Текст книги "Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист"

Встреча седьмая

Её организовала, сама того не подозревая, соседка с верхнего этажа Татьяна Анатольевна Третьякова. Вера Максимовна уже поняла, что если где появляется Коновалов, то в этом месте начинаются всякие события, иной раз принимающие неожиданное направление. Поэтому заодно придётся описать влияние Родиона Алексеевича на жизнь семьи Третьяковых.

Это была обычная интеллигентная средняя семья. Павел Иванович работал начальником техотдела на заводе. Его жена Татьяна была учительницей, а дочь Майя старшеклассницей. Татьяна была потомственной интеллигенткой, а Павел, по старым понятиям, был примак из простых. Мужчина он был очень даже ничего себе, но несколько вялый. Чувствовалось, что должность была ему потолком. Им не было ещё и сорока лет. Даша и Майя сдружились ещё в детстве, небольшая разница в возрасте им не мешала, а следом познакомились и их родители.

В эту мартовскую субботу Татьяна посетила гипермаркет. Закупив продуктов и прочей хозяйственной мелочи, она хотела уже уходить, но её как магнитом притянуло к отделу, торговавшему надувными матрасами и прочими подобными вещами. Здесь накануне Павел купил такой матрас, но он оказался не того размера, а чек потерялся. Татьяна знала, что обменять или сдать матрас даже с нетронутой упаковкой без магазинного чека невозможно, но в какой-то безумной надежде всё-таки подошла к полкам. Увы, продавцы поведением напоминали роботов, они не были рассчитаны на обычный разговор и тем более на сочувствие. Вот и сейчас девушка в униформе, глядя в пространство, голосом автоответчика говорила высокому мужчине, что нужные ему размеры завезут через два дня. Прислушавшись, Татьяна поняла, что это её шанс, так как мужчине нужен был матрас того размера, от которого она хотела избавиться. Она подошла к нему и предложила сделку. Он внимательно осмотрел её с головы до ног и сказал:

– Хорошо, давайте.

– Дело в том, что он у меня дома. Я ведь хотела его сдать, не ожидала, что покупатель сыщется. Если вас не затруднит, то проедем ко мне домой, тут не очень далеко.

Родион Алексеевич, а это был он, подумал ещё и согласился, но с условием проверки качества товара на месте. Татьяна обрадовалась и направилась, было, к остановке, но Родион усадил её в свою машину. По дороге Коновалов пожаловался, что матрасы эти низкого качества, и он покупает уже третий:

– Хорошую вещь купить трудно, и высокая цена не всегда гарантирует качество. То есть дефицит как был, так и остался. Полки, заваленные китайским ширпотребом, его просто маскируют.

В целом Татьяна была с ним согласна.

У Третьяковых была собака, молодая немецкая овчарка. Она у них просто жила, необученная и довольно безалаберная. А в последнее время стала невыносимой – лаяла на людей, не слушалась, и прогуливать её стало нелегко. Неудивительно, что хрупкая Майя, когда была её очередь выгуливать собаку, просила Дашу, если та была дома, помочь ей. Вот и в этот раз, когда машина заехала во двор, они тащили упирающуюся псину с прогулки. Увидев их, Татьяна сказала:

– Ой, а вот и дочка моя с подругой!

Родион спросил:

– Так это ваша собака?

– Да. А что?

Он не ответил, вылез из машины и направился прямо к животному. Татьяна покинула салон и, увидев намерение мужчины, крикнула:

– Осторожно! Собака злая.

Но Родион на её слова внимания не обратил. Заметив его приближение, собака оскалилась и зарычала. Даша обеспокоенно сказала:

– Вы чего, дядя? Ведь укусит!

Но Коновалов, протягивая к собаке левую руку, успокоил девушку:

– Всё нормально.

Овчарка слегка изогнулась и всей пастью схватила мужчину за голую кисть руки. Татьяна издала задушенный вопль и, закрыв рот ладонью, выпучила глаза. Даша и Майя тоже застыли в испуге. Однако он не стал вырывать руку из пасти, а пристально посмотрел собаке в глаза и вполголоса произнёс:

– Только посмей!

И случилось чудо. Овчарка выпустила руку, легла на брюхо, положила голову на лапы и тихо заскулила. На руке остались отпечатки зубов, но крови не было. Этой же левой рукой мужчина взял собаку за голову, внимательно посмотрел ей в глаза и воскликнул:

– Эге! Да ты ведь умница.

И, обращаясь к оторопевшим девушкам, пояснил:

– Немецкие овчарки в массе своей туповаты, но среди них иной раз попадаются такие экземпляры, что ахнешь. Ваша собачка, похоже, из них. Как зовут?

Майя ответила:

– Фирма.

– Н-да, щенят, стало быть, будете называть Корпорацией или Филиалом. Впрочем, собаке без разницы, а имя в принципе хорошее, звучное и короткое. Пойдёт.

И, повернувшись к Татьяне, сообщил:

– К сожалению, ваша собака больна, гражданочка, и довольно серьёзно.

Татьяна стала приходить в себя:

– Ой, так вы кинолог, специалист по собакам?

– Ну, что вы, какой кинолог? Я разбираюсь не только в собаках, но и в лошадях, коровах и прочих четвероногих, а также в птицах.

– Так вы ветврач?

– У меня нет такого диплома, но кое-что в этой области я знаю.

Майя воскликнула:

– Я поняла! Ветеринары так не делают. Вы – дрессировщик!

– Ну, это ближе к истине, но я давно не практикую.

Татьяна оживилась:

– Ой, сразу видно, что вы специалист, так скажите, чем больна наша собака. Это не заразно? Надеюсь, не бешенство?

Мужчина присел на корточки и ещё раз осмотрел овчарку, заглянул в уши, зубы и что-то ей помял. Та доверчиво смотрела на него и слегка помахивала хвостом, не выказывая беспокойства и агрессии. Поднявшись, он сказал:

– Инфекции нет, значительных соматических изменений тоже, тонус вялый, но это следствие основного заболевания. У вашей собаки невроз и довольно запущенный. Она ведь последнее время ведёт себя неадекватно?

– Да. А разве у собак бывают неврозы?

Укоризненный взгляд:

– Бывают. Вы, наверное, первый раз собаку держите, если такие вопросы задаёте.

– Это правда, опыта у нас нет.

– Видите ли, дамочка, природа, создавая собаку, создала идеального слугу человеку. На самом деле они почти как мы, только на ином уровне, и они это прекрасно понимают. Люди не всегда. Собака не предмет, это живое существо и весьма развитое. Среди них есть умные и глупые, подлые и добродушные, хитрые и простые. У них есть типы характеров, и есть чувство справедливости. Они способны на любовь и преданность. Способны даже перенять некоторые пороки. Многое в медицине вначале испытывали на собаках. И невроз у собаки может возникнуть по человечески понятным причинам.

– Это настолько серьёзно?

– Безусловно. Вывести собаке глистов куда как просто, а здесь проблема сложная.

– Но вылечить-то нашу собаку можно?

– Вполне. Было бы желание.

– А вы не могли бы нам в этом помочь?

– Так это ж не укол уколоть! Процесс займёт время, а я не практикую. Но я могу вам помочь советом и рекомендациями, и если вы отнесётесь к ним серьёзно, то всё будет в порядке.

– А это в наших силах?

– При наличии желания вполне. Но желание должно быть у всех членов семьи.

Майя с энтузиазмом произнесла:

– У меня есть!

– Но перед тем, как что-то советовать, я должен увидеть место обитания собаки.

Татьяну слегка покоробило то, что её квартиру назвали местом обитания, чуть ли не конурой, но она радушно пригласила посетить жилище. Родион снял поводок с ошейника и скомандовал:

– Фирма! Рядом!

Собака послушно заняла место и вильнула хвостом.

– Пошли смотреть твои апартаменты.

И когда он двинулся вслед за Татьяной, Фирма пошла рядом с ним и чуть впереди. Майя посмотрела на Дашу, та пожала плечами, и они пошли следом, замыкая процессию. Когда зашли в квартиру, собака с разбегу запрыгнула на свой диван в прихожей. Родион недовольно спросил:

– Она там спит?

