Текст книги "Пушкин. Русский журнал о книгах №01/2008"

ПОЛИТИКА
О нашей «управляемой демократии»[69]69
  Chalmers Johnson, On Our «Managed Democracy», Truthdig, May 15, 2008, http://www.truthdig.com/arts_culture/print/20080515_chalmers_Johnson_on_our_managed_democracy / Перевод с английского Алексея Корнилова.


[Закрыть]
Чалмерс Джонсон

Sheldon S. Wolin. Democracy Incorporated: Managed Democracy and the Specter of Inverted Totalitarianism. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2008. 376 p.[70]70
  Шелдон С. Уолин. Democracy Incorporated: управляемая демократия и призрак тоталитаризма наизнанку


[Закрыть]

НИ ДЛЯ кого не секрет, что у Соединенных Штатов ба-а-алыпие неприятности. Превентивная война, которую они ведут против Ирака вот уже более пяти лет, была – да и сейчас остается – ошибкой поистине колоссальных масштабов – факт, который подавляющее большинство американцев до сих пор не может признать. Вместо этого они спорят о том, надо или нет довести войну «до победного конца», и это когда наши собственные генералы говорят, что на сегодняшний день военная победа абсолютно немыслима. Нашу экономику десятилетиями истощают чрезмерные военные расходы, в то время как наши конкуренты все свои ресурсы вкладывают в прибыльные новые производства, ориентированные на гражданский рынок. Наша политическая система сдержек и противовесов практически уничтожена благодаря царящему в Вашингтоне разгулу кумовства и коррупции, а также президенту, который два срока подряд только и делает, что повторяет как попугай: «Здесь, мол, решаю я!» – постановка вопроса, совершенно чуждая конституционному строю. Мы позволили скомпрометировать и грубо подтасовать результаты выборов, единственного бесспорного института демократии. Я говорю о том, что имело место во Флориде в 2000 году. И ни общественность, ни самозваная «четвертая власть» – пресса – практически не протестовали! Сейчас вот мы занимаемся пытками беззащитных пленников, хотя это позорит наши вооруженные силы и специальные службы и подрывает их боевой дух.

Вся беда в том, что слишком многое пошло юзом одновременно. Из-за этого никто не может правильно оценить масштаб постигшей нас катастрофы и внятно сказать, что необходимо сделать, чтобы восстановить в нашей стране конституционный строй и хоть какое-то подобие демократии, – конечно, если еще не поздно. На сегодняшний день написаны сотни книг по всем частным аспектам сложившейся ситуации: и про войны в Афганистане и Ираке; и про раздутый и бесконтрольно используемый «оборонный» бюджет; и про диктаторские замашки президента и его презрение к гражданским свободам; и про то, как традиционные правительственные полномочия сплошь и рядом передаются в частные руки; и про политическую систему, где ни одно высокопоставленное лицо на публике не осмеливается даже заикнуться об империализме или милитаризме.

Правда, есть несколько исследований, содержащих более развернутый анализ того, как мы дошли до нынешнего жалкого состояния. Это, в частности:

«Шоковая доктрина: подъем „катастрофического” капитализма» Наоми Кляйн – о том, что сегодня власть «частного» капитала и легитимных политических структур почти сравнялись;

«Разрушенное правительство: как республиканский режим уничтожил законодательную, исполнительную и судебную власть» Джона У. Дина – об извращении сути наших главных защитных механизмов против диктатуры и тирании;

«Неправые правые: как кучка сумасшедших взяла Америку на гоп-стоп, пустила конституцию на подтирку и сделала нашу жизнь менее безопасной» Арианны Хаффингтон – о манипуляции страхом в политике и не последней роли, которую играют в этом СМИ;

«Конец Америки: предостережение молодым патриотам» Наоми Уолф – о «десяти ступенях к фашизму» и о том, на какой из них мы стоим сейчас.

Свою собственную книгу: «Немезида: последние дни американской республики», посвященную милитаризму как неизбежному спутнику империализма, я отношу к тому же жанру.

