Текст книги "Тропами Кориолиса. В подворотнях темной ночи"

4

Одолжив парню теплый военный бушлат и сапоги, Родриго вели на встречу с МакКинли. Он ощущал себя каким-то преступником, к которому приставили конвой. «Не очень гостеприимно!» – думал парень. Плотные толпы прохожих на освещенных фонарями улицах сторонились, стараясь уступить им дорогу. За спиной он ощущал пристальные недоверчивые взгляды конвоиров. И это немного раздражало. Он считал, что не заслуживает такого отношения. С чего бы им осторожничать? Они ведь его совсем не знают! Родриго попытался было заговорить с Бернардом, но тот лишь фыркнул в ответ что-то насчет пакта о неразглашении информации.

Наконец они добрались до нужного места. Войдя в огромное футуристическое здание бывшего Парламента Канберры с высоченным 80-метровым флагштоком, что располагалось на Кэпитал Хилл, они преодолели холл с изумительным темным зеркальным паркетом на полу, прошли по пустым пыльным коридорам с множеством ответвлений и дверей и попали в большой овальный зал с массивным круглым деревянным столом посередине. В конце палаты желто-оранжевыми вспышками мерцали потрескивающие в камине дрова, а на стене красовался австралийский флаг с шестью белыми звездочками на белом фоне и британским Юнион Джеком в левом верхнем углу. В комнате приятно пахло хвоей, а где-то из глубины доносился сладковатый аромат хорошего дорогого коньяка. Взору Родриго предстал статный мужчина в опрятной военной форме с внушительными генеральскими звездами на погонах. Весь его вид, скорее всего, говорил о высоком статусе в обществе. Создавалось впечатление, что этот человек обладал беспрекословной неограниченной властью и заслуживал особого почета и уважения. Генерал задумчиво вглядывался в окно, аккуратно сложив руки за спиной.

– В чем дело? – первым начал Родриго. – Вы здесь главный? Почему этот бородач ничего мне не говорит, ссылаясь на какой-то идиотский пакт? Вы всех гостей так встречаете? – напористо обратился он.

Мужчина медленно повернулся, окинув Родриго подозрительно-оценивающим взглядом, и неспешно направился к столу.

– Присаживайтесь! – указал он жестом на стул. – Выпьете чего-нибудь?

– Вы еще спрашиваете? С удовольствием! – с пренебрежением ответил Родриго, по-хозяйски бесцеремонно развалившись на стуле.

Мужчина демонстративно откашлялся в сжатый кулак, недвусмысленно реагируя на безосновательное показное неуважение со стороны гостя.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Спасибо, замечательно! – понимая, что собеседник из раза в раз оказывается выше любых его провокаций, сбавляя обороты, ответил Родриго.

– Хорошо! Пока мы не перешли к вопросам, которых у меня к вам накопилась целая масса, я хочу заметить, что своим появлением здесь и хорошим самочувствием вы обязаны именно «этому бородачу»! Да, впрочем, и жизнью в целом! У «бородача», кстати, есть имя – полковник Бернард Мейер. Руки жать будем позже. И впредь, уважаемый … – протянул мужчина.

– Родриго… меня зовут Родриго. Родриго Видэл.

– Приятно познакомиться, сеньор Видэл, – дипломатично, согласно закону этикета продолжил мужчина. – Меня зовут Джонатан, Джонатан МакКинли. Я хотел бы обратить ваше внимание на то, уважаемый гость, чтобы впредь, даже несмотря на ваш сравнительно юный возраст, вы вели себя в некотором смысле скромнее, как полагается достойному мужчине.

– Прошу прощения! Но я всего лишь заявил о своих гражданских правах. Я ведь имею на это право?

Солдаты, приведшие молодого испанца к генералу, молча переглянулись, реагируя на нелепость этого объяснения.

– Не сочтите за дерзость, молодой человек, – улыбаясь, прокомментировал МакКинли, – но я вас разочарую – здесь у вас никаких прав нет. Совершенно никаких! Вы создаете впечатление довольно неглупого человека, но подобные заявления заставляют серьезно задуматься. Вы понимаете ситуацию, в которую попали? Ваши претензии здесь неуместны и наивны. Ну, не будем заострять на этом внимания. Сошлемся на защитную реакцию и стресс после столь долгого нахождения в бессознательном состоянии.

– Извините, а можете сказать конкретнее, сколько я был без сознания? – поинтересовался Родриго.

– Такая манера общения мне больше нравится! – одобрительно кивнув, сказал МакКинли. – Около двух недель занял путь из Индонезии до Будки плюс еще две недели в лазарете… итого месяц. Но когда Бернард нашел вас неподалеку от экватора, вы уже были без сознания. А там кто его знает?! Вам виднее. Мы бы и сами хотели узнать, как и зачем вы так близко подобрались к этой опасной зоне. Вы один из тех?..

– Из кого? – недоумевающе переспросил Родриго.

– …психов, которые пытаются попасть на северную часть нового материка, рассчитывая оказаться в Раю, – ответил за МакКинли Бернард.

Испанец опустил взгляд. В его голове начали всплывать отрывки воспоминаний о том, каким образом он оказался в южной части Венца Фрачека. Они были похожи на обрывки затертой газетенки, но они… образы были слишком живыми и подвижными, слишком настоящими, трехмерными, но все же невнятными, размытыми…

– Ха! Знаешь, а ты прав! Эти люди и вправду психи! Я-то на собственной шкуре испытал, что значит быть одним из них… Только из тех «психов», которые пришли к вам с севера! – подтвердил Родриго, повернувшись к Мейеру.

– То есть вы хотите сказать, что на самом деле пришли к нам с севера? Так, получается? – недоверчиво прищурившись, с сомнительной усмешкой переспросил МакКинли.

– Угу! – самодовольно промычал Видэл.

– Так-так-так… а не поделитесь ли, как вам это удалось? – с неприкрытой иронией поинтересовался генерал. Он уже встречал аферистов, которые пытались своими россказнями о путешествиях сквозь Линию Протуберанцев повысить себе цену или же набиться к нему в друзья. Новых друзей он не искал, да и сказочников особо не жаловал. Но навязчивая идея пересечения этого чертова бушующего экватора не давала ему покоя, заставляя его «пробираться» в поисках заветной тропы даже через самые дикие дебри – бредни воспаленного больного воображения «героев-первопроходцев».

Тут Родриго начал соображать, что в его руках находится самый старший козырь, или, скорее, даже «Джокер», который он не смеет использовать вот так вот просто. Он понимал, что о некоторых вещах, пока стоит помалкивать. Нужно было создать интригу и держать ситуацию под контролем. «Только не сболтни лишнего!» – говорил он себе.

– Но вы ведь будете считать меня шарлатаном, так? – спросил испанец.

– Пока что у нас нет причин для недоверия, – ответил Джонатан МакКинли.

– Ровно, как и наоборот! – добавил Бернард Мейер.

– Тоже верно! – подтвердил генерал.

– Ну, так а зачем тогда вообще начинать? Чтобы, если вам вдруг что-то покажется странным и непонятным, вы выперли бы меня отсюда сапогом под зад?

– У тебя нет выбора, друг! – выкрикнул кто-то из солдат.

– Вышли все отсюда! – грубо скомандовал МакКинли. – Кроме сеньора Родриго и полковника Мейера. Его уже начинало утомлять увиливание Родриго от ответов.

– Но сэр?.. – попытался образумить его Бернард, не забывая о безопасности.

– Все в порядке! Я не вижу причин у сеньора Родриго нападать на нас исподтишка.

Солдаты послушно вышли и закрыли за собой дверь.

– Спасибо за доверие! – поблагодарил Родриго.

– Я просто хочу, чтобы вы знали – мы вам не враги! А, возможно, в будущем мы даже станем друзьями. Я первым сделал дружеский жест. Настала ваша очередь. Доверьтесь нам!

– Хорошо! Я постараюсь, – слукавил Родриго. – Вы тоже поймите, что те события, которые не так давно со мной произошли, заставили меня усомниться в некоторых вещах.

– Подробнее… – попросил пояснить МакКинли.

Родриго рассказал всю историю «Искателей Света Пальмиры» от начала похода экспедиции и до того момента, как он впервые попал на распятье безумного Масуда Вармажа, который также начинал со слов «дружба», «сотрудничество», «единство цели» и так далее, а на самом деле оказался тем, кто просто хотел использовать парня в своих корыстных целях.

– …С тех пор я почти перестал верить словам людей. Больше доверяю поступкам. Надеюсь, вы тоже, – поинтересовался он у генерала. После этих его фраз настал момент чистейшей импровизации, лишь косвенно пересекающейся с правдой. – Масуд Вармаж оказался ученым, которому удалось создать вакцину, якобы дающую способность человеку читать Тропы Кориолиса. Но вакцины было немного, на планете больше не осталось лабораторий, где можно было бы создать столь сложную химическую смесь. Да и сами ингредиенты уже не так просто было достать. Их названия я так и не запомнил. Знаю только, что той вакцины хватило лишь на подготовку небольшого отряда мужчин с целью похода на Юг. Жрец храма Брахмы планирует захватить и южные земли, как сделал это с севером. На севере все знают Масуда, как злобного узурпатора, – МакКинли с Бернардом опасливо переглянулись. – И его доступ к южным землям поставит крест на цивилизации, вернее, на ее остатках. Благодаря одному человеку, который наверняка уже мертв, мне удалось бежать. Формула Вармажа и правда работает, я видел эти Тропы Кориолиса, но не так, как вижу сейчас вас, к примеру, а по-своему, будто находясь в ином пространстве – среди призраков, блуждающих под бушующим небосводом экваториального хаоса.

– Расскажи-ка для начала поподробнее, как ты в одиночку добрался до Индонезии? – перебил его полковник Мейер.

МакКинли одобрительно кивнул. Его, как никого другого, интересовал именно этот момент.

– Да-да, конечно! – сказал Родриго, немного замявшись.

Но здесь ему можно было особо не притворяться. Единственное, что «добряк», выручивший его, на самом деле, являлся одним из самых жестоких и бессердечных людей на планете. Этим человеком была Шьямала Вармаж – жена Масуда. Но даже в сердце этой озлобленной женщины осталась маленькая частичка, способная на любовь. И если обычно её мимолетное увлечение завершалось приготовлением блюда «страсти» из очередного красавчика, то в Родриго Видэла она влюбилась по-настоящему, как юная девочка. Только, несмотря ни на что, она все равно оставалась тем же чудовищем, заставляющим страдать невинных. Лишь в истории с Родриго Шьямала выступила героем. Так было драматичнее и не вызывало подозрений.

– Меня тайно провели и посадили на поезд, который обычно доставляет узников для работ на Канзасские Ямы. Еще несколько участников заговора вызвались мне помочь. Поезд тронулся. Тысячи бедолаг ютились в вагонах огромного состава без какого-либо намека на условия для отдыха или приема пищи. Да еще и адский холод. Многие умирали прямо в дороге. Это было ужасное зрелище: их застывшие тела просто выкидывали на улицу, словно отбросы. Но мы не сдавались и не падали духом. Одному из моих единомышленников удалось украсть из прачечной несколько форм вагонных смотрителей. От нас требовалось лишь молчать и вести себя естественно, как обычно, не вызывать подозрений. Это было сложнее всего! На севере каждый узник знает, что страшнее и злобнее вагонных смотрителей в колонии Масуда Вармажа нет никого. Во-первых, на эту должность подбирались самые жестокие и бессердечные твари, а во-вторых, когда состав преодолевал проверочно-распределительный пункт в Салеме, судьбы людей попадали в их распоряжение. Они могли издеваться над узниками, как им заблагорассудится: насиловать женщин, морить голодом, отрабатывать на них удары и даже практиковаться в стрельбе. Это были не люди! И зверями их тоже не назовешь. Сволочи, мрази, подонки? Да! Они полноценные хозяева своего грязного дела. Озлобленные кондукторы состава, ведущего прямиком в Ад! – Родриго задумался, нервно сомкнув губы. – В общем, чтобы нас не раскрыли, пришлось творить жестокие вещи, прикинувшись одними из них. Нет, мы никого не убили, – внес поправку испанец, – но некоторым пришлось пострадать. И я надеюсь, не напрасно! Надеюсь, благодаря им у меня еще появится шанс отомстить этим ублюдкам и избавить мир от этой злобной колонии, – намекнул Видэл, глядя на Джонатана МакКинли, который ничего не комментировал, лишь внимательно слушал. – У нас был план. Действующие пути проходили около города на востоке Индии – Калькутты, и вели до самого берега Северного Полярного океана в Душанбе, откуда уже людей переправляли на кораблях на ямы Канзаса, где добывали грунт и породу. Нам нужно было исчезнуть – бежать где-то посреди пути. Весь север находился под покровительством Масуда, и единственным шансом скрыться от его цепких лап была попытка отправиться на юг. Прямиком через бушующий экватор! Смертельно опасная идея, но другого выхода не было. Добравшись до Калькутты, мы должны были в оговоренное время все вчетвером собраться в тамбуре, якобы на перекур. В грузовом вагоне были спрятаны рюкзаки с вещами и пищей. Тот, кто был ответственен за рюкзаки, по какой-то причине задерживался, но времени его ждать не было! Ведь на горизонте уже показались отражающие лунный свет макушки истерзанной, полуразрушенной Калькутты. Мы уже решили прыгать без него, но в последний момент отворилась дверь и вошел наш четвертый с рюкзаками в руках. Правда, за ним увязался еще один из конвоиров, не подозревающий о том, что происходит на самом деле. Пришлось его быстро обезвредить и выкинуть в открытую дверь вагона. Мы поступили с ним так же, как он неоднократно это проделывал с беззащитными узниками. Его, в отличие от тех бедняг, вовсе не было жалко. И вот, пока никто не спохватился и не заметил пропажи, нужно было прыгать. Под ногами мелькали засыпанные щебнем пути. Падение на них было очень рискованным опасным делом, но, повторюсь, выхода вновь не было! Один за другим мы с интервалом в пару секунд покинули поезд. Все остались живы, правда, один все же умудрился сломать руку. Добравшись до Калькутты, мы наложили пострадавшему фиксирующую шину на сломанное предплечье, подвязали найденной тряпкой к шее, а затем отправились на поиски транспорта. Спустя несколько часов скитаний по призрачной, окованной тьмой Калькутте, мы отыскали брошенный кем-то внедорожник, который после долгих часов мучений все же удалось завести. С нами был инженер-автомеханик. Без его знаний у нас бы не получилось так далеко забраться. Пусть земля ему будет пухом! – изобразил печаль испанец. – Часть стекол автомобиля, помнится мне, была разбита, пришлось заклеить их несколькими слоями пленки, чтоб не замерзнуть. Видимо, хозяин второпях покидал машину, припарковавшись прямо в витрину магазина. Так слегка побитый, подоржавевший в некоторых местах автомобиль и остался торчать в бутике, сокрытый от дождя, снега и непогоды под крышей. Наверное, из-за этого и остался на ходу, не сгнил. Мы почистили окислившиеся клеммы на аккумуляторе, толкнули машину с бугра – и двигатель заработал. С собой у нас была карта. Путь наш пролегал через Бангладеш, Мьянму, Тайланд, Малайзию. И, добравшись до Малазийского города Кукуп, мы перешли на пеший режим. Дальше следовало ступить на дно Малаккского пролива, чтобы добраться до Суматры. Это заняло у нас немало времени. Путь в пятьдесят километров по дну пролива, да еще холодной ночью стал очередным невероятно трудным испытанием, порой даже непреодолимым, когда вместо гладкого обледенелого песка перед тобой оказывалась скалистая долина. Но нам удалось осилить и его. Оно того стоило! Мы чувствовали, что просто обязаны предупредить южан о приближении безумного тирана Масуда Вармажа и его свиты. Уже, как опытные бродяги, победившие негостеприимное скалистое дно пролива, мы в скором времени оказались в Индонезийском городе Пеканбару, перед ее бушующими экваториальными ветрами. Люди верили, что я смогу провести их через Линию Протуберанцев, и я их не подвел. Не стану пока рассказывать как, но на обратной стороне нас ждала неудача. Вам, наверное, известно, что анубисы также умеют мигрировать с севера на юг и обратно. Они отлично ориентируются на Земле без магнитных полюсов и дорожных «указателей». Так вот… не успели мы обрадоваться своему успеху, как на нашем пути возникла стая диких голодных зверей. Все кинулись врассыпную. Мне удалось укрыться за первым попавшимся каменным уступом, за которым, судя по всему, вы меня и нашли… остальным же повезло меньше. Всех моих соратников настигла клыкастая кара новой эры, а я остался один погибать среди бушующих просторов экваториальных торнадо. Я лишь помню, как поставил палатку и зажег этот «вечный» фонарик (странно, что он за все это время не погас), затем залез внутрь, спрятавшись от рыскающей по окрестностям голодной стаи анубисов и холодного ветра. Сил, чтобы продолжить путь, не оставалось вовсе. Слишком долго я находился в западне.

Испанец продолжал давить на жалость, но так и не рассказал всей правды о том, что случилось с его соратниками на южной стороне ветров. Они на самом деле пали жертвами диких зверей, но он… он не прятался от них. Когда один из анубисов подошел к нему вплотную, Родриго Видэл уже не сопротивлялся, он настолько утомился, что готов был принять смерть, как и остальные, но тварь с кроваво красными глазами отчего-то не тронула его. Вероятно, она почуяла в этом человеке что-то родное, посчитав своим сородичем. Затем лишь оскалила зубы и умчалась прочь – пировать теми, кто не имел с ней совершенно ничего общего.

Глава 2
За два месяца до третьей вакцинации Портного

1

Генерал МакКинли дал Родриго немного времени на то, чтобы восстановить силы. Они договорились, что, когда тот будет готов, они более детально обсудят возможность их боевого похода на Масуда Вармажа. МакКинли самому не терпелось разузнать побольше о Тропах Кориолиса, о тайных знаниях молодого испанца и могущественной колонии жреца нового вероисповедания на севере.

Родриго Видэл поселился в отеле Изабель над «Копченым Шмелем». Об этом ее лично попросил сэр Джонатан МакКинли. Она не могла отказать этому человеку да и не хотела, поскольку очень его уважала… Да и испанец сразу ей понравился. От его присутствия рядом девушке стало спокойнее. То, как он разговаривал с Факиром, его отвага и самоотверженность заставляли трепетать ее от одного голоса молодого красавца. Она ему не просто улыбалась и угощала пивом после того, как бар закрывался. Они сидели часами напролет и вспоминали, как же прекрасен был этот мир до падения злополучного Апофиса. С каждым днем она все больше и больше привязывалась к парню. Он снова стал похож на себя, набрав вес и восстановившись после долгого путешествия с севера на юг. Его мышцы налились кровью и энергией, кожа, как и впредь, засияла здоровым блеском, и обаятельная улыбка озаряла лицо. Девушка начала привыкать к Родриго. Он помогал ей с баром в свободное время. Изабель заметила – когда парень уходил на встречу с МакКинли, она начинала скучать и ее сердце переполняла тревога. А когда он возвращался, она тут же бросалась к нему на шею, словно ребенок. Родриго прозвал ее «Вермишелькой» из-за светлых кудрявых волос. На другого она бы обиделась за такое прозвище и даже могла нагрубить в ответ… но только не Родриго Видэлу. Ему можно было все. Он сам постепенно становился для нее этим всем…

И вот в один из вечеров после закрытия бара они устроились за столиком, как было принято в Будке, с наполовину наполненными пенным пивом бокалами. Изабель начала разговор, который Родриго, может, ожидал, но не так скоро.

– Переезжай в мой номер! – предложила она, затянувшись папиросой, плотно забитой кори.

Испанец молчал, продолжая смотреть в ее большие круглые глаза. Он пока не спешил ни с кем сближаться, у него был свой план, хотя эта девушка ему очень нравилась. Родриго замялся. Изабель Фур заметила нерешительность в поведении друга, и ей стало обидно. Ведь раньше она никогда и никому не говорила таких вещей. Обычно ей предлагали стать ближе, а не иначе. – Да что с тобой не так? – удивилась она.

– Прости! Просто я еще не готов! Дай мне время, чтоб позабыть свою бывшую девушку, – попытался схитрить он.

– Не оправдывайся! Не хочешь – так и скажи! Твоя полячка уже наверняка забыла о тебе и кувыркается в постели с кем-то другим, а ты все страдаешь по ней! – фыркнула Фур и нервно встала из-за стола.

Лицо испанца тут же побагровело от ревности.

– Никто ее не тронет! Все знают, что Зоя моя! А когда вернусь в Пальмиру, то разберусь с каждым, кто посмел даже подумать о ней.

– Вернешься?.. – пряча испуг за надменным выражением лица, спросила Изабель.

Тут испанец понял, что слегка переиграл. Но гордость не позволила ему отказаться от своих слов.

– Может, когда-нибудь и вернусь. Понимаешь, кроме Зои там остались еще и мой младший братишка и… и отец. – Родриго впервые за долгое время, пока не был дома, снова почувствовал отвратительное гнетущее чувство, которое ощущал, когда рядом с ним находился его отец. Словно лживый фосфен6262
  Фосфен (от др.-греч. φῶς – свет и φαίνω – показываю, обнаруживаю) – зрительное ощущение, возникающее у человека без воздействия света на глаз. Представляет собой светящиеся точки, фигуры, появляющиеся самостоятельно в темноте.


[Закрыть] надежды для слепого, мелькнули в его памяти ощущения. Правда скрывалась в том, что рядом с родным отцом он чувствовал себя не полноценным, а слабым и уязвимым, хоть никогда этого и не показывал. И никакое путешествие, и никакое признание, сделанное на эмоциях еще в радиорубке в Каире, не смогли бы избавить его от преследующей по пятам вины за смерть матери. Если бы не он, то Рауль Маноло непременно бы ее спас. И он не столько винил отца, сколько себя. И не только винил: он злился и ненавидел себя за это, сам того не понимая, что ненависть к себе отражается на отношении к остальным. Ко всем, и к любимым в том числе. И теперь, когда он обрел великую силу и знания, эта ненависть превратилась в серьезное и весьма опасное оружие, которым он в любой момент запросто может воспользоваться. Для себя он уже окончательно решил, что больше никогда не вернется в Западную Пальмиру, дабы не мучиться виной за смерть матери каждый раз, когда видит искаженное страданиями лицо отца.

– Извини! Что-то я устал, – сказал Родриго, направляясь в свой номер, оставив Изабель Фур одну в баре с мокрыми от слез обиды глазами.

Он вошел в комнату и открыл окно. Ему было горько от воспоминаний. Облокотившись о подоконник, он закрыл глаза и выглянул наружу. Свежий морозный воздух ударил в лицо и, словно анестезия, немного унял боль от мучительных переживаний. За окном город еще не спал. Он, в принципе, никогда не спал. На смену одним просыпались другие. Улицы были оживлены в любое время, а пошатывающиеся скрипящие «пауки» сновали туда-обратно по металлическим нитям транспортной паутины.

Не закрывая окна, Родриго Видэл завалился на кушетку и мгновенно задремал. И он вот уже начал засыпать, как вдруг увидел перед собой лицо Факира. Оно показалось вполне реальным. Так и было.

– Ну, привет, моя хорошая! – съязвил тот и резко приложил платок, пропитанный хлороформом, к лицу испанца. Родриго попытался открыть глаза, до последнего надеясь, что это все-таки сон. Но это была реальность: под действием препарата он уснул по-настоящему, крепко, без сновидений.

Факир, Рокко и Барокко с трудом стащили испанца с кровати. Тот с грохотом рухнул на деревянный пол.

– Чертовы карлики! – выругался Факир. – Надо было брать кого покрепче!

– А чего ж не взял, умник? – обиделся было эмоциональный Барокко.

– Тсс! – шепотом сказал Рокко. – Я слышу чьи-то шаги.

Кто-то, цокая каблуками, медленно приближался к номеру Родриго. Похитители притихли. Испанец ни с того ни с сего неожиданно заворочался. Факир, зажмурившись, вновь поднес платок к его лицу, крепко прижал испанца к себе, обхватив сзади ногами, чтоб тот не вырвался. После чего парень уже окончательно отключился.

– Сильный, бычара! – заключил шепотом Барокко.

Шаги притихли.

– Родриго, с тобой все в порядке? – послышался голос Изабель из-за двери.

– Да, все в порядке! – пытаясь подражать голосу испанца, неожиданно выдал Барокко. Он был отменным мастером кривляний и пародий.

– Просто мы не договорили… там – внизу. Я бы хотела извиниться… за то, что наехала на твою девушку, да и за то, что тороплю тебя с переездом. Прости! Это так на меня не похоже, – сказала она, прислонившись спиной к двери. – Я не знаю, что со мной происходит. Ждала, может, ты объяснишь? Когда ты рядом – я не могу не улыбаться, и даже сейчас, когда мы вроде как повздорили, я не могу на тебя сердиться – я счастлива. Кажется, я влюбилась! – игриво хихикнула она, прикусив губу. – Ну так что, сеньор Родриго Рауль Видэл, может, впустите меня в свой номер и подскажете, как жить с этим дальше?

Рокко и Барокко чуть не покатились по полу от смеха, на лице Факира, наоборот, отразилась ревнивая гримаса. Ему Изабель Фур никогда не говорила таких слов, хотя он считал, что заслуживает этого куда больше, чем этот смазливый выскочка.

– Заткнитесь! – прошипел он.

– Не сегодня! – подражая голосу Родриго, произнес Барокко.

Изабель фыркнула.

– Ну и катись к чертям, бесчувственный чурбан! – выпалила она и быстро зацокала каблуками, уходя прочь от его номера.

– Никому не нравится быть отвергнутым! – довольно улыбаясь, заключил Факир и подмигнул Барокко.

– Два зайца одним выстрелом! – прокомментировал Рокко. – Этого взяли, да еще и девку против него настроили. Она ему этого никогда не простит.

– Ладно! – схватив испанца за руки, сказал Факир. – У нас есть всего полчаса, так что пошевеливайтесь, – негромко скомандовал он.

Для покушения на Родриго Факир подкупил шофера одного из «пауков». Тот сошел с рейса, сообщив диспетчеру о неполадках, подъехал сверху по холодной металлической паутине к «Копченому Шмелю» и опустился вниз. Принцип движения всех «пауков» был одинаков: уровень платформ, размещенных на крышах зданий, находился на различной высоте, поэтому, подъезжая к нужному месту, водитель приводил в действие лебедку, находящуюся на крыше вагона, и «паук» опускался вниз, высаживая одних пассажиров и забирая других. Затем, поднявшись обратно к паутине, шофер стопорил механизм и продолжал движение дальше по определенному маршруту. Здесь же, у «Копченого Шмеля», ему пришлось полностью использовать всю длину троса лебедки, и его как раз хватило для того, чтобы оказаться напротив раскрытого окна номера Родриго Видэла. Сквозняк, гуляющий между зданиями города, сильно раскачивал вагончик, и шофер начал было уже возмущаться непредусмотренной задержкой. Он предупредил Факира, чтобы те поторапливались, ведь если ветер усилится, «паук» может врезаться в соседнее здание. С горем пополам троице все же удалось втащить тяжелого, крепкого, здорового испанца в болтающийся на ветру вагон. «Поехали!» – скомандовал Факир, но действий со стороны шофера не последовало. «В чем дело?» – спросил он.

– Лебедку заклинило! – недовольно проворчал тот. – Говорил же, что на всю длину разматывать нельзя. Зачем я вообще связался с вами. Что теперь будет! МакКинли меня изгонит к чертям собачьим, а у меня жена, дети!..

– Ну! Не ной ты! Какие варианты у нас есть?

– Да практически никаких! – обреченно ответил тот.

– А теоретически? Шевели мозгами, делай что-нибудь, хоть вручную поднимать вагон к паутине. Взял деньги – отрабатывай! Иначе…

– Можно попробовать раскачать паука вперед-назад. Вероятно, трос на стыке заклинило. Он никогда не разматывался до конца, а теперь подмерз и уперся в стальной защитный кожух – на кой черт он там вообще сдался! Будь он неладен!

– Ну?.. – поторопил его Факир.

– Ну, а если мы раскачаем вагончик, то трос перестанет цепляться за кожух, и, возможно, тогда он начнет двигаться. Главное, поймать нужный момент для сматывания лебедки.

– Давай пробовать!

– Я не договорил, – тревожно вставил шофер. – Если у нас не получится, то мы врежемся в здание.

– И что! Боишься, соседей разбудим? – ерничал Барокко.

Рокко, как обычно, смехом поддержал его шутку.

– Действительно, и что? – переспросил Факир.

– Если мы врежемся в здание, то вагон закрутится, трос лопнет, и мы просто рухнем на землю! Так что прошу вас, раскачиваем исключительно вперед-назад, без отклонений! Не по диагонали! Не в бок! Только вперед! И назад!

Тут уже было не до смеха.

– Запомнили? Вперед и назад! – обратился Факир к испуганным карликам.

– Да, запомнили! – раздраженно рыкнул Барокко.

Паук находился ровно в метре от стены «Копченого Шмеля» и примерно на таком же расстоянии от соседнего здания. Рокко и Барокко стали по краям, Факир – посередине. Им предстояло проделать действительно ювелирную работу, требующую не только сосредоточенности, но и слаженности движений.

Вагон пошатнулся. Похитители, словно вальсируя, последовательно перемещались из задней части «паука» в переднюю и обратно, взявшись за руки для лучшего понимания действий друг друга, одновременно отсчитывая: «И-и-и-Раз-два-три! Раз-два-три!» Шофер оставался на месте, ловя момент для включения двигателя, приводящего в действие лебедку. Вагон вот уже на несколько метров отклонился от относительно безопасной вертикали. Внутри становилось действительно жутко. Все скрипело, хрустело, деформировалось и гнулось, но они продолжали раскачиваться. Главное, чтобы лебедка сейчас начала свое вращение, и тогда проблема будет исключена. Но та лишь неохотно порыкивала, заставляя всего «паука» вибрировать и дребезжать. А пара алкашей, выпивающих в подворотне, сопровождала этот «танец» пьяным смехом. Они даже пытались бросаться пустыми бутылками в вагон, но поскольку тот был на уровне четвертого этажа, поразить цель они не смогли.

Неожиданно лебедка издала характерный для неё скрип. «Всё! Конец!» – промелькнуло в сознании похитителей. Но нет! «Паук» сначала рывками, а затем плавно пополз вверх – к паутине. На этот раз им неимоверно повезло.

Шофер отвез их в указанное место и, выполнив свой долг, поспешил вернуться на маршрут, поклявшись себе, что никогда больше не согласится на подобную авантюру ни за какие деньги.