Текст книги "Патриарх Тушинского вора"

После чего все происки посгания на трон этого нувориша становились просто безпредметными. И Борис Годунов знал, что делал. После брака с простолюдинкой, кем и была Шестова, род Федора Романова права наследования государством лишался полностью – по любым меркам – к какому царственному роду, за известную сумму денег, не перенаправь он свое собственное происхождение.

Так что Борис Годунов, заподозрив этого супербогача того времени в попытке захватить власть в стране, сделал все возможное, чтобы отбить охоту у нувориша в своих притязаниях. И тому подтверждением любая история с престолонаследием любого мало-мальски уважающего себя европейского государства. Вплоть до Сан-Марино.

Вот что сообщается о девице, определенной Федору Романову царем Борисом в качестве законной супруги:

«…жена его – Шестова, женщина бедная и низкого происхождения, на которой его заставили жениться, чтобы унизить его род» [176] (с. 84).

Так что уже данное обстоятельство, вкупе с монашеством, впоследствии прибавленным Годуновым в довесок, на всякий случай, за участие в очередном заговоре, это чтобы не придушил свою супружницу и не женился, повторно, теперь уже на принцессе крови, полностью отрезавшее пути этого тогдашнего нувориша к престолонаследованию, сообщает нам о неправомерности произведенной в тот момент неизвестно кем (хотя их мы аккурат и означили) неизвестно на каком основании запротоколированной клятвы.

То есть клятвы Романовым от народа Русского не то чтобы не было, но, попросту, и быть не могло: нéкто присягнул роду, произведенному нуворишем (Абрамовичем, например), с помощью темных сил ограбившему достояние страны своего проживания, и его безродной служанкой, польстившейся на дурные капиталы своего босса. Может ли такой брак иметь какую-либо силу в качестве династийного?

Вот как отзывается на эту тему секретарь прусского посольства в России времен Петра I Иоганн Фоккеродт. Он сообщает, что Романовы:

«…были из такого нового рода, что первый царь их, Михаил, уж верно не мог бы доказать своих прав ни в одном немецком учреждении» [328] (с. 13).

Поехали далее. Беззаконно избранный правитель совершает подобный же акт, полностью подтверждающий свое беззаконие на правление не то чтобы самим подножием Престола Господня, но каким-нибудь зачуханным Люксембургом, Андоррой или подобного же рода карликовым Сан-Марино, которое вряд ли кто и на карте-то найдет. Выбор этого рожденного от простолюдинки человека останавливается на служанке одной из высокородных невест, приведенных к нему для избрания Царицы. Ведь когда:

«В Москву съехались девицы из двадцати знатнейших семейств» [279] (с. 38), что и понятно, имеющих определенные династические корни, то избранный масонским «гласом народа» этот низкородного происхождения мальчик доказывает истинность своего появления на свет. Когда подошел финал состязаний:

«…к выбору приступил сам Михаил. И совершенно шокировал матушку, выбрав не одну из барышень, а служанку одной из них!» (там же).

Но шокировал этот и без того нелегитимный царь, практически самозванец, следует добавить, не столько матушку, сколько вообще весь того времени мир. Большего плевка в лицо государственной власти история не знает. Потому как всем известна в вопросе престолонаследия прописная истина:

Но что ни говори жениться по любви Не может ни один, ни один король.

А вот юный Миша, взошедший на Русский Трон истинный сын беззакония, неправомерность занятого им места тут же и подтвердил, нарушив извечно существующие рамки престолонаследия особами королевских домов. Миша не смог справиться с внезапно одолевшей его похотью, выбрав себе в невесты Марью Хлопову (Холопову?), чем, сразу по вступлению на престол, уже сам нарушил договор с теми, кто давал ему клятву в верности. Доказав данным поступком, что уж он – ну точно не король.

Тогда кто же?

И вот еще интересный момент, что происходит чуть даже ранее означенного нами нарушения преемственности брака в престолонаследии: удивительные эти «выборщики» ухитряются усадить на трон аккурат сына находящегося на тот день в плену человека.

До какой степени такое было рискованно? Ведь Польша тех времен была нашим врагом за номером один.

Помните, как Путин обещался чеченов утопить в сортире? Чем такое могло грозить, находись в плену у них кто-либо из его ближайших родственников?

То-то и оно. Причем здесь даже и высказываться в их адрес особо грубо не требуется. Им достаточно было бы лишь иметь в своем распоряжении подобного рода аманата. А последующее читаемо легко. Ведь эти изуверы пальчики у детей совершенно нищих родителей, лишь в самой малой надежде, что те им деньги хоть откуда-нибудь да достанут, отрубают и вкладывают в конверты. Как бы они поступили с ближайшим родственником человека, согласившегося вступить в столь для того отнюдь не лучший момент на престол огромной страны???

Но и по поводу любой иной страны следует сказать все тоже. Рискнули бы занять свои посты, случись с ними такое, Жорж Помпиду или Ричард Никсон, Маргарэт Тэтчер или Джон Кеннеди?

То-то и оно. Чечены, думается, были бы на тот момент просто в шоке от счастья: курочка, чье яичко оказалось золотым, как выяснялось, сама забрела в их курятник и готова их теперь этим золотом обсыпать, буквально, с ног и до самой до головы.

Но вовсе не нечаянно забрела она туда в поисках прямых контактов с их Сендивогием, главным сатанистом той поры, на стажировку к которому, судя по всему, туда и попала. Но, напротив, являясь верноподданным Сигизмунда (а в нами сравниваемой легенде в качестве присягнувшего Масхадову изменника), в надежде на помощь масонов в выборе царя, что и понятно, его личного сына, уж для воцарения более чем беззаконного в самом своем еще зачатии. Так что курочка эта во вражеском лагере была своя. В противном же случае, ох и общипали бы этой весьма недалекой птичке перышек – мама дорогая…

Вот пример подобного пленения врагом сына полководца:

«4 августа русско-украинское войско подошло к Чигирину. Город, вероятно, можно было отстоять, при условии помощи войск Ромодановского и Самойловича извне, о чем постоянно просили осажденные. Но, как отмечали современники, “принципалы”, посылая в Чигирин незначительные боевые силы, вывели из города обстрелянные части русских стрельцов и украинских казаков, а сами заняли выжидательную позицию. Это объясняли, в частности, безпокойством Ромодановского за жизнь его сына Андрея, который с 1668 г. находился в плену у крымских татар (Величко Самiйло. Лiтопис. Киiв, 1991. Т. 2. С. 246–248)» [348] (с. 173).

И если лишь при малой поддержке осажденных подошедшей русской армией прекрасно укрепленного Чигирина туркам грозило неминуемое поражение, а тем и снятие навсегда ежегодно тлеющей басурманской угрозы с юга, то приказ об оставлении города не только продлил этот конфликт на просто неопределенное время, но и имел тяжелейшие последствия для оставляющих по приказу начальства этот город его защитников, а тем более для его мирных жителей:

«Потери русских и казаков исчислялись, возможно, тысячами…

Запорожские казаки и кошевой атаман Иван Сирко вскоре обвиняли гетмана Самойловича и боярина Ромодановского в нарочитом бездействии, приведшем к уничтожению Чигирина и его жителей, к страшному разорению турками и татарами Правобережной Украины» [348] (с. 174). И это все несмотря на то, что турки, пусть и овладели городом с помощью предательства Ромодановского:

«…потеряли свыше тридцати тысяч человек…» [350] (с. 229).

И когда турецкие войска возвращались в Стамбул, что замечает де ла Круа, они выглядели:

«скорее остатками после кровавого поражения, нежели победоносными войсками» [350] (с. 232).

Но могли ли масоны позволить русским изорвать турецкие мундиры и тем лишить как Порту, так и Польшу какого-либо влияния на западно-русское казачество?

Чигирин, что выясняется, являл собою в те времена вот какое значение:

«Во всем их казацком народе, всегда во устех то слово и намерение и дело: при ком Чигирин и Киев, при том и они все должни в вечном подданстве и верности и в тишине жити» [349] (с. 323).

То есть с потерей Чигирина должна быть утрачена и власть инородцев, захваченная и поддерживаемая масонами уже на протяжении нескольких столетий, над Малороссией и малороссами. Вот какое значение в те времена имел этот город, сданный врагам Ромодановским, четко исполнившим волю масонских царей Романовых. Вот по какой причине, находясь в пяти верстах от города и в течение целых восьми дней так и не выслав серьезных подкреплений городу, Ромодановский с Самойловичем удостаиваются следующих слов о своих действиях в тот момент:

«Принцепали… стояче на едином месцу обозами… без жадного воинского над турчином промислу, як щури из окоп своих виглядали, и знать иж не живота, но кончини Чигиринской, з братиею своею в нем бывшею, дожидалися…» [351] (с. 459–460).