Располагаем мы и новым, всеобъемлющим описанием недостатков нашей политической демократии. Составил его один из самых видных и уважаемых наших политологов – Шелдон Уолин, который уже более двух поколений преподает историю политических учений от Платона и до наших дней аспирантам Беркли и Принстона (в том числе и мне; я посещал его семинары в Беркли в конце 1950-х годов, и это оставило неизгладимый отпечаток на моем понимании политической науки). Среди многих других его перу принадлежат такие признанные, ставшие классическими работы, как «Политика и видение» (1960 год; расширено и переиздано в 2006 году) и «Токвиль меж двух миров» (2001 год).

В своей новой книге «Democracy Incorporated: управляемая демократия и призрак тоталитаризма наизнанку» он подвергает разгромной критике нынешнее правительство Соединенных Штатов, а также рассказывает, что же произошло с нашей страной за последние годы и что необходимо сделать, дабы Америка не канула в Лету истории, подобно своим классическим тоталитарным предшественницам: фашистской Италии, нацистской Германии и большевистской России. Конечно, дело зашло уже очень далеко, и все меньше шансов, что американский народ, наконец, заметит неладное и предпримет трудные шаги, чтобы избежать национального апокалипсиса. В любом случае книга Уолина представляет собой безупречный анализ того, почему президентские выборы 2008 года, скорее всего, мало чем изменят наше положение к лучшему. Она наглядно демонстрирует, что политология, верно усвоенная, является королевой общественных наук.

Работа Уолина написана самым доступным языком. Чтобы понять аргументацию автора, не требуется никаких специальных знаний. Но все равно знакомиться с книгой лучше всего небольшими порциями, обдумывая прочитанное прежде чем двигаться дальше. Его понимание причин кризиса нынешней Америки опирается на обширную историческую ретроспективу, вплоть до принятия Конституции 1789 года, Особое внимание уделяется достижениям социальной демократии при Рузвельте в годы Нового курса, а также современной мифологии: что, мол, начиная со Второй мировой войны США пользуются в мире беспрецедентным влиянием.

На этом историческом фоне Уолин вводит три новых понятия, показывающие, что было утрачено нами как нацией. Главное из них – «тоталитаризм наизнанку»; его, в свою очередь, подкрепляют две более частные концепции, служащие для иллюстрации и развития основной мысли, – это «управляемая демократия» и «Сверхдержава» – последняя всегда с большой буквы. Пока читатель не привыкнет к этому специфическому словоупотреблению, термин «Сверхдержава» может создавать путаницу. Автор говорит о ней, как если бы речь шла об особом существе, вроде Супермена или Человека-паука, причем таком, которое по природе своей несовместимо с конституционным правлением и демократией.

Уолин пишет: «Наша идея… состоит в следующем: из так называемой сильной демократии – которая противопоставляется „слабой» – может развиться особая разновидность тоталитаризма, отличная от классической модели». Его понимание демократии – классическое и в то же время популистское, антиэлитарное, лишь отчасти отраженное в Конституции Соединенных Штатов. По словам Уолина: «Демократия – это когда простые люди могут сделать свою жизнь лучше, участвуя в политическом процессе и заставляя власть считаться со своими устремлениями и потребностями». Демократия предполагает наличие демоса – «граждан, которые участвуют в политическом процессе и располагают политическими правами, которые голосуют, обсуждают политические вопросы и замещают все государственные должности». Уолин утверждает, что Соединенным Штатам удалось худо-бедно приблизиться к подлинной демократии лишь потому, что их граждане боролись против элитаризма, закрепленного в конституции, и в какой-то момент победили его.

Он подчеркивает: «Ни один рабочий, простой фермер или мелкий лавочник не участвовал в составлении Конституции». Уолин утверждает: «Американская политическая система не была изначально демократической, наоборот, она родилась с предубеждением против демократии. Ее создавали люди, которые относились к народовластию скептически либо откровенно враждебно. Оформление демократии шло медленно, как бы через силу, и всегда ее торжество было неполным. Три четверти века прошло от провозглашения республики до отмены рабства; еще сто лет понадобилось, чтобы гарантировать афроамериканцам избирательные права. Только в XX веке к голосованию были допущены женщины, а профсоюзы получили возможность заключать коллективные договоры. И ни в одном случае победа не была полной: женщин все еще дискриминируют, расизм остался, а корпорации по-прежнему стремятся уничтожить то немногое, что осталось от профсоюзов. Отнюдь не будучи врожденной, демократия в Америке развивается не благодаря, а вопреки; она идет в разрез с ключевыми принципами, которые всегда определяли – и сегодня определяют – расклад в экономике и политической жизни страны. От Джеймса Мэдисона, главного автора Конституции США, Уолин, мягко говоря, не в восторге, а единственным периодом в американской истории, когда у власти действительно стоял настоящий демос, он считает Новый курс.

