Текст книги "Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6"

Сторонники освобождения по достоинству оценили эти рескрипты. Даже оппозиционная печать заговорила восторженным языком. «Ты победил, Галилеянин», – было эпиграфом в статье Герцена, одной из ярких статей, написанных им в «Колоколе». «Имя Александра II, – писал Герцен, – отныне принадлежит истории; еслиб его царствование завтра окончилось, еслиб он пал под ударами каких нибудь крамольных олигархов, бунтующих защитников барщины и розог – все равно. Начало освобождения крепостных сделано им, грядущия поколения этого не забудут!»474474
  Колокол. 1858. 15 февраля. Лист 9. Прибавочные листы к Полярной звезде. Искандер (Герцен). Через три года. С. 67.


[Закрыть]

Секретный комитет по крестьянскому вопросу преобразовывается в главный комитет, сняв гриф секретности. Несмотря на радостные приветстования решения крестьянского вопроса, из провинций шли тревожные вести и опасения дворян и администрации о возможных потрясениях. «Надо было употребить всю силу воли, чтобы сбросить с себя невольное влияние тех страхов и ужасов, которые рисовались в воображении губернских предводителей и даже губернаторов»475475
  Русская старина. Т. 30. 1881. №1—4. Записки сенатора Я. А. Соловьева о крепостном деле. С. 738. «Но эти тревожныя известия шли из великорусских губерний; отзывы из западных губерний были совершенно противоположнаго характера» (С. 738—739).


[Закрыть], – пишет Я. А. Соловьев, читавший донесения правительству. Из подобного «волчьего воя закоснелый помещиков»476476
  Колокол. Прибавочные листы к Полярной Звезде. Лист 9. 15 февраля 1858. Искандер (Герцен). Через три года. С. 1. «Гнилое, своекорыстное, дикое, алчное противудействие закоснелых помещиков, их волчий вой – не опасен. Что они могут противупоставить, когда против них власть и свобода, образованное меньшинство и весь народ, царская воля и общественное мнение» (С. 1).


[Закрыть] правительство заключило, что ему не дождаться, когда «дворянство само вызовется содействовать новому устройству поселян»477477
  «Самому дворянству предоставили Мы, по собственному вызову его, составить предложения о новом устройстве быта крестьян, при чем Дворянам предлежало ограничить свои права на крестьян и подъять трудности преобразования, не без уменьшения своих выгод» (Манифест императора Александра II о даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта» (Москва, тип. Товарищества Н. Д. Сытина, 19.02.1861).


[Закрыть], и решило оказать некоторое давление. Приславшему первому адресу от нижегородского дворянства было отвечено очень теплым рескриптом, а гр. Закревскому было замечено о неприличии дальнейшего молчания московского дворянства. После чего адреса посыпались как из рога изобилия: в промежуток времени от 9 марта по 6 июля было прислано 75 рескриптов.

Конечно, правительство Александра II отдавало отчет, что одно дело – умерить чрезвычайное требование дворянства, другое дело – удовлетворить насущные нужды освобожденных крестьян, которых было около 11 млн человек перед освобождением, но его, «кажется», все же больше волновал вопрос стабильности первых. Поэтому в 1858 г. с 14 января по 19 апреля в 48 губерниях европейской части России были открыты дворянские комитеты для обсуждения проекта реформы, в которые дворяне смогли послать защитников своих интересов. В конце 1859 г. последние комитеты закончили свои работы.

Затем, 17 февраля 1859 г., было утверждено Александром II постановление об образовании Редакционных комиссий «для составления систематических сводов из всех проектов губернских, дворянских комитетов и для начертания проектов общаго положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости и других законоположений, до этого предмета относящихся»478478
  Сборник правительственных распоряжений по устройству быта крестьян, вышедших из крепостной зависимости. (За 1857, 1858, 1859 и 1860 годы). Том I. СПб, тип. Иосафата Огризко, 1867, стр. 47—50.


[Закрыть].

Редакционные комиссии проработали 1 год и 7 месяцев под председательством Я. И. Ростовцева, человека чуждого старой канцелярской закваски. «Общия и местныя Положения составляются вместе, разгородки падают, свежий элемент, непринадлежащий канцеляриям, обращает и представителей правительства в живых людей и свободных деятелей. Редакционныя Комиссии становятся на место Комиссии при Главном Комитете; которая в действительности перестает существовать, уступая свою деятельность Редакционным Комиссиям. Эти последния, чрез своих представителей – Я. И. Ростовцева и графа Панина, поставленных в непосредственныя, а в начале деятельности первого из них – в почти ежедневныя сношения с верховной властью, приобретая на все время своих занятий независимое от всей служебной иерархии и самостоятельное положение, что и доставляет им возможность привести к окончанию многосложный труд»479479
  Семенов Н. П. Освобождение крестьян в царствование императора Александра II. СПб, изд. Меркурия Елеазаровича Комарова, 1889, стр. 27—28.


[Закрыть], – характеризовал работу Редакционной комиссии Н. П. Семенов, один из участников ее членов. Поэтому немудрено, что призванные в Санкт-Петербург депутаты от большинства и меньшинства губернских комитетов – особенно депутаты 2-го призыва – с яростью обрушились и на проекты, и на деятелей Редакционных комиссий, обвиняя их в нарушении воли Государя, священных прав собственности помещиков по вопросам о выкупе наделов, об их размерах и платежей, критикую в то же время с полной основательностью и полицейско-административное устройство сельских общин. После смерти Ростовцева на его место был поставлен гр. В. Н. Панин, в котором сразу проявилось реакционное настроение высшей власти. 10 октября 1860 г. Редакционные комиссии были поспешно закрыты. Накопленный материал поступил на рассмотрение в Главный комитет и Государственный Совет, где и был принят с некоторым добавлением и изменением цифр платежей и наделов в пользу помещиков. В начале 1861 г., выступая в Государственном Совете при обсуждении вопроса об освобождении крестьян, Александр II, очевидно побаиваясь дворянских волнений, еще раз подчеркнул, что «при всем том Я не забываю и не забуду, что приступ к делу сделан был по вызову самого Дворянства», и далее добавил, «и Я счастлив, что Мне нужно свидетельствовать об этом пред потомством»480480
  Журналы и мемории общаго собрания Государственнаго Совета по крестьянскому делу. С 28 Января по 14 Марта 1861 года. СПб, тип. Государственная, 1915, стр. 3.


[Закрыть].

19 февраля 1961 г. император Александр II подписал два основных документа: Манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей и об устройстве их быта» и «Высочайше утвержденные Его Императорским Величеством положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Манифест провозглашал юридическую свободу каждого крестьянина и даровал им некоторые общегражданские права: крестьянин мог выступать как юридическое лицо, заключать сделки, предъявлять иски, владеть движимым и недвижимым имуществом, имел право без разрешения помещика вступать в брак, поступать на службу и в учебные заведения, переходить в сословие мещан или купцов. Вместе с тем, крестьянство оставалось одним сословием, которое платило подушную подать, несло рекрутскую повинность, подвергалось телесным наказаниям; крестьяне сохраняли общинное землевладение в деревнях.

По положению, полицейская власть, до тех пор принадлежавшая помещикам, переходила к органам сельских общин. Сельское общество в лице своего старосты, сотских и других выборных лиц подчинялось административным отношением волостному старшине, который, в свою очередь, вместе с сельским выборным должен был «исполнять безпрекословно все законныя требования Мироваго Посредника, Судебнаго Следователя, земской полиции и всех установленных властей, по предметам их ведомства»481481
  ПСЗРИ. Собрание 2. Т. 36. Ч. 1. №36.657. С. 151.


[Закрыть].

Крестьяне освобождались с землей, но наделение их достаточным количеством было невыгодно помещику, поскольку тогда крестьянское хозяйство становилось полностью неподвластным ему. Реформа установила «высшую» и «низшую» нормы наделов. Предусматривалась отрезка от крестьянского надела в пользу помещика, если дореформенные его размеры превышали «высшую» норму, и прирезку, если он не достигал «низшей» нормы. Величина надела исходила из его местонахождения. Для этого страну разделили на 4 полосы: черноземную, где высший надел колебался между 2,5 – 6 десятин на ревизскую душу; нечерноземную к северу и северо-востоку – от 3,2 до 8 десятин; степной полосы – от 6,5 до 12 десятин; юг и северо-запад России – от 2,7 до 10,5 десятин. Помещики сохранили право на всю принадлежавшую им землю с предоставлением оной в постоянное пользование крестьянам «усадебную оседлость» (землю около крестьянского подворья), а так же полевой надел (территория за пределами поселений). За пользование получаемой землей крестьяне должны были или отрабатывать ее стоимость на землях помещика, или платить оброк (деньгами или продуктами). Размеры усадебного и полевого надела определялись особыми «уставными грамотами» в течение 2 лет (только после этого крестьяне считались вышедшими из крепостной зависимости). Возникшие споры между помещиками и крестьянами должны были решать мировые судьи (чаще всего из помещиков).

Другим результатом реформы 1861 г. стало появление «отрезков» – части земли, составлявших в среднем около 20%, которые ранее были в ведении крестьянства, но теперь оказавшихся в руках помещиков и не подлежащие выкупу. Как указывал Н. Рожков раздел земли был специально проведен помещиками таким образом, что «крестьяне оказались отрезанными помещичьей землей от водопоя, леса, большой дороги, церкви, иногда даже от своих пашен и лугов; часто помещичья земля клиньями врезалась в крестьянскую. Отсюда происходили потравы помещичьих посевов крестьянским скотом, штрафы, с этим связанные. Вследствие этого, а также по причине невозможности свободного проезда вне помещичьей земли к необходимым угодьям, церкви и к большой дороге крестьяне вынуждались к аренде помещичьей земли во что бы то ни стало, на каких угодно условиях»482482
  Рожков Н. А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. (Основы социальной динамики). Том 11. Производственный капитализм и революционное движение в России второй половины XIX и начала XX века. Москва, Книга, 1925, стр. 32.


[Закрыть]. «„Отрезав“ у крестьян, по Положению 19 февраля, земли, для тех абсолютно необходимые, – писал М. Н. Покровский, – луга, выгоны, даже места для прогона скота к водопою, помещики заставляли их арендовать эти земли не иначе, как под работу, с обязательством вспахать, засеять и сжать на помещика определенное количество десятин»483483
  Покровский М. Н. Русская история с древнейших времен. При участии. Н. М. Никольскаго и В. Н. Сторожева Т. 5. Издание 2. Москва, изд. Т-ва Мир, типо-литограф. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1911, стр. 91.


[Закрыть]. В мемуарах и описаниях самих помещиков, указывал историк, эта практика отрезков указывалась как повсеместная. В одном примере помещик «хвастал, что его отрезки охватывают, как кольцом, 18 деревень, которыя все у него в кабале; едва приехавший арендатор-немец в качестве одного из первых русских слов запомнил atreski и, арендуя имение, прежде всего справлялся, есть ли в нем эта драгоценность»484484
  Там же, стр. 91.


[Закрыть]. Таким образом, перешедшая в пользу помещиков в виде отрезков крестьянская земля не только уменьшила на 20% земельной площади, имевшейся у них до реформы, но стала сильным возбудителем недоверия и недовольства к реформам.

Завершающим этапом являлся перевод крестьян на выкуп. «При приобретении крестьянами в собственность их надела, по взаимному добровольному соглашению с помещиком, как без содействия, так и при содействии Правительства, величина платежа за приобретаемыя земли не ограничивается никаким определенным размером, а зависит единственно от усмотрения договаривающихся сторон: содействие же, оказываемое при сем Правительством, заключается лишь в выдаче, под приобретаемыя земли, определенной… выкупной ссуды, в установленных для нея… размерах»485485
  ПСЗРИ. Собрание 2. Т. 36. Отделение 1. №36.659. С. 183.


[Закрыть], – из положения о выкупе крестьянами их усадебной оседлости. – «Указанный, в предыдущей статье, годовой оброк за приобретаемую землю капитализируется из шести процентов, т. е. помножается на шестнадцать и две трети. Из исчисленной на сем основании капитальной суммы назначается в ссуду крестьянам, для выдачи помещику… определенная часть, а именно: 1) при приобретении в собственность крестьянами полнаго по уставной грамоте надела – четыре пятых (т.е. 80 коп. на рубль); 2) при приобретении надела уменьшеннаго… – три четверти (т.е. 75 копеек на рубль)»486486
  Там же, стр. 184.


[Закрыть].

Из всего следовало, что государство давало ссуду крестьянину для выкупной операции, которую затем взимало эту сумму с крестьян (с кредитными процентами) «по шести копеек на рубль». Предполагалось, что погашение выкупной ссуды крестьянами завершится в течение 49 лет. Тот крестьянин, который выплатил помещику 20% стоимости надела считался свободным и именовался крестьянином-собственником, не осуществившие это – «временнообязанными», т.е. должны были выполнять все прежние повинности перед помещиком.

Желая решить крепостной вопрос как можно выгоднее для себя, комитеты пытались возместить потерю дармового труда чрезмерной оценкой усадебной и полевой земли, уступаемой крестьянам. По словам князя В. А. Черкасского, «усадьбы ценятся жестоко: от 200 до 600 руб.» десятина, в других местах оценка усадебной десятины доходила до тысячи рублей487487
  Три века. Россия от Смуты до нашего времени. В шести томах. Том VI. Репринтное издание. Под ред. В. В. Калаша. Сост. А. М. Мартышкин, А. Г. Свиридов. Москва, ГИС, 1995, стр. 146.


[Закрыть]. Однако реальные деньги вскоре обозначили и реальную стоимость угодий, которые понизились в цене до размеров капитализации крестьянского оброка. Теперь, если годовой оброк со средней усадьбы в 4 десятины (десятина немного больше 1 га) составлял 10 руб., его выкупная стоимость составляла 166 руб. 67 коп. Государство субсидировало сумму в размере 133 руб. 34 коп. Для того чтобы крестьянин считался собственником, ему следовало выплатить помещику 33 руб. 33 коп.

