Текст книги "Дураки, дороги и другие особенности национального вождения"

Последнее письмо о «радостях» на дорогах Краснодарского края, прочитанное мной в эфире «Авторадио», вызвало огромный резонанс. Похожие случаи инспекторского произвола именно в этом регионе просто посыпались в мою почту. Были и письма расстроенных граждан: как же быть – мы собирались съездить к морю отдохнуть, а тут такое... Есть какие-то рецепты, как избежать произвола? Я сгоряча отписал: как повезет, надейтесь, мол, только на себя, а потом посидели вечерком мы с другом из одного серьезного ведомства, подумали и вот что придумали.

► Объединяйтесь в группы – можно прямо на форуме сайта «Автоликбез», – хотя бы по 4-6 машин, чем больше – тем лучше.

► Двигайтесь колонной, с включенным ближним светом, пунктуально выполняя ПДД, не давая ни малейшего повода для остановки машин.

► Хотя бы в двух автомобилях желательно иметь видеокамеры, а в остальных автомобилях всегда готовые к записи мобильные телефоны.

► Проезжайте мимо бандитов в погонах только колонной.

► Потратьте время на распределение ролей всех взрослых, проиграйте все мыслимые ситуации при остановке на посту ГАИ – об основных способах преступного бизнеса гаишников вы сможете прочитать перед выездом в программах 704 и 705 на сайте «Автоликбез».

► Выберите себе старшего, лучше, чтобы им был человек, имеющий отношение если не к силовым ведомствам, то хотя бы к юридическим. Он должен ехать вторым-третьим, а пару его заместителей распределите равномерно по длине колонны – первый едет в авангарде, второй – в арьергарде.

► Заранее обменяйтесь номерами мобильных телефонов, фамилиями, именами, отчествами, адресами, госномерами и марками машин – это можно сделать с помощью форума на сайте www.avtolikbez.ru; копии этого списка должны быть в каждой машине колонны: в бардачке – первая, и в сумке – вторая.

► При попытке ГАИ остановить любую машину из колонны все останавливаются на обочине.

► Пассажир в остановленной машине включает видеокамеру и начинает снимать весь процесс проверки.

► Остальные водители внимательно наблюдают за происходящим и тоже делают видеосъемку из других машин.

► При попытке начать обыск любой машины все взрослые пассажиры берут свои мобильные телефоны, закрывают детей в машинах (с приоткрытыми окнами, чтоб не задохнулись, так как неизвестно, сколько придется сидеть), обступают инспекторов плотным кольцом и постоянно, без комментариев (!), ведут видеосъемку происходящего.

► Повторю: аудио-, видео– и фотофиксацию происходящего на посту или «на улице» инспекторы запретить не имеют права.

► Если «подозреваемого» водителя пытаются отвести на пост ГАИ для любых действий, группа движется вслед за ним, не отставая ни на шаг, и заполняет внутреннее пространство поста; главное – ни на секунду не оставлять своего товарища наедине с инспекторами, которые будут весьма нагло против этого возражать. Будьте готовы к любым провокациям, не паникуйте.

► Если обстановка начнет накаляться – начинайте просто смотреть им, каждому, в глаза, не произносите при этом ни слова. Проверено: действует безотказно.

► Возможны попытки инспекторов проверить документы других водителей колонны. Скажите, что они в автомобилях и вы готовы их предоставить после окончания проверки вашего товарища. Не отвечайте ни на какие вопросы, так как вы остановились на обочине по своей воле и ПДД не нарушали. Просто вышли узнать, что инкриминируют вашему товарищу, а потом поедете дальше, куда – ваше дело, докладывать никому не обязаны.

► Ведите себя максимально корректно, не поддавайтесь на провокации. Просто все фиксируйте, желательно молча. Запомните: вы напугаете их гораздо больше, если вообще не произнесете ни одного слова, как будто вы – колонна глухонемых или инопланетян.