Если свести развернутое уолинское рассуждение к самым общим положениям, то дело было так. После Великой депрессии вышеупомянутая диада – Сверхдержава и «управляемая демократия» – породили на свет нечто принципиально новое – «тоталитаризм наизнанку». Такой же тотальный, как и его классический тезка, он основан на номенклатурной кооптации, сохранении видимости свободы и политическом эскапизме – вместо мобилизации масс; в распространении пропаганды, подкрепляющей официальную версию событий, такой тоталитаризм более полагается на «частные СМИ», чем на государственные структуры. «Наизнанку» же он потому, что в отличие от нацизма, фашизма или сталинизма не нуждается в излишнем принуждении, обширном полицейском аппарате и мессианской идеологии (впрочем, заметьте себе: в США процент граждан за решеткой, выше, чем где-либо в мире, – 751 человек на каждые юо тыс.). По словам Уолина, «тоталитаризм наизнанку» «сложился незаметно и непредумышленно, на первый взгляд продолжая национальную политическую традицию».

Гениальность это системы «заключается в том, что обладание неограниченной властью не выглядит таковым: нет концентрационных лагерей, идеологическое единообразие никому не навязывают, а политических диссидентов не преследуют – до тех пор, пока они безвредны. Понижение статуса „суверенного народа”, его „разжалование” в послушные подданные – это симптом системных изменений; демократия из метода „популяризации” власти превращается в торговую марку товара, выставляемого на продажу у себя в стране и за рубежом… Эта новая система – тоталитаризм наизнанку – проповедует нечто противоположное тому, чем на самом деле является… Соединенные Штаты стали примером того, как можно управлять демократией, чтобы при этом она не казалась задавленной».

В числе факторов, способствовавших распространению «тоталитаризма наизнанку» стоит отметить специфические приемы и психологию рекламного сообщества; господство «рыночных механизмов» во многих областях жизни помимо собственно рынков; постоянный технический прогресс, дающий простор затейливым фантазиям (компьютерным играм, виртуальным аватарам или космическим путешествиям); проникновение средств массовой коммуникации и пропаганды в каждый дом; и наконец, всеобщая политическая ангажированность университетов. Неотъемлемой частью современной мифологии стали культ знаменитостей, истории про чьи-то выдающиеся способности, вера в вечную молодость, красота, созданная пластической хирургией, действия, измеряемые наносекундами. Вокруг идеи неограниченного контроля и все возрастающих возможностей сложилась целая культура, слабо связанная с реальной действительностью. Ее адепты особенно легко поддаются фантазиям, потому что воображения у них, как правило, в избытке, а научных знаний недостаточно. Сегодня миром владеют те, кто в совершенстве умеет создавать образы и манипулировать ими. Уолин напоминает нам, что сюжет из классического фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли», в котором Адольф Гитлер летит в Нюрнберг в 1934 г., был буквально повторен 1 мая 2003 г., когда президент Джордж Буш якобы приземляется на самолете ВМС на полетную палубу авианосца «Авраам Линкольн» и объявляет, что, мол, в Ираке «миссия выполнена».

Касаясь воцарившейся при «тоталитаризме наизнанку» в университетских городках атмосферы «самоуспокоения», столь непохожей на обычные для независимых учебных центров интеллектуальные метания, Уолин пишет: «Благодаря сочетанию правительственных контрактов, финансированию за счет корпораций и некоммерческих фондов, совместным научным проектам с участием частных компаний, отдельным состоятельным донорам университеты (и в первую очередь так называемые научно-исследовательские университеты), интеллектуалы, ученые и исследователи были надежно интегрированы в систему. И ни тебе аутодафе из книг, ни эйнштейнов-беженцев. Впервые за всю историю высшего образования в Америке система сделала профессуру состоятельными людьми, обеспечив им такие зарплаты и дополнительные выплаты, что им мог бы позавидовать топ-менеджер не самой мелкой фирмы».

Поддерживают и развивают это современное Шангри-Ла две главные социальные силы: корпоративный капитал, в чьем ведении находится «управляемая демократия», и военно-промышленный комплекс, который рулит Сверхдержавой. Соответственно, главные цели «управляемой демократии» – это увеличение доходов крупных корпораций, ликвидация институтов социальной демократии (социального страхования, профсоюзов, бесплатной медицины, социального жилья и т. д.) и постепенный отказ от идеалов Нового курса. Главный инструмент здесь – приватизация. «Управляемая демократия» стремится к «выборочному отказу правительства от ответственности за благосостояние граждан» под предлогом улучшения «качества услуг» и снижения издержек.

Уолин утверждает: «Приватизация государственного сектора показывает, что власть корпораций медленно, но верно облекается в политическую форму, крупный капитал становится естественным и даже старшим партнером государства. Это означает, что американская политика, ее политическая культура, превращается из системы, в которой демократические нормы и ценности являлись если не определяющими, то по крайней мере наиболее значимыми элементами, в нечто, где последние атрибуты демократии – государство и его популистские программы – систематически демонтируются». Последнее во многом и удалось. «Раньше демократия бросала вызов status quo. Теперь она к status quo приспосабливается».

Еще одна, частная, задача «управляемой демократии» заключается в том, чтобы граждане постоянно были бы заняты периферийными и /или частными сторонами человеческой жизни и не могли сосредоточиться на царящей вокруг коррупции и предательстве общественных интересов. Говоря словами Уолина: «Главное в спорах по таким вопросам, как ценность сексуального воздержания, участие религиозных благотворительных учреждений в финансируемых государством мероприятиях, гомосексуальный брак и т. д., в том, что для них изначально не предполагается позитивного решения. Политическая функция подобных дискуссий состоит в том, чтобы раскалывать граждан, одновременно затушевывая классовые различия и отвлекая избирателей от насущных социальных и экономических проблем страны». Среди наиболее известных примеров того, как элита использует отдельные громкие происшествия, чтобы взволновать и расколоть общество, дело Терри Шайво 2005 года, когда у женщины с диагнозом «смерть мозга» искусственно поддерживали жизнь, или случай 2008 года с женщинами и детьми из полигамной общины в Техасе, которые якобы подвергались сексуальному насилию.

Еще одна тактика, к которой прибегает элита в условиях «управляемой демократии», состоит в том, чтобы мак симально надоесть электорату и вообще отбить у него интерес к политике. Уолин сознает, что «один из способов контролировать ситуацию состоит в том, чтобы сделать избирательный процесс постоянным: чтобы он не прекращался круглый год, был пропитан партийной пропагандой, нашпигован умными высказываниями прикормленных экспертов, чтобы результаты вселяли скуку, а не надежду, – короче, превратить выборы в эдакую рутинную процедуру, на которые так щедра управляемая демократия». Классический пример тому – борьба претендентов на звание единого кандидата, происходившая в обеих основных американских политических партиях в 2007 и 2008 годах. Впрочем, с не меньшим успехом сюда можно отнести и тянущийся с 1988 по 2008 годы «династический спор» между семействами Буш и Клинтон. Стоит отметить, что от половины до двух третей граждан, имеющих право голоса, последнее время уклонились от участия в голосовании, тем самым значительно облегчив управление активной частью электората. На это Уолин говорит: «Каждый безразличный гражданин – это молчаливый пособник „тоталитаризма наизнанку”». Пока трудно сказать, сможет ли кандидатура Обамы пробудить этих апатичных избирателей. Впрочем, мне кажется, я знаю, как прокомментировал бы подобную возможность Уолин: ее утопят в потоке клеветы корпоративные СМИ.

«Управляемая демократия» легко справляется с последними остатками демократии настоящей в американской политической системе. Однако все ее силы ничто в сравнении с могуществом «Сверхдержавы» – этого спонсора, защитника и руководителя американского империализма и милитаризма. Иначе говоря, тех сторон американской государственности, прежде всего исполнительной ее ветви, которые традиционно окутаны плотной завесой секретности. Ими всегда заправляли элиты, простые же граждане были якобы не в состоянии ни постичь их, ни тем более контролировать. «Сверхдержава» занимается оружием массового поражения, использует шпионские методы во внешней политике (впрочем, иногда и во внутренней тоже), проводит военные операции – и все время требует у налогоплательщиков фантастические суммы денег на нужды военно-промышленного комплекса. (Американские военные расходы больше, чем у всех остальных стран мира вместе взятых. Официальный оборонный бюджет США на 2008 налоговый год составляет 623 миллиарда долларов; следующий по величине военный бюджет – китайский, – по данным ЦРУ, равен 65 миллиардам долларов.)

В. Е. Татлин. Натюрморт

Зарубежные военные операции в буквальном смысле заставляют демократию меняться. «Чтобы как-то справиться с типичными вызовами имперской политики: ведением колониальных войн и содержанием оккупационных армий – демократия, – по словам Уолина, – изменит свой характер. Не только внешняя политика приобретет новые черты: безжалостность, безразличие к людским страданиям, неуважение к местным обычаям, несправедливость в управлении покоренными народами. Внутри страны демократия также усвоит новый, более властный стиль руководства. Все чаще она будет стараться „уболтать» общество, вместо того чтобы вступать с ним в дискуссию. Демократия потребует новых полномочий и большей свободы в их реализации (под прикрытием „государственной тайны»). Она станет добиваться более жесткого контроля над обществом, суда без лишних формальностей, права не слишком церемониться с законом и оппозицией и, наконец, громких социальных и экономических реформ».

Империализм и демократия в понимании Уолина в буквальном смысле несовместимы. Чем больше ресурсов направляется на строительство империи, тем скорее увянет и погибнет власть народа. Уолин пишет: «Имперская политика предполагает полное подчинение себе всей внутренней политики и превращение последней в ключевой элемент „тоталитаризма наизнанку». Глупо даже спрашивать, как гражданин демократической страны может „существенно повлиять» на имперскую политику. Поэтому неудивительно, что в ходе предвыборных дебатов тема империи никогда не звучит. Ни один крупный политик, ни одна из основных партий США на публике ни разу даже не заикнулись о существовании американской империи».

С самого момента основания Соединенных Штатов их граждане охотно участвовали в имперских предприятиях своей страны, в частности, в расширении ее границ за счет земель американских индейцев, мексиканцев и владений испанских империалистов. Теодор Рузвельт часто говорил, что американцы всем сердцем против империализма, так как сами с трудом вырвались из объятий Британской империи, но «экспансионизм» у них в крови. На протяжении многих лет американская политическая мысль всячески старалась отделить империализм от военных, хотя милитаризм – это естественный спутник великодержавности. Прежде всего именно военные создают империю. Без них империю невозможно ни оборонять, ни поддерживать в ней порядок, ни расширять ее границы далее. Уолин замечает: «Раз патриотически настроенные граждане последовательно поддерживают военных с их громадным бюджетом – значит, консерваторам удалось убедить общество, что вооруженные силы – есть нечто отдельное от государства. Таким образом, наиболее важный элемент государственной власти выведен из-под контроля общества».

Хотя на это и ушло немало времени, но при президенте Джордже Буше-младшем Соединенные Штаты, наконец, выработали завоевательную доктрину, сопоставимую с идеологией нацистского и советского тоталитаризмов. Согласно американской Стратегии национальной безопасности (провозглашенной 9 сентября и предположительно составленной Кондолизой Райс) США теперь могут вести то, что в документе называется «превентивной войной». Уолин поясняет: «Превентивная война подразумевает проекцию силы вовне, как правило, против гораздо более слабой страны, вроде нацистского вторжения в Бельгию и Голландию в 1940 году. При этом считается, что Соединенные Штаты имеют право нанести удар по другой стране только потому, что ощущают исходящую оттуда угрозу: мол, если опасность не ликвидировать немедленно – и даже прежде, чем она успеет материализоваться, – это может повредить и даже совсем подорвать могущество США. Короче говоря, „превентивная война» – это Lebensraum эпохи войны с терроризмом». (Гитлер оправдывал свою завоевательную политику тем, что Германии требуется Lebensraum – «жизненное пространство»). Все это послужило предлогом для американской агрессии против Ирака, начавшейся в 2003 году.