Суммируя все права и обязанности из реформы, помещик по своему выбору мог: сохранить за собой определенный доход (оброк) с крестьянских наделов; по соглашению с крестьянами продать им на началах выкупа часть или всю надельную землю; даже без такого согласия заставить их выкупать всю надельную землю; по добровольному соглашению с крестьянами подарить им не менее ¼ высшего или указанного надела: последнее было рассчитано на несообразительных крестьян, готовых развязаться с крепостником без всякого вознаграждения, за маленький клочок земли, – для помещика, особенно в черноземной плодородной полосе, прямая выгода состояла в удержании за собой наибольшее количество земли, которую можно было затем отдать в аренду тем выгоднее, чем больше будут нуждаться в нем обездоленные нищенским наделом крестьяне. Передача земли от помещика к крестьянину могла вообще не состояться, т.е. не имела срока исполнения по положению.

Таким образом, вся экономическая выгода оставалась в руках помещика. Считал ли помещик для себя выгодным разорвать временно-обязательные отношения, он заставлял крестьян приступать к выкупу их наделов, заявляли ли крестьяне желание приобрести наделы в собственность – они сейчас же встречались с «доброй» волею помещика, впрочем, который в своих условиях был ограничен минимумом надела и максимумом повинностей, следовательно, реализация выкупа всецело была в руках помещиков, и от помещиков зависело, оставить покупную операцию на бумаге или осуществить ее. Единственное, что толкало помещика на сделку, так это то, что лишившись дарового труда, он сразу же почувствовал нужду в капитале для найма рабочих, для заведения более интенсивных хозяйственных форм обработка земли и т. д. Самым подходящим способом добыть деньги в это время было согласиться на выкупную операцию, потому что кредитные учреждения (вследствие неудачных финансовых мер правительства связанные с усилением выпуска бумажных денег) сократили свои дела и в виде давления на ускорение выкупа одно время перестали давать ссуду под имения, не подвергающиеся выкупу. Другим сильным побуждением для помещика понуждать крестьян к выкупу был интерес, который помещики могли извлечь из выгодных для них и часто разорительных для крестьян условий выкупа, отдавая им худшее за максимум стоимости. Крестьянин же вместе с выкупом, беря ссуду у государства, получал еще ношу огромной выплаты по процентам. Отказаться от надела крестьянин не мог. Это объяснялось стремлением ограничить отток из деревни. В этих же целях власть не паспортизировала деревню, выдача паспортов происходила лишь при условии уплаты всех налогов, хотя юридически крестьяне имели все т.н. гражданские права. Александр II писал в Манифесте о смысле выкупа: «Законно приобретенныя помещичьи права не могут быть взяты от них без приличнаго вознаграждения или добровольной услуги; что было бы противно всякой справедливости пользоваться от помещиков землею и не нести за сие соответственной повинности»488488
  ПСЗРИ. Собрание 2. Т. 36. Отделение 1. №36.650. С. 133.


[Закрыть]. Но Александр II умолчал, что больше всего от этой сделки получало именно само государство: если в 1861 г. стоимость полученной крестьянами земли была оценена правительством в 500 млн рублей, то к 1907 г., когда крестьяне добились отмены выкупных платежей, они выплатили государству сумму по процентам около 2 млрд рублей.

При выяснении недоданных помещичьих крестьянам земель нельзя упускать из вида и то, что наделы в каждом обществе давались только по так называемым «ревизским душам», т.е. крестьянам мужского пола, записанным в предпоследнюю десятую ревизию, которая была за несколько лет до 1861 г. Однако хорошо известна великая эпопея «Мертвые души», являющаяся лучшим отражателем явлений по степени точности ревизии того времени. В интересах помещика было не показывать всего числа принадлежавших ему «душ» для уплаты за них меньшей повинности (к ним следует присоединить и народившихся после ревизии). Правда, это осложнение по нехватке земли была исправлена на селе уже самой крестьянской общиной путем ее переделов, но зато теперь сама община в лице этих «душ» недополучила многих «душевых» наделов. Если к этому присоединить около полумиллиона крестьян, получивших «нищенские» наделы, и более 720 тысяч «душ» «дворовых», которые совсем никаких наделов не получили, то становится понятным, почему уже в 70-х годах обнаружились симптомы малоземелья, а профессор Ю. Э. Янсон с цифрами в руках, хоть и сгущая краски, доказывал, что существующих крестьянских наделов недостаточно даже для прокормления крестьянской семьи и скота, не говоря уже о всякого рода платежах и повинностях.