Бьюсь об заклад, что всю колонну отпустят, когда бандиты в погонах увидят ваши серьезные намерения и непоколебимую солидарность. Не бойтесь оружия – они его сами боятся. Особенно после случая с подонком и убийцей, их коллегой по фамилии Евсюков. Сила признает только большую силу.

Знайте, что если ваша колонна «рассыплется» на подъезде к морю, то вас и там могут попытаться ловить поодиночке, по «черному списку». Постарайтесь сохранить строй как можно дольше, даже если надо сделать крюк. Обратный путь также постарайтесь проделать колонной.

Печально только, что, отпустив вас не солоно хлебавши, бандиты со зла отыграются по полной на водителях-одиночках. Но это будут уже не ваши трудности – пусть другие заранее позаботятся о своей безопасности: зайдут на сайт «Автоликбез» и сформируют свою колонну.

И последнее: допускаю, что прочитавшие эту главу придут в ужас и испугаются ездить на всю оставшуюся водительскую жизнь. Не стоит.

Поймите главное – произвол возможет только с теми водителями, которые инспекторами-психологами квалифицируются как «лохи».

Да, все инспекторы очень неплохие психологи. Еще бы, каждый день они имеют дело с десятками водителей. И они за секунды «сканируют» каждого. И если видят уверенные глаза, манеру говорить и держаться, если чувствуют за человеком какую-то силу – знакомства, должность или знание законов, настроенность ни в коем случае не спустить произвол, – они не станут с таким связываться: себе дороже.

МИР ИЗМЕНИЛ РАЛЬФ НАДЕР

Странно, что вы не знаете это имя – Ральф Надер. Странно, что на него не молятся, хотя прозвище Святой Ральф к нему приклеилось. Вполне допускаю, что после смерти – дай ему бог здоровья! – христианская церковь канонизирует Ральфа Надера, он того заслужил. Если бы не Надер, население земного шара сегодня было бы меньше на несколько десятков миллионов.

А все дело в том, что до 1965 года автозаводы мира не сильно озадачивались проблемами безопасности автомобиля, мощность двигателя, дизайн, комфорт, цена – вот на что молились создатели машин, вот на что не жалели денег владельцы автозаводов. Как в России уже второе столетие главной причиной смертей на дороге считаются именно дураки и дороги, так и в мире виновниками смертей на дорогах считались те, кто по ним ездил.

Но в 1965 году вышла незаметная поначалу книжка американского юриста Ральфа Надера под названием «Опасен на любой скорости», в которой автор на примере только что вышедшей и нашумевшей на весь мир модели красавца «Шевроле-Корвэйр» доказал, что его создатели о безопасности тех, кто находится внутри автомобиля, думали меньше всего. Самое интересное, что, до того как засесть за эту книгу, в автомобилях Ральф Надер совершенно не разбирался. Но зато он четко понимал, что поскольку все население земного шара – потребители, то защита их прав есть самый короткий путь к славе. И ему пришлось стать специалистом по безопасности автомобиля.

Да, книжка «Опасен на любой скорости» так и осталась бы широкими массами, общественностью незамеченной, если бы на нее не обратило внимание руководство гиганта «Дженерал Моторс», который «Шевроле-Корвэйр» выпустил, которым безумно гордился и на который возлагал немалые надежды. А дальше – следите за развитием ситуации, как непродуманными действиями можно отрезать себе собственными руками то, что... мешает танцору.

Руководство «Дженерал Моторс» установило за Ральфом Надером слежку и собрало на него досье с тем, чтобы его скомпрометировать – пусть будет, на всякий случай.

Досье

Ральф Надер из семьи ливийских эмигрантов, уже в четырнадцать лет прочитал все книги так называемых журналистов-разоблачителей, поднаторел в семейных дебатах о благе американцев, о добре и зле. Окончил Принстонский университет. Однажды, будучи еще студентом, нашел на газоне мертвую птичку: в ее смерти он обвинил химиков, употреблявших ДТТ для обработки деревьев и кустов, но был осмеян. Через год студент Надер вступился за права обиженного продавца хот-догов, но потерпел еще одно поражение. Тогда он понял, что без специального юридического образования ему не обойтись, и поступил в Гарвардский университет на юриста. Но и этот университет Ральфа разочаровал тем, что в нем готовили юристов для защиты прав крупных фирм и корпораций, а не конкретного человека. Ральф Надер был настоящим американцем – при виде статуи Свободы у него учащался пульс.

