Текст книги "Пушкин. Русский журнал о книгах №01/2008"

КЛИФФ ШЕКТЕР – АМЕРИКАНСКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОММЕНТАТОР И КОНСУЛЬТАНТ; ЗА ЕГО КНИГУ О МАККЕЙНЕ ПОСЛЕДНИЙ НАГРАДИЛ ЕГО ТИТУЛОМ «ТРЭШ-ЖУРНАЛИСТА»

ПОЛ УОЛДМАН – АМЕРИКАНСКИЙ ПУБЛИЦИСТ, СОТРУДНИК ФОНДА MEDIA MATTERS FOR AMERICA

БИБЛИОГРАФИЯ

Fraud: The Strategy Behind the Bush Lies, and Why the Media Didn't Tell You, Naperville, IL: Sourcebooks, 2004 (Обман: стратегия, стоящая за ложью Буша, и почему об этом молчат).

Being Right Is Not Enough: What Progressives Must Learn From Conservative Success, Hoboken, NJ: Wiley, 2006 (Быть правым недостаточно: какие уроки сторонники прогрессивной политики должны извлечь из успеха консерваторов).

МЭТТ УЭЛЧ – АМЕРИКАНСКИЙ ПУБЛИЦИСТ, РЕДАКТОР LOS ANGELES TIMES; В ПРОШЛОМ – РЕДАКТОР ЛИБЕРТАРИАНСКОГО ЖУРНАЛА REASON

ПОЛИТИКА
Обама: человек без содержания[44]44
  Sean Collins, «Obama: a man of no substance», The Spiked Review of Books, 30 May 2008, http://www.spiked-online.com/index.php?/site/reviewofbooks_printable/5212/ Перевод с английского Артема Смирнова.


[Закрыть]
Шон Коллинз

Barack Obama. Dreams from My Father: A Story of Race and Inheritance. New York, NY: Crown, 1995. 464 p.[45]45
  Барак Обама, Смелость надежды.


[Закрыть]

Barack Obama. The Audacity of Hope. New York, NY: Crown, 2006, 384 р.[46]46
  Барак Обама, Мечты моего отца: рассказ о расе и наследии.


[Закрыть]

Еще недавно шансы Обамы стать президентом были совсем незначительными. В начале этого года разрыв между Обамой и Хиллари Клинтон в соперничестве за право представлять Демократическую партию на выборах президента Соединенных Штатов казался непреодолимым: на первой неделе января 2008 года, по данным опросов, его поддерживало всего 24% населения в сравнении с 44% У Клинтон. Но за какие-то недели – к середине февраля – Обама догнал, а вскоре и перегнал Клинтон,

Теперь Обама не просто является главным претендентом на пост президента. Многие считают его настоящим политиком, а не каким-то там политиканом. Учитывая, что он может стать первым чернокожим президентом Америки, его фигура привлекает к себе особое внимание. Хотя политику часто считают скучным делом, в случае с Обамой многие говорят о его личных качествах, особенно о том, какой он милый, дружелюбный, уверенный в себе, остроумный и ироничный. И он не просто завоевывает голоса избирателей; подобно рок-звездам, он собирает многотысячные стадионы. Короче говоря, он не просто кандидат, он – феномен.

Кампания Обамы построена на его личности, а не на каких-то планах, куда он поведет страну. Этот публичный образ Обама детально проработал в двух очень личных по своему содержанию мегабестселлерах «Мечты моего отца» (1995) и «Смелость надежды» (2006). И он, по-видимому, использовал свои книги для налаживания связей со своими сторонниками; как говорит сам Обама, люди «признают меня своим благодаря моим книгам».

Кандидаты в президенты и раньше предлагали свои биографии, пытаясь таким способом набрать политические очки, но мало кто уделял такое внимание своей собственной персоне, К примеру, Джон Ф. Кеннеди, с которым часто сравнивают Обаму, написал «Профили мужества» (1950) еще до своего избрания президентом, но эта книга была посвящена, прежде всего, другим выдающимся политикам, а не ему самому (хотя Кеннеди явно надеялся, что читатели взглянут на него именно в таком ключе).

Сейчас, наверное, вряд ли можно найти того, кто бы не знал, что в Обаме течет кровь разных рас. Он родился на Гавайях от белой матери из Канзаса и чернокожего отца из Кении. Его родители развелись, когда ему было два года. Его мать вышла замуж за студента из Индонезии, и, когда ему уже было шесть лет, семья перебралась в эту страну. Четыре года спустя он вернулся на Гавайи, где его воспитывали в основном дед и бабушка по материнской линии.

После окончания школы он поступил в университет, поучившись сначала в Западном колледже в Лос-Анджелесе, а затем переведясь в Колумбийский университет в Нью-Йорке, где он изучал политические науки. После университета он проработал два года в Нью-Йорке, а потом переехал в Чикаго, чтобы начать работу в общественной организации, помогающей жителям бедного, преимущественно черного района Саут-Сайда. Три года спустя он был принят в Гарвардскую школу права.

В Гарварде он был избран редактором Harvard Law Review, став первым афроамериканцем, занявшим столь престижную должность. Его назначение привело к частым появлениям в СМИ, и издатель предложил ему написать книгу.

Так появились «Мечты моего отца», воспоминания Обамы о его жизни до приема в Гарвард. История Обамы – это «личное, внутреннее путешествие, поиски мальчиком своего отца и обретение благодаря этим поискам понимания того, что значит быть чернокожим американцем». Одной из наиболее «цепляющих» черт книги является ее честность; он постоянно ставит под сомнение свои мотивы. И эта книга удостоилась справедливой похвалы за литературное мастерство.

ОН НЕ ПРОСТО ЗАВОЕВЫВАЕТ ГОЛОСА ИЗБИРАТЕЛЕЙ; ПОДОБНО РОК-ЗВЕЗДАМ, ОН СОБИРАЕТ МНОГОТЫСЯЧНЫЕ СТАДИОНЫ

Но прежде, чем перейти к собственно повествованию, Обама предупреждает нас, что эта книга не является политическим трактатом. Во введении Обама замечает, что он сначала собирался написать о нынешнем состоянии расовых отношений, но пришел к выводу, что все его «выстроенные теории оказались иллюзорными и незрелыми», и потому он обратился к собственной биографии. Отметим, что это станет отличительной чертой Обамы: стремление говорить, скорее, о своей личной жизни, а не об идеях.

Обама пишет о внутреннем смятении в молодости, которое он связывает со своим «подвешенным» положением между мирами белых и черных. Его друзья из тех времен говорят, что не замечали его терзаний, так как он выглядел вполне довольным жизнью. Обама рассказывает, как, будучи неудовлетворенным подростком, он пробовал наркотики: «Мне помогала „травка”, ну и выпивка; иногда, когда были деньги, можно было позволить себе кокаин». Обама говорит, что это помогало ему «перестать думать о том, кто я такой». В Западном колледже один из его друзей сказал ему, что с этим надо завязывать и перестать быть таким эгоцентричным»; тогда Обама понял, что «вы можете быть заперты в мире, созданном не вами, но вы можете изменить его. У вас все еще есть обязательства».

После переезда в Нью-Йорк в жизни Обамы наступил новый этап с новыми же вопросами. «Я понятия не имел, что мне делать со своей жизнью или даже где жить». Он пишет о своем общении с «марксистскими профессорами, структурными феминистками и исполнителями панк-рока» и посещении «социалистических собраний». Побывав на выступлении Кваме Тура, ранее известного под именем Стокли Кармайкла из Студенческого координационного комитета ненасильственных действий и «Черных пантер», он увидел, как марксисты, представляющие различные направления, кричат друг на друга, а собрание превращается в хаос. Обама говорит, что это «было похоже на дурной сон», и делает печальный вывод, что «движение давным-давно умерло, рассыпалось на тысячу кусочков. Все пути к изменениям были не раз проговорены, все стратегии себя исчерпали. И с каждым новым поражением даже те, кто питал самые лучшие намерения, все сильнее отдалялись от борьбы тех, кому они собирались служить». И это ощущение того, что риторика теоретической борьбы в период поражения уходила в песок, видимо, и обострило недоверие Обамы к абстракциям и обобщениям.

