибудь посолиднее.

Куда деваться – Витя взял ранцевую, килограммов на двадцать, огнеметную установку и уже проклял свою инициативу, но потом, на съемках, пришла в его голову мысль, которой он и поделился с режиссером:

– Если уж за моей спиной такая дура – пусть она взорвется. Тем более что я стою по пояс в воде: загорюсь – нырну.

Режиссер решил, что в этом предложении что-то есть и послал его к пиротехникам. Те, задерганные двумя тысячами эффектов в картине, тоже его послали. Но Витюша смирно повторил:

– С-смотрите, ребята, я не сам пришел – ре-ре-жиссер велел.

Тут уж пиротехники врубились:

– Давай!

Напичкали чем-то ранец, отделили его от тела Виктора бронепрокладкой и так трахнули от радиопульта, что Иванов нырнул в реку очень органично, чуть не захлебнулся. Зато на берегу вместо пятисот баксов получил за взрыв две тысячи, чему очень порадовался, а его коллеги оплевались – опять этот русский всех обскакал.

Однажды в Праге ему надо было направить машину в парапет моста, пробить его и выпрыгнуть из машины в реку с десятиэтажной высоты. Витя понял, что в пальто, в каком снимался герой, которого он дублировал, это будет чревато. И попросил режиссера в последнем кадре с героя это пальто снять. Тот пообещал. Каково же было удивление Иванова на площадке, когда на него перед трюком надели это самое пальто.

– Как же так? – посмотрел он на режиссера.

Тот схватился за голову:

– Забыл!

Пришлось Вите топить машину в пальто, в пальто же и прыгать в воду, и это мерзкое пальто крепко выбило его руку из сустава – два месяца был вне профессии.

Я не ожидал, честно говоря, что он опять улетит в Штаты. Полтора года пробыл Иванов дома, в России. Фильм свой снял – чистый экшн, – тридцать семь стран его купили, но в России «Белое золото» шума не наделало. В десятке других фильмов поработал, да как поработал! Если вы выдели погоню за «шестеркой» в «Превосходстве Борна», то оцените – семь минут экранного времени (!) такая рубка на дороге идет, что «Здравствуй, Голливуд!». Его уроки не прошли даром. Любимая женщина сына ему родила – Максимку. Любимую женщину зовут Инна Пиварс (Кайдановская), она актриса «Ленкома». Увез их Витька с собой.

– Чего тебе здесь не хватает? – спросил я его.

– Устал от б-б-ардака, – ответил он и добавил: – Ты знаешь, я думал, там меня уже з-з-абыли, нет – звонят, волнуются: как ты там? Приезжай, здесь у нас, говорят, работы много.

– А где, кстати, ты в основном деньги зарабатываешь – здесь или там?

– Да сейчас примерно поровну. К лету, думаю, мы вернемся – Саша Абдулов кое-что интересное затевает...

...Сейчас на некоторых элитных тусовках Лос-Анджелеса по-прежнему можно увидеть стройного голубоглазого блондина. В смокинге. Он прекрасно держится и говорит по-английски без акцента, но по-прежнему сильно заикаясь. Почти каждый узнаваемый и неузнаваемый, но знаменитый голливудский персонаж похлопывает его по плечу, как друга, – Petrovicha здесь знают и любят. И оттуда, где он находится, доносятся взрывы смеха – так рассказывать анекдоты дано немногим. Дамы по-прежнему живо интересуются русским блондином.

Только Витька уже не блондин – он седой.

Уже в который раз в Россию приезжает один из самых известных в Голливуде постановщиков трюков, мистер Гэри Хаймс. Не встретиться с человеком, которым восхищается сам Спилберг, который держит рекорд гонорара за один трюк, который и с переломанными шейными позвонками продолжает делать самые сложные трюки, было невозможно. Да и не верилось во многое, что говорили о нем.

– Мистер Хаймс, вы не ведете счет своим картинам?

– У меня нет на это времени – их где-то около двухсот. Те, которые больше известны в России, – два «Парка Юрского периода» Спилберга, «Скорость», «Танго и Кэш» вашего Кончаловского, «Полицейская академия», «Неприкасаемые», «В осаде», «Миссия невыполнима»... все я не помню.

– Чем вы занимались до Голливуда?

– Был мотогонщиком, потом автогонщиком, крепко разбился, сломал позвоночник, и в больнице стал думать о том, как жить дальше. С 1978 года я стал делать трюки, а потом их ставить.

– С таким позвоночником?!

– С нашей медициной это возможно.

– Говорят, что вам принадлежит рекорд по сумме гонорара за один трюк?