И дождались-таки…

Причем, и здесь вовсе не турки взяли в конечном итоге верх над защитниками. Но все тот же предатель – Ромодановский:

«…от воеводы пришел письменный приказ покинуть крепость…» [348] (с. 151).

Вот что сообщает о значимости для турок этого ключа-города от русских юго-западных окраинных земель, уже несколько веков к тому времени томящихся под игом инородцев и иноверцев, посол Франции в Стамбуле де ла Круа.

Султан Махмед:

«решится скорее вести войну двадцать лет, чем не отвоевать сей город» [350] (с. 189).

Причем, великий визирь Кара Мустафа, отправляясь в этот поход, заявил Махмеду:

«Если не возьму Чигирина, то вели меня казнить» [349] (с. 634).

А позволило ему заявить это так уверенно, судя по всему, исключительно то самое обстоятельство, что с Федором, наследующим Филарету и Кº в вопросах подрыва благосостояния Российского государства, по этому поводу все уже было заранее договорено. Если бы это было иначе, то неужели же посылающий Ромодановского с войсками против турок и татар царь мог не знать и не ведать, что у избранного им для данной миссии военачальника в тот самый момент в плену у врага находился его сын?

Такое исключено.

Но почему же все-таки Федор посылает именно его?

Да потому что не нужно было Романовым, масонами поставленным в наши цари, добиваться полной победы им вверенного государства над южными басурманами. Но необходим им был, напротив, предлог для поражения. Они его и нашли. А потом сокрушайся: ах, не доглядели, ах, не додумали, ах, не досмотрели.

Также следует выносить определение и за 65 лет до этого предложенной масонами, для выбора в цари, кандидатуре сына находящегося в плену у врага человека – Филарета Романова. Причем, выносить определение кандидатуре, ни под каким соусом в цари не проходящей. Ведь родословная, что нам распрекрасно известно, в те времена представляла собою просто незыблемую составляющую нашей многовековой традиции при выборе монарха на Русский трон. Ведь мы не просто страна, каких множество. Хотя из всего этого множества ни одна из них простолюдина себе на шею править не посадит. Но само подножие Престола Господня. И выбирать в правители себе мы просто обязаны лишь тот род, который несет в себе право управлять подножием Престола, что нами выяснено, Русы, что имеет свои корни для управления этой единственной во всем мире страной от нашего древнего Царя русоволосого псалмопевца – Давида. Никто иной, пусть самый добрый и хороший, нашей страной управлять никакого права никогда не имел и иметь не будет.

А мы весь этот бред об избрании якобы уж чрезмерно «народного» на тот день монарха тупо все выслушиваем и даже не пытаемся удивляться произведенному тогда столь странному избранию на Царство сына простолюдинки, затем, в подтверждение того, и всенародно выбравшего себе для брака, то есть продолжения царской династии, простолюдинку же. И это при наличии многочисленных живых и здравствующих законных наследников – Рюриковичей. То есть прислушиваемся к саге пресловутого-де выбора народа. За что на него, на народ, и в самых снах своих кошмарных о таком более чем странном выборе не ведающем, на 400 лет якобы и была наложена эта пресловутая клятва. А согласно этому мифу с проклятьем и действительно заклейменного народа, то есть с проклятьем Ноем, патриархом спасенного на ковчеге человечества, хананеев (жидов, по-нашему) мы, в каком-то бредовом пропагандистском угаре, навешиваем сегодня это чужое проклятье на самих себя. И продолжаем твердить тупо, что именно мы устроили у себя революцию и посадили на свою шею масонов хананеев, которые и убивали нас, недоумков-де, потом десятками миллионов (а уж никак не китайцы и венгры, латыши и хананеи это за нас исправно делали). И исключительно мы сами якобы убивали своего Царя, а не резники с Лубянки. И не нам якобы изменили первые Романовы, погрязшие в связях с масонством и борьбе с Русской Верой и человеком Русы, повязав нам накрепко руки на пару сотен лет крепостным правом и отобрав в пользу заграницы все наше народное достояние. Но якобы мы им, то есть масонам, изменили. Ну что на такое возразить?

В тупости нам каяться надо и в нежелании взглянуть хоть на вершок от того, что нам в ротик сует услужливо на нашем одурачивании собаку съевшая масонская пропаганда! Та самая, которая умудрилась проклятого аж сразу двумя Патриархами родоначальника этого лжецарственного дома, такими как Иов и Гермоген, мало того – присягнувшего на верность Сигизмунду, злейшему врагу нашего Отечества, обвесить регалиями и к сегодняшнему дню уж чуть ли ни приписать к сонму святых…

Но последствия случившегося этого воцарения масонской династии теперь прекрасно видны и невооруженным глазом при разборе хотя бы участи одолевших в Смутные времена врага лучших представителей победившего в ту пору Русского народа. Из нами озвученного выше материала прекрасно видно, что захватившие власть враги расправляются, в самую еще первую очередь, с главными виновниками нашей в той войне победы: Мининым, Пожарским, Палицыным, Шеиным – и даже с его сыном – запарывают его до смерти, а его соратников рассылают по тюрьмам.

И все подтверждается именно отношением беззаконно воцарившегося диктатора к истинным виновникам победы Русской Земли над игом инородным и иноверным. Ведь все четверо самых главных борцов с интервентами оказались отвергнуты воцарившимися Романовыми. То есть патриоты Отечества у этой масонской династии оказались не в чести. И хоть сама принадлежность данной династии к культу Бафомета так пока остается не доказанной, но силуэты тогда происходящего легко угадываются лишь еще по кадровым переменам, произведенным Михаилом – избранным масонами царем. Именно по ним и следует теперь расценивать все последующее. Учитывая и прописную истину: скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты. А в друзьях Михаила не оказалось вообще ни одного из четырех главных защитников Отечества в Смутные времена. Обласканы же были все предавшие Россию силы: бояре семибоярщины, воровские казаки Трубецкого и присягнувшие Тушинскому вору священники. Стали обласканными и более отчетливые сатанисты – масоны. Потому наследующий всему выше приведенному запуск в Россию западных оккультистов эзотериков уже не должен удивлять. Но констатировать истину – кто является действительными друзьями Романовых.

Но зачем, после уже произведенного выбора царя прамасонской ориентации, запускается ими в Москву не рядовой какой масон, пусть и с серьезными полномочиями, но сам сын, то есть наследник главного сатаниста Европы – Артур Ди?

Он им необходим для того, чтобы с помощью каких-то эзотерических заклинаний, известных лишь ему одному, и сила которых перешла от папы колдуна к колдуну сыну, привести в повиновение все никак не сдающийся масонам народ.

Понятно дело, работает он здесь не один, а с какими-то помощниками. А потому периодически и о них проскакивает какая-либо информация.

Но вот умирает Филарет, так и не сумев склонить русский народ в тщательно подготавливаемую им ересь: ни переделки книг, ни призывы к самолинчеванию Капитона, по примеру ереси катаров-альбигойцев, – не приносят необходимого результата.

Артура Ди, на посту охмурителя Москвы, сменяет Венделин Сибеллиста. В ход идет уже несколько иная модернизированная Валентином Андреа система волхования. Однако ж и она, судя по отъезду и этого алхимика, не приносит необходимых результатов. Тогда в Москву приезжает следующий специалист в инфернальных делах – голландец Фон-дер-Гейден.

Но и у него ничего не получается и в 1656 г. его сменяет Энгельхарт. Он же, после некоторого перерыва, так как в 1666 г. ему приходится выпроваживаться восвояси оставляя дело Капитоновщины в надежных руках Вавилы Молодого, приезжает в Московию и после воцарения наследующего Алексею Михайловичу нового молодого царя – Федора Алексеевича.

Все вышеприведенное походит на то, что масоны работали против России на этом самом эзотерическом сегодня вновь модном уровне, без перерыва, чуть ли ни с сотню лет подряд.

Однако что-то им тогда помешало осуществить задуманное. Это сегодня лишь краешком глаза прослеживается по сожжению в срубе сначала главных зачинщиков гарей, свиты Аввакума вместе с самим этим протосингелом самосожженческой ереси. А затем, по воцарении Софьи, уничтожение и всех иных глав этого антирусского движения, направляемого захватившими власть в стране масонами на реформацию Русской Церкви. Что-то темное, судя по всему все-таки попытка введения ереси, некогда привезенной Лжедмитрием, происходит и в эпоху Петра I. Но вновь что-то не ладится по ее ведению на вроде бы и повязанной пленом крепостничества поставленной на колени подъяремной масонству Руси.

Но все масонами в ту пору неосуществленное, судя по результатам, ими произведено в полном объеме уже теперь: страна развалена, а мозги скатившихся за 70-летие правления еврейских большевиков в атеизм людей легко управляемы из изобретенного масонами эзотерического сверхоружия последних времен – мавзолея Ленина. И до прихода их мессии сегодня даже не шаг – но гораздо меньше – он уже идет…

Но вернемся к нашему повествованию. Кого следует особо отметить со стороны нашей доморощенной инородчины, являющейся прямыми виновниками ими же и произведенного церковного раскола?

При царе Алексее потрудившиеся на ниве созидания аналога катаро-альбигойского движения, импортированного из города Парижу Вавилой, «древлеправославные» священники: Вонифатьев, Неронов, Аввакум, дьяк Федор и т. д. Бояре: Матвеевы, Ртищевы, Морозовы и т. д. Вот, между прочим, как о деятельности этих «святош» отзывается Коллинс. Сначала, расхваливая царя на все лады, которого не хвалить он просто и права не имеет никакого, Коллинс, в заключение, сообщает и о боярах, т. е. о «ревнителях» этого самого их образца «благочестия»:

«что же касается до его министров, то и они так же, как народы и министры прочих государств, на все готовы за деньги и рады обмануть всякого, кого только могут» [404] (гл. 23, с. 39).

А во главе этого царедворческого «кружка» – сам Алексей Романов – продолжатель дел взявшей в стране власть масонской династии.

Но вот Анной Иоанновной эта масонская династия, в подчинение которой русский народ был отправлен клятвой изменников – сторонников польских и шведских королей и потомка Тушинского вора и его «патриарха», заканчивается. И что же мы видим?

Власть масонов с прекращением древа Романовых (Петр Первый, процентов эдак на 99,99 – не Романов) над Россией при этом отнюдь не заканчивается. Не без помощи масонов справляются с управлением страной, а точнее с обузданием ее народа: Анна Иоанновна (последняя Романова) и Елизавета (беззаконная дщерь или беззаконного царя, или его приближенных, причем, рожденная в блуду – от тогда еще любовницы Петра – Марты Скавронской).

Но и продолжение этой династии вовсе не является продолжением династии православных царей. Ведь брак Екатерины II и Петра III, по нашим по православным меркам, является кровосмесительным:

«Екатерина, дочь герцога Ангельт-Цербского носила имя Софии Августы-Доротеи. А получила имя Екатерины, приняв крещение по обряду православной церкви и выходя замуж за своего двоюродного брата Карла Петра Фридриха (Петра III Федоровича), герцога голштейн-готторпского» [323] (с. 318).

Вообще-то, по иным сведениям, все же троюродного. Но не в том суть. Ведь в нашей стране, о чем Павлом Алеппским сказано:

«…с большою строгостию наблюдают семь степеней родства…» [370] (гл. 10, с. 188).

И не потому, что законы какие-то особенные. Но лишь потому, что страна у нас была православная и никаких, следовательно, собачьих свадеб у нас никогда не наблюдалось и наблюдаться не могло.

То есть появление на свет Павла I вообще является незаконным, так как пятно кровосмесительного греха, не смываемое вообще ничем, чисто уже автоматически, как фамилии все же православных людей, делает клятву дому Романовых народом русским не действительной.

Но существовал ли этот брак в действительности или он был лишь фиктивным прикрытием интимной связи Карла Фридриха, Петра III, со своей любовницей Елизаветой Воронцовой?

Вот что сообщали о брачных отношениях Карла Фридриха со своей женой современники:

«На Великого Князя большой надежды нет. Лицо его мало к нему располагает и не обещает ни долгой жизни, ни наследников, в коих, однако, будет у него великая нужда» [393] (с. 296).

Вот еще свидетельство о более чем странном поведении будущего императора:

«В покоях своих часто играет он в куклы. Супругу не любит, так что иные предвидят, по признакам некоторым: детей от него у нее не будет» [387] (с. 276).

Что же это за признаки усмотрели в нем современники, по которым детей от него дожидаться не следовало?

Очевидно, причиной тому послужила привычка его играть в куклы, вместо чтоб, если уж головкой пока не окреп, играть, как и положено мальчику недорослю, ну, уж хотя бы в солдатики: «Отношения Петра с женой не сложились с самого начала… он совсем не интересовался женщинами» (http://www.hrono.ru/biograf/bio_p/petr3.php).

После заключения брака великокняжеской четой:

«…уже прошло 8 лет, и хотя природа не лишила великого князя всей чувствительности, но опытные люди неоспоримо доказывали, что нельзя было надеяться от него… наследственной линии» [390] (с. 267).

«Считается, что до начала 1750-х гг. между мужем и женой не было супружеских отношений, но затем Петру была сделана некая операция, после которой в 1754 Екатерина родила ему сына Павла (будущий император Павел I). Однако Петр все больше отдалялся от жены; его фавориткой стала Е.Р. Воронцова» (http://www.hrono.ru/biograf/bio_p/petr3.php).

Что это была за операция за такая?

Разберем чуть позже. А пока определимся с тем, что было потом:

«В 1756 году у нее случился роман со Станиславом Августом Понятовским, в то время польским посланником при российском дворе. Для Великого князя увлечение жены тоже не стало секретом. Имеются сведения, что Петр с Екатериной не однажды устраивали ужины вместе с Понятовским и Елизаветой Воронцовой; они проходили в покоях Великой княгини. После, удаляясь с фавориткой на свою половину, Петр шутил: “Ну, дети, теперь мы вам больше не нужны” (Чечулин Н. Д. Екатерина II в борьбе за престол. – Л.: Время, 1924). “Обе пары между собой жили в весьма добрых отношениях” (Кулюгин А. И. Император Петр III Федорович // Правители России. – 3-е изд., исправленное. – М.: Фирма СТД/Славянский дом книги, 2006). У великокняжеской четы в 1757 году родился еще один ребенок – Анна (умерла от оспы в 1759 году). Отцовство Петра историки ставят под большое сомнение, называя наиболее вероятным отцом С.А. Понятовского.

Однако Петр официально признал ребенка своим» (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%91%D1%82%D1%80_III).

Но он вовсе не отказывался и от первого ребенка Екатерины – Павла I. Однако ж как первый, так и второй эти ребенки, появившиеся у любвеобильной будущей царицы, последними вовсе не являлись. Вот, например, что сообщается в связи с сообщением о фрейлине Екатерины II Протасовой:

«Первая камеристка и доверенное лицо Екатерины II. Ей был поручен надзор за девицей Алексеевой, дочерью императрицы и Григория Орлова» [389] (прим. 151 к с. 170).

Но не только девиц рожала от Орлова эта любвеобильная принцесса. Будущая Екатерина II:

«от Григория Орлова в апреле 1762 года родила сына Алексея» (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%91%D1%82%D1%80_III).

И чтобы не особо оголять этот очередной грешок усаженной масонами на Российский престол правительницы, дали ему фамилию Бобринский. Во времена описываемых событий французским дипломатом Корбероном этому незаконному чаду было порядка 14 лет. Но был и еще очередной тех разгульных времен этой императрицы (дневниковая запись мая 1776 г.) престолонаследник:

«Лормуа [конюший Павла I – А.М.] сообщил мне, что, кроме Бобринского, императрица воспитывает по-великокняжески еще одного своего незаконного сына, которому теперь 10–11 лет» [389] (с. 79).

Но почему ни один уже из этих незаконнорожденных детей Екатерины II не был объявлен наследником престола? Мало того, почему ни один из них так и не был признан ее ребенком официально?

А все дело в соответствии возможности престолонаследия. Которое у Павла I прослеживается аж вот каким.

Первый любовник будущей царицы, от которого, прежде чем был зачат Павел I, она имела два выкидыша, Сергей Васильевич Салтыков. Вот что о нем сообщает секретарь французского посла, очевидец тех событий, шевалье де Рюдьер:

«Придворный молодой человек, граф Салтыков, прекрасной наружности и недальнего ума, избран был в любовники великой княгини» [390] (с. 267).

Причем, выполнив возложенную на него миссию, в качестве самца, он был срочно удален от двора:

«Через 2 недели после рождения вел. кн. Павла спешно отправлен посланником в Швецию. За несколько месяцев до этого, когда признаки беременности Екатерины стали заметными, его перестали к ней пускать и она страдала от разлуки»

(http://ru.wikipedia.org/wiki/Список_мужчин_Екатерины_II).

«Как скоро открылась беременность, императрица Елисавета приказала дать молодому россиянину поручение в чужих краях. Великая княгиня плакала и старалась утешить себя новым выбором. Но… за поведением ее присматривали…» [390] (с. 267).

То есть Салтыков был ее на то время первым и единственным мужчиной. Других к ней, дабы рождение наследника престола не являлось чем-либо схожим с рождениями всех иных наследников, рожденных в тот развратный век, не подпускали и на пушечный выстрел.

И все же, почему ее, что на самом деле, беззаконный призванный для кровосмешения муж так до нее ни разу, в качестве мужчины, и не прикоснулся?

Григорий Климов, специалист по болезням головного мозга, столь часто встречающимся у людей, имеющих свое родство с племенем Содомы, вот как объясняет это странное нежелание наследственной супружеской четы, приглашенной из-за границы для продолжения рода Романовых, исполнять свои супружеские обязанности:

«Петр III был внуком Петра Великого и, как полагается потомкам великих людей, был немножко кретином и импотентом. А Екатерина Великая была немкой и нимфоманкой и жаловалась, что ее муженек ухаживает не за ней, а за своими лакеями и придворными офицерами» (http://lib.ru/PROZA/KLIMOV_GP/protokols.txt_Piece100.03).

Но как же, в таком случае, его страстный роман с Воронцовой?

Вот какие ей дают характеристики современники:

«…была она такова, что всякому даже смотреть на нее было отвратительно и гнусно» [394] (письмо 94-е).

«Безобразная, грубая, глупая, злая и невежественная, она бранилась, как солдат, вопила и плевалась при разговоре (Валишевский, “Le d`une Imperatrice”)» [389] (прим. 62 к с. 47).

То есть женственный Петр III разглядел в ней мужика – вот в чем весь секрет этой странной на первый взгляд любовной связи.

Вот теперь-то, что касается таинств и недоговоренностей «Мадридского двора», все и становится на свои законные места. Становится ясна эта самая пресловутая операция, которая позволила появиться на свет наследнику престола.

Петр I, что прекрасно известно, являлся двуполым. То есть его интересовали не только женщины, но и лица противоположного им пола (см.: [237]). Потому его внук от Анны, единственной из его дочерей и действительно похожей на него, просто обязан был иметь какие-то физические отклонения. Он их, что выясняется, и имел. Тем и разъясняются все затем случившиеся странности его поведения. В том числе и те, которые позволяли его жене при живом муже совершенно открыто рожать от своих многочисленных ухажеров многочисленных детей.

Однако ж с первым из них, судя по всему, все обстояло еще далеко не так просто, как кажется на первый взгляд:

«В своих интимных “Мемуарах”, написанных на французском языке и предназначенных только для членов императорской фамилии, Екатерина Великая пишет, что своего сына Павла I она делала не от своего мужа Петра III, а от своего любовника графа Сергея Салтыкова. Сделала она это по приказу тогдашней императрицы Елизаветы, тетки Петра III, которая служила в качестве сводни. Эти любопытные “Мемуары”, написанные рукой самой Екатерины Великой, были опубликованы только в начале XX века, по специальному соизволению императора Николая II, академиком А. Н. Пыпиным. Подлинность их не подлежит сомнению.

Из этого следует, что Павел I и его дети, Александр I и Николай I, и все последующие русские императоры вовсе не Романовы, а Салтыковы» (http://lib.ru/PROZA/KLIMOV_GP/protokols.txt_Piece100.03).

Салтыковы же, что объясняет такой на первый взгляд более чем странный поступок Елизаветы, принадлежали к древней нашей царской династии – роду Рюриковичей.

Потому и Петр III, прекрасно зная о своей явной непричастности к появлению на свет будущего Павла I, сразу по принятии им власти, не включает его в число наследников престола. Он:

«…в изданном первом от себя манифесте, не только не назначил сына своего по себе наследником, но не упомянул об нем ни единым словом» [394] (письмо 92-е).

Чуть позже это свое келейное решение он решил еще и озвучить. Что содержится в недавно рассекреченном в английских архивах документе посла в Россию в 1762–1765 гг. Джона Бэкингемшира, Петр III, со слов очевидцев тех событий (а английский посол общался с ними лично) незадолго до своего свержения с престола:

«…имел намерение объявить великого князя незаконнорожденным и выслать его» [380] (с. 126).

В подтверждение вышеизложенному является и то, что смену в этот момент родословной российских царей, избранных в 1613 г. масонами для уничтожения Святой Руси, можно подтвердить еще и фактом явления иконы Чмеевской Богородицы.

Это чудо сопряжено с написанным ее явлению Акафистом игуменьей Ольгой на острове Залит по благословению Николая Гурьянова: