Текст книги "БП. Между прошлым и будущим. Книга вторая"

Меня, помню, очень тронуло это предупреждение Твардовского. Он умирал и, тем не менее, прислал ко мне свою дочь Валю сообщить о том, чтобы я поберегся…

И вот теперь официальное подтверждение с другой стороны. Так идет эта сволочная жизнь.

Я занят теперь тем, что пишу роман «Бегство», продолжение романа «Прорыв». В этом романе (в котором будет немало документов) я привожу ваше интервью с заместителем или советником Шамира, опубликованное в вашей газете № 55 от января 25 – февраля 1 1991 г. «Израиль никогда не уступит». Мне показала это интервью Ида Нудель в Израиле.

Я буду вам признателен <…> Григорий Свирекий

Борис Сичкин

Дорогой редактор Александр Половец!

Да будет тебе известно, что война закончилась не 9 мая 45

года, а на четыре месяца позднее. 9 мая наш ансамбль веселил армию генерала Чуйкова, который направлялся в бой с немцами. Так что этот материал актуален и можешь печатать это (на свое усмотрение) с продолжением, и я уверен, что люди, твои читатели, тебе поставят памятник при жизни. Гениальность всех этих рассказов заключается не только в моем таланте, но, что они не выдуманы и имеют историческую ценность. Если захочешь печатать – то напиши от себя, что я и юмор неделимы и что он не только меня спас от смерти, но и я благодаря юмору тоже многих спас.

Несколько слов о том, что я покорил Голливуд, играя Брежнева в фильме о Никсоне Оливера Стоуна с гениальным артистом Энтони Хопкинсом. Фото у тебя есть в моей книге.

Когда меня во время войны отводили в комендатуру за неподчинение, я нашел способ для спасения.

Еще великий полководец Суворов Абрам Моисеевич сказал: плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Так вот, зная об этом, когда комендант имел звание капитана, я к нему обращался: товарищ майор, извините, но я не заметил офицера… Когда нарушение было серьезней, тогда я ему давал двойное звание: он капитан, а я ему: товарищ подполковник, и я был в полном порядке, меня отпускали.

Юра Тимошенко (Тарапунька) получил два наряда вне очереди и написал об этом маме. Мама ему написала: Юра, я очень рада, что тебе дали два наряда. Береги их. Один носи каждый день, другой по праздникам. Используй.

Обнимаю, твой Борис Сичкин

Вениамин Смехов

Глубокоуважаемый Сашенька!

Были бы рядом, – столько бы нарассказал… Однако, предуведомляюсь запискою.

Еще и еще раз – спасибо за отца моего, тем более, в канун 9 мая, с чем и поздравляю. О нем и о чудесах постперестроечных открытий в его адрес (задним числом, от его учеников Гр. Явлинского, Я.Уринсона, А.Шохина, Л.Абалкина, А.Аганбегяна, Е.Гайдара и др.) – в другой раз. Может, он пришлет что-то из своей книжки воспоминаний для «Панорамы» – тогда и напою тебе в уши…

Саш! Вот тебе глава из собираемой потихоньку книги «Жизнь в гостях». Она же – в сборнике Галины Самойловой, которая знает, одобряет, шлет поклоны моим любимым издателям. <…>…я надеюсь, тебе подойдет моя глава – так сказать, к дате. Еще надеюсь, что твои замечательно талантливые авторы (включая моего юного друга Володю Волькенштейна-Аленикова) смогут интересно рассказать о блестящем русском поэте Д.С.Самойлове.

Спасибо! Удачи!

Будь!

Vale!

Твой Веня Смехов

Colorado College Colorado Springs, СО

Саша Соколов

Дорогой Александр!

Посылаю эссе по поводу 50-летия Союза писателей СССР. Обрати внимание: большое! Иными словами, рассчитываю на вознаграждение (соответствующее). В свете нашего переезда (в конце месяца) в более северные районы оно особенно было бы кстати.

Ну, а ежели материал не по профилю – посоветуй, куда продать. Как вспоминается Вермонт – добрым ли словом? Или не понравилось?

Если материал подойдет, пришлю еще что-нибудь.

Привет сотрудникам! С.С.

* * *

Саша, привет.

Вот, составил небольшое эссе о Карле (Проффер – руководитель мичиганского издательства «Ардис» – А.П.). Накажи печатникам, чтобы не делали ошибок: в таком материале они особенно убийственны.

Пожалуйста, проверь, как пишется Гайявата: Гайавата? <…>

И вообще, если будет время, вычитай, пожалуйста, текст свежим глазом. Могут быть ошибок…>

Твой С.С.

* * *

Дорогой Александр.

Стремлюсь выразить нижайшее почтение и благодарность за публикацию двух моих лекций. Конечно, не обошлось без ошибок, но их немного. Осталась, как известно, 3-я лекция, прочитанная год назад, тоже 13 апреля. Пожалуй, пора печатать и ее, а то, боюсь, устареет. Думаю, нужно сохранить ту заставку (мой псевдопортрет с подписью), т. е. повторить ее при публикации «Palisander c'est moi?» Так, если не ошибаюсь, называется эта вещь.

Вспоминаю Л.А. и всех вас, всегда с нежностью и т. д. Ане, Алене, Лиле – колоссальный привет, да и ведь всем другим тоже.

Твой С.С.

Лев Халиф

30 июня 1985 г. Нью-Йорк

Здравствуй, дорогой Саша! И где ты? Что-то давненько ты, братухес, не объявлялся. Как, впрочем, и твоя «Панорама» – два последних (говорят, самых интересных номера) я так и не получил, а именно №№ 218 и 219. В чем дело – небось, опять не туда шлешь?

Написал очередную нетленку, так сказать, и шлю с превеликим удовольствием в надежде обессмертиться в «Панораме». Где-то числа 15-го в журнале «Ньюсвик» (я надеюсь, тебе знаком этот журнал) появлюсь и я. Правда, в хоре из Довлатова, вашего Якова Смирнова и еще кого-то в очень громком материале о нашей эмиграции. Обрати внимание. Сегодня уже снимали меня часа два прямо в моем фак Рокковее (Игра слов: Фар Рокковей – район Нью-Йорка – А.П.). Значит иду. Не помешает.

Был Вознесенский у меня, потом нас Тим (Тимур, сын Халифа – А.П.) отвез (между прочим, на своей машине «катлас суприм» – мама купила) к Баху (Вагрич Бахчинян, художник – А.П.). Общнулись и очень даже неплохо. Потом Евтух порыдал немного у меня на плече и говорил про мою легендарность в России.

Вот так и живем. Говорят, он был и у Кузи (Констнитина Кузьминского – А.П.) – покупал его Антологию, где его чуть не побили.

А так – безветренно в смысле новостей. Баха опять будут резать, на сей раз геморрой. Бах стал, как еврей обрезанный.

И вот еще что – последи, дорогой, если будешь печатать, чтоб без ошибочек, да еще нелепых.

Цалую, твой Лев Халиф

* * *

30 сент. 1986 г., Нью-Йорк

Дорогой Саша!

Должен заметить, что я пишу все лучше и лучше. Ты легко в этом можешь убедиться сам. Шлю последнюю свою-свою… Только, ради Бога, без правок – я достаточно над ней посидел.

И де рецензия? А то пишут обо мне всюду, даже в «Советской России» (от 6 сентября) и показывают по московскому телевидению – 21 сентября («Русские здесь» с дискуссией, естественно), звонят из СССР и поздравляют со славой. А «Панорама» никак не может отрецензировать «Пилота» (шутю).

Обнимаю. Звони, а то я позвоню сам.

Твой Лев Халиф

Наталья Яблокова

(вдова литератора Аркадия Белинкова – супруги бежали из СССР в конце 60-х, жили в Северной Калифорнии)

26 мая, 1993

Дорогой Саша! Было так славно встретиться с Вами в Лос-Анжелесе, но только мало было времени поговорить по душам. В связи с тем, что я теперь буду более свободна, уйдя с работы, есть надежда, что будем видеться чаще. Завидую Вам, что у Вас есть возможность общаться с Ивановыми – они редкие люди.

Посылаю Вам для публикации жемчужину. Публикуется впервые. Можете соединить с моим текстом, который у Вас есть. Самое интересное в том, что это не выдумка, а было в самом деле. Кома Иванов знает эту историю с другой стороны, так что если Вы хотите что-либо уточнить или добавить, можете справиться у него.

Фактическая справка. Аркадий Белинков родился 29 сентября 1929 г. умер 14мая 1970 г. (1944–1956 – тюремные годы). Так что, если мы опоздали с публикацией в мае, м.б. дать ее в сентябре? Я 29-го улетаю из Монтерея в Москву и вернусь 20-го июля.

С наилучшими пожеланиями. Ваша Наташа

О книгах автора

Галина Нерпина. Когда возвращается ветер

…для нас солнце всходило в одной стране, а заходит в другой. И ветер не возвращается на круги своя…

Ирина Сабурова. О нас. Мюнхен, 1972

… И всё-таки чаще всего он возвращается. Ветер памяти. Презрев границы, прошумев в лесных кронах, рябью и крутыми валами пробежав по океану, пролетев насквозь улицами разноязыких городов, перепутав те пути, что неисповедимы, и те, что издавна проложены. Он подхватывает нас с момента, когда мы только-только начинаем осознавать себя, и несёт по жизни, по судьбе, по свету. Он всегда привязан ко времени, к эпохе, к событиям. И диктует одно: удержать, передать потомкам и оставить современникам то, что было увидено, пережито и сохранено в сердце – нами, живущими на вечном ветру. Как и предначертано в Пятой книге Моисея.

Именно этому завету пророка, вынесенному в эпиграф, следует в своей новой книге «БП. Между прошлым и будущим» (2008, издательство «Зебра Е», Москва) Александр Половец, известный публицист и прозаик, автор восьми книг, изданных в США и в Москве, основавший в 1980 году самый популярный в Америке русскоязычный еженедельник «Панорама» и в течение двадцати лет редактировавший его, президент Американского культурного фонда Булата Окуджавы.

Книга эта охватывает несколько десятилетий века минувшего, перебрасывая мост в двадцать первый век. В ней перемешано многое – детские впечатления об эвакуации, о колоннах пленных немцев на Садовом кольце в Москве, вслед за которыми шеренгой медленно двигались поливальные машины…

А дальше всё, как у многих, – школа, (техникум,) армия, институт, служба. Это – в России. Это – когда Половцем были организованы в Москве несколько ведомственных издательств – и до момента, когда партийно-чиновничий произвол больно и глубоко задел чувство его человеческого достоинства.

1 апреля 1976 года А.Половец эмигрировал из СССР с двенадцатилетним сыном. Австрия, Италия, Америка. И наконец, – «Калифорния – штат апельсинов и эмигрантов». Эмиграция – школа не просто выживания, не только проверка человека на жизнестойкость, целеустремленность, но и умение распорядиться той свободой, которая для некоторых становилась гибельной. Найти себя, сделать себя ценой напряжения всех своих сил и способностей и сохранить при этом порядочность и терпимость к самым разным людям – это удавалось далеко не всем эмигрантам.

Александру Половцу удалось. И потому мне видятся в этой книге два главных героя – Автор и Время.

… Русское зарубежье. Интерес к нему, долго вызревавший еще в недрах «закрытого» государства, за железным занавесом; интерес, за который с разной степенью жестокости поплатились многие деятели культуры и науки в приснопамятные советские годы, выплеснулся наружу, как только после августа-91-го страна стала открытой, и ей (нам!) стали доступны многие достойные, нередко всемирно известные имена поэтов, прозаиков, артистов, музыкантов, политиков.

О своих встречах и беседах с несколькими десятками самых-самых из них в Америке и в России рассказывается в книге.

Но первый среди тех, кто не раз гостевал в легендарном, открытом для друзей доме Половца в Лос-Анджелесе, кто приходил в редакцию «Панорамы», с кем встречался автор книги на разных широтах, – Булат Окуджава, с которым Александра Половца связывала больше чем дружба. Булат, никогда не помышлявший об эмиграции внешней, но, по сути, остававшийся в государстве вождизма эмигрантом внутренним; Булат, всем творчеством своим и всеми нравственными установками сумевший сохранить свободу своей души и своих строк. Беседы с ним, его письма, фотографии занимают в книге особое место.

Тут заслуживает упоминания тот факт, что когда во время одного из приездов в Лос-Анджелес у Булата Шалвовича внезапно возникла острая необходимость в операции на сердце, а страховка могла покрыть лишь часть расходов, его друг А.Половец через «Панораму» обратился к читателям еженедельника с просьбой о помощи поэту. Деньги пришли в кратчайшие сроки со всей русской Америки.

Книга озвучена голосами и населена фотографиями поэтов и прозаиков – Василия Аксенова, Андрея Битова, Петра Вайля, Александра Городецкого, Игоря Губермана, Сергея Довлатова, Евгения Евтушенко, Владимира Кунина, Эдуарда Лимонова, Эфраима Севелы, Саши Соколова…; артистов, режиссеров, художников, музыкантов – Савелия Крамарова, Елены Кореневой, Вениамина Смехова, Бориса Сичкина, Марка Розовского, Михаила Шемякина, Олега Лундстрема…; политологов и политиков – Абдурахмана Авторханова, Валентина Бережкова (переводчика Сталина), Владимира Лукина, Михаила Горбачева, Билла Клинтона (с ним автор встречался трижды); наконец, последнего маршала Советского Союза Виктора Куликова…

Трудно, да и невозможно перечислить всех «насельников» этого уникального издания, в которое вошла еще и часть авторского архива – личной переписки со многими его названными и неназванными корреспондентами, богатейшего фотоматериала…

Можно сказать, что главный фон, на котором вершится повествование, главная сцена, на которой Автор и Время ведут непрерывный диалог – Русская культура. Именно к ней, по-моему убеждению, относится часть названия книги «Между прошлым и будущим» (предшествующая часть – аббревиатура БП – остроумно объяснена в эпилоге).

И всё-таки это не просто фон и не только сцена, а огромный и многоликий материк. К этому материку Русской культуры – в какой бы части его ни всходило и ни заходило солнце – неизменно возвращает нас ветер памяти. Памяти личной и памяти коллективной, сохранению и приумножению которых мы обязаны в том числе и Александру Половцу.

М. Письменный. По-дружески открыто

Александр Половец, БП. Между прошлым и будущим, Москва, Зебра Е, 2008, 480 стр.

Эту книгу воспоминаний написал профессиональный журналист, прозаик, основатель и (теперь уже бывший – прим. ред.) главный редактор (1980–2000) «Панорамы» – самой популярной американской газеты на русском языке. В 1976 году он эмигрировал из СССР. Нужно сказать, что его воспоминания вряд ли затеряются в сегодняшних книжных морях хотя бы потому, что в них оживает мир Русского зарубежья – мир литературы, театра, музыки, кино, политики – со множеством характеров, разнообразием ситуаций, встреч, исповедальностью откровений, неожиданностью узнаваний и неизбежностью утрат.

Несмотря на отсутствие сквозного сюжета (а также на то, что значительная часть текста составлена из материалов, в разное время написанных для газеты), книга не распадается на куски, не кажется собранием неких фрагментов, но читается так, словно играючи делаешь нечто важное и приятное, – не хочется отрываться.

Книга называется «БП. Между прошлым и будущим». БП – это «Бурный поток» – сообщает нам в эпилоге автор, припомнив, что когда-то в «Литературной газете» под этим названием все читали пародийную эпопею, «роман века» – по одной фразе в номере. Печатая в своей газете «Панорама» портреты героев времени, автор так же из номера в номер складывал мозаику романа своего века и когда все портреты собрались под одной обложкой, связались между собой его судьбой, получилось то, что он с долей самоиронии назвал бурным потоком.

Александр Половец говорит о вещах серьезных, порой трагических, высказывает суждения и предположения, но далек от намерений нагнать на чело морщины судьи и провидца. Он по-дружески открыто, нисколько не заносясь и не принижаясь, повествует о себе, но больше – о гостях книги: знакомых, приятелях и друзьях, имена которых стоят на обложке рядом с его именем и портретом, – три десятка всем известных фамилий. Первый – Булат Окуджава, а дальше: Аксенов, Битов, Горбачев, Довлатов, Евтушенко, Клинтон, Шемякин… – тридцать человек в алфавитном порядке – писатели, журналисты, артисты…

Все эти люди и многие другие, имена которых не вынесены на обложку, но в книге им посвящено немало страниц, тоже тут как бы соавторы, и это, пожалуй, правда без всяких «как бы», потому что каждый получил здесь не только возможность высказаться прямой или косвенной речью, но и предстает перед читателем на фотографиях, перемежающих текст. Эти уникальные фотографии – три большие тетради – тоже настраивают читателя на дружеский лад. Известнейшие люди (так и тянет написать: неестественно известные) сняты в самой естественной обстановке по большей части в гостях у автора: один – с рюмкой, другой – с собачкой, третий – над тарелкой со щами…, Булат Окуджава режет арбуз. Даже улыбка президента США Клинтона, обращенная к автору книги, не дежурно-белозубая, чуть напряженная, к какой все привыкли, но расслабленно-дружеская и беззащитная – улыбка просто человека, а не человека в должности президента.

Как видно, автор книги обладает удивительной способностью, нисколько не прогибаясь, расположить к себе любого человека, независимо от его общественного положения, а также степени и характера известности. Одним людям дано внушать страх, другие заражают веселостью или грустью, а Александр Половец распространяет вокруг себя атмосферу дружества. В этом, наверное, его главный талант, который и делает журналиста настоящим профессионалом.

И все-таки, несмотря на обилие материала, книга не исчерпывает его целиком. Чувствуется, что вся она – лишь малая часть архивных залежей, полная публикация которых сейчас по разным соображениям невозможна, но со временем должна стать одним из значительных источников для изучения нашей культуры конца двадцатого века.

Мы конечно не сможем подробно рассмотреть здесь портреты известных людей, гостей книги. Их очень много. Они составляют плоть повествования и, без сомнения, привлекут особое читательское внимание. Тут рассказано немало серьезного и курьезного, схваченного мимоходом и как бы необязательного, но и художественно достоверного, несмотря на то, что автор не притязает ни на какое художество, порой демонстрируя даже некую стилистическую сдержанность. Просто наблюдения его настолько точны, отобранные детали так выразительны, что сама по себе получается живая картина.

Хочется сказать автору спасибо за искренность, за то, что известные люди, которых мы любим, в его рассказах представлены так, что мы любим их еще больше, а тех, которых не любим, он не охаял, не опорочил, не выставил в дурном свете, и счетов ни с кем никаких не сводил. В каждом он видит прежде всего человека, а не деятеля на волне общественного внимания. Но, говоря, казалось бы, о мелочах – о еде, гонорарах, чудачествах известных людей – он никого не похлопывает по плечу, не впадает в амикошонство. Мелкая бытовая деталь под его пером зачастую вырастает в значительный символ, в емкое обобщение, где герой, имя которого давно перестало означать только имя и переменилось в понятие, виден сразу весь – и как человек, и как общественное явление.

И все же главный интерес чтения, как это ни удивительно, не совсем в этом, а может быть даже вовсе не в этом. Наиболее пристальное читательское внимание держит на себе автор, рассказчик, его личность, его биография, великодушие, наконец, с каким он сообщает о пережитых обидах и бедах. Его образ – они есть тот стержень, который объединяет рассказ в единое целое и не позволяет рассматривать книгу как собрание анекдотов и сплетен. Читая, мы волей-неволей сравниваем себя именно с автором, нашим современником, который не поддался обстоятельствам, не пустился плыть по течению, но построил жизнь по собственной воле.

Именно в этом сопоставлении кроется истинный секрет интереса к книге Александра Половца, источник того возбуждения, которое вызывает чтение. Тут автор сходится с каждым читателем лично: вот я, вот ты и вот наше время. А известные люди, друзья и знакомцы, – всё многочисленное население книги – они как бы дополняют и расширяют главное повествование, переменяя его в богатую картину времени, в котором все мы играли и продолжаем играть свои роли.

Надежда Железнова. «Это просто портрет любви»

«Чувство собственного достоинства – это просто портрет любви», – написал однажды Булат Окуджава. Пожалуй, лучшего эпиграфа к новой книге Александра Половца с интригующим названием «БП.Между прошлым и будущим», как и к судьбе самого автора, и искать не надо.

Александр Половец – известный публицист, прозаик, живущий в США уже более тридцати лет и ни на минуту не порывавший связи с российской культурой, ее проблемами и новациями, ее героями и тружениками. Достаточно вспомнить, что это он – создатель, главный редактор и издатель(1980”2000 годы) «Панорамы», самого популярного и в сегодняшней Америке еженедельного альманаха на русском языке. А еще вот уже почти двадцать лет – президент Всеамериканского Культурного Фонда, носящего имя Булата Окуджавы, с которым дружил долгие годы, был рядом в самые трудных передрягах, деятельно помогал, когда вопрос о жизни и смерти нашего поэта и барда измерялся буквально часами…

Деятельно помогать, идти навстречу, подставлять плечо – это вообще главные черты портрета автора книги, проникнутой идеей неразрывности культуры, взрастившей тебя, оставшейся навсегда твоим живительным родником, на каких бы континентах она ныне ни создавалась. А потому книгу «Между прошлым и будущим» и населяют люди, имена которых ассоциируются с целой эпохой. Вы только вслушайтесь: Ахмадулина и Окуджава, Гладилин и Городницкий, Аксенов и Евтушенко, Довлатов и Губерман, Коржавин и Шемякин, Олег Лундстрем и Марк Розовский…

Газетная полоса не выдержит поименного перечня личностей, побывавших и нашедших кров и помощь в нынешнем доме Саши Половца в Каменном каньоне Лос-Анджелеса. В доме, который давно уже стал для многих не «приютом на ночь», а – творческой лабораторией, где рождаются, а порой и проверяются на прочность новые замыслы; той опытной делянкой, где легко обсуждаешь и события собственной биографии, и новации нашей бурной эпохи.

Автор шести книг прозы и публицистики, вышедших в Америке, Александр Половец российскому читателю известен «Мистериями доктора Гора» (М., «Зебра Е», 2006) и только что вышедшей в том же издательстве книгой, о которой мы говорим. В ней особенно отчетливо проявился драгоценный дар автора: его талант собирательства – людей, личностей, судеб, удивительных ситуаций и судьбоносных совпадений. Вспомните эти слова, когда будете рассматривать уникальные фотоколлекции его книги и зачитываться живыми деталями не менее уникальной переписки автора с героями и друзьями…

«Не любому открыт дар собирательства, – точно заметила Татьяна Кузовлева, автор предисловия к этой книге. – Не всякая личность наделена безошибочной интуицией… притягивания к себе талантов… Он – наделен и отмечен».

Теперь, когда определены горизонты и главное направление книги, заметим: Половец – отличный рассказчик, тонко чувствующий язык (с которым никогда не расставался), в этой книге выступает как создатель целой энциклопедии типов, персонажей, характеров. Он – автор психологического жанра, в котором настроение и впечатление неразрывны – как результат события, которое порой описывается мимоходом (автор всегда на втором плане, но не забывает о главной задаче – о создании эмоционального рисунка психологии своего героя).

А потому живая интонация сближает города и годы, людей разных судеб, среди которых неинтересных не встретишь: далекий Бийск и приятели детства с недетскими жестокими играми, соседка по «коммуналке» Анна Семеновна, подарившая ему самое дорогое, что было у нее, – фотографию Шаляпина, наступление эпохи бардов и породнивший многих моих сверстников, скорые сборы в эмиграцию – после серии отказов, и – вот она сама, эмиграция, которая из-за «железного занавеса» виделась абсолютной свободой, то есть отсутствием препятствий, сокрушением сопротивления, выходом настежь в легкость, а оказалась персоной сложной, объявившей сразу: свобода должна жить в тебе самом, в твоей душе.

Он принял это требовательное условие – и выиграл: сохранил Россию в себе, в доме, который обрел в новой стране, в своем духовном окружении и в работе (сначала – американская рекламно-издательская фирма, а параллельно – создание русского издательства «Альманах», потом много лет – «Панорама», и постоянно – непрекращающийся разговор с Жизнью и в прозе, и в публицистике)…

Едва ль не главное достоинство новелл, составивших книгу, – их разноплановость, разнородность. Это как бы и неудивительно: книгу составили портреты людей и судеб, совсем не похожих друг на друга. Книга намеренно разно-планова, от рассказа, исполненного драматических переживаний, до притчи или словно случайно выхваченной – из корзины сюжетов – комической сценки. Автор может позволить себе «букет жанров», потому что все они работают на основную мелодию книги. А она – в утверждении сил противостояния: добра – злу, стойкости – душевной зыбкости, открытости людям – жестокости одиночества.

Это противостояние и определило жизненные и творческие маршруты писателя Александра Половца.

Что же до таинственного «БП» в названии книги, то расшифровывается оно просто: это – мост между Прошлым и Будущим. У каждого из нас он разный. Автор рассказал о своем, оставив читателю – на память – ощущение рукопожатия, искреннего и дружелюбного.