Текст книги "Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист"

– Зачем?

– Не поладили чего-то, а у Коновалова было плохое настроение. И ничего, тот утёрся и ушёл счастливый.

– Почему счастливый?

– Потому что в ухо не получил, а ведь мог. Когда мы познакомились, я держал Коновалова за простачка, но после того, как увидел его в городе в милицейской форме, стал задумываться, кто же он на самом деле. Вот тебе ещё история для размышлений.

Поселился один молодой дипломат в гостинице «Ростов». Наш, советский. Сам при должности, и отец у него министерский генерал. Он сюда в гости или ещё зачем-то пожаловал, суть не в этом. С женой. Мне довелось её видеть. Эх, Костин, по сравнению с ней, все наши кинокрасотки просто доярки. И представь: возвращается днём этот чин дипломатический к себе в номер, заходит в спальню, а там, в кровати голые его жена и Коновалов. Развлекаются природным образом, то есть любовью. Что, ты думаешь, было дальше? Голый Коновалов поднимается и спрашивает того, почему он не постучался. А потом пинками под зад выгоняет из спальни и, ничуть не стесняясь обалдевшей горничной, делает дипломату выговор. А тот просит у Коновалова прощения и обещает впредь стучаться. И пока он тут гостил, Коновалов там дневал и ночевал с бабой, коньячком и икорочкой на закуску. Это правда, хотя и похожа на лихую выдумку. Я их своими глазами в гостинице видел, но это всё ерунда. Он в самом деле как-то связан с КГБ. Ещё когда я работал в комсомоле, он при мне размазал по стенке сотрудника КГБ, и ему за это ничего не было. Меня тогда вызвали и предупредили, чтобы я Коновалова обходил стороной.

В общем, мы резко выходим из игры. Надеюсь, Костин, ты всё понял, и болтать об этом ни к чему. Сегодня же составишь доклад, мол, профсоюз против, несоответствие уставу, проект непродуман и всё в этом духе. Дня через два, а может и раньше, сам зачитаешь на совещании у Киреева.

Через два дня мы с Ласкирёвым сидели у товарища Киреева на совещании, хотя совещанием это назвать было трудно. Я зачитал доклад, содержание которого повторяло мысли Коновалова, но в более адекватном изложении, где выводом был обоснованный отказ профсоюза в поддержке почина. Потом пришёл начальник треста, что-то тихо рассказал Кирееву, тоскливо на нас посмотрел и откланялся. Киреев поморщился и сказал, что следует отложить это дело до лучших времён. Уже попрощавшись, он сказал мне, чтобы я зашёл к нему на следующий день.

К вечеру Ласкирёв кое-что разузнал и позвонил мне:

– Ну, Костин, не знаю подробностей, но Крылов погорел полностью – с женой развод, из партии вон, а значит, и с работы. Крепко его Коновалов приложил – кража, разбой, пьянка с шалавами и потеря партбилета. Ватник всё-таки он упёр. Надо же так устроить? Всё бы ничего, но как Коновалов устроил, что Крылов ещё и триппер поймал?

– Аким Яковлевич! Ну ладно, пустился Крылов во все тяжкие, но причём тут Коновалов? Он у меня всё время был на глазах. Что он мог сделать?

– Вот в этом и есть высший класс интриги – у всех на глазах дела проворачивать. Загаженный автобус тоже его рук дело. Я абсолютно уверен в этом.

Спорить с этой нелепицей я не стал. Было ясно, что Ласкирёв просто-напросто боится Коновалова и приписывает ему все грехи мира.

На следующий день я был у Киреева, где и состоялся наш знаменательный разговор. Сначала я кратко поведал о случившемся накануне и при этом упомянул Фелюгина. Киреев удивился:

– Погоди, погоди! Это то самое место, где Фелюгин кандидатом в покойники стал? Где этот местный «Цицерон» действует? Как его?

– Коновалов.

– Не повезло парторгу. Сунулся, не зная брода.