– О, это была картина «День грома», где я дублировал Тома Круза. Надо было врезаться в автомобиль, притянутый к земле цепями на скорости сто сорок миль в час... это сколько по-вашему? Да, двести тридцать километров...

– Но это же смертельно!?

– Нет, это не самоубийство, о безопасности позаботились, и когда это произошло, я чувствовал себя нормально, хотя перегрузка, как мне потом посчитали специалисты, была стодвадцатикратной. Где-то что-то побаливало, но в больницу я не пошел, а четыре месяца спустя проснулся парализованным – оказывается, у меня была сломана шея. За этот трюк я получил шестьдесят тысяч долларов.

– Это был самый опасный трюк в вашей жизни?

– Нет, ни самый опасный, ни самый сложный технически. Гораздо опаснее и сложнее было на тяжелом грузовике с подъемной стрелой в кузове перепрыгнуть движущийся железнодорожный состав.

– На съемочных площадках вы работали почти со всеми звездами Голливуда – были ли с ними какие-либо проблемы?

– В «Скорости» Киану Ривз должен был, лежа на тележке, проскочить под движущимся автобусом. Тележку тянули на тросе, все рассчитали и показали Киану, как это будет выглядеть. Он сказал: «Прекрасно», потому что не знал, что трюк придется делать ему, так как работали пять камер и лицо должно было быть в кадре именно его. Когда же узнал!.. (Смеется.)

Шона Коннери в «Неприкасаемых» должны были изрешетить полсотней пуль. Когда его одевали в специальный костюм, я заметил, что он нервничает, и спросил, в чем дело. «Я же Джеймс Бонд, – ответил Шон, – меня еще ни разу не убивали, а тут, я чувствую, добром не кончится...»

– А актрисы?

– В «Скорости» Сандру Баллок решили посадить за руль автобуса, но проехала она всего метров пятьсот, и так извилисто, нервно проехала, что мы испугались и прекратили эксперимент.

– А как Том Круз относится к трюкам?

– О, с Томом я работал, начиная с первой его картины. Он очень собранный и ответственный актер, сам хочет делать многие трюки. Он даже брал уроки спортивной езды у Пола Ньюмена, они пошли Тому на пользу.

– За что вы любите свою профессию?

– За то что каждый день не похож на другой, и всегда приходится искать, придумывать что-то новое.

– Не боитесь, что компьютерные трюки заменят людей?

– Никогда. Наоборот, компьютер помогает обострить трюк, усилить эффект и даже сделать такие трюки с каскадерами, которые без него невозможны. Например, Джет Ли в фильмах должен двигаться гораздо быстрее, чем окружающие его люди, – без компьютера это невозможно. В «Парке Юрского периода» мальчика ударяет током, и он падает в руки мужчины. Без компьютера пришлось бы снимать сначала каскадера, потом мальчика – и монтировать. Компьютер позволил снять только каскадера и заменить его лицо лицом мальчика.

– Ваша американская команда, часто прилетающая в Москву на фестивали каскадеров, довольно странная. Вы – американец, Джимми Романо – француз, и двое русских – Виктор Иванов, о котором наша пресса неоднократно писала, и бывший питерец, а ныне гражданин США Владимир Орлов. Русские каскадеры вписываются в голливудский ансамбль?

– Еще как! Русские привыкли делать трюки более натурально, и потому они хорошие атлеты, они нас дополняют.

– Вы в Москве не в первый раз – как вы себя здесь ощущаете?

– Легко. Ведь мои бабушка и дедушка из Санкт-Петербурга, и до пяти лет я говорил по-русски, а потом они умерли, и я язык забыл. Зато русскую кухню обожаю, я ведь вырос на борще. А как Москва похорошела за шесть лет, я бы не поверил, если б не увидел это собственными глазами. Она становится все более популярна у нас, в Штатах. Так же, как более популярным в мире становится не «все включено», а «все натуральное». А в России все натуральное, и это страшно привлекает, – трудности в первую очередь. Без них любое общество деградирует: оно не умеет выживать. Русские – самая «выживаемая» нация в мире, нам надо у вас учиться.

Стивен Спилберг после первого совместного с Хаймсом «Парка Юрского периода» прислал Гэри письмо: «Поставленные тобой трюки просто великолепны – я не видел в других картинах ничего подобного. Я хотел бы заполучить тебя и на свою следующую картину. Стив».

«Русские оккупировали Уимблдон, скупили пол-Лондона, а теперь добрались до самого святого – бондианы: они уже и в постели национального героя страны, и за рулем его автомобиля!» – сказал пожилой англичанин, выходя с лондонской премьеры «Кванта милосердия».