Многие аналитики – и я в том числе – скажут: Уолин с математической точностью доказал, что дни американской республики сочтены. Но сам автор Democracy Incorporated с этим не согласен. В конце своего исследования он приводит несколько наивный перечень того, что необходимо сделать, дабы отвратить угрозу надвигающегося «тоталитаризма наизнанку»: «свернуть империю; отказаться от „управляемой демократии”; вернуться в теории и на практике к международному сотрудничеству – вместо глобализации и „превентивных войн“; восстановить и усилить меры охраны окружающей среды; отменить все, что нанесло ущерб нашим гражданским правам; восстановить независимость суда, разделение властей и систему сдержек и противовесов; добиться объективности и независимости государственного контроля, а равно и научной экспертизы; возродить представительные органы, которые не были бы глухи к потребностям простых граждан, будь то медицинское обслуживание, образование, гарантированные пенсии или достойные зарплаты; восстановить государственный контроль в экономике; ликвидировать неравенство в сфере налогообложения и всякие преференции для корпораций и вообще для богатых».

К сожалению, здесь скорее перечисляется то, что надо исправить, нежели говорится, как это сделать. Тем более сам Уолин считает, что наша политическая система «погрязла в коррупции и самые обильные подачки получает в первую очередь от богатых спонсоров и корпораций». С трудом верится, что наш партийный аппарат постарается поставить военно-промышленный комплекс и 16 секретных разведывательных служб под демократический контроль. Так или иначе, как только Соединенные Штаты последуют за тоталитаризмом классической модели на свалку истории, книга Уолина станет в ряд с лучшими исследованиями того, как мы пошли не тем путем.

ШЕЛДОН С. УОЛИН – ОДИН ИЗ КРУПНЕЙШИХ АМЕРИКАНСКИХ ИСТОРИКОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕОРЕТИКОВ; ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЙ КРИТИК НЕОКОНСЕРВАТИВНОГО КУРСА БЕЛОГО ДОМА, СТОЯЩИЙ НА ЛЕВОЛИБЕРАЛЬНЫХ ПОЗИЦИЯХ; В ПРОШЛОМ ПРОФЕССОР ПОЛИТИКИ ПРИНСТОНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

БИБЛИОГРАФИЯ

Politics and Vision: Continuity and Innovation in Western Political Thought. Boston: Little, Brown and Company, 1960 (Политика и видение: преемственность и новаторство в западной политической мысли).

Presence of the Past: Essays on the State and the Constitution. Baltimore and London: Johns Hopkins University Press, 1989 (Присутствие прошлого: очерки о государстве и конституции).

Tocqueville between Two Worlds: The Making of a Political and Theoretical Life. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001 (Токвиль меж двух миров: сотворение политической и теоретической жизни).

КНИГИ И СТАТЬИ, УПОМЯНУТЫЕ В РЕЦЕНЗИИ

John W. Dean. Broken Government: How Republican Rule Destroyed the Legislative, Executive, and Judicial Branches. New York, NY: Viking, 2007 (Дин Дж. У. Разрушенное правительство: как республиканский режим уничтожил законодательную, исполнительную и судебную власть).

Arianna Huffington. Right Is Wrong: How the Lunatic Fringe Hijacked America, Shredded the Constitution, and Made Us All Less Safe. New York, NY: Alfred A. Knopf, 2008 (А. Хаффингтон. Неправые правые: как кучка сумасшедших взяла Америку на гоп-стоп, пустила конституцию на подтирку и сделала нашу жизнь менее безопасной).

Chalmers Johnson. Nemesis: The Last Days of the American Republic. New York, NY: Metropolitan Books, 2007 (Чалмерс Джонсон. Немезида: последние дни американской республики).

Naomi Klein. The Shock Doctrine: The Rise of Disaster Capitalism. New York, NY: Metropolitan Books, 2007 (Н. Кляйн, Шоковая доктрина: подъем «катастрофического» капитализма).

Naomi Wolf. The End of America: Letter of Warning to a Young Patriot. White River, VT: Chelsea Green Publishing, 2007 (Н. Уолф, Конец: Америки: предостережение молодым патриотам).

Н. Уолф. Путь Америки к фашизму. [http://www.inosmi.ru/print/234429.html].