После окончания учебы в университете Обама решил стать «ближе к улице», поступив на работу в общественную организацию. Он признает, что у него не было какого-то плана, что нужно делать, и он, скорее, вдохновлялся «романтическими образами движения за гражданские права, чем „лозунгами” и теориями, которые я нашел в книгах». Он занимался общественной работой в «надежде на улучшение». Он переехал в Чикаго, чтобы работать в бедном районе, помогая жителям получать кое-какие основные блага. Он испытал множество неудач и разочарований, но у него было также несколько небольших побед. Хотя он, несомненно, считал, что, помогая местным жителям, он участвует в некой политической деятельности, он почти ничего не говорит о своих политических мыслях или целях. Его уход в школу права, по-видимому, свидетельствует о том, что он зашел в тупик. Пожалуй, единственное упоминание о политике касается того, какой восторг и восхищение у чернокожего населения вызывал Гарольд Вашингтон, чернокожий мэр Чикаго.

В заключительном разделе книги Обама пишет о своей поездке в Кению для встречи со своими родственниками. Он не поддерживал связей с отцом, за исключением его единственного визита на Гавайи, когда Бараку было 10 лет, и редких писем, и смерть отца означала, что Барак так никогда и не сможет по-настоящему узнать его. В Кении он узнал, что его представления об отце были отчасти мифологизированными; на самом деле его отец был надменным человеком, любящим выпить, а после карьерных неудач довольно жалким. Это история взросления, так как Обама сознает, что он должен перестать думать об отце и стать самим собой.

В конце неясно, разрешил ли Обама свои проблемы с идентичностью, но мы ощущаем, что он понял достаточно, чтобы двигаться дальше. В целом посыл кажется довольно пессимистичным: черные и белые вряд ли могут надеяться на преодоление расы; скорее, раса – это бремя, которое все равно придется нести. И хотя может казаться очевидным, что кто-то, имеющий, как и Обама, смешанное происхождение, столкнется в своей жизни с определенными сложностями, автор, при всей своей склонности к самокопанию, оказывается неспособным поставить главный вопрос: почему идентичность имеет такое большое значение? Так получилось, что книга Обамы вышла в свет как раз тогда, когда прежняя борьба против угнетения, включая борьбу за гражданские права, выродилась в политику идентичности. К тому же разработка личных проблем (включая написание биографии) приобрела особое значение для коллективных движений.

Часто отмечают, что «Мечты моего отца» были написаны еще до того, как Обама стал заниматься политикой, и искренность книги объясняется именно этим. Формально это так: тогда он еще не баллотировался на избираемую должность. Но очевидно, что при написании этой книги он готовился стать политиком. В пресс-релизе, сообщавшем о назначении его редактором Harvard Law Review, говорилось, что Обама «не исключает» возможной карьеры в политике. Его сокурсники вспоминают, что он говорил, что однажды он станет мэром Чикаго.

В 1991 году, сразу после окончания учебы в школе права, Обама встретился с Джадсоном Майнором, партнером в юридической фирме, занимавшейся защитой гражданских прав, и бывшим советником Гарольда Вашингтона. Обама попросил Майнора рассказать о раскладе политических сил в Чикаго; он уже тогда метил на высокий пост. Два года спустя Обама пришел на работу в фирму Майнора. В эти годы Обама также возглавлял кампанию по регистрации избирателей и преподавал конституционное право.

В 1995 году, четыре года спустя после подписания контракта на книгу, «Мечты» Обамы увидели свет. Позднее в том же году он заявил, что будет баллотироваться в сенат штата Иллинойс. Иными словами, при написании своей книги он готовил почву для вхождения в политику, а «Мечты» должны были стать средством представления его избирателям. Это свидетельствует о том, что он с самого начала сделал биографию своей визитной карточкой. И он также должен был сознавать, что вольный стиль его книги с откровенными признаниями касательно употребления наркотиков в политике только пойдет ему на пользу. Видимо, он рассчитывал, что, если он будет искренним, его воспримут как простого, нормального парня, а не как типичного политикана.

Так уж вышло, что книга продавалась не слишком хорошо, хотя Обаме удалось получить место в сенате в 1990 году. В сенате штата Обама проявил себя весьма амбициозным политиком, а Демократическая партия, в свою очередь, увидела в нем человека с большим политическим будущим. Он стал протеже Эмиля Джоунса-младшего, главы демократов в сенате штата, и вскоре сделал себе имя на громких законопроектах: запрет на подарки от лоббистов или использование денег из избирательного фонда избранными чиновниками штата в личных целях.

Обама проработал восемь лет в законодательном собрании штата, что было для него самым большим сроком пребывания в одной роли. Но дальше дело пошло быстрее: ему потребовалось всего три года, чтобы занять желаемую должность на национальном уровне. В 2000 году он вступил в соперничество с популярным чернокожим политиком Бобби Рашем за попадание в Палату представителей Соединенных Штатов от Демократической партии. Многие политики считали это признаком чрезмерных амбиций и нетерпеливости, и, как это бывает, его сопернику удалось собрать вдвое больше голосов в свою поддержку. Это было самой большой неудачей Обамы: казалось, что ему придется провести всю жизнь в сером мире политики штата или же покинуть политику вовсе.

Н. А. Шифрин. Пейзаж. Публикуется впервые

Но Обама не стал опускать руки. Он понял, что проиграл, потому что ему не хватило поддержки на низовом уровне, и для победы на национальном уровне она должна была быть достаточно широкой и глубокой. Он продолжил налаживать связи с разными частями политической элиты Иллинойса. При этом многие говорят, что он отказался от своих прежних либеральных воззрений и превратился в «центриста». Как писала New York Times, «он перешел от своих левых сторонников из Гайд-парка к более центристским кругам; он вступил в союз со сторонниками правительственной реформы только затем, чтобы потом прийти к всемогущим демократическим боссам города; он выступал против популистских мер, но, когда это было нужно, сам проводил их; и он сочувствовал взглядам своих палестинских друзей прежде, чем заняться обхаживанием политически влиятельной еврейской общины города». Он научился менять позиции в разных аудиториях, оставляя людей гадать, что же он думал на самом деле. Как полагает один знакомый с ним палестино-американский автор, Обама нашел «способ налаживания отношений с различными сообществами, последующего дистанцирования от них и, наконец, преподнесения себя в роли посредника».

ОН НАУЧИЛСЯ МЕНЯТЬ ПОЗИЦИИ В РАЗНЫХ АУДИТОРИЯХ, ОСТАВЛЯЯ ЛЮДЕЙ ГАДАТЬ, ЧТО ЖЕ ОН ДУМАЛ НА САМОМ ДЕЛЕ

Именно в этот период Обама произнес свою теперь уже знаменитую речь против войны в Ираке, в которой он предсказал, что вмешательство приведет к «оккупации, которая неясно сколько продлится, неясно сколько потребует затрат и приведет к неясно каким последствиям». В своей президентской кампании Обама постоянно приводит эту октябрьскую речь 2002 года в качестве свидетельства своей проницательности. Менее известно, что в той же речи он сказал – с прицелом на национальную политику, – что он не является принципиальным противником войн вообще.

К 2003 году, создав более широкую базу сторонников в Иллинойсе, Обама решил еще раз попытаться выйти на национальную политическую сцену, метя на сей раз в американский сенат. В марте 2004 года он выиграл предварительные выборы среди демократов, что привлекло к нему некоторое внимание национальных СМИ. Его успехи даже заставили Джона Керри выбрать Обаму главным докладчиком на съезде Демократической партии в июле 2004 года. Речь Обамы оказала гипнотизирующее воздействие на аудиторию (и, конечно, она выделялась на фоне этого унылого собрания). Его призыв положить конец спорам и распрям вызвал широкий резонанс. «Нет никакой либеральной или консервативной Америки, есть только Соединенные Штаты Америки», – заявил он, сорвав восторженные овации.

Речь на съезде сделала Обаму национальной звездой. Сразу же пошли разговоры, что это было выступление будущего президента. Это также помогло его кампании по выборам в сенат, которую он выиграл в ноябре 2004 года во многом благодаря тому, что первый его соперник от республиканцев вынужден был снять свою кандидатуру из-за сексуального скандала. На волне своей новой национальной известности Обама переиздал «Мечты моего отца» и заключил контракт о написании еще одной книги «Смелость надежды». В то же время, оказавшись в сенате, он совершил беспрецедентный для сенатора-новичка поступок, собрав большую «звездную» команду советников, многие из которых работали в администрации Клинтона. И еще не освоившись в своей новой роли, он уже начал разучивать следующую; при этом многие влиятельные демократы поддержали его в этом.

«Смелость надежды» была опубликована в 2006 году. Эта книга посвящена тому, «как мы можем начать процесс изменения нашей политики и нашей гражданской жизни». Каждая глава затрагивает множество политических проблем, вроде «Нашей конституции», «Возможностей» и «Мира за пределами наших границ».

Его политические рассуждения полны оборотов, вроде «с одной стороны – с другой стороны». Например, либералы выступают против вмешательства правительства в личную жизнь, но они не замечают того, что правительственное регулирование способно задушить мелкий бизнес. Собственный опыт работы Обамы над иммиграционным законодательством показывает ограниченность такого подхода. Он разработал иммиграционные законопроекты, которые требовали смешанных мер, включая укрепление границ, более жесткие санкции для предпринимателей, нанимающих нелегальных иммигрантов, пересмотр механизма предоставления гражданства и программу привлечения иностранных рабочих. В результате в октябре 2006 года был принят «Закон о защитном ограждении», поддержанный Обамой, который предусматривал лишь возведение заграждений на границе с Мексикой и прочие меры безопасности.

Внешняя политика – это еще одна область, в которой Обама демонстрирует свой двойственный подход. Например, он объясняет, что, несмотря на его первоначальный настрой против войны в Ираке, было бы неразумно слишком быстро выводить войска. В Ираке и других потенциальных «горячих точках», как ясно дает понять Обама, он готов при необходимости пойти на военное вмешательство («заплатить любую цену и взять на себя любое бремя, лишь бы защитить нашу страну»).

В целом, подход Обамы состоит в том, чтобы подробно обсудить проблему, а затем выступить с предложениями, которые пойдут вразрез в самыми смелыми ожиданиями. Его подход во многом опирается на стратегию «триангуляции» Билла Клинтона или «третьего пути» Тони Блэра. Но Обама всеми силами стремится показать, что он разрывает с прошлым и потому вынужден проводить различия между собой и Клинтоном. Для этого он проводит параллель между последним и республиканцем Ньютом Гингричем: «Глядя на борьбу между Клинтоном и Гингричем во время выборов 2000 и 2004 годов, меня не покидало чувство, будто я наблюдаю психодраму поколения „бэби-бума», перенесенную из университетских городков 1960-х на национальную сцену». На самом деле, хотя Обама и принадлежит к другому поколению, он по-прежнему находится в плену клинтоновского подхода к политике.

Причем Обама больше предпочитает говорить о совершенствовании гражданской культуры, чем о деталях политики. Он считает, что американцы утратили «те общие основы, то доверие и сочувствие, которые объединяют нас как американцев». В своей обычной манере Обама многословно рассуждает о том, что раскол среди американцев привел к тому, что Вашингтон предпочитает просто тянуть время и уклоняться от решения проблем. Его риторика определенно станет вехой в американской политике. Но как он собирается исправить положение, не совсем понятно.

И, конечно, больше всего раздражает навязчивое стремление Обамы писать о своей личной жизни. С «Мечтами моего отца» все понятно – они изначально задумывались как биография, но «Смелость надежды» – это же, как будто, книга о политике! Но с самого начала Обама заявляет, что его «рассмотрение проблем является частичным и неполным» и что он не собирается предлагать «единую теорию американского правительства». Скорее, он предлагает «нечто более скромное: личные размышления о ценностях и идеалах, которые привели меня в политику» (выделено мной – Ш. К.).

Каждая глава неизменно начинается и заканчивается зачастую очень длинной историей из жизни. Конечно, всякая книга о политике, написанная политиком, будет содержать примеры из личного опыта, но подход Обамы – это нечто из ряда вон выходящее. В манере Опры он рассказывает о своей жене и детях, а затем начинает рассуждать о политике. Он рассказывает нам о своем первом свидании с будущей женой: «Я спросил, можно ли поцеловать ее. Ее губы на вкус были как шоколад». Такие вещи читателю знать не обязательно.

Конечно, книга сразу же стала бестселлером. В Чикаго люди с четырех утра стояли в очередях за его книгой; в Сиэтле 2500 человек пришло, чтобы получить автограф автора. Оглядываясь назад, становится ясно, что эта книга задумывалась как манифест президента. Конечно, некоторые национальные пандиты не преминули пройтись по этому; Дэвид Брукс откликнулся статьей под названием «Беги, Барак, беги». А четыре месяца спустя после выхода «Смелости», в феврале 2007 года, Обама действительно объявил о решении вступить борьбу за право представлять демократов на президентских выборах. До этого он провел всего два года в Сенате и ничем особенным за это время не запомнился.

Когда Обама начал свою официальную президентскую кампанию, стало ясно, что этот аутсайдер, прибывший в Вашингтон всего двумя годами ранее, быстро станет кандидатом значительной части демократов. Он набрал еще больше советников, включая видных демократов, вроде бывшего главы сената Тома Дашла. И в первой половине 2007 года кампания Обамы собрала 58 миллионов долларов – больше, чем другие кандидаты (включая Хиллари, на которую, как считалось, делали ставку влиятельные круги), – и побила предыдущий рекорд. В Интернете удалось собрать 16 миллионов долларов, а это значит, что большая часть средств была получена от финансирующих партию представителей элиты.

Глядя на сравнительно краткую политическую карьеру Обамы, трудно удержаться от вывода, что вероятный будущий «лидер свободного мира» не сделал до сих пор ничего стоящего. Отчасти это объясняется тем, что он начинал двигаться к новой роли прежде, чем сделать что-то выдающееся. Возможно, дело в том, что он сам называет своей «хронической неугомонностью». В то же время он совсем не стремится излагать свои политические принципы или продуманную политику. Поэтому мы не знаем, что он станет делать в случае его избрания президентом. Его пресловутый «прагматизм» вполне может означать простое «чутье», но не знание и опыт.

Обаму любят за то, что он критикует республиканцев и демократов за «политику прошлого». Он паразитически питается недовольством современной политикой. Но когда речь заходит о будущем, оказывается, что сказать-то ему особенно нечего. Вместо этого нам подсовывают «Обаму-человека», которого мы должны «знать» по его книгам, речам и другим появлениям в СМИ. И, кажется, это пока работает: многие, по-видимому, воспринимают Обаму чистым листом, на который они проецируют свои надежды. Но своим презрением к идеям и подмене их личной биографией Обама только способствует вырождению политики личности. На самом деле вера, что политик, который боролся со своей расколотой личной идентичностью, будет знать, как объединить страну и вести ее дальше, – это мечта, смелая в своей наивности.

КНИГИ И СТАТЬИ, УПОМЯНУТЫЕ В РЕЦЕНЗИИ

Джон Ф. Кеннеди. Профили мужества. М.: Международные отношения, 2005.

David Brooks. Run, Barack, Run. New York Times, 19 October 2006 (Дэвид Брукс, Беги, Барак, беги.)