Текст книги "Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 6"

После своего поражения (1859 г.) Австрия тоже хотела воспользоваться весом России, но «удивившая мир своею не благодарностью» была в России на втором месте по степени неприязни после Франции. В готовившейся войне, Австрии и Пруссии (1866 г.), Наполеон III ожидал поражение Пруссии, и тем самым увеличение своего влияния в Германии и Италии. Значит, для России содействие Пруссии означало скрытую борьбу с Францией. В переговорах с Пруссией было выбрано положение дружественного нейтралитета. В противоположность предположениям Наполеона III война окончилась в пользу Пруссии, которая теперь еще более укрепилась внутри Германии и вне ее. В последующие годы Австрия пытается склонить Россию в ее поддержку, взамен пересмотра Парижского трактата. Но, уже политика Австрии двулична и в России это понимают. В 1870 г. произошла Франко-Прусская война. Дружественный нейтралитет России позволил Пруссии собрать все силы в борьбу против Франции. Последняя просит поддержки России, однако приехавший Тьер убедился, что «в поражении Франции царь видит только случай разорвать Парижский договор»537537
  Три века. Россия от Смуты до нашего времени. В шести томах. Том VI. Репринтное издание. Под ред. В. В. Калаша. Сост. А. М. Мартышкин, А. Г. Свиридов. Москва, ГИС, 1995, стр. 252.


[Закрыть]. После того как стало ясно, что наполеоновская Франция сокрушена, уже перед совершенно новым миром, когда все великие державы Европы искали Россию, она решила поступить по собственному желанию. 9 сентября 1870 г. Бисмарк телеграфировал прусскому посланнику в Санкт-Петербург кн. Рейсу, что Россия может в этом вопросе рассчитывать на Пруссию.

Бисмарк желал, чтобы вопрос о пересмотре Парижского договора был поднят не ранее окончания войны. Но князь А. М. Горчаков полагал наоборот, что более может не встретится такого благоприятного для России момента, теперь державам трудно воспротивится твердой выраженной воли России; после войны общее положение будет уже иным. 19 октября 1870 г. князь А. М. Горчаков, канцлер циркулярной депешей заявил правительствам держав, подписавших Парижский договор, что Россия не находит далее возможным подчинятся установленным договором ограничениям и потому требует отмены постановления о нейтралитете Чёрного моря. Правда, сама форма циркуляра была очень скромной и уязвимой так, что Бисмарк назвал ее «наивной». Англия сразу настояла на конфронтации, и неуверенное в себе русское правительство подчинилось этому. Горчаков, обманывая себя и других, говорил, что он доволен таким исходом, что это значит «открыть дверь для соглашения». Положение менялось по существу. На лондонских переговорах, в марте 1871 г., представитель России, старый николаевский дипломат барон Ф. И. Бруннов не оказывал сколько-нибудь существенного сопротивления намерению Англии и Австрии запретить будущий русский флот в Чёрное море. Он уже согласился на то, что бы султан имел право открывать проливы «для военных судов неприбрежных государств», то есть всех, за исключением России. Но против этого восстали сами турецкие представители. В итоге был принят компромиссный текст странной формулировки, закрывавший проливы для всех военных судов, кроме случая, если открытие их потребуется для сохранения Парижского тракта. Эта странная формула, прежде всего, подтверждала, что, за исключением нейтрального Черного моря, все постановления, принятые державами в Париже, остаются в силе. Выступление 19 октября, таким образом, наделало много шума, но не изменило сути вещей. Более того, русскому правительству пришлось дать удовлетворение Европе за октябрьскую тревогу подписав, сформулированную самим Брунновым декларацию, что державы признают основным и существенным принципом международного права правило, по которому международные договора могут быть изменены или отменены только по общему соглашению участвующих в них держав.

Пруссия, поддерживаемая дружественным нейтралитетом России, вышла из воин 1860 и 1870 гг. объединенной Германией. 18 января 1871 г. в загородной резиденции Французских королей, Версале, оккупированной пруссаками, состоялось провозглашение Прусского короля Вильгельма Германским императором Вильгельмом I. Создание единой и сильной Германии стало фактом. Бисмарк оставался первым министром и в Германской империи, по существу являясь фактическим ее правителем. Объединение Германии под скипетром Гогенцоллернов так резко изменило отношение в Европе, что всем европейским дипломатам в первые годы после Франко-Прусской войны приходилось больше всего заботиться о том, чтобы применится к этой разительной перемен. Первой и важнейшей обязанностью дипломатии других держав, в том числе и русской, являлось стремление оценить и изучить эту новую силу и постараться уравновесить ее. Между тем Бисмарк понимал, что против такого сильного государства, которое уже могло решать европейские дела наравне со всеми державами, обязательно должна возникнуть какая-нибудь коалиция, сразу стал направлять все свои силы против возможных комбинаций Франция – Австрия, Франция – Россия. Стараясь изолировать Францию, он направлял интересы Австрии на ближний Восток, сталкивая ее с интересами России, на некоторое время даже их сдержав. Россия же в союзе с Австрией хотела получить поддержку в борьбе с Англией за влияние на ближнем Востоке. Бисмарк в выборе стороны колебался, но в любом случае в сторону России сильного тяготения уже не испытывал.

В 1873 г. в Берлине состоялась встреча трех императоров – Германии – Вильгельм I, Австро-Венгрии (с 1867 г.) – Франц-Иосиф, и России – Александр II, между которыми был заключен договор, получивший название «Союза трех императоров», внешне походившего на канувший в лету «Священного Союза». Главы держав обязались оказывать взаимную поддержку в случае угрозы одной из сторон. Александр II, предпочитавший в новых международных условиях соглашения с прежними партнерами в противовес сближению с Францией, не внял предостережениям Горчакова о новой опасности для России в соседстве с сильной милитаризованной державы, в которую превращалась объединенная Германия. Вскоре между союзниками появились разногласия. Уже в 1873 г. Бисмарк занял угрожающие положение по отношению к Франции, французское правительство осведомилось у Горчакова, не выступит ли Россия, в случае развития конфликта, посредницей; но канцлер ответил, что Россия желает видеть Францию такой же сильной, как в прошлом. В 1875 г. военные приготовления Германии заставили считать войну почти несомненной, берлинские газеты открыто говорили об этом, а в Европе господствовало убеждение, что Бисмарк решил «начисто выпустить из Франции кровь». В Санкт-Петербурге почувствовали тревогу. Русский посол в Париже кн. Орлов ободрял французского министра иностранных дел, а император Александр лично заявил французскому послу генералу Ле-Флю: «если вам действительно будет грозить опасность, вы это узнаете от меня»538538
  Там же, стр. 258.


[Закрыть]. В то же время он отклонил предложение Бисмарка, сделанное через посла гр. Радовича, войти в переговоры относительно возможности нового столкновения Германии с Францией. В конце апреля Александр II прибыл в Берлин и, после «энергичного», как повествует французский историк Г. Ганото, разговора с Бисмарком, окончательно устранил опасность столкновения. «Я надеюсь, что наши отношения будут делаться все сердечнее. У нас имеются общие интересы. Мы должны быть друзьями»539539
  Там же, стр. 258.


[Закрыть] – так резюмировал царь французскому послу в Берлине смысл роли России в этом инциденте.

Впоследствии, Бисмарк, описывая тревогу 1875 г. дал основание полагать, что целью его действий было не намерение напасть на Францию: он хотел «пощупать пульс Европы»540540
  Там же, стр. 258.


[Закрыть].

Тем временем, в Черногории и Сербии начиналось сильное брожение; в Герцеговине вспыхнуло восстание. Идея происходящего – объединение славяно-христианских народов и образование независимого от Турции государства. Вообще, в Балканском вопросе во всех заинтересованных державах стало проявляться отсутствие единого взгляда. В Англии боролись две стороны – сохранение Турции, представленная Дизраэли и за вмешательство в пользу христиан, отстаивавшая Гладстоном. В России рассматривали вопрос в плоскости славянского объединения, но таким, каким его понимали, то есть, в тесной связи с их реакционной идеологией: поверх балканских событий, как бы, между прочим, предлагали «оккупацию Галиции» и восстание в славянских областях Австрии. Австрия же боялась образования сильного славянского государства у своей границы в случае слияния Сербии и Черногории с Боснией и Герцеговиной, и поэтому, поддерживая восстание, с одной стороны, стремилась ограничить его результаты, с другой.

Опыт 1875 г. доказал Бисмарку, что прочной опорой для Германии является соглашение с Австрией, а не с Россией. Германское влияние можно было направить на поддержку английской политике, стремившаяся, в целях сохранения Турции, убедить Порту успокоить своих христианских подданных широкими либеральными реформами. Но германский канцлер занял выжидательное положение, временно продолжая поддерживать рушившийся союз трех императоров.

Период с конца 1875 г. до лета 1876 г. характеризовался манифестациями прочности союза трех императоров. 18 декабря 1875 г. Россия, Австрия и Германия потребовали у Порты принятие программы частичных реформ, выработанных министром иностранных дел Австрии Андраши, в противовес английской программе широкого общего преобразования на основе централизации власти. Но сами восставшие славяне не примирились с этой программой. Тем временем, между русскими и австрийскими дворами, в тайне, через принца Александра Гессенского, брата супруги Александра II, завязались переговоры о сближении помимо германского воздействия. Андраши очень подробно рассказывал русскому послу в Вене, как давление Германии принудило Австрию обратиться к Востоку, как связана вся политика империи этим давлением, словом, с австрийской стороны выражалась готовность пойти на соглашение в обход Германии. В результате завязавшихся на этой почве переговоров Александр II встретился с императором Францем-Иосифом, и в конце июня в Рейхштадте было заключено австро-русское соглашение о размене компенсации в случае войны с Турцией.

Для России была выговорена часть Бессарабии, потерянная после Крымской войны, и Батум; Австрии обещана часть Боснии и турецкая Хорватия. Условленны увеличение Сербии несколькими боснийскими областями и присоединение Герцеговины к Черногории; но взамен Россия давала важнейшее для Австрии обещание: не допускать возникновения на полуострове крупной славянской державы. На случай ликвидации Европейской Турции решено было образовать из Болгарии и Восточной Румелии два отдельных княжества; Эпир и Фессалию, присоединить к Греции. Константинополь предполагалось сделать вольным городом. По характеру договор резко противоречил желаниям и надеждам славянофилов, поэтому он был сохранен в тайне даже от русских дипломатов. Но то, что удалось сохранить втайне от многих русских дипломатов, и даже от Константинопольского посла в России, недолго оставалось неизвестно Бисмарку. Узнав о русско-австрийском соглашении он, окончательно сделав выбор между этими державами и не желая потерять Австрию из сферы влияния, начал энергично налаживать австро-германский союз.

В это время на Востоке, Ближнем и Среднем, разыгрывалась борьба за преобладание. Англия ревниво следила за каждым движением России на Восток. Экспедиции русских войск в Средней Азии (хиванская – 1873 г., кокандская – 1876 г.) тревожили англичан призраком русского нашествия на Индию. Влияние русского посла в Стамбуле генерала И. П. Игнатьева, «вице-султана», всесильного в последние годы царствования Абдул-Азиса, с английской точки зрения было всецело направлено против интересов Великобритании. Славянское движение, прямо или косвенно поддерживаемое из России, грозило целостности и существованию Оттоманской империи, и поэтому английская дипломатия была ему враждебна, несмотря на отдельные выступления некоторых популярных либералов, указывающих на человеконенавистническую и хищную политику Турции. Сделав выбор между Австрией и Россией Бисмарк, по существу, должен был направить германскую мощь навстречу видам британской политики, что в Санкт-Петербурге не учли в достаточной мере. Когда Австрия через некоторое время, пользуясь затруднениями русского правительства, начала повышать свои требования, Горчаков обратился в Берлин с вопросом, какую позицию займет Германия в случае столкновения. Ответ был таков, что предупредить возможность новой коалиции оставалось только уступчивостью: после чувствительной заминки Бисмарк обещал лишь германский нейтралитет. 6 марта 1877 г. в Пеште была подписана новая тайная конвенция, по которой русское правительство уже соглашалось на присоединение к Австрии всей Боснии и Герцеговины, обязывалось не переносить военных действий в Сербию и Черногорию, и довольствовалось компенсациями в Азиатской Турции. Позже Бисмарк писал, что с этого времени Россия отвернулась от Германии, в России же считали наоборот, Германия отвернулась от России. Было бы правильнее сказать: в закулисной борьбе обе стороны старались переиграть друг от друга.

В феврале 1877 г. Бисмарк предложил лорду Дерби наступательный и оборонительный союз против Франции. Попытка внешнего военного союза против Франции не удалась, поскольку это было неприемлемо для английского общественного мнения. Но Франция тем оказалась изолированной от России. Таким образом, перед войной Россия, выставив главным мотивом и главной целью своих действий помощь балканским славянам, оказалась с двумя фиктивными союзниками, Австрией и Германией, перед явно враждебной Англией.

Ситуация на Балканах накалялась, против Турции открыто восстали Босния, Герцеговина и Болгария. Турция ответила тем, что послала карательные отряды в Болгарию, где только за июль 1876 г. было убито более сорока тысяч болгар, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. «Сегодня Болгария – море крови и слез»541541
  История России. С древнейших времен до наших дней. История в одном томе. А. Н. Боханов Л. Е. Морозова, М. А. Рахматуллин, А. Н. Сахаров, В. А. Шестаков. Под ред. А. Н. Сахарова. Москва, АСТ, 2023, стр. 1110.


[Закрыть] – писала одна московская газета.

В середине лета 1876 г. Сербия и Черногория объявили войну Турции. Целью сербов было присоединение к Боснии. В Сербию направились тысячи русских добровольцев. Деньги и все возможные пожертвования рекой текли из России. Австрия выражала явное недовольство славянским движением.

Турция, многократно превосходившая численностью населения и Сербию и Черногорию, перебрасывала на театр военных действий все новые и новые резервы. В результате армия генерала Черняева была вынуждена отступить в новых сражениях под Горним Адровцем 17 октября, а затем под Джунисом 29 октября, где до половины русских добровольцев погибло. Османы начали движение вдоль Моравы к Белграду. Горчаков нашел выход в обращении к Турции и Англии. Турции был предъявлен ультиматум с требованием прекращения военных действий. Английского же посла заверили в отсутствии завоевательных замыслов у русского правительства и даже солидарности со славянофилами. Для ликвидации кризиса 23 декабря 1876 г. была созвана в Стамбуле конференция, предъявившая Порте общеевропейские требования реформ. Новый султан Абдул-Гамид, демонстративно даровавший в день открытия конференции своим подданным конституцию, шедшею намного дальше этих реформ, демонстративно отказался принять ультиматум держав, как нарушающий его суверенитет.

Послы держав выехали из Стамбула, оставив там уполномоченных в делах. Однако эта демонстрация солидарности Европы была мнимой. Австрия именно в этот момент подняла свои требования, Англия вновь отправила своего посла в Стамбул, тоже сделала Германия и Австрия. Горчаков докладывал царю: «Я прихожу к убеждению, что Вашему Величеству приходится рассчитывать только на Бога и на свою шпагу». «Никто в этом не уверен более меня»542542
  Три века. Россия от Смуты до нашего времени. В шести томах. Том VI. Репринтное издание. Под ред. В. В. Калаша. Сост. А. М. Мартышкин, А. Г. Свиридов. Москва, ГИС, 1995, стр. 263.


