Текст книги "Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист"

– Ух ты! А интернет есть?

– Само собой. Иначе от этих побрякушек толку немного.

И они заговорили о модемах. Вера погасила эту тему и отправила Дашу на кухню что-нибудь приготовить. А у Коновалова было из чего, холодильник не пустовал, и даже не пришлось идти в магазин. Как объяснил Родион, сам он готовил неважно, да и не любил это занятие, а больше ходил по столовым и кафе. Даша осмотром осталась довольна и начала что-то готовить на скорую руку. Родион с Верой присели за журнальный столик. Ей захотелось удовлетворить давнее любопытство и посмотреть фотографии Коновалова в молодости. Родион погрустнел:

– С фотографиями беда. Мой архив почти весь уничтожен. Сгорел.

– А что случилось?

– Моя бывшая жена была человеком импульсивным, и во время одного импульса сожгла всё, что подвернулось ей под руку, а подвернулось много. Меня дома не было, и остановить приступ вандализма было некому.

Из каких-то глубин он извлёк большую сумку, где в беспорядке лежало внушительное количество фотографий, большей частью старых и очень старых. Родион пояснил:

– Это мне досталось в основном по наследству, где от бабушки Авдотьи, где ещё от кого. Толку от этого добра мало, ведь на большинстве фотографий сняты неизвестные мне люди. Моего осталось всего ничего, ну и немного современного. К сожалению всё в куче. Нужно перебирать.

Этим Вера и занялись под комментарии Родиона. Первыми обнаружились небольшие фотографии юного Коновалова, вероятно с документов, и единственный сохранившийся портрет юноши в строгом костюме с галстуком. На обороте был указан возраст – восемнадцать лет.

Родион печально сказал:

– Это мой первый в жизни костюм. Хватил я из-за него лиха в своё время.

Были и детские снимки, где Родион выглядел худощавым и несколько шланговатым подростком, которые он охарактеризовал так:

– Был я гадким утёнком и превратился в гадкого лебедя, но в молодости выглядел неплохо, девушки не шарахались.

Либо он набивался на комплимент, или же и в самом деле так считал, но в юности Родион был довольно красив, и этого не могло скрыть черно-белое качество снимков. Даже стриженый налысо, он не выглядел уродливым из-за правильной формы головы. Однако он не относился к смазливым красавчикам. Сквозь юношескую припухлость уже проступала мужская закостенелость. То есть в свои восемнадцать лет Родион выглядел не мягкотелым юнцом, а уверенным в себе молодым мужиком.

Лицо европейского типа. Высокий лоб и прямой аккуратный нос. Блондин, но не белобрысый. Короткая причёска с косым пробором гармонировала с чёрными бровями и рисунком губ небольшого рта. Если бы не выражение глаз, это лицо можно было бы представить на плакате, но серьёзный и в то же время наивный взгляд делал его облик живым. Он походил на какого-то артиста, но трудно сказать на кого именно. Наверное, многие замечали этот артистизм облика и неспроста его завлекали на эту стезю, полагая, что и внутри он артист. Во всяком случае, женщины, его ровесницы, часто сравнивали его с артистами времён своей молодости. Одна его подружка считала Родиона похожим на английского певца Скотта Фитцджеральда, другая была уверена, что он вылитый эстонский актёр Бруно Оя, и так далее. Вера Максимовна находила у Коновалова большое сходство с известным актёром Михаилом Ножкиным в молодости. На самом деле Родион был похож на них лишь типом лица. Мужчины не замечали сходства Коновалова со знаменитостями, а если и сравнивали его с кем-то, то, как правило, с каким-нибудь крупным животным, вроде быка или лося. Относительно своей внешности Родион как-то сказал:

– Наверно, мои генетические корни на севере Европы. Когда я был в Эстонии, местные жители принимали меня за своего и всё время пытались разговаривать со мной на их ужасно трудном языке.

Теперь Вера Максимовна по-другому смотрела на Коновалова. После увиденного многое стало проясняться в отношениях Родиона с женщинами. Кто же будет шарахаться от высокого симпатичного паренька, обладающего к тому же спортивной фигурой. Скорее, наоборот, девушки с замиранием сердца мечтали, чтобы он обратил на них внимание. Ему простили бы всё, даже если бы он оказался балбесом. Не исключено, что в ту пору в какой-то мере он им и был. Затем попались две фотографии жены Коновалова, а также их свадебный снимок. Родион печально доложил:

– Остатки роскоши. Было штук семьдесят.

Его жена была красивой натуральной блондинкой.

Внешностью она смахивала на немецкую певицу C.C. Catch в более плотном варианте. В её взгляде читалась неприкрытая тупая стервозность. В отдельном чёрном конверте хранились снимки дочери Лизы. Она была совсем не похожа на мать, и писаной красавицей её назвать было трудно. Но всё-таки она была хороша собой, а улыбка делала её неотразимой. Известно, что девушки юга России, то есть Кубани, Дона, и Ставрополья в массе своей самые привлекательные на планете, о чём можно говорить, не кривя душой. А Лиза была просто одной из них. И было впечатление, что Вера Максимовна где-то её уже видела. Ей вспомнилась молодая Тамара Сёмина из фильма «Крепостная актриса», на которую Лиза была немного похожа, и она решила, что впечатление оттуда. Впорхнула Даша и объявила, что на скорую руку готова яичница с колбасой и заварен чудесный пековый чай. Также к чаю имеется вкусненькое. Увидев фотографию Лизы, она здорово удивилась:

– Ой, а Лиза здесь откуда?

Коновалов оживился:

– Разве ты знаешь мою дочку?

Даша присмотрелась:

– Это не она, а как похожа на Лизу, подругу мою.

Тут Веру Максимовну озарило. Родионова дочь как две капли воды была похожа на Дашину подругу Лизу, с которой она делила квартиру.

Коновалов заинтересованно спросил Дашу:

– А эта твоя подруга в клипах не снималась?

– Да нет, ничего подобного, она вообще с Украины.

– А то я уж подумал. Когда-то Лизка дала мне одну видеокассету с клипом известного певца. Там в сюжете снята девушка одна, ну прямо Лизкина копия, один в один. Она знакомому хлопцу соврала, что в этом клипе снялась. Он посмотрел и поверил, так ребята табуном стали за ней ходить. Вот мне и интересно. Видно, любит природа пошутить.

И тут из старых фотографий выпала одна, увидев которую Вера Максимовна оцепенела и, с трудом ворочая языком, спросила:

– А это… кто?

Родион взял в руки изображение молодого офицера в форме сороковых годов, и, задумчиво глядя на него, сказал:

– Я эту фотографию видел с детства, а кто это такой узнал недавно. Мать перед смертью сказала, что это Максим Григорьевич Воронцов, мой биологический отец.

Девичья фамилия Веры Максимовны была Воронцова, а на фотографии был её родной отец. Вере стало плохо, в глазах потемнело, и впервые в жизни она свалилась в обморок. Родион всполошился:

– Даша! У неё припадок! Неси воды!

Даша метнулась на кухню, принесла в кружке воды и брызнула на мать, а Родион открыл балкон. Рассвирепев, Даша закричала на Коновалова:

– Вы ещё не поняли? Да от общения с вами любой становится припадочным! Что вы ей сказали?

– Да ничего особенного. Сам не понимаю, с чего это она. Баба с виду здоровая.

Даша схватила фотографию:

– Ой! Это же дедушка! А у нас такой фотографии нет.

– Чей дедушка?

– Мой дедушка, мамин папа.

До Коновалова начало доходить. Он побледнел и начал вслепую шарить по столику рукой. Затем сел в кресло и помотал головой:

– Так это… это получается…

Вера уже очнулась, села на диване и сказала:

– Это получается, что ты мне родной брат по отцу!

Даша взвизгнула и стала переводить взгляд с одного на другого. Вдруг у неё зазвонил телефон. Это её друзья интересовались, скоро ли она прибудет на день рождения. Она машинально поднесла телефон к уху, и даже не выслушав, сказала:

– Да пошли вы!

И выключила аппарат. Это как-то разрядило напряжение, а Коновалов ни к селу ни к городу проговорил:

– Значит, сегодня я Патрикееву не соврал. Подумать только!

Вера вспомнила отца и только сейчас поняла, что он хотел сказать перед кончиной. Она подошла к Родиону, обняла его и горько заплакала у него на груди. Даша прижалась к матери и стала хлюпать за компанию. Родион бормотал:

– Ну чего вы плачете? Успокойтесь.

Но выглядел он тоже неважно. Успокоившись, Вера рассказала:

– Когда отец умирал, то пытался мне сказать что-то важное, но его трудно было понять, дыхания не хватало. Медсестра прислушалась и сказала: «Он говорит, что у вас что-то есть, и его надо найти. Может, деньги?»

И вот сейчас я поняла, чего мне нужно было искать. Слава богу, что ты нашёлся сам! Теперь у меня есть то, о чём я мечтала с детства – старший брат, добрый и сильный. А у Даши теперь есть родной дядя, который не даст её в обиду.

Родион в свою очередь рассказал, что когда он узнал про всё, то подумал о вероятных братьях или сёстрах. Он хотел даже обратиться в передачу «Жди меня», но передумал. Вера удивилась:

– Почему?

– Показалось как-то неэтично.

– С какой стати?

– Мало ли? Вдруг и правда кто сыщется. Я-то им обрадуюсь, но вот обрадуются ли мне они, ещё вопрос. Может, я им как собаке пятая нога?

– Перемудрил ты, Коновалов. Слава богу, что у тебя ангел такой активный.

– Какой ангел?

– Тот самый, которого ты считаешь насмешником. Видно, он не только на шутки способен. Не зря же он нас целый год носами сталкивал.

– Ты серьёзно в это веришь? Нет ангелов в природе. Я говорил про них фигурально.

– Я верю фактам.

Даша прекратила этот дикий разговор:

– Идёмте, наконец, кушать, а то всё остыло.

Они прошли на кухню и с неожиданным аппетитом всё прикончили. После этого Родион сказал:

– Я не знаю, что в таких случаях положено делать. Всякой родни у меня навалом, а действительно близких людей немного. Сестра Нина, дочка и теперь ещё вы. Делиться радостью с кем попало не хочется. Может, прямо сейчас махнём к Нинке?

Вера Максимовна взяла его за руку:

– Родион, давай не будем суетиться! Это ты железный, а я всё-таки женщина, и нервы мои на пределе. Мне кажется, что на сегодня впечатлений достаточно.

– А ведь и правда, бедные вы мои. Честно говоря, я тоже выбит из колеи. Не каждый день такое с людьми происходит.

Решено было остаться на месте до утра. Разговаривали долго, но как-то сумбурно. Спали на удивление крепко и допоздна. А на другой день Родион отвёз новых родственниц домой. По дороге он рассказал ту давнюю историю, с которой всё и пошло.

Если кто и виноват в случившемся, так это бабушка Авдотья. Началось всё просто и незамысловато. Молодой офицер Максим Воронцов после войны проходил службу в Крыму. Приехал в отпуск, и случилась у него любовь с местной девушкой Полиной. Максим не был бабником, он имел серьёзные намерения основать семью. Полина ему поверила, и они вступили в отношения. Максим начал хлопотать о регистрации брака, чтобы вернуться в часть с законной женой. Но на их пути стала бабушка. Чем ей не угодил Максим, неизвестно, но она наложила запрет на этот брак и на эти встречи. Преграда оказалась нешуточная, и дело расстроилось. Разочарованный Воронцов отбыл к месту службы, а через некоторое время выяснилось, что Полина беременна. Она сообщила об этом Максиму. Время было суровое, и Максим, как человек казённый, просто так не мог сорваться с места. И он в письмах начал умолять Полину, чтобы она бросила всё и ехала к нему, а там уж как-нибудь на месте всё устроится. В те годы беременность без мужа считалась большим позором, и когда стало невозможно скрывать большой живот, Полина решилась и сбежала к Максиму, но в пути родила. Бабка вернула её с полдороги обратно домой, а затем Полина уехала жить в соседний район, чтобы избавиться от досужих разговоров. Через некоторое время баба Авдотья переехала жить к Полине, чтобы помогать непутёвой дочери по хозяйству. Вот тогда Родиона и нянчили все по очереди. А года через три Полина сошлась с бывшим ссыльным Алексеем Коноваловым. Когда Воронцов демобилизовался, то никого уже не застал. Найти Полину было нетрудно, но никакого смысла в этом не было, так как она была замужем, а у его сына был другой отец. Максим уехал из родных мест навсегда и где-то создал другую семью. Так что о существовании Родиона он знал и, возможно, какое-то время интересовался его жизнью. Родион, к своему большому сожалению, так и не узнал причину бабушкиной антипатии к его родному отцу, а спросить было уже не у кого.

Но вот и город. Настала очередь Веры Максимовны угощать Родиона. Пообедав, он уехал домой, обещав в скором времени вернуться и начать знакомить их с остальными родственниками. Однако это было ещё не всё. В скором времени заявились Дашины друзья в количестве трёх человек. Обеспокоенные её ответом по телефону и его отключением, они решили, что произошло что-то неординарное. Андрей спросил с порога:

– Что случилось?

Даша ответила в своём обычном задорном тоне:

– Случилось. Я думаю, что наш клуб следует закрыть. Время приколов закончилось. Родион Алексеевич оказался маминым родным братом и моим дядей.

Наступила мёртвая тишина, стоявшая минуты три. Все переваривали это невероятное сообщение. Прервал молчание Ботаник. Обычно он никогда не проявлял инициативы в разговоре, а только отвечал, если к нему обращались. В этот раз он как школьник поднял руку и сказал:

– Я думаю, что всё только начинается по-настоящему и серьёзно. Даша права – время шутливого отношения к феномену Коновалова прошло, но это не повод для закрытия клуба. У меня вот тоже есть некоторая информация по Коновалову, но, вероятно, недостоверная. Всё-таки фамилия Коновалов совсем не редкая, и хотелось бы уточнить. Лично я думаю, что речь идёт о его однофамильце, но, учитывая известную плотность необычных совпадений, решил обратить ваше внимание на один любопытный факт.

Все впервые слышали длинную речь Ботаника и с интересом воззрились на него, а Даша сказала:

– Ну, давай свою информацию. Удиви нас ещё и ты.

И Ботаник удивил:

– Два дня назад на соседнем балконе громко лаяла собака, а я сказал, что нет на неё Коновалова, тот бы её вмиг воспитал. Мать переспросила:

– Какого Коновалова?

– Родиона Алексеевича. Это знакомый Дашиной мамы. Он специалист по собакам.

Мать внезапно побледнела и охрипшим голосом сказала:

– Какое совпадение.

– Мама, разве вы с ним знакомы?

– Нет. Меня взволновало совпадение имени. Слушай, Юра. Я никогда тебе об этом не рассказывала. У меня ведь был брат Родион. Случилось так, что он попал в детдом, откуда его усыновили некие Коноваловы и дали ему свою фамилию. А потом, когда ему было уже восемнадцать, он нашёлся. Как я была счастлива! Мне тогда тринадцать лет было. Какой он был добрый и красивый, не передать!

– А что потом? Куда он делся?

– Погиб.

У мамы выступили слёзы. Она достала две фотографии и сокрушённо сказала:

– Вот всё, что от него осталось.

Я и подумал, а вдруг мамин брат имеет какое-то отношение к нашему Коновалову? Ведь он тоже был родом из Камчатской.

И Ботаник протянул фотографии Даше. Та, едва взглянув на одну, взвизгнула с криком:

– Мама, глянь!

Хорошего качества снимок был сделан в городском парке. На скамейке сидел молоденький Родион, а рядом к нему прильнула девочка подросток. За спинкой стояли мужчина и женщина средних лет. Юра пояснил, что девочка – это его мама, а стоят бабушка и дедушка. На другой фотографии виднелся гроб с большим количеством венков. На одном виднелась надпись «Родиону от…» Народу было много, но по виденным накануне фотографиям Вера узнала его маму Полину, бабу Фросю, Нину и бабу Анфису. У всех были скорбные лица. В голове у неё всё смешалось. Вероятно, это отразилось на её лице, потому что Ботаник спросил:

– Так он вам знаком?

– Это он и есть!

– Но как?

Вера Максимовна лихорадочно схватила телефон и вызвала Родиона. Ответа не последовало. Но через минуту он отозвался:

– Верочка, я за рулём не разговариваю. Сейчас остановился, теперь говори.

Вера с пятое на десятое пересказала ему сообщение Ботаника. Было слышно, как он застонал:

– Ну вот! А парень у вас?

– Да.

– Его мать Валентиной зовут?

После уточнения Вера ответила:

– Да. Валентиной.

– Дай ему трубку.

Вера отдала телефон Ботанику. В тишине разговор был хорошо слышен.

– Тебя как зовут?

– Юра.

– Юра, этот разговор не телефонный. Мы обязательно встретимся, и я тебе всё объясню. Только ты маме не говори, что я живой. Вообще ничего не говори. История эта тяжёлая.

Затем обратился к Вере:

– Успокойся, Вера. Потом расскажу. Главное, не думайте, что я выходец с того света, как некоторые по темноте своей считают.

Андрей вдруг произнёс:

– И после этого кто за роспуск клуба? Заметьте, меня уже не удивит, если кто-то ещё из членов клуба вдруг окажется родственником Коновалова.

В некоторой подавленности все прошли на кухню, в молчании попили кофе, и ребята вскоре удалились, а Лиза осталась ночевать.

Это была последняя загадочная встреча через два месяца. После неё встречи превратились в обычные родственные заезды в гости по предварительному согласованию.

Встреча девятая, обыкновенная

Торжественный банкет организовал Олег Михайлович Костин. Рассказ Веры Максимовны в понедельник утром поверг его в изумление. Некоторое время он молчал и только потирал обеими руками щёки. После чего заявил, что это надо отметить, и без всяких просьб дал Вере неделю отпуска, мол, такое случается не каждый день. Для банкета он выбрал ресторан «Бенджамен» и выделил на него сумму. Ресторан был уютный и не очень дорогой. Публика в нём собиралась интеллигентная и спокойная. Компания получилась небольшая – Нина с мужем Владимиром, Лиза с мужем Славой, Вера Максимовна с Дашей, Костин и сам Коновалов. Родион не хотел идти в ресторан под предлогом, что одичал, и вообще не любит, но его уговорили. Вере Максимовне с Дашей хотелось поближе сойтись с новой роднёй, а Костину невтерпёж было пообщаться с Родионом, но в полной мере это не удалось. Появились новые действующие лица и несколько нарушили течение мероприятия.

Все прошли в маленький банкетный зал, скорее, большой кабинет. Вера сразу заметила интерес персонала к Родиону, но не придала этому значения. Затем пришёл администратор и о чём-то спросил Костина, указывая глазами на Коновалова. Тот ответил, и администратор удалился. Но как только был произнесён второй тост, он снова появился в сопровождении элегантной дамы средних лет. Попросив внимания, он произнёс маленькую речь о том, что коллектив ресторана и владелица лично, полупоклон в сторону дамы, присоединяются к поздравлениям в адрес Коновалова Родиона. Затем он величественным жестом сопроводил появление двух официантов с подносами в руках и церемонно сказал:

– А это от нас!

На одном подносе стояли две бутылки шампанского, а на другом красовался торт с надписью «Поздравляем». Сначала Вера решила, что это домашняя заготовка Костина, но его лицо приняло озадаченное выражение, опровергающее это предположение. И лишь слова дамы всё объяснили:

– Родион Алексеевич недолго проработал в нашей сфере или, как сейчас выражаются, бизнесе, но оставил о себе хорошую память. Он создатель нашего стиля.

Тут Родион приподнялся, напрягся и произнёс:

– Мать честная! Людмила!

– Ну, слава богу, узнал, наконец. Только я сейчас Людмила Семёновна.

– То-то я думаю, что название «Бенджамен» откуда-то мне знакомо. А сам-то жив?

– Слава богу, только от дел отошёл. Скажу, что видела тебя, вот уж обрадуется.

Вере вспомнились слова Родионова приятеля об Антарктиде и знакомых пингвинах. Интересно, есть ли места, где у Родиона нет знакомых? Позже это явление он назовёт круговоротом людей в природе. И с некоторым раздражением добавит, что постоянно всплывают знакомые лица, как будто остальных шести миллиардов не существует.

Людмила Семёновна жестом отпустила обслугу и по приглашению Родиона присела за стол, предварительно со всеми познакомившись. А узнав причину торжества, пришла в восторг:

– Ну, надо же! Так только в кино бывает!

Они с Родионом негромко пустились в воспоминания. Лиза смотрела на них, иронично скривив губы. Потом Людмила Семёновна переключилась на прочих гостей и обаяла всех, особенно Веру Максимовну. Впоследствии они подружились, и хозяйка ресторана кое-что поведала о Родионе. Сам Родион вряд ли бы об этом рассказал, во всяком случае так подробно. Банкет в целом удался. На выходе трое старых работников ресторана с чувством пожали руку Коновалову, а швейцар сказал, улыбаясь:

– Не ошибся я. Тебя, Родион, ни с кем не спутаешь. Заходи, поболтаем.

В тот вечер у Веры Максимовны сложились хорошие родственные отношения с Лизой и Ниной, и такими же они и остались. Позднее она не раз удивлялась тому, как по-разному они воспринимали Родиона. Нина была открытой и бесхитростной сельской женщиной. Родиона она любила, но с каким-то материнским оттенком, хотя была моложе его. Она говорила:

– Он хороший, но как большой ребёнок. Нет у него в характере солидности, постоянства, укоренелости в чём-то. Живёт суматошно, всё время с ним что-то происходит. Вроде уже в возрасте, пора бы и остепениться, да куда там! Ко мне он всегда хорошо относился, внимательный был и не обижал. Симпатичный, но слабохарактерный, вот его девчата с толку и сбивали.

Нина засмеялась:

– Помню, была я уже старшеклассницей, и у меня образовалось большое количество подруг. Постоянно домой приходят, совета спрашивают и всё такое. Вся в популярности. Я возгордилась, но мать спустила меня на землю. Однажды я похвасталась, а она и говорит:

– Дура ты, Нинка! Да кому бы ты нужна была, если бы не Родька. Это ведь девки не к тебе ходят, а на него посмотреть в надежде познакомиться, а ты и перья распушила.

Но он сильного внимания на них не обращал. У него тогда в городе краля была. Ох и красивая! Я фотку видела. Только ничего он не рассказывал. Бывало, что про него из газет узнавали, а сам ни гу-гу.

Нина охотно рассказала о Родионе, но, как ни странно, о брате она знала не так уж много.

Елизавета была немногословной молодой женщиной с довольно суровым характером. Возможно, даже деспотичным. Несмотря на молодость, она умела влиять на окружающих. По-своему умная, она устанавливала свою власть разными способами в зависимости от условий. Глядя на её застенчивого мужа, Вера не исключала метод прямого физического насилия. Родиона она держала в узде, тщательно культивируя у него комплекс вины, которая должна была компенсироваться материальной помощью. Он жаловался:

– Да знаю я, что это неправильно, что развращаю её деньгами. Ведь не в самих подачках дело, а в их обязательности. А как-то так получается…

И плевался. Лиза питала нежные чувства к отцу, но не очень их демонстрировала. Как-то в беседе Вера Максимовна сказала, что её отец довольно неординарная личность, на что получила эмоциональный ответ:

– Да, тётя Вера! Это вы точно определили, точнее не скажешь. Папочка мой по жизни хороший человек, но кобель, каких поискать! Об ординарности тут и речи нет.

Вера не нашлась, чем возразить. Однако с Дашей Лиза подружилась и непонятно почему. Тем более что Лиза крайне неодобрительно отозвалась о «клубе»:

– Нашли тоже тему – папашины приключения собирать! Что там интересного? Пьянка да бабы. Любого возьми. Кроме моего, конечно.

Вот таким и был Родион во мнении своей дочери.

Что делать? Есть явления, неподвластные разуму и воле людей. Инерция мышления, например, и исходящая из неё привычка лепить ярлыки. Судя по всему, это важная составляющая общения, и этим занимались ещё пещерные люди. Нельзя путать ярлык с прозвищем. Это разные вещи. Прозвища не имеют внутреннего содержания. Они связаны с какими-то внешними признаками человека и прочими внешними обстоятельствами. Это ничего не значащий опознавательный звуковой код. Если человека кличут Трусом, то это не означает, что он действительно трус. Скорее всего, данное прозвище образовано от вполне распространенной фамилии Трусов, что в переводе с диалекта значит Кроликов. Количество прозвищ огромно, ведь в этом качестве можно использовать чуть ли не все слова языка плюс странные новообразования. У Коновалова был одноклассник по прозвищу Лампась. Кто и когда его так окрестил, неизвестно, но кличка прилипла намертво. Что она означала, не знал никто, в том числе и сам носитель, который привык и не обижался. Да и в самом деле, Ивановых и Смирновых полно, а Лампась один в своём роде.

Иное дело ярлык. Он наполнен внутренним значением и являет спрессованное в одном слове общественное мнение ближнего окружения о человеке. Это отмеченная народом черта характера или другое личностное качество. Спектр ярлыков количественно ограничен в соответствии с проявлениями черт характера и эмоций. Они бывают положительными, отрицательными и нейтральными. Ярлыки живучи, они часто приклеиваются навсегда. И это неудивительно, ведь людям давно известно постоянство характера и привычек человека. Народ в своих суждениях далеко не всегда попадает в «яблочко». Бывает, что ярлык навешивается по яркой, но второстепенной черте характера или манере, и тогда он затмевает более достойные качества личности. Когда люди меняют окружение – армия, переезд или даже тюрьма, то в новой среде они получают новый ярлык, но в памяти земляков он остаётся прежним. Видно, это одна из причин того, что «Нет пророка в своём отечестве». Человек может стать космонавтом или министром, но всегда найдётся бывший сосед или одноклассник, который скажет:

– Высоко взлетел, а ведь форменный мошенник. Всех, бывало, в карты обыгрывал.

Поскольку ярлык имеет собирательное значение, его нельзя использовать в качестве имени, а только как характеристику. Известные по фильмам Трус, Балбес и Бывалый – не клички, а именно ярлыки. Не случайно во всех сценах они не называют друг друга по именам. Ярлыки есть у всех людей, и в этом отношении Коновалов оказался своего рода аномалией. В реальности ярлыков у Родиона хватало и даже с избытком. Что ни человек, то и мнение, но все мнения были разными и противоречивыми. Если бывшая жена и дочь считали Родиона бабником, то сестра Нина держала его за бесхребетного добряка, объект манипуляций интриганок. Для одних он был орудием нечистой силы, для других добрым волшебником. Кто-то считал его простаком, а кто-то редкостным мошенником. Артист, краснобай, невозможный педант, зануда без чувства юмора и бог знает кто ещё. Само количество этих частных мнений говорило о том, что общего ярлыка у Коновалова не было. А потому среди окружения он был в какой-то мере непонятным до конца объектом, чужеродным элементом. И в самом деле, знакомых и приятелей у него полно, а по-настоящему близких людей почти нет, и живёт он довольно одиноко. Именно поэтому Родион искренне обрадовался так чудесно нашедшейся сестре и племяннице. В свою очередь, появление Коновалова в жизни Веры Максимовны и Даши кардинально изменило её течение. Уж очень непростым человеком оказался её старший брат. Но это совсем другая история.