Текст книги "Крайнее время"

Цоя нет, хватит ребячиться!

В последние годы фильмы этого режиссёра сопровождают очень неоднозначные оценки и даже скандалы. Мы писали о «Крае», где с бескрайней фантазией живописалось сражение паровозов в таёжной глуши, и о «Матильде», где кто-то увидел покушение на светлый образ царя-страстотерпца, а кто-то ничего не увидел. Да, скандалы были, а вот художественных открытий не густо. И последняя премьера вызывала негодование многих.

«Цоя» дружно отругали все – и зрители, и критики: дескать, ничего из показанного в действительности не было, начиная с застрявшей в автомагнитоле кассеты нового, недавно записанного альбома Виктора Цоя, что якобы явилось причиной гибели музыканта. Его сын требовал не выдавать фильму прокатного удостоверения, потому что реальные люди (покойные Марианна Цой, продюсер Юрий Айзеншпис и музыкант Рикошет-Аксёнов) изображены, мягко говоря, не такими, какими были в жизни. Фанаты рок-звезды упрекали режиссёра в непочтительном отношении к их кумиру и в наглой спекуляции его именем. Некоторые сравнивали с фильмом Кирилла Серебренникова «Лето», в котором отношение к герою было совсем другое: любовно воссоздана творческая атмосфера ленинградского рок-клуба и показано, как произошло знакомство Цоя с Майком Науменко, вхождение его в питерскую рок-тусовку. А здесь – «Цой» без Цоя и т. д.

Мне же, на удивление, фильм показался интересным, да и название правильным. Очень понравился главный герой шофёр Евгений Шелест (Евгений Цыганов) – невольный убийца Цоя, в его «Икарус» музыкант врезался, не совладав на повороте со своим «Москвичом». Далее метафора столкновения рок-звезды и его образа с жизнью имеет развитие.

Алексей Учитель и авторы сценария Александр Гоноровский и Савва Минаев как будто ещё раз хоронят кумира поколений, для чего придумано, что тот же Шелест уже в другом автобусе везёт гроб с телом Цоя в Ленинград на кладбище. В автобусе – официальная жена Цоя (Марьяна Спивак) с их пятилетним сыном (его сыграла дочь Алексея Учителя Мария Пересильд), её бойфренд (Илья Дель), продюсер Цоя (Игорь Верник), неофициальная жена (Паулина Андреева) и фанатка-фотограф (Надежда Калеганова). Последняя так переживает смерть кумира, что в начале фильма совершает попытку самоубийства. Шелест не раздумывая прыгает за ней в воду, с трудом находит на дне, вытаскивает и откачивает её. Девушка, очнувшись и успокоившись, проникается к своему спасителю, со временем вдова Цоя – тоже, и особенно их сын – а устами младенца…

В отличие от представителей перестроечной богемы 90-го года, Шелест – мужик – доброкачественный, немногословный, надёжный. Продюсер же – редкая скотина (разве Айзеншпис был таким?), дружок Марианны – отвратительный алкаш и истерик, внешне почему-то похожий не на Рикошета, а на Майка Науменко. А шофёр Шелест никогда не слышал ни Цоя, ни Майка, ни Рикошета. Ему и вся эта тусовка чужда и неинтересна – что «Ласковый май», что «Кино», всё едино… Но благодаря Шелесту все эти разобщённые, постоянно собачащиеся друг с другом пассажиры к концу поездки как-то сроднились и уж точно не держали зла на «убийцу» Цоя. И он здесь единственный положительный персонаж. Олицетворение мужественности, здравого смысла. Народный герой – он, а не Цой. У Евгения Цыганова первая такая работа, без модных постмодернистских наворотов и амбивалентностей, роль живая, мастерски сыгранная.

Когда в финале кто-то из фанатов, преследующих Шелеста, сказал в очередной раз, что Цой жив, возникло сомнение, даже протест: да жив ли? Что он – Леннон, а «Кино» – «Битлз»? У Виктора Робертовича Цоя такая замечательная, вечная музыка? Шевчук, Кинчев и многие другие рождали мелодии не хуже, не говоря уже о текстах. А что же это тогда, почему такое всесоюзное умопомрачение? Да, был известен, моден, не такой, как все, очень похож на популярного тогда Брюса Ли. Сергей Соловьёв эффектно использовал необычного певца с горделиво вздёрнутым подбородком в финале «Ассы», а когда вскоре он погиб в автокатастрофе, это было воспринято как национальная катастрофа. В каждой республике Советского Союза появились фанатские движения, мощно поддержанные освободившейся от пут тоталитаризма прессой. Помните песню Окуджавы про муравья «Мне нужно на кого-нибудь молиться»? У молодёжи всегда, а тогда особенно была сильна потребность в поклонении кому-то, тогда «повезло» Цою.

Это какой-то воинствующий долгоиграющий инфантилизм, его обнаружилось на переломе эпох очень много. В СССР власти упорно оберегали народ от «лишнего» знания, и потому ко многим «детским болезням» не был выработан иммунитет. А когда хлынул «свежий ветер перемен», все дружно очумели: одни поверили в Ельцина, другие в то, что «рынок всё сам отрегулирует и заграница нам поможет», третьи подвинулись на Кашпировском и Чумаке, а молодые с ума сходили по Цою. «Перемен!» – стала главной песней надолго. Но к чему привели перемены, которых «требовали наши глаза»? К катастрофе, развалу Союза и крушению многих-многих судеб?

Кирилл Серебренников в своём фильме подал Цоя как символ перманентного освобождения, которое виделось режиссёру так: человек, на ходу снимая трусы, бежит к морю, чтобы плыть, плыть подальше от людей в какие-то светлые, неведомые дали, где никаких пут, ограничивающих свободу, нет. Алексей Учитель, снявший несколько документальных лент про весь этот рок (первую ещё при жизни Цоя), теперь (вольно или невольно) срывает с себя и других все и всяческие маски, ставит точку: хватит ребячиться, Цой умер, надо жить дальше.

02.12.21

Мобилизационное кино

Агрессивная телереклама раздражает, вызывает недоверие, отталкивает. В роликах видишь переходящих из фильма в фильм уже поднадоевших звёзд, а также ещё не успевших надоесть, только входящих в моду. И не веришь восторженным словам зрителей и коллег, у которых брали интервью после просмотра. Не веришь, потому что реклама слишком часто обманывала.

Однако поддаёшься, идёшь в кинотеатр или отыскиваешь фильм в Сети, смотришь и… постепенно раздражение уходит, недоверие сменяется интересом, кино всё больше затягивает, и вдруг ловишь себя на том, что плачешь и смеёшься, совершенно захваченный действием. И радуешься за героев, за страну, в которой есть такие самоотверженные мужественные спасатели и замечательные артисты, которые правдиво воссоздают их образы. И прекрасный Юрий Кузнецов, сыгравший старейшину селения, оказавшегося на пути стремительно распространяющегося лесного пожара, и, конечно, Константин Хабенский (самоотверженный отец-командир пожарных), и Стася Милославская (его милая своевольная дочка), и играющий её легкомысленного, как кажется поначалу, возлюбленного Иван Янковский. И Виктор Сухоруков, и Роман Курцын, и Виктор Добронравов, и менее известный Тихон Жизневский, убедительно воплотивший образ пожарного, пожертвовавшего собой во имя спасения детей. Хороша здесь в небольшой роли и Ирина Горбачёва, а номер один по актёрскому мастерству, на мой взгляд, Евгения Дмитриева, замечательно сыгравшая её мать. Всем им веришь и прощаешь перехлёсты жанрового кино.

Да, «Огонь» – жанровое кино (фильм-катастрофа), рассчитанное на максимально широкую зрительскую аудиторию, как «Экипаж» и другие подобные, в которых человек противостоит стихии. Таких снимают много, далеко не все берут за живое, за большинством наблюдаешь как за компьютерной игрой, а «Огонь» заставил сопереживать, болеть за самых обыкновенных людей, становящихся в критической ситуации необыкновенными.

Спасибо актёрам, режиссёру Алексею Нужному и сценаристам Николаю Куликову (за его плечами «Легенда № 17», «Движение вверх», «Экипаж» и многие другие удачные ленты), Константину Майеру и всем, кто принимал участие в создании этой. Она о любви – отцовской и материнской, мужской и женской – человеческой. И настоящих ценностях, а не о тех, что навязываются нам последние годы.

Например, героя того же Хабенского в недавней премьере Анны Меликян «Трое», благополучного шоумена, неизвестно от чего страдающего, любят две замечательные женщины, а он – никого, мучается сам, мучает других и норовит утопиться. А в шикарном триллере «Мажор», где никто ни от чего не мучается, поражает не мужество борцов с наркотрафиком, а количество разбитых автомобилей, расстрелянных человеческих тел, удаль подонков и коварство генерала ФСКН.

Подобные «Огню», мужественные, мобилизующие на преодоление бед и бедствий фильмы можно и нужно снимать. Особенно сейчас, когда информационная война грозит перейти в реальные боевые действия. И не только о космонавтах, спортсменах и спецслужбах, а о простых людях – не знаменитых, но важных для жизни профессий. И хорошо, что «Огонь» пользуется успехом, в том числе и в первую очередь у молодёжи.

20.01.21

Отменённый аборт

Что в сердцах не взбредёт в голову: «Провались ты пропадом» или «Я убью тебя», – но когда больные мысли при экранизации реализуются буквально, когда, например, мать перерезает горло собственному сыну, то становится не по себе.

Полоумный пассажир из романа митингует в троллейбусе, требует казни олигархов и продавшихся им правителей, в связи с чем гриппозному герою на мгновение чудится расстрел Ельцина и Росселя, а что мы видим в фильме? Движение останавливается, дорогу перегораживает тюремная машина, и пассажиры смотрят, как из неё выводят и натурально ставят к стенке, правда, не Ельцина с Росселем, но всё же явно больших чиновников и чиновниц, и их, растерянных и несчастных, реально расстреливают омоновцы. Страшновато, когда сказанное впроброс или лишь мелькнувшее в мозгу становится реальностью. А уж когда авторы шалят с Эросом и Танатосом…

Роман уральского писателя Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него», привлёкший к себе повышенное внимание и критики, и публики, расцвечен неожиданными метафорами и фантасмагорическими подробностями, часто даже не совсем понятно, где сны или бред больного, а где явь. Кирилл Серебренников с романом обходится на удивление рачительно. Но, переводя текст в кинематографические образы, он идёт до конца. Иногда в прямом смысле. К примеру, героиня вместе с нами видит в молодёжной компании человека, который ей нравится, и вдруг он ненадолго становится абсолютно голым, да ещё с большущим «прибором». Потом в другой сцене мы видим того же персонажа среди одетых людей вдруг опять раздетым, но уже с «прибором» обыкновенных размеров. Получилась «мощная» метафора: столкновение, так сказать, грёз любви, когда женщина ещё только мечтает о рандеву, с разочаровывающей реальностью. Кстати, с чего и зачем в кинематографе завелась манера раздевать мужчин? Женщин в кино обнажают издавна, и это иногда бывает крайне уместно и потрясающе красиво, а вот мужчин… Зачем? Очень мешает, отвлекает детородный орган. Возникает чувство неловкости. В первую очередь за артиста. Не все же прирождённые эксгибиционисты, драматического актёра таким образом опускают до уровня специальных мужских журналов, где оценивается не игра, не талант, а физиология. Впрочем, оставим тему органов в творчестве Серебренникова киноведам и вернёмся к фильму. Режиссёр заставляет нас смотреть на происходящее глазами то психически больной женщины, то мужчины, замученного гриппом и похмельем, ненавидящего себя и всё вокруг. При чтении – более объёмная картина – глазами автора, а он, судя по роману, хоть и большой либерал, но всё же немного сочувствует своим непутёвым героям, да и сам не далеко от них ушёл. Режиссёр же, как кажется поначалу, на персонажей смотрит свысока – как на диковинных зверьков.

В романе действие необычно закручивается и закольцовывается вокруг двух обычных новогодних ёлок: на одну взрослый Петров приводит сына, на другую двадцать с гаком лет назад Петрова-ребёнка в клуб на первую в жизни ёлку привела мать. И он запомнил необычайно холодную ладонь Снегурочки, а она его – необыкновенно горячую. Книга не воспринимается как приговор «рашке-какашке», хотя описаний разнообразных несуразностей и грязи очень много. У Серебренникова же почти половину этого довольно длинного фильма на нас обрушивается жестокий фарс, убийственная сатира, парад иногда довольно мерзких аттракционов, где все персонажи отвратительны. Режиссёр не пожалел даже интеллигенцию Екатеринбурга. Поэты, приходящие в литературный кружок при библиотеке (их играют реальные литераторы, друзья «Гоголь-центра»), имеют гадкий, карикатурный вид. Редакторы из литературного журнала – тоже, а библиотекарша (сколько прекрасных представительниц этой профессии воспето русским кинематографом!) здесь вообще маньячка. Все они живут в грязной, пьяной, промозглой стране, которой не должно быть, но она, зараза гриппозная, как её ни запихивай в гроб, живёт себе. И на гробу этом её же граждане цинично распивают водочку и жаждут прочих непотребств: внезапного секса, обязательного мордобоя и преждевременной смерти.

Сквозь экран как будто пробивается страстная мольба кинематографистов: «Мы в аду! Заберите нас отсюда!» И мольба была услышана. На красной дорожке Каннского фестиваля фотографировались счастливые Чулпан Хаматова, сыгравшая библиотекаршу Петрову, Юлия Пересильд (Снегурочка Марина), Юрий Борисов (Дед Мороз Саша), Юрий Колокольников (Игорь), Иван Дорн (писатель, которому добрый Петров помогает застрелиться) и Семён Серзин (Петров), режиссёр по известным обстоятельствам вынужден был остаться по месту прописки, где, между прочим, за время домашнего ареста он успел написать сценарии и снять три фильма – завидное творческое плодородие.

Мы привыкли, что на Западе привечаются ленты, где Россия предстаёт мерзкой страной («Дылда», «Левиафан», «Юрьев день»…). И такова, повторяю, первая половина «Петровых», однако вторая… В фильме как бы два фильма и, соответственно, два финала, так вот ближе к концу первой половины, в которой славный город Екатеринбург предстал отвратительной помойкой, вдруг стали проступать черты человеческой истории. Мальчик заболел, а ему очень хочется на ёлку, родители ссорятся: вести его или нет. Чудом удаётся сбить температуру, папа всё-таки везёт сына, и он абсолютно счастлив. И отец тоже. А вместе с ними мы. Наступает неожиданное просветление, и уже не хочется бежать из кинотеатра, проклиная русофобов и извращенцев. А следующую, ностальгическую, часть (в которой Петров вспоминает свою первую ёлку, и у него тоже тогда была температура) смотришь, временами расплываясь в дурацкой счастливой улыбке. И уже видишь не свиные рыла, а судьбы людей.

Во второй части, где главной героиней становится уже Марина (Снегурочка), мы попадаем в советское время, и здесь очень трогательны и подлинны молодые мамаши в исполнении талантливейших Варвары Шмыковой и Александры Ревенко, забавно и самокритично изображён актёрский мир, где в роли Бабы Яги блеснул Тимофей Трибунцев (в этой гоголиаде он замечательно сыграл ещё несколько ролей). Хорош также в нескольких эпизодах Семён Штейнберг (в «Гоголь-центре» в спектакле по книге он играл главную роль – Петрова). Известный екатеринбургский драматург и режиссёр Николай Коляда удивительно мил и достоверен в роли шофёра катафалка. Для Юрия Борисова необычна роль восторженного, пустоватого актёра, очень хорош Сергей Дрейден в роли мудрого редактора.

Да все здесь хороши и точны, удивительно только, что от обеих главных героинь, которых играют звёзды нашего кинематографа, веет холодом. За Снегурочкой Мариной наблюдаешь с интересом, но и с некоторым недоумением. Всё-таки трудно поверить, что эта обольстительная зрелая красавица в исполнении замечательной Юлии Пересильд – юная студентка, дочь уборщицы, которая приехала в Свердловск из глухой провинции и только начинает свою жизнь. Библиотекарша Хаматовой вызывает отторжение: в книге молодая мать понимает, что опасно больна, но никого не убивает, борется со своим психозом, и потому ей сочувствуешь, а тут какая-то реальная опытная маньячка-рецидивистка. На ум приходил МХАТ 50-х, когда актрисы были минимум на 20 лет старше своих героинь, в кино много документально точного, и вдруг такое несоответствие.

Игорь (Юрий Колокольников) и Виктор Михайлович (Александр Ильин-мл.) очень колоритны, только понять их можно, если читал книгу. Сильные сцены с писателем-самоубийцей, но от него веет застарелым инфантилизмом, и в самоубийство не веришь – в книге писателю всего 19 лет, он ещё со школы одержим суицидом, а Иван Дорн воспринимается как сложившийся взрослый человек. Петров в исполнении Семёна Серзина поначалу интересен и даже загадочен, похож на Раскольникова, идущего на «дело», однако особого сочувствия не вызывает, какой-то он, используя словарь автора, снулый – пустой, безразличный, никакого «дела» у него нет. Однако тут вина не актёров, скорее режиссёра и литературного первоисточника.

Тем не менее действие захватывает, если после первого финала выступили слёзы просветления, то после второго к ним примешалась идиотская счастливая улыбка (в книге таких эмоциональных взлётов нет). Абсурд и ужасы первой части отступили, все выздоровели; после прикосновения горячей ладошки ребёнка мистически торжествуют семейные ценности (Снегурочка Марина отменяет решение об аборте!); а покойник (в исполнении рэпера Хаски) вообще воскресает. И бежит себе по январским лужам в светлое будущее. И чувствуется не только надежда, но и уверенность в том, что надо жить, каким бы ужасным ни казалось всё вокруг. Всё это было крайне непривычно, так как после просмотра большинства шедевров этого направления почти всегда возникают два желания: напиться и повеситься, потому-то они и проваливаются в прокате, а здесь… Кстати, может быть, этот свет в конце екатеринбургского туннеля и ослепил жюри в Каннах – ввиду недостаточной беспросветности фильм остался без главных призов.

Вот такой мне пригрезился счастливый поворот в фильме, а значит, и в целом направлении отечественного кинематографа, поскольку Серебренников один из его лидеров. Наше так называемое авторское кино держится не на народной любви, а на «штыках» либеральной критики, поддержке международных кинофестивалей и на западных ценностях (последние фильмы Серебренникова, Звягинцева и других финансируются из-за рубежа). Когда же окончательно спадёт этот «гриппозный» морок? Когда же наши добры молодцы выберутся из-под плиты, под которую их загнали каннские, берлинские, оскаровские и прочие чародеи?

14.09.21

Ненастоящий человек

Пётр Фёдоров

Павел Кадочников

После того что наши кинематографисты сделали с уникальным подвигом Михаила Девятаева, ожидать можно было любой, самой мерзкой перелицовки подвига Алексея Маресьева. Напомним, в фильме Тимура Бекмамбетова, для многих зачеркнувшем его предыдущую режиссёрско-продюсерскую деятельность, фантастический угон самолёта с нацистской авиабазы безбожно извратили, попутно оклеветав героя. Его другом сделали предателя, перешедшего на сторону нацистов. А главным нравственным достижением Девятаева, так сказать, духовным подвигом представлено то, что он простил подонка-нациста и никому не рассказал о его предательстве.

В фильме Давлетьярова такой подлости нет. Есть конъюнктурные ухищрения. Сценарий намеренно не имеет почти ничего общего с замечательной «Повестью о настоящем человеке» Бориса Полевого. В фильме, как нам объяснили в титрах, собирательный образ, потому что не один Алексей Маресьев вернулся в строй после потери ступни.

Ренат Давлетьяров вместе с Алексеем Тимошкиным и Сергеем Ашкенази писал сценарий, имея в виду, видимо, широкую молодёжную аудиторию. Надеясь, что, воспитанная на голливудском попкорне, она воспримет эту историю как свою. Именно поэтому мы видим знакомые элементы из «Выжившего» (герой сплавляется на льдине по реке, воюет со зверьём), компьютерных игр, в которых самолёты чёрт-те что вытворяют в воздухе, и мелодраматические любовные сцены, которые почему-то должны быть в каждом новом фильме про войну. Режиссёр добросовестно воплощает этот среднеарифметический замысел, актёр Пётр Фёдоров добросовестно оправдывает ситуации, которые его герою подстраивают сценаристы. Мы узнали, что главными врагами, преследующими героя, были волки, которые страшнее и опаснее нацистов.

Все актёры в фильме хороши, к ним претензий нет, особенно понравился Валерий Гришко, сыгравший крестьянина-кузнеца, который, рискуя жизнью – и своей, и всех своих домочадцев, спрятал замёрзшего раненого лётчика в избе, а потом отправил его из оккупированной деревни к нашим. Мощная фигура, чувствуется характер, сразу стало интересно смотреть, но он быстро погибает. Сильная неожиданная сцена, когда мы видим его с женой и дочкой, раскачивающимися на виселице, – их повесили, когда нацисты наконец поняли, кого скрывал кузнец в подполе своего дома. Хороший молодой актёр Максим Емельянов играл сына кузнеца, но сценаристы зачем-то придумали ему предательский «изгиб судьбы». Странно и трудно представить, чтобы у такого мощного отца, настоящего героя, сын на ровном месте так бы глупо смалодушничал и задумал выдать лётчика немцам.

Неправдой запахло и когда герой в госпитале картинно, как поэт, мял и бросал дефицитные среди выздоравливающих солдат листы бумаги, так и не отправив письмо любимой, – переписка с родными и близкими значила для них так много, что за чистые листы дрались. А потом, когда возлюбленная героя случайно приехала в госпиталь, он почему-то избегал её. Почему? Скрывал своё ранение, как будто он вместе со ступнями потерял и все другие жизненно важные органы?

Мешало ощущение чего-то ненастоящего. Герой – статный красавец, он уже не очень молодой (актёру под сорок), и не в каком-нибудь, а в капитанском звании, а ведёт себя как инфантильный курсант. Какая-то невнятица, неправда, в мелочах она разбросана по всему фильму.

Ожидая увидеть что-то плакатное, решил пересмотреть основательно подзабытый фильм на ту же тему – «Повесть о настоящем человеке» Александра Столпера по книге Бориса Полевого с мужественным красавцем Павлом Кадочниковым в роли Мересьева. Несмотря на то что лента была снята 73 года назад, актёрская игра показалась настолько свежей, наполненной, объёмной, что с удовольствием досмотрел её до конца. Конечно, есть перебор с пафосом – жар недавней ещё совсем одержанной победы не остыл, – но то, что фильм снят в эпоху жуткого тоталитаризма, не чувствуется. Да, возможности кинотехники по сравнению с нынешними просто убогие, но – актёрская игра!.. Дуэт Николая Охлопкова (полковой комиссар) и Василия Меркурьева (в роли старшины я его не сразу узнал), игравших соседей Мересьева по госпитальной палате, бесподобен. Высший класс исполнительского мастерства! Так легко и одновременно глубоко, ярко и по существу сейчас играют крайне редко – обычно бормочут себе под нос что-то «типа органично», а живых характеров, настоящих образов нет. В отличие от фильма Давлетьярова здесь абсолютно понятно, почему впавший было в уныние после потери ног инвалид вдруг восстал. Понятно, что подтолкнуло его поставить перед собой невыполнимую задачу: вернуться в строй, летать. Кстати, Звезду Героя Маресьев заслужил после возвращения в авиацию. В «Повести о настоящем человеке» Столпера запомнились даже эпизодические персонажи, потому что там все – крупные личности, а играли их выдающиеся артисты: совсем молодые тогда Любовь Соколова, Александр Михайлов, Михаил Глузский и маститые Алексей Дикий, Лев Свердлин, Борис Бабочкин, Тамара Макарова.

Почему фильм Давлетьярова снят не по повести Полевого, а по убогому вторичному сценарию? Почему замечательная книга выброшена из школьной программы? Из идеологических соображений? У нас декоммунизация, как на Украине? Но в книге Полевого ни Ленина, ни Сталина, ни коммунистической пропаганды нет. А патриотизма больше, чем во всей нынешней литературе. Что там так не понравилось? Слово «большевик»? Или фраза, гениально произнесённая Охлопковым: «Но ты же советский человек»? Или сам образ полкового комиссара, который, умирая, помогал другим, именно он подвиг Мересьева к борьбе за возвращение в небо. Вот настоящий человек. В сравнении с ним большинство нынешних персонажей – пигмеи. А они настоящего человека рядом с собой не потерпят.

Жаль, ещё одна реальная героическая история войны профукана.

22.12.21