– Ну да.

– Вы бы ещё пуховую перину ей подослали.

Он осмотрелся, выбрал место в углу и позвал собаку. Когда Фирма подошла, он указал рукой это место, несильно шлёпнул её по носу и скомандовал:

– Сидеть! Теперь это твоё место.

Фирма послушно села, и пока Родион находился в квартире, не сходила с этого пятачка.

Он сказал Татьяне:

– Достаточно постелить какой-нибудь коврик или ряднушку, лишь бы не из искусственного волокна или пластика. Шерсть и хлопок.

Затем, никого не спрашивая, осмотрел всю квартиру, включая кухню. После чего все расселись в гостиной. Татьяна уже пришла в норму и обрела обычную для неё самоуверенность, присущую всем педагогам:

– И что скажете? Условия обитания для собаки приемлемы?

– Ну, для организма собаки много и не требуется – кормёжка и возможность двигаться. Хоромы для этого не нужны, собака всё равно не оценит. Здесь другое. Лично вам я могу дать только один совет – продайте собаку или отдайте её в хорошие, грамотные руки. У вас ей плохо, да и вам она ни к чему.

Тут же раздался возглас Майи:

– Никогда!

Теперь, увидев потенциал Фирмы, она поняла, что не расстанется с этим чудным животным. Опешившая от такого совета Татьяна, возмутилась:

– Но почему? Да, мы не имеем опыта, но ведь можем научиться, выдрессировать.

– Дрессировка – это механическая часть, внешнее действие. Книжек полно, по ним любому доступно. Здесь иное. Собака это серьёзно, и очень. А вы даже не представляете глубины проблемы. Это ведь не телевизор отремонтировать или научиться компьютером щёлкать. Не хочу вас обидеть, но там, где подростки вмешиваются в разговоры взрослых и высказывают свои мнения, там, где серьёзные вопросы решаются в отсутствие главы семьи, то есть вашего мужа, у любой собаки как дрессированной, так и необученной, просто обязан возникнуть невроз.

– Господи, при чём тут муж?

– Именно потому, что он здесь ни при чём, вам и следует избавиться от собаки, чтобы совсем её не искалечить. Ведь как-то жили вы до этого?

Майя соображала быстро:

– Я сбегаю за папой, он внизу играет в преферанс.

Когда они с Дашей ушли, Татьяна сказала:

– Давайте хоть познакомимся.

Они представились по полной форме. Татьяна чувствовала, что этот человек каким-то образом её унижает. И непонятно почему. Родион сказал:

– Давайте посмотрим ваш матрас, и если за это время ваш муж не придёт, значит, пустое перекладывание бумажек для него дороже живого умного существа, а значит, и говорить не о чем.

И он занялся матрасом. Татьяна попыталась как-то повлиять на Родиона:

– И всё-таки простите, Родион Алексеевич. Неужели я, на ваш взгляд, такая глупая, что не смогу понять того, что вы собираетесь рассказать мужу?

– Дело не в уме или глупости и даже не в образовании. Причина в природной данности, в том, что вы – женщина, а это непреодолимо.

Татьяна не верила своим ушам:

– Это вы намекаете, что если я женщина, то не смогу понять того, что сможет понять мужчина? Да это же откровенная дискриминация по половому признаку!

– Татьяна Анатольевна! Вы о чём? Лично я не собираюсь ущемлять ваши женские права. Это для Фирмы они пустой звук. Расскажите ей про эмансипацию. Она живёт в мире, где правят законы биологии, а не выдумки психопаток. Эти законы никто не отменял и для людей. Про это я вам и толкую. Женщине самой природой не дано того, что дано мужчине. Умом вы поймёте всё, что я вам скажу, но осуществить будете не в состоянии.

Татьяна вскипела не на шутку:

– А как же вон есть женщины, а управляются с собаками вполне успешно.

– Действительно, есть. И женский бокс есть. А которые успешно, то возникает вопрос, а женщины ли они в полной мере? В этом деле много нюансов. Например, быть владельцем собаки не всегда означает быть её хозяином. Это не синонимы. Частенько хозяином является именно собака.

