Текст книги "И ты, Брут…"

– Что случилось, Андрей! – прозвучал в комнате сердитый голос. – У тебя там все в порядке? Ну же, открывай!

Задачка была не из легких. Не впускать девушку в дом нельзя. Почует неладное и поднимет тревогу. Впускать тоже нежелательно – лишний свидетель. В поисках совета я взглянул на Чуму. Санек секунду раздумывал, потом принял решение и еле слышно шепнул:

– Открой ей! Пусть войдет, там разберемся.

Легко сказать, открой! Знать бы как. Я принялся тыкать в клавиши, куда палец попадет.

– Андрей, ты меня слышишь?! – уже обеспокоенно произнесла девушка. – В чем дело?

Тянуть дальше с ответом было невозможно, и я решился.

– Да слышу я! – произнес я невнятно, сонным недовольным голосом. – Прикорнул я, сейчас открою!

Голоса у многих людей спросонья кажутся одинаковыми, на это я и рассчитывал, когда заговорил с девушкой. Моя уловка удалась, девушка не распознала во мне чужого и немного успокоилась.

А я все тыкал по клавишам. В записывающем устройстве что-то щелкало, крутилось, на мониторе картинки перемещались с экрана на экран, гасли, вновь вспыхивали, но дверь открываться никак не желала. В принципе на каждой клавише были надписи, но, чтобы в них разобраться, нужно было время. Я взял еще пару «аккордов» на клавиатуре – безрезультатно. Наконец нажал на вынесенную за пульт управления кнопку, и девушка на экране монитора нырнула в распахнувшуюся калитку. Чума направился к выходу из комнаты, а я, вытащив из записывающего устройства кассету, заспешил за ним.

Мы почему-то подумали, что гостья войдет через главный вход, поэтому, открыв замок, встали по обе стороны от двери, готовые наброситься на нее. Однако она совершенно неожиданно появилась со стороны оранжереи. Увидев наши обтянутые черными чулками физиономии, девушка до того растерялась, что забыла испугаться. Она замерла посреди холла с отвисшей от удивления челюстью и вытаращенными глазами. Мы тоже молча пялились на нее. Наконец девица завизжала, резко повернулась и бросилась назад в оранжерею. Чума в два прыжка настиг ее, ударил ладонью по спине, и она, исполнив сложный кульбит, распласталась на мраморном полу. Чума перевернул девушку на спину и, зажав ей рот рукой, приставил к горлу финку.

– Заткнись, стерва! – цыкнул он, дико вращая глазами за сеточкой чулка. – Не то прирежу!

На девицу словно нашел столбняк. Она больше не произнесла ни звука, когда Чума отнял от ее рта ладонь, только посмотрела на Санька полными ужаса глазами и кивнула. От испуга ли, от холодного ли пола у нее вдруг начался озноб. Руки и ноги девушки ходили ходуном, челюсть то и дело клацала. От падения короткое платье задралось, обнажив стройные ноги и полоску ажурных трусиков. Издав глумливый смешок, Чума сунул руку между ног девушки, провел ею вверх и стал гладить там, где линия ног, раздваиваясь, переходит в два полумесяца. Девица не смела шевельнуться. Прикусив губу, она молча сносила надругательство над ней парня. Из ее распахнутых глаз катились крупные слезы.

Я присел рядом с Чумой и девушкой и ударил ладонью по руке Санька.

– Оставь ее! – сказал я намеренно грубо, силясь отрезвить парня. – Мы не за этим сюда пришли!

Чума хмыкнул, однако руку убрал и похлопал девушку по щеке.

– Твое счастье, крошка, что мы торопимся, – заявил он. – А то бы я с тобой позабавился. Ты кто такая и зачем сюда пришла?

Размазывая по лицу слезы, тушь и губную помаду, девушка пролепетала:

– Я горничная, пришла убираться.

– А у хозяина хороший вкус, – похотливо засмеялся Чума. – Хорошеньких потаскух себе в горничные берет.

Но мне было не до смеха.

– Ты каждый день приходишь на работу в половине одиннадцатого? – спросил я у девицы.

– Да, – ответила она.

Я был здорово озадачен признанием девушки. По утверждению Валеры, горничная в это время должна была уже уйти, а она только пришла в дом. Зачем толстяк дал нам ложную информацию? Я бы очень хотел задать сейчас этот вопрос нашему заказчику.

– Ну-ка, девочка, переворачивайся-ка на животик и ручки за спину. Живо! – командовал тем временем Чума. – Будешь хорошо себя вести, и мы тебе ничего не сделаем. Давай-давай, быстро попкой кверху!

Горничная послушно легла на живот и выставила назад руки. Мы обмотали ей скотчем запястья, заклеили липкой лентой рот, затем отнесли девушку на лестницу и привязали ее там к перилам напротив охранника.

– Два! – констатировал Чума и пнул парня по ноге. – Это тебе подарок от нас. Подружка! Чтобы не скучал. Развлекайтесь! – Санек подтолкнул меня. – Ну пойдем!

Мы сошли с лестницы, открыли в холле одну из дверей – кухня.

– Как раз то, что нам нужно! – заявил Чума, входя в помещение.

Вошел и я. Центр кухни занимали большая электроплита, стол и раковина. У одной из стен стоял кухонный гарнитур, холодильник, стиральная и посудомоечная машины. Богачи, они и есть богачи – кухня отдельно, столовая отдельно. Два этих помещения связывали между собой двери и раздаточное окно. Сквозь него в столовой виднелся краешек обеденного стола и пара стульев.

Чума двинулся к кухонному гарнитуру и принялся рыться в ящиках. Отыскав топорик для разделки мяса, он вооружился им и, прихватив еще большой кухонный нож, устремился прочь из кухни. Опередив Чуму, я заковылял впереди, показывая дорогу в кабинет. Я уже вполне освоился в доме Бугрова и ничуть не нервничал. Третий этаж, коридор, дверь, пинок – и мы в кабинете.

Чума со столом церемониться не стал. Вогнал между ящиком и столешницей нож и попытался сломать язычок замка, а когда ему это не удалось, попросту варварски разбил замок топориком и выдвинул ящик. В нем оказались несколько эротических журналов и пара видеокассет, очевидно, того же, что и журналы, содержания. А Бугров, оказывается, любитель клубнички и всегда держит под рукой «горячую» видеопродукцию и печатные издания, пряча их от домашних в ящике своего стола.

Чума выдвинул ящик до конца и вывалил его содержимое на пол. Увы, ключа там не было.

– Что этот Валера над нами издевается?! – вскричал Санек в бешенстве и пнул по валявшейся на полу груде предметов. Одна из видеокассет, пролетев пару метров, врезалась в стену и рассыпалась.

Я еще подлил масла в огонь.

– Мне вообще вся эта затея очень не нравится. Мало того, что собака оказалась непривязанной, нам не сказали об имеющейся в доме системе видеонаблюдения, дали неправильные сведения о горничной, которая в одиннадцатом часу не уходит из дома, а только приходит, так еще не оказалось в нужном нам месте ключа от сейфа. Все это довольно подозрительно, Чума! Нужно сматываться отсюда, и чем скорее, тем лучше!

– А мне плевать на твою подозрительность! – прорычал Санек. – Для меня главное – привезти Валере документы и получить с него бабки. Все остальное ерунда! Так что я отсюда никуда не уйду, пока не открою этот проклятый сейф! – И Чума грохнул кулаком по столу.

– Как?

– Пока не знаю, но я его открою! Ты пойми! – с жаром принялся убеждать меня Санек. – Мы натворили с тобой столько дел в доме и теперь уйдем ни с чем? Должен же быть какой-то способ добыть эти гребаные документы из сейфа! Думай, Игорь, думай, у тебя башка хорошо соображает.

Была у меня одна задумка.

– Существует один способ, – признался я неохотно. – У тебя буксировочный трос есть в машине?

– Есть, – соображая, к чему я клоню, ответил Санек. – А что?

– Сколько метров?

– Не знаю, – очевидно, прикидывая в уме длину троса, медленно ответил Чума. – Трос тонкий, для прочности вдвое скручен. Если размотать, метров десять-двенадцать получится.

– Хватит! – решил я, достал из кармана мобильник и нажал на кнопку.

После первого же зуммера взволнованный девичий голос спросил:

– Алло?!

– У тебя все в порядке, Настя? – поинтересовался я.

– Как будто бы, – не очень уверенно ответила девушка. – Заехала в ложбинку, сижу в машине.

– Подъезжай-ка к дому! – распорядился я. – Мы откроем тебе ворота, въедешь во двор. Пошевеливайся! – Я отключил мобильник и, взяв инициативу в свои руки, скомандовал Чуме: – Живо вниз!

Прихватив нож, топорик и кассету из записывающего устройства видеонаблюдения, мы сбежали по лестнице, перепрыгнув через скучающих охранника с горничной, и выскочили из дома. Прошло не так уж много времени с тех пор, как мы с Чумой перелезли через забор, однако мне казалось, что мы находимся в особняке целую вечность и уже никогда из него не выберемся. Пропади пропадом тот день, когда я повстречал на своем жизненном пути толстяка, Чуму и Настю!

Въезд во двор находился неподалеку. Сорвав с головы маски, мы с Саньком пробежали по асфальтированным дорожкам к воротам. Щеколда на них была несложной конструкции, поэтому мы без труда справились с ней и распахнули обе створки. Настя как раз подъезжала к дому. Круто заложив руль вправо, она довольно ловко вогнала машину во двор и затормозила. Мы с Чумой захлопнули ворота. На эти действия у нас ушло несколько секунд. Я открыл багажник, швырнул в него видеокассету и достал трос.

– Садись за руль! – бросил я Чуме, выхватывая у него из рук топорик. – И подай машину задом к флигелю.

Чума уже догадался о том, что я задумал. Он с понимающим видом кивнул мне и полез на место водителя, которое только что покинула Настя. Девушка топталась на месте, не зная, куда приткнуться, чувствуя себя не в своей тарелке во владениях Бугрова.

– У нас возникли проблемы? – поинтересовалась она, пытаясь поймать мой взгляд.

– Сейф не можем открыть! – бросил я, пробегая мимо Насти. – Помоги Саньку подогнать машину к окну. Да не стой ты столбом! Живо! Живо!

Чума уже разворачивался на клумбе, сминая цветы. Девушка кинулась к такси, а я, обогнув гараж, побежал к оранжерее. В конце ее находился черный ход с открытой настежь дверью. Вбежав в оранжерею, я поднялся по ступенькам во флигель, миновал бильярдный зал и, влетев в кабинет, первым делом распахнул окно. Чума уже подгонял машину. Настя суетилась возле нее, следила за тем, чтобы Санек, не задев ни за что, подогнал такси точно к окну. Но, по-моему, девушка давала бестолковые советы и только мешала водителю. Я окликнул ее:

– Беги сюда! Для тебя есть работа!

Настя рванулась к двери, я – к сейфу. По углам блестящего квадрата были просверлены четыре отверстия, очевидно, монтажные, для крепления сейфа к стене, однако те, кто устанавливал бронированный ящик, не задействовали отверстия. На них-то я и рассчитывал при осуществлении своего плана. Я бросил трос на пол и стал топориком вырубать по верхней кромке сейфа штукатурку так, чтобы можно было просунуть в отверстия трос. Вбежала запыхавшаяся Настя. Глаза от страха у нее были расширены. Мне показалось, что она вообще в этот момент плохо понимала, где находится и что делает. Не прекращая работы, я подтолкнул к ней трос ногой и приказал:

– Разматывай, быстро!

Девушка взяла трос и стала его раскручивать. Хотя в кабинете было много свободного места, она почему-то толкалась именно возле меня. Я пихнул Настю и рявкнул:

– Да отойди ты, не мешайся!

Девушка шарахнулась в сторону, споткнулась, налетела на кресло, снова отпрянула и, зачем-то согнувшись в три погибели, дрожащими руками принялась с удвоенной энергией, но нулевой производительностью разматывать трос. Моя работа оказалась несложной. Через пару минут я вырубил до необходимой глубины штукатурку и принялся помогать Насте. Дело пошло на лад. Вдвоем мы быстро размотали трос. Он действительно оказался метров двенадцати, и его длины вполне должно было хватить от машины до сейфа. Тут подоспел Чума, и мы уже с ним вдвоем взялись за работу. Просунули один конец троса в одно отверстие сейфа, затем в другое и крепко-накрепко закрепили его.

– Думаешь, получится? – спросил меня Чума, направляясь с другим концом троса к окну.

Я развел руками.

– Откуда же я могу знать? Увидим!

Чума швырнул конец троса в окно и выпрыгнул следом за ним. Привязав трос к кольцу под бампером, он направился к водительскому креслу. Мы же с Настей встали в угол кабинета и прикрылись дверцей от шкафчика на тот случай, чтобы не пораниться концом троса, если он оборвется. Высунув из-за дверцы голову, я наблюдал за происходящим. Санек тронул машину с места и осторожно дал тросу натяжку, пробуя его на прочность. Трос оказался крепким, крепился надежно. Тогда Чума прибавил газу. В стене вокруг сейфа появились трещинки, однако он остался на месте. Неожиданно трос провис – Чума подал машину назад, а затем дал резкий рывок вперед. К счастью, бронированный ящик оказался неприваренным и, к всеобщей радости, выскочил из стены вместе с кирпичами и удерживающими его в стене штырями, как трухлявый пень из земли. Не учел Бугров при установке сейфа, что его можно будет так легко выдернуть из стены при помощи троса и машины. Подняв клубы пыли, сейф с грохотом упал на пол. Мы с Настей бросились к нему, а в окне возник Чума с выражением любопытства на лице. Увидев результаты своих усилий, он обрадовался и вскричал:

– Получилось! А я уж думал, трос оборвался. Ура! Тащите его сюда! Да пошевеливайтесь, ребята!

Мы с Настей схватили сейф и поволокли его по полу. По габаритам сейф был небольшим, но до того тяжелым, словно в нем находились не бумаги, а золотые слитки. Нога болела, но я старался не обращать на боль внимания. С трудом мы дотащили ящик до наружной стены, с еще большим трудом подняли и перевалили через подоконник. Я выпрыгнул в окно, и вместе с Чумой мы поперли нашу ношу к машине. Обогнав нас, Настя уже открывала багажник. Еще усилие, и сейф в такси. В него же закинули и трос. Я помчался открывать ворота. Чума и Настя стали грузиться в машину. Через пару минут мы благополучно покинули владения Бугрова и, прикрыв ворота, не спеша направились к центральной дороге.

Валера

– Куда теперь? – спросил я Чуму, когда мы вырулили на центральную дорогу и все присутствующие в машине немного успокоились.

– К Валере, конечно! – изрек Санек. Он был весьма доволен собой и светился от счастья. – Мы свою работу выполнили, пусть заплатит нам деньги. Отдадим ему сейф, а он пусть поступает с ним как заблагорассудится – хочет, пусть вскроет, взорвет, в реке утопит, – его проблемы. Мы не виноваты в том, что ключ не оказался в нужном месте.

– Но, Чума, – возразил я, – ты понимаешь, чем мы рискуем, раскатывая с сейфом в машине? Возможно, охранник с горничной уже освободились и вызвали милицию. Возможно, кто-то обратил внимание на такси у дома Бугрова, и вскоре по городу будет объявлен план «Перехват». Да мы же на первом посту ГАИ влипнем с этим сейфом.

Лицо Чумы посуровело. Он некоторое время правил машиной молча, наконец признал:

– Ты прав. Сейф нужно на время припрятать. Поедем ко мне домой, оставим его в сарае, а заодно поменяем номера.

Чума сбросил газ, перестроился на крайнюю левую полосу и, резко развернувшись, погнал такси в обратном направлении. Проехали жилой массив, два ряда девятиэтажек, стоявших по обеим сторонам дороги, будто исполинские часовые, больницу, затем свернули с центральной дороги и въехали в лабиринты улочек частного сектора. Сколько живу в нашем городе, а в этом районе никогда не был. Существуют, оказывается, дыры, которых не коснулась цивилизация. Домики были старыми, невзрачными, потемневшими от времени; дороги разбитыми; палисадники с такой разросшейся растительностью, что порой проехать по тесной улочке можно было с большим трудом. Я бы нисколько не удивился, встретив в этих краях парочку папуасов в набедренных повязках и с копьями в руках. Среда обитания для них была вполне подходящей. Дом, возле которого мы остановились, представлял собой лачугу, обнесенную невысоким деревянным забором, с покосившимися воротами. Напротив лачуги, через крохотный, поросший бурьяном двор стоял ветхий сарай, построенный то ли Наф-Нафом, то ли Нуф-Нуфом, не помню точно, кто из знаменитых братьев-поросят соорудил себе жилище из хвороста, но не это главное – главное, сарай мог рухнуть от малейшего дуновения ветерка.

Чума вышел из автомобиля, открыл ворота и снова вернулся за руль.

– На следующей неделе нужно домом и огородом заняться, – пробормотал он, очевидно, устыдившись запустения, царившего в его хозяйстве.

– Конечно, помоги старушке, – поддакнул я.

– Какой еще старушке? – подавая машину задним ходом во двор, озадаченно спросил Чума.

Я слегка смутился:

– Я по блатным песням сужу. В них обычно зэки безотцовщиной бывают, а дома их матери-старушки ждут. Думал, и у тебя так.

– Насчет отца ты прав, – согласился Санек, подруливая к сараю. – Его у меня никогда не было. А вот с матерью промашка вышла. Она вовсе не старушка. Ей только сорок семь лет стукнуло. А вот, кстати, и она. – И Чума кивнул в сторону дома.

Неотрывно следившая за стыковкой задней части автомобиля с воротами сарая, Настя повернула голову на сто восемьдесят градусов. Обернулся и я.

На крыльце под навесом, державшимся на четырех опорах, стояла неизвестно когда появившаяся там шмара. Если бы Санек не сказал, что его матери сорок семь лет, я дал бы ей на вид не больше тридцати пяти. Шмара прекрасно сохранила девичью стройность, добавив к ней приятную зрелую округлость форм и шарм. На ней был надет короткий, весьма элегантный розовый халатик, черный парик и солнцезащитные очки в белой вычурной формы оправе. Такие очки носили лет тридцать назад, да вот, по-видимому, мода на подобные формы снова возвратилась. Скрестив длиннющие ноги, опираясь одной рукой о столб, в другой шмара держала длинный мундштук с дымящейся сигаретой; курила и смотрела на нас.

– Симпатичная старушка, – признался я и в знак приветствия поклонился матушке Чумы. С такой мадам не стыдно пройтись ни по городу, ни по пляжу. Да и в кабак, а то и в театр я бы с ней тоже сходил.

Однако шмара никак не отреагировала на оказываемые ей знаки внимания. Она продолжала курить с каменным выражением лица, глядя на нас сквозь сигаретный дым. Бесчувственная какая-то.

А Санек вылез из машины и громко сказал:

– Мы с приятелями по делу приехали. Ты иди, мать, в дом, я позже зайду!

Сложив губы трубочкой, шмара с презрительным видом выпустила изо рта дым, молча развернулась и, словно гордая ладья, вплывающая в бухту, вошла в дом.

Мы с Настей тоже вылезли из машины и направились к задней ее части. Чума уже открыл двери сарая. Существует на свете категория людей, которая ни в какую не желает расставаться со старыми вещами. Нескольких таких человек я знаю. Узнал еще двоих – Чуму и шмару. Возможно, они Плюшкины, а может быть, просто лентяи, и вместо того, чтобы нести отслужившие срок вещи на свалку, складывают их в сарае. На полках, стенах и просто на полу в кучах хранился всевозможный хлам. Чего здесь только не было: велосипедная рама, старый примус, проржавевшая стиральная машина, холодильник, банки, склянки, бутылки, дырявые кастрюли и прочее барахло. Среди него наш сейф займет почетное место.

Мы с Чумой выгрузили из машины металлический ящик, отсоединили его от троса, затем отнесли его в дальний угол сарая и закидали старыми мешками и другим попавшимся под руку тряпьем. Потом сменили на машине номера и фальшивые номера вместе с видеокассетой также спрятали в сарае. Чума зашел на пару минут в дом, а когда вышел, мы снова погрузились в машину и выехали со двора.

– Расскажите, что у вас в доме случилось, мне интересно, – попросила нас поведать о наших приключениях в доме Бугрова Настя. – И почему у тебя брюки в крови?

Я обернулся к девушке.

– Все пошло не так, как мы предполагали. Во-первых, собака оказалась не на привязи. Во-вторых, в доме, оказывается, имеется система видеонаблюдения, и нам просто повезло, что охранник прохлопал наше появление во дворе. В-третьих, парню не нужно выходить на улицу, чтобы открыть ворота, они открываются автоматически из дома. В-четвертых, пришла горничная, которую пришлось связать, так же как и охранника. И в-пятых, в нужном месте не оказалось ключа от сейфа. По этим причинам мы и задержались в особняке дольше, чем хотели.

– Интересно, что за документы лежат в сейфе? – с любопытством спросила девушка.

– Мне тоже интересно, – признался я и сел ровно. – Мне домой нужно заскочить, переодеть брюки и обработать рану. Злой, черт возьми, кобель попался!

Настя округлила глаза.

– Так тебя собака покусала?! Сильно?

Смотреть на Настю как на сексуальный объект я не смотрел, но мне почему-то было чертовски приятно то, что она искренне сочувствует мне.

– Да так, чуть-чуть, – соврал я.

– Ничего себе чуть-чуть! – встрял «правдолюбец» Чума. – Бульдог же содрал с тебя кожу от колена и до пятки.

– Пустяки, – махнул я рукой и с чувством сказал: – Спасибо, Чума, за то, что спас меня. Там времени поблагодарить не было. Если бы не ты, пес точно бы меня загрыз.

– Да ладно, чего уж там, живи! – засмеялся Санек и хлопнул своей рукой по моей протянутой ладони.

– С собачьими укусами шутить нельзя, – озабоченно сказала Настя. – Тебе обязательно укол против бешенства нужно сделать. Давайте заскочим в поликлинику.

– Ага, сейчас! – с сарказмом воскликнул Чума. – Собака его покусала, мы ей перерезали горло, а теперь заявимся в поликлинику с укусами. Это же равносильно тому, что мы добровольно сдадимся в милицию. Нет-нет, про поликлинику забудьте.

– А если он умрет от бешенства?! – возмутилась Настя. – Что тогда?

– Ничего с ним не случится, – с видом специалиста по собачьим укусам изрек Чума. – Собака, скорее всего, не бешеная. Да, конечно же, не бешеная. Она же не бродячая какая, а породистая. У крутых хозяев живет.

Я больше не желал слушать, как два моих подельника решают мою судьбу, причем говорят обо мне так, будто меня нет в машине.

– Все! – сказал я сердито. – В поликлинику мы не едем, а отправляемся ко мне домой.

Настя неохотно согласилась.

– Хорошо, но только у тебя дома осмотрим и обработаем твою рану. – Девушке очень хотелось сыграть при моей особе роль няньки, против чего я в принципе не возражал. Возражения нашлись у Чумы.

– Дома только переоденешься! – заявил он жестко. – Осматривать друг друга и сюсюкать будете после. Дело важнее всего. И так проваландались с сейфом лишний час. А если кому-то не нравятся мои условия, может выметаться из машины. К Валере за деньгами я и один могу съездить.

Мы с Настей тоже хотели съездить к Валере, поэтому условия Чумы приняли и больше уже не заикались ни о ранах, ни об их обработке.

Лидия Ивановна, как обычно, шаталась по двору в поисках парочки свежих ушей, за которые можно было бы зацепиться языком. Легко можно представить, что произошло бы, пройди я сейчас перед ней в окровавленных и разорванных штанах. Да она бы замучила меня глупыми расспросами. Я решил не попадаться на глаза старухе, а за брюками отправил Настю, снабдив ее ключами от квартиры и объяснив ей, где лежит необходимая мне одежда. Пока Настя выполняла мою просьбу, мы с Чумой отсиживались в машине неподалеку от дома, вызывая жгучий интерес у седой старухи. Лидия Ивановна недолго боролась с искушением узнать, кого же это там черти принесли в такси, и не спеша, окольным путем отправилась в разведку, заходя к нам с левого фланга. Чума дал задний ход. Старуха в нерешительности остановилась, сделала вид, будто разглядывает деревья, а потом снова стала приближаться. Маневр старухи зайти к нам в тыл, скорее всего, удался бы, не появись Настя. Девушка запрыгнула в машину, Чума развернулся, и мы умчались, оставив мою соседку с носом.

Брюки Настя принесла именно те, какие я просил. Я переоделся прямо в машине и к учреждению, в котором нас должен был поджидать Валера, прибыл при полном параде. У здания, как и в прошлый раз, стояли несколько машин. Припарковались и мы. Посовещавшись, решили отправиться к Валере в полном составе.

В фойе дежурил другой сторож – худой, очевидно, страдающий язвой старик.

– Куда? – спросил он нас строго.

– К Валере, – нахально заявил Чума и прошел через турникет.

Ответ Санька удовлетворил сторожа. Он потерял к нам интерес и уткнулся в лежащую перед ним на столе газету. Проскочили через вертушку и мы с Настей. А вот и знакомый лифт. Сложнейшая комбинация из трех пальцев, удар, и кабина, кряхтя, потащилась вверх. На четвертом этаже лифт поджидали парень и девушка. Мы поменялись с ними местами и направились в конец коридора. Не знаю, как насчет Чумы и Насти, а у меня было предчувствие, что дверь под номером четыреста два будет заперта. Так оно и случилось.

– Не понял! – растерянно сказал Санек и снова с силой толкнул дверь. Однако с таким же успехом можно было давить на глухую стену.

– Хоть караул кричи, тебе все равно не откроют, – произнес я обреченно.

Чума покосился на меня.

– Это еще почему? – спросил он так, будто подозревал, что я знаю о Валере и его делах намного больше, чем он.

Знал я о толстяке ровно столько же, сколько и Чума, но меня не оставляло чувство, что нас всех крупно облапошили.

– Мне кажется, – произнес я, – что Валере не нужны никакие документы и он сегодня в офисе нас не ждал.

Санек издал звук, похожий на рычание.

– Тем хуже для него. Я все равно его найду и заставлю заплатить то, что мне причитается!

Чума отпустил ручку двери и, шагнув через коридор, постучал в дверь напротив.

– Войдите, – отозвался низкий женский голос.

С заготовленной заранее улыбкой Санек открыл дверь. В комнате с несколькими стеклянными шкафами с медицинскими препаратами за компьютером сидела уже знакомая мне по первому посещению бывшего здания метеоцентра полная женщина с пигментными пятнами на смуглом лице. На этот раз на ней был надет белый халат с вышитыми на кармашке красными нитками инициалами.

– Вы на диагностику? – приветливо спросила она и указала на стул. – Проходите, пожалуйста, садитесь.

Чума кашлянул и ступил в комнату.

– Нет, мы по другому вопросу.

Прямоугольное, похожее на раздутую грелку лицо женщины поскучнело.

– И по какому же? – спросила она без особого энтузиазма.

Чума был зол как черт, однако виду не подавал.

– Напротив вашего кабинета фраер… э-э… пардон, мужчина один помещение под офис снимает. Не видали его сегодня?

Вместо ответа женщина подняла руку и помахала ею из стороны в сторону. С трибуны это сошло бы за приветствие, в данном случае – за отрицание.

– Ну как же, – не отставал Чума. – Валера, крупный такой мужик!

– Не знаю я никакого Валеры, – тоном, каким говорят, когда хотят отвязаться от докучливого человека, произнесла женщина. – И никогда его не видела. Спросите у директора. Он занимается вопросами сдачи помещений внаем. Может быть, он вам поможет. У него сто пятый кабинет на первом этаже. – И женщина, чтобы избежать дальнейших расспросов, взялась за мышку и уткнулась в экран монитора.

Мы были вынуждены удалиться.

– Ну что я тебе говорил насчет Валеры! – сказал я, шагая по коридору между Чумой и Настей. – Не было его сегодня в офисе.

Девушка – молодец, знала свое место, не лезла с глупыми расспросами, не высовывалась и вообще нравилась мне все больше и больше, чего я не мог сказать о Чуме. Он раздражал меня точно так же, как и я его.

– Что ты все время каркаешь! – вспылил Санек. – Без тебя тошно! – И он ускорил шаг.

Мы спустились на первый этаж. Нужная нам дверь оказалась справа от фойе по правой стороне коридора. Чума и Настя откомандировали меня, как самого представительного человека из нашей компании, узнать интересующие нас факты у директора. Я отнекиваться не стал, не тот случай, вытер ноги о коврик и решительно постучал в рифленую дверь.

– Да-да, – раздался из комнаты приятный баритон, что можно было расценить как приглашение войти.

Приглашение я принял, без церемоний открыл дверь и ступил в директорские апартаменты. Кабинет как кабинет, ничего особенного – обычный стандартный набор казенной мебели, сейф в углу, люстра-вентилятор над головой, две картины да портрет руководителя нашей страны. За столом, покрытым сукном, сидел мужчина лет пятидесяти, с густой шевелюрой, усами и бородкой. Очень даже интеллигентный директор.

– Я вас слушаю, – произнес он, уставившись на меня вопросительным взглядом.

Я поздоровался и с порога заявил:

– Мне нужно узнать фамилию и адрес человека, арендующего у вас помещение под офис.

– Мы таких сведений о клиентах не даем! – отрезал директор.

– То есть как это не даете? – я напустил на себя важный вид, разыгрывая начальника. – Что в них секретного?

Мой гонор сбил директора с толку. Он не знал, как себя со мной вести, и на всякий случай нейтральным тоном изрек:

– Секретного, конечно, ничего нет, но вдруг вы преступник, отправитесь домой к этому человеку и убьете его.

Мимикой я показал всю несостоятельность такого обвинения.

– Глупость какая! Я что, похож на убийцу?

– На убийцу вы, скорее всего, не похожи, – улыбнулся хозяин кабинета. – И тем не менее никаких сведений я вам не дам. А кто вы, собственно говоря, такой?

Было ясно, что директора нахрапом не возьмешь, и я перешел на миролюбивый тон.

– Клиент вашего клиента, – пошутил я. – Мы заключили с ним сделку, договорились сегодня встретиться, но его нет в офисе.

Директор понял, что я не такая уж важная птица, за какую пытаюсь себя выдать, и сухо заметил:

– Ничего, встретитесь с ним завтра.

– Но мне нужно увидеться с ним именно сегодня, – произнес я с нотками отчаяния, отлично сознавая, что ничего у этого бездушного человека узнать не смогу. И тогда я сдал позиции. – Хорошо, скажите мне только фамилию этого человека, а адрес не нужно.

Хозяин кабинета качнул головой:

– Нет.

Тут я сообразил, чем можно взять сидящего передо мной человека.

– Вот что, уважаемый, – сказал я с угрозой. – Вы сдали помещение жулику. Он здорово меня надул. А потому, если не хотите иметь дело с милицией, а тем более с прокуратурой, то сейчас же сообщите мне фамилию и адрес вашего арендатора, и мы с вами расстанемся.

Директор некоторое время раздумывал и наконец сдался, причем весьма неохотно:

– Кто именно вас интересует?

Давно бы так. Я возликовал.

– Валера, крупный такой мужчина с четвертого этажа. Кабинет четыреста два.

– Сейчас посмотрю, – с хмурым видом пробубнил директор, достал из стола канцелярскую книгу, открыл было ее, но тут же захлопнул и отложил в сторону. – Аа… вспомнил! – произнес он, просветлев лицом. – Мужчина, о котором вы говорите, приходил ко мне несколько дней назад, в субботу. Все верно, он желал снять комнату под офис. Я предложил четыреста вторую. Комната ему понравилась, он внес деньги за аренду за месяц вперед, взял ключ, обещал на этой неделе зайти, но до сих пор не появлялся. Документально договор мы с ним еще не оформляли, так что, – хозяин кабинета посмотрел на меня насмешливо, – при всем моем желании не могу сообщить вам его адрес.

Я еще не терял надежды хоть что-то узнать о толстяке.

– Но хоть фамилию его вы запомнили?

Видать, я чем-то не понравился директору, и он никак не желал мне угодить. Мужчина вновь покачал головой и с холодной учтивостью пропел: