Текст книги "И ты, Брут…"

«Сильвия»

На рейсовом автобусе мы с Настей вернулись в город, а потом пересели в такси и отправились ко мне домой. Наряд на мне был отнюдь не вечерний, поэтому я рассчитывал у себя дома переодеться, надеясь на то, что путь в квартиру будет свободным. Не могут же люди «императора» вечно торчать в моем подъезде? Насте переодеваться было не нужно. В своем светлом костюме со множеством замков она смотрелась великолепно.

Я оказался прав: ни около дома, ни в его окрестностях нигде не было видно ни черного джипа, ни белого «Мерседеса». Я незаметно проскользнул по бетонной дорожке, шедшей вдоль лоджий, в свой подъезд и прислушался. Было тихо. На лифте я не поехал. Снял обувь и, держа ее в руках, стал бесшумно подниматься по лестнице. Представляю, что подумали бы соседи, увидев меня скачущим в носках по ступенькам. Наверняка бы решили, у мужика здорово крышу повело, раз он стал разуваться не на пороге своей квартиры, а при входе в подъезд. Добравшись до лестничной площадки между седьмым и восьмым этажом, я остановился передохнуть, а затем осторожно выглянул из-за шахты лифта – никого. В считаные секунды я преодолел оставшуюся до заветной цели часть пути, открыл приготовленным заранее ключом дверь и скользнул в квартиру. Мне повсюду мерещились люди «императора». Даже в собственной квартире я не чувствовал себя в безопасности. Кто знает, может быть, банда уже проникла в мой дом? На всякий случай я обошел комнаты, заглянул в ванную, туалет, проверил шкафы, антресоли и даже посмотрел под кровать и за диван. К моему облегчению, ни посторонних, ни следов от их пребывания в квартире я не обнаружил. Переодевшись в рубашку, костюм, прихватив немного денег и кое-что из вещей, я с сумкой в руках вышел из квартиры и вскоре присоединился к поджидавшей меня неподалеку от дома в такси Насте.

Десять минут спустя мы вышли из машины в центре города.

Во многих крупных городах есть улицы, подобные Бродвею. Где-то это Арбат, где-то Невский проспект, а где-то Крещатик, в нашем городе – улица Театральная. Днем и до позднего вечера на ней топчутся коллекционеры, торговцы мелким антиквариатом, художники; звучит музыка, работают аттракционы, сверкают огнями торговые палатки, кафе и бары; далеко вокруг разносится запах готовящейся еды; дефилирует празднично разодетая публика. Волею случая мне все же довелось прогуляться с Настей по вечернему городу. Мы нырнули в толпу и направились в дальний конец улицы. Самого театра, давшего название улице, уже не было и в помине. На его месте велось строительство торгового центра. Театр же пару лет назад переехал в расположенное неподалеку здание бывшего «Дома знаний». В нем, к стыду своему, я не был лет семнадцать. Когда-то в «Доме знаний» в большом и малом залах крутили кино, проводили встречи с деятелями искусства, читали лекции, и я заглядывал туда, и, между прочим, не только для того, чтобы посмотреть новый кинофильм. Встречался перед службой в армии с одной рыжеволосой девчонкой, студенткой литфака, весьма экзальтированной и неугомонной особой. В ее сумочке всегда был целый ворох каких-то билетиков, билетов, абонементов и контрамарок. Где она их доставала, ума не приложу. Я у нее на сей счет почему-то ни разу не поинтересовался. В то время я вообще ничем не интересовался, кроме спорта, ну и иногда, в перерывах между тренировками, – девушками. Барышня эта таскала меня по театрам, музеям, выставочным залам, водила в «Дом знаний» на лекции. Благодаря рыжеволосой особе я кое-что знаю о жизни Гогена, Гойи, Рембрандта, других великих живописцах и их произведениях. Спасибо ей за это.

Свернув на боковую улицу, мы прошли мимо ресторана, супермаркета и оказались перед театром. Снаружи здания произошли кое-какие изменения. Новые хозяева облицевали его мрамором, обычные стекла заменили тонированными, поменяли вывеску, а вместо киноафиши установили огромный щит с репертуарным планом на месяц. Не знаю почему, но вид старого здания мне нравился больше.

Кое-где на площадке и ступеньках перед театром стояли группки людей, поджидавшие запаздывавших приятелей-театралов. Проблем с билетами не было. Мы взяли в кассе два и вошли в здание. Внутри оно также преобразилось. В фойе появились портреты артистов театра, хрустальные люстры, огромные зеркала, отчего стало торжественно, празднично, светло. Ну и душа соответственно обстановке настраивалась на высокий лад. Мы поднялись по лестнице в верхнюю часть театра, купили программку, взяли напрокат бинокль и вошли в зал. Места нам достались в центре партера. Я незаметно огляделся. Почти все кресла были заняты, и, что отрадно, примерно две трети публики составляла молодежь. По обе стороны от нас с Настей также сидели парни и девушки, по-видимому, студенты. Однако среди публики ни одного знакомого лица я не приметил.

Привычной для старых театров люстры не было. Ее заменяли квадратные матовые плафоны, из которых был составлен ступенчатый потолок. Но, как и положено в театре, свет в зале стал гаснуть медленно. Наконец стало темно, и представление началось.

Для тех, кто не видел вышеназванного спектакля, забегая вперед, расскажу о нем в двух словах. Сильвия – это бездомная собака, которую подобрал возвращавшийся домой мужчина. Она стала для него тем же, чем является для пресловутых автомобилистов машина, – второй женой, к которой, разумеется, ревновала первая. Грег – так звали нового хозяина Сильвии – носился со своей питомицей как курица с яйцом. Эта парочка откалывала на сцене такие номера, что зал просто покатывался со смеху. Игравшая собаку актриса, та вообще была просто прелесть – смесь озорства, кокетства и неукротимой энергии. Я в нее просто влюбился. Признаться, я и не думал, что получу от спектакля такое удовольствие. Шел я в театр с тяжелым сердцем, рассчитывая поскучать, потомиться и, может, даже вздремнуть. Получилось обратное. С первых же минут меня так захватило происходящее на сцене, что я напрочь забыл о цели нашего с Настей культпохода. Я ерзал, непроизвольно подавался в кресле то вперед, то назад, тихонько стонал, а на глазах у меня то и дело выступали слезы то от смеха, то от умиления, то от грусти…

И вот в первом акте, когда Грег повел Сильвию на прогулку, произошло невероятное. На сцену в образе другого собачника вышел… Кто бы вы думали? Бугай! Да-да, тот самый бугай, который несколько дней назад с торчащим из груди ножом валялся у стен кафе «Экспресс». Живой и невредимый, он бегал и прыгал по сцене с таким энтузиазмом, что пол под ним прогибался и вибрировал. Если жизнь после смерти протекает так бурно и весело, я не прочь отправиться к праотцам. Не поверив глазам, я схватился за бинокль – сомнений быть не могло, это был бугай. Но как, черт возьми, после смертельной раны он мог выжить, оставалось загадкой.

– Ты видишь! Видишь! – зашептал я жарко, вцепившись пальцами в колено Насти. – Это же тот самый бугай!

Девушка была поражена не меньше меня, однако отреагировала довольно странно. Она посмотрела на меня свирепым взглядом и, не разжимая зубов, сказала:

– Я все прекрасно вижу! Убери руку, мне больно.

Я разжал пальцы и вновь приложил к глазам бинокль. Бугай уже покинул сцену, Грег с Сильвией вернулись домой, между ними происходил интересный диалог, но мне было уже не до спектакля.

В антракте мы вышли из зала и стали прохаживаться по декорированной под зимний сад галерее. Ни я, ни Настя никак не могли прийти в себя.

– Я не понимаю, что происходит! – возбужденно говорила девушка, делая круглые глаза. – Либо нас с убийством парня здорово надули, либо мы только что на сцене видели его привидение.

– Я тоже в недоумении, – вышагивая гоголем рядом с молоденькой спутницей, заявил я. – Но в ближайшее время нам представится случай разглядеть это самое привидение поближе. И я буду не я, если не заставлю его рассказать, в чем тут дело.

– Тогда пойдем за кулисы прямо сейчас! – Девушка взяла меня за локоть и попыталась увлечь к служебному входу. – Мне не терпится посмотреть на физиономию парня, когда он нас увидит.

– Не торопись! – Я прижал руку Насти к боку и остановился у стены, у выложенного из камней грота. – Не будем устраивать переполох. Дадим бугаю доиграть спектакль, а зрителям досмотреть его.

– А вдруг он смоется после первого акта?

– Никуда он не смоется. В конце спектакля артисты обязаны выйти на поклон. Будет ждать. А если смоется – не беда. Мы знаем, где он работает, – вычислим. – И все же я не удержался, чтобы не похвастаться: – Видишь, не зря мы сегодня с тобой пошли в театр!

Второе действие было не менее интересным, чем первое, и я снова увлекся. Все закончилось хеппи-эндом. Жена Грега примирилась с присутствием в доме Сильвии, и в семье снова воцарились мир и покой. Мы с Настей сидели как на иголках и успокоились лишь тогда, когда увидели в шеренге вышедших на сцену артистов бугая. Было много цветов, но парню букет не достался. Артисты раскланивались до тех пор, пока зрители не стали вставать со своих мест. В числе первых вскочили и мы. В их же числе и покинули театр.

Было темно, со стороны Театральной улицы раздавалась музыка – публика еще гуляла. Гурьба зрителей быстро рассосалась, опустела и автостоянка у театра. Я оставил Настю дежурить у главного входа, сам отправился в конец здания – к служебному. Между театром и соседним зданием было небольшое пространство; тускло горела лампочка, освещая невысокое крыльцо под козырьком и открытую дверь. Я стал неподалеку в тени так, чтобы меня не сразу можно было заметить. Первой вышла ватага молодежи, занятой в спектакле в массовых сценах. Затем появился Грег, сопровождавший симпатичную актрису, потом – Сильвия в окружении троих мужчин. Я думал, ей лет двадцать пять, на самом деле она была моей ровесницей. Измотанная, без пышного рыжего парика и грима, она казалась самой обыкновенной женщиной. Я почувствовал разочарование. Мне хотелось, чтобы и в жизни Сильвия была такой же, как на сцене. Наконец в дверях возник бугай. Он на секунду остановился на крыльце, затем стал спускаться по ступенькам. Я вышел на освещенное место.

– Привет, браток! – с фальшивым радушием я раскинул руки. – Как ножевая рана? Не ноет по ночам?

Парень сощурился, вглядываясь в мое лицо. Несомненно, он меня узнал, но не подал виду.

– Кто вы?

Я принял картинную позу.

– Не узнаешь?

– Нет! – резко сказал бугай и хотел пройти, но я преградил ему путь.

– Ну куда же ты торопишься? Ведь я еще не поздравил тебя с возвращением из царства Аида!

На лице парня с квадратной челюстью и миниатюрным носом застыло отчужденное выражение. Он никак не хотел меня признавать.

– Я вас не понимаю, – произнес он сухо и, демонстрируя свое мирное расположение, с независимым видом сунул руки в карманы джинсов.

– Артист! – восхитился я. – А ведь всего несколько дней назад ты был крутым и важным. Ладно, кончай валять дурака, поговорить нужно.

Бугай посмотрел на меня так, словно я был прозрачный. У меня даже возникло желание обернуться и взглянуть, что же он сквозь меня разглядывает.

– Нам не о чем с вами говорить, я вас впервые вижу, – равнодушно произнес парень, повернулся и пошел, но не в сторону улицы, а на задворки театра.

– Эй-эй! Куда же ты? – воскликнул я укоризненно и двинулся с места.

Парень прибавил шаг – я тоже. Он шел все быстрее и быстрее и наконец побежал. Я кинулся следом. То ли бугай устал после спектакля, то ли я физически был подготовлен лучше, но я его догнал и с силой пнул по ноге. Совершив трехметровый перелет, парень благополучно приземлился на брюхо и проехал на нем по траве как по льду. В следующее мгновение я уже сидел на бугае верхом и заламывал ему руку за спину.

– Ты мне все расскажешь, все! – проговорил я с усилием, продолжая применять болевой прием.

Знакомый с правилами борьбы парень застучал свободной рукой по земле. Он сдался.

– Да пусти же ты! – заревел верзила, корчась от боли.

Я честный спортсмен, привык уважать поверженного противника.

– Ну вот и на брудершафт пить не нужно, – проговорил я, освобождая руку парня. – Мы с тобой снова на «ты».

Я слез со спины бугая и присел рядом с ним на корточки. Несколько мгновений парень лежал не шевелясь, затем грузно перевернулся, сел и, потирая руку, прислонился спиной к железному забору, возле которого и происходило действие.

– Чего тебе от меня нужно? – проговорил он устало.

Я не узнавал верзилу. Куда делись его амбициозность, напористость, хамство, внешний лоск, наконец. Он был обессилен, несчастен, выжат и представлял собой жалкое зрелище. Но я не испытывал к нему сострадания. Жалеть нужно было меня да Настю с Чумой.

– Ты еще спрашиваешь? – рявкнул я. – Я хочу знать правду! Из-за твоей дурацкой выходки там, у «Экспресса», я потерял все: работу, друзей, квартиру. Я стал бичом. В таком же положении оказались и парень с девушкой, те, что были со мной. – И тут я вдруг сообразил: – Постой, постой… Раз ты звонил Валере, значит, вы друг с другом связаны. Значит, вы заодно! Так, может быть, все то, что я видел в квартире толстяка, тоже инсценировка?

– А ты откуда знаешь, что я звонил? – выдал себя с головой бугай.

Весьма довольный ходом беседы, я заявил:

– Твой голос записан на автоответчике. Так что отпираться бесполезно, и, если Валера действительно убит – твое счастье, что мы забрали кассету из квартиры толстяка. А то менты живо припаяли бы тебе убийство, – припугнул я его на всякий случай. – Подожди-ка! А может быть, ты и убил его?

Наконец до верзилы дошло.

– Разве Валера мертв? – поразился он.

Я внимательно посмотрел на бугая. Похоже, на этот раз артист не притворялся. На его лице был написан неописуемый ужас, какой не смог бы разыграть ни один великий актер. Впрочем, кто знает, может быть, бугай как раз и был великим актером.

– А ты разве не знал? – спросил я с сомнением.

Парень был так ошарашен, что потерял дар речи и в ответ только покачал головой.

– Это меняет дело, – после паузы выдавил он. – Я и не думал, что комедия, в которую меня втянул Валера, обернется трагедией. Кажется, я здорово вляпался.

– По самые уши, – не очень-то понимая, о чем идет речь, тем не менее подтвердил я. – У меня вообще не укладывается в голове, как ты мог так с нами поступить? – стал давить я на совесть верзилы. – Ты вроде бы хороший парень, артист, в таком добром замечательном спектакле играешь и вдруг подставил ни в чем не повинных людей.

– Все деньги, – покаялся бугай. – Проклятые деньги. – Он некоторое время размышлял, затем стал медленно подниматься. – Ладно, пойдем пропустим где-нибудь по стаканчику. Мне стресс снять нужно, а заодно поговорим.

– Давно бы так! – Я вскочил вслед за бугаем и помог ему отряхнуться. Еще бы, мне теперь пылинки с него сдувать нужно. Верзила единственный человек, кто может помочь мне разобраться в этой запутанной истории.

Мы прошли между зданиями и оказались на улице. Настя прохаживалась на площадке перед зданием, ловила ворон. Завидев нас, она бросилась в нашу сторону, но тут же замедлила движение и нерешительно подошла. В ее глазах застыл немой вопрос.

– Все в порядке, – успокоил я девушку. – Он хороший парень и все нам расскажет… Признал девушку? – спросил я бугая.

Он смутился.

– Она та самая девушка, из-за которой весь сыр-бор разгорелся в метро. Извини, что так вышло.

– Вот и выяснили отношения, – констатировал я вполне мирно, хотя в душе считал, что верзиле следовало бы как следует наподдать за ту шутку, что он с нами сыграл. – Теперь за столом по всем правилам нужно заключить наше перемирие.

Мы быстро пошли по улице, обгоняя редких прохожих.

– Тебя как зовут-то, парень? – поинтересовался я дорогой у бугая.

– Костей.

– Меня Игорь, девушку Настей. – Настроение у меня было приподнятое. – Будем знакомы, Костя!

Парень вяло кивнул в ответ. Мы вышли на залитую разноцветными огнями Театральную. Время было десять часов вечера, но жизнь на улице бурлила. Работали все кафе, бары и аттракционы. Разгуливали толпы людей. Мы прошли по Театральной, отыскали небольшое открытое кафе с несколькими свободными столиками и заняли один из них. Хрупкая молоденькая официантка в туфельках на высоченных каблуках довольно быстро выполнила половину нашего заказа – принесла пару салатов, напитки и графин с водкой. Шашлыки обещала подать чуть позже. Я разлил по рюмкам водку. Не отказалась от небольшой дозы спиртного и Настя. Она то и дело бросала на бугая любопытные взгляды.

Я выпил водку и, закусив долькой помидора, сказал:

– Ну, давай, Константин, рассказывай, как дело было.

Парень, только что осушивший рюмку, поморщился и покачал головой:

– Может быть, сначала вы расскажете, что происходило с вами дальше, после того как прозвучала трель милицейского свистка и вы сбежали с места драки? Вы ведь тоже нехорошо поступили, – верзила впервые улыбнулся, – оставив умирать раненого человека.

Я бы мог осадить парня, не ему упрекать нас в бесчеловечности, но предпочел до поры до времени с ним не конфликтовать. Бугай нам еще ничего толком не сказал.

– Здесь ты прав, Костя, – ухмыльнулся я. – Мы немного поторопились. Задержись мы у стен гостиницы, увидели бы много интересного… А дальше с нами произошло следующее. Валера стал нас шантажировать убийством и потребовал, чтобы мы залезли в дом некоего Бугрова и выкрали из его сейфа кое-какие документы. Сейф открыть мы не сумели, поэтому выдрали его из стены и увезли. Валеры в условленном месте не оказалось, мы стали разыскивать его и нашли мертвым в его же квартире. Сейф мы утопили, однако вскоре нас разыскал один из компаньонов Бугрова и заставил достать сейф со дна канала. В нем должны были находиться свыше миллиона долларов и несколько «лимонов» в ценных бумагах, но когда бронированный ящик вскрыли, он оказался пуст. Нас обвинили в краже. Да, забыл сказать: после того как мы покинули дом Бугрова, его хозяина нашли мертвым в сауне. Теперь, как ты понимаешь, нас разыскивают милиция по подозрению в убийстве и два компаньона Бугрова, которые требуют от нас миллионы. Вот такие произошли события, Костя!

По мере того как я говорил, бугай мрачнел все больше и больше.

– Да, скверно все получилось, – думая о чем-то своем, произнес он. – Очень скверно… Теперь слушайте мою историю. Валера мой дальний родственник. Он профессиональный шантажист. Строит людям ловушки, а затем выкачивает из них деньги или заставляет их что-либо сделать либо, наоборот, чего-то не делать. Иногда он работает по собственной инициативе, но чаще всего на клиента, который, разумеется, оплачивает все издержки. Недавно Валера встретился со мной и сказал, что у него есть солидный заказчик, которому нужен физически развитый человек, спортсмен, для того чтобы провернуть одно дельце. Какое именно, он не объяснил. Такой человек у Валеры на примете был. Зная, что я артист, толстяк предложил мне разыграть небольшой спектакль, в результате которого нужный ему человек оказался бы в его руках. За работу он предложил мне три тысячи баксов.

Я выпил еще одну рюмку водки и вставил:

– Штуку до, две – после работы?

Костя также осушил свою рюмку и задал свой излюбленный вопрос:

– А ты откуда знаешь?

– У нас с Валерой были такие же условия. Правда, сумма была крупнее, но пропорции те же. Кстати, кроме задатка, мы больше ничего не получили. А ты?

– Я тоже, – вынужденно признался Костя.

Настя поставила на стол стакан с напитком и заявила:

– Может быть, он с нами рассчитался бы, откуда вы знаете?

Я скептически взглянул на девушку.

– Если бы Валера хотел с нами рассчитаться, он не свернул бы свой офис, который, в общем-то, для нас организовал, и не прятался бы от нас. Заказчик подставил нашу компанию под убийство Бугрова, а потом обрубил все концы. – Я повернулся к парню: – Валяй дальше.

– Зарплата у меня невысокая, – продолжил Костя. – Я позарился на деньги, взял задаток. Несколько дней спустя Валера позвонил мне, сказал, пора действовать. Мы встретились с толстяком у метро, с ним были двое парней, какие-то проходимцы, которых он также нанял. Стали ждать. Потом появился ты, и мы спустились за тобой в подземку. Мы с Валерой сели в тот же вагон, что и ты, парни – в соседний. По заранее обговоренному плану я должен был выбрать себе в вагоне жертву, желательно одинокую девушку, и пристать к ней. Валера отлично изучил твой характер и рассчитывал на то, что ты за нее вступишься. Так и случилось. Мне следовало затеять ссору, а затем выйти следом за тобой из метро и в безлюдном месте завязать драку. К нам должны были присоединиться двое парней. Дальше все просто. Меня якобы ударяют ножом в сердце, я, обливаясь кровью, падаю, и тут изо всей мочи дует в милицейский свисток околачивающийся поблизости Валера. Все разбегаются, а я остаюсь лежать на земле. Затем толстяк встречается с тобой, обвиняет в убийстве и берет в оборот.

То, что рассказывал парень, казалось невероятным, и не будь я участником тех драматических событий, наверняка усомнился бы в правдивости его слов.

– Ну вы и нагородили, массовики-затейники! – Полученная информация никак не укладывалась в моей голове. – Вам бы сценарии для кинофильмов писать! А если бы я не побежал? Ваш план провалился бы к чертовой матери!

Последние слова я произнес слишком громко, и парень непроизвольно оглянулся.

– Но ведь побежал же! – склоняясь над столом, произнес он вполголоса. – Валера неплохой психолог, он знал, что делает. Но если бы не побежал, толстяк придумал бы новый трюк. У него в запасе много подобных штучек было. К примеру, подставил бы тебе вот такую девочку, – бугай кивнул на Настю, которая отчего-то сразу сильно покраснела. – Переспал бы с ней, а утром обнаружил бы ее в постели окровавленной или что-нибудь в этом роде. Все равно бы попался. – Парень на некоторое время замолчал, давая возможность официантке поставить на стол тарелку с шашлыками, а когда девушка отошла, продолжил: – Но в метро все пошло не так, как мы планировали. Я не рассчитал свои силы, думал, справлюсь с тобой, но ты оказался намного проворнее, чем я мог предположить, – дал мне достойный отпор. Пришлось достать нож, чтобы припугнуть тебя. Это оказалось ошибкой. Вмешался тот парень с фиксами, выбил у меня нож, и вы вытолкали меня на платформу. Нож остался в вагоне. А без него вся наша затея теряла смысл. Он же особенный, с уходящим в ручку лезвием… Но Валера помог. В общем, в полной растерянности я со следующим электропоездом приехал на конечную станцию. Там меня поджидали парни. Ребята сказали, что Валера пошел вслед за вашей компанией, а они замешкались и упустили вас из виду. Мы не знали, что делать. И тут я додумался, позвонил Валере на «сотку». Он произнес буквально несколько слов: «Да здесь я, неподалеку, в «Экспрессе». Но этого было достаточно. Мы уже знали, где вас искать. Втроем отправились к гостинице и стали ждать. Вскоре вышел Валера. Он передал мне нож.

Я сидел как громом пораженный. Теперь многое разъяснилось.

– Так вот в чем дело! – я так резко повернулся к Насте, что чуть не смел со стола рюмку и тарелку с салатом. – Значит, Валера взял нож! Помнишь, грянула музыка, мы отвлеклись, а толстяк в этот момент и стянул нож вместе с салфеткой. А я на Чуму все время думал. Зря парня подозревал.

– Я тоже его подозревала, – призналась Настя.

Костя подождал, пока мы с Настей объяснимся, и снова заговорил:

– Потом появились вы. Дальше все пошло как по нотам, хотя и возникли непредвиденные обстоятельства. Вместо одного противника у нас оказалось три. Здесь парни и пригодились. Подгадав подходящий момент, я раздавил пакетик с красной жидкостью, приставил к груди нож и, нажав на кнопку, утопил лезвие в рукоятке. Когда вы разбежались, я переоделся в чистую майку, которая для этого случая была припасена у Валеры, и мы с толстяком разошлись.

Костя замолчал, и за нашим столиком надолго установилась тишина. Мы с Настей переваривали услышанное, парень ждал, что мы скажем.

– Кто клиент? – наконец поинтересовался я.

– Валера не говорил, но узнать можно, – поспешно ответил бугай. – У одной старушки он оставил на мое имя письмо. Просил в случае чего вскрыть. Там, сказал, все написано. Еще сказал, клиент, мол, человек незнакомый, от него неизвестно чего ожидать можно, необходимо себя обезопасить. А старушка надежная, он ей за подобные услуги платит. Не думал я, что все так серьезно…

Испытывая волнение, я поинтересовался:

– Телефон и адрес этой старушки у тебя есть?

– Есть.

– Отлично, – сдерживая охватившую меня радость, сказал я. – С таким свидетелем, как ты, да с письмом в придачу мы можем хоть сейчас отправиться в милицию. Мы, кажется, спасены, Настя!

Парень положил на стол свои большие сильные руки и, глядя на них, спросил:

– Мне обязательно идти в милицию?

– А ты как думал? Натворил дел, теперь исправляй положение. Помни, парень, в твоих руках не только наши судьбы, но и твоя тоже.

Костя несколько мгновений внутренне боролся сам с собой. Взвесив все «за» и «против», решился:

– В милицию так в милицию. Все равно найдут, и будет еще хуже!

– Правильно мыслишь, Сильвия, – подбодрил я Костю кивком.

– Какая я тебе Сильвия? – обиделся бугай. – Я в спектакле Тома играю.

Давно у меня не было такого хорошего расположения духа. Я хохотнул:

– Правда? А я и не понял. – Я положил на стол мобильник. – Звони старушке.

Парень усмехнулся, взял телефон. Потом достал из заднего кармана джинсов потрепанную записную книжку и, полистав ее, стал набирать номер. Целую минуту, приложив «сотку» к уху, он сидел, глядя куда-то мимо меня в пустоту, затем объявил:

– Трубку не берет.

Я не унывал.

– Ничего, поедем к старушке домой. Какой у нее адрес?

Мы сидели в начале кафе, в плохо освещенном углу. Парень повернулся к свету, слегка отдалив от глаз записную книжку, прочитал:

– Массив Партизан, квартал один, дом пять.

Мы допили водку, напитки, съели слегка остывшие шашлыки и, расплатившись с официанткой, встали из-за стола. В предвкушении скорой развязки, сулившей нам решение всех наших проблем, я летел по Театральной как на крыльях и без конца подгонял шедших, как мне казалось, очень медленно спутников. У сквера сели в такси, и Костя назвал адрес.

Десять минут спустя мы были на месте, отыскали нужный дом. Старушка жила в центре тихого квартала, в типовой панельной пятиэтажке, расположенной напротив парикмахерской. Дом старухи и парикмахерскую разделяла неширокая полоска земли, засаженная деревьями. Ее середину занимала детская площадка и круглый «лягушатник». Лампы почти на всех осветительных мачтах, расположенных вдоль дома и парикмахерской, перегорели. Было темно. Сделав плавный разворот, таксист остановил видавшую виды «Волгу» у торца парикмахерской и заглушил мотор. Мы с девушкой остались в машине, а Костя вышел и направился наискосок через площадку к дому. Его силуэт смутно различался в ночи. Вначале верзила ошибся, заскочил не в тот подъезд, но тут же вышел из него, свернул в следующий и надолго исчез. Мы прождали минут десять, наконец голова и широкие плечи парня проплыли над живой изгородью палисадника, он вышел на тротуар, пересек его и зашагал к нам. Обсуждать наши дела в присутствии таксиста было нельзя, поэтому я покинул машину и заспешил навстречу Косте. Мы встретились на углу парикмахерской под тускло горевшим фонарем.

– Ну что? – спросил я с нетерпеливыми нотками в голосе.

– Никто двери не открыл, – с ходу заявил парень. – Но я спросил у соседки, она сказала, бабулька к дочке на выходные уехала. Будет дома завтра после обеда.

Я был разочарован. Неужели придется терпеть этот ад, в котором я живу вот уже несколько дней, еще почти целые сутки? Да я же с ума сойду от ожидания и роя черных мыслей, терзавших мой мозг. Видя мое расстройство и чувствуя себя виноватым, парень стал утешать:

– Да ты не огорчайся, Игорь. Встретимся на этом же месте завтра и заберем письмо. Так… – стал он прикидывать что-то в уме. – Завтра днем у меня репетиция, вечером спектакль. Заканчивается он в девять, значит, до этого времени я занят. Тогда поступим следующим образом. После обеда я созвонюсь со старушкой, договорюсь о встрече. Ты подъезжай сюда, скажем, к половине… нет, – вдруг не успею – лучше к десяти часам и жди. Если обернусь раньше, я тебя буду ждать, уже с письмом. Я думаю, ты не обидишься, если я заберу его в твое отсутствие. Все равно к старушке мне придется идти одному, двоих она не пустит в квартиру – испугается. А вскрывать письмо без тебя я не буду.

Я жаждал как можно скорее получить изобличающий преступника документ, поэтому предложил:

– Давай я сам созвонюсь со старушкой и сразу после обеда заберу письмо.

Костя подумал.

– Нет, не получится. Старушка эта, Валера говорил, щепетильная, кроме пароля, документик попросит показать. Да и к чему такие сложности? Потерпи до вечера!

Я вынужден был согласиться с Костей.

– Но телефон старушки и пароль ты мне на всякий случай оставь.

– А это пожалуйста! – парень достал записную книжку, черкнул в ней несколько цифр и слова: «Будем жить счастливо». Потом вырвал листок, вручил его мне.

На этом культурно-развлекательная, а также деловая часть нашего вечера была закончена. Мы вернулись в машину. На одной из центральных улиц Костя вышел, а нас с Настей таксист доставил в дачный поселок. Входя на веранду, я, как обычно, споткнулся о половицу и, как обычно, выругался. «Черт бы побрал эти рассохшиеся полы! Не забыть бы завтра заменить на веранде перегоревшую лампочку», – подумал я, входя в комнату. Чума спал, не раздеваясь, на диване, широко раскинув руки и ноги. Стены комнаты сотрясал его могучий храп. Мы с Настей умылись и завалились спать.