[Закрыть] – ответил Александр II. Была сделана еще попытка продемонстрировать Порте единство Европы, для чего послали Н. П. Игнатьева для переговоров с руководителями политики великих держав. Но результат этой поездки оказался ничтожным: это был лондонский протокол о реформах, который Порта, под английским влиянием, так же решительно отвергла, как ультиматум стамбульский конференции.

Ситуация зависала, западная Европа практически отказывалась от противодействия Турции, так как в помощи балканским славянам она видела образование в Европе еще одного нового славянского государства, а, вместе с тем, и утверждение российского присутствия. Это означало полным переделом всех установленных мировых соотношений, чего, естественно, Западная Европа не желала, закрывая глаза на турецкие зверства. Вместе с тем, турецкий геноцид за болгарами ожидали другие славянские провинции империи, Сербия, Черногория, Босния и Герцеговина. Россия – традиционный союзник – покровитель балканских славян не могла безучастно смотреть на происходящее, сочувствуя движению за освобождение от турецкой зависимости. С другой стороны, Россия наблюдала и все последующие выгоды своего мирового влияния, в случае успешного вмешательства в конфликт. Однако Александр II помнил урок Крымской войны, им и его канцлером владел «кошмар коалиций», и не без больших колебаний он решился на военные действия.

1 апреля в Санкт-Петербурге был созван военный совет, решивший объявить мобилизацию; 5 апреля заключена конвенция с Румынией о свободном переходе русских войск через ее территорию. 7 апреля князь Горчаков объявил другим державам, что интересы России требуют ее вмешательство в турецкую смуту; 12 апреля Александр II подписал в Кишиневе манифест о вступлении русских войск в Турцию. Российско-Турецкая война началась.

Военные действия развернулись в двух направлениях: на Балканах и в Закавказье. Командующим основной русской армией, действующей на Балканах, был назначен брат царя великий князь Николай Николаевич, а на Кавказе – великий князь Михаил Николаевич. Сам царь прибыл в начале апреля в действующую Дунайскую армию и разделил с ней трудности боевой жизни. «Я еду братом – милосердия»543543
  Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877 году. Сост. Л. М. Чичагов. Изд. 2. СПб, тип. В. С. Балашина, 1887, стр. XIV.


[Закрыть] – говорил Александр II отправляясь в армию. Там царь посещал госпитали и перевязочные пункты, утешал и ободрял больных и раненых, и тут же собственноручно награждал отличившихся за боевые заслуги. На Балканах Александр II провел семь месяцев, тяжело заболел, но отбыл в Санкт-Петербург после того, как стало вырисовываться победное завершение военной кампании.

В начале войны все переговоры основывались на общем убеждении в легкой и скорой победе русских войск. События оправдывали такую уверенность. Казалось, что турки парализованы. Но в июле они оживились. Паши Махмет-Али, Сулейман и Осман организовали сильное сопротивление, так что до конца осени державы оставались в выжидательном положении.

В мае-июне 1877 г. русская армия вступила в Румынию и, пройдя через нее, форсировала Дунай. Болгария приветствовала русскую армию, в состав которой влилось болгарское ополчение и румынские регулярные части. 25 июня древняя столица Болгарии Тырново была занята русскими войсками. Северная Болгария почти вся была очищена от турок. Разгорелись ожесточенные сражения, самыми известными из которых стали Шипка и Плевна. Русские войска, занявшие уже в начале июля 1877 г. Шипкинский перевал, вскоре испытали сильный натиск турецких войск. Однако турецкая армия, под командованием Сулейман – Паши насчитывающая 38 тыс. человек, так и не смогла овладеть этой важной высотой, оборонявшаяся русскими отрядами под командованием генерала Н. Г. Столетова, с численностью немногим больше 5 тыс. человек. С июля по октябрь 1877 г. шли сильные бои за Плевну, город Северной Болгарии, имеющий сильные оборонительные линии544544
  Победоносцев писал императору: «Вот и теперь, глядя на Плевну, мы покачиваем головами. Одни говорят: „что это чорт заколдовал эту Плевну“, а другие возражают: „нет, если уж заколдовал чорт, то не в Плевне, а в другом месте“» (Письма Победоносцева к Александру III. Т. I. Предис. М. П. Покровского. Москва, Новая Москва, 1926, стр. 83).


[Закрыть]. 12 октября генерал И. В. Гурко, взяв Горный Дубняк, отрезал сообщение Осман-паши, оборонявший Плевну. Ликвидировав все турецкие укрепления вокруг Плевны, русская армия начала осаду. Наконец, 28 октября 1877 г. 50 тыс. турецкая армия, после безуспешной попытки прорвать блокаду, сдалась в плен. На Закавказском направлении с весны 1877 г. развернулись жесточайшие бои. В ноябре пал Каре, русские войска продвинулись вглубь турецкой территории на несколько сотен километров. Осенью судьба войны была решена, русские войска двинулись через Балканы (горы Стара-Планина).

Турция запросила посредничества Англии, та согласилась. Но на представление английского посла Горчаков ответил, что Порта должна обратиться непосредственно к русским главнокомандующим в Европе и Азии. Для Турции это означало потери поддержки европейских держав, для европейских держав – призрак усиления России, что являлось недопустимым ни для первой, ни для второй стороны.

Тем временем влияние на ход события перешло в руки великого князя Николая Николаевича, мечтавшего не только о занятии Стамбула, но и о захвате азиатского берега проливов. 23 декабря вместе с болгарским ополчением преодолев горный перевал, русские войска вошли в Софию. 8 января заняли Андрианополь – стратегический пункт на подступах к Стамбулу, недалеко уже была турецкая столица. В Стамбуле царила паника, султан Абдул-Гамид II и его окружение бежали. Казалось, судьба Стамбула решена, но западные державы не могли допустить краха Османской империи. Посол Австрии Андраши, стал угрожать передвижением австрийской армии к русской границе и английского флота к Стамбулу. 2 февраля английская эскадра адмирала Горнби вошла в Дарданеллы и стала у Принцевых островов. Александр II в ответ приказал ускорить движение войск «как на Галлиноли, так и на Константинополь». Но это было последней попыткой форсировать сопротивление Европы. Русская армия понесла большие потери, и вести боевые действия против коалиции европейских государств было невозможно. 19 февраля 1878 г. в Сан-Стефано был подписан мирный договор между Россией и Турцией, по которому Турция признавала независимость славянских государств на Балканах, к России возвращалась южная часть Бессарабии, потерянная в Крымской войне, и присоединились новые крепости на Кавказе – Батум, Карс, Ардаган, Баязет. Таким образом, балканские славяне становились независимыми, а Россия приобретала преобладающее влияние на полуострове и экономический выход в Эгейское море. Слабым местом была Румыния, так как решенный обмен Бессарабии на болгарскую Добруджу резко задевал ее интересы.

Однако западные державы не хотели признавать условия мира как континентальную победу России, и потребовали пересмотра их на европейском конгрессе. России пришлось уступить, так как воевать сразу против Англии, Австрии, Турции, обиженной и находившейся на линии отступлении русских войск Румынии, при угрожающем нейтралитете германии, она не могла. В этот момент выступил Бисмарк с предложением посредничества Германии между Россией и Англией, где было достигнуто предварительное соглашение, подписанное 18 мая 1878 г. в Лондоне. В июне месяце «по просьбе русского правительства» Бисмарк созвал в Берлине европейский конгресс, который оформил лондонские постановление.

В конгрессе участвовали Россия, Турция, Франция, Италия, Германия, Англия и Австро-Венгрия. Болгарию расчленили на две части: серверная Болгария получила автономию, южная осталась в составе Османской империи; была сокращена территория Сербии, Черногории, Румынии, Австрия получила право оккупации Боснии и Герцеговины.

Война закончилась моральной победой Англии, заключившей 23 мая тайный союз с Турцией, и получившая за это Кипр. Но, все же Болгария, Румыния, Сербия и Черногория, уже получили новую жизнь. В России такое окончание войны вызвало взрыв негодований, направленного против Германии и Австрии. А. Горчаков написал Александру II: «Берлинский трактат есть самая черная страница в моей служебной карьере». Александр II приписал своей рукой: «И в моей так же»545545
  Русская старина. Т. 40. 1883. №10—12. СПб. Князь Александр Михайлович Горчаков в его разсказах из прошлаго. С. 179.


[Закрыть]. Между тем разногласия между державами и охлаждение к России росло и уже 25 сентября 1879 г. был подписан австро-германский союз прямо направленный против России и условно против Франции.

Устройство и быт любого государства это отображение связи сознания его общества с Богом-Творцом. Первая четверть XIX века в Европе характеризуется этапом постепенного угасания революционной волны как отголоска событий Великой французской революции. Создание крупнейшими европейскими державами «Священного Союза» в 1815 г. привело к некоторому усилению репрессивной политики и стабилизации существующей системы. Однако движение протеста низов за свои права и улучшение жизни в последние годы приобретает новые черты: в него активно включается постоянно увеличивающийся слой наемных рабочих.

Ярким примером прогрессивной модели общественного устройства может служить христианская Англия. Конечно, английское общество не стало исключением, и в нем имел действие мистических дух, чему наглядная демонстрация образование в Англии масонства, но его действие было сильно ограничено духовной связью англичан с Богом. Несмотря на все перекосы, несмотря на то, что и здесь в 30—40 е годы социальные проблемы достигли необычайной остроты, ее гражданам удалось сохранить свои традиционные и политические институты и избежать революции.

В ходе промышленного переворота экономическая мощь английской буржуазии (прежде всего промышленной) резко возросла, однако ее политически вес, как и всего третьего сословия, по-прежнему, оставался незначительным. В парламенте преобладали крупные землевладельцы (лендлорды), торговая и финансовая буржуазия. Политическая борьба разворачивалась вокруг реформирования парламентской системы в соответствии с проходящими в обществе изменениями. Первая крупная парламентская реформа была осуществлена в 1832 г. в связи с активизации оппозиционных сил и под воздействием революционных событий Европы. Впервые крупные промышленные города получили право парламентского представительства, избирательных прав добились все собственники земли, фермеры-арендаторы, домовладельцы, имеющие необходимый уровень дохода. Однако далеко не все проблемы были решены. В конце тридцатых годов рабочие, чье социальное положение оставалось тяжелым, встали на путь создания собственных организаций, которые выдвигали требования широких демократических реформ: введение всеобщего избирательного права, отмены имущественного ценза для парламентариев, тайного голосования и так далее. Все эти требования в 1836 г. были сведены в единый документ – хартию. По всей Англии развернулось массовое движение за принятие этой хартии. Ее сторонников стали называть «чартистами» (от «чартер» – хартия). В 1840 г. они учредили Национальную чартистскую ассоциацию, которая вскоре превратилась в разветвленную организацию, имевшая свой устав, денежные средства. Однако деятельность чартистов не была революционной, она ограничивались подачами петиций правительству, мирными манифестациями, идеологической политикой. Правительство разумно шло на компромисс. Еще в тридцатые годы был проведен ряд законов, отчасти улучшивший положение фабричных рабочих, в 1846 г. консервативное правительство Р. Пиля, отменило экспортные пошлины на английские товары, а также «хлебные законы» 1815 г., резко ограничивающие ввоз хлеба в Англию. В 1847 г. парламентом был принят закон об ограничении рабочего дня десятью часами. Осуществляя разумную политику свободной торговли, английская промышленность сумела наводнить своими товарами мировой рынок, что вело к получению промышленной буржуазии громадных прибылей, часть из которых направлялась на улучшение положения рабочих. В целом христианское общество Англии, с вытекающей взвешенной политикой взаимных уступок и компромиссов, позволила основным ее социальным группам решать насущные проблемы путем мирного т.н. эволюционного реформирования, об открытой же конфронтации сил, как манифестации с погромами, призывами браться за оружия и так далее, намека даже не было.

Не так гладко разворачивались события в католической Франции, религии с сильным присутствием мистицизма, пропитанного масонством и породившая философию атеизма. Становление Франции как буржуазного государства происходило намного тяжелее. Здесь бескомпромиссность и злоба с обеих сторон уже проявлялась отчетливо, власть шла на уступки только под сильным давлением низов, свергаемая ими и ставленая для выполнения и защиты интересов этой группы.

После прихода к власти в 1824 г. брата умершего Людовика XVIII, Карла Х дворянское реакционное движение, начавшееся в 1814—1815 гг., достигла своей кульминации. Был принят закон о выплате огромной денежной компенсации дворянам, потерявшим свое имущество в годы революции, новый король предпринял шаги по восстановлению крупного дворянского землевладения. Все это вызывало резкое недовольство широких слоев промышленной буржуазии и зажиточного крестьянства, стремившейся сохранить свои экономические и социальные позиции, приобретенные во время революции. Социальная конфронтация достигла своего пика в 1830 г., когда Карл Х незаконно распустил палату депутатов и изменил избирательный закон в пользу крупных землевладельцев. События стали приобретать вновь революционный характер. В течение «трех славных дней» (27—30 июля 1830 г.) в Париже происходили ожесточенные столкновения между королевскими войсками и восставшими, которым удалось в итоге захватить дворец Тюильри и все важнейшие городские центры. Династия Бурбонов была низложена. К власти пришел представитель Орлеанской династии – Луи Филипп, либерал-мистик. Новое правительство взяло курс на установление в стране конституционной монархии, ориентированной не на старую аристократию, а на интересы торгово-финансовой и промышленной буржуазии. Были расширены права Палаты депутатов, снижен имущественный ценз, введено местное самоуправление, восстановлены права прессы. Таким образом, на смену дворянской католической монархии пришла буржуазная либеральная умеренно-мистическая монархия, получившая наименование Июльской. Революция во Франции воодушевила многих сторонников либерализма в Европе. Представители ряда немецких государств-княжеств, с их похожими либеральными воззрениями вынуждены были отречься от престола, здесь принимаются конституции, обеспечивающие т.н. гражданские права. В это же время по всей Европе прошла волна выступлений национально-освободительного характера. В результате длительной борьбы в 1830 г. Греция добивается независимости от Турции, ставшая в 1843 г. конституционной монархией. В 1831 г. самостоятельность получает Бельгия, свергнувшая власть Голландского короля.

Сознание общества Западной Европы в это время можно характеризовать как сильным присутствием мистицизма, откровенным и скрытым в виде гуманизма. Система подавления начинает действовать с новой силой, пусть и в новых, конституционных рамках. И крупная буржуазия, добившись политических прав, теперь сама превращается в «новое» дворянство, снова возвращая общество к поляризации социальных групп. К росту социальной напряженности добавились и объективные (от Бога допускаемые) факторы, такие как неурожай и голод 1847 г. в ряде стран Европы, экономический кризис перепроизводства (а точнее, финансовая неразбериха) приведший к массовой безработице и нищете. Все революционные события 1848 г. возглавлялись преимущественно либеральной интеллигенцией, вдохновляемая идеями Французской революции. Основой движущей силой революции становится рабочий класс.