Так что ни досье, ни слежка детективам «Дженерал Моторс» ничего не дали, а подосланные к нему очень красивые проститутки потерпели фиаско.

Ральф Надер продолжал оставаться неуязвимым, а его книга – незамеченной. И тут один из детективов, следящих за Надером, путает его с известным журналистом – тот в недоумении, в недоумении газеты и телевидение, и всеобщее внимание приковывается к тандему «Дженерал Моторс» – Надер: а в чем, собственно, проблема? Почему автогигант так боится Ральфа Надера? И понеслось!

Книга Ральфа «Опасен на любой скорости» становится бестселлером, покупатели машин производства «Дженерал Моторс» предъявляют к компании – и выигрывают – судебные иски на общую сумму в сорок миллионов тогдашних долларов, это чуть ли не полмиллиарда нынешних! И сам Надер выигрывает у «Джи Эм» суд и получает почти полмиллиона долларов моральной компенсации.

В результате поднятого девятого вала возмущения общественности Сенат США в ноябре 1966 года принимает исторический закон № 89653, с которого берут начало и травмобезопасные рулевые колонки, и подушки безопасности, и все-все то, что сегодня для всех автопроизводителей – икона номер один: безопасность. Именно благодаря Ральфу Надеру и его ученикам «надеритам», США становятся мировым лидером в области безопасности и автомобиля, и дорог, а если посчитать число сохраненных в результате жизней на дорогах всего мира за эти сорок лет, то Ральфу Надеру давно пора поставить памятник.

Конечно, мир на пути к вершине цивилизации и сам, без Надера, пришел бы к необходимости заботиться в первую очередь о человеке, но Ральф сильно ускорил этот процесс и сохранил тем самым многие миллионы жизней. Вот вам яркий пример роли личности в Истории. И еще пример того, что главное в нашей жизни – идеи. Не деньги движут миром – идеи. Потому что деньги без идеи – убывают, а под хорошую идею деньги найдутся всегда.

МОБИЛЬНИК ЗА РУЛЕМ

Рассказывают, как однажды перевернулся крутейший джип – его владелица ехала, разговаривая по телефону. А в это время позвонил второй мобильник...

В Москве по телефону разговаривает каждый третий водитель. За день в потоке машин наблюдаешь таких десятки. Триста рублей штрафа или предупреждение за трубку, прижатую одной рукой к уху, – это было бы действенно, если бы инспекторы за это наказывали. Вас хоть раз наказывали за телефон? Или ваших знакомых? Или вы видели, как за это нарушение останавливает инспектор? Я – нет, ни разу. А действительно, насколько это опасно?

Перво-наперво, озадачившись этой проблемой, я позвонил в центр водительского мастерства и дал вводную его директору Вячеславу Лужных: «Буду у вас подопытным кроликом: еду за рулем, на время, сначала без телефона, потом тот же маршрут – с трубкой, прижатой к уху, потом – с системой «хэндс-фри», когда телефон включается автоматически и рук не занимает, хорошо? А вы хронометрируете и делаете выводы».

Но действительность оказалась круче: на Ходынском поле меня ждала целая кавалькада машин – на помощь подтянулись наркоры «Авторадио», на асфальте были расставлены яркие конуса-препятствия, которые надо было огибать, а вот «змейку» Вячеслав потребовал сделать в двух направлениях – передним и задним ходом.

Было решено, что в эксперименте примут участие, кроме вашего покорного слуги, профессиональный спортсмен Владимир Власов, очаровательная Катерина Борисова, прошедшая, кстати, обучение в центре водительского мастерства, и сам директор центра Вячеслав Лужных – водитель с десятилетним стажем.

Начнем с того, что «змейку» задним ходом с трубкой, прижатой к уху, и с одной рукой на руле смог сделать только Владимир Власов, у которого «ДЭУ» была с гидроусилителем руля.

А вот официальная выписка из протокола тестов:

«Результаты исследования показали: водители, которые держали трубку в руках, на 90 процентов не готовы к экстренным маневрам на дороге».

Это значит, что из десяти случаев, когда перед вами резко останавливается автомобиль или на дорогу выскакивает пешеход, девять аварийных ситуаций гарантированы.

На автодроме внезапно возникшие препятствия моделировались с помощью накачанной камеры от автомобиля, которую внезапно выбрасывали перед машиной на дорогу. Тестируемый не мог предположить, где и с какой стороны появится камера.

Результаты теста ошеломляющие:

► девять сбитых препятствий из десяти возможных при разговоре с трубкой в руках;

► пять сбитых препятствий из десяти возможных при использовании системы «хэндс-фри»;

► всего одно сбитое препятствие из десяти возможных при езде без телефона.

Наверняка многие из вас замечали, как меняется поведение водителя, когда он начинает разговор по мобильному телефону, держа трубку в руках. Такой драйвер может ехать по середине двухполосного движения, не реагировать на сигналы сзади, проскакивать последним уже под красный, проезжать мимо остановившегося трамвая, не пропуская пассажиров, и в большинстве случаев – мимо своего поворота. Лишь потом, закончив разговор, он с удивлением замечает, какой отрезок пути остался вне его внимания.

Если вы увидите водителя, который якобы разговаривает сам с собой, то знайте: он вроде бы беспокоится о собственной безопасности и пользуется системой «хэндс-фри».

Помните: мобильный телефон за рулем, на ходу автомобиля, очень опасен. Опасен даже с системой «хэндс-фри», когда руки водителя лежат на руле, а его сознание отвлечено разговором.

Опасность в том, что создается иллюзия, будто водитель ситуацию контролирует. Когда же перед таким водителем выбегает на дорогу из-за автобуса мальчишка, когда неожиданно появляется препятствие – люк, машина, да что угодно, – беда гарантирована. Будьте осторожны, останавливайтесь или резко снижайте скорость тотчас, как зазвонит мобильник. И все у вас будет хорошо.

Я не собираюсь вас стращать, дорогие братья-автомобилисты. Я знаю, что вы как ездили с трубкой у уха или с «хэндс-фри», так и будете ездить. Бизнес – как же! – без ваших звонков накроется медным тазом, или ужинать с женой вы сядете без хлеба, что, конечно, недопустимо.

Я хочу вас всего-навсего информировать: я прочитал в журнале «За рулем» интересную статью об опасности разговора по мобильнику, на второй день снял об этой же опасности сюжет в передаче «Главная дорога» на НТВ, а на третий день в моей машине зазвонил телефон. Я как раз продирался сквозь скопление машин в левые ряды перед Савеловской эстакадой: «Але! Здравствуй, дорогая. Не могу сейчас говорить...» – «Хр-р-р!» – отвратительный скрежет слева сзади, и 500 долларов из семейного бюджета долой: тот, что слева сзади, представьте, тоже разговаривал по мобильному телефону – надо же, какое редчайшее совпадение!

Итак, что нового в мире стало известно о таком колоссальном удовольствии, как потрепаться по телефону за рулем?

► Ученые университета Западной Австралии опросили 456 водителей, пострадавших в ДТП. Результат – аварийность при разговоре за рулем увеличивается в четыре раза.

► Точно такая же цифра получилась у специалистов исследовательского института транспорта Швеции.

► Канадцы из университета Торонто получили другой результат: аварийность при разговоре по телефону за рулем увеличивается в пять раз.

И это, заметьте, при использовании телефонной трубки, прижатой одной рукой к уху.

Существует устойчивое мнение, что система «хэндс-фри» – свободные руки, наушник в ухе, микрофон на груди – снимает все эти проблемы. Ничего по-доб-но-го! Наоборот – «хэндс-фри» еще опаснее трубки! Трудно поверить, согласен. На первый взгляд. Но вы поверьте со второго. Итак.

► По исследованиям специалистов Университета Торонто, вероятность аварии при использовании «хэндс-фри» увеличивается в те же пять раз.

► Шведы из исследовательского института транспорта с ними едины – у них получилась, правда, цифра четыре: и для трубки у уха, и точно в те же четыре раза увеличивается вероятность аварии при использовании «хэндс-фри».

► По авторитетному утверждению Британского научного королевского общества, вероятность аварии с «хэндс-фри» даже больше, чем с трубкой в руке – почему? Да очень просто – с трубкой в руке долго говорить неудобно, руль одной рукой крутить приходится, и человек поневоле напряжен, а с «хэндс-фри» по полчаса можно трепаться и так увлечься разговором, что в итоге вообще забудешь, куда и зачем едешь.

► Американцы подошли к этой проблеме дотошнее, на то они и американцы, янки одним словом. Исследования проводились в Университете Флориды. Результаты: у водителей в возрасте до 36 лет время реакции при разговоре по системе «хэндс-фри» увеличивается в 1,21 раза, а у более пожилых водителей – до 65 лет – в 1,6 раза.

Это, можно сказать, первичные результаты исследований. А есть еще и результаты вторичные. Это когда правительство, мгновенно реагируя на первичные результаты, принимает законы, запрещающие разговоры по телефону за рулем, и устанавливает наказания за их нарушение. Правда, справедливости ради надо сказать, что штрафы, которые я вам озвучу, касаются только разговоров с трубкой в руке. Потому что любое вменяемое правительство понимает, что с «хэндс-фри» поймать практически невозможно: а может, человек песни за рулем поет или сам с собой разговаривает – фенька у него такая?

► Так вот за трубку у уха в Англии штраф 1000 фунтов стерлингов! Это около 1700 долларов – две трети зарплаты англичанина.

► Во Франции 100 евро – двадцать восьмая часть средней зарплаты француза.

► В Бельгии не штрафуют, а лишают водительских прав на полгода.

► А вот если француз или бельгиец, ну, случайно там, заскочит на минутку в Нидерланды, а туда им, в машину, позвонит жена и спросит: «Тебя к ужину ждать, дорогой?», то обоих, и француза, и бельгийца, объединит общая беда – и по 100 евро выложат, и без прав на полгода останутся.

► В США штраф – 100 долларов, не во всех, правда, штатах, но вот бюджет Нью-Йорка, например, только за счет этого штрафа ежегодно пополняется на шесть миллионов долларов. Это получается... 164 человека в день штрафует полиция в многомиллионном городе за разговоры по телефону за рулем – а у нас?

► У нас за «хэндс-фри» наказание не предусмотрено. А за трубку у уха – штраф 300 рублей. Да и то, кто и когда его платил?

Ау! Откликнитесь! Если найдется такой, да еще покажет квитанцию об уплате штрафа за разговор по мобильнику, от меня лично получит приз – мобильный телефон. С системой «хэндс-фри».

Мне пара секунд разговора по мобильнику стоила 500 долларов, кому-то обойдется в пару тысяч, а вот замечательному актеру Евгению Дворжецкому она стоила жизни.

МОИ «ЛАСТОЧКИ»

Все мои машины оставили в моей жизни след. За сорок три года их было двенадцать. И неважно, покупал я их, давали ли мне на год-два автомобиль в аренду, на испытания, или дарили, за тысячи километров, прожитых вместе, мы становились друзьями. Друзей не продают, а машины приходится, и потому всегда, когда мы расставались, я едва сдерживал слезы – я всегда был чересчур чувствителен.

Мне повезло в жизни – среди моих машин каждая вторая была, как любят говорить журналисты, эксклюзивная: опытные экземпляры, автомобили, которых не встретишь на дорогах. На них глазели со всех сторон, и стоило остановиться, вокруг собиралась толпа, а я с удовольствием «проводил экскурсии». Я понимаю, что такое везение – результат моей многолетней работы, начавшейся со скромного выпуска в «Комсомолке» первого «Автоликбеза» в далеком, 1991 году.

«Нулевым» моим автомобилем была белая «шестерка». Белая «шестерка»!.. В 1978 году белая «шестерка» – это было все равно что сегодня «шестисотый». Или даже «Феррари». Мой отец, ветеран войны, по моей просьбе записался в очередь на нее на своем предприятии, хотя мы не имели на эту покупку ни копейки. Но это был единственный тогда способ «встать на колеса» – копить на нее пришлось бы лет десять, отказывая себе даже в питании. Стоила она в магазине 9500 рублей, а на черном рынке цена «шестерки» – совершенно новой, без пробега, – доходила до 18 000 рублей. Когда пришла пора машину получать, я занял у одного барыги безумную сумму 9500 рублей, а расписку ему написал на 13 000 рублей – такие были проценты. Устный же договор был такой: он ее продаст за сколько сможет, а мне отдаст 3000 рублей. На них я и купил свой первый в жизни «Москвич-2140», вдребезги разбитый, ядовито-оранжевого цвета «магма».

Но ведь в то время я работал приемщиком на заводском автосервисе! Поменял на ней кузов на белый, собрал ее сам по винтику, с такой любовью, что эту машину можно было назвать только одним словом: «ласточка» – шкалы спидометра не хватало для скорости, какую она развивала, я об этом уже писал в одной из глав. Она «привезла» меня к моей любимой, она сделала меня на одно лето каскадером, она была моим первым автомобильным счастьем, несмотря на то что до нее я был профессиональным испытателем автомобилей. «Ласточка» оставила самый глубокий след в моей жизни.

Второй моей машиной был «Москвич-2141», приобретенный в самом-самом конце 1986 года – только пошли с конвейера его первые экземпляры. Эта история стоит того, чтобы о ней рассказать подробнее.

В то время я уже был известным журналистом «Комсомолки», очеркистом, но родной завод не забывал и не раз и не два посвящал статьи и заводу, и создаваемому автомобилю «М-2141», которым все мы, заводчане, гордились и на который возлагали большие надежды. Дело в том, что разработка этой машины и даже ее испытания начались еще моего до ухода в «Комсомольскую правду».

До «М-2141» все опытные образцы «Москвича» следующего поколения мы, их создатели и испытатели, сами же называли «ублюдками». Не было тогда традиций дизайна, не было культуры дизайна, не было даже и самого слова «дизайн», а то бюро, которое придумывало формы автомобиля, называлось Бюро художественного конструирования АЗЛК (Автомобильного завода имени Ленинского комсомола), и располагалось оно в закутке конструкторского зала, уставленного кульманами: чертежными досками с руками-клешнями угольников. К бородатым, в свитерах, чудным ребятам никто всерьез не относился.

И неизвестно, каким бы был новый «Москвич», если бы завод не посетил председатель Совета министров СССР товарищ Косыгин Алексей Николаевич в сопровождении директора завода, незабвенного и легендарного Валентина Петровича Коломникова (кличка – Колыма, а АЗЛК в народе расшифровывалось: Артель Замученных Людей имени Коломникова) и огромной свиты и не осмотрел последний опытный образец.

Но он уже не был «ублюдком», мы его звали «чебурашкой». И вовсе не за цвет – зеленый «металлик», – а за симпатичный вид и уши-воздухозаборники по бокам. Передний привод. Говорят, что его показывали легендарному Джуджаро, и он машину похвалил. Нам, испытателям, она очень нравилась.

Но Косыгина ни полностью отечественный «чебурашка», ни похвала великого дизайнера не впечатлили. Осмотрев «чебурашку» с непроницаемым лицом, он спросил Коломникова: «А обязательно ли начинать автомобиль с нуля? Не лучше ли взять прототипом новой машины какую-нибудь известную зарубежную модель и, слегка видоизменив ее, сделать собственную?»

Легенда гласит, что Косыгина спросили: а какая зарубежная модель нравится лично ему? Якобы он ответил, что в автомобилях не специалист, но ему нравится только что появившаяся «Симка-Крайслер», признанная лучшим автомобилем года.

Долго ли умеючи – тут же были закуплены семь «Симок-Крайслер». Из таллинского порта их пригнали самоходом в Москву, на завод, пару штук запустили в дорожные испытания, пару разобрали до винтика для изучения конструкторами и на предмет обеспечения «патентной чистоты», а остальным специальной огромной пилой в экспериментальном цехе отпилили «морды» и «задницы», приварили свои, слегка «модернизированные» и «русифицированные», воткнули под капот тот же уфимский двигатель в 1,5 литра, 75 л. с., прикрепили к нему через переходник коробку и ШРУСы (шарниры равных угловых скоростей – полуоси) от «Ауди», и получилось то, что назвали «Москвич-2141».

Нам, испытателям, эта машина очень нравилась – сильно испортить «симку-крайслер» не получилось, и мы назвали ее ласково: «Максимка» – «Москвич» плюс «Симка». По сравнению с «М-2140» это был прорыв, другой уровень: стремительные, плавные формы, сильно скошенное лобовое стекло, почти гоночные сиденья с высокими спинками, стильная панель приборов, – у меня даже мысли не мелькало, что такое чудо может принадлежать мне. Да и денег на нее не было – 9200 рублей были для нас с Машей недосягаемой суммой, когда я, будучи редактором отдела литературы и искусств «Комсомольской правды», членом редколлегии, председателем профкома и жилищной комиссии, получал в месяц 220 рублей, а Маша за главную роль в картине – 1000 – 1500 рублей.

Но однажды, мотаясь по стране по заданиям газеты, я узнаю, что первые 3000 новых «Москвичей» планируется выпустить к самому концу 1986 года и продать исключительно своим – работникам завода и знакомым руководства – со скидкой!! Почему так – понятно, это мировая практика: первые машины всегда имеют повышенное количество дефектов, пока не отладят процесс.

Уже на следующий день я прорываюсь в кабинет Коломникова, который меня и знал, и уважал за мои публикации, и не раз журил за то, что я ушел с завода. Я прорываюсь к нему в кабинет и буквально падаю на колени: «Валентин Петрович!!»

В список я внесен каким-то 2997-м. Я счастлив. Но жизнь есть жизнь – к концу года машин выпускают не три тысячи, а всего триста. И выкупить их надо именно в этом, 1986 году, потому что так оформлены финансовые документы льготных продаж.

Что тут началось!.. Заводчане – мастера и рабочие, начальники участков, цехов и блатные со стороны, экономисты и плановики, учетчики, конструкторы, испытатели – все расхватывают все, что сходит с конвейера. Воруют друг у друга машины, я видел даже драки из-за них. «Ведут» «свой» автомобиль, начиная с закладки лонжеронов в цехе кузовов и по всему конвейеру, не отходя от него ни днем, ни ночью.

Но я, по недомыслию, поначалу ночевать уезжаю домой, так как пропадаю на заводе с раннего утра до полуночи. А утром не нахожу сначала один «свой» автомобиль, а потом и второй. До нового же года оставалось всего несколько дней.

Маша не понимает этого моего безумия, когда я появляюсь глубокой ночью, грязный, вымотанный, отчаявшийся, – она просто не видела «Максимку» – так я это себе объясняю.

И когда третью «мою» машину уводят из-под самого моего носа 28 декабря, я прихожу в полное отчаяние. И вдруг в это время по главному конвейеру идет директор со свитой из начальников цехов и прочих ответственных работников завода. Я бросаюсь к нему:

– Валентин Петрович!! У меня уже три машины увели, помогите!

Грязный, взъерошенный, с безумными глазами – это я, известный каждому из этих людей, популярный журналист «Комсомолки». Он – огромный, величественный, седой, в синем финском нейлоновом халате, – останавливается, оглядывает меня внимательно. Свита замирает. Коломников спрашивает:

– Какой цвет хочешь? – Я ошалел от возможного счастья и молчу, потому что мне абсолютно все равно. Тогда он добавляет: – Снежная королева устраивает? – И кивает начальнику цеха окраски (никогда не забуду эту фамилию) Приходько: – Отдайте Гейко из моего резерва «снежную королеву».

Такое счастье невозможно осознать сразу. Но я каким-то чудом ориентируюсь – лечу к резерву генерального, благо он рядом, окрашенные кузова стоят на полу, почти все под брезентом, нахожу сверкающий серебристым великолепием кузов цвета «снежная королева», хватаю его контрольную книжку (сопровождающую каждый автомобиль), догоняю Коломникова:

– Напишите, Валентин Петрович! Напишите, что это – мне!

Как сейчас помню написанные черными чернилами и властным почерком эти волшебные слова: «Для Ю. Гейко». И подпись – размашистые, косые овалы, знакомые каждому заводчанину.

Когда я 30 декабря 1986 года, поздно вечером, приезжаю домой на своем серебристом чуде и сигналю под окном, жена выбегает к нам в шубе, накинутой на почти голое тело. Она садится на правое переднее сиденье, совершенно офигевшими глазами, диковато, озирается, щупает все кругом и дважды говорит одну и ту же фразу, в конец которой врывается непечатное слово:

– Гейко, это – ...!

Краски «металлик» тогда в СССР вообще не было. А уж лучшей, самой броской и нарядной – серебристой!.. Нас окружали мгновенно, стоило мне остановиться, даже на светофоре. Догоняли на машинах смуглые люди, махали руками, цокали языками и называли сумасшедшие суммы, начинающиеся с цифры «20». Один раз, помню, назвали «40». А я смеялся и ехал дальше.

...И не было для меня тогда большего кайфа, чем, поставив сверкающую машину посреди стриженой дачной зеленой лужайки, любоваться ею, развалившись в шезлонге и потягивая джин-тоник.

(В 1991 году, сразу после путча, я отплатил Валентину Петровичу добром: в субботу его верная секретарша – забыл, простите, имя-отчество – позвонила мне:

– Юра, ты можешь прямо сейчас приехать?

– Что случилось?

– Валентина Петровича обвиняют в пособничестве путчистам. Якобы он...

Через час я вошел в кабинет Коломникова. Он сидел мрачнее тучи. И поведал мне, что то ли власти столицы, то ли кто еще на каком-то важном совещании обвинили его, генерального директора АЗЛК, в том, что он якобы не давал заводские автобусы каким-то там активистам завода или района для того, чтобы ехать к Белому дому защищать демократию. А на самом деле все было наоборот. Мы поговорили, в его глазах замелькали живые огоньки, когда он начал рассказывать. И уже через три дня в «Комсомолке» вышла моя статья «Участвовали ли „Москвичи“ в путче?».)

Третьей моей машиной была вазовская «девяносто девятая». Белая, снаружи как бы стандартная, но – первая инжекторная машина из Тольятти. Мне дали ее на год для редакционных испытаний, она была с самарскими номерами. И это был уже результат моей дружбы с руководителем ВАЗа Владимиром Васильевичем Каданниковым. А дружба была следствием его уважения к моей газете и моему профессионализму и испытателя, и журналиста.

Это было начало девяностых, бандитское время. Машина, по сравнению с карбюраторной, была настолько резвой, что мне доставляло большое удовольствие легко «делать» и со светофоров, и на трассе ее сестричек, и потруднее – редкие тогда иномарки. И однажды я нарвался...

Джип, который я только что «сделал» со светофора метров на двадцать и потом, как обычно делаю после такого трюка, сбросил газ и поехал как ни в чем не бывало, а после подрезал меня и прижал к тротуару. Дело было летним солнечным днем на Садовом кольце. Можно было мне, испытателю и тогда перворазряднику по автоспорту, легко уйти задним ходом или махнуть через тротуар, но мне, журналисту, был интересен любой «матерьял». Заблокировав дверь, не выключая двигатель, я опустил левую руку к монтажке, которая еще по испытательской традиции всегда лежала у порожка.