Текст книги "Катрина: Число начала"

Кругом стало тихо. Я догадывался к чему такая зловещая тишина. Догадывался и боялся того, что последует за тишиной.

Мы подошли к лестнице ведущей на веранду. Катрина повернулась ко мне.

– Пистолет не потерял? – тихо спросила она.

Я нащупал его за поясом и достал.

– Предохранитель.

– Я помню.

Она двинулась наверх.

– Катрина, я не смогу убить человека.

Наемница коротко обернулась.

– Как пожелаешь, это твоя жизнь, – бросила она и направилась дальше.

Катрина остановилась возле высокой двустворчатой двери, посмотрела прямо перед собой, потом повернула голову, прислушиваясь. Я поднялся за ней, сделал еще один шаг в ее сторону, как вдруг, под ногой скрипнула одна из досок, которыми был вымощен пол. Резко обернувшись, наемница с такой силой толкнула меня в плечо, что я потерял равновесие и стремительно повалился на пол, а сама она как кошка отпрыгнула в другую сторону. Мы упали с разных сторон от двери.

Дверь, перед которой мы стояли еще мгновение назад, словно взорвалась, обрушив в ночную тишину целый шквал оглушающего шума. Я задохнулся от неожиданности. Пули самых разных калибров свинцовым роем разорвали массивные входные двери, а затем, продолжая уничтожать все на своем пути, принялись дробить куски древесины и щепки.

Катрина поднялась со своей стороны от двери. Я вытаращился на нее, глазами спрашивая, что делать. Поодиночке начали стихать стволы автоматов, пистолетов и дробовиков до тех пор, пока в уши не залилась свистящая тишина.

Катрина сделала мне знак, чтобы я оставался на месте. Одной рукой она сняла с ремня ПП-93 и вбежала в дверной проход, выбросив вперед обе руки. Она открыла сокрушительный огонь, паля из пистолета и ПП.

Всего пара мгновений. Десятки вспышек.

В следующие секунды звуки выстрелов прекратились. Я выглянул из-за разломанного дверного косяка. Отбросившая пистолет на пол, Катрина стояла в облаке дыма и пыли посреди широкого темного коридора, в конце которого мигал свисающий со стены разбитый светильник. Мертвые тела вокруг выглядели как разбросанное по полу мясо из мясорубки. Залитые кровью изувеченные руки продолжали сжимать оружие. И без того непрочные стены сейчас украшали широкие сквозные дыры от пуль.

Катрина повернулась назад и показала мне жестом, чтобы я молчал, потом подозвала к себе. Я собрался с духом, поднялся и зашел в этот наполненный запахами гари и крови коридор. Быстро миновал окровавленные трупы, стараясь не задерживать на них взгляд. Наемница повернула вправо, к широкой винтовой лестнице.

У ступеней Катрина остановилась, убрала ПП, мягко вспрыгнула и, развернувшись в воздухе, беззвучно прилипла к потолку. Ничего еще более поразительного, до дрожи пугающего и одновременно восхищающего своей грациозной красотой, я никогда не видел!

Полы ее плаща повисли вниз. Она поползла к краю потолка туда, где выступал балкончик лестничной площадки на втором этаже. Катрина подползла к самому краю и быстро залезла на второй этаж. Плавно перепрыгнула через перила за спиной у охранника с широченными плечами и, крепко схватив его, как клинок ножа всадила свои пальцы прямо в его шею. Тот вздрогнул, схватился за автомат, висевший у него на плече, хрипло засипел, заклокотал, но Катрина не выпустила его из рук. Откуда-то из глубины коридора на втором этаже громыхнули выстрелы, и все пули, летевшие оттуда, попали в охранника, которым закрылась наемница. Она взялась за рукоять автомата охранника и открыла огонь по противнику в глубине коридора.

На несколько секунд всё замерло, и мне ничего не было видно после ярких вспышек выстрелов.

– Поднимайся, – прошептала Катрина, появившись из темноты над перилами.

Я взбежал по омоченным кровью ступеням и прошел вслед за спешащей по темному коридору Катриной, несшей в руке увесистый автомат охранника. Она свернула влево, в малый коридор, из окон в конце которого разливался тусклый ночной свет. На полу, возле двери в комнату с камином, сидел обмякший раненый в ногу и в плечо мужчина в деловом костюме. В дрожащей руке он держал полированный пистолет, в котором отражалась полоска желтого света из-под двери, и смотрел на Катрину так же твердо, как оперативники в клубе Юрия. Он скривился и хрипло засмеялся.

– Вы можете убить всех, но это не приблизит вас ни на шаг к нашей общей цели. Зато добавит бессмысленности и иррациональности в вашу обреченную на вечность, сопряженную с глупыми удовлетворениями омерзительных потребностей жизнь.

Он поднял пистолет к своему виску.

– Посмотрим… – бесцветным тоном произнесла Катрина и выпустила пулю тому в сердце, прежде чем тот успел нажать на курок.

Я отвернулся.

Катрина сделала шаг к двери и медленно отворила ее. По полу коридора разлился колотящийся свет от огня в камине. Наемница прошла внутрь. Я осторожно последовал за ней.

Представшая нам комната была большой и просторной, света от огня едва хватало на всю ее площадь. Невдалеке от противоположной стены стоял массивный письменный стол, на котором не было бумаг, только старая книга, пустой стакан и больше чем наполовину опустошенный графин с янтарной жидкостью.

Справа, опираясь на камин, стоял аккуратно подстриженный седовласый человек с короткой седой бородой. В белой сорочке, на манжетах застегнутой золотыми запонками, в строгих шоколадного цвета брюках на кожаных подтяжках и классических лаковых туфлях.

Иллюминат.

Он медленно бросал в камин документы. Золотой перстень на его среднем пальце играл бликами в свете разгорающегося огня. Убедившись, что нам больше ничего не угрожает, я закрыл за собой дверь.

– Omnes et singulos. Вместе и по отдельности, – произнес он глубоким голосом, принадлежавшим человеку, умеющему владеть собой, но ясно понимающему свои перспективы. – Вполне применимая к вам фраза, уважаемые гости. Вампир и ее заложник пожаловали в это место, служившее для меня весьма занимательным пристанищем. Иностранный наемник и фотограф регионального журнальчика. Вы пришли сюда вместе, потому что каждого из вас что-то вынудило прийти. По отдельности, потому что каждый из вас чувствует себя одним, одиноким, находясь рядом с другим. Жизни неуютно в соседстве смерти, но и смерть вынуждена видеть то, чего никогда не обретет. Вы слишком разные чтобы, находясь рядом и быть при этом вместе, – он улыбнулся и посмотрел в огонь. – Но прошу меня простить. Когда я выпиваю лишнего, я делаюсь любителем предаться философии. Безусловно, вы, дорогая, не за философскими беседами ко мне пожаловали. Не скрою, я знал, что вы придете. Не вы оба, конечно. Здесь я несколько удивлен. Я ждал только госпожу наемницу. Ох, как я устал пребывать в неведенье относительно вашего имени. Сначала ваше имя являлось для меня необходимой информацией, касающейся только этого дела. Но потом тайна вашей личности стала для моего любознательного ума просто мучением. Приятным, разумеется. Ранее, обладая устной информацией о вашей внешности, я осмелился предположить, что вы с юга. Но незадача! Я не слишком хорошо знаком с представителями какого либо из ваших южных кланов. Раз уж мы встретились лицом к лицу, я рассчитываю хотя бы на имя. Вы сделаете мне большой подарок, открыв мне всего лишь свое прелестное имя.

– Не обманывайся, такого разговора, на который рассчитываешь ты, не выйдет, – холодно глядя на иллюмината желтыми глазами, с давлением произнесла Катрина. – Ты знаешь, зачем я пришла. Ты знаешь, что мое имя так и останется тайной. К чему все эти разговоры? Ты прекрасно понимаешь, что мне нужно. Отдай мне число начала и, возможно, я оставлю тебя в живых.

Тот внимательно изучал лицо Катрины, словно видел в нем нечто, прежде неизвестное человеческому глазу, потом вдруг рассмеялся с ее слов.

– Полноте, неужели вы считаете, что я вам поверю? Даже если бы у меня было то, что вам нужно, я бы не повелся на условия подобной сделки. Если бы вы получили Его, что удержало бы вас от соблазна прервать мою жизнь? – он улыбнулся, получив в ответ лишь холодную тишину, хранимую Катриной. – Вот и я так подумал.

– Где он? – спокойно спросила она иллюмината.

– Я же говорю, у меня ничего такого нет. Придя в этот дом, вы бы оказались наедине с его мрачной пустотой, если бы мы нашли последнюю тайну Вайнера раньше вас. Никого попросту не осталось бы здесь. Вы это знаете не хуже меня. Возможно, ни один из нас, как и ни один из тех, кому мы служим, не найдет ответов никогда. Только представьте себе: такое великое открытие, проливающее свет на ранее неизвестные законы вселенной, оказалось слишком велико, чтобы к его тайнам могли прикоснуться даже такие давние хранители мирских секретов как мы с вами. Я говорю о лордоках и иллюминатах. Знаете, что меня действительно беспокоит? Или остальные лица, заинтересованные в обладании великим знанием, не оценили всю мощь, которую может даровать обладание Ключом от мира Вайнера, или, возможно, великая власть числа начала уже у них в руках, а мы стоим тут и мирно беседуем о том, что уже потеряло всякий смысл. Или они еще только проявят себя в ближайшем будущем, дождутся, когда один из нас найдет открытие и попытаются забрать его. Сами подумайте, в мире столько обществ и организаций, что в глазах начинает пестрить. Периодически реинкарнирующая «Золотая Заря», различные последователи «Общества Туле» и «Аненербе», эти дотошные фанатики! Трансгуманисты, «Наследие предков», «Масоны» и другие. Удивительно, что этот город не превратился на некоторое время в мекку для желающих получить ключ от всего мира. Вы не находите это обстоятельство странным и, даже, несколько зловещим?

Катрина не сводила с него жесткого взгляда сверкающих глаз.

– Ты помнишь, иллюминат, в 1921 году французский философ и открытый антимасон Рене Генон, в одной из своих работ «Теософия: история одной псевдорелигии» ставил вопрос: Не стоит ли за всеми этими движениями нечто куда более страшное, неизвестное даже руководителям этих обществ, которые являются не более чем простыми инструментами в руках высших сил? – без выраженной интонации произнесла Катрина. Мужчина, задумчиво глядя в камин, покивал. – Даже сам основатель «Золотой Зари» Самюэль Мазерс утверждал, что связан с «Высшими Неизвестными» и вместе со своей матерью, сестрой философа Анри Бергсона, якобы установил с ними контакт. Причины, почему этот город не превратился в мекку, мне ясны. Их может быть всего две. Первая: по какой-то случайности возможности открытия Вайнера верно оценил лишь твой орден и мы. Вторая: за всеми вашими тайными обществами, над всеми вашими ложами, над всем вашим миром, таящимся в тени ничтожных мистических и политических тайн, стоит кто-то, кто всеми вами и управляет. Всеми вашими обществами разом и каждым из вас по отдельности.

Человек возле камина покачал головой.

– После Великой Французской Революции, – пафосно начал он, – власть стала пропагандировать абстрактные идеи, а правительство скрыло за плотной завесой тайны свое происхождение. Начиная с середины XIX и первой половины XX столетий, целые страны не могли уже больше с точностью утверждать, кто ими правит, кто решает их судьбу, и кому они принадлежат. Современные же демократические общества дают возможность самых различных интерпретаций, что касается принадлежности власти. Кто-то говорит, что вся Америка подчинена интересам крупных промышленников, Великобритания – интересам банкиров, где ключевую роль играют финансовые поступления из Саудовской Аравии, что Франция управляется франкмасонами во главе с неуправляемым Великим Востоком, а кто-то считает, что Соединенные Штаты воплощают интересы финансистов-иудеев. На самом деле сегодняшнюю власть окутывает такой покров тайны, что уже невозможно точно установить «кто есть кто» и «кто принимает решения». И посему, я с вами соглашусь. Возможно, над всеми нами восседают великие правители, чье величие позволяет им держаться в тени и управлять всем, чем они пожелают управлять. Кто они? – спросите вы, – он пожал плечами словно речь идет о столь незначительных вещах, что он и не чувствует себя обязанным знать. – Простые люди, обладающие великими возможностями. Или нечто большее. Не важно. Даже вам я не советую задавать подобные вопросы, ибо если вы правы, то сила, о которой вы говорите, многократно превосходит силу лордоков. И эта сила не на вашей стороне.

Катрина усмехнулась.

– Не спрошу. Самое большее, кто это может быть, это лорд-маршал одного из наших кланов, однажды решивший развлечь себя игрой в таинственного властителя. Впрочем, это мог бы оказаться почти любой Лордок. А если это я? – в последних словах Катрины я услышал одновременно игривые и зловещие нотки. Ее желтые роговицы коварно раскалялись. Лицо иллюмината после ее слов осталось прежним, но в глазах заметалась растерянность, а следом тень улыбки. Словно он знал нечто такое, что делало слова Катрины безобидной шуткой.

Глядя на Катрину, я понял, что она собирается сделать с ним. Человек возле камина же оставался невозмутимым, увидев в ней то ужасающее, что заметил я. Жажду насилия. Наемница разглядывала его, словно размышляя, что с ним можно сделать.

Иллюминат еще некоторое время стоял, напряженно смотря на Катрину. Потом коротко усмехнулся и молча взял с каминной полки еще несколько бумаг, скомкал и поодиночке побросал в огонь.

По спине у меня пробежали мурашки. Иллюминат прекрасно понимает, что его ждет. Он слышал все, что здесь происходило. Слышал крики своих подчиненных, видел в окно их смерти и знал, что все это происходит лишь потому, что Катрине нужен он. Иллюминат не мог опустошить графин со спиртным за те несколько минут, что ветер разносил по округе звуки бушующих здесь выстрелов. Возможно, он знал о том, что сегодня Катрина придет за ним уже за несколько часов до нашего приезда. Возможно, он знал это еще раньше.

– Ключ, – терпеливо напомнила Катрина. Пальцы ее начали раздраженно постукивать по металлическому ствольному коробу автомата.

– Боюсь, вы не поверили мне, – опечалено произнес иллюминат и подошел к своему столу, затем неспешно налил из графина спиртное в стакан. – Я же говорю, мы не успели найти его. Да и господин Меерсон, как я вижу, не та ниточка в этом деле, на которую я так рассчитывал. Иначе все было бы совсем иначе. Он бы вывел вас, дорогая, на открытие вместо того, чтобы тащиться сюда вместе с вами.

– Предупреждаю, ты переоцениваешь мое терпение, – сверкая своими желтыми глазами, предостерегла Катрина. – Не тяни время, где число начала? Я знаю, оно у вас. Ты сжег бумаги, которые были вам нужны для работы. Вы не попытались напасть на нас днем, когда солнце могло стать для вас уникальным оружием против меня. А ведь ты знал, что мы будем скрываться в квартире фотографа, нет смысла это отрицать! Ты подослал его чертового дружка, – не оборачиваясь, Катрина указала на меня стволом автомата, – чтобы напоследок утолить свою жажду знаний и хитроумным способом выудить из Марка мое имя. Но вы так и не напали, хотя должны были. Все указывает на то, что вы закончили работу. Я не знаю, как, но вам это удалось. Не отрицай! Вы нашли число начала, и я заберу его у тебя!

Иллюминат ухмыльнулся, осушил стакан со спиртным. Неторопясь он поставил стакан на стол и повернул голову к Катрине.

– Я объясню, – медленно проговорил он. – То, что вы сочли за прямую последовательность связанных между собой событий, на самом деле не более чем обыкновенные совпадения. Попробую убедить вас в этом. Так или иначе, этот дом опустеет. Он уже изрядно обезлюдел с вашей благополучной руки, безусловно. Я не хочу, чтобы эти бумаги кто-то видел, уверяю, это даже в ваших интересах. В бумагах имелись некоторые сведения о лордоках. Боже, господин Меерсон, почему вы вздрагиваете всякий раз, как я произношу слово «Лордоки»?

Катрина обернулась ко мне. Я ничего не сказал и только развел руками.

– Сожалею, что не оправдал ваших ожиданий, и мы не напали на вас, но таков был уговор, – сказал иллюминат.

– Что за вздор, – прошипела Катрина, с пренебрежением перебив его, – что еще за уговор? С кем?

– С Виктором Ворманом, разумеется. Вчера поздней ночью он приходил ко мне.

– Что? – ошеломленно переспросила она и замолчала, углубившись в какие-то мысли. За ее губами показались клыки. – Это невозможно! Виктору незачем приезжать к вам и умолять вас о том, чтобы вы оставили меня невредимой! Виктор Ворман уважаемый лорд-маршал.

– Несомненно. Как и подобает любому существу, занимающему такое положение, он держался весьма достойно. Пожаловал ко мне со своей свитой. Объяснил, откуда ему известен адрес этого дома. Он поведал, что ему известны все обстоятельства, сложившиеся вокруг этого открытия Вайнера, и он ни в коем случае не допустит, чтобы в его городе погиб кто-либо из гостящих посланников других кланов. Он привел вполне убедительные доводы, чтобы добиться моего понимания. Иными словами, он предупредил меня, что в случае вашей смерти, он, как один из судей вашего лордокского трибунала, выставит на рассмотрение вопрос об открытии официальной войны против всех имеющихся тайных орденов иллюминатов. Вы представляете себе масштабы подобного противостояния? Ворман поставил на кон само будущее! Я рассудил, что такие проблемы нам вовсе не нужны. По сути, пользуясь своим положением, Ворман успешно шантажировал меня, ведь с его стороны ничего не требовалось. Это один из редких случаев в истории, когда выгода иллюмината столь мала, что он всего лишь ничего не теряет, но ни грамма не приобретает. Однако это стоило того. Оперативников всегда можно набрать и лучших, чем были. Исполнителей тем более. С наемницей сладить, не устранив ее, гораздо сложнее. Поэтому сделка меня устроила. Ведь для меня главное не обратить ярость бессмертных на весь наш орден, из-за задания, в ходе которого была бы убита наемница лордоков, – он сделал приличную паузу, позволяя Катрине обдумать все сказанное. – У нас нет числа. Исполнители по неосторожности убили Вайнера. Убили единственного, кто точно знал, где спрятан Ключ от мира. На работе у профессора произошел какой-то инцидент, в результате которого данные оказались стерты, хотя и у него дома и в квартире журналиста Вольского, находились некоторые научные записи, касающиеся числа. Ничего заслуживающего внимания, так… черновики и многократно перечеркнутые наброски формул.

Катрина опустила голову. Наверное, иллюминат говорит правду, если даже она поверила ему.

– И все же вы зря сюда пришли. Притащили зачем-то Меерсона. И все эти бессмысленные убийства. Отступитесь, прошу вас. Вы не понимаете, что на самом деле ищете… – он печально вздохнул и обратился ко мне. – Если бы вы знали то, что знаю я, господин Меерсон, если б хотя бы догадывались о том, какие мотивы движут вашей спутницей и к чему приведет успех в ее поисках, вы бы немедленно схватили автомат и выпустили очередь ей в голову.

– Не говори с ним, – предостерегла иллюмината Катрина.

Он отмахнулся:

– Мне становится и жаль вас, лордоков, и омерзения прибавляется, когда я встречаюсь с вашей бессмысленной кровавой жестокостью, ставшей для вас смыслом вашей жалкой жизни. Как же так вышло, порой спрашиваю я себя о подобных вам. Как вы вообще появились на свет? – с отвращением произнес иллюминат. – Это одна из самых занимательных тем. И все же любое из предположений будет иметь нечто общее с остальными: вы потомки каких-нибудь проклятых, забытых миром и отвергнутых людьми люмпенов. Я заранее догадывался о том, что вы придете ко мне. Я знал, зачем вы явитесь. Знал, потому как ни на что другое ваш мерзкий полумертвый-полуживой род не способен. Я понимаю, чем закончится для меня этот вечер и хочу заявить, вампир, что так просто не отдам свою жизнь. Плевал я на Вормана! Пошел он к черту! – иллюминат достал из кармана брюк револьвер и направил его в сторону Катрины.

Внутри меня все сжалось в напряжении.

– Я убью тебя, раз не смог найти Ключ! – яростно проговорил иллюминат, сохраняя при этом спокойный вид. – Сегодня будет кончено абсолютно все в наших таких бессмысленных жизнях, тем не менее, наполненных своеобразным смыслом!

Катрина медленно пошла прямо на него.

– Ты станешь очень известным в своих кругах человеком. До тебя еще никому не удавалось убить вампира простой пулей, – с насмешкой проговорила Катрина, продолжая приближаться к иллюминату.

– О чем ты? В револьвере серебряные пули! – голос его оставался сильным, оттого казался убедительным. Руку он держал ровно, и ни один мускул на его лице не дрогнул. В отличие от Катрины, я не сомневался в словах этого человека.

Она подошла так близко, что ствол револьвера уткнулся ей в лоб.

– Так чего ждать? – спокойно спросила Катрина, не отводя жесткого взгляда от его обезумевших глаз. Она развела руки в стороны и отпустила автомат, тот с грохотом упал на истертый паркет. – Стреляй, раз не хочешь так просто отдавать свою несчастную жизнь.

С минуту она стояла, смотря тому в глаза. Иллюминат взвел курок. За долю секунды Катрина выбила у него из руки револьвер, молниеносно схватила иллюмината за горло и швырнула на стол. Тот ударился головой о графин и растянулся по столу, пытаясь подняться на ноги. Катрина схватила его, сминая белую рубашку, и толкнула обратно на стол. Тот завалился на спину. Катрина взлетела на стол и, сев на колени рядом с иллюминатом, прижала рукой его шею. Ее глаза горели пуще прежнего. Губы приоткрылись в предвкушении такой сладкой ее сердцу пищи.

– Твоим проступкам предо мной нет предела! – с яростью прошипела Катрина, низко склонившись над ним. – Это неслыханная дерзость, человек! Я все думала, как тебя убить, а потом поняла: нет на земле худшего наказания, чем просто смерть. Любая.

Иллюминат попытался сбросить ее с себя, но ничего у него не вышло.

– Ты отдавал приказы? – прорычала сквозь зубы Катрина. – ОТВЕЧАТЬ МНЕ!

Через несколько секунд он обреченно кивнул.

– Мне знакомо, каково это решать, кому жить, а кому умирать. А посему, я это и должна остановить, – она склонилась над иллюминатом совсем низко и, открыв рот, оголила клыки и вгрызлась зубами тому прямо в шею.

В стену позади стола ударила темная россыпь крови.

Меня охватил дикий ужас. Это была совсем не та Катрина. Она разительно отличалась даже движениями. Ее волосы опустились на залитую кровью грудь иллюмината. Она глубоко и звучно дышала. Я поспешил из комнаты в коридор. Остановился у окна в его конце, непослушными пальцами налитых свинцом рук открыл окно и выглянул на улицу. После прогретой камином комнаты, в которой кровь лилась рекой, в лицо врезался морозный ночной воздух, унеся на мгновение запах смерти.

Еще долго Катрина не могла утолить свою жажду.

Но вот дверь в комнату с камином открылась, и оттуда вышла Катрина, пальцами вытирая кажущиеся в темноте черными окровавленные губы. Она подошла ко мне и стала рядом, глядя так же, как и я куда-то в пространство над голыми верхушками деревьев. Я сдвинулся чуть в сторону от нее. Ее глаза приобрели прежний темно-синий цвет и в темноте казались совсем темными.

– Ты ехала сюда, чтобы напиться крови? – спросил я.

– Нет. Я это сделала, чтобы они не путались у меня под ногами и дальше, когда мы будем искать открытие. Я никогда не была полностью уверенна в том, что число начала действительно у них. Правду он говорил о Викторе или нет, я узнаю у самого Виктора. Однако, сдается мне, иллюминат сказал чистую правду. Хотя в остальном он блефовал.

– Это был главный иллюминат?

– Не главный среди иллюминатов, одна из фигур на шахматной доске. Пешка. Но главный, кто занимался поисками Вайнерова открытия. Можешь не сомневаться.

Значит, половина проблемы решена, подумал я, осознавая всю тяжесть своего соучастия в произошедшем. Я вдохнул сухую морозную ночь и задал вопрос, который считал важным.

– А кто такие лордоки?

Она помедлила, прежде, чем ответить.

– Единственное, что я могу тебе открыть, это то, что лордоки кровонаследные потомки Лордока. Первого из нас, – медленно проговорила она с торжественным трепетом.

– То есть вампиры зовут себя лордоками?

– Нет. Это не одно и то же. Обращенные регрессируют и вырождаются, – она перевела взгляд на меня и положила руку мне на плечо. – Не бойся, Марк. С тобой я такого никогда не сделаю. Обещаю. Близится время, когда я покину твою жизнь.

Я покивал.

– Теперь все будет иначе. Верь мне, – внимательно заглянув в мое лицо, сказала Катрина, и я пленился ее взглядом. – Пойдем? Скоро полночь. Знаешь, что говорят румынские суеверия про полночь, проведенную в дороге? Если окажешься на перекрестке четырех дорог в это время, рискуешь встретиться с дьяволом.

– О Боже, – вздохнул я.

– Перестань, это же всего лишь суеверия. Пойдем, ты замерзнешь, – она взяла меня за руку и повела за собой в темноту дома к лестнице.

Пробравшись по осевшим осколкам и щепками на первом этаже, мы вышли на ветренную лужайку, сели в машину и унеслись прочь от этого жуткого места, стараясь возвратиться домой до полуночи.