Но правдой было и то, что по сравнению со странами Западной Европы российское крестьянство на душу обладало большей земельной площадью. Экономист П. П. Маслов приводит цифры удобной земли, приходившейся в это время на одного человека: Россия – 2,1 дес., Франция – 0,82 дес., Германия – 0,62 дес., Великобритания – 0,48 дес. Поэтому, можно заключить, что главной причиной бедности российского крестьянства (как и вообще народа) была всеобщая отсталость, и техническая в частности, низкая производительность крестьянского хозяйства. «Средние урожаи на крестьянских землях за десятилетие 1891—1900 гг. составляют для Европейской России лишь 39 пудов, спускаясь в некоторых губерниях до 21 пуда и нигде не поднимаясь выше 57 пудов? Применение простейших, легко доступных и проверенных на опыте агрикультурных улучшений достаточно для того, чтобы в большей части мест России по крайней мере удвоить сборы»489489
  Чупров А. И. Речи и статьи. Т. 2. Крестьянское хозяйство. Мелкий кредит и кооперация. Аграрный вопрос. Москва, изд. М. и С. Савашниковых, типо-литограф. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1909, стр. 488. «Наша великая беда заключается в том, что в самых плодородных полосах страны слишком низки урожаи и слишком высоки вследствие того издержки производства хлеба» (С. 33).


[Закрыть], – пишет экономист А. Чупров (в 1869 г. организатор Общества распространения технических знаний).

Несмотря на все к 1880 г. 85% крестьян превратилось в крестьян-собственников. В 1881 г. правительство приняло меры к обязательному выкупу наделов и оставшихся 15% временно-обязанных крестьян, а в 1883 г. статья «временнообязанный» была вовсе ликвидирована.

Государственные крестьяне получили лучшее устройство. 24 ноября 1866 г. вышло постановление, «Высочайший Указ Правительствующему Сенату о поземельном устройстве государственных крестьян в 36-ти губерниях», по которому за ними сохранялись все земли и угодья, состоявшие до этого времени в их пользовании, за эти земли крестьяне должны были вносить казне определенную законом на каждые 20 лет плату, называемую «государственной оброчной податью»490490
  Сборник постановлений по составлению и выдаче государственным крестьянам владенных записей. СПб, тип. Второго Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1867, стр. 6.


[Закрыть]. В 1886 г. выкуп надела для них стал обязательным, а «оброчная государственная подать», в фискальных целях, была превращена для них в выкупные платежи. Взнос этих платежей в течение 44 лет должен был образовать капитал, потребный для выкупа своих же земель, превращенных в собственность казны. Экономическое устройство государственных крестьян оказалось вдвое и втрое лучше помещичьих, и не только в силу «Положения» 1866 г., но и вследствие лучшего положения государственных крестьян до 1861 г.

После обнародования Манифеста и «Положения» в России поднялась волна крестьянских выступлений. Пошел слух, что «настоящая царская грамота», где им якобы передавалась вся земля без всякого выкупа, «была спрятана барами»491491
  История России с древнейших времен до наших дней. В 2 томах. Т. 2. Россия в XIX – начале XX в. А. Н. Сахаров, А. Н. Боханов, В. А. Шестаков. Под. Ред. А. Н. Сахарова. Москва, Проспект, 2011, стр. 128.


[Закрыть]. В 1861 г. было зафиксировано более 1000 крестьянских возмущений, в 1862 г. – 400, в 1863 г. – 386. Известность получили события села Бездна, Казанской губернии, и села Кандиевка Пензенской губернии, где крестьяне прогнали всех государственных служащих и установили свою «правильную» власть. В этих селах дело дошло до кровавых столкновений между крестьянами и войсками, где погибло несколько десятков человек.

Закономерная особенность времени падения крепостного права стала в наделении крестьян фамилиями для оформления документов. Фамилии давались по-прежнему помещику, по улицам, по отчеству, прозвищам.

Едва начавшееся преобразование в стране сразу нашло своих исполнителей. Историк конца XIX в. Г. А. Джаншиев пишет: «Бодрое общественное воодушевление радостно приветствовало решимость правительства уничтожить все застарелые язвы государственного организма, начиная с крепостного права и кончая розгами492492
  «Читая в мемории Государственнаго совета суждение одного члена, этого Дон-Кихота „рационального дранья“, не знаешь, право, чему больше дивиться – упрямству ли властнаго рутинер, охраняющаго, как святыню, всякую букву действующаго правила, узкости ли взгляда черстваго бюрократа, всю жизнь проведшаго среди занумерованных бумаг, или бессердечию тупого, жестокаго деспота, никак не могшаго сразу разстаться с плетьми. Чтобы сохранить драгоценный груз от шторма невесть откуда нахлынувших новых нигилистических*, гуманных веяний, распространяемых „мальчишками“, гр. Панин соглашался выбросить половину груза на жертву „завиральным идеям“, лишь бы сохранить другую его половину: гр. Панин стал торговаться, находя возможным допустить не полную отмену плети, а лишь уменьшение числа ударов со ста на пятьдесят: Immer langsam voran… [всегда медленно идет – нем.] И то хорошо, сравнительно… с зверем Аракчеевым! Сравнительно с гр. Аракчеевым, гр. Панин делал еще одну уступку. „Преданный без лести“, граф Аракчеев требовал экзекуции „сквозь тысячу двенадцать раз без медика“, „преданный всею душою“ граф Панин по доброте сердечной, был против „истязаний“. Живя согласно с строгою моралью, Он никому не делал в жизни зла… Он соглашался на допущение медика с тем, чтобы торговая казнь приводилась в исполнение лишь по удостоверению врачей, что преступник не находится „в болезненном состоянии“ (с. 2 Мемории). Разве это не прогресс в „людодерстве?“ Но делая эту уступку духу времени и молодому поколению, гр. Панин тем смелее стал на защиту освященного веками [патриотизма] позорнаго орудия мздовоздаяния, ссылаясь, между прочим, и на воззрения народа (вот до чего может довести желание отстоять во что бы то ни стало излюбленную теорию „братьев-криминалистов“, – даже до подлаго народу спустился брезгливый брамин гр. Панин!), сохранившаго в сердце истины нашей веры и смотрящаго на наказания, как на искупление греха и средство для успокоения совести» (Джаншиев Г. А. Эпоха великих реформ. СПб, типо-литогр. Б. М. Вольфа, 1907, стр. 216—217. Вставки [] – А.А.). * – от латинского «nihil» – ничто, ничего, термин, распространившийся в России после появления романа И. С. Тургенева «Отцы и дети», 1862 г.; у «охранителей» бранная кличка, у революционеров демократов название участников демократического и революционного движения 60 -начала 70-х годов, отрицавшие крепостнические традиции.


[Закрыть]; не весть откуда явилась целая фаланга молодых знающих, трудолюбивых, преданных делу, воодушевленных любовью к отечеству государственных деятелей, шутя двигавших вопросы, веками ждавшие очереди и наглядно показывавших всю неосновательность обычных жалоб на „неимение людей“»493493
  Джаншиев Г. А. Эпоха великих реформ. СПб, типо-литогр. Б. М. Вольфа, 1907, стр. 716—717. «Свыше 30-летний опыт наш собственный или почти вековой иных европейских законодательств ясно свидетельствует, что, вопреки опасению „кнутофиловъ“ консервативнаго лагеря, пророчившихъ анархию с отменою этого освещеннаго божескими и человеческими законами орудия мздовоздаяния, не только не распадается общество, не расшатывается дисциплина, и не водворяется анархия, а падает общая преступност, и уменьшается зверский характер преступлений. Прожитое Россиею без телеснаго наказания время служит новым доводом в пользу того, как редко бывают правы застывшие в унаследованных традициях мнительные рутинеры, готовые возстать против всякой гуманной и прогрессивной меры под предлогом преждевременности ея и неприготовленности среды» (С. 224).


[Закрыть]. Самым верным помощником Александра II оказался его брат великий князь Константин Николаевич. Из окружения великого князя пришли во власть М. Х. Рейтерн, А. В. Головнин. Человеком новых взглядов был Д. Н. Замятин, содействовали проведению реформ славянофил Ю. Ф. Самарин со своими единомышленниками В. А. Арцимовичем, В. А. Черкасским, Я. А. Соловьевым. В команду Алексея II входили также А. П. Валуев и братья Николай Алексеевич и Дмитрий Алексеевич Милютины.

Идя навстречу нуждам времени, Александр II с правительством решает произвести целый ряд мер, следующих за крестьянской реформой. Одной из таких мер было изменение устройства местного самоуправления, т. е. Земская реформа. По мысли А. М. Унковского, развитие местного самоуправления на принципах всесословности должна была содействовать сближению между собой сословий, общая работа – уничтожению исторической ненависти крестьянина к землевладельцу, таким образом, освободить общество от сословного правления, уничтожить систему злоупотреблений, возведенную на степень государственного устройства: «Система управления, или лучше сказать злоупотребления властью, так сильна и последовательна, что она покрывает собою всю Россию, не оставляя ни одного живого места для разумно свободной жизни. При этой системе нигде нет права и господствует один низкий, необузданный произвол, уважающий только деньги и общественное положение. При ней если и встречаются на службе благородныя личности, то они ничего не могут сделать. При хорошем и дурном начальнике губернии идет за ничтожным изъятием один и тот же порядок… Дело в самой системе управления, а не в ее применениях»494494
  Голоса России. Книга 9. 1860. Лондон. А. М. Унковский. Соображения по докладам редакционных комиссий. С. 16—17.


[Закрыть].

25 марта 1859 г. Александр II учредил комиссию для выработки проекта нового устройства местных учреждений, царь писал: «Необходимо предоставить хозяйственному управлению в уезде большее единство, большую самостоятельность и большее доверие. При чем надлежит определить степень участия каждаго сословия в хозяйственном управлении уезда»495495
  Министерство Внутренних Дел. Исторический очерк. (1802—1902). СПб, тип. Министерства Внутренних Дел, 1902, стр. 125.


[Закрыть]. Первым председателем комиссии, образованной при министерстве внутренних дел, был Н. А. Милютин, однако не выдержав натиска сословно-бюрократического состава комиссии, ему скоро пришлось уйти в отставку, и его место занял Валуев, известный своими резко сословными взглядами, и характер будущего «Земского положения» стал меняться в сторону поднятия авторитета дворянства.

1 января 1864 г. было утверждено Положение о земских учреждениях. Согласно этому Положению, лицам всех сословий, владевших в пределах уездов какой-либо недвижимой собственностью, а также крестьянским обществам, предоставлялось по имущественному цензу право участия в делах хозяйственного управления через выборных гласных, с общими собраниями несколько раз в год. Для повседневной деятельности избирались уездные и губернские земские управы. Выборы земств производились каждые три года. В их компетенцию входили местное хозяйство, распределение государственных податей и назначение местных соборов, устройство благотворительных заведений, здравоохранение и народное образование. Для осуществления этого необходимы были средства, и органы местного самоуправления получили право устанавливать местные налоги, «земские сборы».

Несмотря на все положительные стороны «Положения», его недостатки резко бросались в глаза. Землевладельцы имели в собраниях наибольшее количество мест, практически половину, благодаря чему за дворянством было сохранено доминирующее положение, которое стало еще заметнее благодаря вынужденному отстранению-пассивности сельских выборных – гласных из-за своего тяжелого экономического положения, не позволявшему реализовывать свои права. Также большим тормозом в работе земских учреждений явился надзор администрации, часто тормозящий деятельность в каком-либо вопросе. Медлительность делопроизводства в Сенате делала протест земского учреждения по отношению к администрации бессмысленным. Земское управление вводилось постепенно. Первое было учреждено в 1865 г. в Самарской губернии, а к 1881 г. уже существовало в 33 губерниях Европейской России. Запущенность дел городского управления, а также бедность и некультурность, все это подводило к неизбежному пересмотру для хозяйствования, а с приобретением крестьянина прав гражданина население городов стало быстро пополняться свободными крестьянами. Города стали превращаться из резиденций администрации в самодовлеющие экономические центры. В 1870 г. Александр II утвердил городовое положение. Несоответствие старой организации городского управления новым задачам города было ясно даже убежденным противникам всяких, даже незначительных преобразований.

Правительство задумывает реформу городского хозяйства, и 20 марта 1862 г. опубликовывается высочайшее повеление о необходимости безотлагательно приступить к улучшению общественного управления с указанием на всесословные начала. В комиссию Министерства Внутренних дел, где председательствовал Валуев, стали поступать самые разнообразные материалы. В начале разработка проекта началась на идее всесословности. Согласно циркуляру от 26 апреля 1862 г. в губернских и уездных городах были организованы всесословные комиссии, труды которых поступали на рассмотрение Министерства Внутренних дел. Однако идея «всесословного общества» была взята под подозрение, и уже вместо «всесословности» выдвигается мысль «заинтересованности» в решении городских дел. Комиссия постаралась сузить проект настолько, что сам принцип всесословности растворялся среди старого сословного начала. Понимая, что, даже в несословном обществе, общество все равно разделено на группы рабочих, чиновников и капиталистов, а богатые, т.е. капиталисты, это, как правило, дворяне и высшее чиновничество, то понятие «дворянин» успешно заменили понятием «капитал» (другими словами, стали по-прежнему насаждать принцип тормозного капитализма, где капиталист нацелен лишь на вытягивание денег со средств производства, тем затормаживая общественные отношения, когда, как в прогрессивном капитализме, капиталист нацелен на развитие процесса производства, создавая тем условие прогрессивного движения общества). Выдвигая на первый план интересы капитала (как наиболее консервативной группы населения), правительство для этой цели из Пруссии заимствовало трехклассную систему избирательного права. Избирательными правами стали пользоваться:

1. собственники недвижимых имуществ;

2. содержатели торговых промышленных заведений;

3. обладатели купеческих, промысловых и приказчичьих свидетельств.

Сумма минимальной стоимости недвижимого имущества и сумма взноса не была определена, но все избиратели теперь стали делиться на три курии – землевладельческую, городскую и крестьянскую – соразмерно по отношению к «отбываемым повинностям»496496
  Городовое положение. СПб, изд. Хозяйств. Департ. М. В. Д., тип. Министерства Внутренних Дел, 1870, стр. 21.


[Закрыть]. Однако при этом все курии платили одинаковое количество налогов. Первая курия, крупных налогоплательщиков, наименее числена, но по праву имела выбор наибольшего количества гласных, членов городской думы. Вторая была более многочисленна. Зато третья курия самая многолюдная, но имела выбор наименьшего количества гласных. Исходя из этого, независимо от процентного содержания городского населения в каждом сословии, количество мест в управлении городом было разделено на 3 одинаковые части. 33% голоса имел крупный капитал, 33% средний и 33% наименьший. Для кворума же требовалось присутствие половины или трети общего числа гласных смотря по их количеству. Таким образом, все управление городом бралось в руки дворян и чиновников.

Распорядительная власть теперь принадлежала городской думе, исполнительная же власть была вручена городской управе, которая состояла из городской головы и нескольких членов управы, избираемых на 4 года из общего состава гласных. Избранные кандидаты в городские головы утверждались для столиц министром внутренних дел, а в прочих городах – администрацией. Члены же управы не нуждались в административном учреждении и думой могли быть в любой момент отстранены от своих должностей и преданы суду. На попечении этих ведомств стало находиться все городское хозяйство и местные дела: больницы, школы, странноприимные дома, попечение о больных, поднятие культурного уровня города. Для этого органы городского самоуправления получили право вводить местные налоги, «городские сборы». Однако вскоре деятельность самоуправления сочли необходимым поставить под контроль правительства. Закон предоставлял губернатору право наложить «вето» на любое постановление думы или управы. А они, в свою очередь, могли опротестовать решения в Сенате. Но, как протест земских учреждений, так и опротестование городских учреждений по отношению к губернаторскому «вето», медлительность работы Сената часто приводила к бессмысленным результатам.

Но и на этом дело не остановилось. Между местной администрацией и учреждениями самоуправления с самого начала появились очень обостренные отношения, причиной которых, по словам гр. Витте, было то, что «местная администрация видела в земстве противоположное ей начало, к которому сама центральная власть относилась с недоверием»497497
  Самодержавие и земство. Конфиденциальная записка Министра финансов Статс-Секретаря С. Ю. Витте (1899 г.) Издание 2. Stuttgart, Verlag und Druck von J. H. W. Dietz Nachf. (G. m. b. H.), 1903, стр. 89.


[Закрыть]. Постепенно ограничивая и «разъясняя» права земских и городовых учреждений, правительство вернуло их, под руководством Валуева, в русло притока местной администрации.

Иной системой злоупотреблений, возведенной на степень государственного устройства, было судебное делопроизводство. Трудно было не обратить внимания на этот рассадник зла. Впечатление, производимое на общество судебной системой, пугало как орудие возмездия сильного над слабым. Суд был негласный, дела в нем вершились канцелярским способом, обвиняемые порой даже не призывались в суд, дела тянулись долго, а расследование проводилось неумело и небеспристрастно. Сами гражданские и уголовные палаты, магистраты, ратуши, надворные суды, уездные суды, создавшиеся на основах сословности, безусловной письменности и канцелярской тайны, строжайшего формализма, большого количества инстанций и ревизионного восхождения дел по этим инстанциям – представляли собой ужасное учреждение, внушавшее презрение и страх и правому, и неправому. Подкупность и взяточничество было общеизвестным, что даже не скрывалось. Внешний вид судебных помещений был отталкивающий: кроме «присутствия», здесь царила совершеннейшая грязь, было темно, и воздух как будто пропитан алкогольным испарением. Чиновники имели невзрачный вид: оборванные, грязные, плохо обритые, часто с подвязанной щекой, разумеется, для подчеркивания своей несчастности, с алчными взглядами, не внушавшие никакого доверия явившемуся в суд просителю, и не выпускавшие его хотя бы без малого денежного дара, который быстро прятался в карман, по сукно или под «дело». Вершителем всех дел в суде был секретарь, который, как тогда говорилось, был «докой» в делопроизводстве и подыскании в многочисленных томах Свода законов, подходящих к данному делу. Дела разрастались и распухали в десятки толстых томов с ненужными буквальными повторениями и введением в дело совершенно не относящихся к его существу обстоятельств, для запутывания всех обстоятельств дела и полной невозможности в нем разобраться. Также суду разрешалось обойтись без конкретного решения вопроса о виновности или невиновности какого-либо лица, а допускалось «оставление обвиняемого в подозрении», что в условии российского криводушия открывало широкий путь к злоупотреблениям. Адвокатура не была юридически грамотной на должном уровне, но между ними находились дельцы, хорошо знавшие процессуальные правила, гражданские и уголовные кодексы, как обойти тот или иной закон, и носили название «крючкотворства». Они задавались единственной целью наживы и имели дела только с состоятельными клиентами. Другие же адвокаты пользовались обычными способами как подкуп и фабрикация. Постепенно опустившись от пьяной, безалаберной жизни, они превращались в простых сочинителей полубессмысленных прошений и в профессиональных лжесвидетелей.