И Киреев рассказал про Фелюгина. Как ни странно, его положение улучшилось благодаря тому же Коновалову. Ко Дню Конституции в адрес обкома шли традиционные поздравительные телеграммы, так называемые «адреса». Установленной формы, они мало отличались друг от друга, да их никто и не читал. Но одна привлекла внимание необычностью. Она была адресована кандидату в почётные члены бригады т. Фелюгину и завершалась множеством подписей. О таких кандидатах не слыхивали и как курьёз показали Первому. Тот вызвал Фелюгина для разъяснений. Смущаясь и покашливая, Фелюгин рассказал, как было дело. Когда он дошёл до «поступления в покойники», Первый захохотал, и опала с Фелюгина была снята. Затем уже серьёзно Первый сказал: «На твоём месте мог оказаться каждый, и ещё неизвестно, как бы он вышел из положения. Есть такие дубы в народе – начитаются инструкций или речей Суслова, а потом вынуждают окружающих следовать. Хорошо, что этот тип беспартийный. При таких талантах больших чинов мог бы достигнуть, а потом… Сколько Худяков крови попил, пока в Москву его не сплавили?»

Я вспомнил эту фамилию и сказал Кирееву, что Коновалов считает Худякова своим учителем, и по слухам они вместе начинали карьеру в пожарнадзоре. Киреев снова удивился, обещал эту интересную деталь сообщить Первому, а потом начал серьёзный разговор:

– Костин, тебе не надоела эта говорильня профсоюзная?

– Надоела. Хотелось бы по профессии.

– Отлично! Я вот слушал тебя – в производстве разбираешься, плюс образование, а главное, на общественной работе потёрся, опыта набрался. У нас тут на одном предприятии начальник на пенсию уходит. Так, давай, я тебя на его место порекомендую. Это всё равно что назначение.

Я без раздумий согласился, взамен на обещание не забывать автора протекции. Так и пошло, что я, минуя замов и помов, сразу стал руководителем. А обещание не забыл. Сейчас его внучка у нас работает. Вопреки ожиданиям, толковая девица. Да вы её знаете, завлаб она наш, Любочка.

* * *

«Волга» ехала уже по Камчатской. Довольно быстро нашли нужную фабрику. Переговоры были недолгие, но безрезультатные. Директор фабрики воспринял ростовчан как представителей манны небесной и завернул несусветную цену, приговаривая, что сейчас рынок. Костин воззвал к здравому смыслу, но добился всего лишь туманного обещания подумать. На том и расстались.

Раздосадованный Костин решил зачем-то посетить местную администрацию. «Волга» аккуратно заехала на расположенную неподалёку автостоянку. Велев обождать, Костин скрылся в двухэтажном здании администрации.

Водитель Миша и Вера Максимовна вылезли из машины подышать. И тут из расположенной недалеко аптеки вышел сам Коновалов. Вера Максимовна громко его окликнула. Родион Алексеевич удивился, но виду не подал. Подойдя, он сдержанно поздоровался и спросил о делах.

На этот раз встреча была короткой. Родион Алексеевич торопился. У него гостили дочка с внуком. Внучок приболел, и Родион Алексеевич отправился за пилюлями. Узнав о цели визита, он хмыкнул и сказал:

– Далековато вас занесло. У меня есть знакомый в Батайске, бывший военный, и у него на складе имеются такие станки чешского производства. Мужик он вменяемый, и вы с ним запросто договоритесь. Вот телефон, звоните прямо сейчас, и сегодня же успеете туда заехать.

Вера Максимовна рассказала ему про Костина, и что Костин его хорошо помнит. Родион Алексеевич помрачнел и сказал, что Костина он запомнил плохо, а случай этот вспоминать не любит. Он передал Костину привет, распрощался, и ушёл.

Наконец появился босс. Он был сильно не в настроении. Судя по всему, дела не шли. Вера Максимовна передала ему привет от Коновалова, и он расстроился ещё больше. Она сказала:

– Стоит ли волноваться, Олег Михайлович? Найти здесь Коновалова проще простого, достаточно посмотреть местную телефонную книгу. Он явно известный в здешних учреждениях человек, и навести справки о нём нетрудно. Ему самому сейчас не до нас. Между прочим, он дал телефон, где можно договориться насчёт станков.

Костин заинтересовался, позвонил и договорился о встрече. Настроение его заметно улучшилось, и вскоре они двигались обратным путём. Некоторое время обсуждались производственные проблемы, но после заправки разговор опять пошёл о личности Коновалова. У Веры Максимовны возникло подозрение, что Коновалов всё-таки принял участие в печальной судьбе Крылова. Это нежелание вспоминать было неспроста, о чём она и поделилась с Костиным, но он отмахнулся:

– Вера, и вы туда же вслед за Ласкирёвым.

– А вы ничего больше не слышали о Коновалове?

– Вообще-то слышал. Как-то через полгода после того, я случайно встретил Елену Павловну, которая была тогда в делегации, так она кое-что рассказала, но, думаю, это всё байки, уж очень много мистики. А вот, поди ж ты, Аллу Фёдоровну это крепко напугало.

– Всё равно интересно, расскажите!

Если речь не шла о политике, то Костин был совсем неплохим рассказчиком, он даже старался копировать интонации персонажей. Усевшись поудобнее, он приступил к рассказу:

– Началось это так. Пошла однажды Алла Фёдоровна на рынок и случайно, покупая сметану у пожилой тётки, узнала, что та из Камчатской. Возьми и спроси у неё, мол, знает ли она некоего Родиона Коновалова. Тётка перекрестилась и говорит:

– На одной улице живём, сохрани господи от нечистой силы.

– Он, что? Такой бандит ужасный?

– Да если бы! К хулиганам мы привычные, от них хоть палкой можно отбиться, а тут такое, что не дай бог. Вот он и не злобный, а, напротив, вежливый человек, но лучше его обойти.

Соседка в ряду, вероятно землячка, спросила:

– Афанасьевна, ты о ком?

– Да о Родионе.

– О, это правда. Уж лучше с ним не связываться.

Афанасьевна внимательно посмотрела на Аллу Фёдоровну и вдруг сказала:

– А ведь неспроста вы, дамочка, Коноваловым интересуетесь. Уж не сошлись ли где ваши пути-дорожки, не дай бог? Ой, бедненькая, низведёт ведь вас, окаянный!

– Как это? Почему? О чём вы говорите? Что значит низведёт?

Общительная Афанасьевна попросила соседку присмотреть за продуктом и отвела Аллу Фёдоровну в сторонку:

– Вот вы, городские, образованием гордые, а не видите в гордости своей, что совсем одичали – хорошую сметану от разбавленной отличить не умеете. Не верите ни во что, а напрасно. Непросто всё с этим Коноваловым, ох, непросто! Любой, кто его знает, скажет. Я-то ведь его сызмальства знаю. Дело даже не в нём, а в его бабке. Ведьма она.

– Такая злобная?

– Злобы ей не занимать, но дело не в этом. Колдунья она, самая настоящая. А силу свою колдовскую Родиону передала. Бедный парень, сколько он лиха хватил с этой бабкой, а от судьбы не уйдёшь. Ведь и дочка у неё есть, и внучки, по правилам она должна была им кому-то передать, а вот с малых лет вцепилась в парнишку и не отпускает. Сейчас-то она на покое, глазищами только зыркает, да за дубину свою держится. А вот когда молодая была и в силе, ей тогда всего лет восемьдесят было, то ух! Мужиков укладывала этой оглоблей с одного раза. Я сама видела.

– Вы это серьёзно? Восемьдесят лет, и молодая?

– Для ведьмы разве это возраст? Родион-то парень по природе не злобный, людям не хочет вредить, но сила, бабкой данная, сама действует, а из этого выходит сущая срамота. Злая ведьма или колдун порчей или ещё чем скотину и людей изводят. А если Родион не желает вредить, то поневоле низводит.

– А в чём разница?

– Заболеть или помереть – есть разница? Здесь то же самое. Вот, смотрите: безобидное дело – рыбалка. Посидел с удочкой, и домой. Родион любитель этого дела. Только он всегда в одиночку рыбалит. Не ездит с ним никто за компанию, хотя он и не против. Боятся. Давно уже вычислили – как кто с ним на рыбалке побывает, так всё сразу у него в семье рушится. А ежели человек неженатый, то опосля рыбалки женится на такой, что ужас и не приведи господь. Да он и сам об этом знает, незнакомых даже предупреждает, а только кто ему поверит? Вот вы сейчас мне не верите, думаете, что баба брешет. Только приезжайте в станицу и спросите про Павла Андреевича. Это недавняя жертва рыбалки с Коноваловым.

Высокий симпатичный мужчина сорока лет, вдовец. Сыну четырнадцать. Работает шофером на стройучастке. Считай, непьющий, да и так, человек серьёзный. В жизни бы не подумала, что так повернётся. И говорили ведь ему, предупреждали, а он руками машет и смеётся, мол, чепуха всё и бабушкины сказки. Там ведь у Коновалова есть правило – первая встреченная женщина после рыбалки, и всё. Иногда и на речку бабы забредают – результат тот же. А там, как повезёт. Павлу Андреевичу не повезло. Едут они с рыбалки, а ему приспичило воды попить. Остановились у какого-то двора и воды попросили. Вынесла им кружку бабка восьмидесяти шести лет, и амба. Женился на ней Павел Андреевич, в Загсе расписались чин-чинарём и живут сейчас вместе. Все просто в шоке.

– Как это? Почему?

– А потому! Любовь у них. Ходят под ручку, он её Шурочкой зовёт и на мотоцикле на природу вывозит. Милая! Да если б ты видела эту новобрачную, упала бы в обморок. Килограмм тридцать весу, ручки как у курицы лапки, иссохшая, нижняя искусственная челюсть от слабости отвисает, а бровей нет совсем. Она их гуталином рисует, а после того выглядит как настоящая обезьянка Чита. Сын взбунтовался, так Родион ходил парнишку успокаивать. Вот вам и низведение. Но это ещё так себе, ненамеренно, а представьте, если Коновалов на кого озлобится? То-то и оно. Мы только и мечтаем, чтобы он куда уехал. А с другой стороны, разве от колдуньи убежишь?

Она с детства его под надзором держала. Сперва даже в школу не хотела пускать, учителей собакой травила. Но он тоже с характером оказался, поперёк её воли учился. И что вы думаете? У неё в слугах была ворона. Многие люди её видели, любой подтвердит. Так эта ворона пасла Родиона. Он в школе, а она клювом в окно долбит. Родион ей рукой махнёт, дескать, всё в порядке, ну а ворона летит к бабке с докладом. Он на речке, а ворона рядом сидит. Вот Родион поймает рыбку, даст ей, та сожрёт и до бабки. Прилетит и каркнет, мол, всё в порядке. Вот такие дела были дивные. А если его кто обижал, то сильно каялся. Такое могла сделать, что ахнешь. Коновалов тогда маленьким был, а ребятишки по садам завсегда лазают. Наш сосед, дядя Фрол, однажды поймал в саду Родьку и дал ему хворостиной, так бабка наколдовала ему змей. Просыпается ночью, а по дому ползают штук сто гадюк. Через окна повыпрыгивали и неделю в огороде жили. А через полгода дом продал. Нервы не выдержали. Много чего такого было.

Но и сам Коновалов натерпелся лиха, да такого, что нам и не увидеть. Вот не сойти мне с места, своими глазами видела на нём шрамы особенные. Мать у него тихая женщина, модистка. И как-то я пришла к ней юбку пошить. А в палисаднике Родион по пояс голый дрых под вишней. Я и обратила внимание на эти отметины, а потом из любопытства спрашиваю:

– Гавриловна, а что это за шрамчики у Родиона на теле? Неужто собаки покусали? Они ж его никогда не трогают, даже не гавкают.

А она и говорит:

– Это когда он в городе жил, его вампиры грызли.

– Ой, боже! Откуда этот ужас?

– Кто его знает, откуда эта напасть.

– А как же он?

– Родион? Да ничего, он здоровый, отбился как-то, а ведь неделю в цепях сидел. Ему потом больничный дали, побитый был сильно. Да ему что – всё заживает как на собаке.

Так вот, дамочка, а самое жуткое, что он…

Тут Афанасьевна в испуге прикрыла рот ладошкой и выпучила глаза:

– Нет, молчу. Вы, наверное, и так меня полоумной считаете. Можете не верить, но вот вам мой совет – избегайте с Коноваловым встреч, а если случится поневоле, то не вздумайте смотреть ему в глаза. А если уж с ним поговорили, то сразу в церкву, свечку Николаю Угоднику и три раза «Отче наш» перед сном. Глядишь, и обойдётся.

В другое время Алла Фёдоровна не стала бы слушать все эти россказни, но было одно но. Этим «но» был Николай Пантелеевич Крылов, вернее, его странная судьба. Мало-помалу стали известны некоторые подробности его похождений. То, что с ним произошло, не лезло ни в какие ворота. Всё было до того нелепо, что поначалу Алла Фёдоровна отказывалась верить, но от фактов не спрячешься. Крылова выгнала жена, его исключили из партии и уволили с работы. Даже потеря партбилета не так поразила Аллу Фёдоровну, как то, что он и в самом деле украл ватник Злобина. Это настолько было не в стиле Крылова, настолько расходилось со здравым смыслом, что ум заходил за разум. Объяснений происшедшему не было, в том числе и у самого Крылова, который ничего не мог толком сказать в своё оправдание.

На Коновалова Алла Фёдоровна была злая и мечтала когда-нибудь ему отомстить, но с крыловскими приключениями она его не связывала. Да и с какой стати? Он был всё время на глазах, и что он, собственно, мог сделать с Крыловым? Тот явно сам сошёл с ума.

Тётку на базаре она спросила просто так, без особой цели. Но то, что она услышала, было, по сути, первым связным и логичным объяснением происшедшего. И был настоящий виновник, который, согласно понятиям Афанасьевны, совершил злонамеренное «низведение» Крылова. Надо же, а показался местным придурком. Но как верить коммунистке со стажем в этот бред? Всё-таки двадцатый век, и полным ходом идёт строительство развитого социализма. А тут ведьмы, порча и низведение людей. Неужели и вправду всё это существует?

На следующий день по производственным делам в трест приехал Пётр Адамович. Алла Фёдоровна затащила его в свой кабинетик и стала расспрашивать о Коновалове. Тот начал было вилять, но Алла Фёдоровна поднажала:

– Скажи, Пётр Адамович, любишь ли ты с удочкой посидеть?

– Ну, я не заядлый рыбак, но иногда провожу время на пруду.

– А Коновалов?

– О, тот любитель.

– А ты, Пётр Адамович, с ним вместе на рыбалке бываешь?

– Нет.

– Это почему же?

– Да так. Не случается.

– Ага, значит с Коноваловым только сумасшедшие на рыбалку ездят, вроде того мужика, что женился на бабке восьмидесяти шести лет?

– Слышал я про это, даже старушку эту знаю, и что?

– А то, что этот ваш Коновалов колдун! Крылова сглазил и низвёл.

– Да вы что, Алла Фёдоровна? Какое колдовство? Вы же образованная женщина.

– Скажи честно, Пётр Адамович, бабка у него ведьма?

– Где вы этого наслушались? Байки всё это. Вообще-то бабулька она занятная, её за свирепость, наверное, так называют, а может, от зависти.

– Ты ведь давно Коновалова знаешь?

– Давно, ещё со школы.

– А теперь скажи – была у его бабки ворона ручная?

– Да кто вам всё это рассказал?

– Люди добрые. Так как? Была ворона?

– Чепуха какая-то. Была ворона, была, только не бабкина и не ручная. Родион животных любит, вот её и прикормил, а она ему за это деньги носила. Звали её Веркой, и своё имя она знала. Эта Верка в бумажных деньгах не понимала, а медь и серебро таскала регулярно – где найдёт, где украдёт. Её многие знали. Сволочь редкая была.

– Почему сволочь?

Перед Аллой Фёдоровной открывался какой-то странный мир, где обычные вороны были сволочами, но её это уже не удивляло. Пётр Адамович не стал рассказывать о причинах своей антипатии к Верке и постарался уйти от этой темы:

– Алла Фёдоровна, о чём мы говорим? Что это с вами? Раз вам так интересен Коновалов, то давайте я его пришлю, и он ответит на все вопросы. Мне бы ваши проблемы! Тут план горит, а того же Коновалова отправляют в командировку в Прибалтику. Почему его? Ведь полно всяких балбесов для разъездов и обмена опытом. Чует моё сердце, что добром это не кончится.

Этот разговор только усилил сомнения Аллы Фёдоровны, так как она ясно видела, что Пётр Адамович в разговоре вилял, но подтвердил сказанное Афанасьевной.

Материалистическое мировоззрение Аллы Фёдоровны зашаталось после разговора с матерью ее ещё школьной подруги, с которой они частенько виделись, поскольку жили почти в соседях. Петровна, вполне бодрая пожилая женщина, как-то при встрече на улице отметила нервозность Аллы Фёдоровны. И та, уставшая от своих сомнений, рассказала ей всё:

– Петровна, вот вы жизнь знаете – неужели это может быть?

– Милая Алла, ещё как может быть. Учёные всё сводят к суевериям, а на деле лукавят. Есть люди науке непонятные. Испокон веку были и ведьмы, и колдуны. Только они не такие, как в сказках. С виду вроде обычный человек, а сделать может такое, что диву даёшься. Хорошо, что тебе та женщина встретилась, предупредила. Теперь знаешь, чего опасаться и что делать. Всё правильно она сказала. Есть те, которые сознательно людям вредят, а есть люди просто глазливые от природы. Передаётся оно поколениями, и у каждого свой способ.

– А вы, Петровна, колдуний встречали?

Петровна усмехнулась:

– А то! И не один раз. Ты моего мужа Прохора знаешь?

– Да.

– Так я тебе расскажу, как замуж за него вышла. Только не болтай про это. Он у меня причарованный.

– Как это?

– А вот так. Скажу честно, и сейчас у меня внешность невзрачная, и смолоду я красотой не светилась. Не уродка, конечно. Если раскраситься и приодеться, то ещё бы ничего, да по бедности и этого не могла. Вот и ходили ребята мимо меня как около пустого места, не замечали. А Проша парень был видный и с перспективой, секретарь комсомольский. Боевой такой, активист, вокруг него постоянно самочки задками крутили, а я тихоня. Нравился он мне сильно, а что делать? Я ж из деревни, в общежитии при заводе жила. Куда мне до него. И вот как-то заехала ко мне в гости тётя моя. И под настроение я ей всё рассказала. Она подумала и говорит:

– Можно твоему горю помочь. Одна моя подруга старая у вас же на заводе работает кладовщицей какой-то. Я ей записку напишу, чтобы выручила тебя, только ты ничему не удивляйся, делай всё, как она скажет, а главное, не болтай языком.

На другой день нашла я эту тётю Аню и отдала ей записку. Она прочитала, посмотрела на меня и говорит:

– Ладно, поворожу по старой дружбе. Кто он?

– Прохор. А ничего, что он комсомольский вожак?

– Перво-наперво он мужик, а всё прочее роли не играет. Пусть вожакует себе на здоровье.

Тётя Аня велела принести на другой день цветную курицу, то есть любого цвета, лишь бы не чёрную или белую. Я так и сделала. Она срезала у меня прядь волос, забрала мой носовой платок и велела ждать результат на днях. Я переживаю:

– Сколько вам за это?

– Глупая, кто ж за это деньги берёт? Самоучки и шарлатаны. Через два месяца у меня день рождения. Отрез на платье подаришь, да смотри, не забудь замужем-то.

Через два дня Проша вдруг сам подошёл ко мне и спросил, почему я до сих пор не в комсомоле. Затем самолично начал готовить меня к вступлению, и тут у нас случилась любовь, да такая, что через месяц и поженились. Вот уж все удивились его выбору. Прошины родители чуть с ума не сошли от досады, а он характер проявил и на своём настоял. И хорошо живём по сей день. Как это сделала тётя Аня, я не знаю, но отрез я ей конечно подарила. А в комсомол так и не вступила.

После этих бесед иррациональное направление в сознании Аллы Фёдоровны стало преобладающим. Поэтому, когда в связи с будущей командировкой Коновалов появился в трестовской конторе, Алла Фёдоровна, увидев его, впала в истерику. В панике она кинулась в свой кабинет, сопровождая бегство криками:

– Не подходи, Коновалов! Не смотри на меня, демон!

Все изрядно всполошились. Коновалов тоже был в недоумении:

– Мне всего бумагу подписать. Чего это она?

После переговоров, через посредника бумага была подписана, и Коновалов, пожав плечами, удалился. Алла Фёдоровна долго приходила в себя и на удивлённые вопросы не отвечала. А после работы, плюнув на партийный стаж, пошла в церковь и с этого дня стала молиться на ночь, чем не на шутку перепугала мужа. Однако молитвы помогали неважно, неприятности продолжались. Елена Павловна слышала о них, но подробности узнала месяца через три от расплакавшейся Аллы Фёдоровны. Она рассказала про Коновалова и о том, что этот негодяй низвёл её еще на памятном собрании, потому что все дурацкие слова, сказанные им тогда в её адрес, неотвратимо сбываются.

Оказалось, муж Аллы Фёдоровны, увидев её обращение к богу, решил, что она помешалась, испугался и взял развод. Она поменяла фамилию обратно на девичью. Квартиру пришлось разменивать. В результате сложных манипуляций она стала хозяйкой двух комнат в трёхкомнатной квартире. Третью комнату занимал скульптор, который считал себя непризнанным гением, но по всем меркам являлся обычным забулдыгой. У Аллы Фёдоровны он вызывал отвращение, но все соседи были убеждены, что он её сожитель. Неисполненным оставалось увольнение за пьянку. Алла Фёдоровна и без того непьющая, чтобы быть подальше от спиртов перестала даже пользоваться духами. Но это не помогло.

Буквально через день после разговора с Еленой Павловной два сантехника, менявшие батарею в её кабинете, организовали пьянку, в результате чего оказались залиты водой важные документы. Виноватой признали Аллу Фёдоровну. Её хоть и не уволили совсем, но за чужую пьянку понизили в должности. После этого Елена Павловна тоже уверовала в Коновалова и утратила покой.

Вот такие страсти на ровном месте вокруг этого Коновалова.

Вера Максимовна задумчиво сказала:

– Вопрос в том, действительно ли место ровное?

Коновалов оказался прав: в Батайске дела устроились лучшим образом – станки были закуплены, и кроме того вырисовывалась перспектива длительного сотрудничества и новых связей. Олег Михайлович был доволен и обещал при случае отблагодарить Коновалова. Затем Костин высказал мнение, что на самом деле Коновалов хороший руководитель, только раньше система не позволяла раскрыться его талантам, а сейчас он был бы в самый раз. И если бы Коновалов согласился, то он смело поставил бы его на любую должность, и был бы спокоен за этот участок. У Веры Максимовны были сомнения на этот счёт и сильные, но она их не высказала.

Удивительное существо человек. Прошёл год, и за это время как-то незаметно для себя Вера Максимовна привыкла к этим случайным встречам через два месяца. И теперь, вероятно, удивилась бы тому, что очередная встреча по какой-то причине не состоялась. Но встречи продолжались с прежней регулярностью, только их сюжеты всякий раз были новые.