Текст книги "Лабиринт. Феникс"

«Прошлое, настоящее, будущее соприкасаются. Ищи выход…»

Мысль помимо воли «окуклилась» подсказкой, разродилась воспоминанием. Дом! Отчий дом в тихом переулке, с высокими заборами, порослью кустов, тополей, вишневых деревьев и грецких орехов, листва которых в самое жаркое лето затеняет калитки и ворота, ведущие во дворы. Строгое лицо отца, улыбка матери, дед осклабился и смотрит… Дед! Дед с сарказмом смотрит на него. Кто стоит с ним рядом… Она! Самая красивая! Самая желанная на всем свете… Что?..

Картина видения резко меняется. Его несет в пространстве, заполненном необыкновенно ярким, но ласковым и не режущим глаза светом. Ощущение огромной радости и душевного подъема. В этом море света возникает светящийся же и еще более яркий коридор. Он летит по нему. Размытая светящаяся сущность с контурами фигуры человека прерывает полет. Все, что происходит в его сознании, кажется торжественным и неторопливым. И вроде бы как слышимый голос – торжественный и неторопливый.

– Посмотрим и решим, что делать дальше.

Да решай уже! Он вспомнил, что будет дальше.

Пошла картинка в сознании. Тот, перед кем он предстал, кто имел право распорядителя, кто властвовал в этом то ли крохотном, то ли бесконечном мире, показывал ему «мультики», которые он один раз уже видел. А, нет! Вот этого в прошлый раз не было. Пристальный, очень может быть липкий, изучающий взгляд, будто голого подставил под микроскоп, всю его жизнь раскладывал на атомы. Но эти картинки-мультики… Отвлекся. Забыл про все на свете. Ему показывали этапы развития его же самого, его прошлое. И не только его. Еще… снова перед сознанием проносились этапы развития страны, в которой он жил, вернее того отрезка времени, в котором он жил.

Яркие красочные воспоминания шли чередой, сменяя друг друга. Все виденное им проносилось с бешеной скоростью. В сознание ворвался посторонний звук, напомнивший ему звук сирены, заставивший отвлечься от созерцания…

Что происходит? Показалось, или на самом деле свет в помещении претерпел какие-то изменения?

– Аврал!

– Что у вас?

– Контур переполнен. Кто-то совершил вброс огромного объема душ в систему.

Точно, дежавю! Было такое! Этот разговор он тоже помнил. Сейчас обычная накачка подчиненного пойдет.

– Разобрались?

– Нет, но уже разбираются. Необходимо повысить скорость сортировки. Заканчивай с этой элементалью, готовься к приему следующих. Сейчас подошлю оперативную бригаду исполнителей.

– Не могу! Сбой системы. У данной элементали образовался доппель. По инструкции…

– Некогда! Утилизируй матрицу, появившуюся первой, более поздний вариант запусти в производство.

– Но… У меня случай особый! Редко попадается такая душа.

– Сбрось его в серую зону, потом разберешься.

– В прошлый раз к «потом» вернулись только через триста лет. Забыли… А у этой души ко всему прочему еще и какой-то закрытый блок имеется, нужно время…

– Тогда частично сотри память и «в работу» отправь!

– Эх!

– Исполнять! Потом отпишемся. Открываю шлюз. Принимай!

Торжественность момента пропала в изысках словесной перепалки бюрократических крючкотворов, нарвавшихся на возможность сверхурочной работы.

Его вырвали из «прослушки» непонятного разговора. Снова зал, скомканная торжественность обстановки, расплывчатый контур «организма», теперь уже понятного ему, «работника приемки и распределения». Почувствовал напор посторонней энергии, с той стороны, откуда его сюда занесло. Этот поток напирая, готов вот-вот, как воздушный шарик, прорваться и вытолкнуть его прочь. В сознание закралось волнение. Память сотрут? Молчал, как партизан на допросе. Никаких вопросов! Задача проста – побыстрее проскочить…

Услышал:

– Иди!

Жест, указывающий направление в сторону нового светового коридора, а в «спину» уже толкают.

«Пошел». Нет, не так! Его, как и прошлый раз, пинком выбросили в тоннель, похожий на кишку воздухопровода. Скорость! Если б было чем, орал благим матом, а так… только в своем сознании вопил:

– А-а-а-а!

Скорость движения падает. Ф-фух! Наконец-то! Похожая светящаяся сущность затормозила процесс движения. Показалось, попал в огромный зал, освещенный лимонным светом. Гигантский купол держится на огромной световой колонне. Сущность сидит на троне под этим световым балдахином. Страха нет, этап пройденный. Да и откуда бы он взялся? В себя толком прийти не успел. А еще он точно знает, можно задать вопрос. Но нужно ли? А за спиной «эти» подпирают, которые в этой богадельне аврал устроили.

По-военному, едва сдерживая сарказм, прямолинейно рубанул:

– Готов к труду и обороне!

Всем тем, что там у него было вместо привычного тела, почувствовал удивление, исходившее от сущности высшего порядка. Видать, не привыкло Оно к такому. Оглоушил. Ошарашил. Если так можно сказать, на понт взял… Тут и всеобщий аврал сыграл свою роль… и «эти», которые скопом свалились в чистилище. Поток света подхватил его, выбросил в ночь к звездам. Понес! Понес, и …темнота.

– …Молодой человек, с вами все в порядке?

Как через вату услышал голос… Ох! Отпустило! Но сердце продолжало работать в быстром ритме. Темная пелена рассеялась, и глаза наконец-то смогли рассмотреть происходящее с ним. Так, и куда его занесло на этот раз? Тамбур вагона в поезде… О чем это говорит ему?

– С вами все в порядке?

Пожилой мужчина стоит рядом с ним, с интересом смотрит на него. Ответил:

– Да-да! Спасибо. Все хорошо.

– Может, проводницу позвать? Что-то вы бледный слишком.

– Ничего. Переволновался. Сами понимаете, расставание с близкими.

– Это я видел. Ну-ну! Тогда всего хорошего.

– Еще раз спасибо.

Каретников перевел дух. Сумерки за окном. Поезд… Это он в Киев намылился. Помнится, в тамбур вышел, чтоб дать возможность дамам в купе переодеться в более подходящую для поездки одежду. Ё-ё-о! Согласно наставлению деда, теперь же Ночь Сварога на исходе, и каждый из потомков Белояровых бояр ищет свой путь в этом мире… Свой путь!

Через стекло овального окна уставился в ночь, думал. Выходит так, что это его третье рождение и… И что? Перевертыш больше не будет заниматься чистками? Многое понял, осознал? За окном ночь наступила, а Ночь Сварога на исходе.

…Спрыгнув с подножки на почти пустой перрон, долго не раздумывал, пошел в направлении стеклянной будки, без труда угадав, что именно там находится лестница, ведущая вверх – на мост. Стильные фонари хорошо освещали пространство. Еще подойти не успел, когда скорый поезд, с которого сошел, тронулся и покатил по маршруту. Прощай, Киев! Прощай, «лабиринт», по которому он прошел и уже никогда не пойдет той дорогой, не повторит прежнего пути, прежних ошибок!

В сам вокзал не поднялся. Зачем? Минуя его, по подземному переходу повернул налево, продвинулся метров на сто, может больше, по лестнице вверх с редким потоком людей, тащивших сумки и чемоданы, вышел к местной автостанции, вступая в новый «лабиринт» очередного путешествия по прошлому-настоящему.

За спиной привокзальная площадь, перед глазами сравнительно небольшая автобусная станция с одним-единственным зданием вокзала и некоторыми несущественными объектами специальной инфраструктуры. На большом табло электронных часов, смонтированных над входом, яркие цифры четко отсчитывают минуты позднего летнего вечера. В здании «воспользовался услугами» туалета. Высоченные двойные двери, ведущие в блага цивилизации – буфет, камеры хранения и зал ожидания, игнорировал. Двинул прямиком в кассы. По причине позднего часа в кассы нет бесконечной очереди. Мельком брошенный взгляд в зал ожидания не выявил особого желания толпы в такое время ездить из города в город.

Вокзал, сталинский ампир пятидесятых годов, в котором с уверенностью смело можно определить послевоенную постройку, имел платформы с обеих сторон: киевскую – ветка Киев – Ростов-на-Дону и алмазнянскую. Вот ему как раз на нее и нужно. На платформе отправления всего два автобуса. Его транспорт у дальнего навеса припаркован. Отправляется через десять минут. Не сказал бы, что народа много. У закрытых дверей транспортного средства кучковались с десяток молодых парней и девчонок, веселых, гогочущих, без большого багажа в руках, но с гитарой. Уже не пели, не до песен, через считанные минуты посадка. Тройка бабок в преклонных летах. Человек пять мужиков, по урывочным разговорам понял, шабашники к новому месту работы едут.

Подошел вплотную, встал рядом с военным, нагруженным парой больших чемоданов, державшим за руку парнишку лет десяти, у которого явно шило в одном месте находилось и мешало адекватно ожидать водителя и контролера. Уже через минуту стояния понял, как папаше нелегко с этим вундеркиндом-малолеткой, уши «зависли» от его: «Почему?», «А вот мама говорит!», «Зачем?»… И ведь не отойдешь, ехать нужно! Но в общем-то прикольно. А батяне, судя по всему, привычно. Не тормозит, отвечает. Добил Каретникова очередной вопрос «любознайки»:

– Папа, а сколько лететь до Америки?

Военный, не задумываясь, ответил, заставив над ответом поразмышлять и Михаила:

– Двадцать минут.

– А дядя Сережа сказал, что десять часов!

– Глупость сказал. А я тебе говорю, что до Америки двадцать минут лёту! Ну, может, двадцать одна минута, не спорь!

Круто! На чем это он в Америку лететь собрался?.. Соскользнувший с лица капитана взгляд, остановился на эмблеме рода войск в петлице кителя. Скрещенные пушки золотятся при падающем от фонаря свете. Хм! Ясно. Он сынульке со своей точки зрения, согласно специализации ответ дал.

– Товарищи пассажиры, проходите в салон!

Ну, наконец-то!..

…Дома встретили заполошно. Мать на Михаила, как на привидение, смотрела. Среди ночи явился… Какой-то чужой весь, серьезный и… усталый. Семь часов с момента расставания прошло, а сынулька ведет себя так, будто годы не виделись. Дед отсек все поползновения к причитаниям и вопросам-ответам.

– Ночь на дворе. Всем спать! Завтра поговорите.

Короче, разогнал всех. Сам уселся на край Мишкиной кровати, велел:

– Рассказывай.

Поняв, что старый до утра не отстанет, Каретников поведал всю свою эпопею. Дед слушал, не перебивая и не задавая вопросов. Когда внук замолчал, по-стариковски пошамкал ртом.

– Значит, Феникс?

– Да.

– И что, решил уже, как дальше жить будешь?

– Решил. Счастливо! Я свое за троих отпахал. Пока домой добирался, кое-что прояснил…

– Ну-ну?

– Историю целого государства не обманешь. Ее на хромой козе на объедешь! Она, поганка такая, все равно по намеченной стезе пойдет. Сам смотри!.. Генеральный секретарь, он же председатель Совета министров, незабвенный Иосиф Виссарионович почил в бозе в каком году?

– В пятьдесят третьем.

– Кто на его место у руля встал?

– Берия.

– После него?

– В 1958 году утвержден пост первого секретаря ЦК КПСС, избрали Суслова Михаила Андреевича.

– А почему его, а не иного кого?

– Ну, ты вопросы задаешь! Суслов влиятельным деятелем партии был уже при Сталине. Являлся идеологом партии, его иногда называли серым кардиналом советского строя и «Победоносцевым Советского Союза». Так, почему другого кого?

– Ладно. Дальше кто правил?

– Дальше?.. – дед почесал затылок, а в глазах читалось непонимание значения задаваемых внуком вопросов. – С шестьдесят седьмого Кирилл Трофимович Мазуров, а с семьдесят четвертого Брежнев Леонид Ильич. Зачем?..

– Во-от! – поднял внук указательный палец вверх.

– Что вот?

– А то! Ты же самого главного не знаешь. В прошлой реальности, до того, как я Хрущева завалил, именно Никита Сергеевич страной рулить сподобился. А Леонид Ильич со товарищи его от власти оттерли и задвинули «на отдых», на одну из партийных дач.

– Так?..

– Да! Я сюда вернулся, а здесь кардинально все изменилось. Но только на некоторое время… А дальше снова кто-то там… – Каретников снова ткнул палец вверх. – …вернул все на круги своя. И что прикажешь? Мне вновь начинать «мочить» уродов, предавших государство? Вновь потерять Ольгу и тебя? На фиг! Не хочу! К тому же, если копнуть глубже, все не так просто, как кажется. Я там о генерале Полякове вскользь упоминал…

– Это о том, кого ты Хитрым Лисом обозвал?

– О нем. Так вот, на путь предательства он встал после того, как Сталина объявили врагом народа, и Никита, считай, в свое время бывший одним из первых сталинских пособников, припечатал культ личности к памяти вождя. В этой реальности ни Никиты, ни культа нет и в помине. Так зачем Полякову предавать страну? А?

– Так, может…

– Не может. Хитрый Лис на идеологии сломался. Выходит, и остальные предатели могут жить и думать по-иному. Отсюда следует что?.. Правильно! Что-то изменилось, но в корне история свое возьмет. Обязательно найдется с-сука, которая встанет у кормила страны, чтоб ради своих целей предать эту страну и ее народ. Пусть это не Горбатый с Райкой будут! Пусть кто-то другой! Но обязательно найдется. И что? Мне за ними всеми гоняться и «мочить»? Хренушки! Теперь-то знаю, после гаденыша придет тот, кто снова страну наверх потащит. Вся жизнь человека в нашем государстве, как блуждание в лабиринте. Сама Русь – один сплошной лабиринт, но это наш лабиринт. Недаром же в этой стране могут выжить только те, кто в ней родился и имеет менталитет, вскормленный сотнями поколений ранее живших здесь. Вот так, дед! Все. Может, спать будем? Устал я от разговоров что-то.

– Подожди. Дальше что делать намерен?

– Жить. Привязки к Белояровым волхвам у меня уже нет, тавро изгоя отсутствует. Так что просто жить.

– Покажи спину.

Каретников, повернувшись спиной к деду, заголил футболку.

– Н-да!

Перед глазами Константина Платоновича предстало необычное для него зрелище. На спине внука была татуировка сказочной птицы, которой ранее там точно не было.

– Феникс! – произнес старик.

– Он самый, – ответил Михаил, спуская край футболки на место. – Про Олега Гордеевича не забыл? Это наш с тобой родственничек меня так облагодетельствовал. А что эта птичка может, я еще толком сам не знаю. Но может многое.

– Искать будут.

– Не без того. Но для волхвов я теперь невидимка. Исчез из поезда и пропал.

– Как?

– Неизвестно. Я завтра… вернее уже сегодня, чуть свет уйду…

– К Ольге?

– Да. За ней. Ты домашним объясни, чтоб язык за зубами держали.

– Скажу.

– Все, спа-ать!..

* * *

Погожим летним днем, в самом центре города, по времени около десяти часов утра, двое молодых людей, девушка и парень, за кожаные ручки тащивший объемный баул, прибавили шаг, торопясь успеть на подъехавший к остановке троллейбус. Внезапно разглядев синий ящик, вывешенный на стене дома, рядом с киоском «Союзпечати», придержал подругу за руку.

– Стой! Нам письма бросить нужно.

– Ой, и правда! – откликнулась та.

– Тогда, вон!

– Опоздаем.

– На следующий сядем.

Отодвинув заслонку, в открытый зев «почтовика» сунула письмо, за ним второе, приговаривая:

– Это в школу директрисе, а это муженьку. Надеюсь, нас с ним и без моего присутствия разведут.

Парень хмыкнул, поцеловал девчонку в щеку, высказав свое мнение:

– Последнее не существенно. И у тебя, и у меня фамилия будет другая, но одна… Смотри, «рогатый» тащится! Сейчас до автовокзала на нем доедем и растворимся на просторах Союза.

Побежали, взявшись за руки и весело смеясь. Молодежь! Вся жизнь впереди.

Все кончилось или все только начиналось… но это могла быть совсем другая история.

Конец книги

Исторические справки

Немецкие специальные службы типа СС, СД и им подобные органы, действуя на захваченной у Советского Союза территории, хотя и сами по локоть в крови были, все-таки самую грязную работу на оккупированных территориях поручали своим «недоарийским» младшим братьям – бандеровцам. Вот, что писали об этом непосредственные участники событий.

Митрополит УАПЦ Илларион (Иван Огиенко), активный участник оккупации Киева в 1941 г.: «Люди злые, враждебно смотрят на нас, как когда-то, очевидно, смотрели киевляне на татар-завоевателей. Никакого уважения к нам. <…> нас называют фашистами, сообщниками Гитлера, хотя это в известной мере правда… Немцы действительно поручают нам, честно говоря, самые мерзкие дела».

Полковник ГШ немецкой армии Карл Фридрих Вильгельм фон Роде: «Руководство украинских повстанцев в своем большинстве воры и проходимцы – гнилой человеческий материал». Далее – он же: «Немцы не должны участвовать в кровавых расправах над мирным населением славянских земель – пусть карательными акциями занимаются люди из УПА. Эти голодранцы больше ничего не умеют».

Офицер херсонской комендатуры капитан Лензен: «Мы немцы – воители, наша стихия – фронт. Пусть всякая шваль, вроде этих повстанцев из УПА, расстрелами занимается!»

Видный деятель УПА Ярослав Стецько: «Москва и жидовство – это самые большие враги Украины… Поэтому стою на позиции уничтожения жидов и целесообразности перенесения на Украину немецких методов истребления жидов».

Ткаченко Семен Акимович – генерал-майор, командир 44-й Киевской Краснознаменной стрелковой дивизии им. Щорса; 1898 г. рождения, уроженец д. Плахтеевка Тарамского района Днепропетровской области. В Красной Армии с 1919 г., участник Гражданской войны. В мае 1934 г. окончил Военную академию Красной Армии им. М. В. Фрунзе. В феврале 1935 г. назначен командиром и военкомом 79-го стрелкового полка. С марта 1937 г. – помощник командира 53-го стрелкового полка 18-й Ярославской стрелковой дивизии. С мая 1938 г. – помощник командира 31-й Сталинградской стрелковой дивизии, дислоцированной в Астрахани (ЗАКВО). С августа 1939 г. – командир 28-й Горской Краснознаменной горнострелковой дивизии им. М. А. Азина. С января 1940 г. переведен на должность командира 44-й Киевской Краснознаменной стрелковой дивизии им. Н. А. Щорса. Участник финской кампании с января 1940 г. В апреле 1941 г. дивизия преобразована в 44-ю горнострелковую дивизию; начиная с 15 мая 1941 г. начала получать приписной состав в количестве 1100 человек. На 22 июня 1941 г. входила в состав 13-го стрелкового корпуса 12-й армии Киевского особого военного округа. Части дивизии дислоцировались в Долине и Болехове. Участник Великой Отечественной войны. С 22 июня 1941 г. 44-я горнострелковая дивизия под командованием генерал-майора С. А. Ткаченко участвует в боях на Юго-Западном, а затем на Южном фронтах. За успехи дивизии в боях под г. Липовец генерал-майор Ткаченко представлен к награждению орденом Ленина. Раненный в голову и руку генерал попал в плен в районе Усин. Отважный патриот не склонил головы перед фашистами, погиб в плену 2 февраля 1945 г. Награды: два ордена Красного Знамени (1920, 1921), медаль XX лет РККА (1938).

Прошкин Николай Игнатьевич (1898 г. р.) – генерал-майор, командир 58-й горнострелковой дивизии. Уроженец д. Бухлево Смоленской области; в Красной армии с 1918 г., участник Гражданской войны, в 1938 г. окончил вечерний факультет Военной Академии Красной Армии им. М. В. Фрунзе. 04 июня 1940 г. присвоено звание генерал-майор. В июле 1940 г. генерал-майор Прошкин Н. И. назначен командиром 58-й горнострелковой дивизии Киевского особого военного округа. Участник Великой Отечественной войны с 22.06.1941 г. на Юго-Западном фронте в составе 12-й армии. 06 августа 1941 г. при прорыве из вражеского окружения попал в немецкий плен, где, по информации подполковника Понасюго, умер в лагере для военнопленных от тифа в г. Замость (Польша Люблинское воеводство). По информации младшего лейтенанта Рубашенко, радиотехника той же дивизии, похоронен в г. Тернава Кировоградской области.

Тонконогов Яков Иванович – генерал-майор, командир 141-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта; в августе 1941 г. попал в плен к немцам в районе Подвысокое.

Герасимов Иван Михайлович (1901 г. р.) – генерал-майор, командир 146-й стрелковой дивизии. Уроженец г. Санкт-Петербурга. В Красной Армии с 20.07.1920 г., участник Гражданской войны, в марте 1921 г. участвовал в подавлении Кронштадтского восстания. С 1937 г. командовал стрелковым полком. В 1937–1938 гг. – командир стрелковой дивизии, в 1938–1940 гг. – комендант Киевского укрепленного района. 04.06.1940 г. присвоено звание генерал-майор. В ноябре 1940 г. окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генерального штаба и назначен на должность командира 146-й стрелковой дивизии Киевского особого военного округа. Участник Великой Отечественной войны с 6.1941 г. С середины июля 1941 г. дивизия под его командованием попала в окружение, но продолжала вести бои. 12 сентября 1941 г. генерал-майор Герасимов был захвачен немцами в плен. Репатриирован в Советский Союза. 29 декабря 1945 г. Герасимов арестован «по обвинению в ведении антисоветской пропаганды среди военнопленных». 1 августа 1953 г. Герасимов был освобождён и отправлен в отставку. 2 ноября 1956 г. был полностью реабилитирован, а в 1957 г. восстановлен в воинском звании генерал-майора, которого был лишен в 1952 г. Умер 19 апреля 1968 г. в Бердичеве. Награды: орден Красного Знамени (1921), орден Трудового Красного Знамени (1940), медаль XX лет РККА (1938).

Верзин Сергей Владимирович (1898 г. р.) – генерал-майор, командир 173-й стрелковой дивизии. Уроженец г. Бронницы Московской губернии. С октября 1918 г. в Красной Армии, участник Гражданской войны. В 1929 г. окончил курсы «Выстрел». В марте 1931 г. – начальник штаба 137-го Киевского стрелкового полка, с апреля 1933 г. – командир и военком 136-го стрелкового полка, с апреля 1938 г. – помощник командира 96-й стрелковой дивизии, с ноября 1938 г. – помощник командира 44-й стрелковой дивизии. С мая 1939 г. – командир 7-й стрелковой дивизии. В июне – июле 1939 г. участвует в Освободительном походе Красной Армии в Бессарабию. 04.09.1939 г. присвоено звание комбриг. Участник финской кампании в 1939–1940 гг. Участник Великой Отечественной войны с 22.06.1941 г. Дивизия под его командованием в составе 8-го стрелкового корпуса 26-й армии, выполняя план прикрытия госграницы участвовала боях с первых дней в районе Львовского выступа. 12 июля 1941 г. 173-я стрелковая дивизия была передана в состав 12-й армии, а 16 июля – в состав 6-й армии. В конце июля – в первых числах августа 1941 г. дивизия вместе с остатками 6-й и 12-й армий оказалась в окружении в районе с. Подвысокое. 9 августа С. В. Верзин, не желая сдаваться в плен врагу, застрелился. Похоронен в с. Подвысокое. Награды: орден Красного Знамени (1940), медаль XX лет РККА.

Неретин Василий Иванович (1900 г. р.) – генерал-майор, командир 226-й стрелковой дивизии. С 15 сентября 1939 г. комбриг Неретин В. И. командовал 151-й стрелковой дивизией. В 1941 г. дивизия дислоцировалась в районе г. Кировоград, части в июне находились в полевых лагерях. Участник Великой Отечественной войны. В июле 1941 г. дивизия поступает в подчинение 67-го стрелкового корпуса 21-й армии группы армий Резерва ГК, сосредоточиваясь в Белоруссии. С 4 июля должна была следовать в район Жлобина. С 25 августа 1941 г. генерал-майор Неретин назначен командиром 266-й стрелковой дивизии (одной из пятнадцати стрелковых дивизий, сформированных НКВД). Погиб 30 августа 1941 г. под г. Щорс Черниговской области, когда лично повел части в атаку (из представления к правительственной награде, ордену Ленина, от 25.11.1941, составленного командующим 21-й армией генерал-майором Гордовым и членом Военного совета армии бригадным комиссаром Сердюком). Исключен из списков комсостава РККА на основании приказа ГУК НКО от 22.03.1942 г. № 0445.

Бацанов Терентий Кириллович (1894 г. р.) – генерал-майор. Сведения о Бацанове Т. К. разнятся. Командир 17-й стрелковой дивизии, пропал без вести в июне 1941 г. на Западном фронте. В сводках 3-й армии конца июля – начала августа есть сведения о группе генерала Бацанова, которая вела действия на юге белорусского Полесья, в районе г. Копцевичи. Причем этот отряд был сформирован в 3-й армии для поддержки 75 сд, которая вела оборонительные бои против наступающей 45 пд немцев. Состав отряда был небольшой, может быть, один-два батальона. Затем командовал вновь сформированной 24 сд, отряд которой вышел из окружения. Погиб в районе Киевского котла 20 сентября 1941 г.

СД в структуре РСХА было представлено двумя отделами (Amt):

Amt III (Inland-SD), который занимался вопросами государственного строительства, иммиграции, расы и народного здоровья, науки и культуры, промышленности и торговли;

Amt VI (Ausland-SD), который занимался разведывательной работой в Северной, Западной и Восточной Европе, СССР, США, Великобритании и в странах Южной Америки. Вот этим-то отделом и руководил Вальтер Шелленберг. Многие из сотрудников СД не были эсэсовцами. И даже руководитель подотдела VI A 1 не был членом СС.