Все знают об Ольге Куриленко, любовнице режиссера этой картины и актрисе, но мало кто знает, что за рулем легендарного бондовского «Астон-Мартина» сидел русский каскадер Мартин Иванов – да, да, сын Виктора Иванова!

Международный дебют Мартина состоялся в «Превосходстве Борна», где участия русских каскадеров вообще не планировалось.

Мартин родился в Москве, жил в Литве, где стал чемпионом аж в трех видах автоспорта – кольцевых гонках, ипподромных и ралли. Для того чтобы стать дублером Мэтта Дэймона – Борна, двадцатишестилетнему Мартину, с его уникальным мастерством драйвера, пришлось оказаться в нужное время в нужном месте – та историческая погоня снималась в Москве, помните: погоня за желтым такси?

Это были семь поистине великолепных минут. За них отец и сын Ивановы были удостоены в Голливуде «Тауруса» – высшей каскадерской награды, своего рода каскадерского «Оскара» в номинации «Лучшие трюки с автомобилем».

На съемки следующего «Борна-Ультиматума» младшего Иванова тоже пригласили. Снимали в Нью-Йорке, и за автотрюки в этой картине Мартин опять получил «Тауруса»! И вряд ли у второго режиссера, Брэдли, были сомнения, кого приглашать в качестве дублера Дэниела Крейга – Джеймса Бонда, когда начались съемки двадцать второй серии бондианы – «Кванта милосердия». Тем более что Иванов был здорово похож на Крэйга десятилетней давности.

Режиссер борнианы – Пол Гринграсс, режиссер бондианы – Марк Форстер, а вот «секонд-юнит директор» и там, и там один и тот же – Дэн Брэдли. «Секонд-юнит директор» – это режиссер второй съемочной группы, который снимает все, кроме героев, кроме их разговоров, перемещений и «обнималок», как говорит Мартин.

Более чем за полвека жизни на экране Джеймс Бонд стал не просто мощнейшим английским брендом, он нечто большее – национальный герой. Поэтому его создатели не имеют права на ошибку. Да они практически и не ошибались – каждая следующая серия и каждый следующий Бонд только наращивали и популярность, и прибыли. Но двадцать первая серия «Казино Рояль» стала переломной в том смысле, что вместо недосягаемых красавчиков, типа Броснана и Коннери, Бонд предстал перед зрителем простым, неброским парнем Крэйгом – как все. Вероятно, потому двадцать первая серия стала рекордной во всей бондиане по прибыли. А двадцать вторая серия – «Квант милосердия» вообще уникальна тем, что начинается с событий, которыми оканчивается предыдущая серия, с разницей в полчаса. И начинается она с той самой погони на «Астон-Мартине», за рулем которого вместо Крэйга, в его гриме и костюме, сидит Мартин Иванов. Погоня является по сути визитной карточкой фильма, так как идет еще до титров.

Насколько серьезно английские кинематографисты относятся к бондиане – вы сейчас поймете: по сценарию за «Астон-Мартином» Бонда гонятся три «Альфы-Ромео» с мафиози. Для съемок было закуплено восемь новехоньких, навороченных по максимуму «Астон-Мартинов» по триста тысяч евро каждый и полтора десятка «Альфа-Ромео-159» по пятьдесят тысяч каждая.

Краткая характеристика автомобилей.

«Астон-Мартин» – эксклюзивный бондовский автомобиль, английская гордость, почти «Феррари» – шесть литров двигатель, пятьсот двадцать лошадиных сил, задний привод, механическая, шестиступенчатая коробка, двадцатитидюймовые колеса.

«Альфа-Ромео-159» – три литра двигатель, двести восемьдесят лошадиных сил, полный привод.

На «Астоне» ездил только Иванов, на «Альфа-Ромео» – чемпион Англии по ралли Марк Хиггинс, но он исполнял лишь проезды, заносы и развороты, а там, где «Альфы» бились, работали английские каскадеры. Итальянские каскадеры ездили на «фоновых» машинах, в массовке.

В фильме погоня длится всего четыре минуты. В течение двухмесячных съемок Иванов разбил семь «Астон-Мартинов», английские каскадеры разбили двенадцать «Альфа-Ромео», и стоимость этой четырехминутной погони составила двадцать два миллиона долларов. Весь же «Квант» обошелся в двести тридцать миллионов. Всего за два первых после премьеры выходных он собрал в Англии двадцать пять миллионов.