Тут пришёл Павел Иванович. Пулька расписывалась прилично, был удачный мизер, и лицо его выражало досаду от прерванной игры. Скорее всего, он явился под натиском Майи. После знакомства Родион Алексеевич предложил беседу наедине. Выбор места пал на комнату Майи, как наиболее звукоизолированную. Татьяна обиженно поджала губы и уселась ждать. К ней присоединились остальные. Всем было интересно. Оставшись наедине с Родионом, Павел Иванович спросил:

– Вы, собственно, по какому профилю специалист?

– В данном случае по животному.

– А конкретнее?

– Знаете, я ведь случайно у вас оказался. Если бы я шёл сюда по приглашению, то захватил бы свои дипломы. А чего вы, собственно, опасаетесь?

– Сколько вы возьмёте за услуги?

– Нисколько. Я не адвокат, чтобы за слова деньги брать, а услуг никаких вам делать не собираюсь. Просто как опытный в обращении с собаками человек могу кое-что посоветовать. Следовать этим советам или нет, решать вам.

– А почему такая секретность?

– Если вы терпеливо дослушаете до конца, то надобность в этом вопросе отпадёт. Вы готовы, Павел?

– В общем, да.

– Сейчас я задам главный вопрос, и если вы ответите утвердительно, то мы продолжим, а если отрицательно, то я не буду тут порожняки гонять, и мы разойдёмся по своим делам. Итак: вы на самом деле хотите иметь здоровую и умную собаку? Действительно нуждаетесь в преданном четвероногом друге? Не торопитесь, подумайте. Ни в коем случае не учитывайте желания и мнения ваших близких. Решение должно быть лично ваше, вашего сердца. Любое будет благом. Если собака вам в обузу, лучше честно в этом признаться и избавиться от неё. Будет лучше и вам, и ей.

Павел задумался. Он почувствовал, что этот человек подвёл его к какой-то черте, переступив которую, назад не отыграешь. Но что-то его подтолкнуло, и, глядя в глаза собеседнику, он сказал:

– Я – за.

Родион Алексеевич передохнул и облегчённо сказал:

– Ну что ж, значит, я не ошибся. Возможно, у вас и хватит пороху. Раз так, то слушайте, не перебивая. Кое-что я ещё буду уточнять, отвечайте кратко, без дополнений. Выслушайте всё до конца. Многое покажется вам банальным, странным, а местами неприемлемым. Терпите, всему есть объяснения, и у всего есть связи. В конце концов, у вас всегда есть возможность отказаться и не принять. Всего и делов. Будете жить как прежде, и только.

Павел просто кивнул, он не был разговорчив. И Коновалов приступил к его обработке:

– С вами легко говорить, Павел Иванович, вы образованны, и разжёвывать вам не нужно. Другое дело, что мы не всегда анализируем известное и не всегда рассматриваем находящееся перед глазами. На это и обратим внимание. Вы, конечно, знаете, что собака – одомашненный волк. Но не все задумываются, что привитая волку толерантность к человеку нисколько не мешает собаке жить исконным волчьим законом. Ведь в социальном плане мы с ними похожи, но это не бросается в глаза. И именно поэтому собака стала первым прирученным животным. Волчьи стайно-семейные отношения органично вписались в семейные отношения человека. Особенно если учесть, что в те древние времена сама структура человеческой семьи была другая. То есть древние общества представляли собой те же стаи. И в этом процессе вряд ли только человек был инициатором этого социального симбиоза. Современных сибирских лаек трудно даже считать прирученными животными, они, скорее, партнёры человека-охотника.

Таким образом, хотите вы этого или нет, но собака является членом вашей семьи, даже если вы этого не признаёте и числите её деталью интерьера. Сама собака считает вашу семью своей стаей и ведёт себя в полном соответствии с существующей у волков семейной иерархией. По-другому она просто не может. Так по поведению собаки иной раз можно судить о внутрисемейных отношениях людей, её владельцев. В вашем случае это хрестоматийно наглядно. Судя по всему, в вашей семье вообще нет главы. Нет не только кучера, но и вожжей.

Как у людей, так и у собак два основных типа характера – лидеры и подчинённые. В волчье-собачьей иерархии это необычайно важно, ведь им, в отличие от людей, больше не на что опереться. Собака чувствует себя комфортно в присутствии вожака, который руководит и защищает. Он – оплот. Либо когда она сама лидер. Вот вы как-то приспособились к такой жизни, а для вашей собаки отсутствие вожака непереносимо. Она просто не знает, какому богу молиться, и находится в постоянном стрессе, что и вызвало невроз. Будь на её месте кобель, то он бы вас уже построил и сам стал главным. Самки тоже иногда бывают вожаками, но только пожилые. Как и у людей.

Чтобы было понятней, представьте себе, Павел, аналогичную ситуацию с человеком. Допустим, устроились вы на работу, пришли. Все там чем-то заняты, копошатся, а вот начальника нет вообще, и нет никого, кто бы вам объяснил ваши конкретные обязанности. Вы пытаетесь что-то узнать у других людей, но вас либо прогоняют, либо обещают надавать по шее за то, что слоняетесь без дела. Скорее всего, вы оттуда сбежите, иначе ведь свихнуться можно, а вашей собаке бежать некуда. Вот причина её невроза, и если ничего не изменится, то собака испортится совсем. И беседую я с вами исключительно в интересах собаки. Мне её жаль, ведь она умница. Ваша семейная жизнь мне неинтересна.

Выхода здесь всего два. Самый простой – это избавиться от собаки. Второе гораздо труднее. Вы лично, своей персоной должны стать настоящим главой семьи, лидером и вожаком. И тогда проблемы с собакой решатся сами собой, как и многие другие, а в том, что они имеются, я не сомневаюсь. Если вас задели мои слова, то я извиняюсь и ухожу.

Павел, глядя в сторону, как-то через силу сказал:

– Продолжайте.

– Хорошо. Значит, я в вас не ошибся. С другим бы и не разговаривал.

– Почему?

– Интуиция мне подсказывает, что по характеру вы лидер, социальный вожак, но по какой-то причине зажатый. В армии служили?

– Да.

– Сержант?

– Да.

– А вы никогда не задумывались, почему именно вас из десяти новобранцев послали учиться на сержанта?

– Как-то не думал. Выбрали и всё.

– Начальники действительно не всегда бывают умные, но они обладают чутьём на своих, на людей с лидерскими задатками. Ошибиться они не могли, что-то в вас было. Вы сержантом правильным были? Гнобили маменькиных сынков?

– Было дело. Без этого нельзя.

– Вот оно! Я понял. Вы из простой и небогатой семьи?

– Да.

– После армии институт. Подработка. Из-за неё домашним мальчикам вы проигрывали и немного закомплексовали. Потом женитьба и вхождение в интеллигентную семью, где вас окончательно глушанули воспитанием и привитием хороших манер. Вам внушили, что солдафонство, прямота и грубая сила неэтичны и бескультурны. Вы поддались и решили быть другим, изменить свою природу и стать образцовым исполнителем.

Эх, дорогой мой, вы им никогда не будете, поскольку у вас другое предназначение. Природу не обманешь и не обойдёшь. Это как если бы вы стали мазаться сажей, чтобы быть похожим на окружающих негров. Продержитесь до первого дождя. А потом?

Вы играете на чужом поле и никогда не будете там своим. Какая у вас должность?

– Начальник техотдела.

– Вот. Значит, директор видит в вас уже не сержанта, а офицера, командира. Он ещё на что-то надеется, но надолго его не хватит. Неужели вы об этом мечтали? О тупом сытеньком существовании с преферансом по выходным? Зависеть от всех и деликатностью глушить свои инстинкты? Неужели вы настолько в этом завязли, что нет сил выбраться? Не верю! Вы только посмотрите вокруг – жизнь играет красками, весёлыми и мрачными, страсти кипят, кто-то делает карьеру, кто-то пробивается, а потом с треском проваливается. Почему вы в стороне от этого праздника жизни? Вы молоды, образованны, энергичны и честолюбивы, а ваш последний поворот ещё очень далеко. Чего боитесь? Перемен? Да это же ваша стихия!

Пристальный взгляд синих глаз странно завораживал, и под его действием слова Коновалова укладывались в сознание Павла, минуя всякий контроль здравого смысла. Это не был гипноз, потому что Павла Ивановича охватило несвойственное ему лёгкое возбуждение, и он начал нервно застёгивать и расстёгивать пуговицы на рубашке. Казалось, что этот змий-искуситель кошкой вытягивает у него из души нечто давнее и смутное, а затем, облекая это в слова, превращает в его, Павла, конкретные желания. И Павел Иванович вдруг почувствовал, что его вялость и пофигизм это маска, которую в его воле сбросить, и непонятно, зачем он столько лет её таскал на себе. А Коновалов продолжал натиск:

– Вам и делать-то для этого ничего не нужно. Необходимо просто стать самим собой. Взять и однажды сбросить с себя тенета навязанных условностей. Вы потом удивитесь тому, сколько окружающих людей этим осчастливите, в первую очередь себя. Я уж не говорю про собаку. Работа, например. Ваши акции резко поднимутся. Разве не увлекательно делать карьеру? Ещё как! Я догадываюсь, что у вас в бюро сидят умненькие мальчики инженеры и за спиной подшучивают над вашими якобы куцыми книжными знаниями. Не нужно в этом с ними тягаться. В эрудиции вам их не догнать, да и ни к чему это. Эрудиция не интеллект, и хорошему руководству иногда даже мешает. Просто вспомните сержантский опыт, когда шибко грамотные отжимались. Они грамотные, вот пусть и работают, а вы задаёте направление, а кто из вас умнее, надо ещё посмотреть. Кто не умеет работать, тот руководит, но он не обязан быть дураком.

Знаешь, почему население любой страны недовольно своим правительством? От банальной зависти. Министры ведь тоже люди, и некоторые из них не блещут интеллектом. И вот, некий умный гражданин смотрит на такого министра и думает – а почему не он, да он на его месте… Никогда не будет он на его месте, несмотря ни на какие умственные способности, потому что для этого нужны иные качества – воля и характер. Характер в первую очередь. Испокон веку миром правят не интеллектуалы, а солдафоны-властолюбцы. У тебя есть воля и характер, но ты их не используешь. Признайся себе, кто ты такой, и больше не комплексуй. Извини, Павел, что я так фамильярно.

Голос у Павла слегка осел:

– Ничего, нормально. А как всё это конкретно?

– Значит, предпосылки тебе ясны, и мы дошли до действий. Тут можно было бы расписать тебе программу аутотренинга, но это долго и малоэффективно. Может не сработать, крепко ты засел. Но есть способ, Павло, быстрый и очень эффективный. Знаешь, как гипнотизёры щёлкают пальцами, расколдовывая спящих? Если не видел, то наверняка слышал. Так ты эти годы тоже как под гипнозом жил, и тебе, чтобы проснуться, нужен такой щелчок. И сделаешь его себе сам.

Коновалов пристально смотрел в глаза Павлу:

– Слушай внимательно. Для начала вылечишь собаку. Это займёт у тебя не более полминуты, а всё остальное пойдёт уже на автомате.

Произойдёт это в особенный день. Дождись его обязательно. В этот день у тебя будет очень плохое настроение, тебе нагадят в душу на работе, толкнут на остановке, и при этом какой-нибудь хам плюнет тебе на ботинок или ещё что-то в этом роде. Так ты ни на ком зло не срывай, береги его до дому. А когда зайдёшь в квартиру, то обязательно на глазах у Фирмы, это очень важный момент, хорошенько и от души дай по морде жене. Собака, скорее всего, будет на своём диване, так ты в порыве гнева сбрось её оттуда и дай ногой крепкого пенделя с криком «марш на место». Она прибежит туда, где я его указал. Если высунется дочка, рявкни на неё внушительно, а чтобы адреналин сгорел, поработай физически – диван собачий стащи на помойку. Всё. Только не перепутай порядок действий, иначе тебя покусают все.

