Текст книги "Кукловод"

12

– Да почему вы решили, что я вас в чём-то обвиняю? – изумился Аликов. Он сидел в единственном кресле Авилова, с трудом разместив в нём свои внушительные габариты. – Если хотите знать, я вами восхищаюсь. Не для протокола, конечно. Так разобраться с этой чеченской шушерой… Я сам рукопашник и красивую работу ценю. А что одного подстрелили – из наградного, между прочим, оружия – ну, это вынужденная самооборона, бывает. Словом, не переживайте. Искать я вас буду энергично, тщательно, долго, но не найду. «Глухарём» больше, «глухарём» меньше… – он пренебрежительно махнул рукой.

– У вас в милиции все так рассуждают? – спросил Авилов. Этот неожиданный разговор его одновременно и раздражал, и забавлял. Уж больно колоритной личностью был капитан Аликов.

– У нас в милиции иногда соображают, где преступник, а где нормальный человек, попавший в переплёт, – холодно сказал Саша. – И либо, извините, задницу рвут, либо имитируют бурную деятельность.

– Ну, и чего вы от меня добиваетесь? Признательных показаний?

Саша аж скривился.

– Я вас умоляю! Кому они нужны, ваши показания? Пистолет у вас наверняка зарегистрирован, экспертиза гильз приведёт к пистолету, пистолет к вам, свидетели вас опознают – лицо характерное, запоминающееся… В общем, стандартный набор оперативно-следственных мероприятий. Мне ещё надо, между прочим, голову поломать, как такое простое дело спустить на тормозах.

– Стало быть, я ваш должник, – резюмировал Сергей, пристально глядя на Аликова. (Тот кивнул: натурально, мол.) – Какой же благодарности вы от меня ждёте?

– Чашки кофе, – сказал с улыбкой Аликов. – А если ещё пепельницей угостите…

В его улыбке трогательно уживались хитрость и простодушие. Хитрости, однако, было заметно больше.

Возясь на кухне, Сергей обдумывал ситуацию. Симпатичный верзила с милицейским удостоверением ввалился нежданно-негаданно и с порога представился оперативником, ведущим дело о нападении группы российских граждан кавказского происхождения на двух бледнолицых посетителей ресторана «Золотой дракон». Далее верзила по фамилии Аликов детально описал ход инцидента, и, наконец, выразил удовлетворение, что есть ещё мужики, которые войны не хотят, но к отпору готовы. Вот ведь сумел Сергей Иванович Авилов постоять за себя и свою женщину, жестоко навтыкав чеченским агрессорам… При всей насторожённости, какой-либо опасности Сергей в Аликове не чувствовал. Но и не расслаблялся. Ежу было ясно, что все тары-бары о столкновении с чеченцами – только прелюдия к более серьёзному разговору. Или парень всё-таки набивается на примитивную взятку? Или будет вербовать? Не похоже…

Любопытно, что Поль, воинственно встретивший Хрякова, к Аликову отнёсся вполне благосклонно. Поворчал для вида, не без того, обнюхал ноги визитёра и снисходительно посмотрел снизу вверх, как бы заключая пакт о ненападении. Теперь собака страшная спокойно лежит на ковре с высунутым языком, вертя любопытной ушастой головой…

Когда Сергей вернулся с чашками и сахарницей, Аликов расхаживал по комнате, и, деликатно сложив руки за спиной, разглядывал книжные корешки на полках.

– Я, кстати, читал вашу «Пятую колонну Чечни», – сообщил он.

– И как вам?

– Крутая вещь, – с уважением сказал Саша. – Опасно работаете, на грани фола. Теперь вот про Лозовского пишете, издательство торопит…

Сергей, прищурившись, посмотрел на Аликова.

– А что вы ещё про меня знаете?

– Кое-что знаю, Сергей Иванович. Не очень много, конечно…

– Что ж так? Спецслужбы перестали вести досье на мирных граждан?

– А зачем на мирных? У нас и воинственных выше крыши, – уклончиво сказал Саша. – Спецслужбы, не к ночи будь помянуты, в нашем случае вообще не при чём…

Он погасил окурок, мельком глянул на часы и произнёс официальным тоном:

– У меня две просьбы, Сергей Иванович.

– Валяйте.

– Первая. Давайте на «ты», а? Достал меня этот политес. Мы ведь ровесники и вообще…

– Договорились. А вторая?

– Собственно, из-за второй-то я у тебя и появился… Только ты серьёзно отнесись, ладно?

– Подписку о сотрудничестве, что ли, дать?

– Неудачная шутка…

– Ладно, ладно. Излагай.

Саша придвинул своё кресло к стулу, на котором сидел Сергей, и сказал, доверительно понизив голос:

– Хочет, Сергей Иванович, с тобой одна старушка встретиться. Ну, само собой, познакомиться. Поговорить.

Сергей с недоумением уставился на Аликова.

– Ты это серьёзно?

– Обижаешь, начальник, – сказал Саша, вытирая пот с лица.

– И на кой, извини, я этой старушке сдался?

– Ну, это она тебе сама… Честно говоря, не знаю. Так что, едем?

– Да погоди ты! Кто такая?

– Фамилия Рябухина. Зовут Марфа Ивановна.

– А чем интересна?

– Много чем. Вот, к примеру, дала мне твой адресок. А заодно рассказала, кто ты и что ты. В частности, как тебя за «Пятую колонну» чуть не пристрелили.

С Марфой Ивановной Рябухиной Саша познакомился при довольно странных обстоятельствах.

Однажды, примерно два года назад, он дежурил по отделению. В тот по-осеннему дождливый спокойный вечер бороться приходилось не столько с преступностью, сколько со сном. Поэтому, когда в дежурной части позвонил телефон, Саша даже обрадовался – разгадывать кроссворд ему уже порядком надоело.

– Дежурный по десятому отделению милиции капитан Аликов, – сказал он в трубку, потягиваясь.

– Здравствуй, капитан, – произнёс густой женский голос. – Приезжай ко мне домой, забери грабителя.

– Какого грабителя? – спросил Саша, немного оторопев.

– Ну, какого… Обычного. Грабителей, что ли, не видал? Возвращаюсь домой – глядь, а дверь-то не заперта. Захожу в комнату, вижу: этот ирод уже узел барахла навертел, бежать намылился. Увидел, что я вхожу – узел бросает, на меня кидается… Ну, я его пристыдила. Теперь стоит вот, ожидает, пока за ним приедут…

– Ваша фамилия, имя, отчество, адрес – автоматически спросил Саша, держа наготове ручку.

– Пиши, Рябухина Марфа Ивановна. Улица Вторая Механическая, дом семь, квартира четырнадцать.

– Вам опасность не угрожает? – на всякий случай спросил Саша.

– Мне? – удивилась Рябухина. – Мне – нет.

И положила трубку.

То ли скука, то ли предчувствие чего-то интересного – в общем, что-то подвигло Аликова оставить отделение на помдежа и самому выехать на место происшествия вместе с опергруппой.

Рябухина не обманула. В ожидании оперативников грабитель, коренастый мужичок специфической внешности, смирно стоял в углу, заранее сложив руки за спиной. К Аликову он кинулся, точно к родному, бормоча что-то о добровольной явке с поличным. Его заметно бил озноб, и он всячески избегал смотреть на Рябухину. А вот Саша смотрел на неё очень внимательно.

Если капитан Аликов правильно представлял себе сказку о рыбаке и рыбке, то Марфа Ивановна была очень похожа на старуху в бытность её столбовою дворянкою: высокая, крепкая, с властным выражением на суровом крючконосом лице и прожигающим взглядом больших чёрных глаз. Опергруппу она встретила неласково, попеняла за долгие сборы и передала преступника в руки правосудия. Покидая квартиру номер четырнадцать, злоумышленник бежал по лестнице быстрее сержанта-конвоира.

Потом, записывая свидетельские показания, Саша спросил Рябухину:

– Марфа Ивановна, а как вы всё-таки сумели справиться с грабителем?

– Очень просто. Я ему объяснила, что красть грешно, и велела никогда этого больше не делать, – невозмутимо произнесла старуха.

– И он что… послушался?

– Конечно. В правильных и своевременно сказанных словах, молодой человек, заключена великая сила воздействия.

– Марфа Ивановна, – сказал Саша, тихо зверея, – даже если всё было именно так, что мне писать в протоколе?

Старуха надменно выпрямилась.

– Всё было именно так, – заявила она. – А что вы напишете в своём протоколе, меня не касается. Напишите, что я применила к преступнику меры воспитательно-психологического воздействия…

Всё это смахивало на фарс. Но показания грабителя-неудачника странным образом совпадали со словами Рябухиной.

– Поверишь, гражданин капитан, – говорил он, часто моргая от пережитого стресса, – я до сих пор, как в тумане… Когда она вдруг на пороге появилась, я узел с барахлом бросил и к ней кинулся. Думаю, дам по репе, а пока очухается, я уж и смоюсь. Тут она глянула на меня, и тихо так бурчит: не делай, мол, этого, Константин Валерьевич! Ты чуешь, капитан? Первый раз видит, а имя-отчество знает! Ну, я столбом стал. А она дальше, ну, типа, воспитывает. Завязывай, говорит, с тёмным прошлым, срок отмотаешь, начнёшь новую жизнь… И все смотрит, всё смотрит! Меня дурняк накрыл, ничего не соображаю. В общем, говорит, становись в угол и жди, пока милиция приедет. Я и стал. Всего колотит, а в голове одно: скорей бы на нары – и перевоспитываться… Ведьма она, капитан, ты чуешь?

Было в этой истории что-то настолько странное, что Аликов не пожалел времени, наводя о Рябухиной подробные справки. Начал с участкового, закончил академическим институтом, и чем больше узнавал, тем сильнее чесал в затылке. Непростая была старушка.

Марфа Ивановна Рябухина относилась к редчайшему типу людей с ярко выраженными гипнотическими, телепатическими и экстрасенсорными способностями. В Москву она переехала из далёкой Сибири давно, и уже пенсионеркой. Жила одиноко, ни мужа, ни детей у неё не было, и скромную свою пенсию она приращивала доходами от гадания на картах и лечения мужского и женского алкоголизма. Однако по-настоящему развернулась в период перестройки. Именно тогда, как и в любое смутное время, спрос на экстрасенсов и прорицателей поднялся необыкновенно. За Марфой Ивановной уже была репутация истинной провидицы. К ней устремились многие, и в первых рядах – партийные и государственные чиновники, истомившиеся от неопределённости конца восьмидесятых – начала девяностых годов. Всем без исключения Рябухина предсказывала падение Горбачёва и триумф Мельникова. Ещё она предсказывала распад СССР, всплеск дружбы с Америкой, установление в России президентской республики, парламентскую смуту и дикую инфляцию. Многие клиенты Рябухиной, которые благодаря её прогнозам верно сориентировались во времени и ситуации, теперь достигли делового и политического благополучия.

А вот коммерческих предсказаний Рябухина не делала вовсе, хотя от желающих получить их отбоя не было. Ну не заманчиво ли узнать, куда лучше вложить деньги, чего ждать от конкурентов, каких акций прикупить, а от каких, напротив, избавиться… Особенно донимала валютная братва, которая за долгосрочный прогноз курса доллара готова была отстёгивать Марфе Ивановне в немереных количествах. Домогательства закончились только тогда, когда парочке самых назойливых парней Рябухина пообещала скорый арест, объективный суд и мучительную отсидку. Между прочим, так оно потом и вышло.

Много, много захватывающего узнал о старушке Рябухиной капитан Аликов от разных людей в разных инстанциях. Она была, что называется, широко известна в узких кругах. При желании она могла бы легко пробиться на телеэкран и страницы газет. Но как раз этого Марфа Ивановна категорически не желала, хотя предложения были. Зато на излёте Советской власти она съездила по турпутёвке в Болгарию, где сумела встретиться со знаменитой Вангой. Саше рассказывали, что слепая ясновидица была потрясена мощью прорицательского дара Марфы Ивановны.

Досье на Рябухину получилось настолько интересным, что у Саши возникло жгучее желание продолжить с ней знакомство. Но повода для этого решительно никакого не было. Не ввалишься же к почтенной пожилой женщине с бухты-барахты с одним только желанием получить общественно-политический (а хорошо бы и личный!) прогноз на ближайшее и отдалённое будущее… Помог случай, хотя и трагический.

На территории, подведомственной «десятке», пропала девушка. Менты сбились с ног, обезумевшие родители наняли частное сыскное агентство, директор медицинского колледжа, в котором училась пропавшая, от имени коллектива рассылал гневные письма во все инстанции, вплоть до администрации только что избранного президента Бунеева. И всё было без толку. Аликов, доживший до капитанских погон, однако не научившийся спокойно воспринимать чужое горе, извёлся в бесполезных поисках. И вдруг от полного отчаяния вспомнил, что в мировой, да и российской криминалистике были случаи, когда экстрасенсы находили пропавших людей по фотографиям. Накрутив Марфу Ивановну и получив разрешение на аудиенцию, Саша ринулся к ней, на ходу запихивая в карман крупное фото пропавшей девушки.

Старуха выслушала Аликова с поджатыми губами.

– Не справляется, значит, краснознамённая наша своими силами, – констатировала она. – К рядовым гражданам за помощью обращается. Ну-ну…

– Какая же вы рядовая? – удивился Аликов. – Уж не скромничайте, Марфа Ивановна. Про ваши способности я хорошо знаю, потому и пришёл. Полный тупик, понимаете? Тут за соломинку схватишься… Не для себя же прошу, в конце концов, отец с матерью и братом с ума сходят. Ну, что вам, трудно?

– Трудно, – тихо сказала Рябухина. – Если бы ты только знал, как трудно…

Старуха медленно поднялась, выключила верхний свет, оставив лишь настольную лампу, взяла у Саши фотографию и грузно опустилась в кресло. Она долго разглядывала открытое большеглазое лицо семнадцатилетней красавицы, потом возложила обе руки на фотографию и так застыла, откинув голову с закрытыми глазами. Губы её шевелились, точно она с кем-то беззвучно разговаривала или молилась.

Капитан, сидел в углу, и, еле дыша от волнения, смотрел на Рябухину. Минута шла за минутой, прошло уже не меньше четверти часа, а она оставалась в той же позе, без малейшего движения, как статуя, лишь слабо шевелились пальцы поверх фотографии. Комната утопала в тишине и полумраке. К стыду своему, Саша, вечно страдающий от недосыпа, начал клевать носом. Он уже почти задремал, когда Марфа Ивановна вдруг выпрямилась, открыла глаза и болезненным голосом, как-то очень по-бабьи, произнесла:

– Горе-то какое…

Саша, опрокидывая стул, вскочил на ноги.

– Ну, что, Марфа Ивановна? Что?!

– Включи свет, – еле слышно сказала Рябухина.

Старуха сидела белая, как мел, с лицом, залитым потом, и тяжело дышала, словно поднялась на десятый этаж без лифта.

– Убил он её, – с трудом выговорила она. – Изнасиловал и задушил. А потом бросил в яму на пустыре и прикопал. Если стоять лицом на бульвар, то справа есть куча мусора, сверху две бочки, пустые ящики. Это он могилу завалил…

– Кто? – сипло спросил Аликов.

Рябухина ответила. Саша сел.

– Не может быть, – пробормотал он.

– Когда девочку откопаете, – сказала Рябухина, – в правом кулачке найдёте прядь волос. Это она из последних сил вырвала, отбивалась. Он от боли-то и озверел…

Наутро тело девушки нашли там, где и предсказала Рябухина. Окоченевшая правая рука сжимала пучок седых волос. Убийцу взяли в тот же день. Это был директор колледжа.

Через несколько дней Аликов пришёл к Марфе Ивановне с цветами и большим тортом. Пока они пили чай, Саша рассказывал:

– И что интересно, теперь все наперебой начали делиться воспоминаниями. Тип-то со странностями был, оказывается. Любил студенток целовать по поводу и без повода. Одну за талию приобнимет, вторую невзначай за грудь потрогает… Я так думаю, скрытый маньяк он, хоть и заслуженный учитель Российской Федерации. А среди студенток окончательно свихнулся. Если б раньше кто-нибудь жалобу на него подал за домогательства! Но у нас как: пока гром не грянет…

Внимательно слушавшая Рябухина вдруг перебила Сашу.

– Зря ты его ударил, – неодобрительно сказала она.

Саша уже начал привыкать, что Марфа Ивановна знает много такого, чего в принципе знать не может, и потому не очень-то удивился.

– Сам виноват, не давал наручники надеть, – объяснил он. – Да и не бил я его, – так, затрещину дал. Если б ударил – убил бы. Кстати, очень хотелось…

– Лишнее, – отмахнулась Марфа Ивановна. – Он за своё и так сполна ответит. Присудят ему пятнадцать лет строгого режима. А что в колониях с насильниками делают, лучше меня знаешь… Через три месяца от такой жизни он сам в петлю полезет. Выйдет ночью по нужде и в сортире удавится. Так-то…

Саша не поленился, и, спустя три месяца после суда, поинтересовался дальнейшей судьбой экс-педагога. Всё сложилось в строгом соответствии с предсказанием Рябухиной.

В дальнейшем Аликов ещё дважды обращался к Марфе Ивановне за советом при сходных обстоятельствах, и оба раза она помогла. Потом, правда, зарёкся. В отличие от обычных гаданий-предсказаний, помощь Саше почему-то отнимала у неё чудовищно много сил и энергии. В свою очередь Саша старался быть ей полезным в решении массы тех мелких проблем, которые одолевают пожилого одинокого человека, тем более женщину: наладил ей телевизионную антенну, отремонтировал платяной шкаф, переставил мебель в квартире… Между ними установились отношения, в каком-то смысле напоминавшие те, какие существуют между умудрённой опытом бабушкой и малолетним любознательным внуком. Они перезванивались, время от времени Саша навещал редко выходившую из дома Рябухину.

Вот и второго дня старуха позвонила Аликову, чтобы пригласить к себе вечером. Голос при этом у неё был совершенно больной. Встревоженный Саша отменил свидание с очередной девушкой и сразу после службы примчался на Вторую Механическую. Открыв дверь, Марфа Ивановна вернулась на диван, где лежала, укрывшись тёплым платком. Выглядела она плохо, даже взгляд, обычно живой и пронзительный, потускнел.

– Врача на дом вызывали? – первым делом спросил Саша.

– От моей болезни лекарство ещё не придумали. – тихо сказала старуха. – Старость называется. Да если б только она… Ты садись поближе, не стой. Дело у меня к тебе.

– Давайте я сначала в аптеку сбегаю, а потом уж о делах, – предложил Саша.

Рябухина отмахнулась.

– Я сама себе и доктор, и аптека. Не сбивай, и так мысли путаются…

Аликов с жалостью смотрел на старуху. Бледное, осунувшееся лицо, запавшие глаза, большой крючковатый нос, одиноко торчащий среди ввалившихся щёк… Но в слабом голосе звучали боевые ворчливые нотки.

– Ты вот что, голубь, – сказала она, кладя горячую руку на Сашино колено. – Привези-ка ты мне одного человека. Прямо завтра и привези. Он, кстати, и тебе интересен. Ты же ищешь того, кто вчера чеченцев отметелил в ресторане?

– Ищу, – машинально сказал Аликов.

– Ну, вот заодно и познакомишься. Только ты его не наказывай. На него напали, он защищался. И себя защищал, и жену свою бывшую. Так что всё по справедливости. Привези его, ладно?

Саша подозрительно посмотрел на Рябухину. Разыгрывает она его, что ли?

– Как скажете, Марфа Ивановна, – ласково сказал он. – Я вам хоть снежного человека привезу. Но давайте не завтра, а? Вот, я вижу, у вас температура высокая и лекарства пить не хотите… Давайте дня через три-четыре, ладно?

Неожиданно старуха приподнялась на диване и вонзила в Сашу гневный взгляд.

– «Дня через три-четыре…» – передразнила она Аликова прежним сильным голосом. – Да, может, я через три-четыре дня…

Она умолкла и закашлялась, грозя Саше пальцем. Перепуганный Аликов схватил стакан с водой. Старуха отмахнулась.

– Оставь!.. Некогда мне тебя уговаривать. Нужен мне этот человек, важен. Ты понял?

И Саша сдался. Покорно достав блокнот с ручкой, он приготовился записывать.

– Зовут его Авилов Сергей Иванович. Писатель он, журналист. Найдёшь его так…

– И тут она мне всё про тебя выдала, – закончил Аликов свой рассказ. – Ну, само собой, не всё, но справка довольно подробная. Адрес, место работы, некоторые биографические подробности… Вот я у тебя и появился.

– Твоей старухе бы киоском в горсправке подрабатывать. Большие деньги могла бы иметь, – буркнул Сергей.

Саша хихикнул.

– Вижу теперь, что писатель, – уважительно сказал он. – Метафоры так и льются, так и льются…

Он встал, гибко потянулся необъятным телом и деловито предложил:

– Ну что, едем, что ли?

– А ты бы на моём месте поехал? – ответил Сергей вопросом на вопрос.

– Я-то? – удивлённо переспросил Аликов. – Непременно поехал бы. Разве не интересно?

– Интересно – не то слово, – подхватил Сергей. – Ни с того ни с сего появляется незнакомый офицер милиции, и даёт понять, что знает о твоём участии в криминальном инциденте. А главное, рассказывает фантастическую историю о старушке, которая одновременно гадалка, целительница и экстрасенс, да к тому же мечтает с тобой познакомиться. При этом она о тебе знает всё, а ты о ней ничего. О цели свидания известно только одно: оно явно не любовное… Дико интересно!

Саша положил ему руку на плечо.

– Не ёрничай, – хмуро сказал он. – Ты бы видел, в каком она состоянии. Плохо ей. Боится, что не успеет встретиться с тобой, поговорить. И ещё чего-то боится… Человек Марфа Ивановна замечательный. Кроме добра, люди от неё ничего не видели. Почему ты не хочешь к ней съездить?

– А действительно, – медленно произнёс Авилов. – Почему бы не съездить к старой больной женщине…

Про себя он уже решил, что поедет. Неожиданный визит Аликова и странное приглашение навестить незнакомую старуху, наделённую мистическими способностями, – всё это было продолжением череды непонятных событий, с некоторых пор ставших нормой жизни. Если уж всё как в тумане, слушай внутренний голос. Решил, что надо встретиться с Немировым – дал Алёне задание организовать встречу. Решил, что надо ехать к Рябухиной – вперёд. А там жизнь покажет…

Они с Аликовым уже стояли на пороге, когда в кармане куртки заверещал оживший мобильник. Это звонила Алёна.

– Тот, с кем ты хотел увидеться, назначил тебе встречу на послезавтра, – сказала она. – К десяти утра подойдёшь ко мне, позвонишь с поста охраны, я выйду и проведу тебя в приёмную.

Речь шла о Немирове. Просто Сергей с Алёной решили говорить по телефону как можно туманнее. Авилов не исключал, что чеченцы нашли их в ресторане, прослушав его трубку.

– Отлично, – сказал Сергей. – А когда меня примешь ты?

– Хоть сейчас, – ответила Алёна, смеясь.

– Сейчас не выйдет, – с сожалением сказал он. – Я тут к одному человеку должен подъехать. Наверно, это надолго. Вот если ближе к ночи…

– Приезжай, – шепнула она. – Пусть будет к ночи…