Текст книги "Катрина: Число начала"

Глава 19. Пространственная линза

Физики познали грех. Это знание, которое они не смогут потерять.

Дж. Р. Оппенгеймер

Когда Катрина подходила к этому рубежу между палатой Эдуарда Вайнера и неизвестным пространством, простирающимся за прозрачной дверью, где в реальности должен быть коридор четвертого этажа психиатрической лечебницы, в ее мыслях звучали слова Марка, безнадежно и отчаянно силящегося найти пристанище рядом с ней, в мире, где он был теперь совершенно одинок. Слова, подобные которым говорили прежде многие смертные мужчины и женщины многим другим вампирам на протяжении времен. Из века в век вампиры забирали не только кровь людей, но и их души. Заполняя все их помыслы своим существом. Влюбляя живых в себя. Развращая и заставляя людей совершать грехи, от которых несвободным, оказавшимся во власти чар вампира, никогда не избавиться. А потом либо обращали вопреки запретам хозяев, либо убивали. Последнее случалось чаще, так как считалось признаком сознательности и благородства лордоков.

Теперь пришел черед и Катрины. Более чем за двести лет ее жизни с ней никогда прежде не случалось подобного. Сотни тысяч полных желания взглядов, восхищенных стонов, сладких и мечтательных вздохов смертных о Катрине. Но ни разу ни один из плененных ею почитателей не был приближен самой Катриной достаточно близко, чтобы посметь сказать те слова, которые минуту назад произнес Марк: «Я пойду за тобой, даже если мне придется стать таким же, как и ты. Но я не отпущу тебя, пока жив. Или ты спасешься, став смертной, той, кто больше не бежит от креста, или мы оба погибнем во мраке».

Мысль об обращении ей была противна. Она не хотела такой участи для фотографа. Лучше пусть умрет, но только не это. Отчаявшийся человек, утонувший в печали по возлюбленной и желающий унять свое горе в любви Катрины, заслуживал большей милости, чем та, о которой молил. Он бы воспротивился ей, но со временем смог бы оценить великодушие наемницы, оградившей его от познания тьмы.

Но даже Катрина сомневалась в своих холодных убеждениях, видя, как искренне Марк нуждается в ней. В наивных словах этого молодого фотографа крылась толика истины. Что бы она ни говорила, где-то глубоко внутри ей хотелось бы верить, что когда-нибудь она сможет увидеть солнце. Верить, что у нее есть причины желать быть человеком. Но Марку не оценить, что поставлено на карту, в отличие от Катрины. Только Катрина знает, насколько сложно придется, лишись она вечной жизни.

Неожиданно эти мысли напугали наемницу, промчавшись за мгновение и смутив ее разум. От рождения она обречена совершать грехи, за которые ей нет прощения, иного не дано. И с этим давно примирилась. Она точно знает, что никто из бессмертных никогда не становился смертным. Не станет и впредь. И даже если это стало бы возможным, такое событие возымело бы глобальный резонанс в лордокском обществе. И рассматривалось бы как преступление. Ситуацию сильно осложнило бы положение, занимаемое Катриной. Чем выше титул офицера клана стражей, тем серьезнее ответственность, которую он несет. Совсем близко от ее клана, в Румынии находится Дом Трибунала, где преступников обнаруживает могущественная Лира. Ведающая зло. Пустись Катрина в бега, ее бы непременно нашли. Но преданность наемницы долгу стражей не знает границ. Потому такое не случится никогда.

Если она использует могущество, открытое Вайнером, в соответствии с пророчеством указанном в Тентеле, это сделает ее почетную фигуру великой среди лордоков, что принесет желаемую власть ее отцу в Триумвирате и еще больше укрепит его авторитет.

Когда поиски Ключа только начинались, Катрина и представить не могла, что, найдя Ключ и держа его в своих руках, она будет испытывать такие сомнения, какие одолевали ее мгновение назад.

Однако ее нрав никогда не давал ей медлить долго. А мгновения промедлений никогда не сбивали ее с поставленной цели. В данный момент цель одна – дверь, за которой ждало нечто неизвестное и необъяснимое. Пространство, просчитанное до этого лишь физиком на бумаге.

Катрина без капли колебания протянула руку к прозрачной ручке растрескавшейся точно лед прозрачной двери и шагнула в чернеющий холодный мрак за дверью. Сначала всё окружающее мгновенно сжалось вокруг нее. Потом всё сжалось внутри самой Катрины. Она почувствовала, что земли под ногами нет. Тотчас ее с невиданным могуществом дернула вверх сила притяжения. Катрина подняла голову и увидела, что падает прямо на землю вниз головой. Над ней простиралась прогалина сумеречного леса. Она быстро, как кошка, изогнулась в воздухе, но это помогло ей лишь не расшибить лицо. С невольным вскриком боли наемница упала на спину, а в следующую секунду ее крик оборвался.

Около минуты Катрина лежала неподвижно. Глаза были мягко закрыты. Казалось, что она лежит в гробу, в котором безжизненная серая трава под Катриной служила мягкой подстилкой.

Мышцы лица Катрины напряглись. Она наморщила брови. Из ее уст вырвался слабый стон, а вместе с ним и пар. Совсем, как если бы она была жива.

Она начинала приходить в себя. Падение повергло ее в забытье, и она не чувствовала боли, но когда очнулась, боль во всем теле атаковала Катрину. Больше всего болело в груди. Катрина начала судорожно хватать воздух. Ей казалось, что она не может дышать, несмотря на то, что вдыхает. Оказавшаяся во власти паники Катрина быстро попыталась подняться, но это далось ей гораздо сложнее, чем она предполагала. Приподнявшись на локоть, она снова сорвалась на спину. В чем дело? Прежде падение с подобной высоты никогда не причиняло Катрине вреда. Но сейчас она разбилась подобно смертной. Силы тотчас покинули ее, и осталась только боль.

Наемница вскинула глаза кверху, на небо. Никаких звезд, ни Луны. Серые и бурые тучи тяжелой массой нависали над этими местами. Но в просветах туч проглядывало невозможное. Подобно линзе, всё небо отражало опрокинутые над Катриной «Красные Дубы» и окрестности лечебницы. И странным образом Катрина могла видеть лечебницу в небе не только линейно, но и в развернутой перспективе сквозь этажи.

Только сейчас Катрина поняла, что в воздухе висит шум и рокот, как это бывает при извержениях вулканов. Но здесь вулкана не было. Раскаты грома и гулкие шумы, падающие с небес, порождали неприятное чувство тревоги.

Эти звуки явно неслись из-за облаков.

«Что же это за место такое?» – чувствуя необъяснимое отвращение, подумала Катрина.

Дыхание приходило в норму. Боль оставалась, но Катрина к ней начинала привыкать.

Наемница предприняла еще одну попытку подняться. Она снова приподнялась на локте, оперлась на руки, подползла к возвышающемуся над травой камню и села, облокотившись на него спиной. Теперь справа и слева она видела лишь подступающие невысокие деревья. Гнезда на сухих голых ветках отсутствовали. Трава блеклая и высокая. Никаких трелей сверчков и признаков окружающей жизни. Да и сами растения походили больше на пепел.

Наемница поторопилась подняться, вспомнив, что выронила камень Вайнера, когда упала. Получилось это у нее вполне ловко и привычно, но далось не без боли. Съежившись и обхватив бока слабыми дрожащими руками, Катрина начала обходить место падения и выискивать глазами блестящий фиолетовый алмаз. Он поблескивал в траве в нескольких шагах от наемницы. Катрина опустилась на колени и протянула к камню руку, осторожно, словно из-под земли выскочит страшный зверь и откусит ей пальцы: боль не позволяла поднять камень обычным образом, и наемнице приходилось двигаться медленно. Уж Катрина-то привыкла терпеть муки, но в этом месте, по эту сторону материи, боль была совсем другой.

Катрина взяла алмаз, и ее внимание привлек желтый огонек, тотчас зажегшийся вдалеке, на окраине леса. Для того чтобы к нему пройти нужно пробираться по едва видной тропе, ведущей от прогалины в серую темноту леса.

Катрина убрала алмаз в карман плаща. Она не спешила идти на зажегшийся огонек, как мышь в мышеловку, но наемнице было холодно, и она не хотела задерживаться подолгу на одном месте. Потерев ладони и выдохнув в них воздух из легких, впервые показавшийся ей теплым по сравнению с окружающим, она ушла со светлой сумеречной прогалины в глубокую темноту деревьев. Гарантией безопасности служила лишь надежда, что огонек не погаснет и Катрина не заблудится в темноте. Это очень важно, потому что ориентироваться во тьме здесь она не могла.

Она начинала сомневаться в искренности сумасшедшего. Все это уж слишком похоже на обман. Сумасшедший словно нарочно заманил ее сюда. Но если этот обман поможет Катрине выполнить волю отца, придется пойти куда угодно.

Над головой словно обрушивались горы, и разверзалась земная мантия. Идти в темноте под аккомпанемент неистовствующих в небе рокотов и грома было очень неприятно. Тропа то пролегала по плоским камням, и путь по ней легко давался идущей наемнице; то становилась неровной, вся на ямах, из нее торчали корни деревьев, о которые Катрина не раз задевала ноги, не видя в темноте препятствий. Катрине приходилось оглядываться по сторонам и внимательно всматриваться в темную мглу, потому что знала, что в этом пропащем месте она должна бы чувствовать близость опасности, но ее чутье молчало. Оставалось лишь принять единственную объективную истину: здесь ей придется подчиняться каким-то новым, чуждым законам, на которые наемница не может повлиять.

В свете огонька виднелись неясные очертания фонарного столба. Выйдя из темноты, Катрина оказалась у старого, испещренного ржавыми трещинами фонаря. Фонарь врастал в землю в метре от небольшого кирпичного мостика. Огонь в нем был тусклым и постоянно притухал на ветру.

Катрина едва не вздрогнула, увидев по ту сторону мостика высоченного здоровяка в грязных изорванных штанах из ветхой грубой кожи с огромным топором на вершине черного посоха. Его широкий мускулистый торс как бинты прикрывали черные кожаные ленты. В просветах между лентами виднелась землистого цвета восковая желтая кожа, вся на мраморных разводах и глубоких кровоточащих черной кровью ранах. От плеча его массивные израненные руки были открыты, и раны кровоточили черной маслянистой жидкостью. На голове кожаная маска палача, неаккуратно сшитая из кусочков кожи без прорезей для глаз.

Совершенно неподвижно он стоял симметрично фонарю по другую сторону моста. Позади великана разрастался огромный лес. Его деревья имели черную блестящую, словно кожа змеи кору и многократно превосходили в размерах те, что стояли в лесу, из которого только что вышла Катрина.

Страшный здоровяк не шевельнулся и с появлением наемницы.

У Катрины совсем не было желания к нему подходить. Но она шла сюда именно на огонек фонаря, и он привел ее именно к этому великану. Напряженная, Катрина двинулась через мост. На середине моста она ощутила явную перемену температуры. Стало еще холоднее. Она даже остановилась, будто напоровшись на невидимую ледяную стену, и оглядев великана, словно этот шквал холодного воздуха был предупреждением для нее. Готовая убить исполина в любое мгновение, Катрина пошла дальше.

Дойдя до конца мостика, остановилась возле неподвижного великана и одним взглядом оценила угрозу, какую он может представлять в качестве врага. Он был втрое выше Катрины. От его ран несло застарелым гниющим мясом.

Наемница с опаской покосилась на великана и сделала шаг с моста на землю. Внезапно здоровяк ожил с диким криком, похожим на вопль гигантского свирепого медведя. Размахнул посохом с массивным топором, и топор с гулом вонзился в землю. Катрина едва успела отскочить назад и убрать из-под здоровенного топора свою ногу. Она повалилась на мост. Великан поднял топор, развернул и перекрыл им проход в большой темный лес позади себя. И снова застыл на месте почти в той же позе.

– Имя? – низким басом пророкотал он. Его голос был похож на шум, низвергающийся от облаков.

Катрина с испугом и недоумением смотрела на великана, который похоже, теперь видел ее, несмотря на то, что глаза его были покрыты маской.

– Кто ты? – спросила Катрина, не торопясь подняться на ноги.

– Привратник.

– Привратник чего?

– Этого леса. Леса Кадер. Твое имя?!

– Зачем тебе мое имя, привратник?

– Дальше пройти могут не все.

– Я Катрина. Катрина Вэллкат.

Привратник не спешил предпринимать какие-либо действия. Казалось, он обдумывает, можно ли ее впустить. Он резко поднял голову вверх, потом покрутил ею и вернул в прежнее положение.

– Мы ждали тебя, – заговорил он, по-прежнему стоя и перегораживая топором путь. – Запомни, ты не должна сворачивать с тропы! Иди через весь лес до равнины Пустошь. А как окажешься там, не задерживайся, беги. Они будут испытывать тебя. И ты должна доказать им, что достойна встречи с НЕЙ, – он замолчал, провернул в руке посох (посох вонзился в землю) и наклонив голову, стал в ту же позу, как стоял вначале.

Путь в лес Ка́дер был открыт.

– Достойна встречи с кем? – поднявшись, спросила Катрина.

Привратник не ответил. Наверное, здоровяк оживает только, когда кто-то сойдет с моста, и живет до тех пор, пока не пропустит или не прогонит странника.

Катрина осторожно ступила на землю, туда, куда уже ставила ногу, где сейчас чернел след от топора привратника. На этот раз ничего не произошло. Привратник бездвижно остался стоять позади, а наемница вошла в большой мрачный лес Кáдер, бросив опасливый взгляд на здоровяка.

Сырой черный лес встретил ее низкими гудящими звуками, казалось, гигантские деревья дышат конвульсивным дыханием умирающего. Их невероятно широкие стволы устремлялись вверх на огромную высоту. С веток падали грязные черные капли. Земля под ногами то резко уходила вниз, то неожиданно поднималась.

Чем дальше Катрина заходила, тем непрогляднее становилась тьма, окружающая ее. Безлиственные ветки необычных кривых и уродливых деревьев настолько плотно сплетались, что не пропускали свет. Это было одним из самых темных мест, что доводилось повидать Катрине. Хоть взойди сейчас солнце, под этими деревьями остался бы мрак, и впереди теперь не было никакого огонька, который вел бы наемницу. Чувствуя себя незрячей, Катрина вскоре придумала, как ориентироваться. С дороги ей помогали не сбиться крупные камни, выложенные по правой стороне тропы.

В глубине леса Кадер, вдалеке от тропинки, по которой шла Катрина, слева располагалась топь, испускавшая тусклое грязноватое свечение, поднимающееся со дна. Болото призрачно светилось сквозь поредевший участок леса. Свечение привлекло внимание Катрины. Она помнила, что привратник запретил сворачивать с тропы. Она и не собиралась. Но шаг замедлила.

В небе неистово громыхнул свирепый гром. Когда в следующее мгновение грохот достиг своей кульминации, от одного из стволов деревьев возле болота отделилась худая жуткая скрюченная фигура с двумя длинными закрученными рогами на голове. Это ужасное нечто закинуло плоскую голову, словно учуяв в воздухе запах чужака, потом резко повернуло голову в сторону сраженной ужасом наемницы и быстро метнулось прочь, скрывшись из виду за вереницей черных стволов деревьев.

Катрину захлестнул просто дикий ужас, который она еще никогда не испытывала. Что это было? Где она?

– Твою мать! – сдавленно вырвалось у Катрины и она что есть сил бросилась вперед.

За ее спиной слышался омерзительный нечеловеческий хохот. И не один!

Не важно, что будет впереди, главное убраться как можно дальше отсюда. Не важно, даже, что это за ужасное, отвратительное место. Она не могла быть жива. Окружающее не могло быть реальностью. Она вампир, и если она умерла, значит ей никогда отсюда не выбраться. Вся ее власть и сила в таком случае умерли вместе с ней. Никакой гнев и ярость больше не помогут, и она сгинет в этом чистилище. Она испытала здесь именно те чувства, которые переживали все ее жертвы. И уже очень близко к ней подкрадывается отчаянье. Если она мертва, то это действительно конец.

Со всеми грехами, с кровью на руках она была обманута чертовым Эдуардом Вайнером, мерзким сумасшедшим, и оказалась здесь, в этом чистилище? Не может быть! Катрина не могла с этим смириться. Этого не могло произойти! Проклятый камень не мог взять ее, живую, из материального мира и бросить сюда! Ее должно было что-то лишить жизни, и уж это бы она точно почувствовала. Но что же тогда? Как объяснить, что она здесь делает? Куда привел ее Ключ?

Силы покидали Катрину, но она продолжала бежать.

Выход из леса так близок. Казалось, к нему можно протянуть руку и коснуться тусклого света, льющегося сквозь дебри. Да, если она покинет лес, она не покинет этот чертов мир, но она знала, что снаружи будет лучше. Легче. Она продолжала бежать, не желая оглядываться.

Тропа становилась все извилистее. Камни и корни деревьев казалось, специально ползут под ноги. А земля, наоборот, уходила из-под ног.

Катрина резко остановилась, поняв, что тропа впереди обрывается. Вниз перед ней уходил широкий обрыв, тянущийся так далеко направо и налево, что не было видно его конца. Она подступила к самому краю и заглянула во тьму пропасти. И сразу поняла. Там не было дна. Там простиралась лишь пустота. Возможно вечная. Возможно, замкнутая, преломленная. Но абсолютная пустота. Ей было не перепрыгнуть эту пропасть. Она бы могла попробовать, если бы была уверенна в том, что в этом мире одолеет такое большое расстояние.

Катрина напряженно развернулась, не желая стоять спиной к темноте. Ее глаза искали во мраке удаляющегося леса врагов. Поначалу она не верила неподвижной чаще, но потом расслабилась, убедившись, что ее никто не преследует, и снова заглянула в обрыв. Ее волосы затрепал холодный ветер.

Слова привратника ей придется проигнорировать, оставаться здесь она не может. Наемница свернула с тропы и пошла влево вдоль обрыва, хотя и не хотела это делать. Но еще больше она не желала стоять на одном месте, решая, как можно пробраться на противоположную сторону обрыва.

Через некоторое время пути, когда Катрина уже посчитала, что будет бродить так целую вечность, увидела деревянную лодку, стоящую на крою пропасти. Лодка была привязана веревкой к ржавому железному колышку, вбитому в землю. На краешке лодки сидел старик в грязной бесформенной соломенной шляпе. На нем была простая бедная одежда. Большой щеткой неторопливо старик скреб весло, облепленное сухим илом. Он сидел к Катрине спиной, слишком увлечен своей работой, чтобы заметить наемницу.

Катрина предусмотрительно остановилась в нескольких метрах от лодки, на которой сидел старик.

– Что ты делаешь в таком месте, да еще и с лодкой? – спросила она, с подозрением отслеживая каждое его движение.

Старик перестал очищать весло от ила и медленно отложил щетку на камень рядом с собой. Немного повернул голову в сторону ее голоса, но к Катрине не повернулся. Из-под шляпы в темноте различалось худое выцветшее лицо старика с торчащим подбородком, и оно косо ухмылялось.

– Чем тебе не нравится темная чащоба? – лукаво полюбопытствовал хитрый голос.

– Издеваешься?

– Похоже, что я смеюсь над тобой, дитя?

Он усмехнулся, покачал головой и замолчал.

– Что это вообще за место? – требовательно спросила Катрина.

Старик приподнял голову, глядя в пустоту перед собой.

– А-а! Вот он, главный вопрос! «Что это за место?» – глухо прошептал он. – Это лес Кадер. Он кольцом держит те земли, – старик махнул рукой куда-то за обрыв.

– Равнину Пустошь?

Хозяин лодки дернувшись, еще немного повернул голову к Катрине:

– А ты что-то да знаешь об этих местах, я смотрю, – хрипло посмеялся он. – Там не только пустошь. Наверное, ты держишь путь к горе?

– Я не знаю, куда мне идти и зачем. Но если этот лес окружает все, что за обрывом, то как покинуть эти места? Что будет по ту сторону леса, если идти все время прямо?

– Чего только не может произойти, если все время идти прямо в этих местах, – многозначительно проговорил старик. Он еще чуть повернул голову в сторону Катрины, но не поднял ее, чтобы разглядеть собеседницу, словно бы ему было удобнее не видеть ее лица. – А зачем тебе беспокоиться о том, покинешь ты это место или нет?

– Я не хочу здесь оставаться. А ты, старик?

– Не тебе решать. Должно быть, ты пришла сюда за чем-то?

– Я уже не считаю, что то, что мне нужно я могу получить здесь.

– Ты этого не знаешь.

– Мы умерли? – через время спросила Катрина.

Старик подался вперед:

– А ты когда-нибудь жила, дитя?

– Ты говоришь так, словно знаешь, с кем. Но разве, знаешь, с кем говоришь?

– Да на твоих руках еще не высохла кровь твоей первой жертвы, а ты спрашиваешь, знаю ли я! От тебя несет могилой! – старик выплюнул это, как мерзкие оскорбления и обвинения, противно скривившись, а потом вдруг рассмеялся. – Я понял, чего ты боишься. Думаешь, это ад? Думаешь, настала пора платить по счетам?

Катрине стало тревожно от его отвратительного хриплого хохота.

– Нет, это не ад. Еще нет, – он похихикал.

– Кто ты, старик?

– А кто ты? Ты себе-то задавала этот вопрос?

– Хватит играть со мной словами! – прошипела Катрина. – Ты знаешь, что это?

Она достала из кармана алмаз и протянула руку вперед, чтобы старик мог разглядеть его необычную фиолетовую синеву получше. Старик замер, изумленно глядя на Ключ.

– Подойди поближе, дитя, мне плохо видно.

– Обойдешься.

– Ну, как хочешь, – хозяин лодки замолчал.

Молчание продлилось некоторое время. Катрина сочла это еще большей тратой времени, чем пререкания со стариком и неохотно согласилась.

– Хорошо, – она сделала шаг вперед.

– Еще ближе.

Она подошла на два шага.

– Не бойся, я не укушу.

Не сразу Катрина сделала еще один шаг к лодке.

– А-а, – покивал старик, – давно я такого не видел. Откуда это у тебя?

– Что это такое, мать твою?!

Старик посмеялся.

– Это Ключ. Ее Ключ.

– Чей «ее»?

– Королевы Дверь.

– Откуда ты знаешь это имя?

– Это не просто имя! Здесь это закон! Ты должна произносить его с почтением.

– Мне плевать! Королева Дверь выпустит меня?

– Ну конечно, – медленно покивал тот. – Если захочет. Я переправлю тебя на ту сторону, чтобы ты могла поговорить с ней.

– Но как? Здесь нет воды, это пропасть, а не река, глупец.

– Эта лодка не для плаванья по воде. Она для того, чтобы переправляться через этот обрыв, – старик поднялся и крепче взял весло. – Отвяжи веревку.

Катрина убрала алмаз в карман и выполнила просьбу старика очень быстро и проворно, так, как не хотела поворачиваться к нему спиной надолго. Тот ногой столкнул лодку, и она, вместо того, чтобы свалиться в пропасть проплыла по воздуху над обрывом, словно по воде. Старик ловко ухватил ползущую по земле вслед за лодкой веревку и подтянул лодку к «берегу».

– Забирайся, – судорожным жестом позвал он Катрину, стоящую в стороне и с изумлением наблюдающую за парившей над пропастью лодкой.

Катрина подошла к самому краю обрыва и быстро шагнула в лодку. Лодка тотчас же закачалась из стороны в сторону. Катрина немедля села на лавку в носу лодки. Старик бросил веревку на борт, надвинул шляпу на лоб так, что тень от нее упала почти на все его лицо, и зашел в лодку. Веслом оттолкнулся от земли, и этот маленький паром всего с одним пассажиром на борту, обдуваемый холодными ветрами из пропасти, по воздуху двинулся через бездну.

Катрина выглянула за борт, вниз, желая разглядеть падающую внизу пустоту.

– Что там, на дне? – спросила Катрина старика.

– Ну что вообще может быть на дне? Пустота, конечно.

– А само дно есть?

– В пустоте нет ничего. И дна тоже.

– А гром в небе? Он всё не утихает. Что это?

– В небе? Там нет неба. Не пытайся понять это место, если не хочешь остаться здесь, дитя.

– Перестань меня так называть! – зло прошипела Катрина.

– Да не трать ты на мня свою ярость. Вот доплывем, и ты меня не увидишь больше.

– Это еще доплыть нужно.

– Доплывем-доплывем. Путь всегда начинается, чтобы так или иначе закончиться.

Плыть в лодке над бездной было неприятно и слишком опасно. Если с обычной лодкой что-то случится, она утонет. Но что произойдет с этой лодкой в случае повреждения?

Старик неторопливо греб веслом то с одного борта, то с другого. Когда лодка была на середине пути, Катрина снова выглянула за борт и снова увидела лишь темноту. Морозный удар ветра из темнеющей пропасти опалил ее лицо.

Наконец они причалили к противоположной стороне обрыва.

Катрина без промедлений сошла на землю.

– Я должна что-то заплатить за то, что ты помог мне переправиться? – спросила она старика, оставшегося в лодке.

– Все, что нужно с тебя возьмут, – с упоением прохрипел тот.

Катрина развернулась и зашагала к равнине, простирающейся в нескольких метрах от обрыва. Лес здесь расступался. Катрина торжествовала.

Наемница оглянулась и увидела, что старик остался стоять в лодке. Он, наконец, поднял голову, и его грязная соломенная шляпа теперь открывала его лицо. Катрина с омерзением поняла, что у старика на лице темнели пустые глубокие глазницы, без век и глаз. Ей стало до того тошно, что дико захотелось убить, разодрать старика на части, размозжить его голову, лишь бы не видеть этого ужаса. Она отвернулась и быстро двинулась к равнине, к усыпанным серым снегом полям.

Чертов старик так и остался стоять в лодке, опираясь на весло и смотреть вслед удаляющейся наемнице.

– Клянусь, Вайнер, когда я возвращусь, я удавлю тебя в твоей же палате! – горя дикой яростью, оскалилась Катрина.

Она свирепо шагала по полю, даже не замечая, насколько здесь удивительно пусто. С неба беззвучно опускался пушистый серый снег. Пепел. Землю покрывало нечто похожее на траву, облепленное серым пеплом. Равнина раскидывалась во все стороны и исчезала в бесцветном снегопаде пепла со всех сторон. Небо время от времени освещали вспышки и сокрушали очередные неистовые раскаты, до конца так и не стихавшие. Воздух становился всё холоднее по мере ее продвижения вперед.

Время здесь будто бы не шло. Ночь так и не наступила. И вряд ли ночная тьма укутает эти земли в ближайшие часы.

Порывы ветра трепали черные волосы Катрины, на которых уже приютились снежинки пепла. Катрина двигалась все медленнее, уставшая после изнурительного путешествия сквозь лес, обессилевшая после падения. Иногда казалось, ветер словно живой. Как будто специально задевает Катрину в плечо, бьет по ногам и треплет за волосы. Словно в ветре прятался кто-то невидимый. Кто-то, кто решил поиграть с одинокой путницей, насмешливо попугать ее своими злыми причудами.

Но не это заботило Катрину. Ей было не видно пути. Из-за плотно падающего пепла она не могла понять, идет ли прямо или постоянно поворачивает. Ее путь был скрыт от нее. Удивительно, но в сером сумраке, пришедшем на смену лесной тьме, ориентироваться было не легче. Чудившаяся такой спокойной, равнина тоже хранила свои загадки.

Катрина упорно двигалась вперед, стараясь поддерживать одно и то же направление. Эхом до нее донесся неясный звук. Возможно голос. И если это голос, то шел он издалека. Эхо напоминало отзвук крика. Наемница остановилась. Она посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Всюду царила серая полумгла и далекий гул грома. Местность здесь не холмистая, значит тот, кто кричал, был на таком расстоянии от Катрины, чтобы раствориться в сером снегопаде пепла. Около сотни метров. И вот снова этот голос. Теперь Катрине удалось отчетливее расслышать его. Детский отрывистый крик. Возможно, одно слово. Какое, наемница не смогла разобрать, но сначала ей показалась, что кто-то назвал ее имя.

Она зашагала дальше. Ей было все равно, раздастся этот голос вновь или стихнет совсем. Возможно, ее целью сейчас была гора, ведь, как сказал этот чертов старик, Королева Дверь может выпустить Катрину отсюда.

– Катрина… – ясно расслышала Катрина в третий раз.

Она, оторопев, резко остановилась, вытаращившись своими прекрасными синими глазами в серую пустоту впереди. Ей послышалось? Нет, вряд ли.

– Катрина… – снова раздалось из ниоткуда.

Между тем, сильный порыв ветра ударил Катрину в спину.

– Катрина, скорее иди сюда… Иди на мой голос! – крикнула девочка и запела.

Высокий голосок плавно разлился в воздухе, протянувшись из пустоты.

Большого выбора у Катрины не было, придется идти к девочке, откуда-то знающей ее имя.

Вот уже Катрина могла разглядеть очертания маленькой хрупкой фигурки одинокой девочки, которая пела одна в холодной серой пустоте. Девочка тоже увидела приближающуюся Катрину и перестала петь. Ветер отнес обрывки ее песни в сторону.

– Откуда ты знаешь мое имя, девочка? – требовательно спросила Катрина издалека.

– Если ты не знаешь моего имени, это не значит, что я не могу знать твоего, – отозвалась та.

– Это не ответ.

– Просто это не тот ответ, который ты бы хотела услышать.

– Мне нужен ответ, который будет правдой.

– В таком случае тебе придется смириться с услышанным ответом, – честно уверила девочка.

Когда Катрина подошла так близко, чтобы хорошо разглядеть маленькую собеседницу, она увидела девочку лет девяти с длинными темными волосами и большими ясными синими глазами. Она терпеливо стояла всего лишь в одной старомодной ночной рубашке на таком лютом холоде, где даже саму Катрину пробивала дрожь.

– Как ты здесь оказалась? – в недоумении спросила Катрина.

Девочка задумалась, глянув вдаль. Лицо ее стало тревожным и виноватым.

– Я убежала и заблудилась.

– Откуда убежала?

– Из дома.

– Почему?

– Это не имеет большого или малого значения. Каким бы ни был ответ, я все равно здесь, потому что ты здесь.

Катрина подошла и присела напротив девочки:

– Как тебя зовут?

– Мы обе знаем, что тебе все равно как меня зовут.

– Откуда ты пришла сюда?

– Из леса. Но важно не то, где я была, а то, где ты теперь.

Сильный порыв ветра стеной обрушился на Катрину с девочкой. Катрина до сих пор не могла поверить, что видит перед собой обычного ребенка.

– Почему ты меня звала? Как ты узнала, что я иду, – спросила Катрина.

– Я видела тебя. Ты все время шла не в ту сторону. Иногда сбивалась с пути и чуть ли не начинала ходить по кругу. Я решила, тебе нужно помочь найти твой путь.

– Только я сама не знаю, есть ли он. По крайней мере, здесь я его не вижу.

– Он существует, – уверила девочка. – Ты не за тем сюда пришла, чтобы вновь заблудиться.

– А ты знаешь, зачем я здесь?

– Думаю, да. Ты ищешь Королеву Дверь?

– Только понятия не имею, кто она, – пожала плечами Катрина. – Я так поняла, она может выпустить меня, но я пришла сюда не для того, чтобы встретиться с ней. Возможно, я оказалась здесь по ошибке.

– Там, где все видят ошибку, таится закономерная последовательность событий. Твое заблуждение в том, что ты думаешь, что все это ошибка. Но это не так. Ты здесь потому, что ты сама так захотела. Это твой выбор. И если есть в чем-то ошибка, то она заключается в твоем желании, а не в его закономерном следствии.