Текст книги "И ты, Брут…"

Сложив украденное в машину, ты выехал со двора дома Бугрова через задние ворота. Очевидно, ты замешкался в особняке хозяина, и на улице тебя ждала неприятность. Ты столкнулся со мной и с Чумой. Вот тут-то ты и допустил первый промах, косвенно подтверждающий тот факт, что ты и есть преступник. – Я замолчал и изучающе уставился на Серегу – выдаст он себя чем-нибудь или нет…

Не выдал. Рыков слушал меня с видом вельможи, снизошедшего до разговора с чернью.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – скривил он презрительно губы. – Нагородил бог знает что! Да, я действительно работал водителем у Бугрова, но его не убивал и не обворовывал. И я понятия не имею, какой я мог при встрече с тобой допустить промах, который указывал бы на меня как на преступника.

– Не понимаешь? – усомнился я.

Глаза у Сереги были невинными.

– Нет…

– Хорошо, поясню, – я загадочно улыбнулся. – При встрече ты сказал нам с Чумой, будто едешь из дома забирать своего шефа. Но дорога была тупиковой – мы с Саньком при подготовке к налету это проверяли, – и ехать по ней из дома с той стороны, откуда ты ехал, было никак нельзя.

Серега фыркнул, стараясь всем своим видом показать, до какой степени смехотворны выдвинутые мной обвинения.

– В этих моих словах и заключался промах, который я допустил? Какая глупость! Шеф попросил меня купить сигарет. Я заскочил за ними в поселок в магазин, а на обратном пути встретил тебя и того парня… Нет, Игорь, это ты со своей компанией убил и ограбил моего шефа. Я заподозрил тебя сразу же, как только услышал в криминальных новостях о налете на дом Бугрова. В них говорилось о двух мужчинах, напавших на охранника и горничную, а как раз тебя и того парня с железными зубами я видел у особняка моего шефа в день убийства. Я не хотел обвинять тебя огульно в преступлении и решил понаблюдать за тобой. Поэтому я и скрыл, что работал водителем у Бугрова, чтобы раньше времени не спугнуть тебя. С каждым днем я все больше и больше убеждался в том, что ты и есть убийца и вор, а вот сегодня пришел к выводу, что пришла наконец пора действовать. Вот я и приехал к тебе домой с ножом, чтобы обезвредить тебя и сдать в милицию.

Теперь пришел мой черед показать всем своим видом, до чего абсурдны инсинуации Рыкова.

– Бред! Ты приехал сюда совсем по иному поводу, но об этом позже. Вернемся к нашей встрече на дороге у дома Бугрова. Утверждение, будто ты едешь из дома через тупик, не единственный твой промах. Ты допустил еще один, заявив, что едешь забирать шефа из дома, и указал на особняк, стоявший за садом. Но, Серега, твой шеф в это время уже лежал мертвый в сауне совсем другого дома.

– Но я… – заикнулся было Рыков.

– Заткнись! – гаркнул я, потеряв терпение. – Если ты будешь оспаривать каждое мое слово, мы никогда не закончим разговор! – Рыков прикусил язык, а я продолжил: – После встречи с нами ты спрятал деньги и ценные бумаги, а потом отправился к Валере домой. Ставки были очень высоки, ты опасался мести «императора» и Царька, а потому решил убрать единственного свидетеля, знающего о тебе все. Выбрав подходящий момент, ты вонзил толстяку в сердце нож. Однако, убивая Валеру, ты и не знал, что своими руками запускаешь в ход машину возмездия. Обычно толстяк перед началом нового дела писал два признания и оставлял их одно у старушки, другое – у старика. Поступил он так и в этот раз. О письмах он ставил в известность своих клиентов только в том случае, когда его жизни угрожала опасность. Оно и понятно, кто же станет иметь дело с человеком, который держит против тебя бомбу замедленного действия? Тебя, по-видимому, Валера не боялся и о письмах до поры до времени помалкивал. Твой нож заставил его замолчать навсегда. Когда ты уезжал от толстяка, мы подъезжали к его дому. Я видел черный с тонированными стеклами «Мерседес», но в тот момент и подумать не мог, что за рулем его сидишь ты. Костю ты решил не трогать. Ты не знал его лично, и он для тебя опасности не представлял… Ну а потом ты сдал нас «императору» и адвокату с потрохами. Ты все хорошо продумал. Ты предполагал, что мы начнем метаться по городу в поисках убежища, и всячески пытался подсунуть мне дачу, и ты своего добился – мы поехали туда.

Рыков тупо уставился на меня.

– А зачем мне это нужно было?

Здорово Серега умел прикидываться. Ни дать ни взять перестарок-херувим. Вот только крыльев за спиной не хватает.

– Чтобы быть в курсе наших планов, – объяснил я.

Серега развел руками:

– Не понимаю.

Хочет поиграть со мной в кошки-мышки? Пожалуйста! Я с детства люблю эту игру и с удовольствием загоню кошку в угол. Я откинулся на спинку дивана, заложил ногу на ногу и с видом человека, который знает о тебе все, заговорил:

– Видишь ли, Серега, пока мы жили на даче, меня не оставляло чувство, что в комнате все время присутствует на одного человека больше, чем есть на самом деле. Даже когда мы с Настей занимались сексом, мне казалось, что нас трое. Я не знал почему, а вот сегодня ночью догадался. Мы ночевали в подвале, и когда я перешагивал через трубу, то зацепился об нее и упал. Тут я некстати, а как оказалось позже – кстати, вспомнил о том, что на даче часто спотыкался о плохо подогнанную на веранде половицу, обозвал себя в душе увальнем и выругался. А еще я вспомнил, как вчера долгое время не мог до тебя дозвониться и вдруг, после того как я выразил по этому поводу вслух неудовольствие, ты взял трубку. Связав два вышеперечисленных мной факта, я пришел к определенному умозаключению, правильность которого решил проверить. Рискуя попасться в лапы к «императору», я, Чума и Настя вернулись на дачу, и, пока парень с девушкой находились в комнате, я отодрал на веранде плохо подогнанную половицу. И знаешь, что под ней обнаружил?

Рыков уже знал, что.

– Ну? – спросил он мрачно.

– Кнопку! – сообщил я с видом триумфатора. – Да-да, кнопку, самую обычную кнопку, при нажатии на которую срабатывало устройство, автоматически набиравшее номер телефона твоей квартиры. Ты знаешь, меня удивляло отсутствие на даче телефонного аппарата, хотя дача, я точно знал, телефонизирована. Оказывается, ты использовал телефонную линию для прослушивания наших разговоров. Короче, когда наша «бригада» возвращалась на дачу и кто-то из нас наступал на половицу, ты в своей квартире снимал с аппарата трубку. А в твое отсутствие включалось записывающее устройство на автоответчике. Таким образом, ты все время незримо находился среди нас и был в курсе всех происходивших с нами событий. Вот почему вчера я не мог до тебя дозвониться. Ты сидел на телефоне, а когда понял из оброненной мною фразы, что я набираю твой номер, положил трубку. При желании ты сам мог звонить на дачу, и тогда срабатывало устройство, которое автоматически включало в комнате чувствительный микрофон. Ты с детства увлекался электроникой, долгое время работал на телевизионном заводе инженером, и для тебя собрать подобную систему из автоответчика и радиотелефона не составило труда. При помощи его ты узнал о существовании письма Валеры и, конечно же, решил завладеть им. Из подслушанного разговора ты знал, что я встречаюсь с Костей в массиве Партизан на углу парикмахерской, приехал на место свидания раньше меня, убил ставшего нежелательным свидетеля и забрал у него письмо. А потом ты, как всегда анонимно, позвонил «императору» и сообщил, где нас можно найти. Мы свою миссию выполнили, и нас теперь необходимо было уничтожить. Вот так или примерно так все и происходило, бывший одноклассник! – закончил я с пафосом.

Рыков выслушал меня с угрюмым видом, глядя неподвижным взглядом на начищенный носок своей туфли. Потом поднял голову и, все еще хорохорясь, заявил:

– Все, что ты здесь наплел, – твои гипотезы, а они выеденного яйца не стоят. Я действительно установил на даче подслушивающее устройство, но только для того, чтобы разоблачить тебя как преступника. И думаю, мне удалось это сделать. У меня осталось несколько кассет с записями ваших разговоров. На одной из них ты категорически не хотел брать с собой на встречу с Костей ни Чуму, ни Настю. Тебе не нужны были свидетели, потому-то ты и отправился на свидание с парнем один, убил его и забрал изобличающее, заметь, не меня, а тебя письмо.

Я с иронией посмотрел в насквозь лживые глаза бывшего одноклассника.

– Ну да! Ты уже забыл, для чего сюда приехал? – Я положил на диван пистолет, взял с журнального столика письмо и постучал ребром его о полированную поверхность столешницы. – Ты упустил из виду дубликат признания Валеры. В нем рукой толстяка написано, кто является заказчиком налета на дом Бугрова, а также кто на самом деле убил и ограбил хозяина особняка. Я думаю, на основании этого документа менты имеют полное право взять тебя под арест. Ну, а в следственном изоляторе не таких, как ты, раскалывают…

Я снял с телефона трубку и стал набирать 02. Серега как-то сразу сник, обмяк, почернел лицом. Он будто даже постарел на несколько лет. Вокруг его глаз явственно проступила сеточка морщин. Я понял: запас внутренних сил, позволявших сопротивляться моему натиску, у Сереги внезапно истощился. Дух Рыкова был сломлен.

– Хорошо, – неожиданно произнес он голосом смертельно уставшего человека. – Сколько ты хочешь за это письмо?

Я тут же положил трубку на рычаг и с радостным восхищением воскликнул:

– Вот это серьезный разговор! А сколько ты можешь дать?

– Четверть миллиона баксов, – сухо и по-деловому изрек Рыков.

Меня обдало жаром. Деньги были бешеными, и я заколебался – а не стать ли мне богачом? Но, вспомнив, что вместо письма у меня пустышка, отказался от этой затеи и, затаив дыхание, спросил:

– Значит, ты признаешься в убийстве Бугрова и краже из сейфа денег и ценных бумаг?

По лысине Сереги струился пот. Безотчетным жестом он тыльной стороной руки смахнул со лба капли пота и, не глядя на меня, тихо произнес:

– Признаю, куда же деваться!

Это была победа. Душа моя ликовала – наконец-то! Наконец-то я добился своего! На всякий случай уточнил:

– Все было так, как я рассказывал?

– Почти, – выдавил Серега. В этот момент раздался щелчок, прозвучавший в наступившей тишине громче пистолетного выстрела. Рыков встрепенулся и уставился на меня испуганным взглядом. – Это еще что такое?

– А это кнопка записи на магнитофоне отключилась, – произнес я невозмутимо. – Я-то в электронике не разбираюсь, записывающих и подслушивающих устройств собирать не умею, поэтому по старинке – свой древний магнитофон включил, и знаешь, все боялся, что не хватит одной стороны кассеты для записи нашего разговора. Нет, как раз в сорок пять минут уложились. Теперь у меня есть запись с твоим признанием. А письмо можешь бесплатно забрать. Дарю! – И я швырнул через журнальный столик на колени Рыкову запечатанный конверт.

Заподозрив неладное, Серега посмотрел в мои глаза долгим взглядом. Рыков – мужик неглупый, тотчас догадался, что я его провел. Медленно, с сумрачным лицом он разорвал сбоку конверт, достал лист бумаги и развернул его. Чистый.

– Так это был блеф? – Надо признать, Серега умел держать удар. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Я ухмыльнулся:

– Конечно! Не было второго письма. Я ведь сегодня утром вернулся на дачу не только ради того, чтобы заглянуть под половицу. Я знал, что ты подслушиваешь, и сочинил историю с дубликатом признания Валеры. Говорил я о нем Чуме и Насте, но специально для тебя. Ты попался на удочку, Серега, и, приехав сюда к двенадцати часам за письмом, выдал себя с головой.

– Ясно! – с каким-то мрачным удовлетворением кивнул Рыков. – Здорово ты меня одурачил. И кто же был тот старик, передавший тебе у дороги письмо?

Я мог гордиться своим умом, изобретательностью и тонким пониманием человеческой натуры – прошел-таки Серега по всем этапам запланированной мной операции по разоблачению преступника.

– Ты все же наблюдал за моей встречей с завучем нашей спортшколы? – произнес я самодовольно. – Хотел убедиться, существует ли на самом деле письмо! Брошу тренерскую работу. Начну писать диссертацию на тему: «Психология преступника в современном обществе» или что-нибудь в этом роде.

Напрасно я посчитал, что Серега сдался, что он полностью в моей власти и теперь моей жизни ничто не угрожает. Рыков неожиданно нагнулся, подсунул руки под журнальный столик и с силой швырнул его в меня. Со столика слетел телефон, фотография жены с сыном, и в следующее мгновение я оказался придавленным к спинке дивана. Удерживая столик с обратной стороны руками и коленкой, Серега ударил меня головой в лицо. Оказавшись под прессом столешницы, я даже не мог пошевелиться. Из носа и рта у меня брызнула кровь, смешиваясь с кровью, выступившей из рассеченной брови Рыкова. А осатаневший вдруг Серега продолжал наносить мне головой удар за ударом. Ох и зверь же этот Рыков! Так меня не били даже слуги «императора». У меня возникло ощущение, будто гигантская хищная птица громадным клювом раздирает мое лицо. Захлебываясь собственной кровью, я дико закричал. Рыков отпрянул, схватил лежавший на диване пистолет и, передернув затвор, выбросил вперед руку. Разглядев сквозь застилавший глаза кровавый туман маленькую черную дырочку, нацеленную мне между глаз, я решил, что пробил мой смертный час, сжался и зажмурился. Но выстрела не последовало. В комнате вдруг раздался топот, затем послышался глухой удар, и на меня упало обмякшее тяжелое тело. Я открыл глаза, Серега лежал на мне, а на его месте с обрезком ржавой трубы стоял ухмыляющийся Чума. Из-за его спины выглядывала перепуганная Настя. Мне почудилось, что я все же умер и это два архангела в обличье Насти и Чумы пришли за моей душой.

– Не ожидал нас увидеть? – вполне земным голосом спросил Санек.

У меня не было сил даже удивиться.

– Откуда вы взялись? – произнес я голосом человека, только что перенесшего клиническую смерть.

Чума отбросил обрезок трубы и принялся стаскивать с меня находившегося без чувств Серегу.

– Не могли же мы с Настюхой в трудную минуту тебя оставить, – проговорил он, сбрасывая тело на пол. Затем снял с моей груди столик, ловко перевернул его и поставил на ножки перед диваном. – После того как ты покинул нас на даче, мы с Настей посовещались и решили подъехать к твоему дому к двенадцати часам. Как видишь, не зря…

В голове моей стало проясняться, и я сообразил.

– Послушайте, ребятки, – произнес я ревниво и подозрительно посмотрел вначале на Чуму, потом на Настю. – А это не вы случайно стояли во дворе и целовались?

Чума засмеялся, а Настя слегка покраснела и, оправдываясь, промолвила:

– Мы и не целовались вовсе… Мы понарошку… Влюбленную парочку изображали, чтобы ты нас не узнал. Боялись, признаешь, прогонишь, а нам страсть как хотелось до истины докопаться.

– Но вы же могли провалить мою затею! – возмутился я, впрочем, не очень активно.

Настя хитро прищурила свои зеленые глаза.

– Но не провалили же. Когда этот… – она взглянула на лежащего Серегу, – вошел в подъезд, мы отправились следом. Поднялись на восьмой этаж и притаились у двери. Она была приоткрыта; мы все слышали. Ох и подлец у тебя друг оказался! – не удержалась девушка от упрека в мой адрес. – Всех нас подставил.

– Вот такой он мерзавец, – вынужден был признать я. – А вам, ребятки, большое спасибо. Если бы не вы, Серега точно бы меня пристрелил. – Я вяло провел ладонью по шее, вытер слюну, которую пустил Рыков, пока лежал на мне, и пнул Серегу по ноге. – Давайте, ребята, вяжите его, пока не очухался. В лоджии бельевая веревка натянута. Ею и свяжите.

Чума вышел в лоджию, оборвал веревку и принес. Рыков лежал ничком у дивана. Остатки волос на его затылке были мокрыми от крови. Прилично Санек огрел его обрезком трубы. Но я не испытывал жалости к бывшему однокласснику. Он получил по заслугам.

Когда Чума связывал за спиной Рыкова руки, Серега слабо пошевелился и открыл глаза.

– Ну что, паскуда, оклемался? – Чума крепко затянул узел веревки и перевернул Рыкова на спину. – Моли бога, чтобы тебе со мной на одну зону не попасть. Я бы тебя там удавил.

Рыков застонал и обвел нашу компанию мутным взглядом.

– Пить! – попросил он хрипло.

– Чего изволите? – язвительно изрек Чума. – Коньяк, шампанское, водка, кола? У нас в баре богатый выбор напитков. – Санек сделал зверское лицо и замахнулся: – У-у, падла! Я бы с радостью дал тебе хлебнуть серной кислоты!

– Оставь его, Санек! К поверженным врагам нужно проявлять милосердие. – Я встал с дивана и поплелся в кухню. Умывшись над раковиной, промокнул лицо и руки чистой салфеткой, потрогал пальцем расшатавшийся зуб – придется, по-видимому, выдернуть. Набрал в чашку воды, возвратился в зал.

Серега уже сидел на полу, привалившись спиной к дивану. В его глазах появилось осмысленное выражение. Я присел на корточки рядом с бывшим одноклассником и прижал к его губам чашку. Рыков сделал несколько жадных глотков, потом его замутило и вырвало на рубашку.

– Фу, какая гадость! – брезгливо поморщилась Настя и отвернулась.

Никак не реагируя на ее слова, Серега обратился ко мне:

– Вы бы отпустили меня, Игорек! Нас здесь четверо. Разделим то, что я взял у Бугрова, поровну и разбежимся, а?..

Я отрицательно покачал головой:

– Поздно, Серега, поздно! Нас здесь не четверо, а пятеро. У меня в ванной представитель от «императора» результатов переговоров дожидается. Как с ним быть?

– Какой еще представитель? – вскричали Чума и Настя.

Не поверив мне на слово, они сбегали в ванную. Через полминуты вернулись с вытянутыми от удивления лицами.

– Точно, парень сидит, к трубе наручниками прикованный! – воскликнула Настя. – Симпатичный такой, из охраны «императора». Как он здесь оказался?

Я оперся рукой о диван, встал с корточек.

– Я же раньше вас к дому подъехал, – пояснил я. – Красавчик этот караулил меня во дворе. Вот я его и взял в плен, чтобы он не сообщил хозяину о моем возвращении домой.

Мы не обращали на Серегу никакого внимания, и он в конце концов понял, что его песенка спета. Взгляд Рыкова стал безумным, и Серега сделал последнюю отчаянную попытку заключить с нами сделку.

– Мы и парню долю дадим! – воскликнул он с жаром так, словно у него началась горячка. – Там денег на всех хватит!

Я наконец-то удостоил бывшего одноклассника взглядом.

– Придется еще и с завучем из спортшколы поделиться. Я рассказал ему всю нашу историю.

Рыков был готов на любую жертву. Мои слова Серега воспринял буквально. Он все еще на что-то надеялся. Глупец, не уловил в моем тоне насмешки.

– И с завучем поделимся, и с директором! Там много денег. Баксы!.. Куча!.. Кого захочешь, всех в долю возьмем.

Вид у моего одноклассника был очень странным. Я даже стал подумывать, не тронулся ли он на самом деле рассудком. С торгами нужно заканчивать.

– Нет, Серега, я в такие игры не играю! – сказал я категорично. – Довольно с меня авантюр. Я хочу жить спокойно.

– Ты думаешь, адвокат, Бугров и «император» честно заработали эти деньги? – вскричал он в бешенстве. – Дурак! Они же мафиози! Ма-фи-о-зи! Ты это понимаешь? Они же нефтяные короли. То, что я у них взял, лишь малая часть их состояния – общаковые деньги, копейки. Ты думаешь, им баксы были нужны? Ничего подобного. Им документы требуются. В них долговые расписки, липовые договоры, обязательства, счета и много других материалов, раскрывающих их темные дела. Хочешь, расскажу, что их связывает и чем они занимаются?

– Да заткнись ты, соседей разбудишь! – рявкнул я в ответ. – Надоел! Следователю расскажешь про их, а заодно и свои преступления. Довольно с меня твоих медовых речей! Я звоню в милицию. – Я поставил чашку, которую все еще держал в руках, на журнальный столик и поднял валявшийся на полу телефон. К счастью, аппарат во время драки не пострадал – в трубке раздавался непрерывный гудок.

– Э-э, нет! – заявил Чума и, подняв вверх руки, озорно сверкнул глазами. – Вы знаете мои правила. Я добровольно ментам не сдаюсь! Вы уж без меня с ними разбирайтесь.

Санек отклеился от стены и направился в прихожую. Я не стал уговаривать Чуму остаться. Его не переубедишь. Отложил телефон и пошел следом за парнем, проводить его до двери. Перед тем как уйти, Санек крепко пожал мне руку и сказал:

– Если потребуюсь, я у себя дома. Телефон и адрес знаешь.

– Но там может быть засада, – возразил я.

Санек презрительно скривил губы:

– Да плевал я на засаду. Пусть перед «императором» и адвокатом за их паршивые бабки вон та мразь, что сидит на полу, отчитывается. А я прятаться больше не намерен. Пока, ребята! – И Чума, помахав Насте рукой, вышел из квартиры.

Я закрыл за парнем дверь, обернулся. Ко мне подошла Настя. Девушка обвила мою шею руками и лукаво спросила:

– А признайся, Игорь, ты ведь до последнего момента считал, что в убийствах и краже я замешана?

На сей счет я предпочел отмолчаться. Шутливо щелкнул Настю по носу и шагнул к телефонному аппарату.