На следующий день при твоём появлении Фирма кинется лизнуть тебя в нос. Не противься. Этим она выражает своё признание тебя главным, вожаком и полубогом. Всё, она уже счастлива, и ты можешь лепить из неё как из глины что угодно. Технику можешь узнать из любого пособия по дрессировке, у тебя всё пойдёт как по маслу.

Боже, Павло, какое это увлекательное дело! У меня был кобель по кличке Патрон. Так он по моей команде ходил по магазинам за продуктами, где стоял в очереди, если она была, и не пускал тех, кто пёрся без очереди. Свою Фирму ты выучишь и не такому, она способная. В цирке удавятся.

Павел, огорошенный таким советом, растерянно спросил:

– А жену-то за что?

Вопрос успокоил Родиона. Если Павел Иванович интересуется деталями, а не общей постановкой проблемы, то, значит, он проникся, и дело, считай, сделано. Откинувшись на спинку стула, Родион будничным тоном ответил:

– Да ни за что. Для авторитета. Чтобы знала своё место в строю, и кто здесь главный.

– Но это же, того, как-то несправедливо.

– Эк тебя охмурили, поборник справедливости. Весь смысл как раз в её отсутствии. Твои действия являются лекарством, и не только для собаки, но и для жены с дочкой. А несправедливость многократно усиливает эффект воздействия этого лекарства.

Известный писатель и филолог Лев Успенский в молодости был землемером и весьма реалистично отразил первые годы советской власти в своих рассказах. В одном из них он описывает, как землемер размежёвывал землю между деревнями. Межу отбили, а как пограничное место запомнить? Один крестьянин тут же поймал первого подвернувшегося под руку мальчишку, они ведь всегда толкутся там, где надо и где не надо, и ни за что ни про что немилосердно вздул его розгами. Удивлённому землемеру объяснили, что это обычная практика создания живого носителя памяти границы. Ведь если бы парнишке навешали за дело, то в скором времени он бы всё забыл, а неповинно избитый на всю жизнь запомнит место, где это произошло. И тебе, Павел, прямая выгода от несправедливого избиения, потому что запоминается это надолго, и тебе не придётся часто использовать это средство.

– Всё равно, как-то ни с того ни с сего.

– О-о! А вот поводов навалом. Тапки не на месте. Почему в квартире жарко. Если не жарко, то почему холодно. Кстати, квартира чья? Кому из вас принадлежит?

– Жене.

– Вот за это и дай ей в репу, чтобы перья не поднимала. Главное – не трусь. Подумай, чего тебе бояться? С работы выгонят? Лучшую найдёшь, такие кадры на дороге не валяются. Квартира? Да ты их ещё три купишь. Развод? В зеркало на себя глянь. На рынке женихов ты вне конкурса. Приберут к рукам в момент. Шантаж дочкой? Мимо, ты их ещё восемь заведёшь, и не только дочек.

Но не сомневайся, ничего этого не случится. Жена твоя далеко не дура, чтобы такого молодца упустить. Если учует реальную опасность разрыва, то в лепёшку разобьётся, спесью своей пожертвует, а приспособится ко всему. Бабы на это мастера. И вообще, скажу тебе, женщины живут не столько разумом, как чувствами и инстинктами, а потому психология их в какой-то мере смахивает на собачью. Только собака, в простоте своей, сразу тебя признает и полюбит, а твоим дамам на это времени потребуется больше. И приблизительно через полгода обе вдруг осознают, что хотя и побаиваются, но в то же время горячо тебя любят и гордятся тобой. А дочка будет умной и послушной без всяких твоих нотаций. Лучше авторитарного метода воспитания ещё ничего не придумано.

Будучи технарём, Павел Иванович ко всяким неточным знаниям, куда входила и психология, относился скептически, но выводы Коновалова воспринял серьёзно, вероятно из-за редкой их нестандартности. А советник уже заканчивал наставления:

– Я понимаю, что перестроиться труднее всего психологически, и напоследок постараюсь избавить тебя от сомнений и пустых угрызений совести. Справедливость, как таковая, понятие само по себе относительное и спорное. А в применении к жёнам, не к женщинам вообще, а именно к жёнам, имеет свои особенности и нюансы. Если кратко, без подробных выкладок, то выглядит это так. Все незамужние женщины были, есть и будут товаром. А в самом институте брака заключён некий тайный порок, связанный с этим обстоятельством. Можно сказать, первородный грех. Отсюда следствие, причём незыблемое – в семейной жизни в любых неудачах и грехах мужа, в любых его неурядицах виновата жена. Всегда и без исключений.

Многие женщины это интуитивно чувствуют и превентивно пудрят мозги своим супругам, чтобы не думали лишнего. Методы применяют самые разные: от банальных слёз и упрёков о загубленной жизни до битья посуды и применения скалки. Но и среди мужей встречаются светлые головы. Наверняка тебе известен старый анекдот о муже, который, придя домой, с порога, молча, бьёт жену по морде. А на вопрос жены: «За что?», отвечает, мол, если бы знал за что, то убил бы. Так вот, это не анекдот. Это настоящая притча. Притча о проницательном муже, который убеждён в своей правоте, и только недостаток информации ограничивает его действия в отношении жены. Ницше разбирался в этих делах. Старик советовал общаться с женщиной, не выпуская плётку из рук. Но это теория, а вот тебе пример из жизни.

Есть у меня приятель, Витя Фунт. Однажды сидим у него в мастерской. Человек он хозяйственный и мастеровой. Зажал в тисках какую-то медяшку и нарезает в ней резьбу. Вдруг ломается метчик, такое случается. Витя, не говоря ни слова, выходит из мастерской, находит во дворе свою жену Милу и даёт ей пощёчину. После чего возвращается и спокойно продолжает возиться с этой медной деталью. Я удивился, но помалкиваю, потому что чужая семья – потёмки, и лучше туда не лезть. Всякое бывает. Может, он ещё вчера хотел ей врезать, да закрутился, забыл, а сейчас вдруг вспомнил. Но появившаяся Мила прояснила ситуацию, спросив:

– Витя, а на цей раз за шо?

– Метчик сломался.

– Ай-я-яй! А може вин бракованный бул?

Витя потемнел лицом, и взгляд его стал суровым:

– Опять за своё? Оправдываешься?

– Ни, це я так. Пиду курчатам пшена сыпну.

И Мила засеменила прочь, от греха подальше. Тут уж я не выдержал и поинтересовался виной Милы в поломке метчика. Витя тут же изложил мне ход событий дня, начиная с того, что Мила разбудила его раньше времени, а затем легко выстроил причинно-следственную связь, доказывающую причастность жены к поломке инструмента. Трудно возражать против логики, но я ему говорю:

– В целом я с тобой, Витя, согласен. Организованное женой с утра плохое настроение может способствовать всяким неприятностям, вплоть до аварии на дороге. Но суров ты, Витя, без меры, всё-таки Мила причастна к делу косвенно, ведь не толкнула же она тебя прямо под руку.

– Так и я ж косвенно – ладошкой. А если бы прямо, то получила бы кулаком. У нас всё по справедливости.

Позже, из разговора с Милой я узнал, что они давно живут таким порядком, когда во всём виновата жена.

Стесняясь своего интереса к рассказу, Павел Иванович спросил:

– И она не разводится с ним? Мазохистка что ли?

– Они совершенно нормальные люди без всяких садо-мазо извращений, потому что оба не испытывают никакого наслаждения от побоев. Живут они в любви и понимании много лет и разводиться не собираются. В конце концов, дерётся Витя редко, зато жену в обиду не даёт. Мила умная женщина, не зря когда-то была депутатом Верховного Совета. Она согласилась с тем, что виновата всегда и во всём и приспособилась к этому. Например, едут они на машине, и вдруг спускает колесо. Мила тут же говорит:

– Витя, я знаю, це из-за мэне. Много важу. Зараз сама запаску поставлю.

И проезжающие мимо мужики завистливо смотрят, как здоровая тётка, колыхая огромным задом, сноровисто меняет колесо, а муж покуривает, разглядывая облака.