А начались съемки для Иванова с двухнедельных тренировок-репетиций на маленьком итальянском аэродроме – выставлялись конуса, и каждый день, с девяти утра до шести вечера, девять часов с перерывом на обед, каскадеры, меняя автомобили, крутили и крутили, визжали и визжали, гоняли и носились. За день стирали до корда по шесть баллонов, стоимостью по шестьсот евро каждый. Это были и тренировки, и репетиции, и еще обкатка автомобилей.

Постановщик автотрюков Гэрри Пауэлл сначала воспринял Иванова, навязанного ему Брэдли, настороженно – то ли в шутку, то ли всерьез называл его не по имени-фамилии, а «КГБ»: «КГБ, давай туда! КГБ, давай сюда!» Именно Гэрри в «Золотом глазе» носился на танке по Питеру, помните?

Но в первый же съемочный день Гэрри сам облажался – снимали расстрел из автомата заднего стекла «Астон-Мартина». Поскольку по сценарию оно пуленепробиваемое, на багажнике укрепили специальные патроны, которые при замыкании контактов выстреливали в стекло, оставляя на нем характерные следы. Иванов ехал по прямой и легко мог замкнуть контакты сам. Но Гэрри так не думал, он сел рядом, взял в руки кнопку контактов – поехали!

«Стоп!» – оператор передает, что в боковое зеркало лицо Гэрри видно, надо зеркальный элемент отвернуть. Мартин останавливается, Гэрри выскакивает из машины, руками элемент поворачивает, плюхается в сиденье – и!.. Патроны срабатывают, расстреливая заднее стекло, поскольку Гэрри сел на кнопку, которую оставил на сиденье.

Третий съемочный день стал переломным для Иванова в отношении к нему Гэрри. Снимали самый главный трюк погони: поскольку мафиози видят, что в бронированном автомобиле Джеймс Бонд неуязвим, они стреляют по колесам грузовиков, которые создают ему препятствия. И в итоге один из них, бампером, в невообразимом пируэте, отрывает бондовскому «Астону» водительскую дверь, обнажая его хозяина: вот он, бери его голыми руками.

Снимали этот десятисекундный трюк неделю. И в один из дублей то ли водитель грузовика раньше времени нажал на газ, то ли Иванов на мгновение позже ударил по тормозам, но желаемого не получилось – грузовик просто притер «Астона» к скале, вырвав у него переднюю подвеску и ободрав оба борта. Мартин подумал, что вот он, его последний съемочный день, – после такого Гэрри отправит его в аэропорт и домой.

Но тот полчасика погулял, подышал свежим воздухом на озере и сказал: «Ладно, возьми другой „Астон“, продолжим». Он, профессионал, не мог даже за три всего съемочных дня не увидеть, что «этот русский КГБ» профессионал почище многих, с кем ему приходилось работать.

Уже потом, при просмотре отснятого, Гэрри так понравилось, как выглядят на экране повреждения «Астона» – вся левая сторона так живописно стесалась о стену, такие колоритные рванины металла и белые следы от стены на борту, – что он решил на следующем новеньком «Астоне» сделать такие же.

Но триумфом Иванова стал эпизод в том же тоннеле, когда было решено снимать как бы с точки зрения водителя грузовика уход «Астона» в диком заносе-вираже от лобового столкновения с ним. Операторский автомобиль, с уникальным оборудованием стоимостью в три миллиона долларов, с двумя камерами, краном, пригнанный в Италию из Голливуда, шел за грузовиком, но чуть слева, оказываясь на траектории «полета» Мартина. Уходить особо было некуда, и Иванов попросил его держаться как можно ближе к грузовику.

Съемка дубля началась. Мартин несся в лоб грузовику, не замечая операторской машины, и увидел ее, лишь когда ушел вправо: столкновение казалось неизбежным. Тогда он бросил «Астон» на правый отбойник, переставил и чудом почти вписался свободное пространство. Почти – потому что все же ободрал об отбойник правую сторону машины. Но все были счастливы, что он «сэкономил» три миллиона долларов и не пришлось останавливать съемки из-за аварии операторской машины.

А самым счастливым был Гэрри. Прощаясь, он сказал Иванову:

– Ты можешь гордиться – отлично поработал, спасибо, Мартин. Будем сотрудничать и в будущем.

На съемках погони в «Кванте милосердия» пострадало два человека: механик-перегонщик «Астона» при следовании на пресс-конференцию не вписался в поворот и рухнул в озеро с десятиметровой высоты. При ударе об отбойник он потерял сознание, но от холодной воды пришел в себя – выплыл и выжил. Английский каскадер на «Альфа-Ромео» пострадал от удара другой «Альфа-Ромео», отскочившей в его машину после лобового удара: неделя – в коме, месяц – потеря речи, выжил.

А Мартин Иванов готовится к новой картине. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо!